В котомках растут, подрастают потомки 22 страница

Я вы­пил с ним хо­ро­ше­го конь­я­ка и тут со дво­ра раз­дал­ся го­лос Ан­ны. При­бы­ло так­си из Шер­бу­ра.

- Про­щай, Ашот. Спа­си­бо те­бе.

- Ка­кое там спа­си­бо. Бе­ре­ги Ан­ну. Она что-то не­до­мо­га­ет. Дер­жит­ся. Ви­ду не по­ка­зы­ва­ет, но не­до­мо­га­ет. Я не пой­ду про­во­жать. Пе­ре­да­вай по­клон Ан­не.

Мы вы­пи­ли с ним «на по­со­шок» и по­жа­ли ру­ки. 

- Как Ашот? – Ан­на стоя­ла око­ло «Сит­рое­на» в лег­ком пла­тье с длин­ны­ми ру­ка­ва­ми и как все­гда бы­ла изы­ска­но хо­ро­ша. 

- Го­ня­ет ша­ры Ашот и пьет конь­як.

- Сни­ма­ет стресс. Мне пой­ти, по­про­щать­ся?

- Не сто­ит. Он по­клон шлет те­бе. По­еха­ли, путь не близ­кий.

Я при­гля­дел­ся к жен­щи­не, па­мя­туя сло­ва Ашо­та – не­до­мо­га­ет Аня. Под гла­за­ми так­же, как в пер­вый день ле­жа­ли те­ни. Дое­дем до Па­ри­жа, обя­за­тель­но по­ве­ду её к вра­чу.

Шо­фёр так­си вёл свой «Сит­ро­ен» уве­рен и бы­ст­ро. Че­рез час мы уже въез­жа­ли в Шер­бур. В до­ро­ге Ан­на мол­ча­ла и да­же не­мно­го при­кор­ну­ла у ме­ня на пле­че. Я же всё раз­мыш­лял о взры­ве. Что ста­нет­ся с Ашо­том? Что при­го­то­ви­ли ему те, ко­го я слы­шал ра­ним ут­ром на бе­ре­гу про­ли­ва?

- Прие­ха­ли, ме­сье, - во­ди­тель го­во­рил на ук­ра­ин­ской мо­ве.

Не­сколь­ко ку­пюр но­вень­ких фран­ков пе­ре­ко­че­ва­ли из мо­их рук в его ко­ше­лек, и мы с Ан­ной уже сто­им на мос­то­вой у вхо­да в отель с вы­чур­ным на­зва­ни­ем – «Са­ды Се­ми­ра­ми­ды».

- Возь­ми но­мер с ок­на­ми во двор. Ти­ши­ны хо­чет­ся, - я по­ни­мал на­строе­ние Ан­ны. Хо­ро­ший «сюр­приз» уго­то­вил Ашот у се­бя на вил­ле.

- Ме­сье хо­чет но­мер люкс, - фран­цу­жен­ка в воз­рас­те, ко­то­рый по­че­му-то на­зван име­нем их на­цио­наль­но­го дос­тоя­ния в ли­те­ра­ту­ре бы­ла так чис­та и ак­ку­рат­на, что ка­за­лось это кар­тин­ка с об­лож­ки жур­на­ла.

- Глав­ное, что­бы ок­на вы­хо­ди­ли во двор.

- У нас это са­мые де­шё­вые но­ме­ра. Ва­шей да­ме это не по­нра­вить­ся.

- Пусть бу­дет де­шё­во, но мне так хо­чет­ся, - вме­ша­лась Ан­на, при­ма ба­ле­ри­на. Тон её и взгляд, что она уст­ре­ми­ла на фран­цу­жен­ку за стой­кой ре­шил, во­прос в мо­мент.

- Из­воль­те.

Но­мер был на удив­ле­ние про­сто­рен и удо­бен. А, то, что в ок­на его нам был ви­ден дво­рик с не­боль­шим фон­та­ном ни­чуть не пор­ти­ли впе­чат­ле­ния. Ан­на Пет­ров­на бы­ла до­воль­на.

- Ни­ко­ла, я от­дох­ну не­мно­го. Ты, по­жа­луй­ста, по­бес­по­кой­ся о би­ле­тах в Нью-Йорк.

