Яко рабицу имярек нарекли, таки и тобя яе имеем нарекаю».
Nbsp; ЧЕРНОВЕДЪ. Коли видити что таино тако хотиши, что даже твому взору ведимачиму недоступно, так травину, что птичики щеглята любют, сонабери верх ее да листия лавровы, во прах столки да и яе во прах столки яко высохнет да траву дурман суши да во прах толки да с жиром нутряным свинячем столки да храни на погребице во баночке, а каки надобно три собе виски да темя да шеин задок да ложися и взор ведимач твой ярче во сто крат будет. Коли баба накрепко мужичину приворожити хотит да денигов то нетути ведимине алиже колдушку платити, так пусти, когда лунина полна на погост поидет да пятаком Хозяюшку Смертину воздобрит да могилину стару да мужичине нуженому соимяну сыщет да пятак покладет да землицы возымеет горстю да пусти чапат на ручеи чист да скрози землицу енту во тряпицу кладено водицы толику процедит да глаголит на нее девяти разов: «Как рабина имярек водицу сию отопиет, так от меня яко мертвяк от гробу не на шаг не отоидет. Таково и будет»! Пусти пути верно держит да в обрат не смотрит да молоча ход ведет свои. Коли бабина мужа свого рабиною сделати хотит, чтобыти на коленях пред нею ползал, яко псина да пятки еи лязал, так пусти волосин его да слюнеи да ногтеи да кровины да семя набират да клоки одежи да лапотин и мастырит куклинку по облику мужнину да со своих кос веревку виет трекратну, яко косина, да пока виет, глаголит: «Петлю рабску вию, пляту рабину имярек рабством совоим опляту. Таково и будет!». Каки свила таки во полуночи да луна во все девства полона доложна бытии пусти с волосяною веревки петлю матырит да на голову куклены надеват да в месте сукромно куклину на гвоздину подвеит яко виселиника да глаголит девяти разов: «Рабина имярек мил мне человек, топеря ты мои раб вечен, что повелю, то и делати будеш, меня век не забудешь, коли от меня уидеши алиже на бабу другу глаза поведеши, всмиг петля горло стянет да во избу ко мене тобя потянет, коли не поидешь, задохнешси да помрешь. Таково и будет!». А коли косы у бабины коротки, то пусти на похотю яру собе его мастрячит, а для того яки кукленку скатала, во голове еиною дырку плавит да со пиздыщы совоею пук мал волосин рвет да кровиною своею, с палицу добытою, иглою обмакнет да во дыру головну да воском залиет, а как застыло, иглу куклине во причинно место воткнет да глаголит девяти разов: «Будиши ты рабина имярек обо мне однои твоеи милои думати да на уме держати, как ко мне одною бежати да меня помяти, на мне мягокои полежати да будет твоя жила станова на меня веки стояти, как игла сия не опадати. Таково и будет»! Куклену спрячити в место сукромно. Коли жития богатого людина хотит, так пусти червонец злотом добыват да в миску его покладет с водою с трех ручиев во полуноч, когда луна полна набрану да глаголит девяти разов: «Яко вода течет да все омыват да с чертогов самого Княже Мафава вытекат злато омыват, так как я водиною сию умоюся да ее испию, буду богат. Таково и будет!». Умоитси пусти да испиет водицу, а червонец во лес снясет да зароет под дубом крепким да вертаетси без огляду да молоча во избину совою. Коли людина болеет силино, так пусти одежу неполоскану с людины ему неугодного покрадет да с ентою одежи куклину мастырит да во ведро помочитси да в ентом мочеве куклину три дня вымочит на лунине талою да глаголит кажду полуночу над ведром три раза да опяти сходит в него. «С меня болезти отоидет да во рабину имярек крепко накрепко воидет. Таково и будет!» опосля ентого, как три ночи прошли, пусти пойдет на перекрест далек да во ямину, скопав, енто дело выльет да ведро сверх дном кверху ставит да закапат, пятак кинет да чапат молоча да