День второй, чрезвычайное происшествие
Часть 1. Приключение Крапивы
Посвящается
Моему супругу, Великому и непревзойденному, который создал этот мир
Моему лорду, Владыке Сухому Листу
Драгоценной Владе, чья энергия служила неиссякаемым источником вдохновения
И всем, кто путешествовал и мечтал…
Слава Грани!
Крапива в Большом городе
Мое имя Крапива и мне 23 года в пересчете на человеческие мерки. У меня острые эльфийские ушки, а кожа имеет зеленоватый оттенок. Еще никто не называл меня красавицей, но в зеркале я себе нравлюсь. Иногда. А иногда нет, по настроению.
В Большой город я попала впервые. Это было что-то вроде деньрожденного подарка. Я пожелала начать свою самостоятельную жизнь и вот оказалась здесь.
Город поразил мое воображение. В нем почти не было деревьев, а вместо них вздымались дома из разноцветного камня – желтого, розового и серого. Дома выстраивались в узкие ущелья – улицы, которые чем-то напоминали тропы Великого леса, но оставляли небо над головой. Стояло прекрасное солнечное утро. Все вокруг было таким ярким и ясным. Поблескивали стеклышки окон, и на мокрых булыжниках мостовой играли солнечные зайцы. Город похож был на картинку из книги сказок, которую я любила читать в детстве. Именно таким я и хотела его увидеть, и он в ответ показывал мне себя, немного рисуясь своими точеными формами – профилем крыши, флюгерами на фоне синего неба, аркой подворотни, стройностью высоких стен.
|
|
|
И удивительно как много людей может жить в этом каменном месте! Неужели они все знакомы между собой? Не поздороваться с идущим тебе навстречу невежливо, но - видит богиня – их слишком много. Я перестала здороваться, хоть мне и было неловко, когда заметила, что жители города не приветствуют друг друга на улице. «Будь проще, Крапива», - сказала я себе – «здесь так принято, а в гости не ходят со своими правилами».
Я немного знала о Городе. Имя Города по-разному звучит на многих языках этого мира: «Счастье» на человеческом, «Удача» на дварфийском, «Мечта» на альвийском. Не знаю уж, чья была такая мечта! Местные жители называют его просто Город – еще бы, ведь поблизости нет других городов, которые могли бы с ним сравниться, лишь мелкие городишки и поселки. А еще, особенно в портовых районах, по берегам большой реки, используют словечко Глючный – звонкое, насмешливое слово, которое как репейник приклеилось к имени, и уже когда я потом вспоминала его, то он звучал только так – Глючный Город.
Но не буду забегать вперед. Я просто шла и глазела по сторонам – на людей, дома, кошек, вывески, брела куда придется, наслаждаясь ласковым летним утром.
Странный дом
|
|
|
Вляпалась я в историю совершенно случайно. Вдруг возникла вокруг меня какая-то суматоха, прохожие сначала затолпились, а потом начали разбегаться, и тогда я услышала характерные хлопки выстрелов. Завернув за угол, я увидела пару автомобилей, перекрывающих вход в подворотню, и загородивших собой почти половину этой узкой улицы. Рядом торчали ребята из городской стражи в блестящих кирасах с гербом города. Стояли они спокойно, но с оружием наготове. Стражи выжидающе смотрели в сторону темной арки и вроде бы ничего не делали. Я наивно вознамерилась пройти мимо них по другой стороне улицы, и почти уже миновала зловещий проем, как вдруг оттуда прилетело. Вероятно, атакуемый маг в ответ ударил воздушным штормом. Грузовички приподняло и сдвинуло с места, меня же припечатало к дверям противоположного здания. Пока я приходила в себя, стража, на которую шторм не произвел никакого впечатления, как по команде бросилась вперед. В подворотне послышался шум, возня, лязг железа, ругань, и через пару минут бойцы уже тащили наружу двух человек, точнее двух эльфов. Руки у обоих были скованы наручниками, одежда изрядно помята. Тот, который помладше, вероятно, был без сознания, его просто волокли по земле. Второй шел сам, хотя его пошатывало, а на лице расцветал обширный синяк. Начальник стражи монотонно и скучно что-то излагал задержанным, пока их грузили в машину. «Ничего себе, порядки в этом месте», - ошарашено подумала я, - «Люди осмелились поднять руку на эльфов!» Неважно, что я не знала этих сородичей, и они явно не принадлежали к моему племени, но я обязана была вмешаться! Непослушной еще рукой я нашарила кобуру на бедре, но в этот момент дверь, на которую я опиралась спиной, эта дверь подалась назад, и я ввалилась внутрь дома, больно ударившись о ступени.
|
|
|
Бац! Дверь захлопнулась, и стало темно.
- Тебе что - жить надоело? – заорали у меня над ухом, - Зачем ты туда полезла?
Надо мною склонилась девица эльфийской наружности, вряд ли старше меня. Отвечала я невнятно из-за некоторой туманности в голове – голова еще позванивала после встречи с камнем, - а еще и потому, что ясности в мозгах, зачем я туда полезла, действительно не было - из соображений расовой солидарности и юношеского максимализма, не иначе.
-Давай, не разлеживайся, здесь не госпиталь, - неприветливо буркнула девица, и начала прихрамывая подниматься по лестнице туда, где маленькое оконце источало хоть какой-то свет.
|
|
|
На площадке моя новая знакомая уселась прямо на пол и уставилась на меня, а я, в свой черед, - на нее.
Выглядела она неважно. Черты лица, характерные для расы высоких эльфов были красивы, но омрачены усталостью. Широко расставленные карие глаза смотрели настороженно. Скулы заострились, и кожа казалась увядшей. Полные губы выглядели сухими и обветренными, и сейчас были крепко сжаты в узкую линию, с упрямой морщинкой в углу рта. Ее штаны и рубашка из дорогой материи были измяты, и местами грязны. И в довершение к тому левая нога выше колена обмотана бинтом прямо по штанине. Оружейный пояс с двумя кобурами ладно сидел на ее стройной фигуре, и из перевязи выглядывали характерные рукояти малых метательных ножей.
- Ну надо же, какой подарок судьбы, - холодно произнесла она, - Кто ты и зачем сюда явилась?
Я начала злиться:
- Послушай, ведь это твоих сородичей там забрали!
- Я им говорила не приходить сюда! – огрызнулась она, - Повторяю свой вопрос: кто ты и зачем пришла? И почему тебя не арестовала городская стража?
Она нахмурилась и положила руку на кобуру:
- Не дергайся и отвечай, честно, по каналу.
