Глава 3. Экзистенциальность 1 страница

И ТРАНСЦЕЯДЕНТАЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

СУЩЕСТВОВАНИЯ

§ 1. Эпохи модерна и постмодерна. Ф. Ницше о человеке эпохи постмодерна

Философы, культурологи, социологи и другие ученые, изучающие обще­ство и человека, констатируют, что мы вступили в новую эпоху - постмодерна. Отсюда необходимо выяснить специфику постмодернистской реальности

Первый шаг в определение специфики постмодерна может быть связан с выявлением смысла термина «постмодерн». Приставка «пост» указывает на его если не противоположность, то, по крайней мере, на соотнесенность с модерном. «Пост» - после, отсюда слово «постмодерн» будет звучать бук­вально «после модерна». Модерн - новый, современный, поэтому «постмо­дерн» можно перевести как «после современности». В таком случае основная проблема будет касаться понятия «модерна» или «современности».

Впервые понятие «модерн» стало употребляться в V я. для разграниче­ния всего христианского, только что получившего официальный статус, во временном значении настоящего и всего языческого в значении прошлого. «Модерность», «принадлежность к современности» исконно выражала созна­ние эпохи, соотносящей себя с античным прошлым в ходе осмысления себя самой - как результат перехода от старого к новому. Отождествление эпохи модерна с эпохой христианской нашло отражение в летоисчислении: языче­ская, т. е. дохристианская эпоха, осталась до нашей эры, а наша эра стала качн наться с рождения Иисуса Христа, положившего начало христианской рели­гии. Наша эра уже была новой эрой, эрой модерна, наконец, эрой современно­сти, которая противопоставила себя эре старой языческой, несовременной.

Если эпоху модерна характеризовать как доминирование христианск ценностей, то постмодерн будет обозначать эпоху послехристианскую, эпо­ху, в которой христианские пенности практически сошли на нет, или, по крайней мере, они уже не занимают такого места, как в эпоху модерна.

Таким образом, всю огромную и богатую человеческую историю мо разбить на три эпохи: дохристианскую, христианскую и послехристианскую. фиксации выделенных эпох можно использовать другие термины, тогда эти эп хи будут звучать следующим образом: домодерн, модерн и постмодерн.

В эпоху домодерна (или в дохристианскую эру) господствовали пре ставления о множестве богов, в эпоху модерна или христианскую эру начи­нает доминировать идея монотеизма, одного бога. Единый и единстве

Бог христиан выступает центром мироздания, поэтому в эпоху модерна фор­мируется центрированное бытие. Центрированность христианского мировос­приятия оказывала огромное влияние на поведение человека, на его ценност­ное отношение к миру и к другим людям, В эпоху господства христианских ценностей человек жил мыслями о светлом будущем и эта вера в невидимый добрый мир часто толкала людей на создание различных концепций переуст­ройства общества, основанного на справедливых началах, на конструирова­ние утопических проектов. Христианское сознание всегда проективно, уст­ремлено в будущее, центрировано.

Что же касается других, не модерновых эпох, в частности домодерна, ти наличие множества богов приводило к формированию человека, ориенти­рующегося на множество центров или, говоря другими словами, формиро­вался полицентричный человек В эпоху постмодерна меняется понимание сути религии, а значит, разрушается единый центр, что и приводит к форми­рованию человека, лишенного божественного центра, т. е. формируется де-цснтрированный человек.

Итак, три^гпохи и, соответственно, три типа человека - полипентриро-ванный, моноцентрированный и децентрированный И при этом необходимо особо подчеркнуть, что о приходе в мир децентрироваиного человека впер­вые наиболее ярко и образно заговорил немецкий философ XIX века Фрид-р!гх Ницше. В частности, идея появления и господства децентрированного человека нашла свое воплощение в его работе «Так говорил Заратустра».

Заратустра (Зороастр) - так в иранской мифологии называется пророк и основатель религии зороастризма Надо отметить, что большинство ученых при­знают его реальным лицом - Заратустра жил в период ХЛ-Х вв. до н. э., т. е. за тысячу лет до рождения Христа, однако историчность Заратустры достоверно не установлена. Согласно древнегреческой интерпретации мифа о Заратустре, этот пророк удалился на уединенную гору и жил там Однажды обрушилось с небес великое пламя, но Заратустра вышел из него невредимым и более того, наделен­ным мудростью, которую он и понес людям. По-видимому, это явилось основ­ной причиной того, что именно Заратустра становится центральным персонажем вышеназванного произведения. Благодаря работам Ф. Ницше имя Заратустры | фиобретает большую известность уже в конце ХГХ в.