без огляду во избину совою ведимачу. Коли хотиши от знахоря али знахарки народ отворотити, так поди на погост да Хозяюшку хомеликом воздобри первачным да на перекресте погостоном сонабери горстю землицы да первачу щедро выстави да поди ко избине знахоря да поперек корылица с леву на праву сторону сыпани землицу погостону да молви семи разов: «Якоже по перекресту мертвяки не ходют ножинами да его же не топчут, так и ко тобе ножины людски не поидут да крылицо твое топтати не будут. Мне во дело, а Бесинам ву употешину. Заклято»! И тикаи быстро, порядок блюдя, во избину совою ведимачу. Коли из роду в род у семии делиса не идут да бедностя мучит, так откуп погостен творити надобно, а для того семи полтин серебром копити веси год нужно да нож востр готовити да петушину черного да на погост чапати, когда лунина совсем тала да на погост ступя, перекрест сыскати да петушине горло сечи да кровину литии кругом на перкрест во круге стоя, а во середе ямину ножом рыти да петушину во нею покласти да зарыти нож вотнув глубоко да семи полтин покласти да единожды глаголити: «Не петушину забил, а бедноту свою убил, не петушину схоронил, а бедноту свою схоронил. Таково и будет!» И чапати молоча да безоглядку во избину совою. Ежели хотиши, чтобыти баба мужа свого любити перестала да холодна по нем была, так лапотины ее покрасти надобно да на погосте Хозяюшку воздобря, наити могилину стару да бабине тои соимяну да лапотины ее прикопати во могиле, мертвячку закупом одарив да тринадцати разов наглаголя, пути в избу совою ведимачу держи да порядок блюди. «Как мертвячка мужика не желат да могила ее холодна, таки и ты рабица имярек рабину имярек желати перестанеш да привечати да холодна, яко мертвячка станеш. Таково и будет!». Коли портретина девахи имеется, таки молодец могет в нее Бесовицу похотну поселити, а для того, когда луна полна, он на перекрест поидет, портретину взяв, да порты сымет да свои вихор рукою ладит спешно да семя на портретину пролиет да крест на крест размажет да земелиною с середа перекреста присыплет да девяти разов глаголит: «Бесовица лиха, похотию горяча да не летаи, не броди, а во рабице имярек живи, поселяися да похотию со мною упиваися, наслаждаися, ко рабице имярек ступаи, во неи поживаи, да меня молодца хуем крепкого подзывати ее заставляи. Таково и будет!». Коли заклят людина смертоно, так пусти на перекрест дорожин идет да топор берет да железу мягкого свинтового серого да плошку железну да тряпицу да идет, когда лунина совсем на небесе тала на перекрест ступив, дровишек пусти готовит да близи перекреста костерок запалит да железо сие плошку да плошку на уголия восставит, а во середе перекрест ямку капнет малу да как железо мягко в руду оплавитси, во плошке то одежу скидат до нога да тряпицею плошку бярет, учтобы не обжечси да над ямкою присядет, яки по нужде, сел таки, да меж ног совоих в ямку руду лиет да глаголи три раза: «Руда кипит да блестит, тяжела она да верна да вберет она со меня все черны колдовски заклятия да дела руда в земелю ушла, все призоры да заклятия с меня забрала. Таково и будет!». На Чертов перекрест поди за деревню, когда лунина вовсе тала да щепотю пылины с перекреста возымеи да крест церковен сломи напополам да на перекрест броси да ко лавке купца толстого скупердяя подаися, порядок ведимач блюдя, да щепотину пылины сеи на крылицо лавки и броси да молви: «Яко на перекресте Чертовом не шиша не растет да пусто, таки и к тобе люд не поидет да денегу не понесет да тобе пусто век будет. Заклято!». И тикаи во избину свою ведимачу, порядок блюдя. Коли кофтеику милому бабина свяжет да когда вяжет на кажду петелку да запетелкою сказ кладет