ГНОСЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ ВОПРОСА 1 страница
Естествоиспытателя интересуют прежде всего постановки вопросов и только во вторую очередь — ответы. Постановки вопросов представляются ему ценными, если они оказались плодотворными в развитии человеческого мышления. Ответы могут иметь в большинстве случаев лишь временное значение.
В. Гейзенберг
А зажженный вопрос в рамках логики мозга — разве он не гарантия ответа?
М. Шагинян
Хорошо поставить вопрос — значит уже наполовину решить его.
Д.И. Менделеев
НЕПРАВИЛЬНАЯ ПОСТАНОВКА ВОПРОСА
Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, что эти вопросы должны быть иначе поставлены.
Г. Гегель
Ставились неверные вопросы, которых вообще так ставить не следовало, ибо при такой постановке на них можно было дать только неверный ответ.
И.А. Ильин
Люди вообще должны усвоить, что искусство ставить верные [40] вопросы нисколько не менее искусства давать верные ответы... К сожалению, повседневная человеческая жизнь изобилует такими ложными вопросами, которые нередко переносятся и в публицистику, и в философию, и в науку.
И.А. Ильин
Для объяснения природы вопросы о неизмеримо большом — вопросы праздные. Иначе обстоит дело с вопросом о неизмеримо малом. От той точности, с которой нам удается проследить явления в бесконечно малом, существенно зависит наше знание причинных связей.
Б. Риман
ВЕТВЛЕНИЕ ВОПРОСА
|
|
|
Наука всегда оказывается неправа. Она никогда не решит вопроса, не поставив при этом десятка новых.
Б. Шоу
Чем детальнее разбирать вопрос, тем больше возникает побочных проблем.
И.А. Ефремов
В науке всегда больше вопросов, чем ответов. Напрягайте паруса, коллеги!
Р.М. Фрумкина
ИСКУССТВО ОТВЕТА
В споре важно задавать вопросы: тогда виден контрагент, да и потом, отвечать всегда сложнее, чем спрашивать.
Ю. Семенов
Конкретность вопроса предполагает такую же конкретность ответа. Если вы ставите вопрос неконкретно, вам так же неконкретно ответят.
Ю. Семенов
Легче ответить другому, чем самому себе.
М. Панич
Ответ оказался умен не по вопросу.
Ю. М. Нагибин
Хорош ответ тот, которым вы одновременно отвечаете и на непоставленный вопрос.
Г. Бакланов [41]
Не каждый вопрос заслуживает ответа.
Публий Сир
Наука за последние два коротких века и особенно с начала нынешнего века находится в состоянии непрерывной эпистемологической революции. Научный дух приносит с собой не только новые ответы, но и новые типы ответов в поисках знаний.
Г. Башляр
Многое сказано приведенными афоризмами, но и они не исчерпывают проблемы вопроса.
Чтобы овладеть искусством вопроса в научном творчестве, нужно чаще вопросы формулировать. Задавать их, во-первых, самому себе в процессе работы; во-вторых, задавать вопросы докладчикам на научных конференциях; в-третьих, внимательно слушать, как другие задают вопросы и как на них отвечает выступающий.
|
|
|
Универсальный вопрос, адресованный самому себе при чтении научной литературы, — это вопрос: а так ли это на самом деле? Какой бы корифей науки ни высказывал свою точку зрения, спросите себя: а так ли это? Помедлите при чтении, задумайтесь. С таких сомнений и начинается путь к собственному исследованию.
Интересно читать об открытиях, но еще интереснее узнавать новое о банальном.
Левое полушарие головного мозга ответственно за логические построения, правое — за образные. А так ли это? Оказывается, все значительно сложнее.
Нервные клетки не восстанавливаются. А так ли это? Оказывается, не совсем.
Велика угроза парникового эффекта. А так ли это? Как оказалось, парниковый эффект приводит к росту коралловых рифов, но, разрастаясь, они интенсивно поглощают окись углерода.
