Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 17 страница
Он воздел руки, словно пытаясь поймать гигантский волейбольный мяч.
— Итак, подведем черту и приступаем к работе. Понятно?
Блэк пристально посмотрел на лейтенанта. Что это еще за игры? «Если все провалится, ты сделаешь из меня козла отпущения, а когда я привезу бомбы, заграбастаешь себе все почести».
Он быстро подошел к Кампо, который курил и разговаривал с Монтесом и Матковичем. Остановился, почему-то почувствовав себя неловко.
— Коул говорит, что мы теперь герои, потому что нашли ту бомбу; Пентагон хочет нас всех произвести в генералы.
Кампо ответил не сразу:
— Круто.
— Как поговорили с этими двумя придурками?
Кампо отшвырнул сигарету.
— Я не видел, кто и как там выстрелил, ясно? Ты прыгнул на машину. Просунул руку внутрь. Я не собираюсь им лгать.
Блэк ощутил внезапный приступ ярости. Он схватил Кампо за ворот:
— Слышишь, ты, я тебя не заставляю лгать. Ты видел то, что видел. Кто говорил про то, чтобы лгать?
— «Почему Блэкберн хочет, чтобы вы солгали ради него? Это из-за Харкера?» Вот что они у меня спросили. И что я на это должен ответить?
— Что значит — что должен ответить? Сказать — нет! Сказать НЕТ! Я не просил тебя врать! Да какого черта с тобой случилось, приятель?
Его охватило непреодолимое желание избить Кампо, швырнуть его на стену, молотить кулаками.
Монтес разнял их:
— Парни, спокойно. У нас задание.
Блэкберн так и замер в том же положении, словно по-прежнему держал Кампо за грудки. Затем уронил руки. Кампо отступил, глядя на него как на сумасшедшего. Так вот как это начинается. Вот как сходят с ума. Он не помнил, чтобы когда-нибудь за свою жизнь ощущал такое одиночество.
|
|
|
42
Горы Эльбурс, к северу от Тегерана
Дима вел машину, несмотря на то что спал меньше всех. Собственно говоря, он вообще не спал. Зирак сидел впереди, рядом с ним, а Грегорин — позади, готовый отстреливаться в случае нападения.
Амара хотела было сесть рядом с водителем, как подобало по статусу единственной женщине и хозяйке машины, но Дима настоял на том, чтобы она ехала между Владимиром и Кроллем, которые должны были защищать ее своими телами. Если Амара думала, что они собираются распускать руки, то глубоко ошибалась: гораздо больше их интересовала ее сумка с продуктами.
— Это тебе, а это тебе: не жадничайте, — сказала она, раздавая сыр.
— Ты дала ему больше, — обиделся Кролль.
— Это потому, что он крупнее. А теперь будь хорошим мальчиком, кушай.
Владимир чавкал с торжествующим видом.
— Ко мне дома тоже так относились, — буркнул Кролль.
Рассвет в горах был прекрасен. Висевшая в воздухе пыль придавала розоватый оттенок золотым лучам солнца, освещавшим склоны хребта. Обычно в этот час ближайшие дороги бывали забиты машинами, пытавшимися пробраться в город до наступления времени легендарных тегеранских пробок. Говорили, что дорога на работу занимает столько времени, что иранцы совершают сделки по телефону, не выходя из машины. Сегодня дороги были пустынны, шум машин и автобусов стих, и за городом царила странная, печальная тишина. Грязная немецкая овчарка заметила джип и побежала к нему, в надежде виляя хвостом. Владимир многозначительно посмотрел на Кролля.
|
|
|
— Ты гребаный варвар, — проворчал Кролль. — Амара, ты должна разделить его долю пищи между нами, цивилизованными людьми.
— Товарищи крестьяне, вы забыли, что среди нас дама? — спросил Дима и поймал ее отражение в зеркале заднего вида. Она улыбалась.
Когда он посвятил новую союзницу в свой план, она отреагировала совершенно неожиданным образом.
— Я должен тебя предупредить, что там может завязаться перестрелка.
— Что, с настоящими автоматами? Мой муж застрелил одного из гостей на нашей собственной свадьбе. Думаешь, я сейчас расплачусь и убегу? И почему вы все считаете, что женщины такие никчемные? А я думала, что русские женщины сильные.