Я миролюбиво протянула вперед пустые ладони:
- Не сердись, леди! – и перешла на мыслеречь: «Мое имя Крапива, и я из серых ши Великого леса, кого люди называют зелеными эльфами. В Город я прибыла несколько часов назад и никого здесь не знаю. Я думала, что если наши сородичи попали в затруднительное положение, то нужно им помочь…»
- О, Источник! – эльфийка закатила глаза, - вот так наивность! Разве мама с папой тебе не говорили, что не следует лезть в драку, если не знаешь на чьей ты стороне? Кстати, можешь называть меня Тень, из Высокого Озерного дома. И что мне с тобой делать? – вопросила она, но хмуриться перестала, и кобуру отпустила.
- Вот что, подруга, - наконец произнесла она более миролюбиво, - ты ведь хочешь помочь?
- Да, - растерянно подтвердила я.
- Тогда будем считать, что тебя послала судьба. Мне нужно скрыться, но я не могу бросить этот дом, от него идет слишком горячий след. Я подарю тебе этот особняк, и городским властям придется с этим считаться. Но, важное условие – никому не разрешай посещать его. Лучше всего – забудь о нем, пока мы тебя не найдем, и не договоримся о дальнейшем. Если согласна, то протяни руку.
Я протянула, и она схватила ее тонкими горячими пальцами.
- Сейчас я сообщу в Ратушу, - предупредила она, открывая канал, - когда кивну, то скажи «Да». «Да» сказала я по ее знаку, слушая ее бормотание в канал «особняк… в дар… за услуги… налог перечислен… сделка подтверждена», и чувствуя себя невыразимо глупо.
- Но я же не оказала никаких «услуг», - решилась возразить я.
- Это и хорошо, в этом вся соль, - откликнулась Тень, завершая манипуляции с каналом, - ты ничего не сделала, ничего не знаешь, и совершенно ни при чем. То, что нужно. Теперь уходи, только через другую дверь, с черного хода. Сейчас иди в Университет, там есть кабак «Зеленая кружка», посиди там – я пришлю тебе посредника.
Она повела меня к другой двери через анфилады пустых пыльных комнат, долго смотрела сначала в одно, а затем в другое окно, и наконец распахнула передо мной дверь черного хода и выгнала наружу.
Университет Большого города
«В общем-то, я и сама туда собиралась», - обиженно ворчала я себе под нос, потихоньку бредя по улицам, - «Куда же еще податься молодой девушке, только что вышедшей из Леса?» Университет Города! Слухи о нем доходили до моей родины – Великого леса. Хранилище мудрости, собрание умнейших людей нашего времени, старейшая, известнейшая школа всего обитаемого мира – вот как о нем говорили. Я могла только надеяться, что мне удастся поступить туда. Когда я спрашивала дорогу, было заметно, что жители Города гордятся своим Университетом. И на меня при этом начинали смотреть по-особому, уважительно: «О, эта молодая девушка имеет какое-то отношение к нашему Университету!»
Так неторопливо, но и не мешкая, я шла часа два. Городские дома потихоньку мельчали, и то, что называлось улицей, вывело меня в предместья. Слева катила свои воды Серебряная река, по сторонам дороги-улицы потянулись усадьбы в зелени садов, а впереди на расстоянии пары миль виднелся университетский городок, уютно расположившийся на территории старой крепости. В небо вздымались башни и башенки, и разноцветные крыши за крепостными стенами. Солнце припекало, дорога пахла пылью, а за обочиной стрекотали кузнечики.
Дорога подобралась под самые стены и ушла дальше, зарастая травой-полынью. Зато к воротам бывшей крепости вела широкая булыжная мостовая. Мне было жарко, и проем крепостных ворот с тенью внутри манил обещанием прохлады. Но не тут-то было! Дорогу мне преградил черно-белый страж. Это был старик, в одежде которого присутствовали только два цвета: черные туфли, белые чулки, черные панталоны и камзол, белый парик и черная шляпа с белым кантом. Кроме того, в руках он держал алебарду.
Не то что бы вокруг было мало народу. Сквозь ворота сновали студенты. Я уже начала узнавать студенческую форму одежды – берет с эмблемой факультета, шпага – длинная или короткая, и короткий плащ. Эти обязательные знаки отличия довольно забавно сочетались иногда с серым полевым обмундированием или килтом. Среди прохожих встречались и не студенты. Вот степенно прошествовали преподаватели, а вот прошли крестьянки с большими корзинами. Но страж, до того мирно сидевший на скамье у ворот, неожиданно поднялся и преградил дорогу именно мне.
- Что привело вас сюда, молодая девушка? – загнусавил он, - Негоже вам войти в сей славный храм науки, не узнав прежде об его истории и традициях.
Слушала я его в пол-уха, отвечала невпопад, мне было жарко и хотелось войти поскорее, и все увидеть своими глазами. Однако старик настойчиво бубнил мне в ухо, похоже, выполняя старинный ритуал, не забыв ловко заступить мне дорогу, как только я попыталась обойти его. Впрочем, из его слов я запомнила, что университет независим от властей Города, и что во время Большой войны около ста лет назад университетский городок оказался не по зубам ликантропской оккупационной армии.
Кое-как отвязавшись от назойливого привратника, я таки вступила в священные стены. Городок мне понравился. Здесь было гораздо больше зелени, чем в самом Глючном, и много фонтанов, хотя места было мало, и все улочки были узкими и кривыми, а дома чуть не лезли друг на друга. В середине же этого великолепия располагались университетские корпуса и башни, нестройным кольцом обступившие центральную площадь.
В задумчивости я обхошла площадь, по дороге читая разнообразные таблички и указатели. Вскоре мне попалась небольшая вывеска «Приемная», располагавшаяся над дверью, с которой я и решила начать знакомство с Университетом. За дверью открылся зал, от которого во все стороны разбегались коридоры и лестницы.
Полдня я потратила на шатание по длинным университетским коридорам, соображая, чему же мне хочется учиться и куда можно поступить. Был конец лета, поэтому народу встречалось мне мало. Я набрела на длиннющее расписание занятий и честно попыталась вникнуть в разнообразие курсов и предметов, предлагаемых для изучения. Список поражал воображение. Там были простые общие курсы – философия, математика, навигация, алхимия, а были и загадочные специализации, например, теория языкового права у некоторых горных племен, или, практикум по трансформации на основе стихиальных элементов. Выбрать я так ничего и не смогла, зато захотелось пойти в библиотеку, а еще лучше в кабак.
