Межнациональные отношения 2 страница
Одоление смуты, с. 176
Наказание
Бог ведь наказывает не для смерти, а для исцеления. Он наказал, Он и помиловал.
Дай мне твое сердце, с. 38
Нас есть за что наказывать. Посмотрите внимательно на свои деяния. Ведь мы делаем много плохого. И как мало делаем доброго!
Голос вечности, с. 239
«Кого я люблю, тех обличаю и наказываю», - говорит Господь (Апок. 3:19). Главное, чтобы наказание пошло впрок, чтобы вслед за духовным прозрением последовали раскаяние в грехах и перемена жизни.
Одоление смуты, с. 220
Народ
Понятие «народ» по отношению к национальной общности есть понятие более высокое, не материальное, но духовное, и ее одной недостаточно, чтобы сложился коллективный духовный организм, столь крепкий и живучий, что никакие беды и напасти (а сколько их было за десять веков нашей истории) не смогли разрушить его и истребить. Первоначально единство крови, общность происхождения славянских племен при всей своей значимости не могли придать этому собранию необходимую живучесть и крепость. Лишь только тогда, когда душа народа - Церковь - собрала вокруг себя русских людей, когда Русь преодолела отсутствие государственного единства, порождавшее в народном теле язвы и трещины усобиц, когда, сбросив с себя иноверческое татаро-монгольское иго, Россия объединилась под скипетром Русского Православного Государя - тогда во весь свой могучий рост поднялся на историче-ской сцене русский народ. Народ соборный, державный, открытый для всех. Осознавший цель и смысл своего бытия. С этого момента смысл русской жизни окончательно и навсегда сосредоточился вокруг Богослужения в самом высоком и чистом значении этого слова - служения Богу как средоточию Добра и Правды, Красоты и Гармонии, Милосердия и Любви. Цель народной жизни окончательно определилась как задача сохранения в неповрежденной полноте этой осмысленности личного и общественного бытия, свидетельствования о ней миру, защите ее от посягательств и искажений. И Церковь благословила народ на высокое служение. Благословение это облеклось в форму пророчества о будущей великой судьбе России, Москвы, как третьего и последнего Рима, последнего оплота истинной Православной веры в страшные предантихристовы времена всеобщей апостасии и всемирной смуты.
|
|
|
Одоление смуты, сс. 10-11
Народы, как и люди, неповторимы. Дарования Божии каждому из них определяют его роль и место в истории человечества. Русскому народу определено Богом особенное служение, составляющее смысл русской жизни во всех ее проявлениях. Это служение заключается в обязанности народа хранить в чистоте и неповрежденности нравственное и догматическое вероучение, принесенное на землю Господом Иисусом Христом. Этим русский народ призван послужить и всем другим народам земли, давая им возможность вплоть до последних мгновений истории обратиться к спасительному, неискаженному христианскому вероучению.
|
|
|
Одоление смуты, с. 18
Народы, как и отдельные люди, обладают своей индивидуальной исторической судьбой. Судьбы эти вершатся всемогущим Промыслом Божиим в соответствии с недомыслимой премудростью Его, не попирая, тем не менее, свободной воли отдельных человеков и соборного волеизъявления целых племен. При этом русской народности Господь определил служение одновременно великое и страшное, высокое и тяжелое. Сие служение «народа-богоносца», народа-защитника святынь есть одновременно наш тяжкий крест и залог небесной славы для тех, кто устоит в Законе Божием, невзирая на искушения и соблазны. Доколе русский народ сознает свое промыслительное служение, доколе он свободно и добровольно несет его, претерпевая встречающиеся на пути скорби - все бури, кипящие вокруг, все невзгоды, обрушивающиеся на страну, в конечном итоге лишь содействуют духовному развитию русской жизни и государственному величию державы. Но если россиянин, соблазнившись богатством или внешним могуществом, а может, измалодушествовавшись под грузом великой ответственности, требующей суровой трезвенности и здорового аскетизма, порывается сойти с креста, определенного ему Всеблагим Господом, свергнуть с себя «иго и бремя» промыслительного служения - благодать Божия отступает от Руси, предавая ее на время во власть пагубного произволения и буйства страстей. Это и есть русская смута.
|
|
|
Русская симфония, сс. 373-374
Разумение своей нравственной немощи побуждает человека стремиться к исправлению. Когда это стремление к чистоте и святости овладевает целым народом, он становится носителем и хранителем идеи столь высокой, столь сильной, что это неизбежно сказывается на всем мироустройстве. Такова судьба русского народа.
