Условия действительности договора. Действительность договоров в пользу третьего лица.

Ст. 1134 ФГК провозглашает, что согла­шения, законно заключенные, имеют силу закона для сторон, его заключивших.

Требования, которые предъявляет право к соглашениям, чтобы они стали защищаемым правом гражданско-правовых договоров, называют условиями действительности договора.

Общие для всех стран следующее:

1. Лица, участвующие в договоре, должны быть дееспособны и правоспособны.

2. Условия договора не должны противоречить нормам объ­ективного права.

3. Волеизъявление, направленное на заключение договора, не должно содержать пороков воли, то есть должно соответствовать истинной воле сторон.

4. Должна быть соблюдена требуемая законом форма.

5. В некоторых странах континентального права (Франция, Гер­мания) договор должен иметь законное основание (causa).

6. В странах прецедентного права для возможности принуди­тельной защиты нарушенного должником права, вытекающего из договора, кредитором должно быть предоставлено предусмотрен­ное договором встречное удовлетворение (consideration).

Несоответствие договора одному из указанных условий может повлечь недействительность договора в целом или только в части.

Рассмотрим каждое из условий действительности договора в отдельности.

Недействительность или оспоримость договора может быть следствием отсутствия дееспособности или ограниченной дееспо­собности физического лица на момент совершения сделки.

Установление национальным законодательством для юридических лиц торгового права режима общей правоспо­собности сделало проблему признания договора недействительным в связи с несоответствием его уставу юридического лица явлением в судебной практике довольно редким.

Договор признается недействительным, если он противоречит нормам объективного права. Не имеет значения, к какой отрасли права или законодательства относится такая норма.

Договор не должен вступать в противоречие с нормами права различных отраслей, независимо от юридической природы этих норм, включая нормы права, имеющие своим источником между­народный договор.

Гражданские кодексы стран континентальной Европы содержат нормы о том, что договоры, частные акты не должны нарушать публичный порядок и добрые нравы. Так, старейший из действую­щих кодексов — ФГК в ст. 6 в качестве общей нормы устанавли­вает запрет частными соглашениями нарушать публичный порядок, а ст. 1133 ФГК провозглашает обязательство недействительным, если оно противоречит публичному порядку. Более поздние коди­фикации начала XX века (Германия, Швейцария) не содержат указания на публичный порядок, однако в новейшей европейской кодификации (ст. 40 книги 3 ГКН) повторяет идею, что сделки, противоречащие публичному порядку и добрым нравам, ничтожны.

В праве Англии и США для решения вопроса о действитель­ности договора также применяется критерий публичного порядка, однако в законодательстве нет определения публичного порядка. В одном американском деле публичный порядок описывается как здравый смысл общества и общественная совесть, распро­страненные и применяемые на территории всего государства в вопросах публичной морали, здоровья, безопасности, благо­состояния и т.п. Это то, что хорошо установилось в общест­венном мнении в отношении ясного и очевидного долга перед ближними с учетом всех взаимосвязей и всех обстоятельств каждого взаимоотношения и ситуации.

Понятие публичного порядка расплывчато и неопределенно, однако, несмотря на всю расплывчатость определений, критику в доктрине, договор может быть признан как противоречащий пуб­личному порядку, если он нарушает свободу договаривающихся сторон, ограничивает свободу вступления в брак, промысла и тор­говли, а также свободу конкуренции.

Договор может быть признан недействительным как противо­речащий добрым нравам. Данная правовая категория, являющаяся основанием признания договора недействительным, столь же юри­дически трудно определима, зависит от субъективного усмотрения суда.

В соглашении не должно быть пороков воли. Такое требование установлено действующим законодательством (ст. 1109 ФГК; § 119, 121, 123, 124 ГГУ; ст. 23-31 ШОЗ и ст. 44 книги 3 ГКН, в Англии и США по отдельным вопросам сущест­вует специальное законодательство, а также судебная практика, являющаяся основным источником правового регулирования).

Несоответствие воли волеизъявлению должно быть существенным.

Заблуждение представляет собой ложное или неточное пред­ставление субъекта об одном или нескольких элементах договора. Источником заблуждения могут быть различные причины как субъ­ективного, так и объективного характера. Заблуждение в зави­симости от элемента договора, в отношении которого имеется неправильная, неточная или ложная информация, приводит к раз­личным юридическим последствиям:

а) заблуждение препятствует возникновению договора, когда имеет место заблуждение в правовой природе соглашения и заблуждение в тождестве предмета соглашения.

б) заблуждение влечет за собой недействительность договора. Такой порок воли возникает в результате заблуждения в сущности предмета договора и личности контрагента. Заблуждение в сущности предмета договора представляет собой заблуждение в существенных качествах предмета. Медное позоло­ченное кольцо покупается вместо золотого, предлагаемое обору­дование по своей конструкции не может развивать необходимой приобретателю производительности и т.п.

