Что произошло за время моего отсутствия - одна печальная история
За время моего отсутствия наш отряд потерял «рысей», однако, не в сражении. Из сплетен мне было известно, что их принцессу прочили Спящему-в-листве в жены. Несколько позже Сухой Лист рассказал мне эту историю, состоящую сплошь из благих намерений, которые и привели всех участников прямо в ад. Вот она.
Спящий, зная пророчество о короткой своей жизни, был одержим идеей служения эльфийскому Дому. К тому времени Протекторат и Озерный Дом уже закончили череду маленьких странных войн между эльфами и ликантропами и вступили в эпоху подчеркнутого дружелюбия. Владыка Сухой Лист и нынешний крис-протектор Раушен объявили себя братьями, и делали все, чтобы связать между собой народы Шестого.
Спящий-в-листве искренне хотел совершить что-нибудь, что помогло бы его отцу в создании всеобщего государства на Шестом уровне.
- Я мог бы жениться на наследнице большого клана. Брак этот был бы недолог и бесплоден, но он породнил бы наши расы.
Сухой Лист понял его слова так, что сыну пришло время жениться.
- Конечно! – согласился он и немедленно связался с Протектором, с которым они вместе разрабатывали план объединения народов.
- Не порекомендуешь ли моему сыну невесту из уважаемой семьи? Чтобы они познакомились поближе, было бы неплохо отправить ее в экспедицию, - приключения, знаешь ли, сближают. Он ее спасет, она его очарует – и дело в шляпе. Можно играть свадьбу.
– Отличная идея! – сказал Протектор, – для твоего сына – самую лучшую девушку из самого уважаемого клана. Красавица – глаз не оторвать! Боец, каких мало! Любимая внучка старой королевы «рысей» Горелой сосны. Я сам им сообщу.
|
|
|
Идею выйти замуж за эльфийского недоросля прекрасная Алтея восприняла одобрительно. В конце концов, пора сходить замуж, а любви у нее и так хватает. Предложение отправиться в экспедицию в неизведанные земли, где можно позвенеть мечами и добыть себе славы, ей тоже очень понравилось. Можно было бы сыграть свадьбу и до отъезда, а чего тянуть, если все согласны? В том, что она очарует эльфийского юнца, Алтея не сомневалась ни минуты.
В первый же день жених ее разочаровал. Ну ладно, внешность у него может и ничего по эльфийским меркам. Но манеры! Жесткая дисциплина конечно необходима в отряде, но ее-то это не должно касаться – она сама принцесса и будущая супруга этого юнца с холодными глазами. За глаза она прозвала его – «железный мальчик».
В тот же вечер она намекнула, что хотела бы познакомиться поближе и в более неофициальной обстановке. Он сделал вид, что не понял. На второй день она прямо пригласила его вечером в свою палатку. Он смутился, сказал – да, конечно, – и ушел, сославшись на дела. Алтея принялась ждать вечернего свидания, но оно не состоялось. Алтея пришла в ярость - ее посланец вернулся ни с чем, а канал связи не работал.
|
|
|
Впрочем, утром Спящий-в-листве нарисовался у ее палатки, и холодно-вежливо принес многословные извинения. В общем, был скорее зануден, чем галантен. Алтея приняла его извинения, но дальнейшие отношения зашли в тупик.
Появление Влады еще более все запутало. Эта яркая и сильная женщина откровенно демонстрировала свой личный интерес к наследнику.
Принцесса не отличалась терпением. Она была обижена и прямо спросила Спящего, собирается ли он брать ее в жены? Спящий-в-листве очередной раз изрек – да, конечно, – но тут раздался мой вызов и он немедленно ушел.
Алтея в бешенстве подняла свой взвод и покинула отряд вместе со своими людьми. Дома она пожаловалась старой королеве на страшное оскорбление, которое ей нанес «этот наглый зазнавшийся эльф».
