В котомках растут, подрастают потомки 20 страница

- Ашот! – про­кри­чал я, пе­ре­кры­вая шум до­ж­дя, - Ашот, ты про­сто же­лез­ный пар­ниш­ка, - знаю­щий, да пой­мёт, что это зна­чит, - спа­си­бо те­бе.

- Ни­ко­лай, по­зна­комь­ся. Наш спон­сор Ашот Вра­мо­вич, - Ан­на бы­ла ис­крен­на. В её то­не и ми­ми­ке не бы­ло и ма­ло­го на­мё­ка на что-то не­по­треб­ное. С точ­ки зре­ния уча­ст­ни­цы всех ми­ро­вых эман­си­пе. 

- Мы, Ан­на Пет­ров­на с Ни­ко­ла­ем Ва­силь­е­ви­чем зна­ко­мы, - и че­рез при­ли­че­ст­вую­щую пау­зу до­ба­вил, - на­ко­рот­ке.

Дождь, как на­чал­ся, так же враз кон­чил­ся, и в ти­ши­не про­ул­ка ста­ло слыш­но, а мо­жет мне это толь­ко по­ка­за­лось, как сту­чит моё серд­це. Спон­сор. Что за спон­сор? Не про­шло и де­ся­ти дней, с по­след­не­го на­ше­го сви­да­ния на осен­нем еже­год­ном вер­ни­са­же в вы­ста­воч­ном за­ле Сою­за ху­дож­ни­ков, а вот вам и «спон­сор».

Да, ты па­рень рев­ни­вец. Мавр чёр­тов.

- Ашот, я Вам бла­го­дар­на. Без Ва­шей по­мо­щи мне бы не по­лу­чить этот кон­тракт, - Ан­на по­ста­ви­ла точ­ку в мо­их тре­вол­не­ни­ях, - Пой­дем Ни­ко­ла, мой ры­царь без стра­ха и уп­рё­ка.

Она лег­ким и изящ­ным дви­же­ни­ем ле­вой ру­ки по­про­ща­лась с Ашо­том и пра­вой взя­ла ме­ня за ло­коть. Мы во­шли в подъ­езд и Ан­на тут и рас­смея­лась. Да, так, что и мои ли­це­вые мыш­цы не­воль­но по­да­лись в улыб­ке.

- Ты, что?

- Как ты был хо­рош, - и оче­ред­ная пор­ция сме­ха, - как хо­рош во гне­ве. Ты рев­ни­вец, мой друг? Ашо­тик та­кой ми­лый. Он име­ет свя­зи поч­ти вез­де.

Мне на­дое­ло сто­ять в па­рад­ной.

- Мо­жет, прой­дём в апар­та­мен­ты, - Ан­на Пет­ров­на кив­ну­ла и по­кор­но по­шла за мной.

Я, уз­нав о на­ме­ре­нии Ан­ны Пет­ров­ны про­вес­ти се­го­дняш­ний ве­чер со мной рас­по­ря­дил­ся, что­бы сю­да за­ра­нее за­вез­ли всё не­об­хо­ди­мое. На­пит­ки, еду, фрук­ты. Ва­ле­ра вы­пол­нил мою прось­бу, – Ку­пи все­го са­мо­го вкус­но­го и не за­будь мор­ских про­дук­тов ку­пить, - на все сто про­цен­тов.

- Как хо­ро­шо-то, Ни­ко­ла, - ба­ле­ри­на ра­до­ва­лась, как ре­бё­нок. Я на это об­ра­тил вни­ма­ние ещё в на­ше пер­вое сви­да­ние здесь. От­крыв хо­ло­диль­ник, она и во­все за­шлась в вос­тор­гах.

- Бо­же, это, что же лоб­стер? – и да­лее – Тут и кре­вет­ки, и уст­ри­цы. Да, ты уст­ро­ил здесь це­лый оке­ан, - и тут же, - Мож­но мне по­про­бо­вать?

- Ку­со­чек ра­ка съешь. Но не бо­лее. На­ешь­ся, что то­гда за сто­лом бу­дем де­лать? Да­вай вы­пьем аппе­ри­тив­но по бо­ка­лу су­хо­го Мар­ти­ни и за­ку­сим уст­ри­цей.

