Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 21 страница
Стоя на горе, он в последний раз оглядел северную долину. Дима и его спутники практически скрылись из виду. Наблюдают ли они за ним? Блэкбери не знал. Затем он повернулся на юг; вдалеке тянулся разрушенный Тегеран. Гораздо ближе находилось шале Кафарова, там были товарищи Блэкберна — те, кто остался в живых.
Он ужасно устал, испытывал дикую жажду и голод, обливался потом. Полуденное солнце палило, лишая его последних сил. Но он продолжал идти, переставлять ноги, пока наконец не спустился с горы и не достиг развалин шале. От замка мало что осталось. Приближаясь, Блэкберн почувствовал себя так, будто возвращался в прошлое, в сегодняшнее утро, когда он был еще другим человеком. Поймут ли товарищи, что он изменился?
— Эй, вы только гляньте на это!
К нему бежал Монтес.
Блэкберн смотрел на него, как мог бы смотреть инопланетянин на первого встреченного им обитателя Земли. Он обнял старого товарища, но чувствовал себя так, словно все их общее прошлое было уничтожено происшедшим в бункере. Все их воспоминания о доме, добродушные шутки и возня, планы на будущее, которыми они делились друг с другом, — все умерло, исчезло под завалами вместе с тайной, похороненной под землей. Он никогда никому не сможет рассказать о Коуле.
В этот момент, глядя на Монтеса, Блэкберн окончательно понял, что мир его изменился безвозвратно. Он пошел в армию, желая понять отца и выяснить, что за тяжкое бремя тот нес после Вьетнама. Но ему досталось нечто такое, чего он вовсе не ожидал: собственное тяжкое бремя.
|
|
|
К ним шагал Маткович.
— Черт, мы уже решили, что тебе пришел конец.
— Я тоже, — ответил Блэкберн.
— Не знаешь, где Коул?
Вот оно. Этот вопрос будет отныне преследовать его. Он знал, что услышит его еще сотню раз. И увидит взгляды людей, устремленные на него, пока он будет отвечать. Только сейчас Блэкберн понял, что напрасно надеялся, будто люди поверят ему, не станут расследовать исчезновение лейтенанта и искать его тело.
Развалины шале понемногу разбирали. Раненых и погибших во время падения «Оспри» увезли на медицинском вертолете. В поместье работали спасатели. Экскаватор разгребал завалы.
— Блэкберн, идите сюда! Нужна ваша помощь.
На капоте «Хамви» майор Джонсон, командир Коула, разложил план особняка, который Блэкберн видел в лагере.
— Нужно понять, где может быть лейтенант Коул.
Этого Блэкберн не ожидал.
— Сэр, он погиб.
Майор поднял голову, нахмурился:
— А откуда вы это знаете, сержант? Возможно, он остался в каком-то помещении, где сохранился запас воздуха.
Джонсон разгладил карту. Блэкберн точно знал, где находился Коул, — между бассейном и комнатой с мониторами.
|
|
|
— Сэр, там все обрушилось.
Он обвел пальцем участок вокруг бассейна.
Майор пристально разглядывал план.
— Тогда как вы смогли выбраться, солдат?
Блэкберн указал на две тонкие линии, тянувшиеся от задней стены бункера:
— Я увидел, что дверь, в которую я вошел, завалена, сэр, и начал пробираться к задней части, к подземному ходу.
— А где в это время был лейтенант Коул?
«Началось, — подумал Блэкберн. — Мой ответ сейчас определит всю мою жизнь». Раньше он считал себя честным человеком. А что теперь для него значит «быть честным человеком»?
— Я не знаю, сэр. Потолок рушился, я просто побежал к двери.
Майор потер подбородок:
— Ну что ж, я не собираюсь писать его матери, что мы оставили его под завалами.
Он смотрел на план еще несколько секунд, затем снова обернулся к Блэкберну:
— Я отправлю тебя обратно в «Спартак». Тебе сильно досталось, сынок. Они выслушают твой отчет там.
Уже сто лет никто не называл Блэкберна «сынок». Такого слова в словаре Коула определенно не было. Ему захотелось произнести вслух: «Знаете что, сэр? Коул был гадом и убийцей, и все равно рано или поздно ему пришел бы конец». Но, к счастью, он удержался. Ничего хорошего из этого не вышло бы.
