Глава 12 ПРАВОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СУПРУГАМИ

Брак

136. Общая характеристика римского брака. История римского семейного права знает два вида брака, совершавшегося в различ­ных формах, порождавшего разные по содержанию имуществен­ные и личные отношения супругов и даже неодинаковое правовое положение матери в отношении детей, и прекращавшегося в раз­ном порядке. Первым видом был брак cum manu, брак, устанавли­вавший власть, мужа над женой. Вступление в такой брак неиз­бежно означало capitis deminutio жены: если до брака жена была persona sui iuris, то, вступив в брак cum manu, она становилась per­sona alieni iuris. Если до брака она была in potestate своего отца и агнаткой его и всех членов его семьи, то, вступив в брак, она подпадала под manus мужа или его paterfamilias, если муж был in patria potestate, и, став юридически чужой своей старой семье, ста­новилась членом агнатической семьи мужа.

Второй вид брака — это брак sine manu, не порождавший вла­сти мужа над женой и первоначально не устанавливавший вообще юридической связи между мужем и женой: юридически чужая му­жу и своим детям, жена пребывает в том же семейном положении, в каком она была до вступления в брак; только со старой семьей связывает ее агнатическая связь.

Когда и как стал прокладывать себе путь этот свободный брак, в котором жена была не только свободна от власти мужа, но и во­обще стояла в юридическом смысле вне семь"и мужа? Когда и как была пробита эта первая и чрезвычайно важная по последствиям брешь в грозном здании власти paterfamilias?

Точный ответ на этот вопрос дать невозможно. Несомненно од­но: было время, когда manus и брак совпадали, всякий брак был браком cum manu. Еще в III в. н.э. Модестин определял брак, как

coniunctio maris et feminae , consortium omnis vitae , divini et human ! iuris communicatio ( D . 23.2.1). - союз мужа и жены, объединение всей жизни, общение в праве божеском и человеческом.

Между тем справедливо замечено, что это определение соответ­ствует только браку cum manu, ибо в браке sine manu не было divi-

-121-

ni et humani iuris communcatio: чужая агнатической семье мужа, жена не участвовала в религиозном культе этой семьи, не связы­вали ее с мужем и никакие связи светского права. Однако память о браке cum manu была, по-видимому, настолько яркой, что Мо-дестин включил divini et humani iuris communicatio в число призна­ков всякого брака.

Живучесть брака cum manu подтверждается и тем, что наиме­нование materfamilias, которое в более позднее время давалось всем состоявшим в браке женщинам (D. 50. 16. 46. 1), еще во вре­мена Цицерона, по собственному его свидетельству, давалось только женщинам, состоявшим в браке cum manu. С другой сто­роны поэт Энний (II в. до н. э.) упоминает о расторжении отцом брака sine manu своей подвластной дочери. Таким образом можно думать, что во второй половине II в. до н.э. брак sine manu был уже привычным явлением.

Однако существование брака sine manu можно усмотреть и во времена гораздо более древние. Еще законы XII таблиц допускали установление manus путем своеобразной «приобретательной дав­ности» — истечением года непрерывной совместной жизни с же­ной. Возможно, однако, что истечение года превращало в этих случаях фактическое сожительство в iustum matrimonium, а потому сообщало и manus. Но нельзя не указать и еще на одно постанов­ление законов XII таблиц, подтверждающее существование в мо­мент их издания брака sine manu: женщина, вступившая в брак без совершения брачных формальностей, может предупредить возник­новение manus посредством так называемой usurpatio trinoctii — покинув на три ночи дом мужа, она прерывает «давность», в силу которой возникла бы по истечении года manus mariti. Можно сде­лать вывод, что, ежегодно повторяя usurpatio trinoctii, жена может превратить брак на все время его существования в брак sine manu. Все указанное позволяет сказать, что признание брака sine manu находит себе выражение уже в законах XII таблиц.

Но какие социальные предпосылки определили возникновение брака sine manu? Понятно, что если нет уверенности в моменте его появления, то еще труднее объяснить это появление по существу. Возможно, что первоначально это была некоторая юридически не­полноценная разновидность брака между патрициями и плебеями, между которыми ius conibii было признано лишь после издания за­конов XII таблиц законом Canuleia 445 г. до н. э. Может быть, это была исконная форма плебейского брака, впоследствии усвоенная также и патрициями. Как бы то ни было, в эпоху классических юристов брак cum manu — уже исторический пережиток.

