Правовое положение перегринов

111-а. Возникновение правового положения перегринов. Главным основанием возникновения правового положения перегрина было включение в состав римского государства завоеванных Римом тер­риторий, населению которых, не обращаемому в рабство, в то же время не сообщалось римское гражданство. Это население стано­вилось Перегринами. Другими основаниями возникновения право­вого положении перегринов были: а) рождение от брака перегри­нов или от не состоявшей в браке перефинки; б) присуждение уголовным судом к aquae et ignis interdictio в период республики; в) присуждение к высылке в период империи.

112. Положение перегринов в публичном и в частном праве. По­
литических прав перегрины не имели. Это были, прежде всего,
подданные Рима без прав гражданства, древнейшие hostes, превра­
тившиеся с течением времени в новую категорию населения — пе­
регринов. Исключение перегринов из политической жизни страны
отражалось и в конструкции их имени: оно состояло из cognomen
имени отца в родительном падеже; наименования трибы в составе
имени перегринов нет.

В частноправовой сфере перегрины были подчинены своим на­циональным системам права. Формальным основанием действия этих систем были leges provinciae, устанавливавшие правовое поло­жение отдельных провинций.

Разнообразие частного права, которое действовало для пере­гринов разных общин, и отсутствие правовых норм, которые регу­лировали бы имущественные отношения перегринов с римлянами, затрудняло развитие торговли. Для устранения этих трудностей praetor peregrinus при содействии юристов и выработал постепен­но ius gentium (см. nn . ll и 12).

113. Приобретение римского гражданства. Перегрины приобрета­
ли права римского гражданства либо а) силу законов, присваивав­
ших римское гражданство в награду за различные услуги, оказанные
римскому государству, либо б) силу специальных актов государст­
венной власти, присваивавших отдельным группам перегринов
римское гражданство или отдельные из прав граждан (отсюда cives
sine suffragio). Издание таких актов вызывалось разнообразными
экономическими и политическими соображениями, в частности, за­
дачами пополнения жителями провинций римских легионов, в ко­
торых, как уже указано, несли военную службу только римские
граждане. Главным образом в фискальных целях, а именно для рас­
пространения на все население империи налога с наследства (vices-
тоа hereditatis), был издан и упоминавшийся уже эдикт, распростра­
нивший права гражданства на все население империи.

-95-

Правовое положение рабов

114. Общая характеристика положения рабов. Рим был рабовла­дельческим государством на всех стадиях своего существования. Собственниками рабов были главным образом отдельные лица. Известно, однако, и государственное рабство (servi public!), имев­шее, впрочем, второстепенное значение. Могли быть собственни­ками рабов и муниципии.

Основным принципом, определявшим правовое положение ра­бов на протяжении всей истории Рима, было признание рабов не субъектами, а объектами прав. Однако формы практического осу­ществления этого принципа менялись в ходе экономического и политического развития Рима и изменений идеологии господст­вующих классов. При этом возрастание, особенно в период импе­рии, числа правовых норм, якобы направленных на улучшение по­ложения рабов, шло параллельно с ухудшением фактических условий их жизни.

В древнейшее время, когда раб был нередко жителем соседней общины, взятым в плен непосредственно господином, который по­дарил ему жизнь и знает, что через некоторое время в новой вой­не, может быть, сам будет взят в плен и обращен в рабство отцом, братом или сыном того же раба, когда число рабов было невелико и рабы жили и работали в постоянном и непосредственном обще­нии с рабовладельцем и его семьей и являлись для него лишь под­собной силой, условия жизни рабов тогда не слишком резко отли­чались от условий жизни их собственников. Рабство носило еще патриархальный характер. Но когда с развитием экономического и политического могущества Рима число рабов возросло чрезвы­чайно, когда нормальным способом приобретения рабов стала куп­ля и вывезенные, главным образом из далеких стран, Азии, Афри­ки, рабы работали часто в отдаленных от Рима огромных имениях и предприятиях под надзором поставленных рабовладельцами над­смотрщиков, когда, иначе говоря, окончательно сложилась система античного рабства, в которой господин является паразитом своих рабов, тогда положение servi pro nullis habentur отчетливо вошло в обиход и сознание римских рабовладельцев. И если преторское право и законодательство и создают рад норм, якобы направлен­ных на признание и охрану личности рабов, если складывается т.н. favor libertatis, тенденция толковать правовые нормы в случае спо­ра в пользу признания человека свободным, то по существу эти нормы направлены одни — на создание более тонких форм эксплу­атации рабов, другие — на некоторое прикрытие этой эксплуата­ции. Беспощадная эксплуатация рабов вызвала те многочисленные

-96-

восстания рабов, которые, последовательно расшатывая хозяйство римского государства и устои его политической жизни, привели Рим к гибели.

