Предупредительная деятельность следователя при расследовании преступлений рассматриваемой категории.

Таким образом, в приведенной типовой структуре отчетливо просматриваются три блока структурных элементов, первый из которых представляет собой криминалистическую характеристику данной категории преступлений (вместе с частным предметом расследования), второй – особенности отдельных этапов расследования, третий – особенности содержания работы следователя при расследовании изучаемой категории преступлений.

Сказанное, впрочем, не означает, что приводимая типовая структура является «жестким» образованием, рекомендуемым на все случаи жизни.

В зависимости от особенностей конкретной категории дел и задач, поставленных автором-разработчиком той или иной методики, в данную типовую структуру могут вноситься соответствующие коррективы. Перечень и последовательность расположения структурных элементов в той или иной создаваемой частной криминалистической методике может варьироваться в соответствии с замыслом автора и решаемыми им задачами.

Однако при построении структуры создаваемой частной методики в любом случае целесообразно учитывать приведенную типовую структуру.

Таковы наши общие подходы к определению современной типовой структуры типичных частных криминалистических методик расследования преступлений.

 

ГЛАВА 3. ТЕНДЕНЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ МЕТОДИК РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

 

§ 1. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ СИСТЕМЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ МЕТОДИК РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

 

Основные направления развития системы криминалистических методик расследования преступлений затрагивались в работах Р.С. Белкина, А.Н. Васильева, И.А. Возгрина, В.К. Гавло, И.Ф. Герасимова, И.М. Лузгина, В.А. Образцова, В.Г. Танасевича, Н.П. Яблокова и других ученых.

Одним из первых о необходимости пополнения этой системы новыми методиками расследования конкретных разновидностей преступлений, создаваемыми на основе изучения практики и анализа имеющихся теоретических исследований, заговорил И.А. Возгрин[338].

В 1976 г. основные направления развития системы криминалистических методик конкретно были обозначены И.М. Лузгиным, писавшим, что дальнейшая их разработка должна идти: а) по пути совершенствования уже сложившихся частных методик с учетом общих положений методики; б) по пути выявления общих особенностей в расследовании нескольких видов преступлений и построения ситуационных моделей расследования; в) по пути разработки рекомендаций по расследованию правонарушений, типичных для определенного региона, микросреды, отрасли народного хозяйства, возрастной группы и других категорий; г) по пути создания новых методик, обусловленных совершенствованием законодательства[339].

Аналогичные по сути взгляды высказывал Р.С. Белкин[340].

Именно по этим направлениям, как свидетельствует проведенное нами исследование, и осуществлялось развитие криминалистических методик в последней четверти XX – начале XXI вв.

Обширная совокупность современных криминалистических методик расследования различных категорий преступлений представляет собой систему, то есть является множеством связанных между собой компонентов той или иной природы, упорядоченным по отношениям, обладающим вполне определенными свойствами: это множество характеризуется единством, которое выражается в интегральных функциях и функциях множества[341].

Системный подход исходит из того, что специфика сложной системы не исчерпывается особенностями составляющих его элементов, а коренится, прежде всего, в характере связей и отношений между определенными элементами[342].

Таким образом, слагающими любой системы будут:

а) объекты (элементы), то есть ее части, компоненты;

б) отношения объектов – их суть в объединении системы в одно целое;

в) атрибуты – свойства объектов (элементов)[343].

Система криминалистических методик является иерархически сложной, развивающейся системой с обратной связью: она воспринимает последствия ее функционирования и учитывает эти последствия в процессе регуляции и дальнейшего функционирования. Кроме того, эта система является системой вариативной, то есть могущей изменяться, проходя ряд состояний, и незавершенной, то есть допускающей присоединение к ней других элементов.

Согласно философским представлениям, для понимания системного объекта необходимо выяснить субординацию (курсив наш – С. К.) элементов целого, что возможно лишь в рамках исторического подхода к анализу системы[344].

Проведенное исследование генезиса и современного состояния системы криминалистических методик, однако, приводит к выводу о том, что вертикальные связи между элементами данной системы (групповыми и видовыми, или частными методиками) выражены довольно слабо, либо отсутствуют совсем.

Авторы-разработчики различных криминалистических методик расследования преступлений ссылаются, в основном, на аналогичные работы своих предшественников, то есть горизонтальные связи в современной системе этих методик развиты хорошо.

При этом почти отсутствуют учет положений и ссылки на соответствующие групповые методики расследования преступлений, объединяющие в себе на обобщенном уровне сведения о расследовании преступлений рассматриваемого вида и аналогичных преступлений. Сказанное относится и к вертикальным связям частных методик расследования отдельных видов преступлений и частных методик расследования разновидностей преступлений данных видов.

В соответствии с законами диалектики единичное должно содержать в себе основные признаки и свойства общего.

В настоящее же время роль головного, общего «центра», выполняющего координирующие для системы криминалистических методик функции, играет внешний и единичный по отношению к данной системе объект – общие положения криминалистической методики как раздела криминалистики, включающие в себя и общую криминалистическую методику расследования преступлений.

Таким образом, современная система криминалистических методик является системой нецентрированной, то есть не содержащей в себе системообразующего центра (центров), что придает ей некоторую аморфность.

В связи с этим для криминалистической науки определенный интерес могут представлять теоретические проблемы исследования основ формирования комплексных групповых криминалистических методик расследования укрупненных категорий (групп) преступлений, образуемых с учетом положений общей криминалистической методики и являющихся основой для разработки более конкретных видовых и подвидовых частных методик расследования входящих в соответствующую группу отдельных видов и разновидностей преступлений.

Впрочем, необходимо оговориться, что создаваемые групповые методики не должны рассматриваться в качестве «жестких», управляющих центров системы криминалистических методик. Они представляют собой описания организации расследования изучаемой группы преступлений, отражающие наиболее важные, главные особенности расследования преступлений этой группы, играют важную методологическую роль для разработки частных методик меньшей степени общности и лишь в этом качестве носят системообразующий характер.

Говоря об объективной необходимости выработки групповой методики расследования хищений чужого имущества, М.В. Субботина называет три фактора, обусловливающих эту необходимость: 1) любой из указанных видов преступлений в процессе его совершения может трансформироваться в другой (видоизмениться), но только в пределах обозначенной группы; 2) на момент возбуждения уголовного дела часто бывает сложно определить вид совершенного хищения, а значит, выбрать конкретную методику расследования (разработка групповой методики решит эту проблему); 3) методика расследования хищений чужого имущества послужит теоретической базой для разработки методик расследования видовых и подвидовых преступлений, входящих в данную группу[345].

Думается, что с теоретических позиций сказанное можно распространить на все типичные групповые методики.

По мнению философов, «специфическим способом регулирования многоуровневой иерархии (а именно таковой является современная система криминалистических методик – С.К.) является управление – разнообразные по формам и по «жесткости» способы связей уровней, обеспечивающие нормальное функционирование и развитие системы»[346].

Научная разработка теоретических основ формирования групповых криминалистических методик приводит, таким образом, к повышению эффективности работы всей системы криминалистических методик.

Групповые методики, выполняя роль второго этажа «трехэтажной» конструкции криминалистической методики, будут являться локальными «центрами» единой системы криминалистических методик.

Как отмечалось, в качестве групповых методик должны рассматриваться, в первую очередь, методики расследования преступлений, предусмотренных отдельными главами Особенной части УК (методики расследования преступлений против жизни и здоровья, половых преступлений, экологических преступлений, преступлений против военной службы и т.п.), методики расследования преступлений, предусмотренных несколькими взаимосвязанными составами Особенной части УК (методики расследования хищений, преступлений в сфере оборота наркотиков и т.п.), а также особенные криминалистические методики, то есть методики расследования обширных групп любых преступлений, выделяемых не в соответствии со структурными элементами Особенной части УК, а по какому-то криминалистическому признаку (признакам).

Возможность разработки групповых методик обусловливается, в первую очередь, сходством конструкции уголовно-правовых норм, едиными требованиями законности при расследовании данной группы преступлений, наличием общих задач расследования, сходством психофизиологических характеристик преступников, сходством объектов преступных посягательств, способов их совершения и природы источников доказательственной информации и, как следствием этого, схожими схемами и методами расследования преступлений изучаемой группы (особенно на первоначальном этапе), формами организационной и профилактической работы.

Разработка групповых криминалистических методик должна осуществляться в соответствии со специальными принципами методик расследования преступлений (основополагающими началами нескольких взаимосвязанных частных методик расследования, образующих единую группу криминалистических методических научных рекомендаций), среди которых следует выделить: общий подход к раскрытию преступлений, общность обстоятельств, подлежащих установлению, комплексность частных методик[347].

В этом случае система криминалистических методик будет упорядоченно выстроена по принципу «от частного к общему». Причем, чем выше степень общности, тем более схематичной («методологичной») и менее подробной будет соответствующая групповая методика.