За то вре­мя, по­ка мы с Ан­ной здесь не бы­ли, я ус­пел за­кон­чить не толь­ко оформ­ле­ние всех по­ме­ще­ний, но и пол­но­стью об­ста­вить их. Са­мое боль­шое по­ме­ще­ние, как ска­за­ли бы не­ко­то­рые, ка­мин­ный зал я офор­мил в рет­ро-сти­ле. Тя­жё­лые за­на­вес­ки на ок­нах. Ми­ни­мум ме­бе­ли. И та из цель­но­го де­ре­ва. Ди­ван из ду­ба и бу­ка. Стол со сто­леш­ни­цей виш­нё­во­го шпо­на. И так да­лее. Осо­бо я гор­дил­ся тор­ше­ром у ди­ва­на. Где мой ди­зай­нер дос­тал это чу­до, я не знаю, но это бы­ло на­стоя­щее про­из­ве­де­ние ис­кус­ст­ва. Вы­со­той в пол­то­ра мет­ра ва­за ки­тай­ско­го фар­фо­ра вен­ча­лась аба­жу­ром из то­го же ки­тай­ско­го шёл­ка, рас­пи­сан­но­го ту­шью в сти­ле Го. В про­стен­ке у две­ри ви­се­ла кар­ти­на. Пей­заж, вы­пол­нен­ный ак­ва­ре­лью кис­ти Вас­не­цо­ва. На­де­юсь, он не кри­ми­наль­ный.

Спаль­ня бы­ла, на­обо­рот, пол­ный мо­дерн. Тон­кая ки­сей­ная за­на­вес­ка на ок­нах, бе­лые сте­ны с ажур­ным ри­су­ноч­ком под ба­тик. Свет­лый, поч­ти бе­лый пол. Боль­шу­щая кро­вать со спин­ка­ми из ме­тал­ли­че­ских, ано­ди­ро­ван­ных ре­ек с ша­ра­ми по кра­ям. Вот и хва­тит, по­жа­луй. А, то и Вам за­хо­чет­ся там пе­ре­спать.

- Ни­ко­ла, - я не воз­ра­жал, пусть я бу­ду Ни­ко­лой, - мы бу­дем се­го­дня есть? Я имею пра­во на­едать­ся до ут­ра по­сле­зав­тра. По­том всё. В Па­ри­же я долж­на ве­сить не бо­лее, - нель­зя по­вто­рять. Ина­че по­ду­мае­те, что Ан­на стра­да­ет он­ко­за­бо­ле­ва­ни­ем.

Наш, хо­тел ска­зать день, нет, су­тки про­ле­те­ли, как… А, вот так. Ед­ва она про­шеп­чет - Всё я из­не­мог­ла, и я на­сы­ти­лась то­бою, как тут же я пе­ре­чу ей – мой член го­тов тру­дить­ся без ус­та­ли, до из­не­мо­же­ния. По­зволь. И она по­зво­ля­ла.

В ко­рот­кие ан­трак­ты ме­ж­ду пар­тия­ми то со­ло, то ду­этом, мы на­сла­ж­да­лись да­ра­ми фло­ры и фау­ны. На­пит­ка­ми от се­ми гра­ду­сов до со­ро­ка.

За ок­на­ми синь ут­ра сме­ня­лась се­ро-си­ре­не­вым днём, ему на сме­ну при­хо­дил ве­чер со вспо­ло­ха­ми рек­ла­мы и шу­мом до­ж­дя. Ка­за­лось, что это по на­ше­му за­ка­зу к но­чи не­бе­са раз­вер­за­лись по­то­ка­ми во­ды. Му­зы­ка Ви­валь­ди и ли­ри­че­ские пье­сы Эд­вар­да Гри­га, осо­бен­но его «Та­нец с прыж­ка­ми», вдох­нов­ля­ла нас на чу­де­са из ка­пищ Эро­са. Allegro giocoso. Имен­но так – бы­ст­ро и иг­ри­во. Ах, как хо­ро­ши бы­ли её пас­сы в этом му­зы­каль­ном тем­пе.

