Янус определяет сознание Будды 32 страница
Они говорили, а прочие слушали, и на своем совете верные союзники едва уже не оплакали римский народ, когда Овиев сын Авл Калавий, муж известный и родовитостью, и подвигами, а в ту пору и возраста уже почтенного, заявил, что дела обстоят далеко не так: столь упорное молчание, взоры, опущенные в землю, слух, глухой ко всем утешениям, и стыд глядеть на белый свет суть верные признаки того, что в глубине души у римлян зреет чудовищный гнев».[1177]
Затем привратник Гай Фурин начинает перевоплощаться из роли Аполлона в роль Юпитера. В эти годы Будду перестают изображать в виде Аполлона-Августа. Создается привычный нам образ Будды.
При толковании основных понятий буддизма необходимо учитывать их греко-италийские исходники. В pāramitā ясно видно греческое Παραμυθιά (Paramythiá — утешение, ослабление, лат. Consolatio. Городок с названием Парамита в греческом Эпире в византийское время имел второе название: Святые Дары, Άγιος Δονάτος (у христиан это хлеб и вино).[1178] Греческое Παραμυθιά впоследствии одно из имен Девы Марии.
Consolatio — род римской литературы. Цицерон (Тускуланские беседы) и Сенека (Ad Marciam; ad Polybium; ad Helviam) писали утешения, как правило обращенные к родным или друзьям, потерявшим близких, и предлагающие им утешиться посредством философии.
Утешение философией Боэция написано в тюрьме, в ожидании казни.[1179]
|
|
|
Еще более очевиден греческий источник в другом основном буддистском понятии: dharma (δρᾶμα, действие).[1180] Считается, что санскритское слово dharma (тиб. chos) является производным от глагольной основы dhra, которая означает «держать, носить, придерживаться, поддерживать» и т. п.
«Термин дхарма, согласно буддийскому учению махаяны, имеет десять основных значений:
1) элемент бытия (существования); 2) путь; 3) нирвана; 4) нечувственный элемент; 5) добродетель; 6) жизнь; 7) учение; 8) постоянное становление; 9) религиозная обязанность (обет); 10) мирской закон. Таково европейское понимание этого термина и интерпретация его.
Одно из основных значений термина дхарма — закон, принцип, учение, поэтому большинство указанных выше значений (2–3, 5–7 и 9–10) имеет смысловую связь между собой и легко объясняются через «закон, учение». Тибетский толковый словарь дает следующие значения термина дхарма: Дхарма (chos) — 1–2) путь-знание (путь знания); выход из страданий (нирвана); 4) сфера души; 5–6) добродетель—жизнь (добродетельная жизнь); 7) каноны буддизма; 8) истинное появление—становление; 9–10) доктрина (учение и традиция)».[1181]
Вот в махаянистсткой Махаратнакута-сутре санскритская транскрипция-передача важных но малопонятных понятий:
|
|
|
«О двух видах грязи (mala), от которых следует устраниться: 1) отсутствие действий, направленных на освобождение от аффективности сознания (букв. загрязнения — kleśa); 2) нахождение в ненужной близости с "семьями своих друзей" (mitrakula) и "семьями тех, кто подает милостыню" (bheksakakula)».[1182]
Mala это латинское — malum — зло. Клеша (kleśa) — латинское claustrum — запор, засов, замок.[1183] С нужным смыслом находим это слово у Лукреция, еще не знавшего слова margo: vitai claustra resolvere — порвать узы (запоры) жизни.[1184] Изменение claustra в клеша примечательно, так как похоже на уже указанное выше изменение custos в кушаны. Мitrakula[1185] и bheksakakula слова не менее любопытные. Mitra (украшенный колпак) — головной убор в Риме для женщин и пустозвонов. Не исключена и matricula — список-ведомость (обабившиеся? списочные?).
Предполагаю куда более широкое проникновение латинизмов в подобного рода тексты, чем это отмечено в Египте, где латинский язык столкнулся с давно отлаженным государством и его бумагооборотом на греческом языке.[1186] В Египте римляне застали уже устоявшийся уклад, а на Востоке были источником нового уклада.