И дальше события покатились, цепляясь одно за другое, неостановимо. Спящий-в-листве естественно доложил отцу, что экспедиция лишилась «рысей». Сухой лист вкупе с Протектором расценили этот демарш как дезертирство в разгар боевых действий. Протектор намекнул королеве, что дело пахнет полевым судом. Королева возмутилась и немедленно объявила о выходе королевства Горелой сосны из Протектората. В ответ Протекторат и Озерный дом направили войска на подавление мятежа. Конфликт неудержимо перерос в военные действия. Клан Горелой сосны объявили вне закона. С неделю полицейские части, постепенно усиливаемые войсками, осаждали Горелую сосну. Войска несли потери, обстановка накалялась. Королева отказалась сдать замок. Когда замок все же был взят штурмом, то все взрослое население клана было вырезано, а защитники замка художественно развешаны по деревьям вокруг твердыни.
|
|
|
Протектор предложил Сухому Листу лично казнить королеву и Алтею, и он не отказался. И я прекрасно понимаю почему. Когда твои действия несут смерть, имей мужество сделать это своими руками. Сухой Лист казнил преступников сам - в эльфийских традициях. В опустевшем замке Горелой сосны оставили охрану, и объявили твердыню музеем мятежников, отныне и на все времена.
Об этих событиях наша экспедиция узнала значительно позже.
Еще о буднях экспедиции
После неудачного марш-броска к морю я вернулась в отряд. Хотя меня никто ни в чем не упрекнул, я пребывала в скверном расположении чувств. Формально я не выполнила задание - мы ведь так и не дошли до Галиции. Погибли бойцы под моим командованием, и если отставить в сторону скорбь о смерти каждого из них, это был еще и удар по моему самолюбию.
|
|
|
Изрядно поредевший отряд эльфов получил подкрепление из Озерного дома, а место ушедших «рысей» заняли гвардейцы Протектората.
Гвардия среди ликантропов почиталась элитным воинским подразделением. Бог знает, что я ожидала увидеть, но реалии меня немного разочаровали. В отличие от яркого, клановых цветов, обмундирования «рысей», гвардейцы были экипированы во все одинаковое и серо-зеленое, вплоть до окраски ножа. Вместо личного оружия, богато украшенного и разного, все гвардейское отделение пользовалось единообразным, вероятно, уставным, набором – палаш и автомат ДВК. Зато гвардейцы были не похожи друг на друга. Среди них были низкорослые и высокие, толстые и худые, с удлиненным лицом и с круглым черепом, обросшие шерстью, или перьями, а то и вовсе лысые. Гвардейцы демонстрировали собой все разнообразие ликантропского народа, а поскольку они были полукровками, то иногда было затруднительно отнести данную особь к какому-либо роду. С течением времени я оценила их профессионализм, умение действовать слаженно и эффективно, а еще крайне спокойный нрав. В силу своего происхождения гвардейцы никогда не пытались доказать превосходство своего клана (а Гвардия появилась и стала кланом одновременно с созданием Протектората) над окружающим миром.
Потянулись будни экспедиции. Отряд продолжил украшать дорогу верстовыми столбами, потихоньку продвигая влияние Озерного Дома дальше на север. Я вела записи о пройденных землях.
Я сдружилась с Владой. Мною двигал отчасти боязливый интерес к служительнице Хозяйки, отчасти неуемное любопытство. Влада обладала резким, ярким характером. Она легко совершала поступки, повинуясь своим чувствам, как будто испытывала мир на прочность, легко смеялась, и легко дразнила любого, кто имел неосторожность привлечь ее внимание. Некоторые ее шутки мне казались весьма острыми, но в них не было зла. Они задевали маленькие человеческие чувства – самолюбие, застенчивость, эгоизм. И скоро я заметила, как наши бойцы, что эльфы, что ликантропы, начали обходить Владу стороной.
Она прилежно выполняла обязанности служительницы Хозяйки, и если по дороге мы встречали Святилище Смерти, то Влада немедленно покидала отряд, чтобы принести в нем соответствующие подношения. О своих отношениях с Госпожой она никогда не рассказывала.
