ВВЕДЕНИЕ: цель и задачи исследования 2 страница
Общие черты статистического метода сводятся к подсчету числа объектов, входящих в те или иные группы, распределению объектов по их количественным признакам, выборочному наблюдению (в случаях, когда детальное исследование всех объектов совокупности затруднительно, об этом подробнее см. в 1.2), использованию теории вероятности при оценке достаточности числа наблюдений для тех или иных выводов и т. п.. Эта формальная сторона статистических методов исследования объектов, безразличная к их специфике, и составляет предмет математической статистики.
Следует подчеркнуть, что “математика, исследуя количественные соотношения, не принимает во внимание качество. Статистика же исследует количественную сторону общественных явлений в непрерывной связи со стороной качественной и при этом применяет некоторые математические приемы. Эти приемы используются статистикой для решения специфических задач. Для статистики математика представляет собой лишь инструмент, с помощью которого она проводит свои исследования” [5, с. 17]. Другими словами, статистика служит промежуточным звеном между единичным в явлении и явлением как целым на более высокой ступени обобщения.
При этом математическую статистику, можно представить как описание совокупности явлений, но через их только количественную сторону. Явление по сути дела одно и то же, оно не изменилось, но описать его можно по-разному:
|
|
|
а) качественно — это удел отдельных самостоятельных наук (область, где описываются индивидуальные случаи, относящиеся к определенной категории явлений);
б) количественно — абстракция, которая может описать любое качественно отличное от другого явление через числа (область, которая представляет собой то общее, что объединяет различные области научного знания).
В этом смысле О.А. Гаврилов точно заметил: “И право и математика представляют собой некоторые формальные языки для описания объективной реальности. Право описывает социальную реальность в терминах правовых понятий и категорий — таких, как поведение, поступок, действие, право, обязанность, запрет и т. д. Математика также описывает объективную реальность, но использует в этих целях математические понятия и абстракции” [6, с. 13]. Более того, О.А. Гаврилов утверждает, что: “Описание явлений на языке математики предполагает выделение тех сторон, которые в силу определенности и однозначности более доступны точному анализу. Для того чтобы такое выделение осуществить, необходима определенная методика качественного анализа объекта.… Нельзя недооценивать возможности математического аппарата для качественного развития теории той области знания, где он применяется. Перевод понятий и представлений соответствующей области знания на математический язык приводит к существенному уточнению, совершенствованию и развитию системы представлений и понятий этой области знания.
|
|
|
По существу математика как бы расширяет рамки чисто качественного подхода и чисто качественного описания. Это означает, что мышление любого специалиста, включая юриста, протекает прежде всего на качественно ином содержательном уровне. Оно осуществляется на уровне предметных понятий, конкретных образов и представлений с их реальными связями. На определенном этапе познавательного процесса научная истина облекается в математическую форму” [6, с. 17].
Таким образом, именно через статистику как набор чисел, описывающих то или иное явление в связи с его качественной стороной, мы можем установить структурно-функциональные закономерности изучаемой системы, что в свою очередь может послужить основанием для анализа и прогноза различных качественных характеристик системы.
Статистика в узкопрактическом смысле есть количественное описание изучаемого явления через систему абстракций. В этом смысле реализуется такая функция статистики, как отражение социальных процессов через систему абстрактных знаков.
|
|
|
Статистику можно также рассматривать как один из способов изучения социальных явлений, который дает возможность анализировать и прогнозировать их различные качественные характеристики. В результате мы выходим на новые уровни познания предмета, познания его сущности.
Непосредственно о самих статистических показателях как таковых заметим, что они суть логическое продолжение нашего субъективного понимания самого анализируемого явления. Например, мы регистрируем около 50 показателей, характеризующих преступность как социальное явление, но кто гарантирует, что именно они, эти 50 показателей, истинны и действительно отражают некую объективную реальность, подлежащую измерению? На наш взгляд, ответ кроется в самой постановке вопроса. Безусловно, статистические показатели в первую очередь несут на себе печать нашего субъективного понимания того, что именно важно в таком социальном явлении, как преступность; ведь сами показатели суть косвенное отражение нашего понимания преступности. При анализе большого количества чисел, мы можем найти структурно-функциональные закономерности (СФЗ) уголовно-статистического учета (УСУ) и, соответственно, объяснить функционирование преступности.
|
|
|
Поэтому, не углубляясь в дискуссию, отметим, что при проведении криминологических исследований необходимо помнить, что конкретные статистические показатели, как и сама статистика, суть субъективное понимание функционирующих социальных явлений, зависящее, в частности, и от мировоззрения, господствующего в данном обществе или даже в голове того или иного ученого.