115. Способы установления рабства. (1) Основным способом ус­тановления рабства был плен, захват чужеземца в войне с государ­ством, к которому он принадлежал. Но такой же захват допускал­ся и в отношении чужеземца, с государством которого Рим не состоял в войне, если у Рима в то же время не было договорных отношений с этим государством, ибо чужеземец, как уже сказано, был, в принципе, вне права и правовой охраны, и создать для не­го какой бы то ни было правовой режим мог только договор с его государством.

(2) Другим основанием возникновения рабского состояния бы­
ло рождение от матери-рабыни: заключение брака с рабыней не
допускалось, а ребенок, рожденный вне брака, следовал состоя­
нию матери. При этом первоначально ребенок признавался рабом,
если мать его была рабыней в момент родов, независимо от ее со­
стояния с момента зачатия ребенка до его рождения. Однако в пе­
риод империи, в силу приведенного выше правила infans сопсер-
tus pro nato habetur (п. 102), ребенок признавался свободным, если
мать была свободна в какой бы то ни было момент беременности.
Это было и одним из проявлений упомянутого уже favor libertatis.

(3) Человек, родившийся свободным, мог, при известных усло­
виях, быть обращен в раба.

Преторский эдикт установил, что свободный человек, продав­ший себя в рабство для того, чтобы затем разделить покупную це­ну с лицом, которое вчинит иск о признании этого человека сво­бодным (pretii participandi gratia), останется рабом.

В древнейшие времена допускалась в известных случаях прода­жа римского гражданина в рабство, но не иначе как за границу — trans Tiberim, ибо на территории своего государства римский граж­данин, по воззрениям глубокой древности, не мог стать рабом: ра­бы из числа бывших граждан представляли бы слишком большую опасность для государства (п. 108).

Все эти основания установления рабства отпали к периоду им­перии. Вместо них появились случаи обращения в рабство уже на территории Рима в связи с присуждением судом к определенным наказаниям (servi poenae). Так, обращались в рабство лица, приго­воренные к смертной казни (in ferrum, ad bestias) или к бессроч­ной каторге, которая отбывалась в рудниках (in metallum). В силу императорского эдикта 52 г. н. э. свободная женщина, вступившая ¹ связь с рабом и не прервавшая ее, несмотря на требование гос­подина, становилась рабыней.

-97-

116. Личное положение рабов. Основной определявший право­вое положение рабов принцип servi res sunt (рабы — вещи) исклю­чает, разумеется, всякую возможность говорить о каких бы то ни было публичных правах рабов. Не несут они и публичных обязан­ностей — служба в римских войсках им недоступна; налогов они не платят, ибо они pro nullis habentur (не признаются лицами).

Точно так же и в сфере частноправовой господин имеет права не по отношению к рабу, а на раба — так же, как он имеет права на животное или любую материальную вещь. Но раб является ве­щью своеобразной, вещью, наделенной разумом и волею, сущест­вование которых рабовладельцу не столько невозможно, сколько невыгодно было отрицать. Поэтому невозможно было безоговороч­но применять к рабу правовые нормы о материальных вещах, и ряд особых норм составил в совокупности то, что называется личным и имущественным положением раба в римском частном праве.

Не будучи субъектом прав, рабы, с точки зрения права, не име­ли семьи. Связь раба с женщиной не признается браком, matrimo-nium. Это — contubernium, не влекущий за собою в принципе ни­каких правовых последствий.

В сфере имущественных отношений раб может быть объектом права собственности индивидуальной и общей, узуфрукта (п. 221), залога (п. 406). Он может быть предметом сделок: купли-продажи, имущественного найма и т. п. Если рабу причинено телесное по­вреждение, над ним учинено насилие, соответствующий иск предъявляется не рабом, а господином, так же как в случаях, ког­да повреждение причинено животному или кем-нибудь испорчена вещь, принадлежащая господину. Отказ господина от своих прав не делает раба свободным. После отказа господина от своих прав одно лишь изменяется в положении раба: до этого отказа он был servus Marci или servus Tullii — рабом такого-то, после отказа он — servus nullius, «ничей раб», но все же раб, которого, так же как и брошенную вещь, может присвоить любое лицо.