Ницше излагает историю Заратустры по-своему. Когда пророку ис­полнилось тридцать лет, он покинул людей и ушел в безлюдные горы, в ко­торых провел долгие десять лет. Все эти годы он был занят поиском истины -он философствовал. Философское творчество - это размышление в одиноче­стве. В суетной повседневности порой некогда задуматься о смысле жизни, ведь необходимо бежать на лекцию, после лекции - домой, там опять какие-то дела, и так бесконечно. Заратустра возвысился над суетой и вот однажды почувствовал, что ему открылась заветная истина И обратил он свои взоры

 

на Солнце. «Великое светило, - так он начал свою речь, - я хочу спуститься к людям. Взгляни. Я пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меду, мне нужны руки, простертые ко мне!»

Итак, сорокалетний, знающий истину Заратустра идет к людям, чтобы по­делиться с ними своим открытием - подарить истину. По дороге он встречает старца-отшельника и говорит ему, что он несет людям дар. Однако умудренный старик скептически относится к намерению Заратуетры, он уверен, что людям ис­тина не нужна «Не давай им ничего, - убеждает Заратустру отшельник, - лучше сними с них что-нибудь и неси вместе с ними- это для них будет лучше». «Нет, -стоит на своем Заратустра, - я все равно принесу им свою истину». Отшельник стал смеяться над Заратустрой и так говорил: «Тогда постарайся, чтобы они при­няли твои сокровища! Они недоверчивы к отшельникам и не верят, что мы прихо­дим, чтобы дарить. Не ходи к людям, лучше оставайся в лесу». Старец предприни­мает последнюю попытку остановить Заратустру. «Но что делать в лесу?» - недо­умевает Заратустра «Будем славить Бога Пением, плачем, смехом и бормотанием славлю я Бога, моего Бога Но скажи, - любопытствует старец - а что ты несешь людям в дар?» Ничего не сказал Заратустра Он только усмехнулся, и разо двое путников: отшельник направился в лес, подальше от людей, а Заратустра должил свой путь к людям И когда Заратустра остался один, то сказал в сер своем: «Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог мертв».

Впервые слова «Бог умер» Ницше употребил в третьей книге сочине­ния «Веселая наука», вышедшем в 1882 г., а затем неоднократно повторяе эти слова в других произведениях, в частности в работе «Так говорил Зарату стра», а затем в неоконченном труде «Воля к власти» с подзаголовком «Ог переоценки всех ценностей». Таким образом, это уже не случайно брошенна фраза, а метафорически выраженная философская идея

В «Веселой науке» Ницше рассказывает о безумце, который среди бе­лого дня зажег фонарь, отправился на базарную площадь и там без переды ки кричал: «Ищу Бога! Ищу Бога!» Но на рынке, где собралось много люде над ним стали смеяться «Ой, он что, потерялся?» - с издевкой спрашиг безумца. «Куда же он делся? Может быть, он напился и валяется без чув под лавкой» — гоготали лоснящиеся от жира преуспевающие торговцы. В мательно оглядел безумец толпу и вдруг выпалил: «Куда подевался Бо Сейчас я вам скажу! Мы его убили-вы и я! Все мы его убийцы!»

Согласно идее Ницше, многочисленные здания церквей, роскошны храмы (которые, например, сейчас восстанавливаются по всей России) пре ставляют собой памятники умершему Богу. В храмы приходят люди пожил го возраста, чтобы подумать о вечном покое. Тот же безумец врывался в хр мы и пел «Ке§шет ае1етат» (Вечный покой). Когда же его выводили за р ки, требуя ответа, он всякий раз отвечал одними и теми же словами: «Что ж теперь все эти церкви, если не усыпальницы и надгробия Божьи».

Итак, Бог умер. Но почему он умер, и что следует из этого факта? Вот два вопроса, ответы на которые позволят вскрыть сущность постмодернист­ского бытия и особенности человека постхристианской эпохи

Итак, вопрос первый. Почему Бог умер?