Статистика как совокупность цифровых сведений, характеризующих состояние массовых явлений и процессов общественной жизни, была, остается и будет одним их общих оснований всех социальных наук (в дальнейшем мы будем употреблять понятие “статистика” именно в этом смысле).
Безусловно, нельзя отвергать качественный анализ отдельных совокупностей изучаемых социальных явлений и процессов, который позволяет делать определенные обобщения и давать соответствующие рекомендации. Но данный этап в познании окружающего мира — первый, позволяющий большей частью только наблюдать за протеканием процессов, но не вникать в суть их функционирования (именно он является основанием для выдвижения гипотез).
Второй этап — статистическое наблюдение.
Продолжительный временной ряд наблюдений позволит говорить об устойчивых тенденциях функционирования данного социального явления, а следовательно, об определенной структурно-функциональной связи этих явлений. Ведь именно отойдя от картины хаотично расположенных точек на плоскости как можно дальше, мы можем видеть определенную кривую, определенную линию (тенденцию), определенный рисунок. Здесь начинает работать закон больших чисел, общий принцип, в силу которого совокупное действие большого числа случайных факторов приводит — при некоторых весьма общих условиях — к результату, почти не зависящему от случая.
“Необходимость, как правило, складывается из случайностей, проявляется через них. Одно из проявлений диалектической связи между случайностью и необходимостью и выступает в виде закона больших чисел... …Закон больших чисел есть форма обнаружения необходимости в массе случайных явлений” [5, с. 19].
Основная проблема при измерении социальных явлений, по мнению многих ученых, заключается в том, что единицей анализа здесь становится социально значимый факт. станет ли он социально значимым или нет — это зависит от конкретно исторического момента жизни общества. Факт не может быть однозначно и навсегда интерпретирован как социально значимый, как, например, факт естественнонаучный. Данный вывод напрашивается сам собой, но только при одном условии — если мы не будем четко разграничивать изучаемое социальное явление на строго определенные периоды (например, 1 год), а попытаемся его представить как единый неразрывный процесс, что принципиально возможно, но не всегда целесообразно.
Если же, наоборот, мы отвлечемся, абстрагируемся от конкретного содержания, например, понятия “преступление”, и за исходные данные примем правило — анализировать не конкретно-исторический этап развития уголовного законодательства, а только само количество (n) нарушений уголовно-правовых запретов за рассматриваемый период, то проблема исчезнет сама собой. Ведь в этом случае анализу будут подвержены только случаи, которые были признаны преступлениями в определенный промежуток времени в соответствующем уголовно-процессуальном порядке. Если быть точнее, то даже не сами случаи как таковые, а их общее количество, т. е. общее количество данных случаев. Здесь важно отметить, что всегда были, остаются и будут люди, которые нарушали, нарушают и будут нарушать существующий закон, несмотря ни на грозящее наказание, ни на другие сопутствующие моменты (уголовно-процессуальная процедура, репутация в глазах общественного мнения и т.д.). Ведь по справедливому замечанию Э. Дюркгейма “...…действия, квалифицируемые как преступления, не всегда одни и те же, но всегда и везде существовали люди, которые поступали таким образом, что навлекали на себя уголовное наказание” [7, с. 87].
Таким образом, анализу подвергнется число преступлений, число нарушений общеустановленных правил, закрепленных в законе, а не их социальная значимость или их содержание. Мы в конечном итоге, в результате соответствующего прогноза можем предположить — какое количество преступлений и, соответственно, преступников, должно существовать в данном обществе за соответствующий промежуток времени (количественный анализ), а не то, каким будет содержание преступного поведения (качественный анализ).