Миллионы неудачных опровержений должны вспыхнуть в мозгу, прежде чем разум вычислит умный, оригинальный, изящный вопрос.
Старый человек оглядывается на свою жизнь и с удивлением подмечает: а ведь ничего лишнего в жизни не было! Молодой человек весь в суете и смуте: и это зря сделал, и это напрасно. Если мы хотим когда-нибудь выйти на хороший вопрос, мы будем мостить интеллектуальную стезю, не брезгуя, трупами неудачных, черновых, рабочих, тайных вопросов, начиненных динамитом опровержения (потому и тайных, что неудачных!).
|
|
|
Искусству вопроса обучаются не один год, а значит, полезно поощрять вопросы вообще и хорошие, глубокие, неожиданные вопросы в частности. «Как хорошо ты спросил!», «Спасибо за во-[42]-прос! Мне не приходило это в голову». Трижды прав научный руководитель, требующий, чтобы при обсуждении глав диссертации аспиранты задавали друг другу как можно больше вопросов. Хорошо, если аспирант запишет для себя, какие вопросы задаются. В таком случае обсуждение чужой диссертации подстрахует внимательного слушателя от некоторых слабых мест в собственной работе.
Американский психолог Дж. Менделл выделяет пять приемов переноса идей из отдаленных областей знаний, и среди этих приемов — вопросы.
«Сущность этого приема в том, чтобы сформулировать как можно больше вопросов, относящихся к данному объекту, и постараться найти ответы на них. Например: может ли объект быть больше, меньше, шире? Ниже, выше? Можно ли его сжать? Можно ли что-нибудь к нему добавить. Отнять? Заменить? Переместить? Совместить?
|
|
|
Вопросы могут быть и другого типа: каким образом это получается? А что, если забраться внутрь? Для чего еще это годится? На что похоже? Из каких частей состоит? Для чего используется? Какие проблемы решает? Какие проблемы создает? В чем принцип? Кому это нужно?» (Цит. по: А.Н. Лук. Мышление и творчество. — М.: Политиздат, 1976. — С. 72).
Сделаем, однако, уточнение к приведенной цитате. Просто так, из головы, сами по себе вопросы не возникают. Они появляются не перед работой, а во время работы над материалом. «Истинные открытия очень редко произрастают из логических построений, — пишет Г. Селье. — Как говорится, «сначала стреляй, а потом уж задавай вопросы». Вот почему изящество и глубина поставленного вопроса — показатель хорошей рабочей формы исследователя.
Ради вопросов, открывающих новые дали, проводят научные конференции, обсуждения книг, круглые столы. Во время дискуссий следует прислушиваться, какие вопросы задают и как на них отвечают. Последнее требование напоминает ситуацию в баскетболе, когда игроки, не играя сами, напряженно следят за чужими попаданиями и непопаданиями мяча в корзину. Оказывается, такая игра вне игры тоже нужна для воспитания спортсмена.
Будем любоваться чужими вопросами, прислушиваться к ним, присматриваться. Глава названа «Искусство вопроса», и это действительно искусство!
Какой великолепный вопрос сформулировал американский социолог Чарлз Кули: являются ли членами общества те люди, которые давно умерли, даже вовсе не существовали, если они оказывают воздействие на ныне существующих людей? (Исследователь приходит к выводу, что таких людей придется признать членами нашего общества). И вопрос, и ответ на него меняют [43] отношение к памяти предков, к кладбищам, к мифам, к героям Художественной литературы и даже к собственным фантазиям. Всего-то постановка вопроса...
Серию прекрасных вопросов приводит Владимир Ковальзон в статьях, посвященных проблеме сна. Что такое отдых? Почему этот отдых столь продолжителен? Почему он столь сложно организован? Почему он приурочен к определенным периодам суток? Почему для отдыха недостаточно телесного покоя, а необходимо еще и выключение органов чувств, что, казалось бы, резко повышает уязвимость по отношению к неблагоприятным факторам среды?
