Западная Римская империя Восточная Римская империя 38 страница
Когда в 465 году скончался император Либий Север, Рехимер, сознавая необходимость соглашения с восточным двором для противодействия Гензериху, не замещал от себя престола и предоставил сенату вступить в сношения с восточным двором. Император Лев избрал сам кандидата на римский престол, и с его выбором согласился римский сенат. То был сенатор Анфимий. Он носил имя своего деда по матери, того Анфимия, который с таким успехом управлял государством в малолетство Феодосия. Отцом его был Прокопий, сделавший при Феодосии военную карьеру до высшего поста магистра армии. Анфимий был женат на дочери императора Маркиана, и это обстоятельство, помимо его огромного богатства, делало его подходящим кандидатом на трон. Уже в 455 году он был консулом.[1036] Свою военную карьеру Анфимий начал при Маркиане и продолжал при Льве участием в военных действиях против готов и гуннов во Фракии. О предоставлении римского трона Анфимию Гензерих был оповещен посольством из Константинополя. Его исправлял тот же Филарх. Лев повторил свои требования прекратить грабежи итальянского побережья и грозил войной. Но Гензерих не внимал угрозам и обвинял императора в нарушении каких-то соглашений.[1037]
Продолжая завязавшиеся еще раньше сношения с Марцеллином, Лев достиг того, что тот согласился сопровождать Анфимия в Рим. Огромные средства Анфимия позволили ему снарядить целую армию, с которой он направился в Италию. Сенат, народ и войско вышли ему навстречу за три римские мили от города. Анфимий принял здесь отличия императорского сана и в триумфальном шествии вступил в город (12 апреля 467 года). Затем начался нескончаемый ряд торжеств. По предварительному соглашению Рехимер женился на дочери Анфимия, Алипии, и бракосочетание продолжило празднества. Эти торжества видел и писал о них поэт Аполлинарий Сидоний, который затем в день 1 января следующего года держал пред императором панегирик в его честь и был вознагражден назначением на пост префекта Рима.
|
|
|
Анфимий сумел поднять престиж императорского сана, вступил в сношения и приблизил к себе Экдиция, главу галльской знати, отстаивавшей римскую идею, импонировал германским царям Испании и Галлии и принимал от них посольства. Сближение двух империй было вызвано прежде всего сознанием необходимости общих и согласованных военных предприятий против вандалов.
План войны был составлен в Константинополе. С морским царем нужно было воевать прежде всего на море. С большим напряжением ресурсов казны, а также и личных средств Анфимия, был снаряжен огромный флот в 1113 судов. Сумма расходов на эту экспедицию исчислялась в 65 тысяч фунтов золота и 700 тысяч фунтов серебра, т. е. на наши деньги свыше 30 миллионов золотых рублей.[1038]
|
|
|
Главнокомандующим флота был назначен Василиск, брат царицы Верины, занимавший пост магистра армии и имевший уже военные заслуги в войнах с варварами, вторгавшимися в придунайские области. Сухопутная армия, которая должна была поддерживать операции флота, была поставлена под начальство опытного командира Ираклия, родом из Эдессы. Ираклию предстояло высадиться на африканском побережье в Триполисе, который находился под властью вандалов. Туда должны были подойти к нему войска из Египта и Фиваиды и направиться под начальством Ираклия, сухим путем по побережью на поддержку Василиска. Одновременно с тем Марцеллин из Далмации должен был напасть на остров Сардинию и, овладев ею, идти на юг, чтобы содействовать окончательному разгрому вандалов.