Одоление смуты, с. 63
Мы забыли, что мы народ, русский православный народ, народ Божий, и многие беды наши - личные, мелкие - суть лишь следствия одной великой всенародной беды: безудержного разгула в России безбожия и сатанизма. А мы все будто чужие друг другу. Каждый сам за себя, каждый сам по себе. И в молитве, и в жизни. И в Церкви, и в миру.
Русская симфония, с. 8
|
|
|
Жизнь всякого народа, всякого человеческого сообщества зиждется на единстве мировоззрения, определяющего моральные, этические и религиозно-нравственные нормы поведения. Жизнь личная и семейная, общественная и государственная в равной степени зависят от того, что признается людьми допустимым, а что нет, что почитается за благо, а что - за зло, какой смысл полагается в человеческом бытии и какова его высшая, вечная, непреходящая цель. На протяжении всей истории человечества именно религия являлась тем нравственно-организующим, скрепляющим началом, которое объединяло народы вокруг идеалов, придавало крепость национальным государствам и единообразие национальному характеру. Различия в быте, психологии, семейном укладе и исторической судьбе народов и стран коренятся прежде всего в области религиозной, духовной.
Русская симфония, с. 254
Как восстановить в себе черты народа-богоносца, с бесовским упорством вытравливавшиеся богоборческой властью? Как обезопасить себя от духовной заразы потребительства, этой поистине мировой чумы, растлившей и погубившей уже многие народы, бывшие некогда христианскими? Все эти и еще многие иные проблемы, стоящие сегодня перед нами, суть один и тот же вопрос: как дальше жить?...Прежде всего - надо вернуться в Церковь. Надо очистить место святое - душу человека - от тряпок и побрякушек, от навязанных ей ложных ценностей и восстановить в правах попранный и оплеванный смысл жизни человека. Жизни как служения Богу, зовущему нас к Себе: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11:28). Надо откликнуться на этот Отчий зов, прийти с покаянием, не скрывая нынешнего своего убожества и срамоты, прийти с молитвой и верой, и тогда - силен Бог очистить наши сердца и восстановить в них мир и покой осмысленного бытия.
Одоление смуты, с. 12
В своей соборной полноте он (народ) являлся живым хранителем святынь религиозной нравственности в их жизненно-практической, бытовой, повседневной определенности. И такое служение народ не прекращал никогда. Потому-то и сегодня, несмотря на дьявольские усилия по растлению России, жива еще русская душа и есть прочная основа для возрождения страны.
Одоление смуты, с. 36
Так же, как не способен к полноценной жизни человек, лишенный памяти, не может нормально существовать и народ, не имеющий ясного, осмысленного понимания своей исторической судьбы, своего высшего, промыслительного предназначения, своих религиозных святынь и традиционных гражданских, государственных, державных идеалов.
Одоление смуты, с. 124
С чего началось падение «ясносияющей и превеликой» Руси в бездну ее нынешних бед, унижений и скорбей? С того, что народ русский забыл свое великое служение народа-богоносца, отвергся послушания церковного и уклонился на поиски себе «богов иных» в дебрях «прогресса», «цивилизации» и ложно понятого просвещения. Причем начало этому пагубному процессу было положено задолго до революции 1917 года, которая стала лишь закономерным и страшным итогом вероотступничества интеллигенции и части народа.