неустано да своих волосин во шерстю вплетет, таки мужичина век ее толико и будет. «Пляту да вяжу, сетию сладкою рабину имярек оплету, обовию крепко накрепко, ко собе примотаю да привяжу, коли куда на сторону поидет, запутаетси да упадет, дороги не наидет, ко мне придет. Таково и будет!». Коли у купца, когда во лавке он своею, смогеши пятак занятии, так на погост пути держи да Смерти Хозяюшке покланися да каменюгу сыщи болишу да приподняв его пятак под него поклади да глаголи тринадцати разов: «Пятак покладаю, его Смерти в дар вечен возлагаю, у рабины имярек достаток да прибыток навеки вечны отбираю, коли долг со меня вопрошати он зачнет, так смои Смерти дорогу переидет да на погост во земелю могилину соидет. Заклято!». С погоста проч тикаи да порядок блюди. Коли бабина хотит, учтобыти мужичина при неи был век, так пусти колицо припасет злато да как на лунине полною кровина ее бабия поидет, так ею и натрет колицо да трет долого да глаголит неустанно, пока губия да язык моч шевелитси имеют: «Кровина отошла, красна да липка во злато тру, ее втираю, рабину имярек ко собе прибиваю, как зачнет он колицо сие носити, так станет меня шибко любити, с одною мною житии, да меня лелеяти да миловати. Таково и будет!». Коли же мужичина скрози колицо, когда лунина полона свое семя пустит да туто же колицо сие на палец милою рабице наденет, то век она с имо токо и будет да когда колицо на руку еи одеват, пусти во уме словеса молвит: «Как семя мое скрози колицо прошло, таки и в рабицу имярек век входити будет да одного меня отныне любит да голубит, привечает, других гонет да соотвергает. Таково и будет!». Коли с люда что за дени потянула да но собя порчину потянула, люд слушая да смотря, так за иконкою святою во церквину робятенка пошли да иконку сию во печи сожги да на огони печнои глядя присталино, девяти разов чти: «Как Бес Огневои икону пожирает, в пепел да прах превращает, так и мою потягалицу Бес Огневои со меня возими да спали, дымом во трубу печну прогони. Таково и будет!». Вечере опосля того, как с собя потягалицу Огневиком извяла, прочти пред иконою Черною: «Не во имя отца, сына да святого духа, а во имя Троицы Диаволискои, молитву возношу, бога да ангелов кляну, а Бесов благодарю да о здравии своем прошу, даи мне Троица Черна, здоровие крепко як булатныи топор литои да ум хитрои да силу Бесову да достатку верноко, учтобы все зло от меня отлетало да во прах творилося да во трубу улетало. Нима!». И спати ложися. Укороули, когда покоинка новоприставленого с церковки погостоною вынесут да за ними притулися да когда людины отоидут, мертвяку новоприставленому полтину серебром поклади да глаголи три раза: «Мертвячина новоприставленыи, в Царство мертво уставленыи, созабери все с меня неугодное, черное, злое, нашептоное, наколдовано да наурочено, накручено, насурочено, забери в могилину, уняси на веки вечны, бесконечны, я тобе уплатила. Таково и будет!». И проч ступаи, да молоча и в обрат не гляди. Таки от всего, что в ремесле набрала отчисти мети будеши. А деток совоих научаи: на сон грядущ пусти чтят: «Не во имя отца сына да святого духа, а во имя Сотны да Диаволов его верных, слава тобе Сотана слава и почет да восхваление, благослави нас и сохрани во сне грядущем. Даи нами отдыху да утоления да сил новых на дени завтрашен. Нима»! Таки пусти для началу чтят на кажд вечере предо сном грядущим и здоровы будут да умны рости. Коли зимою лютою извести вражину надобно, так исподнюю одежу покради его со двора полоскану да во корыте воды горячею замочи ее в полуночи да пыли с мест гибелиных припасенною во корыто мешаи да три дня умочи, а потома отожми мало на перекресте да воду