Янус определяет сознание Будды 28 страница
Пять племен было у вторгшихся в Индию ариев. Пять племен объединил Куджула Кадфиз. Любопытный случай разницы восприятия одних и тех же людей в разных народных укладах.
Появление римлян совпало с началом крутого перелома в китайской истории: падением династии, узурпацией Ван Мана, господством евнухов-кастратов в императорском гареме; вторжением обновленного буддизма[1019] и множеством других ярких событий:
«Ханьская династия пала из-за старого зла, проявлявшего себя с самого образования централизованного государства — чрезмерной власти безответственных людей, находившихся рядом с троном. Ранняя Хань погибла, разрушенная непомерными амбициями семей императриц, что привело к узурпации трона Ван Маном».[1020]
Ханьским периодом заканчивается китайская древность. Период империи подвел итог всему прошлому и в то же время открыл путь к дальнейшему — феодальному общественному и государственному строю.[1021]
Приход к власти Младшего Дома Хань в 25 г. также сначала не способствовал развитию этих отношений. Западный край находился в разрыве с Китаем в течении 65 лет, и только в 74 г. были возобновлены посольства. Это должно было сказаться на поставках нефрита из Хотана и цене на нефрит в Китае. Китай долго был чужим для захватчиков. Награбленное они отправляли на Запад, в Рим.
Считается, что согдийцы обслуживали восточную часть Шелкового пути от Самарканда да Чаньаня; согдийский язык стал lingva franca в этих землях, как арамейский западнее. Согдийское письмо является непосредственным предшественником уйгурского письма, к которому, в свою очередь восходит монгольское письмо, по-прежнему применяемое монголами, проживающими во Внутренней Монголии (автономия Китая), и, в конечном итоге, маньчжурское письмо. Согдийский язык, как санскрит и латынь, — мёртвый восточноиранский язык,[1022] на котором говорили в Согдиане в долине реки Зеравшан и в землях современногох Узбекистана и Таджикистана, а также в многочисленных колониях вдоль Шелкового пути. Большинство памятников найдено в Турфане в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР, Дуньхуане в китайской провинции Ганьсу и на горе Муг в Таджикистане. На согдийском языке дошли манихейские, христианские (несторианские) и буддийские произведения, а также хозяйственно-административные документы (так назваемые "письма с горы Муг").[1023] Согдийский близок к северо-восточными иранскими языками: хотанскому, тумшукскому, бактрийскому и хорезмийскому.[1024]
|
|
|
«Рукописи согдийских переводов буддийских текстов дошли до нас в основном от VIII–X вв., однако можно считать установленным, что тип письма, характерный для лучших из этих рукописей (согдийское «письмо сутр» — термин, предложенный В. Б. Хеннингом, сформировался около 500 г. н. э. и продолжал применяться согдийскими каллиграфами в буддийских общинах Восточного Туркестана в течение нескольких столетий».[1025]
|
|
|
Из Ферганы в Китай везли лошадей, виноград и люцерну; привозили изделия из лака и шелк. Беглецы (пленные? — Д. Н.) из Китая наладили в Центральной Азии чугунолитейное производство, найдено множество разных китайских бронзовых зеркал, монет у-шу, попадаются изделия из нефрита. Люцерна (лат. Medicago) — род однолетних и многолетних трав или полукустарников семейства Бобовые (Fabaceae), ценная кормовая культура. Латинское родовое название Medicago происходит от греческих слов, означающих корм из Мидии; из этой области растение и попало в Грецию. Русское название происходит от латинского lucere — светить.[1026]
В газете Dailymail от 29 ноября 2010 года сообщается об обнаружении в КНР поселка Ли-сянь и его необычных зеленоглазых коренных обитателях.[1027]
То, что часть невозвращенцев породнилась с хуннами, сомнений не вызывает. «Китайские источники I в. до н. э. — I в. н. э., подчёркивая роль кочевого скотоводства как основного занятия хунну, констатируют тем не менее наличие в их землях постоянных поселений земледельческого облика и полей, на которых высевались просо и «хлеб». Археологическими примерами таких поселений, жители которых могли заниматься и земледелием, являются Иволгинское городище, поселение у с. Дурёны, городище на р. Джида и ряд других. Исследователи связывают с хуннским временем по крайней мере часть оросительных сооружений, следы которых известны в Забайкалье. Археологические находки свидетельствуют о знакомстве хунну с культурой проса, ячменя и карликовой пшеницы. Пахотные орудия хунну этого времени одинаковы с афганскими, до сего времени использующимися в окресностях Герата».[1028]
|
|
|