Бесправное положение рабов, как уже указано, несколько смяг­чалось в древнейшее время близостью, в которой они жили с гос­подином. Поэтому, рассматривая раба как вещь, древнейшее пра­во в то же время считало раба находящимся in dominica potestate так же, как были patria potestate подвластные члены семьи, но не вещи господина. Раб допускался в известной мере к участию в от­правлении домашнего культа. Место погребения раба охранялось

сакральным правом.

В период империи ряд законов ограничивает права господина на личность рабов. Закон Petronia (начала н. э.) запретил отдавать раба в труппы гладиаторов; в середине I в. н. э. было установлено,

-98-

что господин утрачивает права на раба, которого покинул в старо­сти или болезни. Во II в. н. э. установили такую же уголовную от­ветственность за убийство sine causa своего раба, как за убийство чужого, и пр.

Все эти законодательные меры являются, однако, по выраже­нию одного историка римского права, не столько действительны­ми средствами смягчить зло рабства, сколько свидетельством силы этого зла: именно период империи был периодом расцвета антич­ного рабства, периодом безудержно жестокой эксплуатации рабов. В этой эксплуатации заключалась основная сущность римского го­сударства, и ограничить ее оно не могло. Рабство исчезло и сме­нилось другими формами эксплуатации с падением римского го­сударства, обусловленным восстаниями рабов.

117. Имущественное положение рабов. Будучи не субъектами, а объектами прав, рабы, разумеется, не имели имущества. Вещью, находящейся в обладании раба, независимо от того, как она в это обладание попала, с точки зрения права, обладал господин. Но раб был объектом прав, наделенным сознательной волей и способным служить интересам господина путем проявления этой воли. Поэто­му уже в древнейшее время раба называли «говорящим оруди­ем» — instrumentum vocale, а когда того потребовали экономичес­кие интересы господина, было признано, что при помощи раба может быть расширен круг правовых отношений господина. За ра­бом была признана способность вступать в имущественные сдел­ки ex persona domini, создавая при помощи этих сделок права для господина. Господин предъявлял иски из таких сделок, как если бы совершил их сам. Наоборот, обязательства из совершенных ра­бом сделок для господина не возникали. Выражая воззрения мало развитого гражданского оборота, незнакомого со сложными ком­мерческими операциями и оформляющими их двусторонними до­говорами, и считая, что возникающие для контрагента по догово­ру обязанности делают его положение «хуже», Гай во II в. говорил в обоснование этого правила:

Melior condicio nostra per servos fieri potest , deterior fieri non potest ( D . 50.17.133). - Наше положение может становиться лучше при помощи рабов, но не может становиться хуже.

Однако, с развитием гражданского оборота, становится все яснее, что не всегда положение господина становится «хуже» ^с возникновением для него обязанности из заключенной рабом сделки.

Уже издревле было установлено, что если раб причинит кому-нибудь имущественный вред, украдет, испортит вещьдо господин

-99-

обязан либо возместить этот вред, либо выдать раба потерпевше­му. В случае отчуждения раба это обязательство переходило на но­вого господина. В этом правиле невозможно, однако, усмотреть признания личности раба, ибо однородное правило действовало и для случаев причинения вреда животным, но юристы признали, что в случае освобождения раба ответственность iure naturali за причиненный им в рабстве вред падает уже на него самого, если этот вред не был ранее возмещен господином. Понятно, что это исключение из общего правила о неправоспособности рабов было установлено не в интересах рабов, а в интересах рабовладельцев, к числу которых только и мог принадлежать истец, потерпевший от правонарушения раба. Но те же интересы рабовладельцев по­требовали отказа от полной неправоспособности рабов и в сфере договорных обязательств.

Началось с того, что стали признавать после освобождения ра­ба obligatio naturalis из совершенного рабом до его освобождения договора. Иск из такого договора не может быть предъявлен к ос­вобожденному рабу, но если он исполнит договорное обязательст­во, он не вправе потребовать обратно переданное им кредитору, ибо он не уплатил недолжного, не уплатил без основания. Ульпи-ан уже говорит, что рабы ex contractibus... naturaliter et obligantur et obligant (D. 44. 7. 14; см. п. 283).

Однако гражданский оборот был заинтересован не столько и во всяком случае не только в признании ответственности раба по за­ключенным им договорам, но и в установлении ответственности по этим договорам господина, обладавшего, обыкновенно, значи­тельно большими средствами, чем раб, хотя бы и освобожденный из рабства. И претор выработал вид исков к господину, сущность и структура которых непосредственно вытекали из жизненной и деловой обстановки, чаще всего обусловливавшей заключение рабом более крупных договоров.