Создавая совершенно различный строй отношений между му­жем и женой, брак cum manu и брак sine manu резко отлича­лись один от другого и в порядке заключения и прекращения. За­ключение брака cum manu требовало совершения определенных обрядов, это был акт формальный. Брак sine manu рассматривался как некоторое фактическое состояние: с ним связывались опреде­ленные юридические последствия (в отношениях отца с детьми, позднее и в некоторых отношениях между мужем и женой), но для того,чтобы эти последствия возникли, нужно было одно: вступле­ние жены в дом мужа при наличии согласия врачующихся, а при соответствующих условиях также и лиц, осуществлявших над ни­ми patria potestas. Заключение брака sine manu было актом нефор­мальным.

Понятно, что глубоко различен был и порядок прекращения то­го и другого брака: в браке cum manu, в котором юридическая лич­ность жены поглощалась личностью мужа, развод мог иметь место только по инициативе мужа и был, в сущности, «отторжением» же­ны от мужа. Брак sine manu мог быть расторгнут не только по со­глашению супругов (divortium), но и односторонним волеизъявле­нием как мужа, так и жены (repudium).

Основные начала брака sine manu и, в частности, свобода раз­вода сказались, однако, целым рядом отрицательных последствий на жизни римского общества в последние годы республики и в на­чале принципата. Огромный рост богатств одних общественных кругов при обнищании других и резкое падение нравов сильно расшатали семейную жизнь. Стремясь парализовать неустойчи­вость брачных отношений и злоупотребления свободой развода, нередко с чисто спекулятивными целями, стимулировать вступле­ние в брак и деторождение, Август внес ряд значительных измене­ний в действовавшее до того семейное право.

Lex lulia de adulteriis (18 г. до н. э.) установила уголовную от­ветственность за нарушение супружеской верности (adulterium), карая при этом не только виновных, но и попустителей, к числу которых относились отец и муж виновной жены, не возбудившие против нее обвинения.

Карая adulterium, Август изъял от наказания внебрачные сожи­тельства лиц, между которыми брак был воспрещен законом, как, например, браки между лицами сенаторского сословия и вольноот­пущенниками. Такое сожительство с намерением установить брач­ные отношения и если ни одна из сторон не состояла в законном браке, называлось конкубинатом и рассматривалось как inaequale coniugium, неполноценный брак. Дети от такого сожительства, liberi naturales, в отличие от других рожденных вне брака детей

 

-122-

-123-

(vulgo concept!) наделялись некоторыми правами наследования по­сле родителей, был установлен порядок их узаконения и т. п. Ряд прав был признан и за конкубиной.

В то же время lex lulia die maritandis ordinibus, изданная либо также в 18 г. до н. э., либо в 4 г. н. э., и дополнившая его lex Papia Poppea 9 г. н. э. (оба эти закона обыкновенно объединяются юри­стами под единым названием lex lulia et Papia Poppea) установили для мужчин в возрасте от 25 до 60 лет и для женщин в возрасте от 20 до 50 лет, не состоявших в браке и не имевших детей, ряд ог­раничений в имущественных правах: не состоящие в браке (сое-libes), не могут получать имущества по завещаниям, а состоящие в браке, но бездетные (orbi) могут получать только половину того, что им завещано.

При этом понятие бездетности является условным и различным для мужчин и для женщин: мужчина не бездетен, если у него один ребенок, женщина — только если у нее трое, а у вольноотпущен­ниц даже четверо детей. Женщины, удовлетворяющие этим требо­ваниям, имеющие так называемое ius trium liberorum, помимо нео­граниченного права получать по завещаниям, пользуются и рядом других преимуществ. Все то, чего не могут получить по завещанию лица, не состоящие в браке, или бездетные, объявляется caducum и обращается в пользу других лиц, назначенных в том же завеща­нии, или в пользу казны. Все эти постановления, не сыгравшие ни­какой положительной роли в истории римского брака, просущест­вовали, однако, до начала IV в. н. э., когда и были отменены.

Эти и некоторые другие меры (см. п. 139) не поколебали основ­ной концепции брака sine manu как свободно устанавливаемого и свободно прекращаемого союза мужа и жены. Вытеснение древ­него брака cum manu этой концепцией составляет одну из инте­реснейших черт римского брачного права.

137. Заключение брака. Совершению брака обыкновенно пред­шествовало обручение (sponsalia). В древнейшее время обручение лиц alieni iuris совершалось их patresfamilias без участия брачую-щихся. Позднее обручение совершали жених и невеста с согласия patresfamilias обоих. Обручение совершалось в форме двух стипуля-ций (п, 433): по одной — patresfamilias невесты обязывался передать ее жениху, а по другой — обязывался принять невесту в качестве жены, а в самое древнее время может быть в форме односторонней стипуляции, по которой только patresfamilias невесты обязывался передать ее жениху, не принимавшему на себя никаких обязанно­стей и имевшему затем право прекратить брак односторонним во­леизъявлением. В более позднее время допускалось, по-видимому, совершение обручения и путем неформального соглашения.