Одоление смуты, с. 325
Только осознав свое место в истории нашего народа, определив в этой связи понятия своих нравственных обязанностей, своего религиозного долга, мы сможем существовать осмысленно и полноценно. Сможем достойно, преемственно продолжить исповедническое служение русского народа, не прекращавшего его в самые лютые времена, чему свидетели перед престолом Божиим - сонмы новомучеников российских, за веру Христову и Русь Святую от богоборцев мученический конец приявших. И главное - существование наше будет приведено в соответствие с Божиим смотрением о нас, о России, о русском народе.
Одоление смуты, с. 19
Национализм
В противоположность агрессивному европейскому национализму, на Руси эта идеология всегда носила консервативно-охранительный, миротворческий характер, отечески-покровительственный по отношению к малым народам, проживающим в России. В ее основу легло то безусловно справедливое утверждение, что именно русский народ (понимаемый в своей триединой соборной полноте совместно с малороссами и белорусами как духовная, а не только этническая общность) является главнейшим хранителем державного сознания, опорой российской государственности и ее надежным стражем.
Одоление смуты, с. 216
«Агрессивный русский национализм», «русский фашизм» - это все идеологические ярлыки, миражи, за которыми не стоит никакой реальности. Русский народ изначально формировался как духовная общность, для которой этническая принадлежность не была главной. История России не знает внутренних межнациональных войн, понятие национального превосходства глубоко чуждо русскому мировоззрению. Русский подвиг есть подвиг верности родным святыням, русский гений есть гений веры, жертвенного служения, милосердия и сострадания. Нелепо думать, что опора на эти качества народного характера может «усилить напряженность». Наоборот - это единственно возможный путь гармонизации нашей жизни.
Одоление смуты, с. 189
Неверие
Неверие - это болезнь души, а Церковь своего рода больница, где лечат не тело, но страждущую человеческую душу.
Одоление смуты, с. 165
Ложь, клевета, искажение всех исторических фактов, связанных с верою, насилие над человеческой совестью, уговоры и т.п. - вот те средства, которые употребляет безбожие... Здесь не считаются ни с совестью, ни с нуждами верующих, хотя последние и являются «полноправными гражданами своего Отечества».
Пою Богу моему, с. 351
Помыслы неверия - от врага. И ты правильно поступаешь, что их сразу отгоняешь молитвой. Так делай всегда.
Время приобретения, с. 137
От тех, кто потерял Бога, ждать справедливости нельзя. Тьма от света обличается. Беззаконие ненавидит свет и потому не может терпеть его присутствие. Разумей то, о чем я тебе пишу. Мужайся и крепись.
Дай мне твое сердце, с. 114
Нет нужды брать на себя лишний подвиг о человеке, скончавшемся в неверии. Оставь таких людей суду Божию. Позаботься о своем мертвеце, чтобы воскресить его к жизни будущего века.
Наука смирения, с. 184
Нет, друзья! Наказания никто не избежит. Придет час, когда слезы плачущих отольются сторицею тем, кто дерзал разрушать святыни. И час этот близок.
Пою Богу моему, с. 353
Немощи
Поистине мы очень немощны. Не всегда можем терпеливо перенести ту или иную скорбь, которая попущением Божиим прилучается нам. Посмотрите: скорбь только что приступила к нам - а мы уже в отчаянии, впали в малодушие и опустили руки, не желая противостать той или иной испытательной горести. А вот преподобные и духоносные отцы смотрели на скорби как на нечто необходимое в деле спасения. Вспомним наставления ап. Павла. Он говорит, что многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие. И затем свидетельствует об апостолах: мы хвалимся скорбями, потому что скорбь рождает терпение; терпение - искусство; искусство - упование, а упование не посрамляет.
Голос вечности, сс. 107-108
Если бы, испытав нас, Господь не посылал нам в нужное время Божественную помощь, то все наши добрые начинания, все добрые чувства растворились бы среди облака зла и лжи. Однако Господь не оставляет Своих истинных последователей и тех, кто творит добро ради добра. Божественная помощь приходит и разрушает зло и сообщает делателю добра утешение, возвышение, теплоту. Тогда-то мы и осознаем, что Господь всегда был недалеко от нас. Он только наблюдал за нашей немощью, испытывая твердость наших убеждений.