Господин часто давал рабу отдельные хозяйственные поруче­ния, а нередко назначал раба управляющим каким-нибудь пред­приятием, капитаном корабля, снаряженного господином для тор­говли с дальними странами. Договоры, заключенные рабом в ходе исполнении хозяйственных заданий господина, стали признавать­ся основанием преторских исков к господину — actiones adiectici-ае qualitatis. Такими исками были:

(1) Actio institoria, если договор был совершен рабом, управляв­
шим предприятием господина (institor — приказчик).

(2) Actio exercitoria, если договор был совершен рабом-капита­
ном принадлежащего господину корабля (exercitoria — хозяин ко­
рабля; раб-капитан корабля назывался magister navis).

-100-

 

(3) Actio quod iussu (во исполнение приказа), если совершению
договора рабом предшествует обращение господина к контрагенту
раба, например, господин просит дать взаймы рабу, если тот обра­
тится за займом.

(4) Actio de in rem verso, если на основании договора, совер­
шенного рабом, какая-нибудь ценность поступила в имущество
господина (in rem domini versum est).

По трем первым искам господин отвечал полностью, по по­следнему — в пределах сумм, поступивших в его имущество на ос­новании договора, заключенного рабом.

Нередко, однако, сфера хозяйственной самостоятельности раба оказывалась значительно шире. Господин выделял рабу опреде­ленные имущественные ценности: земельный участок, скот, да­же других рабов (servi vicarii) и предоставлял рабу вести самостоя­тельную хозяйственную деятельность, лишь внося господину определенную часть доходов. Юридически такое обособленное господином имущество, peculium, принадлежало господину, но фактически раб свободно располагал входившими в состав peculium имущественными ценностями. Отдельные представители класса рабовладельцев, лучше других понимавшие выгоды хозяй­ственной инициативы раба, считали себя обязанными признавать свободу действий раба в отношении peculium.

Понятно, что такая самостоятельная хозяйственная деятель­ность рабов была возможна только при существовании определен­ного порядка ответственности по сделкам, совершенным рабом. В ходе эксплуатации пекулия и наряду с obligate naturalis раба из таких сделок претор стал предоставлять иск из этих сделок к гос­подину — actio de peculio в пределах стоимости пекулия (D. 15. 1. 5. 1. 4).

В то же время, с развитием экстраординарного процесса, раб постепенно приобрел право обращаться к магистрату для рассмо­трения последним extra ordinem личных и имущественных претен­зий раба к другим лицам. В частности, раб мог обратиться к ргае-fectus urbi и потребовать принудительного осуществления своей обязанности лицом, которое, получив от раба определенную сум­му денег, обязалось выкупить раба и затем освободить из рабства. Таким образом, институт пекулия послужил к облегчению положе­ния наиболее предприимчивых и энергичных рабов, умевших из­влекать доходы из имущества пекулия.

Несколько лучше положения других рабов было положение ра­бов государственных. В частности, за ними прямо признавалось право распоряжаться по завещанию половиной предоставленного им пекулия (Ulp. Regulae, 20. 16).

-101-

118. Освобождение из рабства. До конца республики раб мог быть освобожден из рабства только по воле господина (manu-missio). Древнее время знало три способа такого освобождения. По-видимому, древнейшим способом была manumissio testamento, т. е. освобождение раба путем включения господином соответству­ющего распоряжения в завещание. Так как древнейшее завещание совершалось в народном собрании, превращавшем волю завещате­ля в issus populi, повеление народа или специальный закон, то та­ким специальным законом был и каждый акт освобождения из рабства. Этот законодательный характер был утрачен освобожде­нием раба по завещанию вместе с изменением порядка составле­нии завещания (п. 240).

Manumissio testamento могла совершаться в разных формах: а) завещатель мог прямо предписать: servus meus Stichus liber esto, тогда раб становился свободным ispo iure с момента вступления за­вещания в действие, т. е. с момента смерти господина; б) завеща­тель мог возложить на наследника обязанность освободить раба — раб становился свободным с момента совершения наследником одного из действий, освобождавших раба при жизни господина; в) завещатель мог освободить раба под суспенсивным (отлагатель­ным) условием (п. 398) — раб становился свободным в момент на­ступления условия (например, раб будет свободен, если внесет оп­ределенную сумму денег наследнику и т. п.).

Другим известным древнему праву способом освобождения из рабства была manumissio censu: подобно тому, как уклонение от ценза могло привести к обращению свободного человека в раба (п. 108), так внесение раба в списки граждан с ведома господина освобождало из рабства. Этот способ освобождения из рабства от­пал ко времени принципата с прекращением ценза.