— Не знаю. Я пообещал лично доставить тебя к отцу, поэтому, наверное, мне просто не хочется его разочаровывать.
|
|
|
Она пожала плечами:
— Давай не будем сейчас думать о плохом.
Они миновали аэропорт Сепехр. Даже в лучшие времена он выглядел весьма убого, а теперь полностью лежал в развалинах. Американцы здесь постарались. На взлетно-посадочной полосе стоял «Эйрбас», развалившийся пополам, словно гнилое бревно. Маленькие самолеты сгорели дотла. Диспетчерская вышка была разбомблена прямым попаданием. Они свернули на дорогу Телло, проехали мимо спорткомплекса имени имама Хомейни, где Дима когда-то организовывал соревнования по боксу для своих курсантов из Революционной Гвардии. Сколько из них сейчас состоит в ССО?
Он снова взглянул на Амару: ее муж мертв, вся прежняя тегеранская жизнь рухнула. Какое будущее ее ждет? Какое будущее теперь ждет остальных жителей Тегерана? И эти бомбы… Само их присутствие в стране может привести к войне, даже если они не будут взорваны. Что Башир собирался с ними делать? Выяснится ли это когда-нибудь?
После Назирабада дорога, которая становилась все хуже и хуже, превратилась в проселок. Они ехали по длинной, покрытой лесом долине, по обеим сторонам поднимались горы — голые, безжизненные, угрожающие, но не лишенные своеобразной дикой красоты. Зимой они выглядели совершенно иначе, это была снежная страна чудес, с большим количеством лыжников. Дима сам много раз катался здесь на лыжах. Имея повсюду свободный доступ и ненапряженную работу, он был привлекательным объектом для представительниц противоположного пола. Многие влиятельные женщины с большими связями жаждали его общества. Они, в свою очередь, обеспечивали его ценной информацией о правящем клане и тонкостях местной политики. Все его связи, кроме одной, были заведены по расчету. У него это превратилось в условный рефлекс. «Что я получу, если проведу время с той или иной женщиной? Какова будет выгода?» Неудивительно, что он так и остался один.
|
|
|
Эти мысли отвлекали Диму от насущных проблем, пока машина, переваливаясь из колдобины в колдобину, взбиралась вверх по склону. Амара постучала его по плечу, вернув к реальности. Она указала на крутой пандус, находившийся слева и заканчивавшийся воротами. Дима остановился метрах в десяти от въезда. Они осмотрели пулеметы, расположенные по обе стороны от ворот. По два человека у каждого, один с биноклем, второй у орудия. Это были НСВ, универсальные пулеметы для поражения живой силы, самолетов, вертолетов — словом, всего. Производство их прекратилось после распада СССР и продолжилось по лицензии в Иране. Только это были, скорее всего, оригинальные советские образцы, привезенные с собой Кафаровым.
— Они наверняка узнали машину, — сказала Амара. — Но я не должна выглядеть как заложница.
— Тогда ты будешь говорить.
Амара смотрелась вполне убедительно. Она надела шелковый костюм, оторвала рукав блузки и все пуговицы, как будто ей пришлось отбиваться от бандитов. После она связала полы блузки, чтобы та не распахивалась. Кроссовки выглядели нелепо, но что еще надевать, когда бежишь от землетрясения и, возможно, навстречу ядерной войне?
Спецназовцы любезно помогли ей выйти, и Дима толкнул Владимира, чтобы тот встал прямо.
— Жди у машины. Пусть они подойдут к тебе. Чем дальше мы сможем забраться до начала свалки, тем лучше.
Амара сделала в точности так, как было приказано: тряслась от страха, как женщина, на дом которой только что напали мародеры, которую ограбили и чуть не изнасиловали. По щекам у нее катились слезы, словно по заказу. «Вот это актриса», — подумал Дима; у нее было бы блестящее будущее в ГРУ.
Один из охранников подошел, держа наготове автомат.
Амара буквально бросилась ему на шею:
— Скажите Кристен, что приехала Амара.
Тот кивнул на джип.
— Это мои личные телохранители. — Она прижала руки к груди. — Я отказывалась, но Газул настоял. Они спасли мне жизнь.