Таким образом, с учетом сложившихся подходов к структурированию криминалистических методик расследования преступлений, рассмотренных в предыдущей главе, в содержание типичных групповых методик наиболее целесообразно включать:

вопросы истории и современного состояния борьбы с рассматриваемыми преступлениями;

криминалистическую характеристику данной группы преступлений (источники исходной информации о преступлениях, криминалистическая классификация данных преступлений, механизм следообразования, криминалистическая классификация преступников и преступных групп, потерпевших и т.п.) с описанием особенностей предмета расследования при расследовании преступлений этой группы;

принципы организации расследования (нормативные, информационные, правовые, психологические, этические и т.д.);

особенности выявления признаков преступлений (например, методы технологического анализа процесса производства, экономического анализа деятельности предприятия, криминалистического и логического анализа документов и т.д.) и тактики проверочных действий;

особенности планирования (общего планирования, планирования определенных направлений расследования, составления схем производственных связей, реализации похищенного, взаимоотношений различных организаций и структурных подразделений организаций, участия обвиняемых в отдельных эпизодах хищения, фактических данных, относящихся к отдельным эпизодам или обвиняемым, планирования следственных действий и организационных мероприятий и т.д.) и выдвижения версий, главным образом, на доследственном и первоначальном этапах;

особенности изучения криминалистически значимых свойств личности обвиняемых;

особенности возмещения ущерба;

особенности производства типичных следственных действий (тактических операций) и использования специальных знаний, в том числе научно-технических средств;

особенности использования помощи общественности;

особенности взаимодействия с органами дознания и контролирующими органами;

особенности информационного обеспечения расследования и другие вопросы организационно-технологического характера;

вопросы работы следователя по предупреждению данных преступлений;

особенности организационной работы следователя по анализу, оценке и систематизации собранных доказательств на стадии окончания расследования и т.п.

Важную роль в содержании групповых методик должны играть разрабатываемые с учетом особенностей рассматриваемой группы преступлений цельные типовые тактические операции (например, «сбор информации», «задержание с поличным», «проверка алиби», «сбор сведений о личности», «преодоление круговой поруки» и т.д.).

Что касается таких специфических групповых методик как особенные методики, то есть комплексные методики расследования широкого круга (группы) преступлений, выделяемых по определенным криминалистическим признакам, то их структура, в целом также обусловливаемая сложившимися подходами к структурированию криминалистических методик, может претерпевать некоторые изменения соответственно характеру и предназначению конкретной особенной методики.

Особенные методики предназначены для дальнейшего приближения к реальным условиям следственной деятельности и адаптации частных методико-криминалистических рекомендаций с учетом действия какого-то определенного фактора, выступающего основанием их выделения.

В качестве основания построения особенных методик должны выступать не произвольно выбранные критерии, а, во-первых, такие факторы, которые определяют значительную распространенность данных преступлений и, соответственно, значимость создания новой особенной методики на основе изучения имеющегося обширного эмпирического материала. Во-вторых, избранный критерий должен определять специфику рассматриваемых преступлений, позволяя разработать их криминалистическую характеристику.

В этой связи думается, что особенные методики преимущественно должны состоять из:

криминалистической характеристики основания их построения с описанием особенностей предмета расследования выделенной группы преступлений;

особенностей выявления и организации расследования данных преступлений, которые обусловлены криминалистической характеристикой (главным образом, особенности планирования, выдвижения версий);

особенностей производства типичных следственных действий (тактических операций) и использования специальных знаний, организационных мероприятий;

особенностей использования помощи общественности;

особенностей взаимодействия с органами дознания и контролирующими органами;

особенностей информационного обеспечения расследования;

особенностей следственной профилактики рассматриваемых преступлений и т.п., определяемых спецификой избранного фактора (местом совершения преступления, местом проведения процессуальных действий, личностью преступника или потерпевшего, способом совершения преступления и т.п.).

Адаптация особенной методики применительно к условиям расследования преступлений конкретного вида заключается в параллельном использовании ее положений и положений, содержащихся в соответствующей типичной частной методике, посвященной описанию расследования преступлений данного вида.

Например, при расследовании хулиганских действий, совершаемых в отношении иностранных граждан, следователю (дознавателю) целесообразно пользоваться двумя методиками: методикой расследования хулиганства и методикой расследования преступлений, совершаемых в отношении иностранных граждан. В этом случае упомянутые типичная и особенная методики будут взаимно дополнять друг друга, имея общую область применения.

Итак, разработка различных групповых методик, соответствующих современным требованиям науки[348], является, таким образом, одним из направлений развития системы криминалистических методик расследования преступлений на современном этапе.

Однако в связи с недостаточной разработанностью в качественном и количественном отношении групповых методик, отвечающих современным требованиям, представляется, что в настоящее время еще не сложились объективные предпосылки для создания завершенной теории их формирования.

В настоящее время мы находимся на этапе накопления эмпирического материала и результатов применения на практике исходных положений будущей теории формирования групповых криминалистических методик.

Происходит систематизация и обобщение собранного материала, возникают «островки» будущей теории, чему могут способствовать, в том числе, и некоторые соображения, высказанные в настоящей работе.

Что касается существующих многочисленных видовых и подвидовых частных криминалистических методик, то с учетом изменения в структуре, динамике и уровне преступности представляется, что многие из этих методик нуждаются в серьезной корректировке и совершенствовании, поскольку преступность начала XXI века во многих своих проявлениях коренным образом отличается от преступности всего лишь пятнадцатилетней давности.

Особым направлением развития системы криминалистических методик может стать подготовка работ, посвященных криминалистическому исследованию отдельных элементов механизма преступления (личность преступника, способ совершения преступления и т.д.) или отдельных элементов методик (выявление преступлений, преодоление противодействия преступлениям, их профилактика, окончание расследования и т.п.) и их использованию при расследовании определенных категорий преступлений.

В первую очередь, по нашему мнению, это касается исследования на монографическом уровне вопросов предупредительной деятельности следователя при расследовании преступлений определенных категорий. Ведь, как известно, болезнь легче предупредить, чем лечить.

Однако приходится констатировать, что данное направление в современной отечественной криминалистике фактически никак не обозначено. (Некоторым исключением тут может служить упоминавшаяся работа Т.Н. Назирова (Алма-Ата, 1965), полностью посвященная вопросам криминалистической профилактики хищений в торговых предприятиях потребкооперации.)

Параллельно с развитием системы криминалистических методик расследования различных категорий преступлений должна развиваться и общая криминалистическая методика как ее научно обоснованная теоретическая модель.

В первую очередь, это потребует дальнейших исследований в области разработки принципов построения криминалистических методик, совершенствования их структуры и содержания. Определенным вкладом в развитие общей криминалистической методики могут служить положения, содержащиеся в настоящей работе.

Таким образом, с учетом изложенного думается, что основными направлениями дальнейшего развития системы криминалистических методик расследования преступлений являются следующие направления:

1. совершенствование общей криминалистической методики;

2. совершенствование имеющихся и создание новых типичных групповых методик расследования определенных укрупненных групп преступлений, предусмотренных уголовным законодательством, а также дополнительно выделяемых с учетом криминалистических признаков;

3. разработка особенных групповых методик расследования преступлений, характерных для определенных возрастных и иных групп лиц, микросреды, отраслей хозяйствования, регионов и других категорий;

4. создание новых частных методик, обусловленных совершенствованием законодательства, с учетом общих положений криминалистической методики и соответствующих групповых методик расследования преступлений;

5. переработка и совершенствование имеющихся частных методик;

6. создание работ, посвященных криминалистическому исследованию отдельных элементов механизма преступления или отдельных элементов криминалистических методик, в первую очередь, криминалистической профилактики отдельных категорий преступлений.

Таковы наши общие подходы к определению основных направлений развития системы криминалистических методик расследования преступлений на современном этапе.

 

§ 2. ПЕРСПЕКТИВЫ И ПУТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ПРОГРАММИРОВАНИЯ ПРИ ПОСТРОЕНИИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ МЕТОДИК РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

 

Пожалуй, первые попытки программирования расследования были осуществлены в античные времена путем использования известной семичленной римской формулы (кто? что? где? с чьей помощью? для чего? каким образом? когда?), требующей от лица, производящего расследование, выполнять именно те действия, которые могут привести к ответам на конкретные поставленные вопросы.

Первые же попытки программирования расследования с позиций криминалистической науки фактически были предприняты еще А. Вейнгартом, А. Ницефоро, Э. Анушатом, И.Н. Якимовым.

Создание оптимальных программ расследования как результат научных разработок, базирующихся на основе использования результатов исследования преступной деятельности и деятельности по расследованию преступлений, всегда рассматривалось в криминалистике как некий итог научной криминалистической деятельности, как реальный практический «продукт», «отдача» от криминалистической науки.

Развитие криминалистической науки закономерно привело к стремлению выделить типовые задачи расследования и запрограммировать действия субъектов расследования. Особенно заметно эти процессы проявляют себя в настоящее время в связи со становлением и развитием теории следственных ситуаций, наличием ситуационного подхода к расследованию.

Наиболее ярко данные подходы, пожалуй, выражаются в стремлении запрограммировать действия дежурного по органу внутренних дел и членов СОГ при получении сообщения о событии с признаками преступления. Для этого в дежурных частях органов внутренних дел имеются соответствующие картотеки, содержащие в себе порядок действий СОГ в зависимости от вида совершенного преступления, как правило, на первоначальном этапе.

Наряду с термином «программирование» в криминалистической литературе широко используется термин «алгоритмизация», причем эти два понятия зачастую выступают как синонимы.

Различные аспекты криминалистической алгоритмизации и программирования расследования обсуждались в работах Р.С. Белкина, Л.Г. Видонова, И.А. Возгрина, Г.Л. Грановского, Г.А. Густова, Л.Я. Драпкина, Г.А. Зорина, Е.П. Ищенко, В.Я. Колдина, С.В. Лаврухина, И.Л. Петрухина, Н.С. Полевого, Л.Д. Самыгина, Н.А. Селиванова, Л.А. Соя-Серко, С.И. Цветкова, Н.П. Яблокова и ряда других авторов. На монографическом уровне эти вопросы обстоятельно исследованы А.С. Шаталовым[349].