- Вый­дем на ули­цу. По­ды­шим, - Ан­на Пет­ров­на Кор­са­ко­ва, при­ма ба­ле­та, имею­щая кон­тракт на га­ст­роль в Шта­тах, вы­шла из ван­ной ком­на­ты уди­ви­тель­но све­жа и на­га. Ха!

- Так и пой­дём. На­ги­шом, - я ещё ва­лял­ся в кро­ва­ти. Не в смо­кин­ге же.

- Ты, Ни­ко­ла, как и всё осо­би му­жиц­ко­го по­ла пошл и вуль­га­рен.

- Где уж нам, ско­ба­рям, - хо­тя ро­ж­дён я был да­ле­ко от Пско­ва, но так ска­зал. Для «крас­но­го» слов­ца.

На­ша про­гул­ка по ноч­но­му го­ро­ду ока­за­лась уди­ви­тель­но хо­ро­ша. До­ж­дя, по­че­му бы это, не бы­ло. Не­бо про­яс­ни­лось, и на нём яр­ко све­ти­ли звез­ды, и ог­ры­зок Лу­ны жел­тел над кры­ша­ми до­мов.

- Смот­ри, Ни­ко­ла, там что-то све­тит­ся, - Ан­на ука­зы­ва­ла на яр­кое пят­но на про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­не про­спек­та Рим­ско­го-Кор­са­ко­ва.

- По­шли.

Мы пе­ре­шли про­спект на­ис­ко­сок, и пе­ред на­ми ока­за­лась дверь в ка­кое-то за­ве­де­ние. Там зву­ча­ла му­зы­ка в сти­ле «Кан­три» и не­сколь­ко пар тан­це­ва­ло в ма­лень­ком за­ле.

- Что это? – удив­ле­нию Ан­ны мог бы по­за­ви­до­вать трех­лет­ний ре­бё­нок.

- Я знаю, - так по-одес­ски от­ве­чал я.

- Вой­дем. Как ин­те­рес­но, - как буд­то не бы­ло двух но­чей прак­ти­че­ски без сна, не бы­ло вы­пи­то не­ме­ре­ное ко­ли­че­ст­во спирт­но­го и съе­де­но мас­са сыт­ной еды.

Ко­гда за на­ши­ми спи­на­ми за­кры­лась дверь, про­зве­нев ко­ло­коль­чи­ком над вхо­дом, все тан­цую­щие ос­та­но­ви­лись и ус­та­ви­лись на нас.

Мол­ча­ние пре­рвал мо­ло­дой че­ло­век за стой­кой ба­ра.

- Про­хо­ди­те, уж ко­ли при­шли. Пить что бу­де­те?

- Вис­ки, - опе­ре­ди­ла ме­ня Ан­на.

- У нас толь­ко без­ал­ко­голь­ные на­пит­ки.

- Так, что ва­ши кли­ен­ты все по­го­лов­но нар­ко­ма­ны?

- Шу­ст­рая у Вас да­моч­ка, - па­рень за стой­кой ни на йо­ту не оби­дел­ся или рас­сер­дил­ся.

Мы по­до­шли к не­му, и я уви­дел, что в ру­ке его боль­шая бу­тыл­ка хо­ро­ше­го ро­ма.

- Пер­вый раз ви­жу без­ал­ко­голь­ный ром.

- По­про­буй­те, - он от­кро­вен­но сме­ял­ся над на­ми.

- По­чём опи­ум для на­ро­да здесь? – Ан­на Пет­ров­на не сму­ти­лась.

Тан­цую­щие рань­ше па­ры рас­се­лись по уг­лам. Му­зы­ка смолк­ла. Ти­хо.

- Так, по­чём? – не уни­ма­лась тан­цов­щи­ца.

- Для Вас, ма­дам я от­дам за бес­це­нок. Пять­де­сят грамм во­семь­де­сят руб­лей.

- Ты, Ни­ко­ла сколь­ко бу­дешь?