«Предпосылкой греческого искусства, — писал в свое время К. Маркс, — является греческая мифология, т. е. природа и общественные формы, уже переработанные бессознательно художественным образом в народной фантазии».[1187] Это положение К. Маркса, ставшее хрестоматийным применительно к изучению древней Эллады, вполне может быть отнесено и к индийскому искусству».[1188] Используя индийскую и буддийскую литературу для воссоздания истории невозвращенцев надо учитывать бессознательность воображения народа, отмеченную Марксом.
|
|
|
«Я не знаю в какой-либо стране книг, оказавших столь длительное и глубокое влияние на умы масс, как эти два произведения, — пишет о Махабхарате и Рамаяне Д. Неру. — Созданные в глубокой древности, они все еще являются живой силой в жизни индийского народа. Он знакомится с ними не на санскрите, если не считать узкого круга интеллигентов, а в переводах и пересказах и теми бесконечными способами, посредством которых распространяются предания и легенды, становясь неотъемлимой частью жизни народа». Деревенские сказители, странствующие монахи и отшельники, ходившие по индийским деревням и рассказывавшие о деяниях невозвращенцев, назывались в Индии катхаками (рассказчиками). К ним возводится история катхакали, одного из стилей классических индийских танцев.[1189]
|
|
|
Римский материальный след в Центральной Азии давно отмечен,[1190] однако след мировоззренческий, который сейчас называют буддизмом, римским не считается, хотя его материальные свидетельства постоянно добавляются.[1191]
Понятные лагерникам слова обильно рассеяны в самых ранних текстах махаяны. Латинской словесностью буддистские сочинения обязаны учителям ребятни, порожденной лагерниками.[1192]
«В Римской республике учитель заранее должен обеспечить себе контингент учащихся. Он выискивает место, где много детворы школьного возраста и нет поблизости школы, с которой пришлось бы вступать в соперничество; знакомится с родителями и старается, конечно, ослепить их блеском своих знаний и своего педагогического умения. Сделать это нетрудно: многого от него не требуют, пусть только выучит детей читать, писать и считать — хватит! И учитель пускается на поиски помещения для своей школы. Так как средства его весьма ограничены, то хорошей, просторной и светлой комнаты он и не ищет. Его вполне удовлетворит какой-нибудь сарайчик, дощатый чулан, полутемная мастерская, которую не захотел снять ни один ремесленник, а то и просто навес над пустующим хлевом. Иногда у него нет денег и на такое помещение, и устраивается со своими учениками на открытом воздухе, где-нибудь под портиком форума, и только отгородит грубым широким полотнищем своих питомцев от веселой и шумной уличной пестроты. Приобретет он еще несколько табуреток или скамеек для учеников (дети пишут, держа письменные принадлежности на коленях, — столов не нужно) и стул для себя — вот школа и оборудована».[1193]
В античной школе не было букварей и прописей; книги, которые к концу I в. н. э. сильно подешевеют, для бедняков останутся дорогими.
Ту римскую школу с изменившимся немного предметом учения и учителями помоложе и попроще описал чуть более ста лет назад В. В. Радлов в долине реки Или (КНР и Казахстан; впадает в озеро Балхаш):
«В каждом даже самом маленьком селении таранчей есть два духовных наставника — священник (имам) и учитель (мулла). Везде имеется также мечеть и школа. Священнослужитель должен тщательно следить за тем, чтобы каждый член общины выполнял религиозные предписания. О пренебрежительном отношении к ним или о их нарушении он сообщает коллегии высшего духовенства (ахунлар), которая через хекима назначает провинившемуся наказание. Летом у учителя мало работы, так как занятия проводятся только зимой, но уж зато ежедневно и почти целый день, разумеется, за исключением праздничных. Хотя каждый волен учить или не учить своих детей, и некоторые отцы не посылают ребенка в школу, потому что учитель получает за каждого ребенка небольшую плату, священник все-таки старается отчасти уговорами, отчасти же принуждением добиться того, чтобы учился хотя бы один ребенок из каждой семьи. В большинстве случаев в этих школах обучают только чтению. Начинают с чтения молитв, Хефтияка[1194] и Корана на арабском языке. Дети читают молитвы до тех пор, пока не выучат их наизусть. После того как дети освоят механическое чтение арабских текстов, им дают татарские: толкования догматов веры и священные предания. Письму учат лишь очень небольшую часть детей, и учитель получает за это особую плату. Именно поэтому, хотя читать умеет 30–40% населения, едва ли 10% умеет писать. Священнику и учителю платят из пожертвований мусульман на церковь (зекет)».[1195]
Самый первый большой приплод невозвращенцы имели от женщин первого племени с которым сжились: сэ-саков-юэчжи. Без сомнения на переосмысление невозвращенцами действительности оказало влияние и неизбежное общение с новыми родственниками, мужчинами из этого племени. Будда происходил именно из этого народа. Просветленное понимание действительности Буддой можно выразить простыми словами, как это делали потом чаньские патриархи: Будда это дыра. Ровно такой же дырой в воротах был и Янус.