Голос вечности, с. 120
«Сладце убо похвалюсь в немозех моих», - говорит апостол Павел. Вот и ты не унывай, а хвались своими немощами, чтобы вселилась в тебя сила Христова. Поверь, что через немощь тела Господь охраняет тебя... и ведет ко спасению.
Дай мне твое сердце, с. 187
Ты не согрешаешь тем, что по немощи прислоняешься к стене в храме. Не погрешительно будет, если и посидишь. Вот как говорил один богомудрый архипастырь: «Лучше сидя о Боге думать, чем стоять и помышлять о больных ногах».
Дай мне твое сердце, с. 200
Если будем... сносить с любовию немощи своих ближних, то этим и сами приблизим себя к Богу, и людей приобщим.
Дай мне твое сердце, с. 308
Запомни: пересказывать чужие немощи другим - это значит самой приобщаться к немощам чужих. Зачем же тебе пачкать свою одежду грязью ближнего? Удержи язык свой от зла любовию.
Наука смирения, с. 49
Воистину мы немощные, и тех подвигов, которые совершали подвижники благочестия, нести не можем. Нам остается только смиряться и терпеть трудности без ропота.
Наука смирения, сс. 68-69
Обида
Если тебя несправедливо обидели и ты, смолчав, возымела внутри себя обиду, то это уже есть грех. Лучше скажи несколько слов в свое оправдание, и если согласятся с тобой, то хорошо, а если нет, то без обиды предоставь все на суд Божий.
Дай мне твое сердце, сс. 341-342
Если ты просишь у кого-либо прощения, то и не имей обиды на него, когда отойдешь. Уж это-то можно тебе выполнить? Говори слова не на ветер. Пусть они будут действенны.
Наука смирения, с. 128
Обличение
Мы долго избегали обличительного тона (хотя обличать грехи и заблуждения мира - святая обязанность Церкви), ибо старались (да и сейчас стараемся) соблюсти корректность, лояльность по отношению к существующей власти. Многовековой церковный опыт свидетельствует нам, что увещевания и любовные вразумления часто приносят пользы больше, чем прямое и беспощадное обличение. Священное Писание учит нас: «Не обличай злых, да не возненавидят тебе. Обличения бо нечестивому - раны ему» (Притч. 9:8,7). Оружием церковного обличения нужно пользоваться осторожно и разумно. Мы надеялись, что власть поймет свои ошибки в области духовной, религиозно-нравственной, что она действительно желает преображения России. Но...
Одоление смуты, с. 162
Стремись к тому, чтобы при обличении кого-либо за грех твое сердце руководствовалось не осуждением, а любовию к согрешающему.
Дай мне твое сердце, с. 343
Обновленчество
Обновленцы в большей своей части вышли из кругов русской интеллигенции. После краха рационалистического движения «шестидесятников» прошлого века с его воинствующим утилитаризмом (вспомним Писарева с лозунгом «сапоги выше Пушкина») и атеизмом, показавшего полную неспособность удовлетворить даже самые примитивные духовные запросы человека, российский интеллигент ударился в богоискательство. Но в силу того, что правильное воцерковление и духовное возрастание под омофором Православия требует смирения, признания собственного нравственного несовершенства и внутреннего душевного труда, удовлетворить свои «высокие» запросы он большей частью пытался через приобщение к разного рода оккультным течениям и сектам. И даже та небольшая часть интеллигенции, которая решила утолить духовную жажду в стенах Церкви, вошла в нее с горделивой самоуверенностью и амбициозным самомнением, высокомерно предполагая обновить «устаревшее» вероучение и оживить «застоявшуюся» церковную жизнь новейшими «прогрессивными» начинаниями в духе протестантизма и западноевропейского либерализма.