Очень часто заблуждение возникает в результате обмана. Обман — это умышленное действие или бездействие (умолчание), направленное на предоставление ложной информации об одном или нескольких элементах договора, совершаемое с целью склонить обманываемое лицо вступить в договорные отношения. По своему существу обман имеет целью умышленное введение в заблужде­ние, чтобы склонить лицо к заключению договора. Обман явля­ется наиболее часто встречающимся правонарушением и основа­нием для признания сделки недействительной.

К этой же категории оснований недействительности договора может быть отнесена убыточность.

Убыточность — это ущерб, причиняемый одной стороной другой стороне по договору, значительной неэквивалентности, чем в момент заключения договора. Убыточность необходимо отли­чать от ущерба, возникающего у одной из сторон в результате действия внешних причин во время действия договора (падение рыночных цен). Убыточность как основание признания сделки недействительной является разновидностью заблуждения относи­тельно истинной ценности предмета сделки.

Заблуждение в личности контрагента имеет место тогда, когда какие-то особые свойства личности (особые природные и профес­сиональные данные), побуждающие вступить с таким лицом в дого­вор, оказываются на момент заключения договора несуществую­щими (певец потерял голос).

В доктрине иногда упоминается заблуждение в праве как основа­ние признания договора недействительным. В качестве общего пра­вила все правовые системы исходят из презумпции знания права участниками гражданского и торгового оборота. Незнание или неправильное представление об объеме прав и обязанностей, порожденных тем или иным договором, в который вступает лицо, не является основанием для признания договора недействительным. Однако заблуждение в праве имеет место, когда, не зная поло­жения законодательства, лицо вступает в договорные отношения и передает причитающееся ему по закону право, например на наследственную долю, полагая, что эта доля значительно меньше, чем предписывает закон. В конечном итоге имеет место заблуж­дение в ценности предмета договора;

в) заблуждение не влияет на силу договора. К этому виду заблуждений относят заблуждение в несущественных элементах договора.

Очень серьезный порок воли возникает в результате насилия. Насилие представляет собой неправомерное физическое, психо­логическое, моральное воздействие на лицо с целью принуждения к вступлению в договорные отношения. В законодательстве и судебной практике используются различные термины для описания рассматриваемых видов противоправного поведения: в ФГК — насилие (violence), в ГГУ — угроза (Drohung), в ШОЗ — запугивание (Furchterregung), а в англо-американском праве — незаконное принуждение (duress) и недолжное влияние (undue influence). Такое незаконное воздействие может исходить не только от стороны по договору, но и от третьих лиц, прямо или косвенно заинтересованных в заключении договора, и может быть направлено как против самого лица, понуждаемого к вступлению в договор, так и против его близких и имущества. Однако для признания насилия как основания признания договора недействительным действие, представляющее собой насилие, должно отвечать следующим требованиям:

1) это действие должно на разумного человека произвести впечатление реальной возможности причинения ему, его близким родственникам и имуществу любого существенного и реального вреда;

2) действие должно быть противоправным. Принуждение отца поручиться за долги сына под страхом объявления его банкротом не является насилием, поскольку подача ходатайства об объявле­нии банкротства является правомерным действием, хотя может значительно ухудшить социальное положение сына;

3) действие должно иметь своей целью заставить лицо заклю­чить договор.

По праву Швейцарии в соответствии со ст. 23 ШОЗ заблуж­дение относительно экономического эффекта сделки — ее убы­точность, имевшая место на момент заключения договора, а не возникшая после, — может служить основанием для признания договора недействительным. В других правовых системах убы­точность сделки практического влияния на ее действительность не оказывает.

Волеизъявление должно быть совер­шено в требуемой законодательством форме. Правом предъяв­ляются определенные требования к форме совершения договора как одной из разновидностей сделок. В зависимости от характера правоотношений, их длительности, вида и ценности имущества требования к форме договора могут иметь императивный харак­тер либо стороны могут сами определить, в какой форме они намереваются совершить договор.

Письменная форма может быть простой и квалифицированной. Стороны, заключая договор в простой письменной форме, состав­ляют его текст на бумаге и подписывают в количестве экземп­ляров по числу участников соглашения. Совершения каких-либо других дополнительных процедур не требуется.