-124-

В древнейшее время нарушение sponsalia давало другой сторо­не право потребовать возмещения причиненного ущерба. По пре-торскому праву нарушение sponsalia влекло за собою только infamia и ограничение права выступать в суде в качестве предста­вителя чужих интересов. В период империи было установлено, что сторона, без серьезных оснований нарушившая sponsalia, теряла право на возвращение сделанных ею по случаю обручения подар­ков (arrhae sponsaliciae, donatio ante nuptias); другой стороне сде­ланные ею подарки возвращались. В законодательстве IV в. утрата права на возвращение donatio ante nuptias была связана с христи­анским обычаем предбрачного поцелуя (osculum): в случае смерти жениха osculo interveniente невеста или ее наследники сохраняли половину предбрачных подарков.

138. Способы установления manus. Древнейшее римское право знало три способа совершения брака или точнее три способа уста­новления manus, неразрывная в то время с браком: a) confarreatio,

б) coemptio, в) usus.

(1) Confarreatio, которую ряд историков считает патрицианской формой совершения брака, по взгляду некоторых (Жирар, Пост) никогда не ставшей доступной плебеям, была религиозным обря­дом. Название обряда произошло от panis farreus, особого хлеба, который во время брачной церемонии вкушали врачующиеся, а за­тем приносили в жертву Юпитеру. Церемония совершалась certis verbis в присутствии жрецов — pontifex maximus и flamen Dialis и 10 свидетелей, представлявших, быть может, древнейшие 10 курий (данной трибы). Только человек, рожденный от брака, заключен­ного per confarreationem, и состоящий в таком браке, мог занимать должности rex sacrorum и flamen Dialis.

(2) Coemptio является светской и, как думают, преимуществен­но плебейской формой брака. Эта «воображаемая» покупка жены мужем была, вероятно, пережитком подлинной купли. Она произ­водилась в тех же формах, в каких покупались наиболее ценные вещи — а именно земля и рабы, и устанавливались права на лиц in mancipio, а именно в форме mancipatio. Правда.слова, которые при этом произносятся, отличны от слов, произносимых при куп­ле в собственном смысле, однако, в остальном это по форме куп­ля. По описанию, которое дает этой форме заключения брака Гай, а также по отдельным замечаниям Цицерона и других писателей, coemptio представляется так:

В присутствии пяти свидетелей и весовщика, libripens, которые участвовали во всякой mancipatio (п. 196), а также paterfamilias не­весты, а равно и жениха, если он persona alieni iuris, жених спра­шивает невесту: an tu mini materfamilias esse velis и, получив утвер-

-125-

дительный ответ, сам отвечал установленными словами на соот­ветствующий ее вопрос, также заданный в точно определенных словах. Ответ невесты, видимо, гласил: ubi tu Gaius, ibi ego Gaia (Cicero, Pro Murena. 12. 27). Затем жених произносил слова, уста­новленные для совершения всякой купли путем mancipatio и пере­давал paterfamilias невесты, в виде покупной цены, слиток метал­ла, якобы взвешенный весовщиком.

(3) Usus представлял собою своеобразное применение институ­та приобретательной давности к области брачных отношений.

Из этих трех форм заключения брака раньше других отпал usus. Если usus еще существовал во времена Цицерона, то Гай уже говорит о нем как о форме, отчасти отмененной законом, от­части просто забытой. По-видимому, в начале I в. н.э. редко встре­чались уже и браки per confarreationem. По крайней мере Гай, а также Тацит сообщают, что в 23 г. н.э. был издан закон, в силу которого, в целях поощрения браков per confarreationem, с ни­ми стала связываться не светская, а только религиозная manus (единство культа), которой достаточно было для того, чтобы лица, происшедшие от такого брака, могли быть верховными жреца­ми (Tacitus, Annales. 4. 16). Однако, с таким ограниченным кру­гом действия confarreatio продолжала существовать до падения язычества.

Coemptio, видимо, существовала еще во времена Гая (1. ИЗ. 114). Менее достоверно, чтобы ее считали действующим институ­том юристы III века, несмотря на упоминания о ней Папиниана и Павла (Жирар).

Параллельно с отмиранием или ослаблением роли старых форм заключения брака шел процесс утверждения неформального со­вершения брака путем простого соглашении врачующихся (con­sensus facit nuptias — брак совершается соглашением) (D. 35. 1. 15), за которым должно было, однако, необходимо следовать deductio feminae in domum mariti. Поэтому Павел и указывал: vir absens uxorem nubere potest, femina absens nubere non potest (Sent. 2. 19. 8).