Как-то возвращался Заратустра к своей пещере в горах и увидел свя­щенника - это был последний папа римский, который был вынужден поки­нуть свою резиденцию в Ватикане, ибо Бог умер и некому стало служить и нить «алиллуя», И этот последний папа пошел искать Заратустру, ибо наслу­шался о его мудрости. «Ты служил ему до конца? - спросил Заратустра, - ты знаешь, как он умер? Правда ли говорят, что его задушила жалость, - что он видел, как человек висел на кресте, и не вынес этого, так что любовь к чело­веку сделалась его ядом и, наконец, его смертью? Ты хорошо знаешь, кем был Бог. Расскажи». «Да, - отвечал папа римский, - я был его слугою и по­этому очень много знаю о своем господине, даже то, что другим неведомо. Этот Бог был очень скрытен. А вообще, боги, как и люди, рождаются, старе­ют и умирают». Когда Бог был молод, то он был очень энергичен, жесток и мстителен, - считает Ницше. Он выдумывает и создает ад. Но время неумо­лимо движется, Бог состарился, стал мягким и сострадательным, более похо­жим на деда, чем на отца. Так и умер этот дедушка Бог от слишком большого сострадания, не выдержало сердце сильного переживания, остановлюсь от нахлынувших эмоций. Итак, Бог умер от старости и от того, что слишком жалел людей. Но была и вторая причина его смерти: мы его убили.

Вспомним безумца с его душераздирающим откровением «мы его убили, вы и я, все мы виноваты в смерти Бога». Но спрашивается, каким же образом мы его убили? Да тем, что отошли от идеалов, которые заповедал нам Бог, люди погрязли в своих мелочных делах и «осуетились», они уже не помышляют о высшем мире.

Долго Заратустра не появлялся среди людей и вот однажды спустился он со своей горы, ибо захотел узнать, что случилось с человеком во время его отсутствия. Огляделся пророк и увидел новые дома, ухоженные лужайки и спешащих людей, думающих только о бизнесе, и с грустью в голосе сказал: "Все измельчало! Я хожу среди этих людей и дивлюсь: они измельчали и все еще мельчают». «Все они, - повторяет Заратустра, - круглы, аккуратны и благосклонны друг к другу, как круглы, аккуратны и благосклонны песчинки ¹">дна к другой». «Добродетелью считают они все, что делает скромным и ручным; так превратили они волка в собаку и самого человека в лучшее жи­вотное... Мы поставили наш стул посередине, - так говорит мне ухмылка их, - одинаково далеко от умирающего гладиатора и довольных свиней. Но это -посредственность, хотя бы и называлась она умеренностью».

Умер Бог, и человек стат посредственным, серым и никчемным. Чело­век измельчал, а таких мелкий людей Ницше называет лишними. «Посмотри-

 

те же на этих лишних людей! Они всегда больны, они выблевывают ев* желчь и называют это газетой. Они проглатывают друг друга и никогда могут переварить себя». Почитайте современные газеты - «черный пи «война компроматов», уголовная лексика- это и есть то, что Ницше назы «выблевыванием желчи». «Посмотрите же на этих липших людей Бога-гтрнобретают они и делаются от этого еще беднее. Власти хотят они, и преж де всего рычага власти, много денег - эти немощные! Посмотрите, как лез" они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга и потому срываются грязь и пропасть».

Маленькие люди формируются в средний класс. О чем мечтают маленькие лишние люди? О равенстве! «Не будет более ни бедных, ни бо^-тых: то и другое слишком хлопотно. И кто захотел бы еще управлять? И повиноваться? То и другое слишком хлопотно. Нет пастуха, одно лишь ста до! Каждый желает равенства, все равны». Но стадо людей - это толпа. Н именно такого рода толпу лишний человек называет «хорошим обществом» которое на самом деле состоит из раззолоченной, лживой и нарумяненно черни. «Теперь царство толпы, - вынужден заключить Нинше, - но то значит: всякая всячина, в ней все перемешалось».