Посредник в «Зеленой кружке»
Решив передохнуть, я вспомнила совет эльфийки найти «Зеленую кружку». Кабак отыскался быстро. Уже второй спрошенный студент доброжелательно и подробно объяснил мне, как его найти, заверив, что это совсем рядом. Трактир располагался в бывшем каретном сарае, о чем недвусмысленно свидетельствовали трое полукруглых ворот. За строением зеленел сад. Створка центральных ворот была слегка приоткрыта, и я осторожно вошла. Внутри было просторно и прохладно. Высоченный потолок с круглыми светильниками на балках, столы – большие, прочные и тяжелые, и к ним такие же скамьи и табуреты. Похоже, что кто-то из троллей делал этот кабак по своему вкусу. Я еще не видела хозяина, но все больше убеждалась в правоте своей мысли. В центре зала из пола росло дерево, оно тянулось стволом вверх, и уходило в крышу, там наверху раскинув свои ветви. Звяканье ведра из дальней части зала. Нет, мне не показалось, действительно там находился колодец, из которого немолодой человек набирал воду. Заметив мой интерес, он улыбнулся, предложил присесть и принес меню.
Я сидела на лавке и чувствовала себя почти как дома. Зеленые эльфы и тролли – очень близкие родственники. Наша кожа зеленоватого цвета, цвета молодой травы. Мы и живем смешанными поселениями в Великом лесу. Ну, по крайней мере, мое племя именно так живет. Так что с троллями я прекрасно знакома, в отличие, например, от тех же высоких или темных эльфов. Высоких эльфов я изредка видела у нас с торговыми караванами, у них белая кожа и, в отличие от нас, они строят города-крепости. А вот темных я вообще еще не встречала и толком о них ничего не знаю. «Все мы потомки альвов, и лучше поймем друг друга, чем представителя другой расы», - так мне казалось тогда.
- Вы, я вижу, о чем-то задумались. Разрешите мне сделать для вас заказ? – рядом со мной оказался молодой полу-эльф, невысокий, белокожий, в отлично сшитом городском костюме, с обаятельной улыбкой на лице. Он быстро распорядился, и нам принесли вино и фрукты, а еще стеклянный кувшин с прозрачной водой. Незнакомец удобно устроился напротив меня.
- Вы ведь недавно приехали в Город? И уже оказались втянуты в не очень приятную историю? Я хотел бы Вам помочь. Каковы Ваши желания, проще говоря, что Вы собирались здесь, - он изящным жестом обозначил это «здесь», - делать?
У него были красивые тонкие руки, украшенные массивными перстнями.
Я задумалась, чтобы определить свои намерения, и отпила из бокала:
- Я хочу учиться – медицине, генетике, может быть языкам. Я понимаю, что это мало связано между собой. По правде, – я улыбнулась, - посмотреть мир.
- Прекрасно, - сказал он, - У меня есть для Вас отличное предложение.
И не более чем через пятнадцать минут меня завербовали.
«Солидная контора, Высокий эльфийский дом, - он значительно поднял палец, - предлагает Вам оплатить ваше обучение в Университете, и даже выплачивать небольшую стипендию, после чего Вы будете работать на них. Обязанности сторон, условия расторжения контракта, - все законно. Соглашайтесь!» И я согласилась - делай, что делаешь, и будь что будет. Словосочетание Высокий Дом указывало на клан белых эльфов, которых еще иначе называют высокими эльфами, и вовсе не за рост, как мог кто-нибудь подумать. Предложение отвечало моим внутренним чаяниям – обучение и работа на солидную контору. То, что контора солидная, следовало из контекста: пользуйтесь сейчас – платите потом, и исходило от альвийского соплеменника, а я ведь уже упоминала про свое воспитание.
Мы уже направились к выходу, когда я услышала за спиной гулкое «Хм!». За стойкой стоял хозяин трактира –лесной тролль. Он неодобрительно проводил взглядом моего спутника, кивнул мне, приветствуя и прощаясь одновременно, и негромко произнес: «Удачи тебе, маленькая сестра».
Резиденция Озерного дома
Оказалось, что обучаться я буду не в Глючном, а в государстве ликантропов. Я и не знала, что там есть свой Университет, который мало кому известен за пределами земель оборотней, сами же ликантропы называют его Незримый. Мой разговорчивый проводник указал мне, что земли моего нанимателя граничат с землями ликантропов, и посему для меня желательно получше познакомиться с этой расой.
- Такова воля Главы Эльфийского дома, - сказал он, со значением вздернув палец, - но и Вы ведь хотели посмотреть мир. Протекторат – молодое государство, ему всего лет триста. И первое, что сделал основатель Протектората - это открыл университет. Сейчас, после неудачной попытки завоевать Глючный, ликантропы редко направляют своих студентов в Большой город, и крайне редко принимают на обучение представителей других рас. Так что Вам повезло. Кроме того, после неприятного инцидента сегодня утром Вас, вероятно, взяли на заметку здесь. Зачем Вам лишние проблемы?
Мы подошли к воротам небольшого особняка, где нам пришлось подождать. Я с интересом поглядывала за ограду. Там был разбит небольшой сад, изящный, но без излишеств. На флагштоке лениво колыхался вымпел с изображением замка над водой. Через некоторое время к нам вышел необычайно надменный высокий эльф, чью грудь украшала мифриловая кираса без знаков различия, надетая поверх шелковой туники. На его поясе слева висел короткий меч, а с правой стороны – кобура. Я сдержала неприличное хихиканье. Форма одежды показалась мне забавной, но ведь и городская стража щеголяет в кирасах, а они-то мне забавными не кажутся.
Мой проводник представил меня и распрощался. Верзила эльф, сохраняя каменное выражение лица и едва удостаивая меня взглядом, предложил «проследовать». Мы прошли не к центральному входу, а к какой-то боковой дверце, поднялись по лестнице, и оказались в небольшой комнате. «Ждите», - это было второе и последнее слово, которое я от него услышала, после чего он оставил меня в одиночестве. Я посидела на диване, поднялась, посмотрела в окно с легкими кисейными занавесями, прошлась по комнате, опять посидела. В общем, я чуть не заснула в этой дурацкой комнате, когда открылась дверь и через порог шагнул высокий эльф.
Я встала, и это получилось само собой. Вошедший был уже немолод, его волосы казались серебряными, но двигался он легко и плавно. Он с любопытством меня рассматривал, и когда я поймала его взгляд, мне вспомнился Великий Лес. Есть у нас такие деревья – патриархи, которые, кажется, держат ветвями само небо. Я моргнула, чтобы отогнать видение.
- Так, так, - произнес он, - вы, значит, наняты на службу Озерному дому, то есть мне. И вам надлежит принести мне свою присягу.
Он похлопал себя по карманам армейского камуфляжа (о, Богиня! камуфляжа!), изъял оттуда небольшой кристалл и положил его на столик.