Наконец, третий известный древнейшему праву способ осво­бождения из рабства был одним из проявлений характерной для римского права тенденции использовать формы гражданского про­цесса для изменения отношений материального частного права. Это была manumissio vindicta — мнимый процесс о свободе, мни­мая vindicatio in libertatem, для которой использовались формы legisactio per sacramentum.

Господин, раб и третье лицо, по соглашению с господином, яв­лялись к магистрату (консулу, претору) и здесь третье лицо, asser-tor in libertatem, разыгрывая роль истца, накладывал на раба vin­dicta и утверждал: hunc hominem ex iure Quirtium liberum esse aio. На это заявление господин отвечал молчанием, как думают одни юристы (Жирар и некоторые другие) или изъявлением воли осво­бодить раба, как полагают другие (Зом и другие). Затем магистрат

-102-

объявлял раба свободным. Эта сложная процедура упростилась с течением времени: сначала в качестве assertor'a стал выступать один из ликторов, сопровождавших претора, а затем и самая vin­dicatio in libertatem была заменена заявлением господина об осво­бождении раба с занесением в протокол.

Во второй половине республики развиваются и новые нефор­мальные способы освобождения из рабства: путем заявления гос­подина об освобождении в присутствии свидетелей (manumissio inter amicos), путем составления господином отпускного письма (manumissio per epistolam). Однако отпущенный таким образом раб не становился свободным iure civili. Лишь преторские средства ох­раны его свободы обеспечивали ему своеобразное состояние — «пребывание в состоянии свободы», in libertate morari. В таком же положении находились и рабы, отпущенные на свободу не цивиль­ным, а преторским, бонитарным собственником.

В период империи закон Junia Norbana превратил преторское in libertate morari в latinitas и притом в latinitas особого рода. Отсюда группа latini luniani, о которой сказано выше (п. ПО) и которая ис­чезает после того, как при Юстиниане установлено, что нефор­мальное заявление или отпускное письмо сообщают вольноотпу­щенным римское гражданство, если они были совершены в присутствии пяти свидетелей.

Начиная со времени принципата, появляется и ряд случаев ос­вобождения из рабства в силу закона: так, освобождаются из раб­ства раб, открывший убийцу господина, раб, в течение 20 лет жив­ший как свободный человек — своеобразное освобождение по давности и др. (D. 40. 8; С. 7. 22); больной раб, брошенный госпо­дином.

В ГУ в. н.э. возникает церковная форма освобождения рабов путем соответствующего заявления господина в церкви.

Таким образом, через историю римского права проходит про­цесс возрастания числа способов освобождения из рабства.

В то же время освобождение рабов затрудняется рядом условий, которым подчиняются направленные на освобождение действия по существу. Римское государство стремится ограждать от замет­ных колебаний институт рабовладения и не допускать освобожде­ния в слишком широких размерах, и в то же время не «засорять» коренного гражданства значительным числом вольноотпущенни­ков, среди которых было и немало людей небезопасных для спо­койствия господствующих классов. В этом отношении особенно важны два закона начала I в. н. э.

Первый из этих законов — lex Aelia Sentia (4 г. н. э.) — устано­вил следующие ограничительные условия освобождения рабов:

-юз-

(1) Освобождение раба, не достигшего 30 лет, или господином,
не достигшим 20 лет, требует предварительной проверки особой
комиссией de causis liberalibus уважительности оснований освобож­
дения.

(2) Рабы, подвергнувшиеся клеймению, относятся после осво­
бождения к числу peregrini dediticii и высылаются из Рима.

(3) Ничтожно освобождение, совершенное in fraudem credito-
rum, т. е. во вред кредиторам, в предвидении обращения взыска­
ния на имущество лица, произведшего освобождение рабов.

Другой закон — lex Fufia Caninia ограничил число рабов, осво­бождавшихся завещательными распоряжениями: господин, имев­ший до 3-х рабов, был вправе освободить не более 2-х, имевший до 10 — не более половины; до 30 — не более 1/3, до 100 — не бо­лее 1/4, до 500 — не свыше 1/5; и во всяком случае не более 100

рабов.

При Юстиниане закон Fufia Caninia был отменен, а из закона Aelia Sentia остались в силе только необходимость разрешения ос­вобождения рабов господином, не достигшим 20 лет, и запреще­ние освобождении in fraudem creditoram. ,

О правовом положении вольноотпущенников сказано выше

(п. 107).

В случае особой неблагодарности вольноотпущенника по отно­шению к освободившему его из рабства, он может быть возвращен в рабство (revocatio in servitutem propter ingratitudinem).