Если правопорядок устанавливает для данного вида договора квалифицированную письменную форму, это означает необхо­димость совершения дополнительных действий: удостоверения подписи у нотариуса, нотариального подтверждения каких-либо других фактов, например наличия полномочий, либо составления акта от имени нотариуса. Совершение договора в квалифициро­ванной письменной форме увеличивает доказательственную силу документа и тем самым повышает достоверность содержащейся в нем информации. Однако в целом ряде случаев — договоры в отношении отдельных видов имущества (недвижимость, транспорт­ные средства: автомобили, воздушные, морские и речные суда, отдельные виды ценных бумаг) — требуется специальная регист­рация сделки в различных реестрах (поземельных, ипотечных книгах, морских регистрах, реестрах акционерных обществ и т.д.). Регистрация договоров в различных реестрах придает договору публичную достоверность, что само по себе наделяет содержа­щуюся в таким образом оформленных документах информацию очень высокой степенью достоверности.

Договоры могут также заключаться в результате совершения конклюдентных действий, по своему характеру показывающих явное намерение лица заключить договор.

В очень редких случаях правом допускается молчаливое заклю­чение договора либо его прекращение.

Несоблюдение требуемой формы может иметь различные последствия. В случаях, прямо указанных в законе, нарушение формы договора влечет его недействительность с самого начала, при этом действует принцип «нет требуемой законом формы — нет договора», то есть соблюдение требуемой формы договора является предварительным условием действительности договора.

Стороны, вступая в договор, могут сами выбрать форму его совершения, но по доказательственному значению эта форма не может быть ниже, чем установлено в законе. Отношения, для над­лежащего оформления которых установлено нотариальное удо­стоверение, не могут возникнуть при совершении договора в простой письменной или устной форме. Стороны могут догово­риться о более достоверном (например, нотариальном) оформ­лении их отношений, в таком случае действительность договора зависит от исполнения такой договоренности.

В большинстве случаев нарушение требуемой законом простой письменной формы не влечет за собой недействительности дого­вора, но законодатель, признавая сделку действительной, устанав­ливает определенные правила доказывания факта совершения сделки и ее содержания, запрещая ссылаться на свидетельские показания, что существенно осложняет положение лица, право которого оказалось нарушенным. Это правило не применяется при доказывании совершения торговых сделок, а также факта сущест­вования договора, заключенного хотя и с нарушением формы, но уже полностью или частично исполненного одной стороной.

Нормы, регулирующие вопросы, связанные с формой сделок, многочисленны и разрозненны. Простая письменная форма необ­ходима при совершении сделки либо на сумму свыше установлен­ного в законе минимума, например во Франции для всех видов договоров свыше 5 тыс. евро (ст. 134 ФГК); в США — свыше 500 долл. (ст. 2-201 ЕТК); либо на срок, превышающий установ­ленный в законе минимум: договоров имущественного найма на срок более одного года (§ 566 ГГУ); либо для договоров установлен­ного вида независимо от суммы и срока: поручительство (§ 766 ГГУ), за исключением торговых сделок (§ 350 ГТУ).

При совершении сделки в виде ценной бумаги требуется соблюдение множества обязательных требований под страхом недействительности документа как ценной бумаги.

По праву Англии предъявляются особые требования не только к форме, но и к процедуре оформления формальных договоров или договоров «за печатью». Еще в Средние века было установлено требование, что обещание, чтобы стать действительным, необхо­димо оформить в виде специального акта, который должен быть подписан, опечатан и вручен лицом, принимающим на себя обя­зательство, кредитору. Документ «за печатью» составлялся на пергаменте в количестве экземпляров, равном числу участников отношений, подписывался каждым участником, подпись обяза­тельно скреплялась сургучной или восковой гербовой печатью лица, подписавшего документ, и торжественно вручался. Посте­пенно в таком же порядке стали оформляться взаимные обещания, то есть договоры, которые признавались абсолютно действитель­ными при строгом соблюдении формы.

Скрепление печатью документов использовалось для удосто­верения подлинности документов, в которых лицо, прикладываю­щее печать, являлось стороной. В те времена, когда грамотность была редким явлением, печать несла на себе информацию о лице (имя, герб, социальное положение), удостоверившем документ. Исторически был период, когда документы, бывшие прообразом современного акта «за печатью», даже не подписывались. С распро­странением грамотности документы стали подписываться, а под­писи продолжали скрепляться печатями. Особый порядок использо­вания печати предусматривался законодательством для компаний, вступающих в. договорные отношения. Одно только подписание и скрепление подписи печатью не означало превращения такого доку­мента в акт «за печатью». Необходимо было наличие намерения лица, подписавшего документ, придать ему силу акта «за печатью». Судебная практика установила, что единственным доказательст­вом такого намерения являлось формальное вручение документа кредитору.