Та­кая прось­ба был пол­ной не­ожи­дан­но­стью для ме­ня, и Ан­на за­ме­ти­ла это.

- Про­сти. Я хо­те­ла как раз се­го­дня ут­ром те­бе ска­зать, что у ме­ня кон­тракт на три ме­ся­ца на соль­ные вы­сту­п­ле­ния в Нью-Йор­ке.

- Без Оле­га? – я был на­столь­ко шо­ки­ро­ван, что смо­ро­зил та­кую глу­пость.

- Да­же, ес­ли бы он ос­тал­ся жив, то и то­гда я бы вы­сту­па­ла со­ло, - Ан­на не спе­ша рас­па­ко­вы­ва­ла ба­гаж, - Я со­сну не­мно­го. А, ты не кис­ни здесь. Прой­дись.

Мне бы­ло вид­но, как уто­ми­ли это ча­сы там, на по­бе­ре­жье про­ли­ва. Ещё бо­лее чёт­ко про­яви­лись кру­ги под гла­за­ми. Я ре­шил. Да, я прой­дусь. На­до най­ти вра­ча. Ме­ня всё боль­ше одо­ле­ва­ла тре­во­га о её здо­ро­вье. Я вспом­нил по­след­ние сло­ва Ашо­та Вра­мо­ви­ча.

- По­спи. Я вы­ве­шу таб­лич­ку.

- Спа­си­бо, - я уже сто­ял в две­рях, - Ку­пи, по­жа­луй­ста, хо­ро­ше­го крас­но­го ви­на, - по­ду­ма­ла и до­ба­ви­ла, - и че­го-ни­будь мяс­но­го. Но не жир­но­го.

Не­бо над Шер­бу­ром бы­ло за­тя­ну­то су­ро­вой, как буд­то до­мо­тка­ной тка­нью с ред­ким ри­сун­ком бе­лё­сых про­све­тов. Вла­га на­пол­ни­ла воз­дух, и да­же стри­жи спря­та­лись в кар­ни­зах до­мов и в вет­вях де­ревь­ев. При­бли­жа­лась гро­за. Уже в от­да­ле­нии гре­мел гром и сла­бый в ис­хо­де и силь­ный в по­ры­вах ве­тер во­шёл го­род. Та­кое со­стоя­ние при­ро­ды у ме­ня как все­гда вы­зы­ва­ло не­что схо­жее с эро­ти­че­ской пре­лю­ди­ей. Мое серд­це на­чи­на­ло сту­чать бы­ст­рее, мои моз­ги про­яс­ня­лись до рез­кой ост­ро­ты вос­при­ятия ок­ру­жаю­ще­го и мыш­цы при­об­ре­та­ли боль­шую си­лу и уп­ру­гость. Я шёл по уз­кой улоч­ке, по сто­ро­нам ко­то­рой в три, че­ты­ре эта­жа, без про­све­та стоя­ли до­ма по­строй­ки вре­мён де­вы Жан­ны. Бал­кон­ные две­ри под уда­ра­ми вет­ра хло­па­ли, и хо­зяй­ки их ед­ва по­спе­ва­ли при­крыть створ­ки и снять со­хнув­шие там тряп­ки.

Впе­ре­ди я уви­дел над две­рью в од­ну створ­ку вы­вес­ку – «Apothecia» и боль­шой крас­ный крест. Мо­жет быть, там мне под­ска­жут, где най­ти хо­ро­ше­го ле­ка­ря.

- Ме­сье бо­лен? - по­жи­лой ев­рей с гри­вой пре­крас­ных во­лос на­столь­ко чер­ных, что гла­за ре­за­ло, был лю­бе­зен до при­тор­но­сти.

- Боль­на жен­щи­на.

Ли­цо фар­ма­цев­та, а мо­жет и про­сто про­ви­зо­ра по­гру­ст­не­ло. Бы­ло та­кое впе­чат­ле­ние, что он рас­стро­ен, что я не по­ми­раю.

- То­гда, ме­сье на­до к мо­ему зя­тю, - это­го мне не хва­та­ло, про­ехать всю Ев­ро­пу и ту­да же – к ев­рею вра­чу.

- И сколь­ко же Ва­ше­му зя­тю лет?