Командир держался со мной отстраненно, как будто и не было вспышки его чувств, и его признания, и нашей близости. Временами он беседовал со мной о разных вещах – в основном о магии, но и о людях, государствах, реже о том, куда мы направлялись. Он редко и неохотно говорил о себе, но все же, иногда... Как-то в приступе откровенности он рассказал мне о своем детстве. В этот вечер он был необычайно мрачен, попросил меня побыть рядом с ним, потом долго молчал, а затем внезапно заговорил:
- Я не чувствую себя эльфом, видишь ли. По крови – да, но по ощущениям... Никак не могу отделаться от мысли, что мне не стать таким как отец, - он судорожно сжал кулак, и снова разжал. Махнул рукой, будто выпуская что-то из пальцев.
Я невольно залюбовалась, у него были красивые руки и очень точные, говорящие движения.
- Я ведь почти не видел своих родителей. Мне было совсем мало лет по нашим меркам, когда дедушка Кай забрал меня из дома, чтобы поселить среди преданных ему людей на Девятом. Люди стали моими братьями, товарищами по играм, моей семьей. Их я понимаю гораздо лучше, чем своих соплеменников. Я взрослел быстро, как люди, а учился еще быстрее. И все время помнил о Высоком Доме, куда мне предстоит вернуться, когда я буду достаточно хорош. Достаточно хорош для своего отца!
Он помолчал немного, вглядываясь в темноту, а затем продолжил уже спокойнее:
- А затем я вернулся и не смог найти свое место в родительском доме… Но я могу служить ему. Судьбой мне отпущена короткая жизнь, но полная подвигов и славы. Я сам выбрал ее, чтобы возвысить свое имя и имя своего дома.
- В конце этой дороги меня ждет смерть, – сказал он, – но дорогу я пройду до конца. Это будет великое деяние!
Мне хотелось возражать, спорить, но он опять замкнулся, обратившись мыслями к своему обету, опять стал тошнотворно вежлив, и более в этот вечер мы уже не разговаривали.
Дни тянулись за днями, и за нами оставались пройденные мили, а дневнике прибавлялось исписанных страниц. Мы пили снежное вино в придорожном трактире. Мы видели знак Странников, выбитый на скале. Мы проходили поселения, вымершие от чумы. Местность становилась все пустыннее.
Пустой Город
Как-то раз мы вошли в покинутый Город – он был, пожалуй, не меньше Глючного. Пустые дома и улицы, пересохшие фонтаны, много пыли. Мелкая серая пыль поднималась облаком при каждом шаге, по дороге носились маленькие пыльные смерчики, ветер разворачивал невесомые серые знамена с крыш зданий.
Высокие дома, черные окна, вывески на неизвестном языке. Эти вывески вызывали беспокойство, их язык был неуловимо знаком, и в то же время не похож ни на один из известных в мире. А ведь в экспедиции собралась достаточно «разношерстная» компания, и все же мы так и не смогли его опознать. Мне кажется, что не только я испытывала смутную тревогу, потому что командир остановил наш отряд и приказал быстро осмотреть какой-нибудь дом.
Осмотр не занял много времени. Когда мы вышли из больших, застекленных, украшенных геометрическим орнаментом дверей, на лицах моих спутников я увидела то же недоуменное разочарование, которое и сама испытала. В доме, а здание было похоже именно на дом, мы не нашли ничего, что относилось бы к живущим там людям. Или не людям. Мы осмотрели несколько этажей. На первом мы видели предметы, похожие на прилавки и шкафы. На втором – предметы, похожие на кровати, столы и стулья. Но не хватало мелочей, ерунды, мусора. Именно мусора-то и не было. Предположим, жители покинули это место, и никто из них не умер ни в домах, ни на улице. Но невозможно живому существу не оставить после себя следов. А здесь было именно так, как будто город и не жил вовсе, а сразу умер. «Он падает из будущего в прошлое», - подумалось мне и стало неуютно.
Отряд двинулся дальше. Но как-то сами собой смолкли разговоры. Город угнетал своей значительностью и бесплодностью. Здесь даже трава не росла! Обычно, стоит лишь людям покинуть свои каменные постройки, как тут же их место занимают травы. Молоденькие деревца селятся на крышах и разрывают камни, трава поднимается выше роста и заглядывает в опустевшие окна. А здесь не было ни единой былинки. Лишь дома несли на себе знак ветра, так выветриваются скалы – тысячелетиями. Стоял ясный солнечный день, но сжатая высокими домами улица выглядела тусклой, казалось, свет истлевал в этом месте, не достигая земли.