Современное право более либерально смотрит на процесс оформления документа «за печатью». Признается, что скрепле­ние печатью превратилось в символ, некую фикцию и доку­мент является надлежаще оформленным, если он имеет на себе печать в подлинном смысле, какой-либо знак (символ — круг с заключенными в нем буквами L. S., locus sigilli — место печати) или приклеенную облатку, которую лицо, подписывающее доку­мент, признает своей печатью. Компания или другая организа­ция, имеющие права юридического лица, при оформлении до­кумента «за печатью» делают оттиск своей резиновой печати. При этом необходимо иметь в виду, что простое приложение печати фирмы к документу не превращает его в договор «за печатью». Порядок использования печати компании установлен в Законе о компаниях 1985 года Англии. Не являются документами «за печатью» различные справки, свидетельства, дипломы, реше­ния судов, скрепленные печатями организаций, выдавших такие документы.

Формальное и торжественное вручение, в свое время являв­шееся обязательным элементом оформления, в настоящее время не является таковым и не воспринимается судебной практикой как единственное доказательство придания документу юридиче­ской силы акта «за печатью». Уже довольно давно суды принимают любые доказательства намерения лица связать себя документом «за печатью».

Из Средних веков пришла и продолжает действовать в совре­менном английском праве норма о том, что права и обязанно­сти, возникающие из такого договора, становятся бесспорными. Договоры «за печатью» можно опротестовать только на основании неправильности их формы. Эти договоры действительны незави­симо от наличия встречного удовлетворения. Поэтому такого рода документы обязательно составляются адвокатами-солиситорами.

В настоящее время форма документа «за печатью» является обязательной для передачи права собственности на недвижимость, для безвозмездной передачи имущества, для обещания, посред­ством которого принимается обязательство отвечать по долгам третьего лица, и других обязательств без встречного удовлетворе­ния. Иногда договоры, имеющие очень большое значение для сторон, по их договоренности облекают в форму документа «за печатью», несмотря на то, что правом такое требование не установлено.

Оформление договорных обязательств в виде акта «за печатью» было воспринято и правом США. Порядок оформления таких документов и случаи, когда они являются обязательными, уста­навливаются законодательством и судебной практикой отдельных штатов. В частности, так же как и в Англии, в соответствии со ст. 2-203 ЕТК простое приложение печати к документу, подтверж­дающему договор продажи или предложение о покупке или про­даже товаров, не превращает его в документ «за печатью», и нормы о документах «за печатью» к таким договорам или офер­там не применяются.

В последнее время в США появились новые тенденции в прак­тике применения указанных договоров. Многие штаты специаль­ными законами отменили требования об оформлении документов в виде акта «за печатью». Согласно этим законам обещание без встречного удовлетворения считается недействительным, даже если оно оформлено «за печатью».

В последние годы XX столетия в гражданском праве проблема формы договора в условиях научно-технического развития очень остро встала в новом аспекте. Наличие мировой сети Интернет, позволяющей размещать и получать информацию, в том числе и коммерческого характера, использование компьютеров и такого технического средства персонального направления и получения информации, как электронная почта, позволяют участникам граж­данского и торгового оборота обмениваться не только предвари­тельной информацией, необходимой для заключения договоров, но и делать оферты и акцептовать их с использованием техниче­ских средств компьютерной индустрии.

Появилась целая отрасль коммерческой деятельности — так называемая электронная торговля, когда предложения о продаже товаров, предоставлении услуг, выполнении работ и т.п. разме­щаются и принимаются с использованием электронных средств. Возникла правовая проблема квалификации таким образом воз­никших правоотношений с точки зрения формы договора, иденти­фикации лиц, вступивших в правоотношения, содержания дого­вора, подтверждения намерения лица заключить договор и его действительности.

Использование электронных средств для заключения догово­ров было порождено торговым оборотом. В праве появились новые понятия: «договор в электронной форме», «электронная под­пись», неизвестные гражданскому и торговому законодательству.

Электронная форма — это документ, в котором информация представлена в электронно-цифровой форме, позволяющей пере­давать такую информацию с одного компьютера или равнознач­ного устройства на другое с использованием различных каналов межкомпьютерной связи и воспроизводить ее на компьютерных экранах или бумажных или иных носителях.

Электронная подпись представляет собой реквизит электрон­ного документа, предназначенный для защиты данного электрон­ного документа от подделки. Ее получают в результате крипто­графического преобразования информации с использованием особых компьютерных программ, позволяющих идентифици­ровать лицо, подписавшее таким образом документ, с помощью уникальной последовательности символов, называемой ключом электронной подписи.