В своей статье «В поисках «экологического сознания» Д. Биленкин и В. Левин пишут: «Всякий раз принято проверять истинность ответа, но часто ли мы проверяем истинность вопроса? <...> Видимо, любой, касающийся нового и сложного явления вопрос требует отношения к себе как к предварительной гипотезе. 'И система вопросов, очевидно, предпочтительней утверждения одного-единетвенного. То же самое, конечно, приложимо и к поиску ответов». (Новый мир, 1979, № 1.— С. 211).
Поставить не один вопрос, а систему вопросов, дать не один «ответ, а систему ответов, раскрыв субординацию предлагаемых решений проблемы, — в этом видится одно из проявлений творческого богатства личности ученого.
Таланту вопроса можно противопоставить талант ответа на него. Если формулировка вопроса часто от ученого не зависит, то ответ всецело в его власти. Что же считать достойным ответом?
Прежде всего сам факт ответа.
Включите радиоприемник, телевизор — и тут же из уст выступающего услышите: «Я рецептов не даю». Хорошо, что врачи дока еще так не говорят. Рецепт — не что иное, как позитивный ответ обществу. Врач не пишет на бланке: «Вам ничего уже не поможет!», врач ищет спасения. Не так ли и ученый призван давать обществу подсказывающие спасение ответы. Будем верить, что разумный ответ на действительно актуальный вопрос кое-что в жизни изменяет. Старательность небессмысленна.
По джунглям Юго-Восточной Азии, рискуя жизнью, пробираются отважные охотники за растениями в поисках редких видов, пригодных, может быть, для излечения роковых болезней.
Приемами альпинизма овладевает группа подвижников-добровольцев, отправляющихся на Памир убирать мусор, оставшийся после профессиональных альпинистов. [44]
Противопоставлять противоядие яду, чистоту загрязнению — не так ли и ученый гуманитарного профиля призван искать противоядие пессимизму, безволию, ненависти, искать в национальной истории, культуре то хорошее, на что всегда можно опереться?
Прекрасно ответить на вопрос — значит подсказать выход, направить чью-то волю на действие. Запугивающие, алармистские прогнозы циркулируют сейчас между публицистикой и наукой, средствами массовой информации и общественным мнением, причем меньше всего оптимизма и гуманизма (а говоря старинным языком, веры и любви) приходится, к сожалению, на представителей гуманитарных наук: историков, социологов, психологов, лингвистов, литературоведов, искусствоведов, хотя по роду научной' деятельности они ближе к своим согражданам и влияние их на умы и сердца окружающих огромно.
Обилие нерешенных вопросов. Как относиться к этому? Афоризмы Б. Шоу и И. Ефремова могут вызвать чувство отчаяния; зачем вообще решать проблему, если каждое решение вызывает каскад новых проблем?
Есть два понимания новизны: новизна общественной жизни и: новизна научного поиска.
В экономике, образовании, медицине, в области внутренней и внешней политики новое легко превращается в желанный лозунг, становясь антиподом стабильному, веками проверенному, хорошо работающему в условиях данной культуры, данного менталитета. При такой установке малейшее необдуманное решение действительно вызывает каскад самых неожиданных проблем, и задача ученого предвидеть, а по возможности и приостановить опасные преобразования.
Новизна же научного поиска есть следствие постоянного стремления к истине, но этот поиск столь труден, что при обозримости человеческой жизни ни о каком каскаде проблем речь идти: не может. Новое время — новые песни. Изменится жизнь, изменятся некоторые вопросы, должны будут обновиться ответы на них, однако это уже не наши заботы. «Известный экономист и нобелевский лауреат Хайек как-то высказал мысль, что нам не следует очень уж переживать за следующие поколения. Они сами решат свои проблемы» (Знание — сила, 1995, № 9.— С. 66).
Задача ученого — дать оптимальный ответ своему времени, ответ здесь и сейчас.
