ГНОСЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ ВОПРОСА 10 страница
«Вот уже лет 15, как я пишу словари русских жаргонов, издал, например, 4-томный словарь русских воровских языков. Я ничего не выдумывал: собрал все словари, опубликованные в СССР, в том числе закрытые милицейские», — делится своим опытом В. Козловский (Аргументы и факты, 1988, № 4).
Право обобщать словари должно быть у коллектива ученых, [117] выпускающих (скажем, раз в пятьдесят лет) многотомный академический словарь.
Наша задача не изготавливать словари из словарей (сборники из сборников), а самим фиксировать факты. Именно это дает право перед собранным материалом ставить свою фамилию.
Полнота словаря, во-вторых, должна создаваться с учетом его адресата. Если лингвист выпускает краткий толковый словарь русского языка, он должен не просто позаимствовать часть материалов из общеизвестных толковых словарей, он должен совсем иначе, с учетом конкретного адресата (школьника, студента-иностранца) представлять и словарные дефиниции, и пометы, и подборку иллюстративного материала.
Полнота словаря, в-третьих, должна создаваться на этически чистой основе. Зачем тиражировать, к примеру, прозвища учителей? Не красят словари слова вульгарные, грязные, непечатные. В таких случаях молчание словаря — лучший ответ искателю острых ощущений.
Второе достоинство словаря — ясность интерпретации. Это особенно важно при составлении энциклопедических словарей, словарей терминов, словарей-справочников. Такой ясностью изложения отмечен, например, «Русско-украинский словарь терминов по теории государства и права» (Руководитель авторского коллектива Н.И. Панов. — Харьков, 1,993. — 165 с.).
|
|
|
Ученому, составляющему словарь терминов своей науки, трудно отказаться от личных предпочтений, однако жанр словаря побуждает идти срединным, царским путем между группами, партиями, модными веяниями, существующими в любой науке.
Словарь составлять хлопотно. Начинающий лексикограф буквально в панике от объема материала и канители с каждой словарной статьей, поэтому подготовку словаря лучше вести параллельно другим видам деятельности. Собирай по ягодке — наберешь кузовок.
Словарь и слово. Что лежит в основе слова? Наглядный образ. Что лежит в основе словаря? Что угодно, только не рисунок, предмета. Как же недостает сейчас детям, школьникам, да и нам самим «рисунчатых» словарей, словарей-изображений!
Р. Фрумкина рассказывает об американской книжке «Окружающий мир в картинках», где к каждой детали предмета ведет стрелка с названием. К гвоздю — три стрелки, к английской булавке — четыре (Знание — сила, 1993, № 8. — С. 77). Какое уважение к точности слова!
Будучи на стажировке в Сан-Франциско, преподаватель Белгородского педагогического университета Н.П. Невзорова удивлялась, слушая, как американка, вызывая по телефону слесаря-сантехника, квалифицированно называет, что именно требует ремон-[118]-та. Может быть, благодаря книгам своего детства эта американка точно знает, что сказать слесарю?
|
|
|
Я филолог. Когда сверху посыпалась штукатурка, кровельщики говорили со мной как с умным человеком: «Хозяйка, это не крыша. Это подтекает задвижка, и надо менять сальник». Увы, мне пришлось записать, что подтекает и что надо заменить.
Несколько лет тому назад журнал «Наука и жизнь» вычислил желание читателей иметь словарь в виде рисунков. Изображалась запряженная лошадь в стрелках и подписях, и наконец-то прояснились таинственные «супонь», «гуж», «подпруга», «седелка», «чересседельник» и многое-многое другое.
Кто возьмется за издание подобных словарей? Чтобы не возвращаться к этому вопросу, подчеркнем право рисунка быть в книге. Где можно не экономить на наглядности, лучше не экономить.
— Ну ты это пишешь как книжку? — спрашивает пятилетняя Алина свою маму.
— Да. Вот такая будет книжка! — мама показывает дочери чью-то диссертацию.
— Не-ет, это не книжка! Вот это книжка как книжка! С картинками! — девочка вручает маме в качестве образца одну из детских книг.
|
|
|
Казалось бы, в диссертациях по филологии неуместны рисунки, однако вспоминается кандидатская диссертация о неславянских наименованиях емкостей для сыпучих и жидких веществ. «Хуникс», «сикл», «кавкал», «кимвал», «пира», «стамна», «лагун», «кумбан», «саба», «янга» — как же недоставало рисунков к добротному и развернутому описанию истории таких слов!
Возвращаясь к разговору о словарях, подчеркнем, что внешняя сторона лексикографического издания вообще исключительно важна. Прежде чем отправлять рукопись в типографию, продумайте еще раз оформление словаря. Образцом такого оформления может служить «Словарь русских пословиц и поговорок» В.П. Жукова (Изд. 4-е, испр. и доп. — М.: Русский язык, 1991. -537 с.).