Он заметил направлявшегося к ним Кампо. Блэкберн отошел от группы, образовавшейся вокруг майора. Кампо лишь посмотрел ему вслед. Ни приветствия, ни братского хлопка по плечу: он просто стоял, глядя на Блэкберна с таким выражением, словно увидел призрак.
|
|
|
— О черт. Ничего не понимаю. — Кампо кивнул в сторону развалин. — Там все рухнуло, ничего не осталось. И вот ты выходишь целый и невредимый.
Блэкберн почувствовал, что товарищ заслуживает хотя бы частичного объяснения.
— Из бункера наружу вел туннель. Мы его видели на плане, помнишь?
Кампо покачал головой:
— По-моему, все не так просто, дружище. Твоя рация молчала. Мы слышали, как упал какой-то здоровенный камень. Коул вошел туда. Ты вышел…
— Мне повезло. Думаю, тебе тоже.
— Ну, может быть, и так, — с сомнением в голосе произнес Кампо.
Они отошли подальше от майора. Кампо вытащил помятую пачку сигарет, вытряхнул одну, закурил, глубоко затянулся и выпустил голубое облачко дыма.
— И ты его не видел?
— В бункере? Нет, а что?
Кампо пожал плечами:
— Просто спрашиваю.
Блэкберн покачал головой:
— А что случилось?
— После того как Коул вошел, я хотел узнать, что там, вызвал его по рации, но он не ответил…
— И что? Там внизу все падало.
— Ну, я слышал такой хлопок, как будто выстрел, на звук обрушения не похоже.
|
|
|
— Ничего такого не слышал, — отозвался Блэкберн.
Кампо не ответил, поддал носком ботинка ком земли.
«Так вот оно как теперь будет», — подумал Блэкберн. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким.
57
Шоссе Тегеран — Тебриз, Северный Иран
— У нас проблема.
— Ух ты! Интересно какая? — Кролль уже перебарщивал с сарказмом.
— Тон Дарвиша, странное место встречи. К тому же он назвал дочь Анарой. Дважды.
— У него сильный стресс.
Однако оба знали, что здесь кроется что-то еще. Что Дарвиш не из тех, кто делает оговорки, особенно когда дело касается членов его семьи. Может быть, за ним следили настолько внимательно, что ему оставалось лишь неверно произнести имя дочери? Те, кто находился с ним в комнате, вряд ли заметили бы оговорку, но он знал, что Дима все поймет. Однако Дима надеялся, что Дарвиш заговаривался просто от усталости. А может, он положил трубку для того, чтобы получить указания от тех, кто захватил его? Все это походило на ловушку: грубую, примитивную, типичную для определенного сорта людей. Однако пока они не могли сказать, что это за люди.
— Он сказал, что увезет ее — с аэродрома? Куда именно?
— Может, к семье.
— Они либо погибли, либо еще сидят дома. Это плохо пахнет.
— Все здорово, — подытожил Кролль, выезжая на шоссе. — И мне кажется, ты хочешь отправиться ему на помощь.
Амара пошевелилась, просыпаясь. Приоткрыла глаза, закрыла, открыла снова, внезапно взгляд ее стал осмысленным: она разглядела лицо Димы, в тусклом свете походившего на призрака.
— Я думала, ты погиб.
— Я неуязвим.
Она нахмурилась, пытаясь вспомнить вчерашние события, поморщилась от боли.
— Где мы?
— Недалеко от дома. Я говорил с твоим отцом. Он нас ждет.
Она села, и он кивнул на место рядом с ней. Кролль остановился, и Дима перебрался назад. Несколько минут они ехали молча. Время от времени он бросал взгляд на Амару, размышляя о том, что они разрушили ее жизнь.
— Мне очень жаль, что так получилось с Газулом. В конце концов, он был твоим…
Она подняла руку, остановив его, сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, покачала головой:
— Это была ошибка. Только не передавай моему отцу, что я тебе скажу сейчас: он был прав насчет Газула.
— Ты нам очень помогла, когда отвезла нас в шале.
Амара опустила глаза:
— Кристен погибла, да?
— Мне очень жаль. С ней погибли двое наших товарищей.
— Странная у тебя работа. Уверена, у тебя нет ни семьи, ни детей.
Дима заговорил не сразу.