слеи да корыто спали употом, а исподне затяни во узел да на елю умотаи да глаголи тринадцати разов полтину под елю покладя да чарку первачу выставив: «Бес Морозеи, ломи да скрути рабину имярек во пути до костеи пробери его да стужею продери да сон наведи на смерти люто стужею изведи. Чары мои ведимачи не сняти да не отшептати, как сказано да таки и слажено. Таково и будет!». От древа чапаи во избу ко собе, порядок блюдя, да корыто то спали не забуди. А коли девка, мочи нет, за молодцем бегат, а он ее ведати не хотит, так колиже от любови страстоню сохнет она да кручинитси, таки пусти, коли мочи нет, исподнее с собя снимет да на мороз лют вывесит да глаголит три раза громко да хмелины чарку выставит да сала шмот доброго: «Бес Морозеи, пробери меня до костеи, остуди печалю да дурю с меня остуди да отведи голову студи, сердце холоди, забыти рабину имярек мне вели. Таково и будет!». Черну икону выстави важно на стол, скатерою черною устлан, свечу черну подпалив да сказ держи верен самому Сотане сказ девяти раз да поклон девятин клади: «Бес Стана, Велик Княже, с небес попран неправедно, молю тобя да восхваляю во вечно веки вечны бесконечны, а ты остереги меня от беды всякою да старцев молебных с попами гадостными да бесчестия да от всякого люда лихого да молебного да коли кто супротив меня хоти глазом поворотит, умори их безропотно да от меня горе отверни. Нима! Нима! Нима!». Коли мужичину надобо под собя заимети, так свечину церковну бярет да во лес темен, когда луна полна, идет да на серед перекреста лесных троп алиже дорожин встав ликом во Западну сторону, сказ ко Янарею Бесу лихому держит девяти раз верно да громко да свечину снизу подпаливат, кувыркнув ее: «Княже Янареи велик да ярою похотию наделен могуче да сниспошли похотю ярою да на рабину имярек по плотю его да в живот его да во сердце да ум да все жилы да пожилы да кажду кровиночку да лихорадкою по мне телеса его затряси похотною да ко мне гони верно да быстро. Нима! Нима! Нима!». Свечу на перекрест ставити, а самои, порядок блюдя, чапати во избу совою. Под дуб во лес поидя, опосля закату под полуноч три полтины серебра зарои да первачу выстави да гостинцев с лабазу сестных да сладости да глаголи девяти разов: « Мафава Бес, златом да серебром со камениями богат да славен, вот тобе гостинцев, да вся душа моя черна да телеса, Бесам отданные да в обрат не забрати, буду веси свои век Бесам послужати да как помру, пред судом стану коли туто нужна таки пошлют да и буду далее творити темны дела да сказ не в том, а в том, что пришла гостинцов поднесла да вопрошаю о житие сладком, умолю, чтобыти во достаке мне житии да не тужити нужды не нюхати да денигу копити. Таково и будет!». На реку поди во полуночи да когда лунина на небесах полна да ножом своим палец безымянои на левою ручине совоеи чути режи да каплю крови во реку пусти да глаголи девяти разов: «Кровию тобе клянуся, Бес Аспид, Княже Водянои, вседержавен глубин да просторов водных, а во том клянуся, что верно делу Бесовскому служу да во веки со пути черною дороженики не сверну да ходу не убавлю, а ты меня яки дно речное вода укрывает яко ты меня тыном своим укрои да от вражин да всего лихого укрои верно. Таково и будет!». Одежу скинии до нага да выкупаися, с головою окунаися да сохнув одежу накидываи и во избину совою поспешаи да порядок блюди. Коли из бабы алиже девки порядку строго воспитанию потаскуху сделати надобно, таки сыскав бабищу пропоицу да потаскуху, пятак еи даи да упроси с ее пиздыщы волосин срезати да волосия сии во хмелини тринадцати днев лунины талою настои да цеди да тринадцати разов глаголи на хмелину сию: «Как потаскуха весде ходила да