Так на­ча­лось на­ше ноч­ное при­клю­че­ние. Че­рез пол­ча­са все уже гал­де­ли, смея­лись и кто-то да­же лез це­ло­вать­ся. А, ещё че­рез час Ан­на се­ла за элек­тро-кла­ве­син. Её го­лос ока­зал­ся столь же си­лён, как и её но­ги.

Он го­во­рил мне: «Будь ты мо­ею, и ста­ну жить я, стра­стью сго­рая…» - пе­ла она под му­зы­ку Гу­эр­чия, силь­но и уве­рен­но иг­рая на этой элек­трон­ной до­по­топ­щи­не.

Мы вы­пи­ли ещё.

- По­ра, Ан­на и до ха­ты.

- Ещё пять ми­нут, - в гла­зах Ан­ны бы­ла поч­ти со­ба­чья тос­ка. И я не по­смел воз­ра­зить ей. Она вы­пи­ла ос­тат­ки ро­ма и вновь се­ла за ин­ст­ру­мент. Мед­лен­но и ве­ли­ча­во всту­пи­ла она в со­на­ту № 2, од­ну из из­вест­ных мне шес­ти лег­ких со­на­тин Бет­хо­ве­на. Larghetto maestoso, од­ним сло­вом. Так мы и уш­ли из это­го за­ве­де­ния. Под ап­ло­дис­мен­ты лю­дей, ещё пол­то­ра ча­са на­зад тан­цую­щих под му­зы­ку «Кан­три». 

- Объ­яв­ля­ет­ся по­сад­ка на рейс но­мер 3488, Санкт-Пе­тер­бург - Па­риж. Пас­са­жи­ров про­сим прой­ти к шес­той стой­ке.

- Ну, мне по­ра. Не ску­чай, - по­ду­ма­ла се­кун­ду, - нет, ску­чай. И не смей во­жжать­ся с дев­ка­ми. Прие­ду, ка­ст­ри­рую.

Мне был стран­но ви­деть Ан­ну в та­ком рас­строй­стве чувств.

- Я то­же уез­жаю за гра­ни­цу. Че­рез день.

- Ах, не­год­ник. И ни сло­ва мне. Ку­да же ты, ес­ли не сек­рет.

- В Гер­ма­нию. В Ман­гейм. На пять дней. От си­лы.

- По­слу­шай, - Ан­на да­же при­вста­ла на «пу­ан­ты», - так это же уже Ев­ро­па. До Па­ри­жа все­го-то ка­ких-то пять­сот ки­ло­мет­ров.

- По­жи­вём, уви­дим, Ан­на.

На этом мы рас­ста­лись у Green zone. Она лег­ким взма­хом ру­ки по­про­ща­лась со мной. А-301 авиа­ком­па­нии AirFrans на­чал ру­лёж­ку. Че­рез пол­ча­са он кру­то взмыл в не­бо над Пул­ко­во. 

Че­рез три дня я от­сю­да же вы­ле­тел в Гер­ма­нию. Там ме­ня жда­ли не­про­стые пе­ре­го­во­ры.

От­лич­ный при­ём, хо­ро­шая гос­ти­ни­ца, обиль­ные воз­лия­ния, нем­цы по­че­му-то до сих пор счи­та­ют, что к рус­ским са­мый ко­рот­кий путь че­рез ал­ко­голь. И, в кон­це кон­цов, по­сле тя­жё­лых и нуд­ных, но ко­рот­ких и весь­ма для ме­ня вы­год­ных пе­ре­го­во­ров и я сво­бо­ден. До­ма я ска­зал, что­бы ме­ня не жда­ли рань­ше, чем че­рез две не­де­ли. О чём я ду­мал то­гда, не знаю. Вру! Знаю. Я в тай­не да­же от са­мо­го се­бя меч­тал вы­ехать в Па­риж. Там моя, а моя ли, Ан­на.

В аэ­ро­пор­ту име­ни Шар­ля Де’ Го­ля я взял так­си. Мои зна­ния фран­цуз­ско­го ог­ра­ни­чи­ва­лись рас­хо­жей фра­зой Шер­ше ля фам. По­жи­лой во­ди­тель так­си знал рус­ский не ху­же на­ше­го пер­во­класс­ни­ка и при­вёз ме­ня в отель с че­тырь­мя звез­да­ми. «Се­к­войя».