- Не из­воль­те со­мне­вать­ся, - в чём, мать его, мне на­до со­мне­вать­ся, - он окон­чил Сор­бон­ну и мно­го прак­ти­ко­вал в Па­ри­же. Здо­ро­вье Со­фьи, это моя дочь, - он оп­ре­де­лён­но по­ла­гал, что пе­ред ним иди­от, - по­бу­ди­ло вер­нуть­ся сю­да. Под от­чий кров и за­бо­ту от­ца. 

Мне уже хо­те­лось, как бы­ва­ло на ро­ди­не, рявк­нуть что-ни­будь рез­кое, что­бы пре­рвать этот по­ток сло­вес­ной па­то­ки.

- Мне ну­жен врач. Вы это по­нять мо­же­те? Зять он Ваш, сват или во­все лю­бов­ник ва­шей же­ны, мне всё рав­но. Яс­но, - я не вы­дер­жал всё-та­ки и по­вы­сил го­лос.

- Мне уже дав­но всё яс­но. Вот Вам ви­зит­ка вра­ча, - он вы­нул из жи­лет­но­го кар­ма­на кар­тон­ный че­ты­рёх­уголь­ни­чек, - Же­лаю Вам ме­сье здо­ро­вья Ва­шей же­не.

Фу, на­ко­нец-то я на ули­це. Не­бо уже не про­пус­ка­ло и пол-люк­са све­та, по­тем­не­ло и ве­тер стих. Лю­ди скры­лись в ка­фе, ма­га­зи­нах и ма­га­зин­чи­ках. Кто ус­пел, за­нял мес­та под тен­та­ми и зон­та­ми на ли­цах и пло­ща­дях. Все как буд­то при­го­то­ви­лись на­блю­дать ка­кое-то пред­став­ле­ние. Ули­ца, дом, где при­ни­мал врач, бы­ли ря­дом и я не стал ис­кать убе­жи­ща от над­ви­гаю­щей­ся гро­зы. Не ус­пел. Во­да хлы­ну­ла свер­ху та­ким по­то­ком, что тот­час ули­цы по­кры­лись тол­стым сло­ем во­ды. Вот тут-то я по­жа­лел, что не спря­тал­ся где-ни­будь. Мой кос­тюм из лег­кой сар­жи в руб­чик про­мок мо­мен­таль­но. Су­нул­ся ту­да, сю­да. Шиш. Ах, прав их но­вел­лист Ги Де, Мо­пас­сан. Втис­нул­ся в ма­га­зин­чик. Жар­ко, тес­но. Но не льет свер­ху. И то хо­ро­шо. От стоя­ще­го ря­дом муж­чи­ны не­сло, как из вин­ной боч­ки. Сза­ди ме­ня об­во­ла­ки­вал аро­мат, я это сло­во ка­вы­чу, по­та, де­шё­вых ду­хов и ка­кой-то сне­ди. Ост­рой. Нет уж! Луч­ше я вы­мок­ну до тру­сов. Но сто­ять здесь нет мо­ей мо­чи.

Пе­ре­беж­ка­ми, от од­но­го ко­зырь­ка до дру­го­го я до­б­рал­ся до кос­тё­ла. Там-то не бу­дет та­кой дав­ки, как в бы­лые вре­ме­на в на­ших трам­ва­ях. Ти­ши­на и лишь на пер­вых скамь­ях си­дят лю­ди. Мож­но пе­ре­ждать дождь. Су­тки же он бу­дет лить.

Макс Ай­зен­шпиц вы­слу­шал ме­ня и ска­зал, что он го­тов ос­мот­реть ма­дам в лю­бое удоб­ное для нас вре­мя. Его ка­би­нет ни­чем не от­ли­чал­ся от лю­бо­го дру­го­го слу­жеб­но­го по­ме­ще­ния пре­ус­пе­ваю­ще­го клер­ка. В та­ком мог бы при­ни­мать по­се­ти­те­лей ад­во­кат. Или мак­лер по не­дви­жи­мо­сти. И сам врач был одет в ши­кар­ный кос­тюм трой­ку. Не бы­ло бе­ло­го, уд­ру­чаю­ще­го сво­ей бе­зыс­ход­но­стью ха­ла­та, не бы­ло на шее сте­то­ско­па. В кон­це раз­го­во­ра он пред­ло­жил мне ко­фе, от ко­то­ро­го я от­ка­зал­ся. Мне на­до бы­ло ещё ус­петь най­ти хо­ро­шее крас­ное ви­но и че­го-ни­будь мяс­но­го не жир­но­го. Как ска­за­ла Ан­на. Об этом я и по­ве­дал док­то­ру.