Русская симфония, с. 471
Прикрываясь лозунгами «обновления» и «демократизации» внутрицерковной жизни, опираясь на активное содействие масонского Временного Правительства, обновленцы пытались внести в церковный обиход недопустимые новшества в духе западноевропейского либерализма и протестантизма. На какое-то время им даже удалось обмануть часть верующих, увлекая людей за собой искусной демагогией и потаканием человеческим слабостям. Но их предложения по переустройству церковной жизни были столь очевидно «революционны», антиправославны и еретичны (женатый епископат, например, выборность духовенства, отрицание власти Патриарха, искажение богослужебных текстов и т.п. «улучшения»), что, невзирая на поддержку властей и активную пропагандистскую кампанию, обновленческое движение скоро захлебнулось.
Стояние в вере, с. 11
Даже сегодня, несмотря на упорные попытки некоторой части модернистски настроенного духовенства и «демократической интеллигенции» возродить обновленчество как идейное течение в Русской Православной Церкви, воспоминания о нем столь свежи и столь отталкивающи, что успеха неообновленцы не имеют. Подавляющая часть православной паствы, помня беззаконные попытки модернистов узурпировать церковную власть и разрушить соборное единство Церкви, отвергает их недвусмысленно и категорично.
Стояние в вере, сс. 11-12
Опричнина
Соборные корни имеет даже опричнина. Дело в том, что часть российской аристократии лишь лицемерно согласилась с призывом к примирению и сотрудничеству, надеясь на деле по-прежнему отстаивать в первую очередь свои узкосословные интересы. Такая позиция боярства грозила Руси гибелью в новых водоворотах вельможных междоусобиц. Однако, заручившись на Соборе всенародной поддержкой, Иоанн совершенно законно считал себя вправе проводить собственную государственную политику - неуклонно, жестко и даже жестоко подавляя ненасытную боярскую оппозицию.
Русская симфония, с. 364
Само слово «опричнина» вошло в употребление задолго до Ивана Грозного. Так назывался остаток поместья, достаточный для пропитания вдовы и сирот павшего в бою или умершего на службе воина. Поместье, жаловавшееся великим князем за службу, отходило в казну, опричь (кроме) этого небольшого участка. Иоанн Грозный назвал опричниной города, земли и даже улицы в Москве, которые должны были быть изъяты из привычной схемы административного управления и переходили под личное и безусловное управление царя, обеспечивая материально «опричников» - корпус царских единомышленников, его сослуживцев в деле созидания такой формы государственного устройства, которая наиболее соответствует его религиозному призванию. Есть свидетельства, что состав опричных земель менялся - часть их со временем возвращалась в «земщину» (то есть к обычным формам управления), из которой, в свою очередь, к «опричнине» присоединялись новые территории и города. Таким образом, возможно, что через сито опричнины со временем должна была пройти вся Россия. Опричнина стала в руках царя орудием, которым он просеивал всю русскую жизнь, весь ее порядок и уклад, отделял добрые семена русской православной соборности и державности от плевел еретических мудрствований, чужебесия в нравах и забвения своего религиозного долга.
Русская симфония, сс. 150-151
Как некогда богатырство, опричное служение стало формой церковного послушания - борьбы за воцерковление всей русской жизни, без остатка, до конца. Ни знатности, ни богатства не требовал царь от опричников, требовал лишь верности, говоря: «Ино по грехом моим учинилось, что наши князи и бояре учали изменяти, и мы вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды». Придворный народный ум изобрел и достойный символ ревностного служения опричников: «они ездили всегда с собачьими головами и метлами, привязанными к седлам, - пишет Карамзин, - в ознаменование того, что грызут лиходеев царских и метут Россию».
Русская симфония, с. 151
Учреждение опричнины стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Дивлет-Гирея в 1571 и 1572 годах, двумя годами раньше с помощью опричников были раскрыты и обезврежены заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от России под власть Литвы и питавшиеся, вероятно, ересью «жидовствующих», которая пережила все гонения.