— А где сейчас ваш муж, госпожа?
Она прикоснулась к его плечу и покачала головой, при этом волосы рассыпались и упали ей на лицо; да, она была хорошей актрисой.
Охранник вернулся на пост, взял телефонную трубку. Несколько секунд спустя створки ворот с жужжанием поползли в стороны. Дима нажал на газ, и они въехали внутрь. Первая часть операции прошла успешно.
43
Воздушное пространство Северного Ирана
Блэк и Монтес смотрели в окно правого борта на два Ф-16, с гулом пролетавшие мимо.
— Надеюсь, они нам что-нибудь оставят! — заорал Чаффин, стараясь перекрыть шум винтов.
Блэк смотрел вслед истребителям, пока они не превратились в две серебристые точки с белыми хвостами.
— Они обезвредят зенитки и все, что смогут зафиксировать. Плюс еще вертолеты, если они там окажутся.
— Мы так и не знаем, что или кто там есть? — спросил Кампо, словно нарочно наступая на больную мозоль Блэка.
Блэк ничего не знал. Его люди всегда ждали от него ответов на свои вопросы. Если у него был ответ, он отвечал. Если не было, он делился с ними предположениями. Но он никогда не молчал. Они считали его умным парнем, таким, который вернется домой, поступит в университет, найдет хорошую работу, может быть, станет учителем, как его мама. Но сейчас Блэкберн не знал, что сказать своим ребятам. Он потерял способность здраво рассуждать. Мир, казалось, переменился за одну ночь. Кампо, его бывший друг, неподвижным взглядом уставился в небо. Блэк только что чуть не убил его. Нужно собраться с мыслями. Кто или что ждет их там? Может быть, только Бог. Может быть, ничто. Он подумал о своем отце, представил, как тот сидит в клетке вьетконговцев, по горло в воде, превратившись из бравого солдата в напуганного юношу: а чего он ждал тогда?
Блэк снова вспомнил кадры с той камеры в банке. Башира легко было узнать. Но чем больше Блэкберн размышлял о втором человеке, тем громче звучал в его мозгу какой-то внутренний голос. Террорист отрубает морпеху голову на иракской границе; тридцать шесть часов спустя он уже в центре Тегерана — везет куда-то ядерные бомбы в компании Аль-Башира. Эндрюс и Дершовиц ему явно не поверили. И теперь Блэкберн сам поддался сомнениям. Он чувствовал, что его продолжает мучить неуверенность в себе: плохое состояние перед началом операции.
Горы вздымались перед ними, словно огромная голая каменная стена, и единственными зелеными пятнами были рощицы внизу, в долинах. Блэкберн попытался представить эти твердые раскаленные камни покрытыми снегом, на миг закрыл глаза и вспомнил тот день, когда они катались на лыжах с горы Блэктейл в Монтане, срезая углы и нарушая правила. Самым трудным было понять, когда именно нужно их нарушить.
— До точки высадки пять километров. Приготовить снаряжение!
44
Горы Эльбурс, к северу от Тегерана
От ворот до дверей шале было двести метров. Дима ехал медленно, стараясь тянуть время, чтобы успеть как следует рассмотреть здания и поместье.
Кролль хрипло произнес:
— Эй, слушай, оба сигнала исчезли.
— Что, навигатор опять сдох?
— Нет. С третьей бомбы сигнал идет.
— Есть соображения?
— Возможно, они под землей. В подвале, бункере.
Подъезжая к дому, они заметили джип «мерседес» — черный, с тонированными стеклами. Машина Кафарова? Рядом стояли еще два автомобиля — новенький «рейндж-ровер-эвок» и потрепанный «пежо» двадцатилетней давности.
Амара показала пальцем:
— «Рейнджровер» — это машина Кристен.
— Значит, она свободно может уезжать и приезжать?
— Только с охраной.
— Кстати, для крупнейшего в мире торговца оружием он не слишком озабочен безопасностью собственной персоны, — заметил Кролль. — Одно из двух: либо он достаточно умен, чтобы понимать, что это только привлекает лишнее внимание, либо достаточно безумен, чтобы считать себя неуязвимым. А может, и то и другое.
— Факты могут быть гораздо полезнее рассуждений, — сказал Дима.