Впереди на дороге вдруг возникло движение – что-то яркое, разноцветное, неуместное здесь. А, да это циркачи! Навстречу нам шли парень и девушка, одетые в трико из лоскутков. Зеркальца, нашитые на одежду, играли солнечными бликами. Ослик с поклажей мирно трусил сзади, позванивая колокольчиками на упряжи. Только я успела рассмотреть их, как они оказались совсем близко. Нет, не близко, а рядом, уже и рукой можно тронуть! Девушка смеялась и ей вторил звон колокольцев:
- Как нелепо! Такие серьезные лица в этом смешном месте! Смейтесь, смейтесь!
Они прыгали, кувыркались, бросали друг другу цветные мячики, и строили смешные рожи. К стыду своему надо признаться, я смотрела представление как завороженная, будто не было в мире зрелища более захватывающего, чем трюки бродячих фокусников. А в подсознании настойчиво билась мысль, что здесь есть что-то неправильное.
- Эй, князь, заплати циркачам! – воскликнул парень, делая сальто. Он мгновенно оказался рядом с командирской лошадью и схватил ее за повод.
-– Какой смешной мальчик! - пропела девица, жонглируя шариками, – Что ты мрачен? Мы развеселим тебя!
Спящий-в-листве раздраженно дернул повод, его лицо исказилось от гнева и он замахнулся плетью на наглеца. Во мне взвыло чувство опасности, прорываясь сквозь мягкое, обволакивающее, обманчивое умиротворение. Не надо бояться… Будет смешно, когда плеть рассечет лицо циркача, и из-под лоскутов кожи на свет выглянет белая кость черепа. Красная кровь станет ярким пятном на разноцветной одежде, еще одним. И мы все начнем смеяться, хохотать, и строить смешные рожи, как этот бродяга!
Сверху из вышины раздался крик сокола. Мгновение, и маленькая птица как пернатое ядро врезалась в грудь фокусника, отбросив его назад, на землю. Тело циркача рухнуло на землю и рассыпалось звоном колокольчиков.
- Видно кто-то очень любит тебя, - пропела девица, растворяясь в воздухе.
Уже вскидывали ружья бойцы охраны, а на земле умирал сокол, обретая человеческий облик, а затем обращаясь обратно в разбившуюся птицу.
Командир бросился к нему, но все уже было кончено. Всего лишь мертвая птица на серых плитах каменной мостовой. Маленькое пятно крови на серой улице в пыльном пустом городе.
Спящий молча поднял сокола на руки и пошел, все убыстряя шаги, как будто бы знал куда, а мы в молчании двинулись за ним. Вскоре он свернул с центральной улицы и вышел к площади, в центре которой стояло здание, напоминающее круглую башню, такое же нелепое и бессмысленное, как и все вокруг. Он вошел внутрь, и запретил следовать за собой.
Мы простояли у башни несколько часов, а затем Низкая Вода распорядился расседлывать коней и ставить лагерь. Ночь прошла тихо. На рассвете командир вышел из башни, он был бледен, но спокоен. Обернувшись, он послал в сторону башни долгий тяжелый взгляд, и она осела внутрь себя, подняв тучу рыжей пыли. Затем обратился к нам:
- Крис-Протектор послал своего сокола, чтобы оберегать меня. Посланец выполнил свой долг и здесь мы оставляем его могилу. Наш долг ведет нас дальше. Вчера мы вступили на земли Пересмешника, вы видели его тварей, так что нам желательно миновать его владения как можно быстрее, – тихо сказал он.
Он поднял отряд и повел его кавалерийской рысью. Вскоре город скрылся за горизонтом. Покачиваясь в седле, я собирала мысли о вчерашнем: «Пересмешник, один из богов, о котором почти неизвестно ни людям, ни эльфам, ни ликантропам… Они, служители, обратились прямо к Спящему-в-листве, именно к нему… Что им было нужно? Сначала Хозяйка смерти, теперь Пересмешник…». Мною овладевали нехорошие предчувствия.