- Вам но­мер люкс, пер­во­го клас­са, - на от­лич­ней­шем рус­ском спро­си­ла ме­ня мо­ло­дая фран­цу­жен­ка за стой­кой бю­ро раз­ме­ще­ния. Reception.

- Вы от­лич­но го­во­ри­те по-рус­ски

- Я рус­ская. И по­че­му же мне пло­хо го­во­рить на род­ном язы­ке, - па­ри­ро­ва­ла эта мо­ло­дая ма­де­муа­зель.

Но­мер пер­во­го клас­са был мал, но удо­бен. Душ и поч­ти две­сти грам­мов ещё не­мец­ко­го шнап­са при­ве­ли ме­ня в ра­бо­то­спо­соб­ное со­стоя­ние и, не от­кла­ды­вая, при­нял­ся за по­ис­ки рус­ско­го ба­ле­та в Па­ри­же. Ско­ро я уз­нал, что труп­па на­ше­го те­ат­ра опе­ры и ба­ле­та день на­зад от­пра­ви­лась в Шер­бур. Там они, по сло­вам очень лю­без­но­го ме­сье, ко­то­рый то­же от­лич­но го­во­рил по-рус­ски, да­дут два спек­так­ля и один соль­ный кон­церт при­мы, - О, Ва­ша Кор­за­ко­ва чу­до. Он имен­но так про­из­нёс фа­ми­лию Ан­ны. По­том, со слов то­го же гос­по­ди­на они бу­дут от­ды­хать в од­ном из са­на­то­ри­ев на по­бе­ре­жье. С удив­ле­ни­ем уз­нал, что и во Фран­ции есть са­на­то­рии. Из Па­ри­жа до по­лу­ост­ро­ва Кон­та­нен, где и рас­по­ла­гал­ся из­вест­ный мне по филь­му «Шер­бург­ские зон­ти­ки» Шер­бур шёл ско­ро­ст­ной по­езд.

- Ме­сье, мы ни­чем не мо­жем Вам по­мочь. У нас в го­ро­де ваш ба­лет вы­сту­пал два дня на­зад и ку­да они уе­ха­ли нам ни­че­го не из­вест­но, - вот та­кой от­вет я по­лу­чил в од­ной из гос­ти­ниц Шер­бу­ра. 

Я зло вы­ру­гал­ся, оп­ре­де­лён­но пред­по­ла­гая, что эта-то да­моч­ка рус­ский не зна­ет. 

- От­мен­ный мат. Дав­но та­ко­го не слы­ха­ла, - и она гром­ко и поч­ти не­по­треб­но для её по­ло­же­ния рас­хо­хо­та­лась.

В ба­ре ма­лень­ко­го рес­то­ра­на ря­дом с этой гос­ти­ни­цей я на­ме­ре­вал­ся при­вес­ти свои мыс­ли и, что для мое­го по­ло­же­ния ес­те­ст­вен­но, чув­ст­ва в по­ря­док хо­ро­шей пор­ци­ей аб­сен­та и че­го по­креп­че. За па­но­рам­ным ок­ном пе­ре­до мной ле­жа­ла ма­лень­кая пло­щадь с фон­та­ном по­сре­ди. Гу­ля­ли да­мы и их ка­ва­ле­ры. Чушь! Фран­цуз­ские тёт­ки и их же фран­цу­зы му­жи­ки. Бе­га­ли де­ти. Ели ка­кое-то стран­ное мо­ро­же­ное и пи­ли вез­де­су­щую Ко­ка-Ко­лу. Аб­сент - кис­ля­ти­на и толь­ко бо­кал хо­ро­ше­го конь­я­ка, офи­ци­ант, но тут всё не так – гар­сон, ска­зал, что это луч­шее, что у них есть, я по­чув­ст­во­вал, что мо­гу при­ни­мать ре­ше­ния. Я до­пи­вал по­след­ний гло­ток это­го «луч­ше­го», как кто-то по­тре­пал ме­ня за пле­чо. За мо­ей спи­ной сто­ял Ашот Вра­мо­вич. не­сколь­ко се­кунд мы мол­ча смот­ре­ли друг на дру­га. Пер­вым на­чал он.