Русская симфония, с. 151
Русское сословное деление, например, имело в своем основании мысль об особенном служении каждого сословия. Сословные обязанности мыслились как религиозные, а сами сословия - как разные формы общего для всех христианского дела: спасения души. И царь Иоанн IV все силы отдал тому, чтобы «настроить» этот сословный организм Руси, как настраивают музыкальный инструмент, по камертону православного вероучения. Орудием, послужившим для этой нелегкой работы, стала опричнина.
Русская симфония, с. 163
Для того, чтобы «настроить» русское общество в унисон с требованиями христианского мировоззрения, прежде всего требовалось покончить с понятиями «взаимных обязательств» как между сословиями, так и внутри них. Взаимные обязательства порождают упреки в их несоблюдении, взаимные претензии, обиды и склоки - и это ярче всего проявилось в таком уродливом явлении, как боярское местничество. Безобидная на первый взгляд мысль о взаимной ответственности порождает ощущение самоценности участников этой взаимосвязи, ведет к обособлению, разделению, противопоставлению интересов и, в конечном итоге, - к сословной или классовой вражде, по живому рассекающей народное тело. Не разъединяющая народ ответственность «друг перед другом», неизбежно рождающая требования «прав» и забвение обязанностей, а общая, соборная ответственность перед Богом должна стать, по мысли Грозного, основой русской жизни. Эта общая ответственность уравнивает всех в едином церковном служении, едином понятии долга, единой вере и взаимной любви, заповеданной Самим Господом в словах: «Возлюби ближнего как самого себя». Вспомним царское упоминание о стремлении «смирить всех в любовь». Перед Богом у человека нет прав, есть лишь обязанности - общие всем, и это объединяет народ в единую соборную личность «едиными усты и единым сердцем», по слову Церкви, взывающую к Богу в горячей сыновней молитве.
Русская симфония, сс. 163-164
Опричнина вовсе не была исключительно «антибоярским» орудием. Царь в указе об учреждении опричнины ясно дал понять, что не делит «изменников» и «лиходеев» ни на какие группы «ни по роду, ни по племени», ни по чинам, ни по сословной принадлежности. Сам указ об опричнине появился не вдруг, а стал закономерным завершением длительного процесса поиска Иваном Грозным наилучшего, наихристианнейшего пути решения стоявших перед ним, как помазанником Божиим, задач.
Русская симфония, с. 166
Лучше нам добровольно расположить свое сердце и свою волю к тому, чтобы переносить лишения от людей. И если мы так себя настроим, то обязательно преуспеем в совершенстве духовном, достигнем доброго навыка, который поможет нам утвердиться в добродетели перенесения оскорблений и уничижений.
Голос вечности, с. 80
Оскорбления
Для благопоспешения лучше пусть другие тебя оскорбляют, чем ты кого-либо будешь оскорблять.
Время приобретения, с. 66
Будет ли кто укорять нас в чем-либо - необходимо перенести все оскорбления и укоризны Христа ради, ради любви к истине и справедливости.
Голос вечности, с. 67
Если мы хотим угодить Богу, возлюбленные братья и сестры, если хотим очистить себя от всякой греховной скверны и преуспеть в добрых христианских делах, то нам необходимо воспринять дух подвижника Христовой Церкви и стремиться не к покою, не к похвале людской, а к тому, чтобы переносить всякого рода уничижения и оскорбления, безропотно совершая свой труднический путь.
Голос вечности, сс. 140-141
Осуждение
Осуждение ты понимаешь не так, как нужно. Осуждение и возмущение не одинаковы. Осуждение - окончательный приговор человеку. Например, «такой-то - вор, гордец, развратник». Возмущение - требование правды, противоборствующая сила против греха, кем бы он ни был сотворен. Возмущение может перейти в осуждение.