— Так лучше для всех, — сказал он, вспоминая свои мечты о жизни с Камиллой.
— Знаешь, в Иране молодой вдове нелегко живется. Как ты думаешь, смогу я устроиться в Москве? Я слышала, для девушек там полно работы.
— Такую работу твой отец не одобрил бы.
— Ты хуже его. Теперь ты понимаешь, почему я решила выйти за Газула?
58
Окрестности Тебриза
Они остановились примерно в пятистах метрах от аэродрома и припарковались за каким-то сараем.
— Ты останешься с Амарой в машине, — велел Дима Кроллю, — а мы пойдем проверим, что там.
Дима и Владимир пересекли засаженное баклажанами поле и приблизились к ограде.
— Что ты об этом думаешь? — Владимир дал Диме бинокль.
— Дарвиша не вижу, да и вообще никого.
Аэродром представлял собой ангар, несколько навесов и мачту с ветроуказателем, повисшим в неподвижном ночном воздухе. Перед нехитрым сооружением стояли два «Фоккера-27», принадлежавшие маленькой местной авиакомпании, и новенький вертолет Ка-266 без опознавательных знаков.
— Посмотри на это. Ни номеров, ничего.
— У хороших людей на вертолетах стоят номера.
— Кем бы они ни были, они знали, что мы придем, — подытожил Владимир. — Но кто им сказал? Дарвиш?
— Ни за что. Он же пытался нас предупредить.
— А кто тогда?
У Димы имелись кое-какие подозрения, но пока он решил держать их при себе. Внезапно мощный луч света, исходивший из ангара, ослепил спецназовцев.
— Черт!
Они помчались по полю обратно к «лендкрузеру» и почти добежали, когда сообразили, что машина окружена.
— Бросайте оружие! Лечь на землю!
Дима ничего не смог придумать, поэтому послушно кинул автомат и упал на землю. Он попытался рассмотреть двух вооруженных людей, бежавших к ним, но те были в масках.
— Лицом вниз.
Дима повернул было голову, чтобы взглянуть на «лендкрузер», но получил ботинком в висок. Затем ему стянули руки за спиной пластиковыми наручниками.
— Лицом вниз!
— По-моему, возникло недоразумение, — начал Дима. — Дайте мне объяснить…
Новый пинок под ребра заставил его замолчать. Со стороны аэродрома подъехал ГАЗ и остановился рядом с ними. Из него вышли еще два человека, запихнули Диму и Владимира внутрь, а тот, который избивал, бросился к «лендкрузеру», отшвырнул Кролля на пассажирское сиденье и сел за руль.
— Кому-то мы очень, очень не нравимся, — заметил Владимир.
Машина направилась обратно к ангару. Двое мужчин, слонявшихся около вертолета, подошли к ним: черные брюки, футболки и куртки, ПП-2000, на лицах угрожающее выражение.
Владимир повернулся к Диме:
— Как ты думаешь, может, им надо сказать, что они похожи на статистов из фильмов о Джеймсе Бонде?
— Унылое зрелище, да? Совершенно неоригинально.
— Мне уже так надоело, что русские везде плохие. Хотя, если они плохие парни, то мы теперь хорошие, правда?
— Это ты верно говоришь.
— Заткнитесь к чертовой матери, козлы! — сказал тот, что был пониже.
Лицо его было испещрено следами от подростковых прыщей, глаза покраснели от бессонницы. Он выглядел менее отвратительным из двоих, на его лице играла глупая ухмылка парня, считающего себя супергероем.
«Только в мечтах», — подумал Дима.
— А мы полетим на вертолете? Очень хочется посмотреть потухший вулкан, — сказал Владимир.
Человек повыше, который напомнил Диме хорька, виденного в каком-то мультике, вытащил новенький полицейский пистолет «Грач» и рукоятью ударил Владимира по лицу.
— Ты знаешь, они иногда стреляют с другого конца, — заметил Владимир. — Хочешь, покажу?
— Заткни пасть, — рявкнул Хорек, — а то я тебе все кости переломаю!
Они доехали до здания, два человека в масках вытащили Кролля из джипа. Где же Амара, черт бы ее побрал? Троих пленников повели к ангару. Изнутри они наблюдали за тем, как остальные люди в черном потрошат «лендкрузер». Один снял запасное колесо, разрезал сиденья, обшарил все уголки. Второй заглянул под капот, оторвал обивку с двери и даже с потолка.