- По­зволь­те я Вас про­во­жу. У ме­ня обед и, во­об­ще, се­го­дня боль­ше кли­ен­тов не бу­дет.

Ме­ня не­сколь­ко уди­ви­ло, что сво­их па­ци­ен­тов он на­зы­ва­ет кли­ен­та­ми, но со­гла­сил­ся на его со­про­во­ж­де­ние. Он оп­ре­де­лен­но рас­по­ла­гал к се­бе. Этот пра­внук одес­ско­го ев­рея, прие­хав­ше­го в Мар­сель еще за год до Пер­вой ми­ро­вой. Тот о ме­ди­ци­не знал од­но – ему пе­ред отъ­ез­дом ме­ст­ный зу­бо­дёр вы­драл поч­ти здо­ро­вый зуб. Про­сто Ра­фа­ил за­сту­дил его, ко­гда с од­ним бин­дюж­ни­ком сре­зал се­ти Го­ши. Под­лец был тот Го­ша. Ис­по­га­нил ими при­корм­лен­ное ме­сто. А ка­кая хам­са шла ту­да! В Мар­се­ле Ра­фа­ил бы­ст­ро ос­во­ил ос­нов­ное пра­ви­ло пор­то­во­го го­ро­да. Жить за счет кон­тра­бан­ды. Риск? Спро­си­те Вы. А, как ина­че эмиг­ран­ту вы­жить. Год, два Ра­фик так и жил. От рас­све­та до рас­све­та ожи­даю­чи аре­ста. В про­вин­ции Буш-дю-Рон в те го­ды пра­вил За­кон че­ло­век из сто­ли­цы. Очень су­ров был про­ку­рор де­пар­та­мен­та, но и от его ка­раю­щей ру­ки ушёл ев­рей из Одес­сы. Зря, что ли там сто­ит па­мят­ник фран­цу­зу. Шут­ки шут­ка­ми, но че­рез пять лет, уже по­сле ми­ро­вой бой­ни Ра­фа­ил Ай­зен­шпиц имел своё де­ло. Не­боль­шой са­рай он пе­ре­обо­ру­до­вал под мас­тер­скую. Там он и ещё один вы­хо­дец из Рос­сии мас­те­ри­ли зам­ки и дру­гой ох­ран­ный ин­вен­тарь. Ско­ро его ка­пи­тал по­зво­лил ему от­крыть счет в бан­ке и жить на про­цен­ты.

- Вот здесь мы мо­жем, не опа­са­ясь под­де­лок, ку­пить хо­ро­шее ви­но, - пре­рвал свои вос­по­ми­на­ния Макс. Док­тор выс­шей ква­ли­фи­ка­ции, имею­щий прак­ти­ку не толь­ко в Шер­бу­ре, но и в Па­ри­же. Его та­лант це­ни­ли и выс­шие офи­це­ры во­ен­но-мор­ской ба­зы, и их же­ны.

Бор­до 2002 го­да. Что же, по­ве­рим это­му фран­цу­зу-иу­дею.

Мы рас­ста­лись с ним на пло­ща­ди. Он мед­лен­но по­шёл в сто­ро­ну про­ли­ва. Я по­спе­шил в гос­ти­ни­цу. Ан­на стоя­ла у ок­на. Она не слы­ша­ла, как я вошел, и я не стал ок­ли­кать её. Её тон­кая, изящ­ная фи­гу­ра. Её по­за. Ло­кон бе­ло­ку­рых во­лос ле­жал на её об­на­жен­ном пле­че, как бы при­зы­вая при­кос­нуть­ся к не­му. Вот чёрт! В гор­ле у ме­ня запершило, и я не­воль­но каш­ля­нул.

- Не­год­ник, - ли­цо Ан­ны бы­ло све­жо и яс­но,- те­бе не го­во­ри­ли, что чи­тать чу­жие пись­ма и под­гля­ды­вать за жен­щи­на­ми не­при­лич­но.