По мнению А.С. Шаталова, главным значением понятия «криминалистический алгоритм» является слово «правило», а понятия «программа расследования» - слово «план».

В этой связи под криминалистическим алгоритмом понимается научно обоснованное правило о выполнении в заданном порядке системы последовательных операций, рекомендуемых следователю, для решения задачи определенного типа в ходе расследования преступлений; под программой расследования понимается определенная совокупность криминалистических алгоритмов и необходимых научных рекомендаций, содержащих типовую криминалистически значимую информацию, предназначенную для реализации в профессиональной деятельности следователя.

Под криминалистической алгоритмизацией, соответственно, понимается закономерность деятельности, непосредственно связанной с раскрытием и расследованием преступлений, которая состоит в разработке криминалистических алгоритмов, приводящих к решению конкретных задач расследования; под программированием расследования же понимается разработка конкретных программ расследования, состоящая в систематизации криминалистических алгоритмов и необходимой следователю типовой криминалистически значимой информации в процессе разработки и записи программ расследования для эффективного управления следственной ситуацией[350].

Итак, важным обстоятельством для развития методик расследования преступлений является определение перспектив использования возможностей программирования в расследовании.

Один из подходов к реализации возможностей программирования расследования в современной научной криминалистической литературе связан с разработкой конкретных программ расследования, использованием программно-целевого метода (Г.А. Густов и др.).

Термин «метод» (от греч. methodos – путь исследования или познания) означает способ достижения определенной цели, совокупность приемов или операций практического или теоретического освоения действительности[351].

Таким образом, криминалистические методики как комплексы научно обоснованных сведений и рекомендаций для организации раскрытия, расследования и предупреждения различных категорий преступлений могут содержать в себе описания возможностей самых разных методов, направленных на достижение этой цели.

Как уже отмечалось, программно-целевой метод основан на применении данных максимально четко и подробно сформулированного частного предмета расследования и выстроенных на этой основе совокупности типовых программ расследования, представляющих собой системы типовых рекомендаций (в ряде случаев – предписаний, алгоритмов) по организации расследования определенного вида преступлений.

Следовательно, описание возможностей ПЦМ и порядка его использования в конкретной криминалистической методике может становиться частью этой методики.

ПЦМ как метод организации расследования и получения новых данных по делу с помощью заранее составленных криминалистических программ позволяет увидеть ход работы по уголовному делу в целом, более эффективно организовать сбор, систематизацию и анализ информации, экономить силы и время следователя.

Содержательным компонентом криминалистической методики, при пользовании которой может применяться ПЦМ, являются общая типовая программа и развернутые типовые программы.

Общая типовая программа помогает организовать анализ исходных материалов дела, сгруппировать, систематизировать имеющуюся информацию, обнаружить скрытую информацию, уяснить основные задачи расследования и т.п.

Развернутые типовые программы позволяют разрешать отдельные задачи, перечисленные в общей типовой программе, то есть они, как бы, «разворачивают» вопросы общей типовой программы с учетом этапов расследования и типичных следственных ситуаций, складывающихся при расследовании определенной категории дел. Вопросы в развернутых типовых программах детализируются по отношению к одной или нескольким взаимосвязанным основным задачам из общей типовой программы. Фактически программированными заданиями являются (или должны являться) тактические операции как совокупности рекомендаций по организации и тактике осуществления комплекса следственных действий, оперативно-розыскных, организационных, ревизионных и иных мероприятий. Могут разрабатываться и программы производства отдельных следственных действий, например, осмотра места происшествия.

Развернутые типовые программы представляют собой комплекс типовых задач и типовых средств их решения. Система типовых средств решения соответствующих задач строится по принципу «от простого к сложному», то есть в развернутой программе сначала предусматриваются такие действия, которые позволяют максимально быстро с использованием менее трудоемких средств выйти на необходимую информацию, и только при невозможности сразу решить необходимую задачу, программа предполагает переход к более трудоемким действиям. Структура развернутых программ имеет вид «дерева целей», ветви которого завершаются конкретными фактическими действиями, предлагаемыми для решения той или иной задачи. Таким образом, развернутые типовые программы отличает от общей типовой программы то, что они содержат не только типовые задачи, но и типовые способы их решения в виде перечисления следственных действий и иных мероприятий[352].

В отличие от достаточно строгих предписаний общей типовой программы организации расследования в целом, технология использования развернутых типовых программ не является столь жесткой. Следователь пользуется развернутой типовой программой как справочником, выбирая наиболее целесообразные и необходимые в конкретной следственной ситуации средства решения соответствующих задач. Использование правильно сформулированных типовых программ, таким образом, позволяет оптимизировать деятельность следователя и обеспечивает качественное расследование уголовного дела.

В этом заключается операционный компонент использования ПЦМ.

Изложение материала в криминалистических методиках с описанием возможностей программно-целевого метода предполагает детальное «расписывание» по пунктам того, какие вопросы могут возникать в тех или иных следственных ситуациях и какие следственные и иные действия в этих случаях возможно и необходимо производить.

При этом могут приводиться и программы, отражающие возможные результаты действий следователя, которые имеют вид типовых поисковых систем. Они содержат перечень возможных результатов действий следователя, а также версий по оценке этих результатов и рекомендаций о способах их проверки.

Такая формализация научных знаний неизбежно приводит к некоторому абстрагированию, упрощению реального положения дел.

Главная задача разработчика криминалистической методики здесь заключается в том, чтобы, отвлекаясь от второстепенных вопросов, не пропустить те вопросы (признаки, свойства явлений), которые являются типичными и существенными для расследования изучаемой категории преступлений.

Подобная форма подачи криминалистических знаний в систематизированном, упорядоченном (хотя, и несколько «свернутом») виде приобретает особое значение в современных условиях, когда российские следственные органы переживают отнюдь не лучшие времена.

«В условиях значительного омоложения в последние годы следственных кадров разработка типовых программ как обобщенного коллективного опыта следователей представляет особую актуальность»[353].

К сожалению, за последние полтора десятка лет положение дел со следственными кадрами, мягко говоря, в лучшую сторону не меняется.

Применение следователем программы при использовании ПЦМ будет заключаться в ситуационном анализе материалов дела на предмет наличия в нем информации и ее достаточности для решения содержащихся в программе задач. После изучения материалов конкретного уголовного дела следователь формирует перечень вопросов, ответы на которые имеют значимость как сами по себе, так и для создания информационной платформы для ответа на другие вопросы. При этом выясняется, что достоверно известно по данному вопросу, а что известно недостоверно. Недостающая информация собирается с помощью развернутых типовых программ. Затем определяются способы выяснения недостающей информации, то есть намечаются следственные и иные мероприятия, которые должны привести к искомому результату. Соответственно этому определяются силы (следователь, оперативный сотрудник) и средства, с помощью которых будет решаться данная задача. Полученные в итоге сведения анализируются и используются для ответа на другие неразрешенные вопросы программы.

Вместе с тем программы расследования должны быть сформированы с таким расчетом, чтобы следователь мог, опираясь на них, выдвигать версии по расследуемому делу и планировать производство следственных действий, используя при этом собственный практический опыт, свои интеллектуальные возможности, основываясь на интуитивных и эвристических решениях[354].

Описание возможностей ПЦМ[355] особенно эффективно при изложении материала в методиках, посвященных расследованию отдельных «узких» разновидностей преступлений.

С повышением уровня обобщения криминалистических знаний, входящих в методику, и, соответственно, снижением ее конкретики, эффективность (и сама возможность применения) ПЦМ при использовании такой методики также будет снижаться.

Подводя итог рассмотрению вопросов, связанных с описанием возможностей применения ПЦМ при формировании криминалистических методик, думается, что при построении будущих методик:

1. криминалистические алгоритмы в программах расследования должны использоваться умеренно;

2. изложение возможностей программно-целевого метода должно шире использоваться при описании действий следователя на первоначальном этапе расследования - это в первую очередь относится к частным методикам расследования отдельных разновидностей преступлений различных видов;

3. описание возможностей программирования расследования не должно затенять подробного описания ситуационно обусловленных особенностей тактики отдельных следственных действий и других элементов, составляющих криминалистическую методику[356].

Выделение основных типовых версий, в первую очередь, о лицах, совершивших преступления, возможно лишь на основе анализа элементов криминалистической характеристики и связей между ними.

Различные элементы криминалистической характеристики взаимосвязаны, причем проявление их связей подчинено определенным закономерностям, установление одного элемента позволяет с большей или меньшей степенью вероятности предположить наличие другого, причем вероятность тем выше, чем чаще совместная встречаемость элементов[357].

Первая попытка типизации информации о различных элементах криминалистической характеристики преступлений и выведения закономерных связей между этими элементами на основе изучения значительного количества дел о неочевидных убийствах была предпринята Л.Г. Видоновым[358].

Им была исследована система данных о различных составных элементах и обстоятельствах преступления (согласно терминологии Л.Г. Видонова – криминалистических характеристик убийств). Время, место, способ и орудия преступления, жертва, преступник, следы и другие элементы, по мнению Л.Г. Видонова, являются характеристиками первого порядка, а характеристики этих элементов, то есть времени, места, способа и т.д. являются характеристиками второго порядка. Вместе они составляют систему характеристик преступлений того или иного вида первого порядка. Через систему характеризующих данных следствие устанавливает сущность и содержание элементов и обстоятельств, а, следовательно, содержание и сущность всего преступления в целом. С их же помощью устанавливаются содержание и сущность не только отдельного преступления, но и всего вида, а внутри его подвида.