блудила, хмелину глоткою лужоною своею цедила, таки и тобе отныне, рабица имярек, по деревням ходити да с кем попало блудити, яко сука бездомна житии да хмелину чарками питии, в подворотня житии. Таково и будет!». Коли порчина во телесе засела, так когда лунина тала вовсе во получе во лес поди в ночи да иглу припаси за ворот да во лес ступя полтину серебром поклади да Енарею поклон клади да осину болишу сыщи да совокруг нее три раза обоиди супротя солнышку, глаголя: «Во лес пришла, Янарею поклон поклала, полтину серебра принясла да кровину свою пролила, с нею порчу отдала, порча во осину вошла, во корни пошла, во землину ушла, со меня с кровиною отошла. Таково и будет!». Иглою палец безымянои на правою ручине коли да крови крапи под осину да иглу воткни под осину во земелю да уходи, во обрат не глядя да молоча до самою избы. Али не во лес да во поле поиди, тако же да полтину Халею поклади, как на поле ступила да поди, где травы полыни не считано да лапотки скидаи да глаголи три раза, во Западну сторону лик свои обратя: «Бес Халеи, хозяюшка полеи, товоя трава полыня высока да от всяко зла верна, кровину тобе даю да уроки со меня забрати со нею прошу, как кровина с меня отоидет, все наностное в землю уидет, ко мне назад во век не придет. Таково и будет!». Палец коли на правою ручине безамянои да уходи молоча да без оглядку. Яко зима на дворе, так полотенец нов готови да бел да две политы серебра да водицы крынку малу да на погост поди, коли могила свежа тобе соимяна поивилося да Смертину Хозяюшку погостнону верну полтиною воздобри да на могилу нужну придя, что свежа, полтину серебра поклади да водицею умоися над могилою да полотенецем вытрися да привяжи его на крест, три раза глаголя: «Ко тобе пришла, полтину тобе поклала, чтобыти ты урок мои со водою во могилину землю забрала. Таково и будет!». Коли рубль серебром за печ бросиш да девяти разов сказ покладеши: «Бес Домовои, вот тобе рублик серебрянои, плату прими, от вором мои дом храни, их от избы моеи отведи, к избе подоите не даваи, обоити стороною ее вели. Таково и будет!». Коли с мужичиною своим раскандалилося да он пити хмелину побег да быстро верни его в избину, для того лапотины постави на порог его да в каждою по свечине церковною кверх тормахами разожги да молви: «Никуда не поидеши да не побегеши, ноги Бесы тобе подпалят, да подкосят, враз домои ко мне в избину возвратят. Таково и будет!». Как ко избе усмотриш вертаитси, так лапотины то и прибере да прячи, воск вытряхнув свечи сгасив левою ручиною. Икону святу во печи спали да глаголи: «Вот Бес Огневои, тобе угощение сладко, икона свята, ее пали в уголия преврати, а мою избину да баню со лабазами да хлевами всегда строною обходи, пожарища во неи не твари. Таково и будет!». И коли сие сотвориш, так пожару тобе не будити во избине да хозяистве твоем. А коли проклясти вражину надобно, так поди во лес темен да хмеленным почти Янарея да и Синеонушки сопокровителю рода нашего не забуди чарку выстави, якоже к нему пришла да подсобию его заручася, встани где овражек да на Западну сторону ликом и глаголи тринадцати разов к ряду заклятие злое громко да кажд раз сплеваи чрез правое плечо смачно да зло: «Заклинаю да проклинаю словом злым вражину мого лютого да на бесчестие его обрекаю да на житие постыло, яко ему не ходити по знохаркам да колдушкам да навет мои злои сколи не снимати, во веки не снятии, так проклятым и помирати, проклят, проклят, проклят. Заклято!». Чапаи не спешно во избину совою да порядок блюди. Коли смерти кому желат людина, так пусти во церкву поидет да двенадцати свечин купит да во канун заупоконен их куверх ножинами ставит да подполит да глаголит