ПРАВОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ РОДИТЕЛЕЙ И ДЕТЕЙ

Patria potestas

144. Отношения между матерью и детьми. Отношения между ма­
терью и детьми глубоко различны, в зависимости от того, состоит
ли мать в браке cum manu или в браке sine manu с отцом детей.
Мать, состоящая в браке cum manu, для детей является loco sororis
и вместе с ними подчинена власти своего мужа (или его paterfa­
milias, если муж состоит in patria potestate), на равных с детьми на­
чалах она наследует после мужа; взаимное право наследования со­
единяет ее, в качестве агнатки детей с теми из них, которые вышли
из patria potestas мужа. В качестве агнатов ее сыновья осуществля­
ют над нею опеку после смерти мужа. Связь матери с детьми
в браке — наиболее тесная после связи paterfamilias со своими под­
властными.

Наоборот, в браке sine manu мать в древнейшем праве юриди­чески не связана с детьми. Она не член семьи отца своих детей, она — агнатка своих старых агнатов, член своей старой семьи, в которой она наследует и члены которой наследуют после нее и осуществляют над нею опеку.

Однако подобно тому, как с течением времени была значитель­но смягчена юридическая отчужденность мужа и жены в браке sine manu, она была почти устранена в отношениях между матерью и детьми, рожденными от брака sine manu. Когнатическая, кров­ная связь стала постепенно служить основанием права матери на совместное проживание с нею несовершеннолетних детей, нахо­дившихся под опекой постороннего лица или даже in patria potes­tate мужа, с которым мать была в разводе, позднее даже на осуще­ствление матерью опеки. Матери было предоставлено право на алименты от детей, детям было воспрещено предъявлять к матери инфамирующие иски, привлекать ее к суду без разрешения магис­трата, beneficium competentiae стал ограничивать пределы ее иму­щественной ответственности перед детьми. Наконец, сенатускон-сульты II в., а затем императорские конституции установили и последовательно расширили допущенные претором взаимные права наследования детей и матери, состоявшей в браке sine manu.

145. Отношения между отцом и детьми. Иначе были построены
отношения отца с детьми. Для этих отношений было безразлично,

-134-

состоял ли отец в браке cum manu или sine manu. Дети всегда на­ходятся под властью отца, in patria potestate.

Эта власть, первоначально безграничная, постепенно, однако, смягчалась. Основной причиной этого являлось распадение преж­ней крестьянской семьи (в связи с развитием рабовладельческих хозяйств), развитие в городах ремесел: сыновья все в больших раз­мерах ведут самостоятельное хозяйство. Наряду с этим, сыновья приобретают самостоятельное положение в постоянной армии и в государственном аппарате.

Уже в древнейшее время власть paterfamilias над личностью де­тей умерялась воздействием семейного совета, суждения которого не были юридически обязательны, но и не могли, в соответствии с общественными воззрениями, игнорироваться при наложении на детей суровых наказаний. В конце же республики и в начале пе­риода империи был введен ряд прямых ограничений прав paterfa­milias на личность детей. Право продавать детей было ограничено случаями крайней нужды и распространялось только на новорож­денных детей. Упразднено было право выбрасывать детей. Импе­раторский указ ГУ в. приравнял убийство сына ко всякому parri-cidium. Согласно другого, более раннего (II в. н.э.) указа, власти могли принудить отца освободить сына от patria potestas. Наконец, за подвластными детьми было признано право обращаться к маги­страту extra ordinem с жалобами на paterfamilias, а также право тре­бовать алименты.

В сфере имущественных отношений подвластные дети были, по-видимому, рано допущены к совершению сделок от своего имени. Но все права из таких сделок (так же, как из сделок рабов, совершавшихся ex persona domini) возникали для paterfamilias. Обязанности же из этих сделок для paterfamilias не возникали. Со­вершенные подвластными деликты служили основанием для actiones noxales против paterfamilias о возмещении вреда или выда­че подвластного потерпевшему для отработки причиненного им вреда.

Одновременно с последовательным ограничением власти мужа над женой, с одной стороны, и параллельно с расширением круга юридических последствий из сделок рабов, с другой, осуществлял­ся и процесс постепенного признания имущественной право— и дееспособности подвластных детей. Претор стал предоставлять против paterfamilias такие же actiones adiecticiae qualitatis из сделок подвластных, какие он предоставлял на основании сделок рабов (п. 117). Но сами подвластные, после того как они становились Personae sui iuris, стали признаваться ответственными по этим сделкам не iure naturali, как рабы, a hire civili.