«Появление на Енисее обряда трупосожжения принято связывать с приходом нового населения откуда-то с юга. Лица мумий и трупов покрывали маской.[1029] На лицо под маску иногда клали один или несколько кусков шёлковой ткани, в которых были сделаны отверстия, соответствующие линиям разреза глаз и рта. Маски лепили на лицах: поэтому на их внутренней поверхности сохраняются отпечатки морщин и приставшие волосы. Состав масок не одинаков. Известны маски гипсовые, глиняные и изготовленные из смешанного состава, когда на лицо клали слой гипса, смешанного с известняком и кварцевым песком, а затем чистым гипсом заглаживали и моделировали маску по форме лица:
|
|
|
Тагарское население имело обычай сжигать погребальные камеры с трупами, но сожжение трупов вне могилы не было принято у минусинских племён, кроме андроновцев. Очевидно, целесообразно объединить два мнения об интерпретации таштыкского обряда трупосожжения, имеющиеся в литературе, в одну гипотезу, согласно которой по этому обряду хоронили мужчин, но не местных, а иноземцев, культура которых была похожа на культуру хунну».[1030]
«Яглакары (др.-тюрк. yaγlaqar, китайское Яологэ (藥羅葛) и др., хотано-сакское Yahḭ:dakari и др) — важнейший уйгурский клан. Именно они стояли во главе уйгурского каганата с момента его основания в 746 г. до 795 г., когда власть перешла к племени Эдиз. Однако яглакары и при них продолжали исполнять важную роль в государстве. Вожди из рода яглакар несколько раз упомянуты в надписи из Карабалгасуна (начало IX в., в той же согдийской форме yγl’xr), после падения каганата и отступления уйгуров в Ганьсу и нынешний Синьцзян яглакары выступают правителями Ганчжоу (до 1028 г.), а в турфанском среднеперсидском колофоне Махрнамага (между 824 и 832 гг.) в списке тюркских вельмож упоминается ygl’xr ‘yn’l. В дальнейшем яглакары сходят с арены, однако в монгольское время активно племя джалайиров, в названии которого можно опознать среднемонгольское развитие этнонима yaγlāqar > ǰaγlāqar > ǰalāyïr».[1031]
Племена, ушедшие на север и задержавшиеся на Енисее, зависели от добычи руды для производства ими изделий из стали.
«К концу таштыкской эпохи[1032] количество лесостепного населения в тайге, очевидно, резко сократилось, поскольку позднеташтыкской керамики в памятниках Приказырья почти нет. Это можно объяснить тем, что в Хакасско-Минусинской котловине к концу гунно-сарматского времени на смену одноразовым горнам приходят стационарные, и производство железа перемещается от железорудных месторождений в сосновые боры по берегам Тубы и правобережья Енисея. Добыча и поставка руды для этих железоплавилен происходила, очевидно, с участием таёжного населения. К этому времени оно, по-видимому, было окончательно покорено степняками, обретя статус кыштымов. Этот тюркский термин, обозначавший вассальное, зависимое население, известен по письменным источникам лишь с эпохи средневековья, но сама система социально-этнического подчинения зародилась, очевидно, еще в хуннское время».[1033]
«Шире, чем у тюрков Монголии, труд рабов применялся енисейскими кыргызами. Они занимались экстенсивным скотоводством, практиковали ирригационное земледелие, выращивали зерновые культуры, строили осёдлые укрепленные посёлки. Поэтому потребность в рабочей силе была у них выше, чем у других скотоводческих племён Центральной Азии. Китайский источник сообщает, что кыргызы «ловят и употребляют в работу» своих соседей из таёжных племен. В погребальной надписи одного из кыргызских ханов также упомянуты рабы-мужчины, которые во время тризны прислуживали гостям: «Из-за своей рыцарской храбрости мой старший брат вознёсся (умер). Увы! Поэтому теперь его рабы предлагают [поминальную] трапезу». Концентрированное поселение в укреплённых «городках» значительно снижало опасность восстания рабов и позволяло кыргызской знати иметь рабов-мужчин в необходимом для их хозяйства количестве».[1034]
О следах, оставленных тагарами во время их жизни в Сибири, много писал В. В. Радлов.[1035]
В Китае культ предков сохранился в виде табличек предков, дощечек с именами умерших и и знаком, одна точка которого и считается вместилищем души покойного.[1036]
«В каждом знатном римском доме, члены которого занимали ряд курульных магистратур, хранились восковые маски предков, снятые в день кончины с умершего. Эти маски, снабженные каждая подписью, в которой сообщалось имя умершего, его должности и подвиги, им совершенные, хранились в особых шкафах, стоявших обычно в крыльях (alae) атрия».[1037]
О почитании ларов и пенатов пишет Вергилий:
Так промолвил Эней и с высокой поднялся скамейки.