Традиционного законодательства для государств с развитой тех­нической инфраструктурой оказалось недостаточно. Электронные средства связи позволяют устанавливать контакты между любыми точками мира и любыми лицами в считанные секунды, поэтому, как ни в каких других отношениях торговый мир оказался заинте­ресованным в единообразии правового регулирования на между­народном уровне. Комиссия Организации Объединенных Наций по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) в последнее время обращается к вопросам электронной торговли, подготавливая проекты нормативных актов для принятия государствами. В наи­большей степени это касается вопросов электронной формы и подписи. Подготовленные в 1996 году модельный Закон об элект­ронной торговле и модельный Закон об электронных подписях повлияли на правовую реформу во многих странах, но они недо­статочны для всеобщей международной унификации. Однако типо­вой Закон об электронной торговле повлиял на законодательные проекты многих государств. Новые введенные в действие и едино­образные законы в Канаде и Соединенных Штатах, директивы Европейского союза по вопросам электронной торговли и подписи были созданы под значительным влиянием модельного Закона.

В США первый Закон о цифровой подписи, который при­равнял электронную форму к письменной, правда, с целым рядом оговорок программно-технического характера, был принят еще в 1995 году в штате Юта. В июле 1999 года Национальная конферен­ция уполномоченных штатов по единообразному законодательству одобрила Единообразный закон о компьютерных информацион­ных сделках и Единообразный закон об электронных сделках в качестве единообразных законов, которые принимаются и будут приняты штатами.

Предложенное и введенное в действие законодательство в США находится под значительным влиянием типового Закона ЮНСИТРАЛ.

Сложнее процесс унификации законодательства об электрон­ных документах и подписях протекает в рамках Европейского союза, поскольку в государствах — членах ЕС длительное время существуют в сфере договорного и процессуального права довольно существенные различия, обусловленные многовековыми право­выми традициями.

Вне всякого сомнения, ЕС заимствует идеи, понятия и институты, выработанные другими правовыми системами и международными институтами, однако полная унификация в сфере законодательства об электронных документах и подписях является делом будущего.

В ЕС ведутся работы по унификации законодательства о созда­нии правовой базы электронной торговли и заключении догово­ров в электронной форме. В рамках ЕС были приняты директивы: в 1999 году — об электронных подписях и в 2000 году — об элект­ронной торговле.

В Германии Закон об электронных подписях (Signaturgesetz — SigG) был принят 9 марта 2001 года и вступил в силу с 21 мая 2001 года.

Во Франции 13 марта 2000 года была изменена глава VI Граж­данского кодекса, устанавливающая общие принципы доказывания существования договора. Электронные документы и подписи при­знаны юридически эквивалентными документам и подписям, сде­ланным от руки. Статья 1316 ФГК в настоящее время признает в качестве письменного доказательства обязательств письма, рисунки, цифры или любые другие знаки или символы, наделенные понят­ным значением, независимо от вида носителя этой информации и способа передачи.

В соответствии с новой ст. 1316-1 ФГК документ в электронной форме допустим как доказательство, если он позволяет иденти­фицировать его с лицом, от которого он происходит, без наруше­ния целостности самого документа.

Судье также предоставлено право (ст. 1316-2 ФГК) в случае различий между электронным вариантом документа и другим его вариантом на другом носителе определить с учетом всех обстоя­тельств дела, какой из документов обладает большей доказа­тельственной силой, независимо от способа его передачи другой стороне.

Требования, которым должна отвечать подпись, установлены в ст. 1316-4 ФГК, в соответствии с которой электронная подпись может быть признана надлежащей, если она позволяет идентифи­цировать сторону, снабдившую документ такой подписью, и позво­ляет установить согласие стороны с обязательствами, возникаю­щими из такого документа.

В Англии как результат имплементации директив ЕС был при­нят Закон об электронных коммуникациях, получивший коро­левское согласие 25 мая 2000 года. Закон допускает использовать в качестве доказательства для установления подлинности или целостности связи электронные подписи, встроенные в систему или логически связанные с определенной электронной связью, и другие технические параметры этой подписи. Однако закон не создал презумпции эквивалентности электронной подписи руко­писной подписи.

Статья 1108 ФГК причисляет основа­ние к существенным условиям действительности договора, следо­вательно, от ответа на вопрос, почему должен, зависит действи­тельность обязательства. Существует классическая формула: если хотите узнать предмет договора, спросите, что должен, а если хотите узнать основание, спросите, почему должен.

Под основанием обязательства понимается ближайшая право­вая цель (causa proxima), на достижение которой направлено обя­зательство. Кауза, будучи ближайшей правовой целью, отвечает на вопрос: почему должник обязан? Покупатель обязан заплатить потому, что он хочет получить право собственности на приобре­таемое имущество. Только получив право собственности, то есть достигнув ближайшей правовой цели, покупатель может посе­литься и жить в таком доме, как в своем собственном, сдавать его внаем, подарить его, заложить в обеспечение исполнения какого-либо обязательства, разрушить и на его месте построить новый дом или иное сооружение или распорядиться иным способом. Заказчица обязана заплатить портному потому, что желает полу­чить право собственности на результат его труда, а затем уже извлекать полезные свойства из полученной таким образом вещи.