— Я просто пытаюсь помочь.
— Отлично, — произнес Дима. — И первое, золотое правило: оставаться на связи.
У каждого из них был микрофон и наушник. По плану в дом должна была пойти Амара в сопровождении Зирака и Грегорина. Им предстояло осмотреть здание, сообщить Диме о силах противника и найти Кафарова. Такие операции Дима любил больше всего: когда сочиняешь план буквально на ходу, используя любые средства — в данном случае Амару и небольшую команду абсолютно надежных людей, умеющих быстро соображать. Они остались с ним, хотя любой разумный человек уносил бы ноги из страны. Он смотрел, как троица подходит к дому. Молодая блондинка с фотографий радостно махала Амаре с балкона.
«Все идет слишком хорошо», — подумал Дима.
Первая ракета попала прямо в балкон Кристен, как будто пилот нарочно целился в нее. Девушка даже не успела пошевелиться. Только что она стояла и махала рукой, а в следующее мгновение ее не стало. Балкон превратился в облако цементной пыли, накрывшей стоявших внизу Грегорина, Зирака и Амару. Он услышал пронзительный крик Амары, затем вторая ракета разнесла вдребезги участок склона в пятидесяти метрах от здания. Дима почувствовал, как его швырнуло назад, затем машина перевернулась, полетела в сторону и наткнулась на деревянный забор; Дима как раз успел увидеть, как третий удар снес вышки с пулеметами.
Дима поднялся на ноги первым, начал искать взглядом Кролля и Владимира. Те помогали друг другу выбраться из машины. Он указал на рухнувшие вышки:
— Идите к пулеметам. Проверьте, вдруг они еще работают. Не знаю, кто к нам прилетел, но их надо сбить — быстро!
Дима побежал к дому, не думая ни о Грегорине с Зираком, ни о женщинах — только о ядерных бомбах. О том, зачем пришел сюда. Он дошел почти до конца, заплатил слишком высокую цену, чтобы сейчас отступать. Теперь никто не мог отнять их у него.
Дима бросился бежать еще быстрее, нашел наполовину разрушенные ступеньки. По куче камней он вскарабкался на обломок балкона, который обвалился в то же мгновение, и Дима едва не полетел вниз вместе с ним. Из-под руин доносились чьи-то крики. В здании начался пожар, из окон вырывался едкий дым. Черт, противогаза нет. Все снаряжение осталось в машине. У Димы при себе были только пулемет и нож. Он пролез в окно, схватился за занавеску, оторвал кусок ткани и замотал лицо.
Перед ним была просторная гостиная, увешанная картинами. Дима заметил Матисса. И Гогена: на него смотрели две пышнотелые туземные девушки в одних набедренных повязках. Неужели подлинники? Наверное, именно так выглядит мусульманский рай: скорее всего, они не девственницы, но ему незачем придираться. Он заметил на стеклянном журнальном столике огромную мраморную шахматную доску: игра была прервана, белым не хватало двух ходов до шаха и мата. Но игроков видно не было. В дверях стоял гигант с глазками-щелочками и целился в Диму из «узи». Инь или Ян? Дима так и не узнал этого: его нож воткнулся в сонную артерию охранника, кровь забрызгала «Таитянок». Он надеялся, что это подделка.
Дима прыгнул на противника, рванул нож из раны, схватил «узи» и вытащил из уха корейца рацию. Где-то внутри здания ухнул взрыв: водяной котел или бензобак? Пол задрожал, стена обрушилась, и огромное зеркало, словно гильотина, прикончило умиравшего телохранителя. Дима заметил рассыпавшиеся шахматы: игра окончена. На этом этаже четыре комнаты. Две разнесены на кусочки. Кафаров тоже может быть под обломками. Еще две; библиотека. Диме даже не хотелось думать о бесценных изданиях, которые могли там храниться. Письменный стол, ноутбук — маленький, белый. Наверное, принадлежал Кристен. Надо будет потом проверить. Он нашел лестницу — она была цела. Понесся наверх, перепрыгивая через три ступеньки. Снаружи доносился треск пулеметов. Одна короткая очередь. Экономят патроны: это Владимир. Поразительно, как можно узнать человека по его манере стрелять.
Спальни: кровать нетронута, свежие цветы в вазе. Розы. На ковре валяется купальник — мокрый. Ай-яй-яй. И полотенце. «Нынешняя молодежь совершенно не приучена убирать за собой». Он словно слышал голос матери. «Тебе бы понравилась эта комната, мама. Шелковые диваны, трельяж, кровать с балдахином — все, чего у тебя никогда не было». В каждом из трех зеркал отражался человек с закрытым лицом. Это он сам.
Снаружи, откуда-то сверху, донесся рокот. Вертолет? На крыше была площадка. Нет, шум какой-то странный. Самолет? И то и другое: это «Оспри». «Отгоняй морпехов, Владимир: я еще здесь не закончил».
Еще семь спален, все пусты. Но они же видели «мерседес», Кафаров где-то здесь. Никаких признаков рабочего кабинета, даже ноутбука нигде нет. Где же это все? Кафаров никогда не отдыхал, постоянно совершал сделки, его услуги требовались людям круглые сутки. Вода, пища и оружие — три основные вещи, необходимые человеку, только в случае Кафарова в обратном порядке.
Шум двигателей приближался, затем ослабел. «Оспри» производил свой трюк — из самолета превращался в вертолет в течение четырнадцати секунд: четырнадцать секунд на то, чтобы прицелиться. Бам! И, словно подслушав мысли Димы, застрочил пулемет, затем раздался взрыв, гул винтов сменился пронзительным воем: это второй, уцелевший двигатель пытался удержать «Оспри» в воздухе.
Внезапно Диму швырнуло на землю. Как смог такой гигант подкрасться к нему настолько быстро, настолько незаметно? Лицо ему царапала кирпичная крошка. Он чувствовал горячее дыхание противника, запах чеснока и пота. Это оставшийся в живых кореец сидел у него на спине. Перед глазами у Димы возникла рука, пальцы надавили на глаза. Он попытался приоткрыть один глаз, разглядел окно. «Оспри» падал — второй двигатель не выдержал неравной битвы. В свободной руке врага мелькнуло лезвие, приближавшееся к горлу Димы.
45
Дима не слышал приказа. Его заглушил грохот падения «Оспри», ломающего деревья. Конвертоплан врезался в землю, увлекая за собой остатки полуразрушенного дома. Лезвие повисло в воздухе, пока его владелец пытался справиться с жаждой мести и заставить себя повиноваться хозяину. В конце концов хозяин победил. Нож исчез — на время.
— Покажи мне его лицо.
Инь (или Ян) дернул Диму за волосы и повернул голову вбок. Кафаров нагнулся, и Дима впервые взглянул на него вблизи: темноволосый, бледный таджик, с тонкой шеей и выдающимся вперед подбородком. Будь они вдвоем, Дима, скорее всего, без труда справился бы с ним, но сейчас все было иначе.
— На американца не похож. Веди его к бассейну.
— Спасибо, но я не захватил плавки, — сказал Дима.
Кореец схватил его за шиворот и потащил за собой, словно упрямую собаку. В стене неожиданно открылась замаскированная дверь. Вот в чем дело: за дверью находился другой мир, лабиринт, врезанный в склон горы и скрывавшийся за фасадом шале. Дима попытался идти, но кореец не давал ему подняться на ноги, так что ему пришлось ехать по полу на животе.
Открылась очередная дверь, за которой оказался спортзал, а дальше — еще одна комната, полная мониторов. Они остановились в зале. Дима хотел было повернуть голову, чтобы рассмотреть вторую комнату, но его снова потащили вперед. Мельком он заметил аквариум: интересно, такие люди, как Кафаров, держат пираний или это бывает только в кино? Затем до него донесся запах хлорки. Они начали не с вопросов. Огромный кореец просто сунул голову пленника в воду и подержал там. Двадцать секунд. Дегустация. Рывком вытащил. Лицо Кафарова было близко — спокойное, невыразительное, две крошечные точки зрачков.
— Кто тебя послал? — заговорил он на фарси, затем повторил вопрос по-английски.
Дима ответил по-русски:
— Твоя подружка под обломками балкона. Если поторопишься, может, еще успеешь ее спасти.
Дата добавления: 2023-01-08; просмотров: 114; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!