Б обществе лишних людей господствует торгашеский дух. «Смотр^-же, как эти народы теперь сами подражают торгашам: они подбирают ма­ленькие выгоды из всякого мусора! Они подстерегают друг друга, они вы­сматривают что-нибудь друг у друга, - это называют они «добрым соседст­вом». Рыночные отношения формируют общество в виде огромного базара, а на базарной площади только и слышно жужжание ядовитых мух!

У посредственных, маленьких людей отсутствуют высшие идеалы, по­этому у них все перемешалось и нет ничего сокровенного и тайного «Все у них говорит, все разглашается. И что некогда называлось тайной н сокровен­ностью душ глубоких, сегодня принадлежит уличным трубачам и другим бабочкам». Христианская культура все низкое и пошлое отодвигала на пери­ферию, в подвортню, но сейчас все выплескивается из подворотни на экраны телевизоров. «Замочить», «трахнуть» - этот жаргон уголовных зон заполонил массовую культуру.

Итак, на вопрос «почему Бог умер?» философия Ницше предлагает два ответа. Во-первых, Бог состарился, стал добрым, и по причине своей доброты он умер. Во-вторых, люди отошли от идеалов божьих, стали маленькими, лтшгяими, посредственными, а таким людям Бог уже не нужен, поэтому он просто должен умереть. Последний ответ не вызывает особых возражений, здесь Ницше констатирует тот факт, что историческое христианство не спра-' вилось с задачей облагораживания человеческой природы. На это указывали неоднократно и другие мыслители, однако Ницше сделал это в резкой и эпа-тажной форме: Бог умер!

Что касается первого ответа, то здесь требуются пояснения. Действи­тельно, неужто доброта способна погубить? ч_то имеет в виду Заратустра, а точнее говорящий его устами Ницше? Дело в том, что Ницше уверен в пагуб­ности христианского понимания доброты Он утверждает, что Христос, призы­вая любить врагов, способствовал тому, что в людях укоренилось и развилось такое качество, как посредственность. Поэтому, Ницше отказывается признать ценность доброты, но не доброты вообще, а только по отношению к тем лю­дям, которых он называет «лишними». Немецкий философ, утверждает, что люди тонут в болоте посредственности и при этом не понимают, что это при­ведет их на край бездны. Лишние люди сами погибают, да еще тянут в болото танатальности других - вот таких людей, считает Заратустра, жалеть нельзя. Он выбирает стратегию, которой руководствовались библейские пророки, кри­чавшие людям об их предстоящей гибели. В такой ситуации нужно говорить громко, хлестко, так, чтобы не остаться незамеченным. Слова, которые исполь-з>ет пророк, являются обидными, но это единственный путь, когда можно «глаголом жечь сердца людей». «Вы все мельчаете, вы, маленькие люди! -кричит Заратустра. - Вы распадаетесь на крошки, вы, любители довольства! Вы погибните еще — от множества ваших маленьких добродетелей, от множе­ства ваших мелких упущении, от вашего постоянного маленького смирения». Господство маленьких людей знаменует собой эпоху общего вырождения че­ловечества и такая эпоха возможна, считает Ницше. В работе «По ту сторону добра и зла» он пишет: «Общее вырождение человека, вплоть до того «челове­ка-будущего», в котором тупоумные и пустоголовые социалисты видят свой идеал — вырождение и измельчание человека до совершенного стадного жи­вотного (или, как они говорят, до человека «свободного общества»), превраще­ние человека в карликовое животное с равными правами и притязаниями воз­можно, в этом нет сомнения!» Маленькие люди, мечтающие о либеральных ценностях, «отравители, все равно, знают ли они это или нет. Они презирают жизнь, эти умирающие и сами себя отравившие, от которых устала земля: пусть же исчезнут они».

Именно в такой ситуации Заратустра, подобно библейским пророкам, вы­нужден быть жестким и холодным, как сибирская зима. Ведь маленькие люди стремятся к бытию общего вырождения человечества, стремятся умереть, не осознавая этого. Их необходимо отрезвить, окунув с головой в студеную воду. (Поэтому я показываю им только зиму и лед на моих вершинах— и не показы­ваю, что моя гора окружена также всеми солнечными поясами».