- Коснитесь кристалла. Эй, секретарь! Зачитайте стандартный контракт.
Секретарь, вошедший следом, начал зачитывать договор. Владыка откровенно скучал.
- Теперь ваша очередь, - секретарь шепотом подсказал формулу клятвы.
- Я, Крапива из племени зеленых эльфов Великого Леса, приношу присягу Сухому Листу, Владыке Высокого эльфийского дома и клянусь верой и правдой служить Озерному дому.
- Я, Сухой Лист, владыка Озерного дома принимаю вашу клятву.
Он в свою очередь коснулся кристалла, и убрал его в карман.
- Ну что ж, формальности соблюдены. Отправляйтесь в столицу ликантропского протектората в Незримый университет. Воспользуйтесь городским телепортом, код назначения – шесть-звезда. Желаю удачи!
И, направляясь уже к выходу, бросил секретарю ряд коротких распоряжений:
- Выписать пропуск в Незримый. Выслать встречающего. Выдать жалованье за полгода. И не забудьте стандартные каналы связи.
Из резиденции Озерного Дома я вышла значительно богаче, чем туда вошла.
Дорога в Протекторат
Судьба уже закрутила свои колеса - колеса автомобиля, который доставил меня на станцию телепорта, колесо Большого портала, который бросил меня в мое будущее, в неизвестные мне земли. И я, как песчинка в колесах судьбы, следовала чужой воле – «подойдите», «поднимите руки», «предъявите пропуск», «пройдите на выход».
Что меня поразило в ликантропах, которые встретили меня на выходе из телепорта, так это их одежда и повадки. Не то что бы до сих пор я не встречалась с представителями данного народа. Лики – неблизкие, но все-таки соседи, и мои соплеменники нередко навещают их земли, когда выпадет в том нужда. Даже и на моей памяти приходили в наш край люди клана медведя, и люди клана волка, и еще кого-то… кажется куниц, а может полевых мышей. Так где же их килты клановой расцветки? Где подвески, повествующие о свершенных подвигах? Татуировки статуса? Фамильные украшения – браслеты, кольца, серьги, бляхи? Все скрылось за серой единообразной армейской формой, за четкими отработанными движениями.
Слово приветствия застряло у меня в горле, да так и не было произнесено, потому что оказалось неуместно, не нужно здесь. Вспомнилось, как однажды старый мохнатый тролль, живущий у источника, сказал, что народ, который перестает следовать своим слабостям, потеряет и свою силу. И только сейчас я начала понимать, о чем была его речь. Люди здесь встречали не меня, они встречали мой пропуск, и в ответ я не увидела в них людей, лишь часть бюрократической процедуры, приложение к бумагам и инструкциям. И мне не о чем было с ними говорить.
Когда я вышла со станции назначения, был вечер и дождь. Меня встречала девушка-лисичка, капли дождя серебрились в ее рыжей шерстке, стекали по обнаженным плечам и рукам. Она приблизила ко мне свое остроносое лицо, и сказала почти шепотом:
- Счастлифа приветствофать посланца Озерного Дома! Побежали! Путь не есть близок.
- Что это? – спросила я, вглядываясь в темную каменную громаду, нависшую над нами.
- О, наш божественный покровитель, сам Великий Крис, избрал это место, чтобы быть со своим народом. Посмотрите, там в вышине светится окно его комнаты. Наш Отец не спит, он думает о нас!
- Но ведь Великий Крис умер?
Она нахмурилась.
- Великий Крис бессмертен. Каждый новый крис-протектор получает власть из его божественных рук.
Я честно попыталась всмотреться в окружающую хмарь, в низкие тучи над головой и каменную башню в осаде дождя. Однако у меня ничего не вышло, видимо погода не благоприятствовала любопытным. Вздохнув, я набросила на уже мокрые волосы капюшон своей куртки.
- Пойдемте. Вы ведь проводите меня в университет?
- Да, меня именно это просили.
Мы вышли через крепостные ворота, еще раз предъявив пропуска бдительной охране. Передо мной, насколько я могла видеть в сумерках, расстилалась обширная поляна. Вдалеке чернел лес. Моя провожатая, Айя ее звали, повела меня по одной из многочисленных троп, расходившихся от замка.
- А где же город, столица Протектората?
- О, там и там, - она широко махнула рукой в направлении веера расходящихся дорожек, - до других построек ближе, но сейчас нам туда не надо.
«Ладно, - подумала я, - потом разберусь, мне ведь здесь еще долго жить».
Мы бежали сквозь мокрый лес несколько часов, неторопливой рысцой. Привычное дело: дыхание глубокое, тропа под ногами уверенная, натоптанная. Переходили на шаг, когда наша дорожка спускалась в распадки или поднималась на холмы. Через ручьи были перекинуты мостки, все простые, не очень хорошо сделанные, шаткие. Однажды перешли особенно глубокий распадок по подвесному мосту. Этот был с каменными воротцами, узкий - двум путникам трудно разойтись, камень уже раскрошился местами, а на подвеске отсутствовали некоторые дощечки, приходилось идти осторожно. Лес был живым, но простым, как будто без души: тролли здесь не жили, я бы сразу почувствовала. Деревья шелестели вокруг мокрыми листьями, под ногами хлюпало. Пару раз мы останавливались передохнуть, но не надолго, потому что одежда отсырела, и становилось холодно.
Айя из уважения ко мне сначала бежала человеком: голоногой и голорукой девчонкой в короткой юбке, только шерстка рыжая лисья на голове и на острых ушках. Потом, испросив моего согласия, перекинулась: подпрыгнула и обернулась лисонькой. Так дальше меня и повела. Дерево скрипнет, птица вскрикнет, сорвется с ветки, осыпая капли, и канет в темноту подальше от тропы. И снова только шорох дождя и перешептывание листьев.
Мне было хорошо, спокойно. Так всегда, когда я бегу по лесу. Есть тропа, есть ее начало и конец, и можно ничего не решать, пока тропа не кончится. Прошлое позади, будущее впереди. А в настоящем только лес, ночь, дождь, тропа… Так и было.
Мы пробежали уже часа три, когда тропа привела нас к массивному каменному строению - серому кубику, неожиданно возникшему среди деревьев. Маленькие окна светились в ночи теплыми огоньками, и если бы не они, то рассмотреть это здание в пелене дождя удалось бы только упершись в него носом.
- Ну вот, - сказала Айя, перекинувшись обратно в человеческий облик, - вход в Незримый. Дальше я Вас провожать не смогу. А Вы идите туда, у Вас пропуск есть, там Вам все объяснят.