Скудность пайка отечественной лексикографии компенсируется не сразу. Вместе с тем слишком многое у нас так и остается в коконе — в ящиках письменного стола. Ученый — коллекционер фактов, и эти коллекции бывают удивительно интересными. Словарь — одна из форм их представления.
Люди тянутся к словарям, и есть смысл издавать их.
Энциклопедия
Известный физик Бруно Понтекорво рассказывает такой эпизод: «Я помню, что в 1932 году Ферми предложил мне с целью денежной поддержки написать некоторые статьи для энциклопедии. Когда я на-[119]-писал первую статью — «Плеохроизм» — и представил ее Ферми, он прочел первые фразы и довольно сухо сказал: «Я здесь ничего не понимаю». Он объяснил мне, как надо писать статьи для энциклопедии: по крайней мере первая их часть... должна быть понятна любому образованному человеку. Его статьи полностью удовлетворяют этому требованию» (Наука и жизнь, 1974, № 1. — С. 117).
|
|
|
Стиль энциклопедий определяется их назначением, тематикой и адресатом. К сожалению, как и на издание учебников, на выпуск энциклопедий существовала монополия, и инерция написания авторских энциклопедий сохраняется и по сей день.
Десять темно-зеленых томов «Малой Советской энциклопедии», десять оранжево-желтых томов «Детской энциклопедии» — в 60-х годах XX века это был спасительный минимум домашних библиотек. Многим памятны эти тома. «Да, но их создает коллектив авторов, большой коллектив». Безусловно. Однако не будем преувеличивать роль коллектива. «Домострой» написал один человек, а ведь эта книга по существу энциклопедия домашней жизни. Очень возможна ситуация, когда ученый откажется издавать отдельные книги и задумается над выпуском через десять-пятнадцать лет многотомной работы энциклопедического характера. Есть люди, буквально созданные для написания энциклопедий, но не подозревающие об этом.
Подготовка энциклопедии требует энциклопедизма, широты осведомленности при сдержанности собственной точки зрения, увлеченности огромным трудом, бесстрашия перед краткостью жизни, бодрой настойчивости, аскетизма.
Рецензия
Написание рецензий — чрезвычайно полезный вид деятельности: оно принуждает глубоко войти в книгу, вникнуть в существо проблем, что положительно влияет на общий интеллектуальный уровень исследователя.
Мысль о пользе рецензий распространяется и на другие их виды. Просят дать отзыв о диссертации. Расценивать ли это как вынужденный, досадный отрыв от собственного творчества или как возможность интенсивного, емкого по времени повышения квалификации? Мы в несколько раз больше получаем от чтения при условии предстоящего рецензирования работы, мыслим глубже, видим зорче, «так что есть прямой смысл самому писать отзывы о диссертациях, не перепоручая эти просьбы подчиненным. Стиль рецензий имеет свои особенности. Если похвала, то не взахлеб, умеренная и обоснованная (оставим восторги для устных выступлений). Похвалы, однако, недостаточно. Должны быть и критические замечания, не мелкие и не обидные, доброжслатель-[120]-но высказанные по существу вопроса. Можно отметить спорные моменты в концепции автора, не впадая в пересказ содержания. Хорошо смотрятся в рецензии цитаты из анализируемой книги, хотя злоупотреблять ими не следует.
Если мы хотим, чтобы рецензия была опубликована (а это почетно и для автора книги, и для автора рецензии), стиль нашего отзыва будет отличаться конкретностью и сдержанностью оценок.
Рецензия не должна быть большой.
Вместе со своим отзывом в редакцию журнала пошлите и рецензируемую книгу: это облегчит прохождение рецензии.
Мы коснулись проблемы жанра в науке. Итак, стиль и жанр внутренне едины. Жанр подсказывает стилевую доминанту. Жанр контролирует и корректирует манеру письма. Ученому полезно менять жанр изложения и соответственно менять (а значит в итоге обогащать!) собственный стиль.
«Хорошо советовать, трудно исполнить. Всякий написанный труд созидает в голове написавшего форму, которая необходимо хочет подчинить себе следующий труд. После «О понимании» у меня всякое написание, за которое я садился, слагалось с первых же строчек, «парило» с первых же строчек, — непременно торжественных, протяженных, медлительных... Нужно было не год, не два уйти на какое-то молекулярное перестраивание мозга, когда «парение» подсократилось, и я сделался способен написать лирическую журнальную статью» (В.В. Розанов. Литературные изгнанники).
От публикаций небольшого объема молодому ученому целесообразно постепенно переходить к крупным формам, от чисто теоретических работ — к научно-популярным изданиям, после чего вновь заниматься труднейшей теорией.
Жанры менять полезно, но не только об этом хотелось бы поговорить в конце главы.