Различные элементы криминалистической характеристики, как установлено Л.Г. Видоновым, оказываются взаимосвязанными, причем проявление их связей подчинено определенным закономерностям.

Связь характеристик одних элементов может проявляться через различные характеристики других, которые на первом этапе расследования еще неизвестны. Данная связь может проявляться через характеристики возраста жертв, мест преступлений, способов убийств и т.д.

Существует два вида закономерных связей между криминалистическими характеристиками различных элементов преступления: однозначная и вероятностная (вероятностная без статистического показателя и вероятностно-статистическая, выражающаяся в процентах).

Закономерные связи между различными элементами преступления существуют объективно и обусловлены универсальным законом материальных процессов, происходящих в объективной действительности.

Например, в своих работах Л.Г. Видонов выделяет восемь групп мест убийств (улицы; места продажи спиртного; клубы, парки и т.п.; общественный транспорт; дороги и тропы; безлюдные места; территории заводов, ферм и т.п. производственной деятельности; жилища) и приходит к выводу о том, что, например, убийства женщин от 24 лет и старше на улице совершают только мужчины в возрасте 17 - 58 лет, причем эта связь является однозначной (мужчины в возрасте 24 – 58 лет в данной ситуации совершали убийства в 91,3 % случаев - связь вероятностно-статистическая). Из группы мужчин в возрасте 24 – 58 лет в 85,7 % убийцы были знакомыми, из их числа 66,7 % оказывались мужьями и сожителями.

Имея минимум характеристик о жертве (пол и возраст) и зная закономерные связи между местом преступления и группами преступников, находящихся с жертвами в определенных отношениях (родственных, приятельских, дружеских, интимных и т.д.) и совершивших убийства в данных местах, с первых же часов обнаружения преступления следствие и розыск, как считает Л.Г. Видонов, могут наметить версии по кругу лиц с целью установления виновного.

Кроме этого, выделяются криминалистические характеристики времени убийств (например, убийства в период с 23 до 2 часов характерны для лиц, направляющихся домой и проживающих от места убийства в пределах от 100 до 400 метров, как исключение до 1,5 км), способа убийств (например, водной асфиксией как способом лишения жизни, обычно пользуются близкие жертвы: муж, мать в отношении новорожденного), орудий убийств, жертв (образ жизни жертв в криминалистическом аспекте бывает общественно-нормальный, антиобщественный и замкнутый; важное значение имеют неформальные группы по личностным и межличностным связям: знакомые (супруги, родственники, друзья, приятели и соседи, просто знакомые) и незнакомые между собой; важной характеристикой жертвы является скрытые, длительные конфликтные отношения с окружающими), лиц, совершивших убийства (характеристики преступников-мужчин, объединенные в систему, дают стереотип преступника-убийцы; по каждому стереотипу приводятся банальные характерные черты, например, взрослый убийца старше 18 лет злоупотребляет спиртным, плохо относится к труду, жаден, судим и т.п.), следов преступления (рук, ног; от орудий на теле, одежде; вещества и материалы, кровь и т.п.; предметы, оставленные на месте происшествия; следы действий – погром и т.п.; например, делается вывод о том, что расчленение трупов на мелкие части (300 – 500 частей) обычно производят психически больные лица или лица, использующие для сокрытия канализацию), поведения преступников, совершивших убийства, мотивов убийств (при изнасилованиях и актах мужеложства, по мотивам корысти, бессмысленность факта убийства).

Предлагаемые типовые версии о лицах, совершивших убийства без свидетелей, построены на основе типизированной информации о характеристиках жертв и мест преступлений, преступников и способов убийств, о характеристиках телесных повреждений и следов действий, а также взаимообусловленных и закономерных связях между этими характеристиками.

Путь к выбору версий определяет информация о характеристиках жертв, в частности, пола, возраста и места убийства. Эти характеристики фактически являются ключами для подхода к версиям о виновных. Сведения о преступниках в альбоме Л.Г. Видонова расположены по вертикали. После информации о возрастных характеристиках жертв, возрастной разницы жертв и преступников, следует информация непосредственно о лицах, совершивших убийства. На основе возрастных характеристик преступники подразделены на две группы: старшую и младшую. Каждая из них, в свою очередь, делится еще на две группы: знакомых и незнакомых. Затем группа знакомых разбита на более мелкие на основе родственных, дружеских, приятельских и т.п. отношений с жертвами. Вслед за этим под каждой группой расположены характеристики способов убийств и самих преступников, их отличие от окружающих и местожительство, мотивы убийств. За группой преступников из круга незнакомых следует информация о характеристиках способов убийств и самих преступников, об их отличии от окружения, их местожительстве и мотивах.

В части типовых версий информация о личностных характеристиках преступников, о способах убийств, об отличии от окружения, о местожительстве преступников дана в объединенном варианте для всех групп преступников. В других схемах типовых версий преступники объединены в группу по полу, а затем по отношениям с жертвой. По половым и возрастным характеристикам жертв версии о преступниках объединены в группы и блоки.

Отдельно выведены версии о преступниках, построенные на информации о характеристиках их прошлых судимостей, о характеристиках следов действий, способов преступлений, корыстных и сексуальных мотивах убийств.

Часть типовых версий о преступниках не вошла в альбом Л.Г. Видонова, но присутствует в других его работах, например, версия о преступниках по характеристикам времени совершения преступлений, об орудиях и, частично, о способах убийств, о поведении преступников до совершения убийств и после. Эти версии можно использовать самостоятельно и в совокупности с версиями, помещенными в альбоме.

Типовые версии, как полагает Л.Г. Видонов, по своей сущности являются «матрицами», «трафаретами», в которые вводится информация о характеристиках вновь возникшего и расследуемого случая убийства без очевидцев. Информация, заложенная в типовых версиях, призвана оказать содействие в преодолении недостатка информации по конкретному вновь возникшему убийству, особенно в его начальной стадии.

Построение типовых версий, по убедительному мнению Л.Г. Видонова, возможно на основе изучения уголовных дел и статистического анализа встречаемости аналогичных фактических данных.

Типизация версий должна быть связана с типологией исходных сведений об исследуемом событии или его частях.

Оптимальная форма получения сведений о типовых версиях связана с изложением эмпирического материала в виде таблиц, состоящих из отдельных блоков.

Как указывает сам Л.Г. Видонов, его выводы основаны на изучении материалов 800 или 2000 уголовных дел.

Используя методику Л.Г. Видонова, аналогичную работу проделал В.Н. Исаенко, установив связи между различными элементами криминалистической характеристики корыстных убийств (количество преступников, их пол, возраст, род занятий, характеристика личности, наличие судимости и ее характер, места проживания преступников, характер подготовительных действий преступников, данные об орудиях убийств и способах их приобретения преступниками, использование транспортных средств, способы прибытия на места преступлений, время совершения убийств, сведения о потерпевших, предметы, которыми завладели преступники в результате убийств, последующие действия преступников с этими предметами и др.) и выделив типовые версии, с помощью которых можно определить контингент, в котором вероятнее всего находится искомый преступник (было изучено 160 уголовных дел и проанализировано 200 статей об опыте расследования подобных дел)[359].

Пользуясь методикой Л.Г. Видонова, изучив 1100 уголовных дел, аналогичные связи (примерно между 37 параметрами элементов криминалистической характеристики) и типовые версии были определены Н.С. Юмашевым по делам о грабежах и разбойных нападениях, совершаемых с целью завладения личным имуществом граждан. Например, Н.С. Юмашев пришел к выводу о том, что, если в отношении гражданки в возрасте до 35 лет совершен «рывок», то предположительно (с точностью до 60 %) преступником является мужчина в возрасте от 18 до 35 лет; совершивший преступление в одиночку; проживающий в районе города, где было совершено преступление; имеющий среднее образование; рабочий; не женатый; не судимый; находящийся в нетрезвом состоянии; ведущий антиобщественный образ жизни [360].

Работы Л.Г. Видонова были подвергнуты критике А.М. Лариным, подсчитавшим, что общее число возможных сочетаний выделенных Л.Г. Видоновым признаков, относящихся к убийце (21 признак), а также времени, месту совершения преступлений, его способам, орудиям убийства и т.п. (еще 57 признаков), составляет 150336000, что на несколько порядков выше, чем число всех умышленных убийств, совершаемых в России[361].

Как ни привлекательна сама идея выведения типичных версий на основе установления закономерных связей между большим количеством различных параметров элементов криминалистической характеристики, с железной логикой А.М. Ларина приходится согласиться.

Жесткой критике методику Л.Г. Видонова подверг и А.С. Шаталов[362].

Приходится констатировать, что в данной методике присутствует определенный просчет в самой постановке задачи.

Обоснуем высказанное мнение.

Как справедливо замечает Ю.П. Гармаев, анализ эмпирических данных следует вести, исходя из методологического принципа огрубления, соблюдение которого при некоторых общих условиях, приводит к результату, почти не зависящему от погрешностей. Имеется в виду то, что называется «законом больших чисел». Условием репрезентативности выборки эмпирических данных, ссылаясь на работы П. Клайна, Ю.П. Гармаев называет выборку из 200 фигурантов (уголовных дел, анкет, карточек), при которой источник погрешности коэффициента корреляции уже можно не принимать в расчет[363]. (Впрочем, и здесь надо всегда помнить, что никакое выборочное изучение уголовных дел и других материалов никогда не даст гарантии абсолютно правильного отражения преступной деятельности во всем ее разнообразии.)