139. Условия вступления в брак. Для совершения брака с соот­ветствующими правовыми последствиями надо было, чтобы врачу­ющиеся удовлетворяли определенным условиям. Одни из этих ус­ловий были абсолютными, должны были быть в наличии для заключения всякого римского брака. Другие практически играли роль условий относительных, наличие которых было необходимо для совершения брака между лицами, принадлежавшими к разным общественным группам.

Первым условием вступления в брак было достижение врачую­щимися брачного возраста, который, совпадая с возрастом совер-

-126-

шеннолетия, после некоторых колебаний был установлен в 14 лет для мужчин и в 12 лет для женщин.

Вторым условием было согласие на брак. В древнейшее время это было согласие одного только paterfamilias. Жених выражал свою волю, если он был persona sui iuris; невеста sui iuris нуждалась в согласии опекуна, auctoritas tutoris.

Однако постепенно сложился другой взгляд: для вступления в брак лица alieni iuris нужно прежде всего его согласие и, наряду с ним, согласие paterfamilias невесты и согласие как paterfamilias жениха, так и лица, под отеческой властью которого жених может оказаться со смертью paterfamilias. Так согласие на брак внука да­ет не только его paterfamilias, — дед, но и отец, подчиненный patria potestas того же деда, ибо после смерти деда внук окажется in patria potestate своего отца, которому сын не вправе навязать наследни­ков, будущих детей от заключаемого брака. Наоборот, внучка, вступая в брак, не только не навязывает наследников своему деду и отцу, но и сама перестает быть их наследницей, вступая в агна-тическую семью своего мужа. На выход из старой агнатической се­мьи и дает согласие невесте ее paterfamilias.

Таким образом, первоначально все положения о согласии на брак исходили из той же идеи власти, на которой покоилась агна-тическая семья вообще. Отец давал согласие на брак детей не по­тому, что он был отцом, а потому что он был paterfamilias, носи­телем отцовской власти.

Но по мере того, как личность детей начинает эманципировать-ся от когда-то неограниченной власти paterfamilias, интересы и во­ля детей начинают все больше приниматься во внимание и в во­просе о согласии paterfamilias на вступление в брак. Так закон lulia (4 г. н. э.) предоставил нисходящим право обжаловать магистрату неосновательный отказ paterfamilias в согласии на брак. Затем де­тям было разрешено вступать в брак и без согласия paterfamilias, если он взят в плен или безвестно отсутствует. Был, наконец, и один случай, в котором согласие на брак испрашивалось не у аг-натического родственника, а у родственников по крови: женщина sui iuris, которая, состоя под опекой, могла вступать в брак не ина­че, как получив auctoritas tutoris, после отпадения опеки над жен­щинами, была обязана испрашивать разрешение на брак у отца, а за отсутствием отца — у матери или у других близких родствен­ников.

Третьим условием вступления в римский брак является нали­чие у брачущихся ius conubii (о нем — выше, п. 102). Препятствия к вступлению в брак за отсутствием этого условия могли возникать либо из принадлежности жениха и невесты к различным слоям об-

-127-

5-463

щества (позднее сословиям), либо из родственной связи между ни­ми или иногда из других, существовавших между ними отноше­ний. Так, прежде всего до lex Canuleia (445 г. до н. э.) не допуска­лись браки между патрициями и плебеями. До первого брачного закона Августа, lex lulia (18 г. до н. э.), не допускались браки воль­ноотпущенников со свободнорожденными, а после закона lulia — с лицами сенаторского сословия.

Далее, родство, и притом как агнатическое, так и когнатическое, служило препятствием к браку: в прямой линии без ограничения степеней, в боковых линиях — в древнейшее время, по-видимому, до шестой степени; по упразднении этого правила и до конца рес­публики — между consobrini, т. е. между лицами, матери которых были сестрами, а отцы братьями; наконец, в период империи толь­ко между лицами, из которых хотя бы одно является нисходящим первой степени общего для обоих предка, например, между дядей и племянницей, теткой и племянником и т. д. В это общее прави­ло императорские постановления не раз вносили изъятия.

В период империи стало препятствием к вступлению в брак также и свойство по прямой линии без ограничения степеней, а при христианских императорах — и в боковых линиях между зя­тем и золовкой.

Кроме того, были запрещены браки между опекуном и подо­печной, правителем провинции и жительницами последних. Lex lulia de adulteriis запретила браки между супругом, виновным в прелюбодеянии, и его сообщником.

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!