Определенного о языке и мировосприятии саков-сэ-юэчжи мы знаем столь же мало, сколь и о кельтских. Саки (др.-перс. Sakā, греч. Σάκαι, лат. Sacae) — собирательное название группы ираноязычных кочевых и полукочевых племён I тыс. до н. э. — первых веков н. э. в античных источниках. Слово саки равнозначно слову скифы[1196].[1197]
Страбон: «Саки совершали набеги подобно киммерийцам и трерам; одни набеги были дальние, другие же — на близкое расстояние. Так они захватили Бактриану и завладели лучшей землей в Армении, которой они оставили название от своего имени — Сакасена»,[1198] «в Сакасене и Араксене, областях Армении»,[1199] «Сакасена граничит с Албанией и рекой Киром».[1200]
В Индии скифские племена именовались шака, как вариант наименования сака. «Шаки упоминаются во множестве текстов: Пураны, Ману-смрити, Рамаяна, Махабхарата, Махабхашья Патанджали, Брихат-Самхита Варахи Михиры, Кавьямиманса, Брихат-Ката-Маньяри, Ката-Саритсагара и других древних текстах. Термин шака используется как собирательное наименование воинственных племен северо-запада».[1201]
Будда Шаакьямуни[1202] — духовный учитель, легендарный основатель буддизма. Братья: Дхотодана, Амитодана, Саккодана и Суклодана, сестра Амритика (пали — Амита). Мать и тетки: Махамайя, Атимайя, Анантамайя, Чулия и Колисова. Родная мать Будды умерла через семь дней после его рождения и воспитывала его тетка, которая также была замужем за Шуддходаной. Будда, санскр. बुद्ध, букв., пробудившийся, просветленный.
Имя отца Будды — Шуддходана. Легенда о нем такова:
«Согласно преданиям, в шестом веке до нашей эры в Северной Индии, в предгорьях Гималаев, существовало владение Капилавасту; оно было населено многочисленными племенами Шакья, потомками Икшваку, солнечного рода кшатриев. Они управлялись старшим племени, и глава племени жил в городе Капилавасту, от которого в настоящее время не осталось следов, ибо еще при жизни Будды он был разрушен соседним враждебным царем. В то время в Капилавасту царствовал Шуддходана, последний прямой потомок Икшваку. От этого царя и его жены Майи рожден был будущий Великий Учитель, получивший имя Сиддхартха, что означает — «исполнивший свое назначение».[1203]
Если пренебречь точной датировкой легенды-сказки, то в наименовании Капилавасту и в имени отца Будды легко увидеть кельтские и латинские языковые составляющие.
Проповедь дхармы–ясности–пустоты–зияния более всего походила на восприятие римлянами мира, которым правит главный бог Рима, бог запоров и дверей, перекрестков, зияния и пустоты, входов-выходов и всякого начала — Янус.[1204] То есть образ пустоты, ничего, сейчас.
После смерти Будду сожгли. Во время сожжения земного тела Будды, один из ее участников выхватил из погребального костра его зуб. В IV в., в связи с начавшимися в Индии междуусобными войнами, зуб решили увезти в безопасное место — на остров Шри-Ланку. Там в его честь построили храм и, как гласят местные предания, он с тех пор хранится здесь, и праздник в его честь проводится ежегодно. Данные исторических хроник противоречат этому утверждению, в частности, одна их них утверждает, что в XVI в. Зуб Будды был захвачен португальцами, попал в руки католиков-фанатиков и был публично сожжен, и что в Канди хранится подделка.[1205]
«У римлян первоначально отсутствовали ясные представления о богах как о неких определённых, индивидуализированных персонажах — в мире существуют безличные вредоносные или благодетельные силы — нумина (numina), свойственные отдельным предметам, живым существам, действиям. Из массы нумина исследователи выделяли только древнейшую триаду — Юпитера, Марса и Януса-Квирина, с которыми, однако, не связывали какие-либо мифы, появившиеся, по их мнению, лишь под влиянием этрусской и особенно греческой мифологии: греки принесли в Рим своих антропоморфных богов и связанные с ними мифы, научили римлян строить храмы, ваять статуи богов, различать богов по их полу, возрасту, функциям, положению в иерархии, воздавать им более сложный, чем примитивные магические обряды, культ. Свидетельство Варрона о том, что у римлян в древности существовали лишь символы богов (Юпитер — камень, Марс — копьё, Веста — огонь и др.), а различные обряды и ритуалы толковались как действия, имевшие целью усилить благодетельное и нейтрализовать губительное воздействие нумина, также служило обоснованием того, что само мировосприятие римлян препятствовало антропоморфизации богов и созданию мифологической системы, предполагающей взаимосвязи между богами, их родственные и брачные отношения. Утверждению такого мнения способствовали неопределённость пола древних божеств (ср. Палес), отразившаяся в наличии мужских и женских ипостасей у некоторых из них (Фавн — Фавна, Помона — Помон и т.п.), в формуле обращения к божеству — «бог или богиня», «муж или женщина»; использование в обращении к божеству добавления: «или каким иным именем ты желаешь называться».[1206]