Битва с берсерками
Через день Спящий-в-листве и Низкая Вода, посоветовавшись, объявили, что мы приближаемся к границе Седьмого уровня. Я оживилась, ведь это означало завершение большого этапа нашего пути. Седьмой, Восьмой, Девятый, и где-то на просторах Девятого должна заканчиваться мировая дорога. Так что почти треть пройдена. А еще мне страсть как хотелось посмотреть на границу между уровнями. Мало кому доводилось ее видеть. Только редкие и наиболее отважные торговцы рискуют пересекать эту границу пешком.
Итак, я с удвоенной силой завертела головой по сторонам, надеясь высмотреть признаки края. Ничего особенного. Вокруг простиралась холмистая степь с перелесками по оврагам. Собственно этот ландшафт наблюдался уже второй день без каких-либо изменений. Дорога неторопливо змеилась по пологим холмам, местами исчезая в лесистых ложбинах.
На одном из холмов мы увидели группу людей, точнее ликантропов. Их кони паслись в стороне, а мужчины сидели у дороги вокруг небольшого костерка. При виде нашего отряда они неторопливо поднялись и встали, преграждая нам путь. Их было чуть меньше нас, дюжина против наших полутора десятков. Но они стояли поперек дороги и явно нас ждали. Стрелкового оружия у них не было, только клинки, а еще - очень характерные татуировки на руках и лицах. Командир гвардейцев помрачнел:
- Это вольные ликантропы школы «берсерк». Перестроится в боевой порядок, – скомандовал он.
Нас с Владой и геодезистов оттеснили назад, а в первый ряд выдвинулись лучшие бойцы. Спящий-в-листве отправился вперед, и ему навстречу вышел вождь берсерков. Мне отсюда было плохо слышно, о чем они говорили, и я попробовала сколдовать «чуткое ухо». Денис пихнул меня в бок:
- Ты что, в школе не училась? Это ж «берсерки», вокруг них магия не работает и техномагия тоже, – он с грустью качнул стволом ДВК, висевшем на его плече, – Вообще-то «берсерки» – неправильное название, но вот как-то прилипло давным-давно. Это – великолепные мечники, которые к тому же гасят вокруг себя всю магию. Мне кажется, дело - дрянь, мы пропали. Командир у нас боевой маг, а не мастер клинка. Ой, что он делает! Он собирается драться с ними на мечах. Ну все, приехали!
Спящий-в-листве тем временем достал свои мечи – это были два парных клинка, которые он называл Отец и Мать. По слухам, их изготовил сам Пью, лучший кузнец обитаемого мира, специально для старшего сына Владыки Озерного дома. Сухой Лист подарил их сыну перед отправлением экспедиции. С тех пор Спящий-в-листве постоянно возил их с собой, хотя я и не видела, чтобы он ими пользовался. И вот настало время.
Предводитель берсерков отступил на шаг, становясь в боевую позицию и готовясь к поединку. Но тут вперед вышел наш командир гвардейцев. Заложив руки за пояс, усыпанный бляхами, и выставив вперед пузо, он начал что-то неторопливо излагать вождю противника. Предводитель, который до того смотрел только на Спящего, отвлекся, потом ответил, потом покраснел и начал орать и плеваться. Наши воины тем временем спешивались и гнали лошадей в сторону, ну и нас заодно с табуном. Гвардеец обратился ко всем берсеркам и в ответ раздались гневные крики. Теперь кричали уже с обеих сторон, размахивая руками и делая непристойные жесты.
Потасовка началась внезапно. Все-таки не зря их называли берсерками, безумными в бою. Рядовые войны бросились в атаку, не дожидаясь приказа своего вождя, и только поэтому в первые минуты они потеряли троих. Их слабейший воин был сильнее нашего рядового бойца. Но, кинувшись впереди всех, они встретили смерть от руки мастеров. Впрочем, наш отряд потерял пятерых при первых же движениях клинков.