- Как от­дох­ну­ла, - я ста­рал­ся при­дать сво­ему го­ло­су бод­рость, - Вот ви­но и мя­со.

Я ку­пил боль­шой ку­сок до­маш­ней бу­же­ни­ны и мно­го вя­ле­ной ба­ра­ни­ны. Макс ска­зал, что это его лю­би­мая за­кус­ка. Ко­гда я ис­про­бо­вал это у тор­гов­ки, то ока­за­лось очень оно по­хо­же на кав­каз­скую бас­тур­му.

- Хо­ро­шо. Зна­ешь, очень хо­ро­шо, что мы по­се­ли­лись здесь. Ты по­пал под дождь, - Ан­на ок­руг­ли­ла свои и без то­го ог­ром­ные гла­за так, как буд­то я стал жерт­вой ка­та­ст­ро­фы.

- Спря­тал­ся в кос­те­ле. Да­вай пить ви­но и есть по­ст­ную бу­же­ни­ну.

Мы при­дви­ну­ли лег­кий сто­лик к ок­ну. Ан­на на­кры­ла его ка­кой-то сво­ей ша­лью, и мы на­ча­ли на­шу тра­пе­зу. Ви­но бы­ло при­ят­но на вкус и бу­же­ни­на соч­на. За ок­ном нам был ви­ден поч­ти весь дво­рик. Я смот­рел на бле­стя­щие, буд­то от­по­ли­ро­ван­ные ли­стья маг­но­лии, но ве­сё­лые струи фон­тан­чи­ка, слу­шал смех ре­бя­ти­шек, иг­раю­щих в свою не­ве­до­мую взрос­лым иг­ру. Мы поч­ти не го­во­ри­ли. Лишь из­ред­ка то Ан­на, то я ро­ня­ли па­ру слов. О ка­че­ст­ве ви­на, мя­са. Мои мыс­ли бы­ли за­ня­ты со­стоя­ни­ем Ан­ны. О чем ду­ма­ла она, не знаю.

-Ан­на, - на­ко­нец ре­шил­ся я, - я до­го­во­рил­ся с док­то­ром. Он по­смот­рит те­бя, - и, что­бы уп­ре­дить воз­мож­ные воз­ра­же­ния ско­ро ска­зал, - Ты едешь в Аме­ри­ку. Там стро­го с этим.

- С чем? – ещё се­кун­да и Ан­на вспы­ли­ла, - ты то­же, - за­дох­ну­лась от гне­ва, - и ты ту­да же. Да, я по­ху­де­ла за пре­де­лы доз­во­лен­но­го. Да, моя ро­жа не как у мла­ден­ца.

Я мол­чал. Мо­мент и жен­щи­на при­шла в се­бя.

- Про­сти. Я знаю, ты один бес­по­ко­ишь­ся обо мне бес­ко­ры­ст­но. Всем этим про­дю­се­рам, аген­там и пред­ста­ви­те­лям глав­ное как мож­но боль­ше де­нег за­ра­бо­тать на мне,- Ан­на уже со­всем спо­кой­на, - Ко­гда?

- Док­тор го­тов в лю­бое вре­мя. Как ты ре­шишь.

- Че­го тя­нуть. Зав­тра и по­едем. Зво­ни ему, - рот рас­крыл­ся в улыб­ке, - И да­вай пить на­про­па­лую.

Око­ло де­ся­ти ве­че­ра мы, слег­ка под­дер­жи­вая друг дру­га, вы­шли на ули­цу. Око­ло ча­са мы де­фи­ли­ро­ва­ли по ули­цам это­го при­бреж­но­го го­ро­да, вды­хая воз­дух мо­ря, со­сен, маг­но­лий и дру­гих рас­ту­щих здесь рас­те­ний. Этим воз­ду­хом луч­ше лю­бой кли­ни­че­ской ин­га­ля­ции очи­сти­лись и на­ши лег­кие, и на­ши моз­ги.

- Как ду­ма­ешь, Ни­ко­ла, у ме­ня рак.

- Ду­ра, - вы­рва­лось у ме­ня, - об этом ду­мать не смей. Вспом­ни, как ты из­га­ля­лась над сво­им те­лом пе­ред по­езд­кой на Дя­ги­лев­ские ве­че­ра.