Ираклий благополучно высадился в Триполисе, разбил вандалов, преградивших ему путь, и пошел на запад.[1039] Марцеллин вторгся на остров Сардинию и действовал успешно. Василиск благополучно совершил плавание и пристал к берегу Африки в 280 стадиях (ок. 50 верст) от Карфагена в порту, носившем имя Храм Меркурия (Fanum Mercurii). Дело вандалов казалось погибшим. Флот Василиска был снабжен всеми усовершенствованиями тогдашней техники морского дела и, между прочим, воспламеняющимися составами.
|
|
|
Но все дело, снаряженное с таким трудом, такими большими расходами и так хорошо обдуманное, погибло вследствие полной неспособности главнокомандующего или допущенной им измены. Вместо того чтобы немедленно брать Карфаген, Василиск поддался увещеваниям хитрого Гензериха и за деньги дал ему перемирие на пять дней. Искушенный в морском деле Г ензерих видел, что ветер благоприятен для римлян, а не для него. В ожидании перемены он подготовлял свой флот, снабдил его огненосными судами, и, когда ветер переменился, он, не выжидая срока купленного им перемирия, двинулся на имперский флот, который не ожидал нападения и стоял очень тесно. Брандеры Гензериха сделали свое дело, ветер раздул пожар, моряки напрягали все усилия вывести свои корабли на глубину, все смешалось, и погиб флот, какого еще никогда до сих пор не снаряжала империя. Солдаты десанта храбро отбивались в лагере, но и туда был брошен пожар. Василиску удалось бежать в Сицилию в числе первых на быстроходной либурнке.[1040] Узнав о поражении флота, Ираклий отступил; а Марцеллин, действовавший в Сардинии, был убит по проискам Рехимера, который имел свои счеты с Гензерихом и не желал разгрома вандальского царства.
|
|
|
Так все это огромное предприятие рушилось в ослабление империи и во славу Гензериха. Погибло огромное войско и много дельных и выдающихся военачальников. Малала называет одного знатного антиохийца, Дамоника, который был раньше дуксом, а в этом походе занимал пост (στρατηγάτης ἐξπείτου), т. е. был командиром десанта[1041]. По-видимому, о том же самом человеке поминает Прокопий, называя его ипостратигом Иоанном. Хотя Генцон, сын Гензериха, лично его знавший, давал ручательство сохранить ему жизнь, но Иоанн сражался, пока мог, на палубе, а затем бросился в море, закричав Генцону: «Никогда Иоанн не будет в руках псов!»[1042]
Решимость Льва начать агрессивные действия против вандалов поставила его во враждебные отношения к Аспару и его партии. Арианство было национальным исповеданием всех германских племен в ту пору, и готский язык перевода Священного Писания, сделанного Ульфилой, получил значение общего церковного языка германцев. Нетерпимостью своей церковной политики Гензерих обострил замолкший раньше спор между православием и арианством. Аспар, исповедовавший со всем своим домом арианство, не желал допустить разгрома вандальского царства и мог опереться в своем противодействии императору на готов, живших в пределах империи, с которыми поддерживал живые связи. В третьем браке он был женат на сестре, или тетке Теодориха, сына Триария, который принадлежал к царскому роду Амалов. Противодействие могущественного Аспара было, однако, побеждено, и поход на вандалов состоялся. На Западе знали о той борьбе, которую приходилось выдерживать Льву, и один далекий испанский хронист занес заметку о гибели Аспара и его дома за три года до события.[1043]
Разгром флота Василиска объясняли его изменой по соглашению с Аспаром. Таково свидетельство Феодора Чтеца.[1044] В позднейших византийских обработках родной истории дело представляли так. — Честолюбивый Василиск желал стать преемником на троне Льва, не имевшего мужского потомства; возведение на царство Льва было делом Аспара, и тот же Аспар обещал Василиску свое содействие в достижении трона, если он погубит дело, во главе которого был поставлен. Так и сделал Василиск.[1045]
Гибель огромного флота и крушение обширных надежд, которые были связаны с этой экспедицией, вызвали в столице страшное негодование против Василиска, и, возвратившись в Константинополь, он должен был искать спасения бегством в церковь. Верина отстояла своего брата, и он жил затем в полном отстранении от государственных дел в городе Гераклее на Пропонтиде.