 - Ни­ко­лай, - и зап­нул­ся, я по­мог – мож­но про­сто Ни­ко­лай, - Ни­ко­лай, как Вы здесь ока­за­лись?!

Что от­ве­тить это­му ар­мя­ни­ну? Что не од­ни ар­мя­не впра­ве пол­зать по ми­ру, как от­ра­вив­шие­ся хло­ро­фо­сом та­ра­ка­ны. Оби­дит­ся. Что и я имею пра­во от­дох­нуть на по­бе­ре­жье Ла-Ман­ша? Или про­сто по­слать его к чёр­ту. А, вдруг он зна­ет, где Ан­на? То­гда он мне, го­во­ря клас­си­ком ре­во­лю­ци­он­но­го уче­ния, вре­мен­ный по­пут­чик.

- Вот, - вы­ра­зив на сво­ем ли­це что-то по­хо­жее на ра­дость от встре­чи с зем­ля­ком, на­чал я. Но он пре­рвал.

- Идем­те не­мед­лен­но ко мне. Что Вы тут, как ка­кой-то кло­шар пье­тё эту бур­ду.

Здесь он был бес­спор­но прав. То, что гар­сон на­звал «луч­шим» бы­ло от­кро­вен­но ник­чем­ным. Мяг­ко го­во­ря.

По из­ви­ли­стой до­ро­ге на но­вень­кой «Ре­но-Ме­ган» мы по­еха­ли вниз к по­бе­ре­жью.

- Там я снял ма­лень­кий до­мик на бе­ре­гу. Вам долж­но по­нра­вить­ся, - он вел ма­ши­ну уве­рен­но, как буд­то не раз бы­вал здесь, - Ан­не Пет­ров­не ну­жен хо­ро­ший от­дых.

У ме­ня пе­ре­хва­ти­ло ды­ха­ние. Мо­им пер­вым же­ла­ни­ем бы­ло от­крыть двер­цу ма­ши­ны и вый­ти. Гор­ло тот час пе­ре­со­хло и на смог бы и ёк­нуть.

- За­едем в од­но ме­сто, - он, про­дол­жая бол­тать все так­же, не сни­жая ско­ро­сти, по­сы­лал ма­ши­ну впе­рёд. Впе­рёд. К мо­ему фиа­ско. Мне хо­те­лось вы­ру­гать­ся от всей ду­ши, а не за­ез­жать в «од­но ме­сто». Во мне, то­му, кто ещё семь­де­сят два ча­са на­зад шёл на риск и без ог­ляд­ки спо­рил с уп­рям­цем из Мюн­хе­на, под­ни­ма­лось чув­ст­во стра­ха. Ан­на с Ашо­том!? Что ска­жу я ей? Я пом­ню её сло­ва – Да, это же Ев­ро­па и до Па­ри­жа все­го ка­ких-то пять­сот ки­ло­мет­ров. Что про­изош­ло за эти дни? Вот зна­чит ка­кой «са­на­то­рий» вы­бра­ла она. Тем вре­ме­нем Ашот ли­хо за­тор­мо­зил у ка­ко­го-то са­рая.

- Миль пар­дон, - стер­вец по-фран­цуз­ски у не­го по­лу­ча­ет­ся луч­ше, чем по-рус­ски, - пять ми­нут и мы по­едем.

Са­рай са­ра­ем. Но чист и кра­си­во кра­шен. Во­круг сад. Ров­но стри­же­ный га­зон и кус­ты, под­ре­зан­ные так ров­нень­ко, что ка­жет­ся на них мож­но, по­сте­лив ска­терть, по­зав­тра­кать. Му­жик в оран­же­вом ком­би­не­зо­не хо­дит там и что рас­пы­ля­ет из за­плеч­но­го аэ­ро­за­то­ра. Где-то иг­ра­ет кто-то, -фран­цуз, съер­ни­чал я про се­бя, - на фор­тепь­я­но. При­слу­шал­ся. На­ва­ж­де­ние. Опять од­на из со­на­тин Бет­хо­ве­на. Ан­на то­гда в ноч­ном ка­фе иг­ра­ла вто­рую. Мед­лен­но и ве­ли­ча­во. Этот же пиа­нист на­си­ло­вал кла­виа­ту­ру ис­то­во. Allegro!