Прежде всего пробудил он уснувший огонь Геркулесов
На алтаре и лара почтил, и малых пенатов,
Радости полный; и с ним Эвандр и юноши Трои
В жертву богам принесли овец по обряду отборных.[1038]
Е. М. Штаерман: «Римляне выводили культ ларов из культа мёртвых.[1039] Рабы искали защиты от гнева хозяина у домашнего очага или алтаря ларов и активно участвовали в их культе, впоследствии преимущественно обслуживавшемся именно рабами. Глава фамилии был верховным жрецом культа ларов.
Как покровителей соседской общины и добрососедских отношений ларов почитали на перекрёстках (compita, компитальные лары), где сооружались святилища с числом отверстий, равным числу примыкавших к перекрёстку усадеб. Здесь главами семей развешивались куклы и шерстяные шары, изображавшие соответственно свободных членов семьи и рабов. Праздник компиталий сопровождался общей трапезой, шутками, песнями, плясками, состязаниями за призы. Новобрачная, переходя в фамилию и соседскую общину мужа, приносила монету домашним ларам и компитальным ларам. Компиталии, в которых участвовали и рабы, и свободные, были наиболее демократичным римским праздником, связывавшимся с «царем-народолюбцем», сыном рабыни и лара — Сервием Туллием. Обслуживали культ компитальных ларов коллегии плебеев и рабов. Август в 12 до н. э. реформировал культ ларов, образовав его коллегии из рабов, отпущенников и плебеев в каждом квартале Рима и других городов, и соединил с культом своего гения».[1040]
Ларарий (lararium от lares) был помещением в атрии римского дома, позднее в кухне или спальне, иногда в саду или перистиле. В помпейских домах это комната или украшение стены, где выставлялись изображения предков.[1041] Ныне ларов заменяют семейные фотографии, фотографии же дают образы прирожденного гения каждого в разные времена (бремена) его воплощения.
В русских семьях эти лары хранили и хранят в ларях, ларцах. В русских сказках Кощеева смерть находится на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц спрятан в ларце, а ларец висит в цепях на дубу. В сказке П. П. Ершова на дубе еще сидит ворон:
Сидит ворон на дубу,
Он играет во трубу;
Как во трубушку играет,
Православных потешает:
"Эй, послушай, люд честной!
Жили-были муж с женой;
Муж-то примется за шутки,
А жена за прибаутки,
И пойдет у них тут пир,
Что на весь крещеный мир!"