Однако, как часто должен встречаться тот или иной элемент криминалистической характеристики (точнее выделенные параметры отдельных элементов, признаки элементов), чтобы его можно было бы рассматривать как закономерно присущий для данной категории преступлений?

По мнению исследователя этих проблем А.Ф. Лубина, для того, чтобы можно было вести речь об изучении того или иного признака, минимальное количество частоты «попаданий» в каждый параметр структуры исследовательской модели, например, позицию анкеты по изучению уголовного дела (фактически - элемента криминалистической характеристики или его признака, параметра – С.К.), должно составлять не менее десяти. Данное правило А.Ф. Лубин называет принципом минимальности объема выборки[364].

Таким образом, если сочетание двух элементов (выделенных параметров элементов) криминалистической характеристики в изученном информационном массиве уголовных дел встречается хотя бы десять раз, то это всего лишь дает возможность выдвинуть предположение о наличии корреляционной связи между ними. Количество же уголовных дел, как отмечалось, желательно иметь не менее двухсот.

Если такое сочетание двух элементов встречается более десяти раз, то в этом случае уже можно говорить о выведении коэффициента корреляции. Чем выше частота встречаемости сочетания двух элементов, тем выше коэффициент корреляции.

Так, например, в случае, если в 200 уголовных делах элемент А взаимосвязан (обусловливает появление) с элементом В, но их совместная встречаемость выражается числом 40 (взаимосвязь установлена только по 40 уголовным делам), то коэффициент корреляции будет в таком случае равняться всего 20 % .

Однако, для установления корреляционных связей между каким количеством элементов криминалистической характеристики достаточно сюжетов 200 уголовных дел? Какое количество уголовных дел полностью охватывает все возможные версии о личности преступника?

Здесь на помощь приходят следующие математические выкладки.

Например, автор-разработчик криминалистической методики, изучив 900 уголовных дел, выделяет 3 способа совершения преступления.

Таким образом, весь массив изученных дел разбивается на 3 группы примерно (в зависимости от частоты встречаемости того или иного конкретного способа) по 300 дел.

Если при этом автор-разработчик выделяет 3 признака характеристики личности преступника, то весь массив дел разбивается также на 3, но уже другие группы, тоже примерно по 300 дел в каждой.

В случае соответствия определенного способа совершения преступления определенному параметру личности преступника, можно говорить об установлении корреляционной зависимости между ними (вплоть до стопроцентной, практически функциональной, если встречающимся 300 раз способам каждый раз (300 раз) соответствует один и тот же признак личности преступника; то есть каждой группе дел, выделенных по признакам личности, строго соответствует группа дел, выделенных по признакам способа, то есть фактически выделенные группы совпадают). Показатель совпадения выделенных по признакам способа и признакам личности двух групп дел будет в данном случае являться коэффициентом корреляции двух взаимозависимых величин (количественных показателей выделенных признаков или параметров элементов криминалистической характеристики).

Если разработчик криминалистической методики дополнительно выделяет, например, 3 признака места совершения преступления, то массив изученных дел опять разделяется на 3 другие группы, примерно по 300 дел в каждой. Это дополнительно позволяет выявить и вычислить корреляционные зависимости, например, между признаками личности преступника и выделенными признаками мест совершения преступления.

А вот, если необходимо выявить и вычислить корреляционные зависимости между тремя параметрами элементов криминалистической характеристики, включающими 3 выделенных признака способа, 3 признака места и 3 признака личности преступника, то массив изученных дел следует разбить на 27 групп (3∙3∙3).

Как видно, вероятность установления корреляционной зависимости между признаками трех элементов криминалистической характеристики значительно снижается. Впрочем, и в этом случае может оказаться так, что заслуживающие внимания корреляционные зависимости будут установлены. Например, это произойдет тогда, когда большей части выделенных признаков личности будут соответствовать одни и те же признаки способа и места.

Если будет поставлена задача выявить и вычислить корреляционные зависимости между четырьмя элементами криминалистической характеристики, включающими 3 выделенных ранее признака способа, 3 признака места, 3 признака личности преступника и дополнительно выделенными, например, 3 признаками личности потерпевшего, то массив изученных дел уже приходится разбивать на 81 группу (3∙3∙3∙3). Теоретически возможно установление корреляционной зависимости между выделенными признаками четырех элементов криминалистической характеристики из нашего примера. И в таком случае может оказаться так, что заслуживающие внимания корреляционные зависимости будут установлены. Однако вероятность такого развития событий значительно снижается по сравнению с предыдущим примером выявления корреляционной зависимости между признаками трех элементов криминалистической характеристики. Причем эта вероятность неумолимо прогрессивно снижается.

Еще раз рассмотрим наш пример под несколько иным углом.

Обозначим признаки личности преступника символами А, Б, В; признаки способа – символами а, б, в; признаки места – α, β,γ; признаки личности потерпевшего – x,y, z.

В нашем примере 300 преступников группы А в среднем совершают преступления 3 способами (то есть в среднем 100 преступников группы А совершают преступления одним способом, например, а). Усредненный коэффициент корреляции между такими признаками как определенные признаки личности преступника и определенные признаки способа (Аа) здесь равен, таким образом, ⅓ или примерно 33,3 %.

Эти 100 преступников группы А, осуществляющих преступления способом а (их можно условно обозначить Аа), совершают преступления в 3 категориях мест. Таким образом, среднее количество преступников Аа, совершающих преступления в месте α, будет равно 33 (строго говоря, при делении 100 на 3 получается 33⅓), то есть усредненный коэффициент корреляции между признаками Ааα уже равен одной девятой (33⅓ разделить на 300) или примерно 11,1 %.

Указанные 33 преступника группы Ааα совершают преступления в отношении потерпевших, которые также разбиты на 3 группы. Таким образом, в отношении потерпевших, например группы x, в среднем совершают преступления лишь 11 преступников группы Ааα; усредненный коэффициент корреляции между признаками Ааαx уже будет равен одной двадцать седьмой или примерно 3,7 %.

И так далее.

Таким образом, как это видно из рассмотренного примера, вероятность установления значимой для следственной практики корреляционной зависимости между большим количеством параметров криминалистической характеристики уменьшается в геометрической прогрессии с увеличением количества этих параметров.

В том же случае, если при разработке криминалистической методики было бы изучено не 900, а, например, 9000 уголовных дел, математически вычисленная вероятность установления значимых корреляционных зависимостей осталась бы та же.

Однако при этом речь шла бы уже об установлении закономерностей между параметрами Ааαx не для 11, а для 111 преступников, что на порядок повышает ценность выявляемых закономерностей.

Мы для простоты рассмотрели упрощенный пример, в котором все преступники подразделялись всего на 3 группы, и им коррегировали только 3 элемента криминалистической характеристики (способ, место, личность потерпевшего), каждый содержащий по 3 признака. Итого, всего 12 признаков.

В своих же работах Л.Г. Видонов, В.Н. Исаенко, Н.С. Юмашев оперировали с гораздо большим количеством признаков.

Насколько выводы указанных авторов соответствуют действительности?

Этот вопрос остается открытым.

Например, В.В. Радаев, в одно время с Л.Г. Видоновым разрабатывавший вопросы методики расследования преступлений, совершенных лицами, страдающими психическими недостатками[365], не подтвердил вывод Л.Г. Видонова о том, что лица, страдающие психическими заболеваниями, удаляются с места совершенного ими убийства скачками или прыжками, и таких особенностей в поведении данных лиц не выявил[366].

Однако означает ли это, что методика Л.Г. Видонова не имеет права на существование?

Безусловно, нет.

Предложенный Л.Г. Видоновым путь выявления закономерностей между различными параметрами элементов криминалистической характеристики, основанный на установлении наиболее часто встречаемых определенных сочетаний этих параметров, выраженных количественными показателями в процентном отношении, является, по нашему мнению, магистральным путем развития и совершенствования криминалистических методик расследования преступлений.

С увеличением числа параметров, между которыми устанавливается закономерная связь, должна увеличиваться степень вероятности выдвигаемых версий. Правда при этом, как уже отмечено, резко уменьшается частота встречаемости данных взаимосвязей, а, следовательно, и возможность практического их применения. Поэтому никогда не следует стремиться к установлению корреляционной зависимости между большим количеством выделяемых признаков. Этих признаков должно быть, в лучшем случае, несколько.

Более того, если представить, что в криминалистической характеристике описано, например, пять параметров различных элементов с коэффициентом корреляции 0,9 между ними, то, исходя из того, что при определении надежности системы в целом вероятности надежности ее составляющих перемножаются, надежность такой системы в целом будет равна только 0,584. Если исследуемых параметров в системе будет еще больше, а корреляция между ними останется такой же или меньшей, то надежность этой системы будет, соответственно, еще меньше[367]. Зависимость же между тремя и более числом выделенных параметров или факторов должна изучаться методами корреляционного анализа (вычисление частных и множественных коэффициентов корреляции и корреляционных отношений).

Таким образом, для установления корреляционной зависимости одновременно между несколькими выделенными параметрами преступных деяний определенной категории существует только один путь – увеличение количества изучаемых уголовных дел и других материалов о противоправной деятельности.

Если для установления корреляционной зависимости между двумя параметрами, как правило, достаточно изучения 200 дел, то для установления корреляционной зависимости между тремя параметрами этого количества дел может оказаться недостаточно.

Однако огорчаться здесь не следует.