- Вот и я, - Ашот впи­хи­вал на зад­нее си­де­нье боль­шой бу­кет роз.

Я вспом­нил моё ноч­ное «пу­те­ше­ст­вие» за цве­та­ми в оран­же­рею и мне ста­ло тош­но. Там ночь, ту­ман по­сле до­ж­дя, спя­щая Ан­на и по­лу­пья­ный сто­рож. Здесь солн­це, си­нее не­бо, фрук­то­вый сад, со­на­та № 3 Бет­хо­ве­на и этот тол­стый ар­мя­нин с ве­ни­ком из роз. Ро­за не тер­пит ком­па­нии. Так счи­тал я. И не один я. Пе­ре­чи­тай­те Бу­ни­на. На до­су­ге. А пиа­нист пе­ре­шёл к Allegro ma non troppo. В ритм му­зы­ки и моё серд­це пе­ре­ста­ло вы­ска­ки­вать из клет­ки ре­бер.

- Вот, Ни­ко­лай мне тут поч­ти за­да­ром про­да­ют и цве­ты, и кое-что из фрук­тов.

Стер­вец! Име­ет не ме­нее мил­лио­на аме­ри­кан­ски­ми зе­лё­ны­ми руб­ля­ми и ту­да же. «За­да­ром». Но тут же я поч­ти по­лю­бил его. Это­го тол­сто­го ар­мя­ни­на в про­по­тев­шей сет­ча­той фут­бол­ке и сби­той на за­ты­лок яр­ко крас­ной бейс­бол­ке.

- Вот по­ло­жу цве­ты на мо­гил­ку, - по­мол­чал и при этом за­вер­нул ви­раж на по­во­ро­те од­ним дви­же­ни­ем ла­до­ни, - на­ши ре­бя­та здесь по­хо­ро­не­ны.

Ре­но-Ме­ган ле­те­ла по шос­се в оди­но­че­ст­ве. В от­кры­тое ок­но вры­вал­ся пе­ре­гре­тый, на­сы­щен­ный за­па­ха­ми раз­но­тра­вья и са­дов по кра­ям его стоя­щих.

По­во­рот ещё один и Ашот вле­та­ет в спле­те­ние уло­чек Шер­бу­ра. Со ста пя­ти­де­ся­ти он пе­ре­хо­дит на во­семь­де­сят и, ка­жет­ся, что тво­ре­ние фран­цуз­ско­го ав­то­про­ма ос­та­но­ви­лось.

- Не хо­ро­шо мне при­ез­жать без по­дар­ка, - мои моз­ги к это­му мо­мен­ту ох­ла­ди­лись до при­ем­ле­мой для мыс­ли­тель­ной дея­тель­но­сти тем­пе­ра­ту­ры, - при­тор­мо­зи где-ни­будь. Те­бе, я ви­жу этот го­род зна­ком.

- Здесь я по­хо­ро­нил дво­их мо­их дру­зей и те­перь ка­ж­дый год в это вре­мя при­ез­жаю сю­да, - и он про­дол­жал, лов­ко вы­во­ра­чи­вая руль на кру­тых по­во­ро­тах, - Ан­на Пет­ров­на по­сле вы­сту­п­ле­ний в Па­ри­же прие­ха­ла сю­да от­дох­нуть, - и опять ма­ши­ну по­ве­ло на по­во­ро­те, но Ашот про­дол­жал, - Я Вам ска­жу, эти фран­цу­зы ху­же нем­цев. Жмо­ты отъ­яв­лен­ные. За­пих­ну­ли на­шу при­му в та­кой кроль­чат­ник, что там я не по­се­лил бы и свою при­слу­гу, – ещё по­во­рот и он мне, - Вот хо­ро­ший ма­га­зин. Ка­рен ме­ня зна­ет, так что я пой­ду с Ва­ми.