«Значение культа дуба для римлян (как и для других италиков и для кельтов) подчёркивал Фрейзер, ссылаясь на связь дуба с Юпитером, с царями Альбы и Рима, воплощавшими дух дуба, с духом и нимфой дуба Вирбием и Дианой, сочетавшимися сакральным браком, так же как царь Нума сочетался с близкой Диане Эгерией в священном лесу. Почитание деревьев и рощ играло большую роль. Большинству древних богов были посвящены рощи, где в их честь совершались священнодействия. Общим для всех рощ был бог Лукорис, хранитель убежища Ромула.[1207] Как священные почитались рощи и деревья в отдельных имениях и на отдельных холмах Рима. Общими святынями Рима считались смоковница (инжир, фига, фиговое дерево, винная ягода; Ficus carica L. — субтропический листопадный фикус),[1208] под которой волчица кормила Ромула и Рема и признаки увядания которой воспринимались как знак угрожающей городу страшной опасности; священный дуб на Капитолии, которому Ромул принёс свою первую добычу — spolia opima, оружие и доспехи убитого им царя, а также каменный дуб на Ватикане.[1209] С лесом связаны вещий Фавн (ряд преданий о нём, возможно, восходит к древнейшим мифам) и Сильван. Культ леса имел непосредственное отношение к культу водных источников (см. Фонс, Ютурна), каждый из них — священное обиталище лимф (затем нимф), героинь многих преданий. Вероятно наличие мифов о священных животных — дятле, орле и особенно волке. Волку был посвящён обряд луперкалий. Волкам приписывались различные чудесные и магические свойства, считалось, что волчица сочетается браком при всех сородичах и, если её муж гибнет, остаётся верна его памяти, что некоторые люди могут превращаться в волков[1210]. Вероятно, существовал некогда миф о сотворении мира Янусом (оттеснённым затем Юпитером), а также миф о происхождении людей от дуба, об их первоначально дикой жизни и последующей цивилизации культурными героями или богами (Янусом, Сатурном, Пиком, Пилумном и Пикумном и др.)».[1211]
С рассказа о дубе начинает сочинение Руслан и Люмила, посвященное неким царицам своей души и красавицам, А. С. Пушкин:
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою-Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух... там Русью пахнет![1212]
Будда в понимании учителей детворы стал воплощением Януса, начала и конца, зияния, пустоты, ничего. Многие из них сами ощутили себя вновь воплощенным Янусом-Буддой, Пустотой, Ничем.
«Для описания состояния «ни здесь, ни там, ни посреди», вряд ли можно употреблять глаголы вступать или достигать даже как метафору. Возможно, нам следует обратить слово нирвана в глагол: «Когда нет тебя в связи с этим всем, ты нирванируешь».[1213]
Римляне еще с начальной школы помнили, что Янус был их прародителем.
«Автор-аноним пожелал начать рассказ о происхождении римского народа с мифических времен прихода в Италию Сатурна. Но уже в первой главе он еще упоминает божество Яна (Janus), тоже явившегося в Италию и оставившего несомненный след своего пребывания в районе города Рима в названии одного из холмов на берегу Тибра — Яникул. Для решения вопроса, какое из этих божеств появилось в Италии раньше или первым, автор обращается к филологическим исследованиям текста Энеиды Вергилия. Несмотря на то, что у Вергилия сказано: Primus ab aetherio venit Saturnus Olympo,[1214] он все же склоняется к тому, чтобы признать первым Яна, потому что во многих других местах у того же Вергилия слово primus означает не только первенство во времени, но и по положению. Среди рассмотренных мест имеется и стих второй из первой песни Энеиды, где про Энея сказано: Troiae qui primus ab oris…[1215], в то время как из других источников известно, что Антенор приплыл в Италию из Трои раньше Энея. Подтверждение своему мнению о первенстве Яна наш автор видит еще и в том почете, который воздается богу Яну во всех священнодействиях, и в том, что его называли Janus Pater. Появление Сатурна в Италии наш автор по традиции связывает с насаждением культуры земледелия и организованного общественного быта».[1216]
Старики-невозвращенцы, которые попали в Маргиану когда ныне живой Аполлон, а затем и Юпитер, еще был маленьким мальчиком, старались втолковывать свое латинское понимание всего и вся сыновьям и внукам, просто, доходчиво, остроумно. Чем сильнее лагерники старели, тем таких становилось больше. У кочевников образование детей — удел избранных самими немногими учителями. У кочевников не было школ для многих детей сразу.[1217]
Ребятня впитывала науку отцов подогретая ощущением своей совершенной исключительности. Такое всегда побуждает мальцов к усердию. Вдобавок школы для детворы в новых частях света пенсионеры-лагерники могли строить теперь с римским размахом и выдумкой. Сейчас мы видим эти школы в виде буддийских монастырей. Необходимо пристально исследовать распорядки и униформы известных буддийских школ. Однако внешнее сходство нарядов с римскими очевидно. Римская военная tuba представляла собой медную прямую трубу:
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 157; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!