— Я все понял! — воскликнул Владимир. — Они ищут наркотики!
— А может, ультрапортативные атомные бомбы, — возразил Дима.
— Что, те, которые я проглотил? — спросил Кролль.
— А если серьезно, неужели они правда думают, что бомбы у нас?
Обыск, очевидно, результатов не дал. Хорек жестом велел своим людям возвращаться в джип и, с угрожающим видом подойдя к Диме, заглянул ему в глаза:
— Предлагаю тебе перестать умничать и просто сказать мне, что вы с ними сделали.
— С чипсами? Съели по дороге. А что, кафе в аэропорту еще закрыто?
Дима посмотрел на Кролля: выражение его лица было непроницаемо. Где же Амара?
Дима услышал за спиной стук двери: еще двое в черном. Рядом с ними, опустив голову, шел израненный Дарвиш. Его подтащили к столу и усадили на стул.
Дарвиш был почти неузнаваем. Лицо его было покрыто синяками и ссадинами, глаза превратились в окровавленные щелочки. Нос был сломан, разбитые губы кровоточили.
— Подними руку и растопырь пальцы.
Дарвиш покорно вытянул руку.
Хорек повернулся к Владимиру:
— Хочешь посмотреть, как стреляет «Грач»? Гляди.
Он выстрелил. Рука Дарвиша дернулась назад, он упал со стула.
— Ничего впечатляющего, — сказал Дима. — Настоящий мужчина убивает противника в честном бою.
— Да замолчи ты, придурок, — приказал третий человек. Он был крупнее Хорька, лысый. — Еще будете шутить? — спросил он. — Или сразу расскажете про бомбы?
— Конечно расскажем. Сейчас они на пути в Париж и Нью-Йорк, вместе с бывшим спецназовцем неопределенного происхождения, кодовое имя Соломон или Сулейман, в зависимости от того, на чью сторону он решит перейти. Он забрал эти бомбы у покойного Амира Кафарова, торговца российским оружием. Откуда я знаю, что он мертв? Потому что он умер у меня на руках. Как это ни странно, от сердечного приступа.
— Лучше ничего не смог придумать? Ясно, что это ты продал террористам бомбы. О, кстати, забыл сказать: вы все арестованы за незаконную торговлю оружием.
Диму охватила ярость. Он почувствовал, как пластиковые наручники впились ему в запястья.
— Тогда у меня есть право хранить молчание.
— Никаких прав у тебя нет.
Человек в черном повернулся к Дарвишу, зажимавшему кровоточащий обрубок большого пальца.
— Твой приятель Маяковский не желает с нами сотрудничать. Подними вторую руку.
Дарвиша затрясло, и из красных глаз-щелочек потекли слезы. Раздался выстрел.
Все оглянулись. Левая половина головы Хорька превратилась в липкую кашу из крови и мозгов. Освободившись от наручников, Дима бросился к ПП-2000, оставшемуся висеть на плече Хорька, и двумя очередями прикончил Коротышку. Лысый побежал к задней двери ангара под огнем Владимира, схватившего пистолет Коротышки. Владимир бросился за ним, а Дима с Кроллем кинулись к выходу из ангара, чтобы покончить с парнями, выскакивавшими из ГАЗа. Только в этот момент Дима заметил Амару, все еще сжимавшую в вытянутых руках пистолет. Женщина уронила оружие и подбежала к отцу.
— Пока мы ждали вас в «лендкрузере», она вышла по нужде, — рассказал Кролль. — Я дал ей «Макаров», на всякий случай.
«Лендкрузер» превратился в огненный шар, став жертвой шальной пули из пистолета падавшего человека. Мгновение спустя взорвался второй джип. Дима бросился обратно к Амаре, которая осторожно обнимала раненого отца.
— К вертолету! Постарайтесь добраться до него. Кролль вас прикроет.