Таким образом, Ницше избирает стратегию, которой руководствовались библейские пророки. Как и библейские пророки, он бичует ценности капитали­стического общества, вскрывает их танатальный характер. Но при этом его позиция довольно резко отличается от позиции библейских пророков Если последние спасение людей связывали с возвратом их в лоно монотеистической

религии, то Нищие уже настолько разочаровался в христианстве, что не в в нем спасительных идей. По его мнению, необходима радикальная револто в результате которой были бы уничтожены все прежняе ценности и на о щенной основе, может быть, и появится что-то новое, возвышающее человек Нужно мощное землетрясение, «ибо землетрясение засыпает много колодцев создает много томящихся жаждою; но оно же вызывает на свет внутре— силы и тайны. Землетрясение открывает новые родники. При сотрясении рых народов вырываются новые родники». Необходимо все старое погрузить хаос, авось и родится что-нибудь новое. «Я говорю вам: нужно носить в с еще хаос, чтобы быть в состоянии родить новую звезду».

Итак, причину смерти Бога Ницше связывает прежде всего с возник­новением и распространением маленького человека, с вырождающимся чел вечеством, которое уже не нуждается в Боге, а значит, убивающим Его. Вт рая причина смерти Бога связывается с его добротой по отношению к сво убийцам. Ведь мы его убили, а он все еще нас жалеет и любит.

Но что следовало из самого факта смерти Бога? К каким онтологиче­ским и антропологическим последствиям привела смерть Бога? Это второ вопрос, на который требуется дать ответ.

Вспомним безумца, бросающего в лицо людям едкое «мы убили ■• вы я!» Далее безумец риторически восклицает: «Что вообще мы натворили эп_ убийством? Как сумели исчерпать глуби морские? Кто дал нам губку, чтоб" стереть весь небосвод? Что творили мы, отцепляя Землю от Солнца?»

Итак, Ницше утверждает, что убийством Бога люди «исчерпали глуби морские», а это означает не что иное, как окончание процесса познания. Ницше утверждает также, что человеческой истории пришел конец. Казалось бы, мы достигли демократии, утвердили на земле либеральные ценности, но поскольку Бог умер, нам больше некуда стремиться.

Убийством Бога «мы стерли весь небосвод», который всегда символи­зировал центр человеческий устремлений, мир высших ценностей. Таким образом, вместе с Богом погибают высшие ценности

Убийством Бога мы «отцепили Землю от Солнца», а это значит, что рухнул идеальный мир Платона и Иисуса Христа

Анализируя ницшеанскую идею «Бог умер», немецкий философ Мар­тин Хайдеггер писал: «Бог, сверхчувственный мир как мир истинно сущий и все определяющий, идеалы и идеи, цели и основания, которые определяют и несут на себе все сущее и человеческую жизнь во всем особенном, - все здесь представлено в смысле высших ценностей... Однако высшие ценности начи­нают обесцениваться уже вследствие того, что люди постепенно осознают идеальный мир неосуществим, его никогда не удается осуществить в преде­лах мира реального. Обязательность высших ценностей тем самым поколеб­лена». Далее М. Хайдеггер пишет: «Коль скоро Бог как сверхчувственная

основа, как цель всего действительного мертв, а сверхчувственный мир идей утратил свою обязательность и, прежде всего, лишился силы будить и сози­дать, не остается вовсе ничего, чего бы держался, на что мог бы опереться и чем мог бы направиться человек. Поэтому в читанном нами отрывке и зна­чится: «И не блуждаем ли мы в бесконечном Ничто?» Слова «Бог мертв» за­ключают в себе утверждение: Ничто ширится во все концы. «Ничто» означа­ет здесь отсутствие сверхчувственного обязательного мира Нигилизм, &Р- приятнейший из гостей, - он у дверей».

Таким образом, со смертью Бога умирает вся метафизика, вся прежняя философия, которая была прежде всего платоновской. Рушатся высшие цен­ности, которые задавали центр бытию и выступали центром человеческих устремлений и мечтаний. И во второй половине XX века в Западной Европе и Америке сформировалась новая реальность - постмодернистская, со своей специфической системой ценностей, в которых уже отсутствует сверхчувст­венный центр, ибо Бог умер. Отсутствие центра выступает основной харак­терной особенностью сверхновой реальности, появляется так называемое децентрированное или дисперсное бытие.

Обязательная литература:

1. Матяш Т.П. Постмодерн// Культурология. Ростов-на-Дону, 1995. С. 317-342.

2. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 5-237.

3. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопросы философии. 1990. №7. С. 143-176.

Дополнительная литература:

1. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла Прелюдия к философии бу­дущего // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2.

2. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию.

М., 1994.

3. Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы филосо­фии. 1992. №4.

4. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи

позднего периода творчества М, 1991.

§ 2. Основные душевные состояния человека постмодерна

Дисперсия охватила различные сферы бытия: экономическую, полити­ческую, идеологическую (духовную). В экономической сфере бытия дис­персность проявляется в период развитого капитализма, когда реализуется лозунг «равных возможностей». Сама идея равенства подрывает идеологиче­ские основы эпохи модерна, в основании которой лежит чдея неравенства В эпоху феодализма дворянское сословие резко отличало себя от крестьянско­го, но капитализм уже на начальных стадиях своего развития разрушает со­словные рамки, провозглашая равенство в сфере экономики. Вслед за эконо­мическим равенством утверждается и равенство политическое: в капитали­стических странах провозглашается равенство в голосовании по выборам представителей в органы государственной власти.

Разворачивается и крепнет феминистское движение, т. е. женщины бо­рются за равные права с мужчинами. Провозглашается толерантность, т. е. терпимость к различным точкам зрения и взглядам, устанавливается право на существование различных точек зрения и поведенческих позиций, т. е. идео­логия становится плюралистичной. Равенство уничтожает привилегирован­ные позиции, элиминирует доминантные ценности, уничтожается центр. Вы­сказывание, что «мы живем в век плюральности я толерантности» становится тождественным утверждению «мы живем в эпоху постмодерна». Однако соб­ственно постмодерн начинается тогда, когда равенство распространяется на все ценности общества, в том числе и духовные.

Развитой капитализм постепенно подходит к практической реализации идеи равенства и в духовной сфере, разрушая тем самым центральную идею эпо­хи модерна - идею ценностного неравенства. Обратим внимание на следующее. Христианство опирается на идею неравенства ценностей разделяя ценности на высшие и низшие, геоцентризм утверждает существование ценностей, которые не могли быть равны в принципе. Разумеется, приоритет отдавался высшим ценностям, которые и составляли некий ценностный центр. Весь мир был разделен на высший, небесный и низший, земной. Бытийное и ценностное неравенство было представлено также и в философии Платона Вспомните, что древнегреческий философ утверждал существование двух форм бытия — мира идей и мира вещей. Первый мир - это истинный, настоящий, подлинный, именно в нем были сосредоточены центральные ценности, к которым устремлялись разумные души, а второй мир - ложный, неистинный, мир телесных, чувственных потребностей человека Понятно, что идеальный мир являет собой бытие высшее, в то время как мир вещей представляет собой бытие низшей Разумеется, о каком-либо равенстве этих двух миров не могло быть и речи высшее не может быть равно низшему. Также вполне понятно, что высшие ценности должны доминировать над низшими Иначе говоря, высшие ценности предпочтительнее низших. Ориентация человека на высшие ценности задавала

ентация человека на высшие ценности задавала человеку цель и смысл жизни, человек стремился вырваться из низшего бытия и погрузиться в глубины бытия высшего.

Эпоха модерна - это эпоха неравенства. Так, с позиции христианской идеологии не может быть равенства между мужчиной и женщиной Женщина является матерью, у мужчины другая функция - он защитник. И христианст­во постоянно подчеркивало это неравенство. Даже там, где, казалось бы, все равны, например в храме, женщина должна появляться с покрытой головой, а мужчины, наоборот, должны снимать головные уборы. Но если нет равенст­ва, то тогда какая-либо ценность обязательно начинает доминировать, зани­мать привилегированное положение. Христианская идея имеет свои приори­теты: предпочтение отдается мужчине. Знаком наступления эпохи постмо­дерна выступает требование равенства во всем, в том числе и в правах муж­чин и женщин: женщины, например, стремятся к службе в армии, а мужчины, напротив, отказываются от этой обязанности.