Мы полностью согласны с Ю.Е. Аврутиным и Я.И. Гилинским, утверждающими, что “вообще сложность глубинного, сущностного определения преступности как особого, четко отграниченного от других социальных процессов явления носит объективный характер и обусловлена ее исторической относительностью, изменчивостью, качественной неоднородностью деяний, признаваемых преступными в том или ином обществе, в то или иное время. Преступное поведение есть форма человеческой деятельности. Оно так же социально обусловлено, как все формы человеческой жизнедеятельности. Ни один вид человеческого поведения не является преступным (противоправным, аморальным) как таковой, в силу внутренне присущих поведенческому акту свойств. Один и тот же — по содержанию — поступок в различные времена, в различных обществах и в различном социальном контексте может расцениваться как антиобщественный, социально нейтральный или даже одобряемый. Достаточно вспомнить храмовую, ритуальную проституцию, альтруистические самоубийства, убийство на дуэли, “преступления” Сократа, Дж. Бруно, Галилея и т.п. Лишь социально опосредованное, рассмотренное в системе наличных общественных отношений и социальных норм данного общества действие приобретает социальную определенность и оценку (как “нормальное” или же “отклоняющееся”, правомерное или преступное)” [8, с. 11—12].
Само по себе любое действие человека в обществе как таковое не может нести заранее определенной, заданной социальной нагрузки, не может быть социально заданным (положительным или отрицательным для существующей в данном обществе ситуации в определенный промежуток времени). Лишь определенная совокупность условий в данном обществе в данный период времени позволит нам говорить о характере данного действия конкретного человека. Например, лишение жизни одного человека другим в одной ситуации будет рассматриваться как умышленное убийство, иными словами, как преступление, которое необходимо будет доказать в соответствующем уголовно-процессуальном порядке, и конечно же признать его виновника преступником. В другой ситуации, при других условиях, данное действие может быть квалифицировано как действие, не выходящее за пределы необходимой обороны, и человек, хотя и совершивший поступок, формально попадающий под соответствующую норму уголовного права (в нашем случае — убийство), будет оправдан.
Отсюда следует, что любое действие человека не может быть рассмотрено с заранее заданных позиций, оно, на наш взгляд, по сути своей нейтрально, направлено в первую очередь на самосохранение человека как личности. И только затем, в результате рассмотрения конкретного действия с позиций формального права, мы оцениваем его как преступление или как действие, не подлежащее юрисдикции действующего уголовного права, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Таким образом, если мы предполагаем, что количество лиц, нарушающих уголовные запреты, в большинстве случаев составляет определенный процент от всего населения (города, страны или всего мира, например), то конечно, с позиции системного подхода к изучению явления, количество действий, признанных преступными, будет соответствовать числу преступников за определенный период. Другими словами, общество как система будет стремиться к признанию n-количества действий, совершенных за определенный промежуток времени, преступными, а n-количество лиц, их совершивших, — преступниками, и, конечно же, с учетом существующей в данном обществе уголовно-процессуальной процедуры.
На наш взгляд, должно существовать определенное понимание того, что статистика представляет преступление лишь как частный факт нарушения каких-либо социальных (уголовно-правовых) норм. И совершенно не имеет значения в данном случае содержание этих норм — это предмет частной науки, в нашем случае — уголовного права. Если же мы попытаемся соединить и то и другое, то ничего, кроме путаницы, у нас не получится.
Поэтому мы уделяем пристальное внимание разъяснению таких понятий, как статистика, математика, математическая статистика. Все они многозначны, многогранны, но в нашем случае они приобретают четко обозначенный, определенный смысл, который не выходит за рамки общепринятых значений этих слов. Именно в этом случае наши выводы и положения могут быть правильно поняты и оценены практически всеми нашими коллегами, ведь по этой проблеме существует, как известно, широкое многообразие мнений и в российской и в зарубежной криминологии. И напротив, широкий спектр мнений об одном и том же понятии без предварительной договоренности всех дискутирующих сторон относительно его значения приводит к тому, что обсуждение становится аморфным, бессодержательным и, соответственно, бесполезным.
На наш взгляд, функционирующая система (общество) сама должна “отобрать” из всех совершаемых действий некое их число и признать их в конечном итоге преступлениями с вытекающими отсюда выводами. Само общество как система создает условия, в которых число лиц, совершивших реальные, конкретные преступления в определенный отрезок времени, гармонично уравновешивается числом лиц, их не совершающих за тот же временной период* .
Общество как система структурировано, и в этом смысле у преступников как определенной категории людей (подсистемы), являющейся наряду с другими категориями составной частью целого (системы более высокого уровня), есть свое место, своя численность, свои циклы развития, которые определены системными моментами, в частности, и системами еще более высокого уровня (отдельная страна, весь мир в целом).
1.2. Статистика: возможности и ограничения
Статистика не всегда может целиком охватить генеральную совокупность, например, если мы попытаемся подсчитать количество преступников, наркоманов, алкоголиков в стране, регионе и т. д., иными словами, выявить число лиц с отклоняющимся поведением, или аномичных* личностей.