-135-

В то же время, если пекулий, который нередко выделялся под­властному сыну, продолжал признаваться имуществом paterfamil­ias, так называемый peculium profecticium, то появились опреде­ленные группы имущества, права на которые стали возникать в лице не paterfamilias, а подвластного сына. Таким имуществом была признана постановлением Августа, а может быть Цезаря, под влиянием создания постоянной профессиональной армии, во­енная добыча, а равно и все имущество, приобретенное сыном в связи с его военной службой: paterfamilias был не вправе ото­брать это имущество у сына, сын не только свободно пользуется этим имуществом, он вправе и распоряжаться им, в частности, за­вещать (сначала во время пребывания на военной службе, а начи­ная со II в. независимо от момента составления завещания). Од­нако в случае смерти сына без завещания, это имущество переходит к отцу, и притом hire peculii, без обременения отца обя­зательствами умершего сына.

Правила, сложившиеся в период принципата для имущества, приобретенного сыном на военной службе, были в период импе­рии, в связи с созданием большого административного аппарата принцепса, перенесены и на имущества, приобретенные на граж­данской службе: государственной, в придворных или церковных должностях. Так, с IV в. н. э. постепенно сложилось peculium quasi castrense.

Наконец, с признанием права наследования детей после мате­ри, состоявшей в браке sine manu, невозможно было не оградить от притязаний со стороны paterfamilias и имущество, унаследован­ное детьми от матери. В IV в. это имущество было объявлено при­надлежащим детям с правом paterfamilias на пожизненное пользо­вание и управление им.

В дальнейшем в такое же положение были последовательно по­ставлены имущества, унаследованные от родственников с мате­ринской стороны. Развитие завершилось постановлением, что paterfamilias сохраняет право собственности лишь на то состоящее в обладании детей имущество, которое либо приобретено ex re patris, на средства отца, либо получено contemplatione patris, т. е. от третьего лица, желающего создать известную выгоду для paterfa­milias, а также на имущество, которое отец передал подвластным, желая подарить его, но которое оставалось собственностью отца вследствие недействительности сделок между ним и подвластными детьми. Это — bona profecticia. Все остальные имущества, bona adventicia, принадлежат подвластному, который вправе распоря­диться ими при жизни и лишь не вправе завещать эти имущества, переходящие после смерти подвластного к отцу, но уже iure hered-

-136-

itario, обременяя отца входящими в состав этого имущества обя­занностями.

146. Прекращение patria potestas. Как уже указано, patria potes-
tas была пожизненной и нормально прекращалась смертью pater­
familias.

При жизни его и независимо от его воли она прекращалась лишь с приобретением сыном звания fiamen Dialis (одна из выс­ших жреческих должностей), дочерью — звания весталки; в позд­нейшее императорское время ее прекращало приобретение сыном звания консула, praefectus urbi, magister militum или епископа. Но paterfamilias мог сам положить конец своей власти над сыном или дочерью путем emancipatio. Формой emancipatio служило ис­пользование правила законов XII таблиц о том, что троекратная манципация подвластного прекращает отцовскую власть: paterfa­milias трижды манципировал подвластного доверенному лицу, ко­торое трижды отпускало подвластного на волю. После первых двух раз подвластный возвращался под власть paterfamilias, после треть­его он становился persona sui iuris.

В VI веке необходимость в этих формальностях отпала: были допущены emancipatio per rescriptum principis (так называемая emancipatio Anastasiana), emancipatio посредством заявления перед судом (так называемая emancipatio lustinianea). После emancipatio отец сохранял право на пользование половиной имущества сына.

Узаконение и усыновление

147. Узаконение. Patria potestas предполагала рождение сына
или дочери в римском браке. Над детьми, рожденными вне брака,
она могла быть установлена путем узаконения, legitimatio. Однако
legitimatio возникла лишь в период империи и допускалась только
в отношении liberi naturales, т. е. детей, рожденных от конкубина­
та (п. 136). Постепенно сложились три способа legitimatio: a) legit­
imatio per oblationem curiae, т. е. путем представления внебрачного
сына в ordo местных декурионов с наделением его известным иму­
щественным цензом; б) legitimatio per subsequens matrimonium, т. е.
путем последующего брака родителей; в) путем издания специаль­
ного императорского указа.

148. Усыновление. Но patria potestas могла быть установлена
и над чужими детьми путем усыновления.

Существовали два вида усыновления, совершавшегося в разных формах: a) arrogatio, если усыновляемый был persona sui iuris и б) adoptio, если усыновляемый был persona alieni iuris.