Анализ показывает, что покупатель принимает на себя обяза­тельство заплатить покупную цену, желая достичь ближайшей правовой цели — получить право собственности на покупаемую вещь, перенесение которого на покупателя является обязанно­стью продавца. В свою очередь, продавец, принимая на себя обя­зательство передать право собственности покупателю, стремится достичь ближайшей правовой цели — стать собственником денеж­ных знаков, получаемых в уплату покупной цены. Аналогичный вывод следует из анализа любого другого двустороннего договора. В двусторонних договорах основанием обязательства является встречная обязанность другой стороны — causa credendi.

Принимая на себя обязательство в односторонних возмездных договорах (хранение, заем), должник преследует правовую цель — вернуть ранее полученное, и каузой является возврат ранее получен­ного от кредитора (causa solvendi); в безвозмездных договорах — намерение одарить кого-либо, создать у контрагента имуществен­ное право без компенсации (causa donandi).

Независимо ни от каких обстоятельств во всех договорах одного вида кауза одинакова, то есть кауза объективна.

Помимо того что в соответствии со ст. 1108 ФГК обязательство должно иметь основание (каузу — ближайшую правовую цель), обязательства, не имеющие основания, или имеющие ложное осно­вание, или недозволенное основание недействительны (ст. 1131 ФГК). Ложное основание имеет место тогда, когда вещь, по поводу которой заключен договор, к моменту его совершения исчезает в результате пожара и т.п., но стороны об этом не знают и добро­совестно заблуждаются. Основание отсутствует, когда имеет место насилие или иное принуждение к заключению того или иного договора. Могут быть письменные доказательства сущест­вования договора, но обязательства из такого договора не могут получить силы, поскольку отсутствует основание. Недозволенное основание определено в ст. 1133 ФГК как запрещенное законом, противное добрым нравам и публичному порядку (например, обя­зательство заплатить за совершение деликта).

Вместе с тем в ст. 1132 ФГК устанавливается, что обязатель­ство является действительным, если основание в нем не выражено. Из этого следует вывод, что ФГК признает возможность сущест­вования абстрактного обязательства.

Психологически очень часто принимаются решения о вступ­лении в договорные отношения под воздействием факторов для достижения последующих, других, более отдаленных целей. Такую отдаленную, но практически необходимую цель стороне, вступаю­щей в договор, побудительную причину, повод для заключения договора называют мотивом. Мотивация поведения может быть самой различной. Сдавать покупаемый дом внаем и получать доход, надеть новое платье и понравиться кому-то и т.п., получить контроль над компанией, имея контрольный пакет акций, и т.д. Мотив для каждого договора индивидуален, субъективен.

Практическое значение учения об основании заключается в ограничении полномочий суда по проверке обязательств. Мотив для действительности обязательства не имеет практического зна­чения, за исключением случаев преступного мотива, известного сторонам. Из содержания каузального обязательства основание всегда усматривается. ФГК исходит из того, что все гражданско-правовые обязательства являются каузальными. Сложности воз­никают в случае, если обязательство сформулировано таким

образом, что цель из зафиксированного текста обязательства установить невозможно. Чаще всего это происходит в практике торгового оборота при оформлении расписок, чеков, векселей. Юридическим основанием для признания действительности таких обязательств является ст. 1132 ФГК. Судебная практика после некоторых колебаний уже давно придерживается принципа, что расписка, чек, вексель и другой документ, подписанный обязан­ным лицом, сами по себе являются достаточным доказательством существования основания. Должник, желающий освободиться от ответственности по такому обязательству, должен доказывать отсутствие, ложность или недозволенность основания. Более поздние европейские кодификации не содержат уже столь деталь­ного регулирования вопросов, связанных с основанием обяза­тельства.

К моменту введения в действие ГГУ и ШОЗ абстрактные обя­зательства уже были приняты торговым оборотом, чрезвычайно широко применялись. Это нашло свое отражение в содержании норм, регулирующих действительность договорных обязательств. § 780 и § 781 ГГУ в качестве общего принципа устанавливают, что договор, по которому исполнение обещано таким образом, что его следует рассматривать как договор о принятии на себя обяза­тельства или признании долга (расписки), действителен только при совершении такого договора в письменной форме, если законода­тельством не установлено иное. Это означает, что лицо, подпи­савшее документ и желающее освободиться от ответственности, должно доказывать наличие предусмотренного законом основа­ния для признания обязательства, вытекающего из такого доку­мента, недействительным.