тринадцати разов: «Сестрицы тосковицы, смертны поминалиницы да страдалиницы, доченики Бесовы, Ирода лихого, вы встрепенитеся на огони богохулен да по рабине имярек отпевален да смертен да летите да его со свету белого извядите во черед быстер да лих. Нима!». Вражие сорокоуст заупкоен закажи да с церкви вон. Коли с раку клешню возимеешь да ссушишь сыру неварену да во прах растолкеши да с прахом сим свячу воскову слепиши, якоже церковна да во церкву поидеши, порядок блюдя, да ее в канун заупокоен выставишь да тринадцати разов молвишь: «Рак жил да отжилси, во рабине имярек поселилси, схватилси да рабину имярек на извод повел, во могилу свел. Абара!». С церкви вон, как сорокоуст заупокоен вражине заказала. Алиже рачину во печи сушиш живым да во прах столкеши да прах сеи Смертину четвертию первача воздобрив на тринадцати днев прах сеи на могилине безымянои оставиши да чарку первача в закуп выставиши, а как тринадцати днев минуло забереши прах да вражине во едину сыпиш да во уме же и держиж: «Рак жил да отжилси, во рабине имярек поселилси, рак сох да сдох и рабина имярек сохни да сдохни. Таково и будет!». Коли хотиши вражину на погибелю сердцем спортити, так алиже баба то на погост поди да Хозяюшке полчетверти первача стави да курине на могилине безымяною секи горло да кровину леи да сердце выняи, а курину туто прикапываи да иди во избу свою, порядок блюдя да крест мал во сердечко куряче нитею черною вшеи, вспоров его ножом своим да сердечко прикопаи под избои рабицы тои, а словов туто и не нужно и таки будет сердцем страдати да исходити, якоже исус упырь на кресте мучилси да исход жития имел он в муке. Коли дитя спортити надобно, таки сот кусок возими с медком сладким да ножом своим ведимовским напополам разрежи да на погост поди да Хозяюшку четвертиною первача воздобри да могилину наидя, дитя не жившего, сот кусок поклади да глаголи тринадцати разов: «Ты не жил и ему не даваи, с собои уводи, дави, забираи, привечаи. Таково и будет!». А втору половину сот дитю скорми. А коли надобно рабицу брюхату извести, так волосины с косы ее возымети надобно да яицо курины черною да ее имати да на яицо волосины ее намотати да яицо иглою проткнути, курине брюхо пари ножом да пока биетси, яйцо внутри да зашеи нитями черными да няси ее близи избы рабицы та прикапываи курину, глаголя тринадцати разов: «Дитя в утробе повернетси пуповиною обовиетси да задохнетси, загниет да рабицу имярек изведет. Таково и будет!». Коли лапотины вражины покрадеши да на болото поди да по дороге по каменюге в лапотины клади да в жижу болотну лапотины топи да глаголи: «Жизни судиба твоя рабина имярек воспяти пошла, во тину непролазну вошла, беды на болезти нашла, загнила, во спяти ушла. Таково и будет!». Полтину серебра во болото кини да тикаи молоча да безогляду до избины совоеи. Колиже слепити рабицу надобно, так курине черною на перекресте во полуночи голову сяки ножом ведимачим да кровину спусти да главу отсеки, а ее тута прикопаи да чапаи да на крылицо рабицы голову курячию поклади да глаголи тринадцати разов: «Бесы кровушку пили, меня ведимину за угощенице чтили, я их сюда привела да башку курячу поклала, как глаза курячи не видют да не увидют, так и Бесины глаза рабицы имярек прикроют, белимами закроют, во век она не прозреет да слепа и помрет. Заклято!». Тикаи молоча да без огляду во избину совою. Петушину готови да рубашину вражины покради да на погост спеши нож взяв не свои, а един раз да полтину серебра поклади Хозяюшки, а на перекрест погостен ступив петушину в рубашину соверни да ножом в брюхо алиже грудину коли да глаголи: «Лихо да Беда, Бесы Черны крови ждали, плоти желали да