Дай мне твое сердце, с. 75
Порицание не есть осуждение, а есть рассуждение о действиях ближнего. Оно есть преддверие осуждения. Если порицать действия человека (имею в виду худые действия), а не самого человека, и к этому добавить еще сострадание, то порицание не вменяется в грех. Если же будем порицать (в смысле укорения) лицо человека, не снисходя к его немощи, то здесь уже будет грех. Осуждения в том нет, если ты определишь неправые поступки других. Ведь действия людей могут быть и хорошими, и плохими. И как же я буду признавать плохие поступки хорошими и наоборот?! Тогда ведь можно дойти до полной аморальности. Вся суть заключается в том, как отнесется человек к худым поступкам. Поэтому не смущайся тем, если твои мысли и сердце будут не согласны с отдельными поступками других, только не допускай осуждения, т.е. не говори о человеке, что он таков-то и таков-то (блудник, пьяница и т.п.), не выноси окончательного приговора о всей жизни человека, потому что приговор принадлежит только Богу, Который единственно знает наши движения души.
Дай мне твое сердце, с. 100
Послушай, как ты пишешь: «Она слишком горда и презирает своих сестер». Что это? Разве не осуждение? А что Спаситель сказал? Не судите и не будете осуждены. Вот и начнем мы с тобой свое исправление, прислушиваясь к Божественному гласу. Не смотри ты на то, кто и как относится к делу своего спасения, смотри только на себя и на свое усердие.
Время приобретения, сс. 91-92
Осуждать, конечно, никого не надо, ибо во всем проявляется воля Божия. Старайся избегать этого пагубного греха. Будь преданной во всем воле Божией.
Время приобретения, с. 7
Правильно ты поступила, что обратила свои мысли на себя и избегла осуждения. Так поступал преп. Агафон. Когда он видел какое-нибудь дело и помысел побуждал его к осуждению, он говорил самому себе: «Агафон, не делай сам того же», - и таким образом помысел его успокаивался.
Время приобретения, с. 113
Может ли быть что полезного при осуждении?
Время приобретения, с. 94
Помни одно: «От избытка сердца уста говорят». Если твое сердце не будет осуждать других, то и уста не осудят, и перо не напишет. Поняла ли ты, что я хочу тебе этим сказать? Не осуждай в сердце.
Дай мне твое сердце, с. 33
Презирая человека, ты допускаешь высший грех осуждения.
Дай мне твое сердце, с. 164
Осуждать падшую не надо. Спасительно сострадать ей и молиться о спасении ее души. Падшая пусть всегда служит для тебя напоминанием, как мы опасно ходим.
Наука смирения, с. 22
Когда мы с тобой будем видеть свои согрешения, тогда не увидим греха ближнего.
Наука смирения, с. 88
Осуждать батюшек вообще избегай. Не бери чужую грязь и не пачкай ею себя. Зачем тебе это? Своей грязи много. Вот и очищайся от нее.
Наука смирения, с. 111
Передавать свои худые мысли о монахине, будто она кашляет в храме якобы для того, чтобы показать людям, что она приходит на службу раньше всех, не надо. Это грешно. Ты лучше помолись о ней, чтобы Господь укрепил ее в подвиге, а себя укори за нерадение.
Наука смирения, с. 133
Св. подвижники избегали греха осуждения. Если они видели впавшего в грех, то в себе рассуждали: «Он согрешил и покается, а я завтра упаду и не принесу покаяния». Борись и ты так же с грехом осуждения. Смиряйся зело и люби ближнего.
Наука смирения, с. 151
Отечество
Отечество наше, народ наш - переживают ныне лютые, тяжелейшие времена смуты и безначалия. Святыни попраны и оплеваны, государство предано и брошено на разграбление бессовестным и алчным стяжателям, жрецам новой официальной религии - культа духовного и физического разврата, культа безудержной наживы - любой ценой. Процесс апостасии, разложения живого и цельного христианского мироощущения, предсказанный Господом Иисусом Христом почти два тысячелетия назад, близок к завершению. По всей видимости, Бог судил нам стать современниками «последних времен».
Одоление смуты, сс. 14-15
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 20; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!