- Ты, ми­лый мой то­же при­ло­жил ру­ку, - хи­хик­ну­ла по-ба­бьи и по­пра­ви­лась, - и не толь­ко ру­ку.

Мне ста­ло как-то спо­кой­нее. Ес­ли че­ло­век мо­жет так шу­тить, то он не под­да­ст­ся лю­бо­му не­ду­гу. Ули­цы опус­те­ли, день буд­ний, и по­гас­ли ог­ни рек­лам. На­пря­же­ние в фо­на­рях улич­но­го ос­ве­ще­ния по­ни­зи­лось, и ту­ман с про­ли­ва мед­лен­но стал «ок­ку­пи­ро­вать» го­род. Где-то на по­бе­ре­жье про­кри­чал швар­то­вый бук­сир. Это в бух­ту за­хо­дил сто­ро­же­вик Во­ен­но-Мор­ских сил Фран­цуз­ской рес­пуб­ли­ки. Как ни близ­ки две стра­ны, Ве­ли­ко­бри­та­ния и Фран­ция, а гра­ни­цу дер­жат «на зам­ке».

- Ва­шей суп­ру­ге не­об­хо­ди­мо са­мое тща­тель­ное об­сле­до­ва­ние. Од­но мо­гу ска­зать со всей оп­ре­де­лён­но­стью, не обес­судь­те, лег­кие ма­дам тре­бу­ют вни­ма­ния.

Как так­ти­чен был док­тор. Как бо­ял­ся он хот на алую до­лю ис­пу­гать жен­щи­ну. Ос­мотр за­нял поч­ти час и этот час я, не при­сев, хо­дил из уг­ла в угол. Та­кое со мною бы­ло лишь раз. Ко­гда мы, мать, стар­шая се­ст­ра и я, так­же хо­ди­ли у ка­би­не­та вра­ча, ожи­дая вы­хо­да от­ту­да от­ца. То­гда без до­пол­ни­тель­ных об­сле­до­ва­ний док­тор ме­ди­ци­ны, про­фес­сор мед­ин­сти­ту­та, Влад­лен Ио­си­фо­вич Цир­лин вы­нес при­го­вор – рак чет­вер­той сте­пе­ни. Это его ро­ди­те­ли «на­гра­ди­ли» та­ким име­нем – Вла­ди­мир Ле­нин – Влад­лен. Они ро­ди­ли его в де­ся­тую го­дов­щи­ну смер­ти Уль­я­но­ва-Ле­ни­на и бы­ли оба яры­ми боль­ше­ви­ка­ми. А, че­рез три го­да они бы­ли осу­ж­де­ны «трой­кой» к де­ся­ти го­дам без пра­ва пе­ре­пис­ки. Рас­стрел. Вот, что зна­чи­ло это.

- Ска­жи­те, док­тор она мо­жет в та­ком со­стоя­нии вы­сту­пать? – я вос­поль­зо­вал­ся мо­мен­том, ко­гда Ан­на ещё не вы­шла из спаль­ни.

- Она дра­ма­ти­че­ская ак­три­са?

- Нет. Она ба­ле­ри­на и её при­гла­си­ли дать не­сколь­ко соль­ных кон­цер­тов в Аме­ри­ке.

Макс Эду­ар­до­вич ми­ну­ту по­ду­мал и мед­лен­но, как бы под­чер­ки­вая зна­чи­мость ка­ж­до­го про­из­не­сен­но­го им сло­ва про­из­нёс – В Шта­тах хо­ро­шее ме­до­бес­пе­че­ние. Там за день­ги, мне ка­жет­ся, и Кен­не­ди бы вос­кре­си­ли. Ес­ли Вы бу­де­те ря­дом с же­ной, то я ду­маю, - он по­смот­рел на дверь в спаль­ню, - обой­дет­ся без серь­ез­ных ос­лож­не­ний. 

В этот мо­мент во­шла Ан­на. Я ус­пел уяс­нить – мне на­до ле­теть в США.