Колоны

119. Происхождение колоната. В период империи возникает но­вая категория юридически зависимых людей — колоны. Не только Кодекс Юстиниана, но и Кодекс Феодосия отводит немало места колонату. Однако время возникновения колоната так же, как и ис­торическое его происхождение до настоящего времени не вполне выяснены. По-видимому, колонат представляет собою порождение условий, предопределивших окончательное разложение рабовла­дельческого общественного строя Рима и переход Европы к фео­дальному строю. Однако неясны ни время зарождения колоната, ни степень влияния, оказанного на его развитие однородными формами зависимости в Египте, в Азии.

Можно утверждать, что термин colonus постепенно изменил свое значение. Не только в период республики, но и при принци­пате colonus — это арендатор чужой земли, юридически независи­мый от арендодателя, с которым его связывают лишь договорно-обязательственные отношения.

-104-

В период империи юридически независимый colonus становит­ся фигурой экономически все более важной для хозяйственной жизни Рима.

Частые восстания и многочисленные казни рабов, слабый есте­ственный их прирост и прекращение победоносных войн, когда-то обильно пополнявших ряды рабов, сделали выгодной обработку земли не рабским трудом, а путем сдачи ее мелкими участками в аренду за натуральный оброк (colonia partiaria), а иногда на ус­ловиях некоторых барщинных работ в пользу арендодателя. По­полняемые, главным образом, из беднейших элементов населения колоны скоро попадают в экономическую зависимость от земле­владельцев, как на почве денежных займов, которые те предостав­ляют колонам для нужд хозяйства, так и на почве задолженности по оброчным платежам.

Превращению экономической зависимости колонов от земле­владельцев в зависимость юридическую немало способствовала осуществленная императорами реорганизация налогового обложе­ния земли. В основе этого обложения лежало определение количе­ства и доходности принадлежащей каждому землевладельцу земли. При периодическом составлении кадастра, в котором указывалось количество земли, принадлежащей отдельным плательщикам позе­мельной подати, capitatio terrena, к числу доходных статей зем­ли стали относить и живших на ней колонов. С этих пор оставле­ние земельного участка колоном означало уменьшение ценности участка. Это являлось предпосылкой для прямого прикрепления колонов к земле; это находилось в соответствии с общей тенден­цией императорского законодательства прикреплять людей к про­фессиям, которыми они занимались.

Первым известным актом, устанавливающим такое прикрепле­ние, была конституция 322 г., которая предписывает принудитель­но возвращать колонов на самовольно оставленные ими земли. После ряда других законов, выражавших то же стремление прочно связать колона с землей, издается в 357 году закон, воспрещающий продажу земли без живущих на ней колонов. Так появляется но­вая категория зависимых людей — людей, не лишенных правоспо­собности в сфере частноправовых отношений, но прикрепленных к земле, на которой живут и которую обрабатывают; их называют servi terrae ipsius, glaebae adscripti. Они действительно прикреплены к земле, ибо оставление колоном возделываемого им участка дает землевладельцу право осуществить vindicatio по образцу виндика­ции раба. С другой стороны, и землевладелец не вправе изгнать колона, со своей земли, не вправе продать земли без колонов, ли­бо колонов без земли.

-105-

120. Основания возникновения колоната. Кодексу Юстиниана
известны следующие основания возникновения юридического по­
ложения колона: а) рождение от родителей, из которых хотя бы
один является колоном; б) соглашение, в силу которого свобод­
ный человек поселяется в качестве колона на чужой земле; в) про­
живание в течение 30 лет на чужой земле на условиях, на каких
обычно живут колоны.

Кроме того, превращаются в колонов трудоспособные лица, изобличенные землевладельцем в занятии нищенством.

121. Прекращение колоната. Этому немалому числу оснований
возникновения состояния колона противостоят всего два основа-
ния его прекращения: приобретение колоном обрабатываемого им i
земельного участка и возведение колона в епископский сан.

Таким образом, на смену основной форме эксплуатации челове­ка человеком в античном обществе — рабству, процесс разложения рабовладельческого хозяйства подготовил другую форму эксплуата­ции человека человеком, которой суждено было стать основой в феодальном обществе эксплуатации крепостных крестьян.