Противодействие и интриги Аспара во время снаряжения африканской экспедиции заставили императора Льва искать более тесного сближения с исаврами, и он выдал свою старшую дочь Ариадну за исаврского князя Тарасикодиссу, который принял имя Зенона. В год похода против вандалов Зенон был назначен магистром армии на Востоке, а в следующем году, когда он был удостоен консульства, Лев пожелал иметь его поближе к себе и дал ему командование во Фракии, поставив под его начальство часть полков из армии, состоявшей в ведении магистра in praesenti.
Год консульства Зенона прошел весьма тревожно. Его соплеменник Индак, сидевший в центральной крепости страны, носившей имя Папирия, позволял себе грабежи и разбои. Шайка исавров сделала морской набег на остров Родос и произвела там грабежи и убийства. Цанны, дикое племя, жившее в гористых и труднодоступных местностях к востоку от Трапезунта, грабило окрестности этого города. Тогда же поднялись и остготы, жившие в Паннонии. Царем их был в ту пору Теодемир, наследовавший власть после смерти старшего брата Валамира.[1046]
Отношения между императором и Аспаром обострились, и ближайшим поводом к раздору послужило назначение префектом города не того лица, за которое стоял Аспар. Кандид Исавр называет имена Тациана и Вивиана, по-видимому, как соперников в этом деле.[1047] Имея большое родство среди константинопольской знати и опираясь на личные отношения с готами, Аспар потребовал от императора назначения кесарем одного из своих сыновей. Положение дел было таково, что Лев вынужден был уступить и выбрал Патрикия, достигшего консульства еще в 459 году. Так как Аспар и весь его дом держались арианства, то в столице началось большое волнение. Под предводительством монахов огромная толпа народа собралась на ипподром и убеждала императора не предавать православной веры. Предводителем монахов в этом движении был Маркелл, архимандрит монастыря «неусыпных». Лев успокоил возбужденную толпу уверением, что сын Аспара примет православие, и народ удалился довольный результатом своих настояний.[1048] Вслед за объявлением Патрикия кесарем состоялось его обручение с младшей дочерью Льва, Леонтией, которой было тогда около 12 лет. После этого Патрикий отправился с большой свитой в Александрию, и там при нем были открыты новые бани, получившие имя Корион.[1049]
В том же 469 году один из сыновей Аттилы сделал вторжение в пределы империи из-за Дуная, и война была благополучно закончена под главным начальством Аспара. Но эта новая его заслуга и возвышение его сына в кесари не содействовала установлению внутреннего мира. Напротив, шла какая-то глухая борьба между императором и властным магистром армии. Аспар являлся представителем всей готской силы, жившей в пределах империи. Его сын, Ардабурий, сделал попытку вступить в более тесные отношения с исаврами, князь которых стал теперь зятем императора. Ответом на эти происки был указ императора от 469 года, который содержит общее запрещение набирать на личную службу исавров и готов.[1050] Магистр армии во Фракии, Анагаст, отличившийся недавно в войне с гуннами, убил другого командира, гота Уллиба,[1051] и готов был начать бунт против императора. Но посланные на место волнения посредники от двора успокоили Анагаста, и он выдал им письмо Ардабурия, сына Аспара, которое и было причиной его мятежного поведения.[1052] На Зенона, стоявшего с войском во Фракии, было сделано покушение, и он едва спасся в крепость Сардику.[1053] Через одного близкого к Аспару человека, по имени Мартин, Зенон получил сведения о злоумышлениях Аспара против особы императора,[1054] и отношения между двором и всемогущим раньше Аспаром стали еще враждебнее.