Необходимо иметь в виду, что реальная преступная деятельность далеко не всегда развивается с учетом положений теории вероятностей и допускает возможность любых, самых значительных флуктуаций.

Так, например, существует большое количество способов бытовых убийств (с помощью предметов хозяйственно-бытового назначения, огнестрельного оружия, холодного оружия, путем удушения, отравления и т.д. и т.п.). Однако в подавляющем большинстве случаев бытовые убийства совершаются путем использования предметов хозяйственно-бытового назначения, среди которых преобладают кухонные ножи. И именно данный способ совершения преступления будет доминировать над всеми остальными. Именно по отношению к этому способу можно будет выделить значимые взаимообусловленные связи с другими признаками изучаемой категории преступлений. В этом случае для установления корреляционной зависимости между тремя параметрами изучения 200 уголовных дел может быть и хватит.

Но, даже, если закономерные связи обозначены лишь схематично, с большой долей погрешности, они могут иметь практическое значение как некоторые ориентиры для выдвижения следственных версий, что уже лучше, чем отсутствие всяких ориентиров.

Для выдвижения типичных следственных версий наиболее существенными являются связи между группами признаков, характеризующих следы преступления (в широком смысле), его последствия, и группами признаков, относящихся к преступнику и его действиям[368].

Это объясняется тем, что следователь имеет в своем распоряжении в основном первую группу признаков, в то время как установление и задержание преступников является его основной задачей[369].

Таким образом, выявление (и описание) признаков, характеризующих следы преступления, с последующим установлением их взаимосвязей с признаками преступника является основной задачей разработчиков криминалистических методик.

Это довольно сложная задача.

Так, например, В.К. Гавло указывает, что только по делам, возбуждаемым при обнаружении трупа с признаками огнестрельного повреждения, можно выделить до 150 существенных признаков[370].

Эта работа требует максимально возможного охвата эмпирического материала, в первую очередь, уголовных дел.

Однако возможности ученого-криминалиста, в индивидуальном порядке разрабатывающего ту или иную методику, довольно ограничены.

Несколько выше в этом отношении возможности авторских коллективов. Но и они не беспредельны.

На помощь приходят «системно-кибернетические методы для изучения события преступления, его детального содержательного описания, уточнения используемых при этом понятий. На этой основе происходит совершенствование структуры системы криминалистической характеристики, сосредотачивающей типовую информацию о преступлении, его «образ». В свою очередь, это приводит к необходимости системно-кибернетического исследования процесса раскрытия данного преступления на основе дальнейшей детализации составляющих его систем (этапов) и типичных ситуаций. Тем самым методика будет подготовлена к разработке алгоритмов (программ) раскрытия,… если мы можем точно описать (формализовать) событие преступления, тем самым мы обеспечиваем возможность формализовать процесс его раскрытия, а затем моделировать на ЭВМ»[371].

По мнению С.А. Кондрахина, широкие возможности совершенствования криминалистических методик открывает интеграция положений теории следственных ситуаций и теории экспертных систем, сформировавшейся в течение последнего десятилетия в рамках разработки проблем «искусственного интеллекта» в самостоятельное направление[372].

Разработки, связанные с созданием на основе компьютерных экспертных систем (КЭС) автоматизированных методик расследования отдельных видов преступлений, поддерживаются руководством Следственного комитета при МВД РФ.

Достоинства КЭС[373] проявляются в том, что они ориентированы на решение круга задач в неформализованных областях, предназначены для пользователей, не имеющих навыков программирования, способны объяснить ход своих рассуждений на языке, понятном пользователю (например, следователю), имеют возможность «самообучаться» за счет пополнения своей базы новыми знаниями.

Например, при введении в систему признаков той или иной следственной ситуации может быть получено заключение о признаках лица, которое могло совершить преступление. Если следователь согласен с предложенной версией, то компьютер может «выдать» дополнительную информацию, типичную для данной версии.

Таким образом, другой подход к реализации возможностей программирования и использованию их при формировании криминалистических методик расследования преступлений обусловлен применением ЭВМ.

Вместе с тем не следует и преувеличивать возможности компьютерных программ.

Создание и усовершенствование компьютерных программ поддержки тактических решений следователя не должно приводить к «автоматизации» следственного труда.

Не случайно создатель кибернетики Норберт Винер говорил: «В настоящее время и в обозримом будущем область управления не только не может быть полностью описана алгоритмами, но и вообще полностью формализована»[374].

Типовые версии не могут заменить творчество следователя. Они «должны содержать указание на вероятностный характер содержащихся в них данных с тем, чтобы практические работники не абсолютизировали их и помимо типовых версий выдвигали и проверяли и другие возможные версии, возникающие при расследовании конкретного преступления»[375].

А вот что по этому поводу думают следователи-практики.

Приведем лишь мнение старшего следователя по особо важным делам прокуратуры бывшей Литовской ССР Ю.Б. Патупы: «Методические рекомендации, выработанные в результате обобщения следственной практики, приносят пользу лишь в том случае, если они используются с учетом конкретных особенностей дела»[376].

Таким образом, «помимо системы криминалистических алгоритмов и программ расследования, частные методики обязательно должны содержать, например, криминалистические рекомендации общего назначения и необходимые эвристические компоненты»[377]. (Поддерживая мнение А.С. Шаталова, хотелось бы добавить что, криминалистические рекомендации общего характера и эвристические компоненты должны присутствовать в криминалистических методиках всегда.)

Тем не менее, компьютерные программы могут серьезно облегчить работу следователя.

Говоря о предназначаемости создаваемых компьютерных программ, следует прислушаться к авторитетному мнению бывшего начальника отдела по расследованию преступлений в сфере экономической деятельности ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области С.Г. Евдокимова о том, что «важна не работа по готовому алгоритму.., а динамическое развитие логики самой задачи, требующей своего разрешения в процессе реализации определенной категории уголовных дел, реализуемое в процессе диалога следователя с ЭВМ». Речь идет о разработке специальных программ, позволяющих накапливать и анализировать информацию по сложным уголовным делам, устанавливать взаимосвязи между эпизодами, субъектами и обстоятельствами совершения преступных деяний[378].

В основу КЭС (или любого другого программного «методико-криминалистического продукта») закладываются сведения, обусловленные криминалистической характеристикой конкретной категории преступлений, которые, в свою очередь, выводятся из анализа уголовных дел и других материалов. Информация об этих сведениях «переводится» на язык, понятный ЭВМ, для ее последующей обработки.

Идеи о создании специального учета в информационных центрах УВД, ГУВД, МВД, состоящего из стандартизированной картотеки, каждая карточка которой особым кодом (простым и понятным) описывала бы структурные компоненты соответствующих криминалистических характеристик преступления, высказывались и ранее[379].

Таким образом, путь совершенствования будущего программного обеспечения расследования лежит через глобальное криминалистическое системное наблюдение и изучение преступности – ее криминалистический мониторинг, способный служить базой и для выработки рекомендаций по разработке эффективных методик расследования различных категорий преступлений.

Ведение широкомасштабного криминалистического мониторинга преступлений потребует организационных решений и соответствующего финансирования. Хотя, как известно, именно дешевая юстиция дорого обходится обществу. Не вкладывая необходимые финансовые средства в криминалистический мониторинг, мы никогда не сможем обеспечить требуемый практикой уровень криминалистического обеспечения борьбы с преступностью, а останемся на современном (пусть и достаточно высоком) уровне. Любое совершенное программное обеспечение должно иметь под собой основу в виде выделенных типичных корреляционных рядов по результатам самого широкого изучения эмпирических данных.

Представляется, что осуществлять мониторинг мог бы, например, ВНИИ МВД РФ или специально созданная для этого структура. На местах подготовку соответствующей информации о параметрах элементов криминалистических характеристик преступлений и следственных ситуаций могли бы осуществлять контрольно-методические подразделения следственных органов.

Так, например, в июле 1984 г. Конгресс США вынес решение о создании Национального центра анализа насильственных преступлений, в котором аккумулируются данные, полученные в ходе расследования массовых, серийных, сексуальных преступлений. Местные органы охраны правопорядка передают центральным органам информацию для анализа и выявления подобного рода преступлений в других регионах. Целью создания центра является разработка усовершенствованной компьютеризованной системы, позволяющей эффективно анализировать и составлять развернутые психологические характеристики отдельных видов преступлений («профиль преступника»)[380].

Постоянно осуществляемый мониторинг позволял бы отслеживать изменения параметров элементов криминалистических характеристик различных категорий преступлений в пространственном и временном отношениях.

Так, например, С.В. Лаврухин, изучавший сведения о лицах, совершивших умышленные убийства и покушения на убийство, за период с конца 1970-х по конец 1980-х гг. выявил тенденцию к увеличению возраста убийц[381].

Следует согласиться с С.И. Цветковым в том, что создание универсальных криминалистических характеристик для больших регионов, на длительный период делает их нерепрезентативными, и лишь кустовой принцип выборки, создание региональных криминалистических характеристик позволяет получить адекватную информацию, которая может быть использована при раскрытии преступлений[382].

Создаваемые криминалистические характеристики и будут ложиться в основу для построения методик расследования определенных категорий преступлений.

В техническом аспекте криминалистический мониторинг потребует дальнейшей детальной разработки способов формализованной записи параметров элементов криминалистических характеристик и следственных ситуаций[383], воспринимаемых современными ЭВМ и совместимых с их программным обеспечением.

Накопленный определенный опыт компьютерных разработок в этой области, в том числе опыт создания первых автоматизированных методик расследования некоторых видов преступлений[384] вселяет надежду на успешное решение и данной проблемы. Однако это является, видимо, делом не близкого будущего.