Однако и в социальной сфере, как и в сфере естественных и точных наук, получение достаточно точных и объективных статистических результатов вполне возможно. Действительно, совсем не трудно подсчитать, сколько на территории данной страны (города, государства, всей освоенной человеком территории Земли, наконец) находится культовых зданий (скажем соборов XVIII в.), электростанций, высших учебных заведений или любых других материальных объектов человеческой культуры так же, как это делается, например, в естествознании, где описаны и подсчитаны все известные виды животных и растений. Такого рода статистические результаты интерпретируются практически однозначно, никто не сомневается в их объективности. Иначе обстоит дело, когда мы обращаемся к такой неоднозначной, субъективной “материи”, как человеческая деятельность, в частности, стремимся выявить выяснить число лиц с отклоняющимся поведением.
Возьмем, к примеру преступность.
В мире нет страны, где наряду с выявленной, или зарегистрированной, т. е. “охваченной” официальной статистикой, преступностью, не существовала бы невыявленная, или латентная, т. е. скрытая от учета правоохранительных органов, преступность. Масштабы же латентной преступности в каждой конкретной стране различны и сильно варьируются в зависимости от множества факторов. Различны и методики определения ее размеров [10, с. 34—61]. Ясно одно: латентная преступность существовала, существует и будет существовать. Никому и никогда не удавалось привлечь к ответственности, и тем самым “зарегистрировать”, всех преступников. А незарегистрированные, латентные, преступники, естественно, не могут попасть в “статистические таблицы”. Более того, как мы показали в предыдущей работе [1], существование латентной преступности в определенных пределах необходимо, так как она, наряду с другими факторами, обеспечивает нормальное функционирование социума преступников как системы, во-первых, а во-вторых, служит основой для его (этого социума) постоянного воспроизводства, выполняет функцию его сохранения и развития.
Таким образом, в конкретном обществе как системе (регион мира, мир в целом) существует некая генеральная совокупность преступлений (все реально совершенные преступления за определенный промежуток времени), и уголовная статистика всегда отражает лишь часть этой генеральной совокупности, ведь никто не может утверждать, что правоохранительная система любого данного государства фиксирует все без исключения совершенные преступления. В подтверждение сошлемся как на специальные исследования [11, с. 72; 12, с. 45; 13, с. 8; 14, с. 88], так и на мнения специалистов [15; 16; 17, с. 95; 18, с. 42; 19, с. 56], а также на результаты проведенных социологическими службами опросов жертв преступлений [20].
Однако в связи с этим возникает ряд вопросов: Насколько полно УСУ отражает реальное состояние преступности? — на 20, 30, 40, 50%? Возможно ли использовать статистические данные в качестве основы анализа и прогноза такого социального явления, как преступность в полном объеме? (Ведь мы не знаем, какой процент всех реально совершенных преступлений был зафиксирован в УСУ.)
Чтобы ответить на поставленные вопросы обратимся к процедурам и методам, которые соответствуют различным этапам любого научного исследования, в частности и статистического. Их, как известно, три — наблюдение, измерение, наконец, теоретическая интерпретация, построение теоретической модели изучаемого объекта.
Задача первого этапа статистического исследования — наблюдения — состоит в том, чтобы грамотно, профессионально провести выборку. Для этого из генеральной совокупности n (например, из n-числа преступлений, совершенных на данной территории за определенный период времени) отбирается их часть, скажем число n1, или выборочная совокупность n1. Такое наблюдение называется выборочным. Причем оно (выборочное наблюдение) должно быть организовано таким образом, чтобы статистическое изучение части совокупности (n1) — выборки — позволяло судить о свойствах совокупности генеральной или, иначе, чтобы свойства выборки соответствовали свойствам генеральной совокупности. “Под выборкой понимается та часть единиц, которая отобрана для наблюдения (или выборочная совокупность)” [21, с. 18].
В связи с этим утверждением возникает ряд вопросов:
Каким требованиям должна отвечать выборка?
Для чего, в каких целях выдвигаются именно эти, а не иные требования?
По мнению Б.С. Ястремского: “Правильность организации выборочного наблюдения состоит в строгом соблюдении объективности при отборе отдельных единиц. Объективность — результат такого способа отбора отдельных единиц, когда каждая имеет такую же возможность быть отобранной, как и любая другая единица.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 149; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!