Мы распрощались, и я направилась к дверям. Постучалась, дернула на себя дверь и вошла. Сразу оказалась в коридоре, сухом и светлом. И мне навстречу уже поднимается охранник, здоровенный такой, медвежьего вида. Ликантропы человекообразны большую часть времени, если не на охоте, но уши и шерсть на голове не меняются. Спросил пропуск. Я уже начала привыкать к этой нынешней особенности ликантропского сообщества. После недолгого обсуждения охранники - их там было трое - выдали мне еще один браслет-пропуск на территорию университета. Со мной они не пошли, но показали тропинку и заверили, что я не заблужусь. И действительно: еще минут пятнадцать, и я уже стучусь в дверь нужного факультета. Все то же. Охрана, пропуск, некоторые размышления, куда же меня деть, такую красивую, в глухой час ночи, и вот наконец-то комната с кроватью, куда я падаю, обещая всем и себе, в том числе, что все остальное завтра, а сейчас я буду спать, спать, спать.
Ликантропский Университет
Утром я явилась перед очи высокого начальства, но рекомендацию Озерного дома здесь уважали, и. не задавая вопросов, меня зачислили на медицинский факультет со стажировкой в Государственном госпитале, который располагался здесь же. И понеслось обучение. Образ жизни – казарменный, утром – лекции, вечером – практика в госпитале. В общем-то, ничего особенного – пахота. Особых успехов я не демонстрировала, разве что научилась через пару месяцев четко мчаться в направлении больного, наиболее нуждающегося в санитарке.
Таким образом, я отучилась там два года. Дружеских связей у меня не сложилось, наверно потому, что студенты-ликантропы жили в городе, а я после занятий отправлялась в госпиталь. Несколько студенческих вечеринок разве что помогли мне запомнить имена сокурсников.
Жизнь нашего студенческого сообщества не избегла общей милитаристской направленности Протектората. Вообще, удивительно, насколько лики любят оружие. Они таскают его с собой всюду. Разнообразие поразительное: от перочинного ножика размером с палец до трех-метровой секиры, от современного штампованного пистолета до пищали, которая, похоже, была изготовлена вручную и в единственном экземпляре сотню лет назад. Похоже, ликантроп без оружия чувствует себя голым. Потом, оружие – любимейшая тема для бесед. Украшение, заточка, форма клинка немедленно становится поводом для бурного обсуждения или почтительного внимания. Фехтование и стрельба являются обязательными дисциплинами на всех факультетах, не забыта военная история и строевая подготовка. А кроме того, есть еще пара неприятных курсов, о которых как-то не принято распространяться. В общем, в ликантропском университете любую область знаний рассматривали как приложение к военной практике, и медицинский факультет не был исключением.
… Ранним утром я, еще изрядно сонная, брела по коридору, направляясь на дежурство. Когда пару месяцев назад профессор похвалил мои теоретические выкладки, я ужасно обрадовалась. А предложение перейти к практическим занятиям восприняла с восторгом. Сейчас восторги уже поутихли. Я сменила дежурство в палатах гнойного отделения в левом крыле Госпиталя на дежурства в палатах реанимации и экспериментальной медицины в правом крыле. «До морга стало ближе!», - пошутила знакомая санитарка.
Когда я открыла дверь в лабораторию, профессор был уже на месте. Он прищурился на меня подслеповатыми от старости глазами. Почтенный профессор Ренар был уже очень пожилым лисом, настолько, что даже шерсть на его ушах поблекла и висела бледными сосульками.
- Так-с, так-с, - скрипуче произнес он, - я еще вчера просил Вас подготовить мне сводку по распространенности порока сердца у альбиносов. Вы наверно решили, что это неважно… Напрасно. Займитесь этим немедленно. И еще принесите мне историю болезни Дживени, ну, помните той толстой совы с переломом позвоночника.
- Простите профессор, но мы ее сдали в архив еще позавчера.
Реденькие брови Ренара поползли вверх:
- Куда, вы говорите, сдали бедную Джив?
Я попыталась внести ясность:
- Историю болезни Дживен мы сдали в архив три дня назад в связи с тем, что почтенная Дживен неделю назад скончалась. Могу поинтересоваться, забрали ли тело. Ну, так идти мне в архив?
- Скончалась, говорите?, - профессор выглядел несколько удивленным, - А ведь новый препарат казался таким перспективным… М-да. Ну ладно, идите, займитесь альбиносами.
«Вот так всегда, сначала «беги срочно», а потом оказывается, что не очень-то и надо. И зачем ему сдались эти альбиносы? Может к вечеру он о них забудет… Хотя со вчера не забыл», - досадливо размышляла я, копаясь в наших записях, - «Для полноценной сводки у нас информации маловато, как ни крути, все равно придется идти в архив».
Я вышла в сторону архива, но по дороге не удержалась, заглянула в соседнюю комнату, где стояла любимая игрушка всего нашего отделения, среди сотрудников именуемая «порталом душ». Машинка представляла из себя смесь канального усилителя и телепортера, оснащенного замысловатым фильтром, принцип действия которого я до конца не понимала. Служила она для нового направления реанимации, изобретенного Ренаром. Кратко говоря, когда тело пациента оказывалось неспособным поддерживать жизнь, вследствие старости, смертельных заболеваний или увечий, последним ходом реаниматора становился «портал душ» - попытка переместить личность в другое тело. Под другим телом подразумевалась коллекция свежих трупов, которую работники морга держали наготове специально для этих целей. О, конечно же, перемещение проводилось только с согласия пациента или ближайших родственников! Нет, говорить об индивидуальном бессмертии рано, метод еще не вышел из стадии эксперимента! Честно говоря, внятных результатов у нас пока не было. Старики и больные просто не проявлялись в новых телах, «портал душ» здесь буксовал. Те же, кто умирал вследствие травм и ранений, бывало и оживляли собою новое тело, но, по прошествии небольшого времени либо не выживали, либо сходили с ума. Тем не менее, Ренар не сдавался. Он то посылал техников перенастроить машину, то испытывал на пациентах новые снадобья. Теперь ему зачем-то понадобились альбиносы!
Я отсалютовала диспетчеру, который сидел за пультом «портала душ». Еще одно новшество, учрежденное Ренаром пару недель назад. Предполагалось, что аппарат позволит уловить признаки надвигающейся смерти и оперативно провести перенос сознания.
- Волче, дай посидеть за кнопками!
Волк, единственный на нашем отделении, посмотрел на меня неодобрительно:
- Меня, между прочим, зовут Грей. А твоя смена будет завтра, тогда и насидишься, - но сказал он это без энтузиазма, так, для порядка. Он-то сюда засел с полуночи, и уже поджидал сменщика, так что не прочь был и передохнуть.