Впрочем, при разработке и формулировании типичных версий следует помнить и о возможностях метода экспертных оценок, анкетирования и интервьюирования практических работников правоохранительных органов как дополнении к методам изучения уголовных дел и материалов о правонарушениях. Благодаря методу экспертных оценок могут выявляться скрытые отношения и связи между самыми различными элементами.

По мнению С.И. Коновалова, лишь логический анализ взаимосвязей является единственным методом изучения и обобщения криминалистически значимых признаков преступления.

В обоснование этого вывода он пишет, что «ни о каких жестких закономерностях, установить которые пытались многие исследователи, в криминалистике речи быть не может в силу многомерной обусловленности преступных событий различными причинами, факторами и т.д. Как и во многих социальных науках, в криминалистике нет и не может быть жесткой детерминации связей. Все, что связано с действиями и взаимодействиями человека, имеет вероятностный характер, отражается не в закономерностях, а в тенденциях, иногда только намечающихся, малозаметных, и уж во всяком случае практически не измеряемых в требованиях корреляционной зависимости»[385].

Однако, на наш взгляд, права М.В. Субботина, которая, возражая С.И. Коновалову, говорит о недопустимости противопоставления статистики и логики.

По ее убедительному мнению, статистика и логика дополняют друг друга, а логические выводы могут строиться на статистических данных. В любом случае, по мнению М.В. Субботиной, «взаимосвязь – это условная (т.е. логическая) вероятность… закономерная связь проявляется тем точнее и строже, чем обширнее массив изучаемых преступлений»[386].

Сказанное лишний раз подтверждает мысль о необходимости криминалистического мониторинга преступлений в целях создания более широкой эмпирической базы построения разнообразных криминалистических методик и расширения возможностей программирования расследования.

 

§ 3. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗНАНИЙ О КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ МЕТОДИКАХ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В УЧЕБНОМ ПРОЦЕССЕ

 

Решение задачи обеспечения надлежащего содействия правоохранительным органам в борьбе с преступностью требует подготовки специалистов, способных решать эту задачу грамотно и высокопрофессионально.

Вместе с тем, проблема снижения качества профессионального образования выпускников многих высших юридических учебных заведений вызывает тревогу[387].

Впервые в России курс криминалистики был прочитан С.Н. Трегубовым в 1911-1912 гг. в Императорском Училище Правоведения.

Впрочем, «кроме Трегубова… необходимо указать еще на проф. А.Д. Киселева, знакомившего студентов юридического факультета Харьковского университета с вопросами криминалистики еще в 1910 г.»[388].

Начиная с 1930-х годов, в СССР преподавание криминалистики постепенно включалось в программы подготовки юристов в тех правовых вузах, где существовала прокурорско-следственная специализация[389].

В настоящее время в соответствии с действующим государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования криминалистика отнесена к федеральному компоненту общепрофессиональных правовых учебных дисциплин.

Криминалистика относится к числу тех учебных дисциплин, от которых зависит уровень и содержание профессиональной подготовки будущих оперативных сотрудников, следователей, прокуроров, судей, руководителей правоохранительных органов всех уровней. Роль криминалистики в системе профессиональной подготовки этих категорий сотрудников правоохранительных органов постоянно возрастает, и этот процесс характерен для всех форм обучения[390].

Таким образом, проблема поиска путей повышения эффективности учебного процесса является одной из актуальных для криминалистики и требует своевременного осуществления мероприятий, направленных на улучшение качества обучения.

«Не следует забывать, что следователь, который учится во время практики или на практике, учится всегда за ее счет, т.е. за счет людей, которые имеют несчастье попасть в сферу его неумелой деятельности, или за счет интересов общества, которые он, терпя неудачу при раскрытии преступления, не в состоянии в должной мере оградить»[391].

В этой связи перед научно-педагогическими работниками встает проблема определенного усовершенствования организационно-методических документов учебного курса «Криминалистика».

Проведенное исследование генезиса и современного состояния криминалистических методик расследования преступлений позволяет, по нашему мнению, сделать вывод о том, что в утвержденном 27 марта 2000 г. Министерством образования РФ государственном образовательном стандарте высшего профессионального образования по специальности 021100 «Юриспруденция» (квалификация выпускника – юрист) изложенные в общем виде требования к обязательному минимуму содержания основной образовательной программы подготовки юриста по дисциплине «Криминалистика» (ОПД. Ф. 13) нуждаются в значительной корректировке, по крайней мере, в части, касающейся криминалистической методики.

Действующая редакция обязательного минимума по изучению криминалистической методики содержит лишь указания на необходимость изучения методических основ расследования преступлений, совершенных организованными преступными группами, лицами с психическими аномалиями, иностранными гражданами, несовершеннолетними, расследования по «горячим» следам преступлений, ранее нераскрытых преступлений и др.; а также видов методик расследования.

Данная редакция фактически не содержит в себе указаний на необходимость изучения общих положений криминалистической методики, а также непоследовательна структурно.

Думается, что действующий обязательный минимум содержания программы для изучения курса криминалистики (ОПД. Ф. 13) после слов «выемки, допроса;», то есть в части, касающейся изучения криминалистической методики, целесообразно изложить в следующей редакции:

«общие положения криминалистической методики (понятие, история, система, задачи, связи с другими научными знаниями, принципы, перспективы развития, теоретическое и практическое значение), общая криминалистическая методика расследования преступлений (принципы построения методик расследования различных категорий преступлений, их классификации, структура, содержание), типичные криминалистические методики расследования преступлений (убийств, причинения вреда здоровью, половых преступлений, краж, мошенничества и др.), особенные криминалистические методики расследования преступлений (преступлений несовершеннолетних, организованной преступной деятельности, нераскрытых преступлений прошлых лет и др.).».

Подобная редакция, последовательно структурированная по принципу «от общего к частному», более полно учитывает современный уровень развития криминалистического научного знания, позволяет в полной мере развивать ее положения в примерных и рабочих программах по курсу «Криминалистика» для образовательных учреждений любых ведомств.

На наш взгляд, существующая учебная и учебно-методическая литература по криминалистике[392] в целом отвечает требованиям, предъявляемым к такого рода источникам.

Особое значение здесь приобретают вопросы преподавания методики расследования преступлений, которая, по образному выражению А.И. Бастрыкина, является руслом, по которому достижения криминалистики направляются в практику расследования[393].

В соответствующих главах вузовских учебников или отдельно издаваемых учебных лекциях, посвященных методике расследования конкретных категорий преступлений, учебные вопросы, по нашему мнению, следует излагать с учетом сложившихся подходов к структурированию криминалистических методик, в том числе с учетом положений, выдвинутых в настоящей работе.

Начинать изложение учебного материала в любом случае целесообразно с описания криминалистической характеристики рассматриваемых преступлений. (Заметим, что при этом выявляется еще одно предназначение криминалистической характеристики – служить источником учебных знаний. Это в полной мере относится и к криминалистическим характеристикам, открывающим групповые методики, не обладающие той степенью конкретики, в связи с чем они не могут широко использоваться практическими работниками правоохранительных органов.)

Если в главе или учебной лекции речь идет о расследовании преступлений определенной укрупненной группы, то в ее заключительной части в форме отдельных пунктов (параграфов) могут излагаться особенности расследования отдельных видов и разновидностей этой группы преступлений.

Что касается вопроса о том, методикам расследования каких категорий преступлений следует уделять наибольшее внимание при организации учебного процесса, то решение его целиком определяется состоянием и структурой современной преступности, а также специализацией учебного заведения.

Пожалуй, основной проблемой современного учебного процесса является подготовка юристов-криминалистов, обогащенных не только глубокими теоретическими знаниями, обладающих творческим мышлением, но и обученных практическим навыкам предстоящей работы.

«Специфика криминалистической подготовки в значительной мере связана с привитием практических навыков и умений»[394].

Представляется, что будущий следователь еще в стенах учебного заведения должен овладеть необходимыми элементарными навыками оценки доследственных и следственных ситуаций, принятия тактических решений, работы с потенциальными доказательствами, организационных действий, составления следственных и иных документов по уголовному делу и т.п.

В этом, по нашему мнению, состоит перспектива юридического криминалистического образования.

Таким образом, исключительно важная роль в учебном процессе по методике расследования преступлений принадлежит практическим занятиям, которые помогают закрепить теоретические знания, прививают обучаемым интерес к криминалистике.

Практические занятия – это определенный вид практики, связанный с углублением и расширением знаний и навыков на основе содержания лекций и в результате работы на семинаре, а также в ходе самостоятельного изучения рекомендуемой литературы[395].

Формы проведения практических занятий разнообразны: групповые упражнения, оперативные тренировки, деловые игры, криминалистические учения и т.д[396].

Методико-криминалистическое обеспечение практических занятий сводится, главным образом, к обеспечению учебного процесса соответствующей учебной литературой.

Как правило, это традиционные сборники задач по криминалистике или криминалистической методике. Роль их в обеспечении учебного процесса, безусловно, высока. Однако проведение с учащимися практических занятий, посвященных решению небольших по объему задач по методике расследования преступлений, при всей важности этой работы уже не отвечает современным требованиям, предъявляемым к подготовке специалистов в области расследования преступлений (следователей).

Значимую роль в обеспечении учебного процесса могли бы играть тематические сборники задач, посвященные методике расследования конкретного вида (разновидности) преступлений.