Жанр — своего рода абстракция. При достаточном чтении и конспектировании в сознании исследователя возникают внутренне ощутимые идеальные модели жанров научного изложения. Если при этом зарождается идея собственной книги, то будущий автор еще внимательнее начинает присматриваться к чужим книгам, различая их плюсы и минусы. Так в сознании молодого ученого формируются жанровые оси будущего произведения. Он еще сам не написал монографии, но уже знает, как надо ее писать.
Знать-то знает, садится наконец и пишет, но тут же начинает править, и правит не один раз. Жанр — строгий судья. Жанр — деспот. Законы жанра усваиваются методом проб и ошибок; бо-[121]-лее того, они усваиваются на протяжении всего творческого пути. Жанр многого не позволяет, но многому и аплодирует. Однако стоит удачной находке повториться, войти в тираж — жанр снова недоволен, снова требует исправления.
Так было с книгой, которую Вы держите в руках. Не сразу заметил автор свое сползание, скатывание в эпистолярный стиль. Чуть больше непосредственных обращений к читателю — и книга превращается в огромное письмо. Чуть больше рассказов о себе — и текст начинает отдавать мемуарами. Чуть больше рассказов о других — и книга становится книгой очерков. Многое позволяет научно-популярное издание, многое, но не все.
В художественной прозе были подмечены симптомы модной болезни отрицания традиционных жанров, отрицания, проводившегося по принципу «Я пишу не рассказ и не повесть, я пишу...». Далее можно подставить что угодно: конструкция с отрицанием разрешает практически любой поворот мысли, любое интеллектуальное па.
«Уже стало шаблоном, что автор с первых же строк начинает открещиваться от всех литературных жанров и заявляет, будто он пишет не мемуары, не документальную прозу, но и не очерк, не беллетристическую хронику и уж, конечно, не критическую статью», — замечает Александр Кривицкий в публикации, которую он, однако, озаглавливает так: «Елка для взрослых, или Повествование в различных жанрах».
В отрицании или совмещении традиционных жанров иногда видят манерность, стремление к оригинальности, заигрывание с читателем, но можно увидеть и другое: интерес к проблеме жанра, попытку жанрового осмысления своего текста, осмысления новых тенденций в жанропользовании. Разумеется, в художественном творчестве есть и бездействующие сейчас, забытые жанры (былина, ода, мадригал, элегия, сонет, трагедия), но в целом жанр у писателя в почете.
Ученый обычно мало задумывается над проблемами жанра. Что писать — гораздо важнее того, как писать. Ученому не до жанра. Жанровые нарушения в чужой рукописи он, конечно, заметит и отметит, но вообще-то недосуг ему заниматься разработкой жанров научного изложения, недосуг использовать редкие жанры или восстанавливать забытые: трактат, пролегомены, этюды, записки, экскурсы, дневники наблюдений. Кажется, в результате нерадения о жанрах научная мысль что-то теряет...
Глава 10
НА НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
СУЩЕСТВУЮТ три способа проведения и соответственно три организационных типа научных конференций: конференции с пленарными и секционными заседаниями; конференции без такого разграничения, когда все слушают всех; наконец, конференции, проводимые по принципу дельфийского стола. У каждого типа научных дискуссий есть свои преимущества и вместе с тем свои организационные сложности.
Наиболее распространенным типом научных конференций является первый тип. Для пленарного заседания члены оргкомитета заранее отбирают от двух до семи выступающих, учитывая и «регалии» каждого докладчика, и умение его выступать, и тему доклада, которая не должна быть узкой. Все эти параметры трудно бывает свести воедино. Высокий чин из Москвы может вообще не приехать; умение публично выступать далеко не всегда сопровождается высокими результатами научной работы; дав: слово молодому ученому, легко ненароком обидеть нескольких немолодых. Понимая все это, юный участник, будем терпеливы! He станем пенять оргкомитету, что нас в очередной раз обошли. Когда-нибудь и нам предоставят на двадцать драгоценных минут почетную трибуну.
В апреле 1996 года на пленарное заседание конференции па-итогам НИР в Белгородском педагогическом университете было-вынесено два доклада: доклад доктора педагогических наук профессора И. Ф. Исаева «Технология педагогической деятельности как компонент профессиональной культуры учителя» и доклад, доктора юридических наук профессора Г.А. Борисова «Конституционализм в Российской Федерации: начало становления». Исследования этих ученых вызвали живейший интерес у всех собравшихся.
После обеденного перерыва или на следующий день начинаются секционные заседания. Секция — это чрезвычайно узкий, подчас менее десяти человек, круг докладчиков, но здесь не так жестко с регламентом, обстановка более простая, уютная, легче спросить, легче ответить, легче познакомиться друг с другом. Кстати, в этом нет ничего предосудительного — наоборот, одна из [123] «функций научной конференции — создание союзов, содружества ученых через укрепление личных контактов.