Это присказка ведется,
Сказка послее начнется.[1042]
В. В. Генинг, осмысляя представления о смерти и загробном мире у переселенцев в Вятский край III–V вв., приводит описание путешествия в загробный мир у небольшой дальневосточной народности орочи: «Здесь душе также приходится преодолевать семь препятствий. Сразу после смерти душа человека отправляется в загробный мир по прямой дороге. Вскоре от дороги вправо отходит небольшая тропинка, ведущая в загробный мир для собак. Если умерший — легкомысленный человек, душа его из простого любопытства свернет на эту тропинку и придет в собачий загробный мир. Там ее собачьи души начинают щекотать и играть с ней. Отсюда вернуться душа человека уже не может. Положительный человек не свернет на тропинку, а идет прямой дорогой. Через три дня душа увидит на пути столик с кушаньями. Пообедав, она продолжает свой путь. Через сутки душа добирается до конусообразного корьевого балагана, в котором ночует. К концу следующих суток душа приходит на высокую скалу с вертикально направленным сквозным отверстием. Здесь она теряет сознание и через отверстие падает на землю загробного мира. Очнувшись там, душа приходит в сознание и живет здесь пять поколений. После этого она отправляется вверх по реке в заоблачный мир, сначала в виде железного старика с посошком, затем превращается в железную стрелку, далее — в утку и, наконец, в самом верховье реки — в железного червяка, в виде которого проплывает в отверстие во внутренней небесной сфере и продолжает путь железной бабочкой. Бабочка летит по «дороге угольного места» на лунную землю. В пути она решает, к которой из двух старух, живущих на лунной земле, она направится. Старуха выкармливает душу древесным углем, после чего душа принимает вид гриба-дождевика.[1043] Затем старуха сбрасывает ее с лунной земли на нашу землю, где душа попадает в какую-нибудь женщину и родится новый человек».[1044]
«Китайцы получили первые, наиболее полные сведения о Северном море (Байкал) и живущих на его берегах народах еще со времен хунну, когда в хуннуских городах селились китайские ремесленники, а на берегах Байкала долгие годы томились в заточении китайские посольства Соо-Ву и Коджи. По крайней мере, поступающие сведения однозначно говорили о стране динлин, или длинноухих, на берегах Байкала. «Еще жили там богатыри с человеческими туловищами и лошадиными ногами, покрытые длинной шерстью, свидетельствует Каталог гор и море (Шань Хай цзин). — Они хлестали себя нагайками по ноге и носились по степи с быстротой ветра, с криками «га, га, га!», как дикие утки в осеннем небе». Называя обитателей прибайкальской страны динлинами, источник подчеркивает: «Это были мрачные и унылые места, имевшие много колдунов», то есть, вероятно шаманов. Когда же речь идет о длинноухих, то место их обитания предельно локализуется берегами озера Байкал и скорее всего, островом Ольхон: «Народ царства вислоухих питается просом, живут на острове в Северном море. Города их стоят на море».[1045]
В. И. Даль: «Га, мждм, неправильно иными на письме употребляемое, для выражения изумления, испуга; русские употребляют его мало и только в виде крика: гагага, гогого, порск[1046] псарей, загонщиков и пр. Этим же возгласом подражают гусиному крику, например в песне "У речки птичье стадо". Гагать, гагакать, гагакнуть, кричать гага, гусем, по-гусиному; иногда то же, что гагайкать влгд. вят. или гайкать, кричать, шуметь бестолково, орать; перекликаться, аукаться. Чу, слышь, леший гагайкает!»[1047]
Охотничий крик дойдет до Германии. А. Н. Афанасьев: «Свиту Вотана или вообще Дикого Охотника составляют, между прочим, и тени умерших. Поезд этот сопровождается хищными, пожирающими трупы птицами, и между ними всех заметнее стаи воронов (ворон — вещая птица Одина). Вслед за шумной толпой мчатся с визгом и лаем большие и малые черные псы, которых Вотан возбуждает к гоньбе громким охотничьим возгласом: «Го-го!»[1048]
«На побережье Байкала сохранились памятники ранней поры железного века в виде городищ, обнесенных каменными стенами. Такие древние городища известны на многих мысах и скалах Малого моря, на острове Ольхон, бухтах Ая и Крестовая, на севере Байкала у поселков Зама, Горемыки и Лударь.
Крутые стены мыса только в некоторых местах обносились невысокой стеной или рвами. Перед главной стеной рвы обычно делались в два, а иногда и в три ряда и имели наибольшую глубину и ширину. Длина стен зависела от мыса и в общем достигала от 150 до 300 и более метров, ширина — 2–3 метра.