Я активировала соту, как только начались переговоры. Позже можно будет посмотреть схватку, если останется, кому это сделать.
Тем временем бой внизу распался на поединки. Эльфийские бойцы предпочитали драться один на один, противопоставляя мастерству противника свою великолепную школу боя. Гвардейцы, наоборот, работали командой, парами или тройками, набрасываясь на одного, как стая собак, и завалив его, искали следующего. Но берсерки двигались быстро, очень быстро, казалось, что воин исчезает в одном месте, чтобы появиться в другом. Мы с тревогой переглянулись.
- А что будет, если мы постреляем, – заинтересованно спросила Влада, вскидывая свой карабин. Бах! Ничего.
- Там же магия не работает! – заорал Денис.
- Какая, к предкам, магия! Пуля это кусок железа. А мы стоим достаточно далеко, чтобы наши пушки стреляли.
В словах Влады был резон, а даже если и нет, все же стоило попробовать. Феликс и Денис схватились за стволы. Стреляли ребята достаточно хорошо, чтобы не попасть в своих, но недостаточно, чтобы выцеливать сражающегося берсерка. Тем не менее, они подняли плотную стрельбу, в надежде если и не уложить кого-нибудь из нападающих, то хотя бы отвлечь их. Я же с головой погрузилась в соту, наблюдая ход сражения, и пытаясь усилить каналы на раненых, чтобы оказать им первую помощь. Сопротивление среды было ужасное, вокруг берсерков магия отказывалась работать, и если бы не дварфийская сота, то я не смогла бы пользоваться даже каналом.
Тяжелый топот десятков бойцов, хриплое дыхание, крики ярости и боли, лязг мечей, треск пробитого доспеха, хруст костей, и противное чавканье, с которым меч покидает пробитое тело. Берсерков погибло еще трое, наших - еще четверо. Спящий-в-листве и Низкая Вода держали троих, командир гвардейцев погиб, командир хай-эльфов вел поединок в одиночку.
И тут Низкая Вода упал. Мы с Владой закричали одновременно. Спящий-в-листве остался один против троих, его движения убыстрились до немыслимого. Я припала к соте и начала пробивать канал на халфа. Есть канал! Не раздумывая, со всей силой отчаяния, я вбросила туда свою волю, свои силы, и жизненные силы стоящих рядом со мной, краем глаза замечая, как Денис опускается на внезапно задрожавшие колени, а Феликс пытается удержать потяжелевший карабин. Только Влада продолжала ловко стрелять, как будто ничего не случилось, и я еще раз подивилась тому, сколько в ней энергии.
Тем временем Низкая Вода, которого противники уже списали, внезапно поднялся и достал одного из них в броске. Почти одновременно гвардейцы на троих завалили-таки своего поединщика. Спящий-в-листве смог перейти в атаку, и, все-таки он был лучше, – еще один берсерк отбыл в мир иной.
Это была еще не победа, но у нас появился шанс, и наши бойцы им воспользовались. Берсерков оставалось четверо, и они отступали к своему предводителю, который вел бой со Спящим-в-листве, зло, отчаянно, не видя никого, кроме него. Но как много решает один взгляд! Эльфийский воин и его противник достали друг друга почти одновременно. Молодой берсерк закричал, когда эльфийский клинок вошел ему в живот. И старый вождь, нет, не обернулся, всего лишь не смог не взглянуть в ту сторону, где умирал его воспитанник… и пропустил выпад Спящего-в-листве. Мать ласково вошла под ребра снизу вверх, а Отец, присвистнув, перерубил переднюю часть горла.
Последние минуты боя становятся вязкими, как смола, текущая с деревьев. Вождь берсерков падает на колени, захлебываясь кровью, а Спящий выдергивает клинки, и его взгляд блуждает по полю, отыскивая очередную жертву.