Науке — новизна и поиск истины. Обществу, стране, нации — стабильность неспешного, естественного, мудрого и во многом уникального развития.
Глава 5
КНИГИ: ДРУЗЬЯ ИЛИ ВРАГИ?
ВОПРОС звучит с немалой долей эпатажа. Неужели книги могут вредить делу? О каком серьезном научном поиске можно вести речь, если этот поиск не оснащен кипами книг, журналов, документов? Да и корректно ли называть книги врагами сейчас, когда даже в нашей стране, славившейся культурой чтения, стали читать прискорбно мало? И тем не менее книги могут стать препятствием научному творчеству в целом ряде случаев.
Соблазн увлечься книгами, отдохнуть с книгой в руках известен многим творческим натурам. «Но присутствия книг в своем рабочем кабинете боится и тот писатель, кто их чрезмерно любит. До чего же легко поддаться искушению, отложить перо и потянуться за наркотиком, притаившимся в кожаном переплете. <...> Много лет кружит по Варшаве рассказ, как жена Реймонта отбирала у него книги, чтобы он не отрывался от писательского труда» (Я. Парандовский. Алхимия слова. — М.: Прогресс, 1972. — С. 87).
Плохо, когда чтение заменяет исследовательскую работу, становится заслуженным отдыхом, от которого трудно оторваться, а отдых от напряжения преподавательской и административной работы, от обилия домашних дел разве внутренне не заслужен? Только где тот таинственный отдыхомер, который остановит нас в отдыхе и заставит вернуться к письменному столу?
Плохо, когда книга не оставляет никакого следа на будущее, следа в виде конспекта, выписки, хотя бы просто фиксации выходных данных книги.
Память коварна. Среди аспирантов нашего выпуска самой большой театралкой была немолодая женщина из Читы, именно она увлекла нас театром. Теперь, когда я перебираю коллекцию театральных программок, то думаю, что целые спектакли напрочь были бы забыты, если бы не эти небольшие печатные свидетельства, подтверждающие, что спектакль был и я на нем тоже была. Даже отдельные сцены вдруг вспомнятся, пока держишь в руке программку.
Бумажная бюрократия на службе памяти. Не одна красота [46] требует жертв. За все — плата. За хорошую память — плата бумажными знаками памяти — конспектами.
Продолжим перечень недостатков в общении ученого с книгой.
Плохо, когда чтение специальной литературы не сопровождается сбором фактов и написанием собственных работ.
Плохо, когда чтение осуществляется только по теме исследования. В таком случае ученый попадает в плен господствующих теорий, и логический гипноз будет мешать ему прорваться в новые зоны знания.
В разные годы я была подвержена всем перечисленным порокам общения с книгой. Вспоминаются годы запойного чтения. В толстых журналах печаталось тогда все новое и животрепещущее. Хотелось читать и читать. Обильное чтение стало напоминать уход от жизни.
Сами книги, однако, и остановили меня, напомнив, что кроме них есть жизнь. Как будто «стоп» прозвучало в душе. Я не бросила чтения, но вчетверо, вшестеро сократила его объем, а главное, вернулась к исследовательской работе.
Поразительно, как изменилось при этом само чтение. При параллельном научном творчестве оно получило смысловую ось. Я знала, зачем читаю, что ищу в книге. С каждым месяцем крепла уверенность, что во внутреннем расширяющемся интеллектуальном пространстве ничто не пропадает, все рано или поздно идет в дело, лишь бы дело присутствовало в жизни. С одной стороны, профессиональному лингвисту полезна любая книга, поскольку книга — это прежде всего язык, читать книгу — значит наблюдать за жизнью языка в творческом его использовании. С другой стороны, любая книга пестует способности, учит грамотно вести себя в сложных ситуациях, защищает психологически, вдохновляет, то есть опять-таки служит делу. Было бы дело.