Он окликнул Кролля и указал на иранцев, затем побежал на взлетную полосу, по пути схватив «Калашников» у одного из убитых. Сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз управлял вертолетом? «Это все равно что нести воду на подносе», — жаловался он тогда инструктору. «Только не думай сейчас об этом, просто делай, и все». Эта штука выглядела совершенно новой. Как на выставке. Первая проблема: двери оказались заперты. Разбираться с этим времени не было. Дима тщательно прицелился и выстрелом снес кусок двери в том месте, где была ручка. Ухватился за порог кабины, подтянулся и забрался внутрь. Боже, все незнакомое. Ну ладно, надо сосредоточиться…
Слева от сиденья рычаг «шаг-газ», похожий на ручной тормоз, с помощью него поднимаются и снижаются. Оставим как есть. Прямо ручка управления, не зафиксирована. Главный топливный клапан открыт. Электрика включена. Рычаг муфты включения — в заднем положении. Рычаг тормоза трансмиссии — тоже. Блокировка зажигания включена — а может, надо отключить? Попробуем оставить так. Рукоятка коррекции газа — в среднем положении. Заливаем пусковое топливо. Включаем зажигание. Дима нажал пусковую кнопку. Черт — ничего. Он снова проделал все процедуры. На этот раз отключил блокировку зажигания. Пусковое топливо во второй раз заливать не стал. Он заметил Амару, которая поддерживала отца, они уже были близко. Подвинул рукоятку газа дальше. Снова попробовал запустить двигатель. Где-то раздался взрыв. Из ангара вырвался язык пламени. «Что это там за дерьмо творится? Это не Владимир. Где же ты, Владимир?» Он услышал, как взревели винты — и снова стихли. Кролль стрелял из двух АК одновременно. «Эх, Кролль, старый друг…»
Дима еще раз попробовал включить зажигание. Будем надеяться, что двигатель не залило топливом и он заведется. «Это же не машина, идиот!» Дима отвел рукоятку коррекции газа назад, снова включил зажигание. «Давай заводись, дерьмо собачье!» Двигатель зажужжал, лопасти начали вращаться — мучительно медленно. Да что же это такое, ползет прямо как часовая стрелка! Он дернул рукоятку газа, и скорость подскочила до двух тысяч оборотов. Винты гудели, сломанная дверь хлопала на ветру. Протянув назад руку, Дима открыл заднюю дверь, чтобы остальные могли взобраться на борт. Кролль медленно двигался к вертолету и стрелял на ходу, прикрывая Амару и Дарвиша, которые уже добрались до дверей. Но Владимира еще не было.
Дима чувствовал, как лопасти гонят воздух, вертолет был готов к взлету. Дима потянул за ручку «шаг-газ», надавил на правую педаль, чтобы препятствовать развороту вертолета. Почти как ездить на велосипеде — но не совсем. Тем не менее он мысленно похвалил себя за то, что почти ничего не забыл. Он снова нажал на ручку левой рукой, пока не почувствовал, что машина слегка приподнимается и разворачивается. Снова на педаль, чтобы выровнять вертолет.
Дарвиш, окончательно обессилев, привалился к открытой двери. Кролль помог Амаре посадить отца в вертолет. «Ну где же ты, Владимир?» Из-за ангара показалась прихрамывающая фигура. Дима подтолкнул Кролля:
— Помоги ему.
Владимир приволакивал раненую левую ногу. Кролль спрыгнул на землю и с трудом затащил его в вертолет. Как только они поднялись в воздух, Дима перевел ручку управления вперед, но слишком сильно, и вертолет клюнул носом, как будто споткнулся о собственное шасси. Дима потянул рукоять назад, снова перестарался, и их дернуло назад. «Делай все очень плавно», — вспомнил он слова инструктора. Дима нашел нужное положение, но тут вертолет накренился влево. Разбитая дверь распахнулась, и показался один из людей в масках — он вцепился в шасси.
— Передай сообщение своему командиру, когда соскребешь его с пола. Руки — очень нежная часть тела, и отстреленные пальцы не восстанавливаются.
Зажав ручку управления между коленями (определенно, в руководстве такого не было), Дима взял ПП-2000 и выстрелил человеку в левую руку. Рука исчезла. Но человек еще висел. Дима выстрелил в правую, и тот отцепился.
При пятнадцати узлах он ощутил дрожь, которая сказала ему, что они миновали стадию подъема и перешли на нормальный режим полета. Пора отвести назад рычаг «шаг-газ» и отпустить педаль, а главную ручку — в переднее положение, вот так. Вертолет устремился вперед, одновременно набирая высоту, и Дима испытал невероятное облегчение.
Дата добавления: 2023-01-08; просмотров: 25; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!