- Было что-нибудь интересное?
- Да нет, - меланхолично ответил он, снимая наушники и потягиваясь, - парочка сигналов прошла без эффекта. Ну, садись, раз уж напросилась.
Я подхватила теплые еще наушники и плюхнулась в кресло. Вообще-то он мне нравился, этот Грей – серьезный такой, обстоятельный. Однако, настройка на аппаратуру была захватывающей, и как обычно вымела из моих мозгов другие помыслы. Я открыла свой канал и мягко погрузилась в сферу жизненных линий наших пациентов. Для меня торжествующие жизни светились зеленым, а те, что склонялись к закату, набухали тревожным красным. К слову сказать, индивидуальный канал является основой для связи, идентификации, телепортации, и других полезных действий, и вся современная медицина базировалась на его использовании. Страшно представить, как медленно проходило бы излечение самых простых заболеваний, не используй мы индивидуальный энерго-канал.
Время летело незаметно. И я с сожалением уже собиралась оставить этот пост, чтобы успеть спуститься в архив, когда перед моим внутренним зрением расцвел красным совершенно новый канал, и я поняла, что это вызывают лично меня. Своего собеседника я не увидела, и канал был вроде бы мне незнаком. Поняла я только одно – где-то вдалеке человек умирает и отчаянно нуждается в помощи.
- Грей, вызов! -заорала я и ткнула пальцем в активацию «портала душ». Аппарат тихо взвыл, … и выключился. Волк, подскочивший на стуле от моего вопля, теперь с любопытством смотрел на меня. Потом он подошел к машине и с интересом уставился меркнущий рубиновый огонек на дисплее. Огонек еще пару раз моргнул и потух.
- Да… ты разрядила аккумуляторы! А их обычно хватает на неделю. Ну и что это было?
Распахнулась дверь, и в комнату вошел хмурый профессор Ренар:
- Что у вас здесь происходит? Что за крики?
Я тоже встала:
- Профессор, кажется, я провела перенос…
- Что значит «кажется», девушка? Что за чудовищный непрофессионализм? Вы должны быть уверены в своих действиях. Итак, Вы провели перенос, если это не дурацкая шутка. Кого и куда?
Я постаралась ответить с уверенностью, которой сама не испытывала:
- Проведен перенос сознания, находившегося в момент смерти вне пределов Госпиталя, в…, - тут я замешкалась, но на помощь мне пришел Грей.
- Вероятно, в какое-то из тел в Хранилище.
Похоже Ренар нам не поверил:
- «Вероятно»! - проворчал он, - Ну что вы здесь стоите? Идите и посмотрите, что получилось!
Мы с волком ринулись к дверям.
Дружно топоча по лестницам, мы бегом спустились в подвал, в морг. Еще пару минут заняла возня с дверями Хранилища тел для отделения экспериментальной медицины. Мы ввалились в помещение и замерли. Среди десятка мертвых тел, аккуратно накрытых белой холстиной, одно несомненно подавало признаки жизни, то есть оно шевелилось и пыталось скинуть с себя простыню. К нашему прибытию маленькая женщина из клана Кротов откинула покров и уселась на каталке:
- Ну, что уставились, - неожиданно низким голосом произнесла она, - Дварфа что ли никогда не видели?
Кажется окружающая действительность не вызывала в ней никакого удивления.
- Где моя одежда? - сварливо проговорила она, - И мешок?, - и попыталась слезть с каталки.
- Только не волнуйтесь, - запричитала я, - направляясь в ее сторону. Вы в Госпитале, здесь Вам помогут.
- А, Крапива, привет[1], - буркнула крото-дварфийка.
- Вы, что, знакомы? - вопросил Грей, обретший голос. Я ответила ему растерянным взглядом.
- Мое имя – Бильда, - ответствовала вместо меня существо, - и я желаю получить обратно мои вещи.
- К профессору, в реанимацию, - пробормотал озадаченный Грей, и ловко подхватив каталку, повлек ее к выходу…
Адаптация Бильды прошла на удивление успешно и быстро. Мне показалось, что профессор слишком уж поторопился выписать нашу удачливую пациентку. Я бы склонялась понаблюдать за ней еще пару месяцев. Но возможно с точки зрения военной медицины это и правильно – важен результат, а не психологические нюансы.
Меня необычайно заинтересовала история, которую Бильда поведала о своих приключениях. (Позже я даже записала ее под названием «Приключения Бильды».) События, которые привели к ее смерти, на мой взгляд, могли бы заинтересовать моего патрона, о чем я и сообщила, к сожалению, не лично, а по каналу общей связи Озерного дома. Мое сообщение вызвало бурную реакцию – на нас буквально свалилась сначала группа быстрого реагирования из Эльфийского дома, а затем ребята из Службы безопасности Протектората. Слава богу, обошлось без потасовки, хотя когда эти бойцы заполнили собой нашу маленькую палату, мне показалось, что миром они не разойдутся. Бильду быстренько забрали в Эльфийский дом, и я искренне радовалась, что она оказалась неплохо пристроена. Какая наивность с моей стороны! Спецслужбы всегда параноидальны, независимо от расовой принадлежности, а характер Бильды никогда не отличался терпимостью. Позже выяснилось, что она от них сбежала. Сбежать от опеки службы безопасности – большая ошибка, и для Бильды эта ошибка оказалась роковой. Об этом я тоже узнала позже, когда ее канал посерел и стал пуст.
В экспедицию!
Вскоре мой работодатель – сам глава Эльфийского дома, Сухой Лист, предложил мне принять участие в экспедиции в качестве полевого врача. Я с радостью согласилась, потому что моя жизнь в Незримом отличалась некоторой однообразностью.
Чтобы рассказать об экспедиции мне придется упомянуть кое-что из особенностей истории и географии. Весь обитаемый мир делится на девять областей, которые мы называем уровнями, и каждый из которых представляет собой обширные земли, заселенные разными народами.
Наиболее известен Седьмой уровень, заселенный людьми. Самым большим и наиболее известным городом Седьмого является Глючный. Впрочем, люди в настоящее время настолько многочисленная раса, что их поселения можно встретить и на Восьмом, и на Девятом.
Шестой уровень в основном заселен кланами ликантропов, большинство которых объединено в государство, именуемое Протекторат. Здесь же на Шестом находится Озерный дом высоких эльфов, единственный из эльфийских домов, выживший в многотысячелетней междоусобной войне.
Четвертый уровень – это земли Великого леса, населенные зелеными эльфами и троллями, а также прочими детьми богини Вилы – подательницы жизни. Пока этих сведений достаточно, потому что не все, не везде, и не всегда так, как описывают учебники.