В темной борьбе интриг и взаимного недоверия прошел 470 год, а в начале следующего совершилось во дворце предательское убийство. Лев заманил Аспара и двух его сыновей во дворец, и там на них бросились с мечами евнухи. Аспар и старший его сын, Ардабурий, были убиты, а Патрикий, хотя и был ранен, успел убежать.[1055] Так закатилась звезда Аспара, и не удалось ему дать империи новую династию варварской крови. Его старший сын, Ардабурий, был уже заслуженный воин и еще при Маркиане был назначен за военные успехи во Фракии магистром армии Востока. Приск, который знал его лично, сообщает, что этот военный человек, при большой своей храбрости и энергии, предавался со страстью во время мира всем удовольствиям городской жизни, очень любил театральные зрелища и другие удовольствия и позволял себе всевозможные излишества. Еще в 447 году он достиг консульского сана.[1056] Третий сын Аспара, Арменрих или Арменарих, был консулом в 465 году. Он имел добрые личные отношения к Зенону, который находился во время убийства в Халкидоне. Зенон спас его, дав возможность бежать в Исаврию, где Арменрих женился на его родственнице. После смерти Льва он вернулся в столицу и жил как частный человек.[1057]
Предательское убийство во дворце послужило поводом к прозванию Льва мясником, μακἐλλης. Борьба с Аспаром оживила старый спор православия с арианством, и по его смерти, а быть может и раньше, был издан эдикт, по которому арианам в Константинополе было запрещено отправлять богослужение в своих собраниях.[1058] Борьба с арианством Льва имела и политическую сторону: она была ответом на преследования, которые терпели православные в Африке от вандалов-ариан.
Убийство Аспара имело свои кровавые последствия. Источники наши не позволяют выяснить в точности ход событий. По сообщению Малалы, мстителем за Аспара явился его телохранитель Острис, видный участник войны с гуннами 469 г. Он вторгся во дворец и дал сражение экскувитам. Произошло большое кровопролитие, но готы оказались слабее исавров и были вытеснены из дворца. Острис, посадив себе на седло красавицу готку, любовницу Аспара, бежал во Фракию в места расположения готов. Решительность и смелость, которые проявил Острис, вызвали к нему всеобщее сочувствие, которое сказалось в поговорке: «Нет друга у мертвого, кроме Остриса» (Νεκροὓ ϕίλος οὐδεὶς εί μὴ μόνος ’'Оστρυς).[1059] Был ли Острис свидетелем убийства, или же он узнал о нем позднее, неясно из изложения Малалы.
Феофан, черпавший свои сведения из того же Малалы, но более полного текста, чем сохранившаяся хроника, излагает дело несколько иначе. По его словам, Острис, оруженосец Аспара, соединившись с Теодорихом, сыном Триария, вторгся во дворец и произвел большое побоище. Но Зенон и Василиск вытеснили готов из города.[1060] В этом изложении момент убийства Аспара и мести за него раздвинуты.
Несомненно, что Теодорих, сын Триария, мстил со своими людьми за смерть Аспара, и дело получило характер войны. Такое положение тянулось два года. Лишь на третий год (473) Лев послал к восставшим готам силенциария Пелагия, чтобы уладить дело. Ответное посольство от готов Теодориха явилось в столицу и предъявило такие требования: 1) передача всего наследства Аспара Теодориху, сыну Триария, как его родственнику, 2) разрешение оставаться во Фракии и 3) предоставление Теодориху командования теми войсками, вождем которых был Аспар. Император соглашался только на последнее. Тогда Теодорих послал один отряд своих людей в Македонию в направлении города Филиппополя, а с другим подступил к Арка- диополю и осадил его.[1061] Гарнизон долго отбивался, но помощь не приходила; когда осажденные съели все, что было съедобного, они сдались Теодориху. Отряд, посланный в Македонию, производил грабежи и разбои. Не получая царского жалованья, готы терпели голод и сами завели с императором переговоры, которые привели к тому, что Теодорих получил звание магистра армии in praesenti и две тысячи фунтов золота в год на содержание дружины.[1062] За ним было признано царское достоинство (причем наш источник употребляет слово αὐτοκράτωρ, а не обычное для варваров ῥᾓξ), и император дал обещание не принимать на свою службу никого из людей Теодориха. Последний обязывался вести войну под знаменами императора против всех его врагов, кроме вандалов.[1063] Исключение вандалов объясняется тем, что они были арианами, как и готы.