Вот так. И здесь ар­мя­нин. Час мы про­бы­ли там. Свои по­куп­ки я сде­лал за де­сять ми­нут. Ос­таль­ное вре­мя при­яте­ли, зем­ля­ки из На­хи­че­ва­ни тре­па­ли по-ар­мян­ски свои­ми ар­мян­ски­ми же язы­ка­ми.

По­ло­го спус­ка­ясь к бе­ре­гу про­ли­ва, до­ро­га при­ве­ла нас к не­боль­шо­му по­сёл­ку в ок­ре­ст­но­стях Шер­бу­ра. Мне хо­ро­шо был ви­ден об­рез бе­ре­га и да­лее тём­ное зер­ка­ло во­ды. Вот эта во­да дол­гие го­ды от­де­ля­ла Бри­та­нию, как зам­ко­вый ров от Ста­рой Ев­ро­пы. Те­перь под дном про­ло­жен тон­нель и, за­пла­тив 100 ев­ро, вы мо­же­те за счи­тан­ные ми­ну­ты пе­ре­сечь про­лив Ла-Манш.

- Прие­ха­ли, - тор­же­ст­вен­но про­воз­гла­сил Ашот и его Ре­но-Ме­ган упер­ся сво­им но­сом в створ­ки ме­тал­ли­че­ских во­рот. Не вы­хо­дя из ав­то, во­ди­тель с пуль­та от­крыл их, и мы въе­ха­ли на тер­ри­то­рию, где бы­ло на­чер­та­но - “Private” и ни­же – “No admittance! ”. Не хва­та­ло ещё – Стой! Стре­лять бу­ду!

А, вот и «ма­лень­кий» до­мик ар­мя­ни­на во Фран­ции. Трех­этаж­ный особ­няк в сти­ле позд­не­го Ро­ко­ко, за­ме­шан­но­го на чис­то ази­ат­ской при­выч­ке к из­ли­ше­ст­вам сто­ял на взгор­ке. К не­му ве­ла, как по ли­ней­ке про­ве­ден­ная, до­рож­ка с по­кры­ти­ем из би­то­го кир­пи­ча. Шик!

Ашот свер­нул на­ле­во и ос­та­но­вил ма­ши­ну у строе­ния под стать на­шим лейб-гвар­дей­ским ко­нюш­ням. Тот­час от­ту­да вы­ско­чи­ли двое. Не фран­цу­зы, от­ме­тил я. Ашот под­хва­тил мои мыс­ли – Тур­ки де­шев­ле, - и про­дол­жил уже ти­ше, - не­ле­га­лы. Что ар­мя­нин, что иу­дей, всё еди­но – кро­хо­бо­ры в бы­ту. Эти де­шё­вые не­ле­га­лы при­ня­ли у хо­зяи­на ма­ши­ну, а мы по­шли по тро­пин­ке к до­му. Я с не­ким на­пря­же­ни­ем ждал встре­чи с Ан­ной. Но на вы­со­кий по­ди­ум крыль­ца вы­шел муж­чи­на. Тон­кий и од­но­вре­мен­но с хо­ро­шо раз­ви­той мус­ку­ла­ту­рой ног и яго­диц, та­кая бы­ва­ет толь­ко у тан­цо­ров, юно­ша бы­ст­ро сбе­жал по сту­пе­ням и бу­к­валь­но бро­сил­ся на шею тол­сто­му ар­мя­ни­ну. Я всё по­нял. Как прав был я, ска­зав, то­гда – А, ты Ашот же­лез­ный пар­ниш­ка.

Вот она про­слав­ляе­мая все­ми бор­ца­ми за сво­бо­ду «сво­бод­ная» лю­бовь. Ох, не­да­ром го­во­рят, что ба­ле­ру­ны, на­тас­кав­шись жен­ских тел на сце­не, уже не ощу­ща­ют их пре­лес­тей. У ме­ня как бы об­мяк­ли нер­вы в спин­ном моз­гу. Мне за­хо­те­лось рас­сме­ять­ся во весь го­лос.

---

Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!