К сожалению, отдельные из них, имеющиеся к настоящему времени (по нашим данным, как отмечалось ранее, в СССР и РФ их издано только девять), значительно «морально» устарели.

Гораздо более приближенным к практике, а, поэтому, и более перспективным представляется проведение практических занятий по методике расследования преступлений с использованием игровых уголовных дел.

Работа обучаемых в небольших учебных группах с использованием социально-активных методик обучения, ролевых игр значительно активизирует усвоение теоретического материала, овладение практическими навыками, обеспечивает выработку инициативного подхода к решению следственных задач, максимально раскрывая творческие способности каждого из учащихся. Ситуационно-ролевые игры не только разнообразят учебный процесс, но и позволяют каждому из их участников представить себя на месте того или иного должностного лица в определенных следственных и иных ситуациях.

Представляется, что для достижения целей криминалистической игры (криминалистического учения) должен разрабатываться план-сценарий ее проведения, предусматривающий ее правила, состав участников и информационное обеспечение.

Для организации расследования в группе учащихся каждый слушатель (курсант, студент) «назначается» на определенную должность: начальника органа внутренних дел, старшего следователя, следователя, оперуполномоченного ОУР, оперуполномоченного ОБЭП, участкового уполномоченного, эксперта-криминалиста, судебно-медицинского эксперта, ревизора и т.д. После этого слушателям предлагается под руководством старшего следователя, который должен выполнять роль руководителя следственной группы, разработать план расследования и задания для каждого ее участника[397].

Основой информационного обеспечения должны являться материалы учебного (игрового) уголовного дела.

Оптимальной формой изложения материалов учебных дел, по нашему мнению, могли бы быть специализированные учебно-методические пособия, содержащие фабулу одного дела, состоящего из нескольких частей (этапов). (За основу учебного материала, на наш взгляд, лучше всего брать материалы реальных архивных уголовных дел, адаптируя их применительно к учебным целям, а в ряде случаев снабжая необходимыми иллюстрациями и приложениями.)

Каждая часть (глава) пособия должна начинаться с изложения исходных (вводных) материалов (исходной информации, исходных данных), содержащих, помимо словесной информации, учебные протоколы осмотра места происшествия и других следственных действий, протоколы заявлений, объяснения и т.д.

В соответствии с содержанием исходных данных в пособии следует приводить задания, состоящие из нескольких вопросов и содержащие, например, требования обсудить исходную информацию, оценить следственную ситуацию, определить направления, силы и средства дальнейшего расследования, выработать план и тактику конкретного следственного действия, составить соответствующие процессуальные документы и т.п.

Таким образом, после обсуждения и практического разрешения вопросов, поставленных перед учащимися в соответствии с игровой ситуацией первой части пособия, следует очередная вводная информация (вторая часть) в развитие ситуации из части первой. Последовательность частей (этапов) обусловливается логикой расследования учебного дела. Такой подход к изложению учебного методико-криминалистического материала позволяет учащимся оценить правильность своих действий на предыдущем этапе работы и вырабатывает у них способность оперативного реагирования на изменяющуюся обстановку расследования. (Думается, что может быть признано целесообразным приводить в пособиях и варианты решения по каждому из заданий.)

Расположение учебного материала в пособии и его текстовое исполнение, по нашему мнению, должно предусматривать возможность дополнения материалов игрового дела преподавателем, ведущим занятия.

В содержание таких пособий также целесообразно включать данные о месте проведения и общей продолжительности занятий (в том числе, с указанием времени, отведенного на каждый этап), необходимом оборудовании, контрольные вопросы, задания на самоподготовку.

Несомненно, что практические занятия с использованием специализированных учебно-методических пособий для проведения криминалистических ситуационно-ролевых игр в определяющей степени будут способствовать дальнейшему углублению теоретических знаний, приобретению и закреплению профессиональных навыков и умений у учащихся (слушателей, курсантов, студентов) при изучении методики расследования отдельных видов преступлений.

Таким образом, с учетом изложенного выше, представляется, что основными направлениями развития учебной методико-криминалистической литературы являются следующие направления:

1. подготовка крупных специализированных учебно-методических пособий для проведения криминалистических ситуационно-ролевых игр;

2. подготовка тематических сборников небольших задач, посвященных методике расследования конкретного вида (разновидности) преступлений;

3. переработка и совершенствование имеющихся сборников задач по криминалистической методике;

4. подготовка в форме глав учебников (учебных пособий) и учебных лекций новых криминалистических методик, обусловленных изменением и совершенствованием законодательства;

5. переработка и совершенствование имеющихся методик.

Теперь несколько слов об одной локальной проблеме.

Хотелось бы высказать некоторые соображения по поводу необходимости преподавания криминалистики в неюридических, в первую очередь, экономических вузах.

Прав В.Г. Танасевич, констатируя, что далеко не всегда приемы, выработанные юристами и специалистами в области учета, применяются ревизорами, в частности, такие приемы, как приемы исследования нескольких документов, отражающих взаимосвязанные операции, приемы исследования учетных данных, отражающих движение однородного имущества, и т.д[398].

Автору из собственного опыта известно, что привлекаемые к работе по расследованию уголовных дел о преступлениях в сфере экономической деятельности специалисты контрольно-ревизионных аппаратов действительно не всегда в должной мере осведомлены о возможностях экономико-криминалистических приемов исследования учетных документов, несмотря на то, что изучение приемов бухгалтерского анализа документов входит в программы экономических вузов.

Как правило, плохо осведомлены специалисты-ревизоры и о признаках материального подлога в документах и криминалистических приемах их исследования.

Способы же работы привлекаемых специалистов-ревизоров чаще всего сводятся к изучению и анализу текстового содержания предоставляемых им документов.

Таким образом, «юристы должны принять энергичные меры для ознакомления ревизоров с достижениями криминалистики по изучению способов совершения скрытых хищений и разработке методов их выявления»[399].

Думается, что во многом этому могло бы способствовать введение преподавания основ криминалистики в экономических высших учебных заведениях или, как минимум, преподавания основ криминалистики на курсах по подготовке специалистов для контрольно-ревизионных аппаратов и аудита.

И в заключение о центральной, по мнению автора, проблеме преподавания криминалистики.

Изучая и анализируя опыт преподавания криминалистики в различных петербургских вузах, автор постоянно ощущал, что, начиная с самых первых занятий, для успешного усвоения учебного материала учащимся явно чего-то не хватает. И дело здесь не в плохом знании, например, основ уголовного или уголовно-процессуального права.

Не хватало широты мышления, осознания места криминалистики в общественной жизни, ее роли в такой жизненно актуализированной сфере как сфера борьбы с преступностью.

У учащихся, начинающих свое знакомство с криминалистикой с ее теоретических основ, а затем с учебных тем по криминалистической технике, как правило, отсутствует ясное представление о необходимости (и неизбежности) появления криминалистики, ее историческом предназначении и философских основах[400].

Однако этот пробел может быть ликвидирован путем изучения слушателями (курсантами, студентами) специального курса по истории криминалистики.

В результате изучения истории криминалистики учащиеся получат представление о развитии взглядов на организацию расследования преступлений, о том, как происходило это развитие, как отметалось все устаревающее и не выдерживавшее проверки жизнью.

Знание истории криминалистики будет выполнять важную мировоззренческую функцию[401], оказывая большое влияние на все последующее успешное усвоение учебного материала, причем, не только по криминалистике.

Осознание историко-криминалистического процесса позволит глубже понять современное состояние криминалистики и перспективы ее развития в будущем.

В силу этого, по нашему мнению, знание основ истории криминалистики необходимо каждому образованному юристу, в особенности специализирующемуся по прокурорско-следственной специализации. (Можно сказать, что для юриста-криминалиста изучение истории криминалистики играет ту же роль, что и изучение основ римского частного права будущим юристом-цивилистом.)

В качестве приложения к настоящей работе приводится разработанный автором примерный перечень контрольных вопросов, на основе которых могут быть разработаны программы и тематические планы по спецкурсу «История криминалистики». Вопросы расположены в следующей последовательности: сначала идут вопросы, относящиеся к предыстории криминалистических знаний и появлению криминалистики за рубежом (пп. 1 - 6), затем следуют вопросы, относящиеся к истории криминалистической техники и криминалистической экспертизы за рубежом и в России (пп. 7 – 54), далее – вопросы, относящиеся к истории организации и криминалистического обеспечения расследования преступлений в России (пп. 55 – 91).

Поскольку криминалистика не относится к числу отраслей права, то и преподавание спецкурса «История криминалистики» было бы целесообразно осуществлять ученым-криминалистам из числа профессорско-преподавательского состава юридических высших учебных заведений.

Чтение упомянутого спецкурса должно предшествовать изучению общих курсов криминалистики, судебной психологии, судебной медицины, но может осуществляться параллельно с изучением уголовного права, криминологии, уголовного процесса.

Создание полноценных учебников и учебных пособий по истории криминалистики может осуществляться лишь на базе широких научных исследований в этой области знания.

В настоящее же время приходится, к сожалению, констатировать, что полномасштабного научного изложения истории отечественной криминалистики не существует.

В этой связи думается, что проведение в ближайшем будущем подобных историко-криминалистических научных изысканий должно стать одним из приоритетных направлений развития отечественной криминалистической мысли.

Результатом этой работы, по нашему мнению, может быть научный курс истории отечественной криминалистики, первый раздел которого будет посвящен истории криминалистической техники и криминалистической экспертизы, а второй – истории организации и криминалистического обеспечения расследования преступлений.

 

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 605; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!