Берсерк, который вел бой с тройкой гвардейцев, внезапно оказывается за спиной одного из них. Отрубленная голова гвардейца катится по жухлой траве с сухим стуком. Его товарищ кричит, нелепо разевая рот, и вспарывает палашом грудь берсерка, который падает на него, уже мертвый, в последнем усилии найдя кинжалом его сердце. Второй гвардеец бросается к ним, лежащим в обнимку на земле, и начинает с остервенением втыкать клинок в уже недвижимое тело. Раз, другой, третий…
Молодой берсерк, отрываясь от поединка с командиром эльфов, бежит к телу своего вождя, которое медленно валится навзничь. Кленовый Мед перехватывает свой меч и бросает его, как дротик, в спину бегущему, но неудачно, меч лишь скользит по плечу, не причинив урона беглецу. Эльф подбирает первый попавшийся под руку клинок и c проклятием устремляется следом.
Спящий-в-листве появляется на пути бегущего берсерка. Тот замирает. Его лицо, украшенное замысловатыми синими татуировками, покрыто потом и пылью. И в пыли чертят свои дорожки слезы, потому что он глядит мимо Спящего, туда где лежат все его собратья, не замечая холодной стали, которая почти касается его шеи.
- Брось оружие! - кричит Спящий-в-листве.
Эти слова возвращают взгляд берсерка к мечу, направленному на него, он видит перед собой противника, и молча бросается вперед. Легкий росчерк стали. Спящий-в-листве уходит в сторону, а на траву падает уже мертвое тело.
Спящий смотрит на тело, и шепчет горько и зло: «Дурак! Какие дураки!». Кленовый Мед разворачивается и идет искать свой меч, видно, что его пошатывает. Гвардеец сидит на земле, его палаш воткнут в землю.
«Победа, победа!,» - пульсирует в висках, «смерть..,» - шепчет окровавленная трава.
Из шестнадцати наших бойцов на ногах осталось трое – Спящий-в-листве, командир эльфов Кленовый Мед, и один из гвардейцев по имени Горда. Сражение заняло немного времени, но ярость бойцов была так велика, что мало кому удалось выжить. Студенты занялись убитыми, а я оказывала помощь раненым.
Низкая Вода получил несколько серьезных ран. И теперь мог только лежать, с улыбкой наблюдая, как Влада суетится вокруг. Он утверждал, что через несколько часов вполне встанет на ноги, потому что на нем заживает все «как на тролле». Я подозревала, что он бодрился, и оказалась права, потому что скоро у него начался жар, и он забылся тяжелым сном. Двум нашим тяжелораненым бойцам я смогла оказать необходимую помощь, и Спящий-в-листве взялся лично доставить их в госпиталь, хотя сам и был вымотан до предела. А Элфреду я помочь не смогла. Он потерял много крови, и чужой меч, пробивший грудь, оставил после себя мешанину из внутренностей и легких. Он не открывал глаза, а при каждом выдохе на губах пузырилась кровавая пена, но он жил еще недолго. Клянусь, я сделала все возможное! И все же через несколько минут его дыхание остановилось, и он умер.
И тут я разревелась. Мышцы лица свело судорогой, я уже не могла остановить слезы, льющиеся ручьями из глаз, и только постаралась повернуться спиной к моим соратникам, живым и мертвым. Я ткнулась лицом в пыльную траву, рыдания вставали комом в горле. Хотелось кричать, и я кричала шепотом, проклинала неизвестно кого, понимая, что проклинать некого и не за что. Потому что мир таков, каков он есть, и в нем нет ни жалости, ни ненависти, ни справедливости, кроме как в деяниях живых, пока у них есть воля и сила, а когда воля и сила иссякнут, то наступает ничто.
К сожалению, у меня не было времени предаваться скорби. Солнце двигалось к закату, и мне надо было помочь товарищам. И нам необходимо успеть до темноты подготовить погребение усопших, а еще поставить лагерь, собрать лошадей, приготовить еду. Нетвердой походкой я вернулась к моим спутникам.
Феликс и Денис носили тела и укладывали их у дороги на склоне холма - эльфов и гвардейцев по одну сторону, берсерков по другую. Зрелище было жуткое, потому что многие тела собирали по кускам: отрубленная голова, отрубленная рука. Над телами стоял густой запах крови, от которого кружится голова, и к нему добавлялось тошнотворное жужжание мерзкой стаи мух. Кленовый Мед собрал эльфийские мечи. Я уже знала об этой традиции. Если эльф умирал раньше своего меча, то оружие становилось памятью о погибшем, получало его имя. Его брал тот, кто шел мстить за гибель сородича.