-137-

(1) Arrogatio в древнейшие времена производилась в народном
собрании при участии pontifex maximus и в присутствии как усы­
новителя, так и усыновляемого. После расследования обстоя­
тельств дела pontifex maximus предлагал народному собранию roga-
tio об усыновлении. Таким образом каждая arrogatio была iussus
populi, т. е. законом. Ввиду этого усыновлять и быть усыновляемы­
ми в этой форме могли только лица, которые имели право участ­
вовать в народных собраниях. К числу таких лиц не принадлежа­
ли ни женщины, ни несовершеннолетние. С падением значения
народных собраний отпадает и законодательный характер arroga­
tio; она превращается в публичное оформление соглашения усы­
новители с усыновляемым. С окончательным прекращением созы­
ва народных собраний arrogatio производится per rescriptum
principis.

(2) Adoptio совершалась так же, как emancipatio, путем исполь­
зования правила законов XII таблиц о троекратной mancipatio.
Paterfamilias трижды манципировал подвластного доверенному ли­
цу, которое после первых двух манципаций освобождало подвла­
стного от mancipium, после чего подвластный возвращался под
власть paterfamilias. После третьей mancipatio, прекращавшей patria
potestas, выступал усыновитель и предъявлял к доверенному лицу,
у которого подвластный был in mancipio, vindicatio filii. В резуль­
тате начинавшегося таким образом фиктивного процесса претора
addicit усыновляемого усыновителю. Для adoptio дочери или внука
достаточно было одной mancipatio. Юстиниан заменил эту слож­
ную процедуру простым заявлением перед судом.

До Юстиниана adoptio так же, как и arrogatio, вводила усынов­ленного в агнатическую семью усыновителя, но Юстиниан осла­бил ее значение: она не уничтожала patria potestas кровного отца, лишь устанавливая право наследования усыновленного после усы­новителя.

Некоторые указания дошедших до нас памятников позволяют думать, что существовал еще и третий вид усыновления: усынов­ление в завещании усыновителя (adoptio testamentaria), но отчет­ливых сведений о нем нет.

А. Опека и попечительство

148-а. Лицо sui iuris в связи с возрастом, состоянием здоровья или некоторым особым положением может нуждаться в помощи и охране при осуществлении своей гражданской правоспособнос­ти. Этим целям служили в римском праве опека (tutela) над несо­вершеннолетними, над расточителями, а также рано утратившая

-138-

 

практическое значение опека над женщинами, и попечительство (сига) над безумными, над так называемыми минорами (т. е. не до­стигшими 25 лет), над расточителями. Различие между опекой и попечительством выражалось в порядке деятельности опекуна и попечителя. Опекун формальным актом согласия (auctoritatis interpositio) придает юридическую силу сделкам, к совершению ко­торых подопечный не способен; попечитель же выражает свое со­гласие (consensus) неформально, возможно даже неодновременно со сделкой.

148-6. В древнейшие времена опека устанавливалась в интере­сах не подопечного, а лиц, которые были его ближайшими наслед­никами по закону. Ее основной задачей была охрана имущества подопечного в интересах его наследников. Поэтому порядок при­звания к опеке (если опекун не был назначен в завещании) совпа­дал с порядком призвания к наследованию, т. е. опекуном являл­ся ближайший агнат подопечного.

В древнейшее время опека представляла собою не обязанность опекуна, а его право, точнее — власть опекуна над имуществом и личностью подопечного, близкую по содержанию к власти pater­familias.

Однако постепенно права опекуна начинают пониматься как средство для осуществления его обязанностей. Эти изменения, тесно связанные с последовательным ослаблением родовых связей, постепенно превращают понятие опеки, как власти, в понятие опеки, как общественной повинности (munus publicum).

В связи с этим, наряду с двумя указанными выше порядками установления опеки (в силу агнатического родства с подопечным и по завещанию paterfamilias), возникает третий порядок: назначе­ние опекуна государством.

Вместе с тем постепенно развился и контроль государством де­ятельности опекунов. Устанавливаются особые основания (excusa-tiones), по которым можно не принять назначения опекуном. Раз­вивается система исков к опекуну в случаях непредставления им отчета о ведении дел подопечного, и в случаях не только растра­ты, но и нерадивого ведении дел. Затем входит в обычай требовать от опекуна при вступлении его в должность представления обеспе­чения (satisdatio rem pupilli salvam fore), а в период империи вво­дится законная ипотека подопечного на все имущество опекуна.

-139-

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 223; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!