Внутри городища, расположенного на мысе Шибетэ, в районе пролива Ольхонские ворота, было раскопано погребение, где вместе с костями человека найдены стеклянные, янтарные и из мастики бусы, серебряная серьга, металлические части от седла и другие предметы.
На больших плитах гранита внутри городища на мысу Хоргой, на острове Ольхон, сохранились углубления, которые по местным преданиям считаются «китайскими ступами, в которых китайцы толкли просо».
Северным пределом каменных стен на озере Байкал являются стены, сохранившиеся на мысу Лударь и у поселка Горемыки. Южным пределом каменных стен можно, повидимому, считать сооружения на горе Доин-хошун. Обитатели городищ занимались скотоводством, охотой, являлись первыми кузнецами Прибайкалья и были знакомы с древнетюркской письменностью».[1049]
Динлины это серы в треухах, малахаях, шапках ушанках, ушастых (или с лопастями) шапках на меху; две лопасти кроют щеки, одна затылок, небольшая, четвертая лоб.[1050]
Военный взлет монголов в эпоху Чингис-хана, не является чем-то изолированным, а соответствует уровню военного дела раннесредневековой Центральной Азии, причем это можно утверждать совершенно определенно.[1051]
В ясе Чингис-хана можно увидеть сходства с римскими положениями.[1052] Чингис-хан разделил всех монголов на две части-крыла: правое и левое. Крылья состояли из десятитысячных туменов. Каждый тумен делился на тысячи, тысячи состояли из сотен, а сотни — из десяти десятков.[1053] Охрана хана называлась кэшик (кушаны-custos?) и состояла из братьев и сыновей лучших сотников-центурионов. Командовал охраной брат охраняемого — Джочи-Касар.
Монголы применяли децимацию. Самым маленьким подразделением у монголов была десятка.[1054] У китайцев: пятерка.[1055]
Вождь племени имел свое духовное знамя, в которое, как считали монголы, после его смерти вселялась его душа; она становилась гением-хранителем всего племени; монгольское знамя времен Чингис-хана это древко, верхушка которого обрамлена закрепленными на ней особым образом конскими хвостами.[1056]
Невозвращенцы стали причиной того, что сакское (юэчжийское, тохарское, кушанское) вооружение начало свое распространение на огромных пространствах от Японии до Восточной Европы;[1057] их укоренение проясняет появление у кочевников десятеричного пальцевого счета и алфавитов. Ф. И. Щербатской:[1058]
«Когда в начале XVIII в. русская образованность столкнулась в Забайкалье с тибетской, то, к обоюдному изумлению обеих сторон, система цифр у них оказалась одинаковой. Выйдя из Индии эта система завершила полный круг миграции и вернулась в Индию с противоположного конца».[1059]
Тюркологи до сих пор не могут разобраться с потрясением, пережитым тюркскими языками. Предметы споров фундаментальны: от состава гласных древнетюркского праязыка, до грандиозной ломки тюркской падежной системы, выразившейся в появлении новой, шестипадежной.[1060]
Этническая история монголов также до сих пор разработана недостаточно.[1061]
Латинский след обильно представлен в тюркских языках. Алт. қапқан (ловушка) от қап– (хватать, лат. capio), тур. курган (крепость) от кур– (строить, сооружать, лат. curo), и т. д.[1062]
Буддизм вызвал потрясение в китайском языке. Интенсивное распространение буддизма в Китае начинается на рубеже нашей эры и продолжается беспрерывно в течение всей кушанской эпохи.[1063] В истории Китая ей соответствуют периоды Поздней Хань (до 221 г.) и Шести династий (с 222 по 589 г.). Перевод буддийского канона с санскрита на китайский язык выдвинул необходимость транслитерации непереводимых терминов. В связи с этим впервые в истории китайского языка и письменности возникла идея фонетического письма. Важность ранних буддийских транслитераций как одной из возможностей выяснения китайского произношения в течение пяти первых столетий нашей эры является бесспорной. [1064]
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 145; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!