Сквозь все уровни идут три мировые дороги. Мир меняется со временем, степь приходит на смену лесу или пустыни становятся болотами, но только мировые дороги неизменны. Почему так и кто их проложил – это предмет для высокоученых споров.
Задуманная Озерным домом экспедиция должна была достичь истоков и пределов мировых дорог. Три мировых дороги лишь однажды пересекаются между собой, они сходятся в Глючном Городе на Седьмом уровне. Оттуда должны пойти отряды на север и на юг по трем дорогам, чтобы узнать, где же кончается каждая. До сего дня никто из смертных не достигал конца великих дорог, который если и есть, то разве что у самого предела мира.
Отправление из Глючного
Ветер хлопал знаменами. Сто тридцать счастливчиков стояли в строю на Ратушной площади Большого города, готовясь отправиться в длительную экспедицию, из которой были большие шансы не вернуться. Тем не менее, вот уже второй час мы с нетерпением ждали, когда дадут сигнал к отправке.
Быть может, торжества и доставили кому-то удовольствие, но только не рядовому составу, включая меня. Солнышко поднималось все выше и уже ощутимо припекало. О завтраке остались одни воспоминания, а ноги затекли – терпеть не могу стоять на одном месте.
Ранним утром нас пригнали сюда, устроили перекличку и поделили на шесть отрядов. Командовали нами хай-эльфы Озерного Дома. А рядовые относились к разным расам, но большей частью это были ликантропы, поскольку сам Протектор благосклонно отнесся к идее экспедиции.
Городская стража давно уже оцепила площадь и бдительно надзирала за порядком. И я с некоторым злорадством поглядывала на их ослепительно блестевшие на солнце кирасы. Эх, вот кому сейчас жарко! За их спинами топтались любопытствующие обыватели. Иногда оттуда доносились призывные крики уличных торговцев водой и пирожками.
Мы стояли и ждали, когда же начнутся торжественные речи и, главное, когда же они закончатся, ибо нет ничего на свете тягостнее ожидания. Но вот наконец-то на балконе Ратуши появились представители Городского Совета и прочие почетные гости. Толпа оживилась. Впрочем, при моем небольшом росте мне был плохо виден балкон из-за спин моих более высоких товарищей.
Наш предводитель – сын и наследник Владыки Озерного Дома высоких эльфов, наследный принц Нукумасалетьен, чье имя, командира, а не Дома, переводится с эльфийского как Спящий-в-листве, открыл собрание своей речью. Речь была краткой и зажигательной, как перед боем, в ней упоминалась уникальность нашей экспедиции, тяжелый путь, ожидающий нас, и необходимость идти до конца ради чести и славы. Затем выступил Владыка Сухой Лист, который сказал несколько слов от лица Озерного дома. Затем слово взял мэр Города, и тут мы заскучали. Мэр оказался невероятно словоохотлив. Впрочем, его я слушала в пол-уха, а больше вертела головой и перешептывалась со стоящими рядом студентами. Наш сосед справа, высокий воин с мечом за плечами, что-то неодобрительно прошипел в нашу сторону. На некоторое время мы затаились, делая вид, что слушаем оратора. Но тут у меня зачесалась спина. Я попыталась извернуться, не нарушая строя - получилось отвратительно. Спина чесалась по-прежнему. Потом зачесалась коленка, и я опять задергалась. Мои телодвижения были замечены командиром нашей группы, который немедленно заорал на меня страшным шепотом. Правда, слов я не поняла, но вытянулась по стойке смирно и постаралась не шевелиться до конца выступления.
Однако все рано или поздно заканчивается. С заключительной (наконец-то!) речью выступил нынешний крис- Протектор государства ликантропов лорд Раушен, который и завершил этот «праздник», напутствовав нас напоследок: - Идите, и да пребудет с вами благословение Криса-Сокола!
И мы пошли…
Отряды разбежались по машинам, которые должны были доставить нас к границам Города. Мой отряд выступал на север по Красной дороге, и командовал им сын и наследник, собственной персоной.
День первый, о нашем отряде
С приверженностью нашего командира к военной дисциплине и торжественным речам мы столкнулись буквально сразу. Вечером первого же дня, после разбивки лагеря, лорд Нукума еще раз построил нас, (как будто утреннего стояния было недостаточно) и недвусмысленно напомнил о необходимости выполнять его приказы незамедлительно и беспрекословно. Некоторая возвышенность речей не умаляла их убедительности, по крайней мере, никто не усомнился в серьезности его заявления, даже не склонные к дисциплине студенты. Достаточно было попасть под холодный взгляд серых глаз командира, и обратить внимание на поджатые тонкие губы, как настроение возникало исключительно серьезное. Лорд Нукума не отличался высоким ростом по меркам своей расы, но вот высокомерия и властности в нем было столько, что хватило бы на десяток высоких эльфов. Наш командир был необычайно молод, но умен и решителен. Если я правильно поняла, то идея экспедиции – пройти до последнего предела мировых дорог – принадлежала именно ему.
Итак, по приказу командира мы построились. Наш отряд насчитывал около трех десятков… персон?.. существ?.. «людей», если не обращать внимания на расовую принадлежность?.. лиц? Беда с этими многорасовыми отрядами…
Большую часть отряда составляли бойцы, привыкшие к военной дисциплине: два отряда охранения - высокие эльфы Озерного дома и ликантропы-рыси, иначе говоря «вьорлингсы», из Протектората. В научную группу отряда кроме меня входили двое людей - студентов-геодезистов, и один халф-орк, который уже закончил университет Большого города по той же специальности.
Эльфы выглядели внушительно. Их снаряжение надолго привлекло мое внимание, сдобренное частью белой зависти. Кожаные сапоги, закрывающие колени и икры, со шнуровкой на уровне лодыжки годились как для многодневного бега по лесу, так и для верховой езды. Рубахи из плотного полотна, серые, но с шелковистым отливом, с длинными широкими рукавами и с разрезом вдоль плеча. Кожаные жилеты, несущие в себе силовую броню. Длинные луки и мечи – поясные и заплечные.
Грузовики подбросили нас совсем немного, всего с десяток миль от границ города, где нас ожидала конная подстава. Знающие люди, такие как халфорк, объяснили, что машины работают только там, где есть техно-поле, а есть оно не всегда. Проще уж по старинке пешком или верхами.
Спящий-в-листве соблаговолил сообщить, что мы являемся единственным полностью верховым отрядом экспедиции, этакой элитной кавалерией. Все потому, что вьорлингсы - единственные среди ликантропов, кто не брезгует верховой ездой.