Таким образом, борьба с Аспаром и его гибель привели к весьма существенному изменению в отношениях между империей и проживавшими в ее пределах готами. Аспар, поддерживавший свои связи с готами, чувствовал и сознавал себя членом высшей столичной знати, в среде которой он имел родственные отношения. Теперь положение готов стало иное. Они объединились под начальством своего царя, которого признал в этом звании император, и этот царь, облеченный высшим военным званием в империи магистра армии обоих разрядов, ставит от себя условия, на которых он будет нести службу, командуя своими соплеменниками. Но далеко не все жившие в империи готы признавали Теодориха своим царем, и этим несколько смягчалась трудность положения.
Среди тех тяжких внутренних тревог и затруднений, которые пришлось переживать Льву как последствия катастрофы, постигшей широко задуманную и богато обставленную экспедицию против вандалов, он продолжал поддерживать сношения с Анфимием, положение которого стало вскоре очень трудно. Как грек, он не был популярен в Риме, где на него смотрели как на чужого, а своими строгими мерами против властных людей, имевших опору в Рехимере, он скоро вооружил против себя этого последнего. В 470 году Анфимий впал в тяжкую болезнь, которую приписал волшебству. Много людей было привлечено к ответственности и подверглось казни. В числе казненных были знатные лица, близкие к Рехимеру. Покинув Рим и став во главе армии, назначенной действовать против вандалов, Рехимер грозил из Медиолана войной Анфимию.[1064] Епископ Тицина Епифаний устроил примирение,[1065] но оно продержалось недолго, и в 472 г. Рехимер пошел войной на Рим.
На помощь Анфимию в его трудном положении Лев отправил в Рим сенатора Олибрия, мужа Плацидии. Принадлежа по своему происхождению к римской знати, Олибрий сохранял старые связи в ее среде и был одновременно членом как константинопольского, так и римского сената. Приезд Олибрия в Рим имел последствия, которых не предвидел Лев. В хрониках сохранился такой рассказ.
Олибрий имел поручение от Льва, уладив дела в Риме, заехать в Карфаген, чтобы попытаться склонить Гензериха к заключению мира. Оставив семью в Константинополе, Олибрий уехал в Рим. Но Лев не питал доверия к Олибрию и боялся его сношений с Гензерихом, которые поддерживались по родственным и имущественным связям. Он опасался, что Гензерих, который выставлял кандидатуру Олибрия на римский престол, может устроить переворот в пользу Олибрия в самом Константинополе. Когда Олибрий был уже в пути, Лев отправил письмо Анфимию через дипломатического агента (магистриана) Модеста такого содержания: «Я убил Аспара и Ардабурия, чтобы не встречать ни от кого противодействия в своем управлении государством, а ты убей своего зятя Рехимера, чтобы не было над тобой повелителя. Я послал к тебе патриция Олибрия. Убей также и его и царствуй, повелевая сам, а не принимая приказания от других». Так как Рехимер был в открытой войне с Анфимием и, обложив город, охранял сообщения, то Модест был схвачен и письмо попало не по адресу. Рехимер сообщил его содержание Олибрию и обещал ему свое содействие в достижении римского престола.[1066] В осажденном Риме начался голод и повальные болезни. На помощь Анфимию прибыл из Галлии еще раньше магистр армии Билимер с небольшими силами. Рехимер вызвал на помощь своего племянника, бургундского царевича Гундобада, и вместе с ним осадил город. В числе офицеров Рехимера был скиф Одоакр, недавно прибывший в Италию. После пятимесячной осады, упорной борьбы на улицах и гибели Билимера Рим был взят и отдан на разграбление солдатам. Анфимий бежал в церковь св. Хрисогона, но был вытащен оттуда, и Гундобад отрубил ему голову (4 июля 472 года). По предложению Рехимера римский сенат провозгласил императором Олибрия. Так осуществилось желание Гензериха. Но недолго пришлось Олибию сидеть на троне: 18 августа умер Рехимер, а вскоре заболел Олибрий и 23 октября скончался. Гундобад поставил императором комита доместиков Глицерия, и так как дела требовали его присутствия на родине, то он удалился в Бургундию.[1067]
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 251; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!