§ 38. Capitis deminutio

122. Понятие capitis deminutio. Утрата одного из трех состояний ;
правоспособности (см. п. 102) влекла за собою и утрату правоспо­
собности — capitis deminutio. Первоначально capitis deminutio рас­
сматривалась как гражданская смерть. Однако, в дальнейшем ста­
ли считать, что за гражданской смертью следовало то, что I
некоторые историки римского права (Жирар) называют возрожде­
нием: умерший как бы возрождался в качестве новой, с точки зре­
ния права, личности. С утратой свободы его можно было считать |
возродившимся iure naturali, поскольку юристы периода империи \
признавали всех людей равными перед лицом естественного пра­
ва. С утратой римского гражданства capite minutus с того времени,
как перегрины стали признаваться правоспособными, рассматри­
вался как возрождавшийся iure gentium. Наконец, с утратой преж- I
него status familiae, лицо, не утрачивавшее при этом ни свободы, |
ни гражданства, возрождалось iure civili, ибо оно приобретало но­
вое семейное состояние.

Таким образом, с течением времени capitis deminutio стала при- i знаваться изменением состояния лица, permutatio status. Отсюда ] и различия в степенях capitis deminutio: утрата свободы рассматри- | валась, как capitio deminutio maxima, утрата гражданства составля- | ла capitis deminutio media, утрата, или точнее, изменение семейно- | го состояния признавалась capitis deminuto minima.

-106-

123. Основания capitis deminutio. Основания capitis deminutio были различны для разных ее степеней.

Capitis deminutio maxima была следствием всех указанных выше оснований возникновения рабства. Следует, однако, помнить, что postliminium (п. 108) устранял действие capitis deminutio maxima в случаях, когда взятый в плен римлянин возвращался на террито­рию римского государства. В тех же случаях, когда он умирал в плену, его считали в силу фикции, введенной lex Cornelia (зако­ном неизвестного времени издания), умершим в самый момент пленения, и наследование после него регулировалось общими пра­вилами римского права.

Основаниями capitis deminutio media были все указанные выше основания утраты римского гражданства.

Основаниями capitis deminutio minima были обстоятельства, по­рывавшие старые и устанавливавшие новые семейные связи. Сюда относились обстоятельства, вследствие которых persona sui iuris ста­новилась persona alieni iuris: вступление женщины sui iuris в брак cum manu, arrogatio, узаконение. Сюда же относились обстоятель­ства, в силу которых лицо alieni iuris переходило из-под одной се­мейной власти под другую: вступление дочери in patria potestate в брак cum manu, adoptio, также переход in mancipium (в кабалу). Capitis deminutio minima имела место и тогда, когда сын становил­ся persona sui iuris с освобождением его от mancipium после треть­ей его продажи, а равно и в тех случаях, когда становились persona sui iuris дочь или внук, освобожденные из mancipium после первой продажи их. Очевидно, что в трех последних случаях capitis deminu­tio не только не была гражданской смертью, но и не означала ума­ления гражданской личности, наоборот, она была расширением правоспособности сына, внука или дочери.

Тем не менее, первоначальная концепция capitis deminutio, как гражданской смерти, проявлялась всегда в регулировании послед­ствий capitis deminutio, в том числе и capitis deminutio minima.

124. Влияние capitis deminutio на личные и имущественные право­ отношения. В сфере личных правоотношений всякая capitis deminutio влекла за собою прекращение для capite minutus агнати-ческого родства с его прежними агнатами (п. 133). Наоборот, ког­натическое родство оставалось в силе. Manus отпадала, но брак продолжал существовать в качестве брака sine manu, по крайней мере, в случаях capitus deminutio minima, ибо ни рабы, ни перегри­ны вообще не могли состоять в римском браке. Понятно, что вы­теснением агнатического родства родством когнатическим и брака cum manu браком sine manu, практическое значение capitis deminu­tio в сфере личных отношений почти отпало.

-107-

Постепенно изменилось и первоначальное значение capitis deminutio для сферы отношений имущественных. По перво­начальной концепции capitis deminutio означала утрату лицом все­го своего имущества: права, входившие в состав этого имущества, переходили к тому, по почину кого происходила capitis deminutio: к кредиторам, которые продавали должника в рабство trans Tiberim, к государству, которое продавало в рабство или лиша­ло римского гражданства в наказание за определенные деяния (п. 108), к усыновителю или мужу при arrogatio или совершении брака cum manu. Обязанности же лица sui iuris, подвергшегося capitis deminutio, считались прекратившимися. То же происходило и с обязанностями лица alieni iuris, которое, как уже указано, при­обретало имущественные права только для paterfamilias, но посте­пенно стало признаваться в некоторых пределах субъектом имуще­ственных обязанностей.