Мотив как элемент договора не имеет для его действительности особого значения в германском праве. Если мотив становится эле­ментом волеизъявления и по своему содержанию противоречит добрым нравам, то договор в целом может быть признан недей­ствительным по этому основанию.

Гражданский кодекс Нидерландов не ставит действительность обязательства в зависимость от его основания.

Учение об основании обязательства, детально разработанное в праве и доктрине права изучаемых стран континентальной Европы, не известно праву Англии и США. Это объясняется осо­бой правовой конструкцией договора как обещания, снабженного исковой защитой. Первоначально исковую защиту могли найти обещания, облаченные в строгую форму договора «за печатью».

Вопрос о действительности такого обещания не возникал, а для обоснования исковых требований было достаточно представления суду надлежаще оформленного обещания. Однако в реальной жизни возникало огромное число случаев, когда обещанное, не будучи оформленным в виде акта «за печатью», не исполнялось. Люди искали справедливости в суде, где сразу же возникал вопрос к истцу: если нет формального договора, то на чем покоится тре­бование, что лежит в основании иска? Даже доказав, что ответ­чик действительно обещал истцу что-то сделать или дать, истец не мог рассчитывать на принудительное исполнение обещанного в силу отсутствия надлежащей формы. Требование и соответст­вующее ему обещание становились лишенными исковой защиты. Вопрос о действительности такого обещания судом даже не обсуж­дался. Развивающиеся потребности гражданского и торгового оборота требовали иного решения вопроса, и в судебной практике постепенно в течение длительного времени была разработана новая для английского права доктрина встречного удовлетворения (consideration), которая развивается и уточняется по сей день.

Доктрина встречного удовлетворения дает ответ на главный вопрос, который встает перед судами: должно ли право защищать то или иное обещание, придавать ему силу или нет? В английском законодательстве отсутствует легальное определение термина «встречное удовлетворение». В судебной практике существуют многочисленные определения этой правовой категории, но наи­более известным и часто используемым является определение встречного удовлетворения, данное в решении по делу Currie v. Miza 1875, в соответствии с которым надлежащее встречное удовлетворение может представлять из себя право, выгоду или благо, полученные одной стороной, или ограничения в праве, убы­ток или ущерб или ответственность, взятые на себя другой сторо­ной. Иными словами, встречное удовлетворение представляет собой «прибыль на стороне кредитора» или «ущерб на стороне должника», которые могут быть как в телесной (деньги, товары и т.д.), так и в бестелесной форме (взятое на себя обязательство, отказ от права и т.д.).

Идея доктрины встречного удовлетворения заключается в том, что лицо, давая обещание, возлагает на себя правовое обя­зательство в обмен на что-то, исходящее от кредитора и представ­ляющее для должника некую ценность, то есть обещание дается и право требования предоставляется на возмездной основе. Идея возмездности в доктрине встречного удовлетворения не совпадает с представлением о возмездности в договорном праве стран кон­тинентальной Европы. Так, по безвозмездному, с точки зрения континентального права, договору денежного займа, займополучатель, получивший взаймы некую денежную сумму, дает обе­щание заимодателю заплатить определенную денежную сумму (по существу, вернуть долг без начисления процентов за пользо­вание деньгами). Однако требование кредитора о возврате долга, основываясь на встречном удовлетворении, предоставленном должнику после того, как он принял на себя обязательство запла­тить (вернуть долг), заключается в том, что кредитор на время займа испытывал ущерб в праве пользоваться и распоряжаться своими деньгами.

Для того чтобы права кредитора по договору могли быть защи­щены в исковом порядке, предоставленное им встречное удов­летворение должно быть надлежащим. Требования, которым должно отвечать встречное удовлетворение, выработаны прак­тически необозримой и зачастую противоречивой судебной прак­тикой. Встречное удовлетворение должно быть действительным. Понятие «действительное», по мнению английских юристов, явля­ется весьма сложным, неоднозначным и включает в себя целый ряд критериев.

1. Встречное удовлетворение должно обязательно вытекать из данного конкретного договора. Это означает что: а) определен­ное (или определимое указанным способом) встречное удовлетво­рение должно быть прямо указано в договоре; б) также в договоре должно содержаться указание на то, что конкретные взаимные обязательства сторон являются их встречным удовлетворением по данному договору, а не описанием, например, отношений или ситуа­ции, сложившейся между контрагентами на момент заключения договора; в) встречное удовлетворение должно быть логически связано со смыслом договора в целом (не должно, например, про­тиворечить его содержанию).