Наличие неравенства предполагает определенную иерархию ценностей но иерархия сама по себе не создается, ее необходимо сконструировать и по­стоянно поддерживать, что требует от людей творческих, волевых усилий. Христианство вообще ориентируется на людей волевых, вспомним хотя бы институт монашества Итак, неравенство ценностей, которое было характерно дтя эпохи модерна, структурировало бытие, иерархизировало ценности, утвер­ждая доминирование высших, глубинных ценностей над низшими, поверхно­стными. И если использовать метафоры, то можно сказать, что человек эпохи модерна представал в образе дерева, корни которого уходят в ценностную глу­бину. Человек эпохи модерна укоренен в почве, имеет свою территорию.

Но вот наступает иная эпоха - тотального ценностного равенства Ни одна из ценностей уже не занимает привилегированного положения нет ни низших, ни высших ценностей - все ценности равны. Если отсутствует ие­рархия ценностей, то ничто не осуждается и не превозносится, ведь все цен­ности равны. Здесь можно привести такой пример. В эпоху модерна резко осуждался гомосексуализм, его характеризовали как «сексуальное отклоне­ние» или «сексуальное извращение». В эпоху постмодерна любителей выше­названного секса стали именовать сексуальным меньшинством Таким обра­зом, даже языковые конструкции, описывающие это явление, становятся мяг­че, в них исчезает оттенок осуждения, а термин «меньшинство» констатирует количественные соотношения Подобно тому, как существуют национальные меньшинства, т. е. люди со специфическими национальными чертами пове­дения, языком, культурой, что в то же время никак не означает, что они ка­кие-то извращенцы, они просто другие. Но одно дело национальность, другое - сексуальное поведение.

 

Равенство ценностей приводит к тому, что бытие лишается глубины структурированности. Возникает ценностная анархия. В постмодернистской ре­альности формируется человек-кочевннк или, используя терминологию постмо­дернистской философии, номада, человек, не имеющий своей территории, ко­чующий из одного места в другое. Номады отличаются как от оседлых людей, так и от мигрантов. Для мифантов путь представляет собой движение от одной точки пространства к другой, наконец, они останавливаются, обживаются, уко­реняются, врастают в новую почву. Для номады движение из точки в точку предстает необходимостью их существования, а точки пути — это только проме­жуточные пункты их перемещения. Для номады главный смысл их существова­ния есть само движение. «Движение все, цель - ничто», - говорил один из лиде­ров европейской социал-демократии Бернштейн. Он, правда, не подозревал 8 начале XX в., что выразил сущность номадического образа жизни

Кроме того, оседлые люди и мигранты осуществляют коммуникацию с помощью дорог, каналов. Оседлое пространство структурировано, в нем суще­ствуют главные и неглавные дороги, основные и не основные пути, номадиче-ское же пространство лишено внутренней структуры, оно имеет гладкую по­верхность, по которой номада скользит. Такого рода движение не приводит к существенным изменениям. Примером номады может выступать человек, ко­торый смотрит по телевизору все передачи подряд Для него не существует доминирующей информации, ему все интересно, он с равным удовольствием смотрит и «мыльную оперу», и новости, и аналитическую программу, и шоу. Он вскользь принимает информацию, но все, что он узнал, нисколько не меня­ет его самого. Другим символом номады может выступать любитель кроссвор­дов: любая информация ценная, лишь бы она помогла заполнить клеточки. Номада не признает главной дороги, все пути для нее одинаковы.

Человек постмодерна - это турист, который свой отпуск проводит в скольжении по различным местам и достопримечательностям. Современный туризм отличен от героического путешествия - последнее символизирует пересечение моря жизни, преодоление жизненных препятствий и достижение совершенства. Турист не стремится к совершенству, главное для него — уви­деть новые места и в этом плане турист может быть противопоставлен путе­шественнику-паломнику эпохи модерна.

Паломничество было характерно для эпохи модерна и представляло со­бой религиозный обычай, вьгражаюпшйся в церемониальном (праздничном) путешествии к святым местам, который предполагает медитативный (углуб­ленно-созерцательный) настрой участников. Паломник движется к цели, к свя­тым местам, чтобы изменить себя, взойти на новый уровень существования. Турист скользит по поверхности только для того, чтобы «поглазеть». Предпо­сылкой паломничества является святость определенного места, ибо он верит, что сверхъестественные силы проявляют свою мощь лишь в некоторых особых

---

Дата добавления: 2015-12-21; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!