Немногочисленные исключения из этого общего правила: от­ветственность усыновителя или мужа по долгам, входившим в со­став наследств, открывавшихся для усыновленного или для жены, ответственность самого capite minutus по деликтным обязательст­вам не удовлетворяли потребностей гражданского оборота — capi­tis deminutio должника всегда могла тяжело отразиться на интере­сах кредиторов, требования которых возникли из договоров.

Вот почему претору пришлось разными правовыми способами обеспечить покрытие долгов capitie minutus'a. В случаях, когда capi­tis deminutio была следствием arrogatio, претор предоставлял креди­торам усыновленного actio de peculio против усыновителя, как ес­ли бы последний выделил имущество усыновленному в качестве пекулия. В остальных случаях capitis deminutio minima претор пре­доставлял кредиторам in integrum restitutio, в силу которой они бы­ли вправе предъявить иск к capite minutus, причем долги последне­го, если он стал persona alieni iuris, должен был покрыть новый носитель власти над ним под страхом утраты его имущества. В слу­чаях capitis deminutio media или maxima претор, не прибегая к in integrum restitutio, давал кредиторам иск против лица, к которому перешло имущество capite minutus'a, а если это лицо уклонялось от ответственности, разрешал арестовать и продать это имущество.

Существенные изменении были внесены уже не претором, а за­конодательством византийских императоров вследствие перехода на почве capitis deminutio, входивших в состав имущества capite minutus: ввиду того, что подвластные стали признаваться обладате­лями не только имуществ, входивших в состав peculium castrense и peculium quasi castrense, но и всех bona adventicia (п. 145), capitis deminutio minima перестала означать перемещение имущества: она

-108-

лишь превращала имущество, принадлежавшее лицу sui iuris, в peculium castrense, peculium quasi castrense или в bona adventicia и, наоборот, делала лицо alieni iuris неограниченным в правах обла­дателем только что перечисленных имуществ, на которые до capi­tis deminutio определенные права принадлежали носителю семей­ной власти над capite minutus. Последствия capitis deminutio media остались неизменными.

Гражданская честь

Наряду с capitis deminutio римское право знало ограничения правоспособности вследствие умаления гражданской чести. Важ­нейшими случаями такого ограничения правоспособности были: a) intestabilitas; б) infamia; в) turpitude.

125. Intestabilitas . Intestabilitas поражала лицо, которое было
свидетелем или весовщиком при совершении соответствующих
гражданских сделок (mancipatio, nexum, testamentum per aes et
libram — см. пп. 196, 457, 240), а затем отказывалось подтвердить
совершение такой сделки или ее содержание. В более позднее вре­
мя intestabilitas поражала также лиц, виновных в составлении
и распространении пасквилей (carmen famosum).

Она заключалась в лишении права быть свидетелем и прибегать к помощи свидетелей при совершении гражданских сделок, права весьмггважного в древнейшие времена, когда совершение большей части важнейших сделок требовало участия свидетелей. С посте­пенным исчезновением старых формальных сделок intestabilitas ут­ратила свое значение.

126. Infamia . Infamia заключалась в том, что римские магистра­
ты не допускали к осуществлению тех или иных публичных функ­
ций лиц с сомнительной репутацией. Цензор был вправе вычерк­
нуть то или иное лицо из списка сенаторов, из всаднических
центурий и т. п. Консул, руководил выборами в магистраты, мог
отказать в выставлении кандидатуры лица, опорочившего себя по
мнению консула. Претор мог не допускать то или иное лицо к вы­
ступлению на суде. В то время как контроль цензоров и консулов
отпал с падением республики, преторская infamia стала прочным
институтом гражданского права. Она либо наступала непосредст­
венно, infamia immediata, в связи с определенными обстоятельст­
вами (удаление из состава легионов за недостойное поведение,
Двойное обручение и т. п.), либо являлась результатом обвинения
лица в некоторых процессах, в которых обвинение показывало
преступность или недобросовестность этого лица. Сюда относятся:
iudicia publica по actio ftirti, vi bonoram raptoram, iniuriarum, doli,

-109-

pro socio, tutelae, mandati, depositi. Все соответствующие иски на­зывались actiones famosae, a infamia была в этих случаях mediata. Как infamia immediata, так и infamia mediata, влекла за собою ли­шение права выступать в суде в качестве представителя за других (procurator), а также права быть опекуном, быть избранным на об­щественные должности.

127. Turpitude. Turpitudo представляла собой умаление чести, связанное с занятием некоторыми профессиями, например, акте­ра и др., и влекла за собою также некоторые ограничения граждан­ской правоспособности.

-110-

Глава10 ЮРИДИЧЕСКИЕ ЛИЦА

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 715; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!