2. Встречное удовлетворение должно иметь, с точки зрения права, определенную ценность. В судебной практике ценным при­знается встречное удовлетворение, если оно является либо благом или выгодой для должника; либо обременением или ущербом для кредитора. Не являются ценным встречным удовлетворением обя­зательства морально-этического характера, равно как и чувства (любовь, привязанность, дружба).

3. Являясь ценным для сторон, встречное удовлетворение может не быть эквивалентным. Вопрос эквивалентности вообще не рассматривается судами, ценность встречного удовлетворения, его соответствие принимаемому обязательству должны опреде­ляться самими сторонами в момент заключения договора. Правом Англии признаются действительными так называемые «кабальные» сделки, но явная неэквивалентность встречного удовлетворения может давать основание для постановки вопроса об обмане или умышленном введении в заблуждение и признании недействитель­ности сделки в связи с пороком воли, но не в связи с явной неэкви­валентностью встречного удовлетворения.

4. Встречное удовлетворение не должно быть условием. Понимание этого весьма тонкого юридического различия очень важно, и его можно увидеть на следующем примере. Допустим, лицо В. дает лицу А. обещание заплатить следующего содержа­ния: «В случае, если ты сломаешь ногу (то есть произойдет несча­стный случай), я дам тебе 500 ф. ст.». Такое обещание не является договором, а представляет собой простое безвозмездное обеща­ние заплатить под отлагательным условием и не содержит никаких указаний на действие, которое должен был бы совершить креди­тор в обмен на обещание заплатить. Обещание купить костюм лицу А., если это лицо пойдет с обещавшим в магазин, является не условным обязательством, а договором, в котором встречным удовлетворением будет совершение кредитором требуемого дей­ствия — сходить с обещавшим в магазин.

5. Встречное удовлетворение должно быть законным. Незакон­ным с точки зрения английского права признается встречное удов­летворение: а) предусматривающее совершение деликта или пре­ступления; б) цели которого противоречат общественному порядку и общепризнанным нормам морали; в) противоречащее нормам статутного права.

6. Встречное удовлетворение, предоставляемое контрагентами друг другу, должно составлять одну единую сделку.

7. Встречное удовлетворение должно исходить от лица, кото­рому дается обещание, то есть от кредитора. Поэтому не имеет права на иск лицо, в пользу которого было обещано действие. Договоры в пользу третьего лица не могут быть принудительно осуществлены.

8. Встречное удовлетворение не должно быть в прошлом (past consideration), то есть действие, которое могло бы быть встречным удовлетворением, должно быть совершено кредитором не в прош­лом, а после того, как ему было дано обещание.

Правом США также была воспринята доктрина встречного удовлетворения. В судебных решениях всех судов штатов даются различные определения встречного удовлетворения как правовой категории. В американской частной кодификации договорного права (§ 75 Restatements) встречное удовлетворение определяется как некий предмет обмена воль сторон, это — нечто, что явля­ется предметом обмена и что дается в обмен на обещание. ЕТК в ст. З-ЗОЗ(Ь) определяет встречное удовлетворение как любое воз­награждение, достаточное для совершения простого договора.

Однако практика применения этой доктрины при рассмотре­нии конкретных дел несколько отличается от английского права. В праве США судебной практикой признана возможность предо­ставления встречного удовлетворения третьими лицами. Сущест­вование обязательства морального порядка нередко признается судами надлежащим встречным удовлетворением.

Отказ английских судов изучать в каждом отдельном случае вопрос об эквивалентности встречного удовлетворения был вос­принят и судами США. Американские суды придерживаются общего принципа, что встречное удовлетворение должно быть, но оно может быть и номинальным, когда за встречное удовлетворе­ние в 1 долл. служащий фирмы передает фирме права на все изобре­тения, которые он сделает за время работы в этой организации.

Из общего принципа обязательности встречного удовлетворе­ния для действительности договора законодательством установ­лен целый ряд исключений:

а) отказ от иска или иного права, возникающего из какого-либо нарушения договора, может быть осуществлен полностью или частично в письменной форме без встречного удовлетворения (ст. 1-107 ЕТК);

б) оферта относительно покупки или продажи товаров, сделанная в письменной форме, содержащая заверения, что она будет оставаться открытой, не может быть отозвана ввиду отсутствия встречного удовлетворения (ст. 2-205 ЕТК);

в) соглашение, изменяющее договор, для придания ему юриди­ческой силы не нуждается во встречном удовлетворении (ст. 2-209(1) и ст. 2А-208 ЕТК);

г) держатель оборотного документа может без встречного удовлетворения освободить от ответственности любое обязанное по такому документу лицо (ст. 3(d)-605 ЕТК);

д) не требуется встречного удовлетворения для открытия аккредитива или расширения или иного изменения его условий (ст. 5-105 ЕТК).

---

Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 18; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!