На заключительном, или итоговом, пленарном заседании руководители секций отчитываются о количестве и содержании состоявшихся докладов, принимаются рекомендации, утверждаются тема и место следующей встречи, следующей конференции. Конец — делу венец. К сожалению, заключительные заседания проходят, как правило, скомканно, поверхностно, и участники конференции обычно не дожидаются ее конца. В зале почти никого. Почему так происходит? Какой представляется идеальная модель аккордового заседания научной конференции?
Прежде всего руководители секций могут в той или иной форме отметить, похвалить (а почему бы и нет?) каждый состоявшийся на секции доклад, двумя—тремя словами представить его широкой аудитории, заинтересовать им. Если мы хотим, чтобы отечественная наука развивалась, мы должны быть щедрыми на поощрение и рекламу научно-исследовательского поиска своих коллег.
Далее, обсудив «в секциях злободневную проблематику следующей встречи, рассмотрев различные варианты, председатели секций на заключительном заседании могут высказать более интересные рекомендации дальнейшей коллективной работы, чем те, что были подготовлены заранее.
На заключительном заседании руководители научных лабораторий университета могут пригласить для сотрудничества участников конференции — представителей других регионов.
Наконец, сами гости могут выступить и со словами благодарности оргкомитету, и с информацией о научной жизни своего вуза; могут в память о конференции подарить библиотеке несколько научных сборников под грифом своего вуза или собственные учебные пособия (с автографом!).
Все это подняло бы уровень итоговых пленарных заседаний.
Второй тип проведения научных конференций — это проведение их по принципу «все слушают всех». Именно так проходят совещания координационного характера с обсуждением учебных планов, программ, перспектив работы. Разумеется, выступающих на таких совещаниях в несколько (десятков) раз меньше, чем слушающих. Между тем организационная модель «все слушают всех» хороша и для чисто теоретических конференций: в ней соблюден принцип равенства участников, и каждый докладчик чувствует себя так, будто выступает на пленарном заседании. В Научно-исследовательском институте школ (г. Москва) много лет конференции проходили по принципу «все слушают всех». Естественно, это вынуждало организаторов сокращать число доклад-[124]-чиков и жестко следить за регламентом. Вопросы задавались сразу после доклада, а прения выносились под занавес.
Третий способ проведения конференций — так называемый: дельфийский стол — особенно поучителен, хотя тюка еще мало распространен. Кстати, его можно использовать и на секционных заседаниях обычной внутривузовской конференции, если число» докладчиков не превышает шести—семи человек.
Прозвучал первый доклад, второй... седьмой. Регламент соблюдается строго: 10—15 минут, не более. Потом начинается самое интересное: слово вновь берет первый докладчик и в свободной, спонтанной форме высказывается по каждому из шести докладов, говорит о своих сомнениях, возникших вопросах, указывает на сильные места, проводит аналогии, советует прочитать публикацию имярек. Так же выступает второй, третий... седьмой докладчик. В результате перекрестного, шквального обсуждения каждый доклад получает шестикратную оценку-интерпретацию, возникают споры, а перед исследователем открываются новые выходы, рождается цепь неожиданных связей, ассоциаций.
Обсуждение растягивается до четырех-пяти часов, но польза его огромна. Участники конференции выходят действительно обогащенными коллективным мышлением, коллективной интуицией, коллективным видением проблемы.
Доклады и обсуждения по принципу дельфийского стола легли в основу книги «Загадка человеческого понимания» (М.: Политиздат, 1991. — 352 с.). Из этой работы мы и узнали о таком необычном способе организации научных дискуссий и в апреле. 1994 года решили применить его на секционном заседании внутривузовской конференции. Дельфийский стол себя оправдал, но была допущена ошибка: массированные обсуждения каждого-доклада требуют собранности – и свежести внимания, поэтому надо было проводить конференцию не во второй, а в первой половине рабочего дня.
О каком бы типе конференции ни шла речь — везде звучит вещее (или зловещее для оратора) слово «регламент». Регламент — невидимый правоохранительный страж, незримая составляющая любой конференции. Соблюдение регламента — одно из проявлений этики ученого. Выступайте ровно столько времени, сколько Вам отпущено. Регламент — культура научных встреч. Другим докладчикам тоже не терпится выступить. Они готовились и, может быть, волнуются не меньше, чем Вы. Не покушайтесь на их время. Не вынуждайте председателя секции выразительно на Вас смотреть, стучать карандашом по графину, вставать, напоминая Вам об исчерпанном времени. Кстати, соблюдение регламента — показатель дисциплины на научной конференции, и плох тот председатель, который, позволив первому оратору продлить свое вы-[125]-ступление, вынужден разрешать это и всем остальным. Некоторая жесткость председателя в вопросах регламента вызывает уважение аудитории в целом.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 172; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!