- Ну, что кон­спи­ра­то­ры? Мо­жет, от­ме­тим это де­ло в рес­то­ран­чи­ке, - в этом вся Ан­на. Имен­но это по­зво­ли­ло ей за­нять то по­ло­же­ние в их, я бы ска­зал, тер­ра­риу­ме от Тер­пси­хо­ры. Она как-то го­во­ри­ла мне, как её не пус­ка­ли на сце­ну в за­глав­ных пар­ти­ях из-за её рос­та. Кол­ле­ги строи­ли коз­ни и рас­пус­ка­ли вся­че­ски ос­корб­ляю­щие её слу­хи. 

- Я до трех сво­бо­ден, - от­клик­нул­ся Макс. Я кив­нул го­ло­вой. Моя глот­ка в тот мо­мент бы­ла схва­че­на спаз­мом жа­ло­сти. 

Макс хо­ро­шо знал го­род. Во вся­ком слу­чае, в этой его час­ти. Рес­то­ран был мал – имен­но рес­то­ран­чик. Его уз­кие ок­на поч­ти не про­пус­ка­ли днев­но­го све­та, на сте­нах ви­се­ли хо­ро­шие офор­ты с ви­да­ми мо­ря и са­мо­го Шер­бу­ра. По­том мы уз­на­ли, что ав­тор их сам рес­то­ра­тор. Та­кие во Фран­ции рес­то­ра­то­ры. Это зву­чит, как зам­ше­лый анек­дот – во Фран­ции да­же двор­ни­ки го­во­рят по-фран­цуз­ски.

Хо­ро­ший обед, уме­рен­ное ко­ли­че­ст­во ви­на бла­го­твор­но по­дей­ст­во­ва­ли на нас. Я с удов­ле­тво­ре­ни­ем от­ме­тил, как по­ро­зо­ве­ли ще­ки Ан­ны, как за­бле­сте­ли её гла­за. Рас­ста­ва­лись мы с док­то­ром в са­мых хо­ро­ших чув­ст­вах. Он по­лу­чил не­ма­лую сум­му в Ев­ро, мы с на­де­ж­дой на луч­шее.

На сле­дую­щий день по­ез­дом Шер­бур-Па­риж мы с Ан­ной уе­ха­ли. Биье, Кан, Ли­зьё, Эв­рё, Мант и мы в сто­ли­це Фран­ции. Ан­на Пет­ров­на Кор­са­ко­ва до­ро­гу пе­ре­не­сла стои­че­ски. Хо­тя при по­сад­ке зая­ви­ла мне – Ни­ко­ла, я с дет­ст­ва не пе­ре­но­шу же­лез­ную до­ро­гу. У ме­ня, лишь я вхо­жу в ва­гон, во рту ста­но­вит­ся горь­ко и мне ка­жет­ся, что вез­де пах­нет тух­лы­ми яй­ца­ми.

Так­си от ста­рин­но­го во­кза­ла Па­ри­жа, ну ни чу­до ли ар­хи­тек­ту­ры, до­вёз нас до «Се­к­войи» за час. Го­род прак­ти­че­ски «сто­ял». Ряд за ря­дом ав­то тес­ни­лись на буль­ва­ре Шайо, пло­ща­ди Звез­ды с Три­ум­фаль­ной ар­кой. И так на всём пу­ти. На­ше бла­го, что в но­вень­ком «Пе­жо» ра­бо­тал кон­ди­цио­нер.

Тот же но­мер, я его за­бро­ни­ро­вал, те же лю­ди жда­ли нас в оте­ле. Днев­ная жа­ра за­гна­ла нас сна­ча­ла в душ, а по­том и в по­стель.

- Ты не ус­та­ла, Ан­нуш­ка, - так я на­звал её впер­вые.

- Я нет, - она си­де­ла на по­до­кон­ни­ке на­ги­шом и ела боль­шой пер­сик. Сок его сте­кал по гу­бам на под­бо­ро­док, и она не то­ро­пи­лась уб­рать его.

- Де­воч­ка с пер­си­ком.

- Смеш­но. Я, мо­жет быть, и ос­та­лась де­воч­кой по­сле то­го, что ты вы­тво­рял со мной. Но на Се­ров­скую де­ви­цу с её одут­ло­ва­тым ли­цом я вряд ли по­хо­жа.

- Уже поч­ти че­ты­ре. Ты по­обе­дать не хо­чешь?

