Отправляясь со мной на какой-нибудь песчаный берег или к лесопилке на плоты, «клюковка» брал с собой гантели и в перерывах между нашими заплывами качал мускулы.
-- И охота тебе с ними таскаться? -- спросил однажды я.
-- Во-первых, уже привык, -- ответил Рудик, -- во-вторых, когда прохладно, разогреваешься быстро… а в третьих, зачем Сталину хиляки?
-- Кому, кому?
-- Сталину... Мать говорит, только на него и надежда... а ему все мешают... в войну мешали... и сейчас.
«Клюковка» отложил гантели и, перед тем как броситься с разбега в воду, пропел куплет из песни, которую мы разучивали вместе в школьном хоре:
Сталин – наша слава боевая, Сталин – нашей юности полет!
С песнями борясь и побеждая, наш народ за Сталиным идет!
Мне нравился «сталинизм» Рудика-«клюковки».
Заканчивался первый год моей жизни в Горьком.
Глава седьмая
Два рулона толя
Считая «черный ход» тёти Шуриным владением, я пользовался им редко. Но как-то, наигравшись с мальчишками в футбол, потный и пыльный, я решил сократить дорогу до ведра с водой и рукомойника и, перемахнув через ограду, направился прямиком к задней лестнице дедова дома. И услышал голоса:
-- А про-опуск?.
-- Да будет у него пропуск!
Я замер под лестницей. Меня поразило уже то, что Юлинька и тётя Шура беседовали без крика и взаимных попрёков, а, так сказать, по-деловому. Не менее знаменательным было место беседы: именно здесь тётя Шура «принимала» работниц льнопрядилки, приносивших ей ворованные мешки. И было ясно, что она пытается в чём-то убедить мою тётку, которая, как я уже знал, работала в охране автобусного завода и в её служебные обязанности входила проверка машин, выезжавших с заводской территории, на предмет вывозимых машинами грузов.
|
|
|
-- С по-одписью и печатью?
-- Да со всем, что тебе на-адобно!
-- Всё равно бо-оюсь...
-- Эка ты!.. да там всего-то два рулона толя... крышу бы подлатали.
Пропуская меня наверх, женщины замолчали. Но, не дождавшись, пока я напьюсь через край ведра в коридоре, тётя Шура продолжила:
-- Коли б я тво-во начальника знала, на кой хрен ты мне была бы нужна?
-- Всё равно не мо-огу... – ответила Юлинька.
-- Тьфу ты, господи!.. Дожди начнутся -- вспомнишь! -- и тётя Шура сбежала во двор.
Весь остаток вечера она бегала за стенкой, оглушительно чихала и время от времени выкрикивала:
-- Не может она, видите ли... Я с тремя детьми – мо-огу, а она, бездетная, не может!
Мать недоумённо поглядывала на Юлиньку, а та штопала носок, делая вид, что её это не касается.
Через пару дней в наш двор заехала полуторка. Такое случалось не часто, и, услышав шум машины, я выскочил поглазеть. Ко входу пристройки, через которую попадали в дом тёти Шурины квартиранты, водитель выбросил два обернутых в промасленную бумагу рулона и тут же уехал. Я помог тёте Шуре перетащить рулоны в сарай и, получив от нее за оказанную услугу с полдюжины огурцов, вернулся к своим делам.
|
|
|
А в понедельник тётка не пришла с работы.
Уже ночью мать спросила через стенку:
-- Александра, что с Юлинькой-то?.. Не знаешь?
-- О-откуда?
-- Может, в милицию сходить?
-- По-ойди.
-- Или утром на заводе узнать?
-- У-узнай.
Утром к нам пришёл участковый.
-- Вы хозяйка домовладения? -- спросил он, войдя в «парадное».
-- До-омовая книга у меня, -- ответила тётя Шура.
-- Покажите.
Они поднялись по лестнице и вошли в тёти Шурину дверь.
-- Гражданка Зубкова... Юлия Васильевна... здесь прописана? -- то ли спросил, то ли удостоверился участковый.
-- Зде-еся... на хо-озяйской половине... за стеной.
Сапоги тяжело протопали над «парадной» лестницей, и дверь широко распахнулась:
-- Тут?..
-- Стучаться надо... и здороваться, -- сказал я, поднявшись с табуретки.
-- Ишь ты!.. весь в мамочку... по тебе колония плачет.
-- Никто по мне не плачет.
-- Евгений! -- крикнула тётя Шура. – Да он не её... старшей сестры. Юлинька-то незамужняя.
-- Всё равно нечего язык распускать. А то так поздоровкаюсь, что не поздоровится! -- и участковый рассмеялся над собственным каламбуром.
-- Да вы про-оходите, про-оходите... гостем будете, – умильно приглашала тётя Шура.
|
|
|
Милиционер проследовал в горницу и сел в кресло, поправив кобуру с пистолетом и положив на колени кожаную сумку:
-- Ну, показывайте, где прячете...
-- Что прячем?.. -- опешил я.
-- Автозапчасти, инструмент, метизы, материалы... всё, что гражданка Зубкова с завода натаскала.
-- Да что она могла ната-аскать?.. Да более простецкой души во всём Нижнем не сы-ыскать!.. Да кто же на неё такое нагово-орил?.. Да что же это про-оисходит! -- скуксилась тётя Шура, и я впервые увидел в её глазах слезы.
Сам же я мгновенно вспомнил и о подслушанном мной разговоре, и о двух тяжёлых рулонах, которые вместе с тётей Шурой мы затащили в сарай. И меня охватил ужас. Сейчас этот истукан в милицейской форме с пистолетом и кожаной сумкой спустится во двор, заглянет в сарай – и нас с тётей Шурой отведут в отделение милиции так же, как отвели Хаджи-бея.
-- Где моя тётка? -- спросил я.
-- Была твоя, а стала наша... в предварительном заключении... Показывайте, показывайте! -- и милиционер поднялся из кресла.
Положив одну руку на моё плечо так, будто без этой опоры она была не в состоянии устоять на ногах, а другой зажав собственный рот, тётя Шура замотала головой и завыла:
|
|
|
-- Ребёнка хо-отя бы по-остеснялись... какие-такие ме-етизы?.. да нет у нас никаких ме-етизов!.. да ищите где хо-отите!.. да хоть весь дом переро-ойте!..
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 152; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!