Рыси-оборотни – веселые, круглолицые, рыжеволосые. В человечьей своей ипостаси они сохраняют задорные уши с кисочками. Как и все ликантропы одежду они носят лишь кожаную и шерстяную. Происходит это оттого, что прясть шерсть ликантропы кое-как научились, а вот с растительным царством договориться так и не смогли. Так что нет у них ни лена, ни полотна. Одеваются они в кожу и шерсть, едят мясо и лесные ягоды.
Я уже давно заметила, что ликантропы хвастливы как сороки, они упоенно любят яркие и блестящие вещички. Они умеют искусно красить шерсть, предпочитая белые, красные и синие клетки по зеленому или коричневому полю, и ковать для себя оружие и украшения.
Надо заметить, что среди ликантропов девушки-рыси считаются признанными красавицами, и поспорить с ними могут разве что лисички-оборотни.
«Рысями» командовала принцесса их королевства Горелой сосны. Принцесса – очень красивая кошка, фигуристая, выразительная. Все мужчины должны бы оборачиваться на такую. Однако, ее самоуверенность и чванство превосходили даже высоко-эльфийскую привычку презрительно взирать на мир «сверху вниз». Было заметно, что отношения эльфов и «рысей» оставляют желать лучшего, однако после командирского выступления они перешли в стадию подчеркнутого нейтралитета. Причина этой неприязни крылась частично в примитивном расизме, частично в соперничестве двух элитных военных отрядов. Командира такое положение вполне устраивало.
День второй, чрезвычайное происшествие
В конце второго дня случилось чрезвычайное происшествие.
Дело было так.
В мои обязанности как полевого врача входит, в том числе и ежедневная проверка самочувствия членов отряда. Обычно я этим занимаюсь по вечерам, проверяя индивидуальные энерго-каналы с помощью медицинской соты. И вот пролистываю я каналы отряда и внезапно обнаруживаю, что командирский канал отсутствует. Вообще. И что делать в такой ситуации я совершенно не представляю… Некоторое время я тупо смотрю на несчастный приборчик, а потом вскакиваю и бросаюсь к командирскому шатру. До шатра я долетаю мгновенно, но вот дальше…, я натыкаюсь на часового при входе, именно что натыкаюсь, ни пропустить меня, ни вызвать командира:
– Запретил беспокоить! Не велено пускать!
Я лечу к начальнику эльфийского отряда, спешно докладываю:
- Так и так, у меня на сканере командира нет!
А он в ответ смеется:
- Иди, доктор, почисть свой сканер. Командир у нас маг девятого дана, он с тобой рядом может стоять, а твой сканер его и тогда не обнаружит.
Ну, это мне понятно, у меня самой маг-три, это считай и не маг вовсе, у бойцов охраны - маг-пять - так они – элита, спецназ. А маг-девять - их вообще в мире по пальцам пересчитать можно.
И пошла я обратно. Мне было как-то не по себе, стыдно, что ли, и мысли в голове крутились соответствующие: «Вот прибежала, развела панику из-за ерунды, предъявила свою глупость! Вряд ли высокий эльф это забудет, а скорее расскажет приятелям, и надо мной еще долго будут потешаться всем отрядом». Я вернулась к палатке, постояла. Но спать не хотелось, и видеть никого тоже не хотелось, так я расстроилась. А еще терзало смутное беспокойство, а если все-таки что-то случилось? Но я уже исчерпала запас своей храбрости на сегодня, и более ни с кем делиться своими опасениями не желала. Вот еще! Однако мне было маетно, и я решила пройтись, прогуляться. Я знала, что вокруг лагеря расставлены часовые, но пока, в обжитых землях, это была скорее формальность, поэтому мне без труда удалось выскользнуть за пределы патрулей.
…Теплая ночь. Шорох высокой травы, синей в звездном свете, и ее запах. Лагерь за спиной, полный внутренней суеты. А здесь среди трав, неба и запахов так легко и спокойно дышится. Волнение отступило, осталось позади. Я бездумно наслаждалась синим светом ночи, принюхивалась, прислушивалась к ночным голосам. Вот топот мышиных лапок по сухой земле, а вот тяжело захлопала крыльями потревоженная птица. Я шла неважно куда. Странные тихие звуки привлекли мое внимание, и я двинулась в их сторону, гадая, что же я не смогла распознать в ночи.
Небольшой распадок открылся внезапно, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности, увидев силуэт человека, лежащего на земле, нет, не человека – моего пропавшего командира. Руки раскинуты, пальцы уцепились за сухую траву, тело как в конвульсии напряглось, ударилось о землю, и опало, замерло. Мимолетное желание тихо удалиться немедленно исчезло. Ранен? Отравлен? Возможно, эпилептический припадок застиг его вдали от лагеря? Великий лес! Почему мне, штатному врачу, не доложено о хронических заболеваниях? Вихрь этих мыслей пронесся у меня в мозгах, пока я на одном дыхании достигла командира и рухнула рядом с ним на колени. От страха, что он может умереть прямо сейчас, все мои способности заработали как ненормальные. Руками ощупываю – крови нет, удерживаю голову, которая норовит удариться о землю. Сканирование - наружных повреждений нет, отравления нет, физиология в норме – можно выдохнуть. И тут до меня дошло, что он плачет, рыдает так, что его трясет.
В голове у меня все смешалось, и вот уже не отец-командир наш железный передо мной, а просто очень юный мальчик, у которого сейчас нет ни прошлого, ни будущего, а есть огромное горе, выворачивающее наизнанку душу.
Это заняло всего-то пару минут, и вот я уже шепчу, рассказываю успокоительно-утешительный бред, который и принято рассказывать тяжелым больным и умирающим, просто говорить утешительные, добрые, успокаивающие слова.
Мальчик замер, а потом уткнулся головой мне в колени и опять разрыдался.
И такая во мне поднялась жалость и нежность, выросло желание защитить и успокоить, что вот я уже обнимаю его и глажу по плечам и по спине. И то, что из его души рвется наружу со слезами, расправляю, расчесываю, разглаживаю и отпускаю прочь.
Мы и не заметили, как занялись любовью. Странная эта была любовь. Он был как в бреду, горяч, нетерпелив, изредка вскрикивая как птица, то прижимаясь ко мне, судорожно, как он цеплялся за траву, то замирая, не открывая глаз. Я не уверена, что он вообще видел меня, знал кто с ним. А я была терпением и нежностью, пока он не вздохнул удовлетворенно, и не заснул у меня на груди. И я продолжала его гладить, разглаживая плохие мысли, пока и сама не задремала.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 174; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!