- За ком­па­нию и цы­ган по­ве­сил­ся. Я бы­ст­рень­ко при­му душ, смою срам пре­лю­бо­дея­ния и пой­дем.

Ед­ва мы пе­ре­сту­пи­ли по­рог гос­ти­ни­цы, как на нас «на­бро­сил­ся» жар пе­ре­гре­то­го ас­фаль­та, ка­ме­ной клад­ки до­мов, ме­тал­ла ав­то­мо­би­лей и ав­то­бу­сов. Всё это усу­губ­ля­лось во­нью от­ра­бо­тан­ных га­зов.

- Из­бавь ме­ня от это­го ада зем­но­го. Да­вай ос­та­ем­ся здесь. Ду­маю, и тут твоё чре­во на­сы­тить­ся.

- Ос­кор­бить не­сча­ст­но­го рус­ско­го мил­лио­не­ра мож­но, где хо­чешь.

- Так Вы, гос­по­дин По­спе­лов, мил­лио­нер? – она при­бли­зи­ла ли­цо так близ­ко, что мои гла­за ста­ли не­воль­но ко­сить, - Так по­че­му же мы оби­та­ем, как ни­щие тур­ки в этом по­стоя­лом дво­ре? – её воз­му­ще­ние бы­ло так хо­ро­шо сыг­ра­но, что я не­воль­но за­сму­щал­ся и уже на­чал бы­ло ис­кать сло­ва в свое оп­рав­да­ние, как она сде­ла­ла ми­мо­лёт­ное дви­же­ние го­ло­вой и за­кры­ла мой рот по­це­лу­ем.

В рес­то­ра­не оте­ля в этот час ни­ко­го, ес­ли не счи­тать па­ры нем­цев у ок­на, не бы­ло.Garson, он же хал­дей, он же по­ло­вой, он же офи­ци­ант, он же waiter, он же kellner тер­пе­ли­во сто­ял у на­ше­го сто­ли­ка, по­ка Ан­на изу­ча­ла вин­ную кар­ту. Я уже вы­би­рал нам за­кус­ку.

- Ми­лый, как ты по­смот­ришь на то, что мы се­го­дня бу­дем пить «Bas – Armanqnac? Baron G.Leg rand » – по сло­гам про­чла на­зва­ние и со зна­че­ни­ем до­ба­ви­ла, - 1960 го­да.

- Как хо­чешь, ми­лая. На­пи­ток, что настоль­ко лет стар­ше те­бя, дол­жен быть ве­ли­ко­ле­пен.

Ан­на оп­ре­де­лён­но про­ве­ря­ла маль­чи­ка, сто­яв­ше­го ря­дом на вы­держ­ку. Он сто­ял по­доб­но гвар­дей­цам в мед­вежь­их шап­ках у Бу­кин­гем­ско­го двор­ца или на­шим – сна­ча­ла у Мав­зо­лея Ле­ни­на, и уж те­перь у веч­но­го ог­ня на мо­ги­ле Не­из­вест­но­го сол­да­та, и бро­вью не по­вёл. Чув­ст­ву­ет прой­до­ха, что ждут его не­ма­лые чае­вые. На­ко­нец про­цесс за­ка­за окон­чен, и мы мо­жем ог­ля­деть­ся. Нем­цы уже вы­пи­ли свое пи­во, съе­ли свои, как им не на­дое­ло, со­сис­ки с ка­пус­той и те­перь ле­ни­во пе­ре­бра­сы­ва­ясь сло­ва­ми, пе­ре­ва­ри­ва­ли то. Из­ред­ка из­да­вая стран­ные зву­ки. Ан­на, еле сдер­жи­вая хо­хот, уже пи­ла су­хое ор­ди­нар­ное. Это в пра­ви­лах та­ких за­ве­де­ний – гра­фин су­хо­го ви­на вхо­дит в стои­мость об­слу­жи­ва­ния. Сквозь плот­но за­дёр­ну­тые што­ры бы­ло ед­ва слы­шен гул го­ро­да. Па­риж мог со­рев­но­вать­ся с Пи­те­ром по ко­ли­че­ст­ву мос­тов и му­зе­ев, но шу­му здесь бы­ло по­бо­ле.

---

Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 59; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!