У ликантропов другой ритуал. Горда клал оружие на тела павших - своих и чужих. Смерть сравняла противников. Злости не было, только тягостное недоумение. Мы даже не знали, почему эти оборотни хотели нас убить. Но если бы повезло им, а не нам, то это наши тела лежали бы сейчас на сухой траве, глядя в небо незрячими глазами.
Спящий-в-листве, только что вернувшийся из госпиталя, серый от усталости, сидел на холме и молча, опустошенно, смотрел на мертвецов.
Влада оставалась в том месте, которое можно было считать за лагерь. Она поставила шатер, развела костер и занялась приготовлением еды. Служительница Хозяйки не сделала ни единого движения в сторону мертвых. На мой молчаливый вопрос она ответила без затей, что опасается привлечь внимание своей Госпожи к этому жертвоприношению. Только когда началось прощание с мертвыми, она тихо подошла и встала в отдалении.
К ночи командир заговорил с умершими. Он называл каждого по имени, благодарил и обещал спокойную дорогу. Когда он заканчивал говорить, тело покойного вспыхивало ярким алым огнем и обращалось в прах.
Потом мы сидели у небольшого костерка и молчали. Я все пыталась связать утро сегодняшнего дня, когда большой шумный отряд бодро намеревался достичь чего-то там, и сегодняшнюю ночь, в которой горстка людей у костра зализывает раны, возблагодарив судьбу за то, что остались в живых. Усталость брала свое, и мои спутники засыпали прямо у костра. Мне же не спалось. Спящий-в-листве встал и направился в темноту, но недалеко.
Я слышала, как он тяжело вздохнул и обратился к своему отцу, используя канальную передачу.
- Приветствую Вас, Владыка. Мой отряд находится на Красной дороге в…
Дальше скорее всего он передал картинку места, зрительный образ. Я закрыла глаза, и голоса зазвучали четче.
- Нас атаковал отряд ликантропов школы «берсерк» численностью в двенадцать особей.
«Вот как?» - в голосе Сухого Листа послышалось удивление, - «Я считал, что эта школа уже не существует…»
- Они вызвали на поединок лично меня. И я согласился.
«Это было неправильно. Ты должен бы знать их традиции. Они собирались сражаться с тобой по очереди. И даже с твоими талантами, сынок, тебе не удалось бы уложить их всех.»
- Но наш гвардейский командир спровоцировал их на нападение и бой без правил.
«Очень умно! Он заслуживает награды.»
- Он погиб. Также убиты десять бойцов из моего отряда.
«Все же счет в вашу пользу. Тебя следует поздравить. А подкрепление я пришлю незамедлительно.»
- Отец! Я даже не знаю, почему они напали на нас!
«Ну, если ты хочешь это узнать… Видишь ли, кланы берсерков так и не вошли в состав Протектората. Они представляли серьезную военную силу, а мы с Протектором не могли их контролировать. Пришлось принять меры.»
- И Протекторат их уничтожил? Они ведь даже не нападали!
«Они могли напасть! И хватит об этом. Конечно, они хотели отомстить мне или Протектору, но у них не хватило силенок. И тогда они попытались убить тебя. Я рад, что у них не получилось.»
- Я служу Дому, Владыка.
Спящий немного помолчал:
- Люди вокруг меня гибнут. Из того, что я обречен дойти до конца дороги, вовсе не следует, что мои спутники смогут это. Отец, я настоятельно прошу тебя не посылать сюда никаких подкреплений!
Теперь настала очередь Сухого Листа задуматься, и я ощутила, как он помрачнел, как будто над степью сгустились тучи:
«Хорошо, пусть будет по твоему желанию. И удачи тебе, сын!»
Разговор был закончен. Я поплотнее завернулась в плащ. Кое-что стало понятнее, но не стало менее бессмысленным. Значит, берсерки хотели отомстить, и имели на это право. А мы сражались за свою жизнь. И мы победили.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 183; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!