Читатель уже обратил внимание, как много цитат из других источников в нашей книге. Можно было бы их и подсократить, но все они, эти отрывки из книг, журнальных статей (моя особая благодарность самому любимому журналу «Знание — сила»!) — все эти цитаты мне помогли в жизни, почему и возникло желание передать этот золотой запас начинающим исследователям, стать референтом, проводником чужих идей и наблюдений, а не только своих.
Широкое чтение чрезвычайно полезно для ученого. Культура зиждется на многообразии форм, это касается и культуры мышления. До двадцати процентов времени можно уделять книгам из Других областей знания. На ассоциативном уровне мозг работает превосходно, и ученый, читая и думая «около», сможет увидеть свою тему в новом, редкостном, радостном освещении. [47]
Игорь Евгеньевич Тамм каждый четверг приглашал к себе своего аспиранта, ныне известного физика Юрия Ивановича Кулакова.
«Мы с ним завтракали, потом шли в его кабинет, и здесь я отчитывался за всю неделю: что я за это время сделал, о чем думал, какие книжки прочел. Кстати, читать рекомендованные им книжки следовало обязательно. Это были и философские книги, и даже средневековые мистики, то есть далеко не только специальная литература. По молодости лет я тогда не очень понимал, зачем мне нужны хотя бы те самые мистики, и однажды солгал: сказал, что читал одну книжку, а на самом деле даже не заглянул в нее. Разоблачен я был мгновенно...» (Знание — сила, 1991, № 12. — С. 62).
Если бы не это чтение вширь, разве удалось бы Ю.И. Кулакову увидеть архитектонику физического знания, разглядеть изоморфизмы и симметрии, произвести синтез знания не по горизонтали, а по вертикали, обосновать идею метаморфии?
Какие книги читал А.С. Пушкин? Естественно, художественные и исторические, но не только. Он читал книги по медицине и статистике, зоологии и языковедению, политической экономии и географии. Пушкин ни разу не был за границей, но благодаря обильному, разностороннему чтению он писал об Испании, Германии, Англии так емко и выразительно, как будто сам был испанцем, и немцем, и британцем. Это не наша мысль. Нам важно подчеркнуть, что если ученый серьезно проштудирует книгу не по теме исследования, то этой самой теме от этого будет не хуже, а лучше.
Какие книги читал Л.Н. Толстой? В 1847 году Толстой уходит из Казанского университета, поселяется в Ясной Поляне и составляет себе программу на два года. Изучить весь курс юридических наук, изучить практическую медицину и часть теоретической, изучить языки (называет шесть языков), изучить сельскохозяйственную теорию и практику, изучить историю, географию и статистику, изучить математику (гимназический курс)... В этой же программе — «достигнуть степеней совершенства в музыке и живописи», «составлять сочинения из всех предметов, которые буду изучать».
Мало ли какие программы составляем мы в молодые годы, но откройте «'Войну и мир» и по точности и энциклопедизму описания Вы убедитесь, что Толстой действительно изучил многое из того, что хотел изучить.
Пение Наташи. Да чтобы написать всего один этот отрывок, надо знать, чем отличается пение девочки от пения певицы, знать, что такое придыхание, терция, знать, наконец, текст музыкаль-[48]-кого произведения, чтобы писать не о звуке вообще, а о конкретном «си».
Пушкин, Толстой не делили знания на нужные и лишние и при этом (самое-то главное!) все успели.
Великие наши соотечественники оставили нам в наследство школу чтения. Один из классов в этой школе — класс перечитывания.
В статье «Пушкин и книга» В. Мануйлов пишет: «Обладая превосходной памятью, поэт не только много читал, но и перечитывал уже знакомое ему раньше. Глагол перечитывать в заметках и письмах Пушкина встречается чаще, чем читать. Еще в молодые годы и в первую половину жизни он столько успел прочесть, что в последние 13—Ф5 лет немало времени тратил на перечитывание» (Звезда, 1975, № 6.— С. 205).
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 186; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!