дождалися, кровушкои петушиною разговелися да не засиделися, пошли рабину имярек искати да с него кровину жати, ножом его сечи, рабине имярек до погосту недалечи, не год да не полгодок, а сорока днеи отмерено да так и велено. Таково и будет!». С погоста проч да порядок блюди. Коли часики у вражины имеется да покрасти их сподобится, так часики сии молотом беи во ровно полуночи мелко да в мешечек черен да подвяжи да на погост поспешаи полтиною Хозяюшку воздобри да могилу соимяну вражине сыщи да мешечек на неи прикапываи да пятак поклади да глаголи: «Не часы поколотила, а судибину рабины имярек разбила, не часики встали, а все дороги жизни для рабины имярек пропали, ноги встали. Таково и будет!». С погоста проч чапаи молоча да без огляду. Когда ведиминою силиною собя почуюши да знак на собя Сотанин покласти решишси, то сил девятикратно возымеш три иглиночки бяри да туши писчеи да иглиночки, когда лунина в полуночи полна, черною нитию крепко умотаи да туши в ложку да грудю свою обнажи пред свечею черною да макни в тушу иглиночки да молви: «Луна полна да Западна сторона темна, прими меня Сотана, знак твои печатю на собя кладу, в верности тобе присягну, воборот не поиду, грехи молити не начну, к богу на поклон не уиду, толико вперед по дороженики иду, дело Бесовско на плечах совоих несу. Клянусь!». И каки иглиночки обмакнула, то стечи даи да на левою груди пяти точок коли глубже под кожу да не пикни да радуися и Сотанин знак на тобе будет и девятичисилие верное. Молися верно Иродиане пред иконою ее. «Иродиана урочница полуночница Бесовица похотна да жестока ты меня ведимину соукрываи да вражин моих рви да терзаи, меня защитою тыном каменным прикрываи, а вражин моих огнем жги, пали, дери от меня их отводи, меня собереги. Нима! Нима! Нима»! Да поклонися девяти раз, сказ держа, девяти поклонов отбеи. Коли на погост поидеши да могилину наидеши безымяну Хозяюшку задобря первачком да на могилинке хмелины щедро полиеши да копаи и коли червя земляного наидеши, то ищи собратиев его да числом тринадцати да собери их да неси да водою горячею омои чисто и они пристаятся да суши на солнце, мухин отгоняи, а то утухнут, а как сохнут ломки станут, толки их во прах да глаголи на прах сеи тринадцати разов: «В могиле сидели, кости мертвые ели, силу мертвяцку возымели, я ведимина вас погубила, сушила да Княже Аспида сим не прогнивила, за каждого червя людина погублю от жития таки верна да доля черна. Заклято!». Прах сеи береги да чути в едину кому сыплеши, умрет да утра не доживет, коли мертвяк то во могиле силен был: то ты зри взором своим. Коли младенца одежу исподнюю покрадеши да на перекресте погостоном Смертине Хозяике агнца божиего ножом совом ведимачим горлом кровину пустиши да поидеши да могилину дитя некрещеного наидеши ентому соимяною да одежку его на могилинке сеи прикопаи да глаголи девяти разов: «Ты не жил и ему не даваи, вот тобе медку сладкого да молочку парного да яичек белых три яичка, а мне Сотана три годка даст. Таково и будет!». И ступаи проч со погосту, а Стана тобе за младенца сгубленного три годка жизни подарит. Коли хотиши, чтобыти вражина товои в бане люто Бесом Банным испарен был да на смертю, то бяри хмелины первачною да черного хлебушка ломоти да во полуночи енто снеси во баню вражины половицу приподняти да хлебушек туда поклади, а хмелину леи под печурку да глаголи тринадцати разов: «Бес Банои, угощаися да наказ возымеи, как рабина имярек придет да мытси жарко начнет, веником дубовым хлыстатси, паритси да плескатси, ты выходи да сердцо его дави, грудину жми, изведи, изведи. Таково и будет!». С бани вон да тикаи во избу совою да порядок ведимач блюди. ПРИШЛУЮ ВЕДИМИНУ СОГНАТИ. Коли ведимина кака в округе силина пришла явилося, так сгони ее, а для того имя ее знати тобе надобно да два пятака, которы на глазинах ведимины помершеи когдати леживали да на перкрест погостен во полуночи поити надобно да Хозяюшку задобри серебра полтиною да на перекрест погостен ступя, ножом своим булатным ведимачим пиши имячко ведимины, что пришла во краи твои да на имя поклади пятачины, мертвячи силою одарены, да глаголи девяти разов: «Поклон Хозяюшке Смертушке бию да пятачины силины кладу ими ведимаху пришлу …….. прикрываю, силы ее во краю моем лишаю, пусти идет туды, откели пришла да тама и творит свои дела, а тута земеля моя, мне она Сотаною вверена да туто мне творити колдовство, вершити, мне на земеле моеи и бытии. Таково и будет!». Коли за гостинцы дитятке какому паличик иглинкою поколеши разок да на тряпицу кровины пладою невинною сокрапиши да тряпицею тою все телесо свое оботреши во полуночи, когда лунина в рост идет да под ложе свое тряпицу енту покладеши да спи на нею кажду ноч сладко, а каки луна на небе силу полну возымеет, так во полуночи на перекресте дорожин за околицею спали тряпицу енту да глаголи девяти разов: «Тобе Сотана душа молода да свежа, а мне молоды года да краса на долги лета. Таково и будет!». Тако ты посвежеш да года млады на собя поимеш, а Сотанин стан душеникою восполниш младою. Когдати ведимина алиже колдушок порчелиниками лютыми прослыти хотят да во дни алиже часы считаны люд смертно портити желают да иного творити и не смогут таковы да недолог век их будет да тринадцати годками отверен с тои полуночи, когда силу люту смертну возымеют ну а коли и рады сему, то могилину искати надо да не ту, что на погосте, а ту что в поле темном черном травою, а не хлебом да просом поросшим да могила та безымянна бытии должна, порядок таков древний: на ту могилину каждо полну луну первача носити дадобно да гастинцов иных да не скупитси на четверту луну да нож уготовити булатен да подгадати, когда полуноч придет на могилине стоя палец безмянои на левою ручине собе ножом порезати толику да кровины на могилину проронити да тряпицею подвязав нож вогнати по саму рукоятю во землину да присыпати учтобы не забрал никто, а то помреши в раз да нож вгоняючи три раза глаголи: «Собя ножом булатным секу ведимовство страшно творю мертвяцку силину окаяну неусмерену во собя сажу, мертвячине кровину свою лию да с силою его в собе уиду да тринадцати годков люто ведимовство творити зачну, людин божиих много во могилы покладу, пока людин порчинами извожу, дышу да живу, таково тринадцати годков мертвячине служу, а опосля каки тринадцати годков минет, за ним в могилину соиду. Заклято!». С могилины ход во избину держат да с мигу сего жизня ведимовска мертвяку поручина да зло творити кажд денек люто желание будет. Коли людина приставитси собрался от болезни страшенною да совсем слаб, то чрез родну могилину года продлити можно на долго не надолго, но поживет толику еще для того на погост слаб людина сам идтити должен, иглину прихватив да мешок во нем водица во четверти да пятак во карманах коли родна кровина тама схоронена да полу мертвячина одного снем на могилину придя да на погост ступив пятак пусти покладет на могилине до нага пусти раздеватся да чути обе ножны собе во ступнях иглою наколет, чтобы кровина толики пошла да на могилину становися родну да глаголит три раза: «Родна душа участя моя пришла, подошла Смертина за мною с дня на дени с ночи на ночу придет, меня ко собе приберет, от неё никто не уидет, токмо сроку упросити могет да ты родна душа ко Смертине поди да за меня глас держи, упроси ее сроку мне дати покуда в ентом годе мне на погосте во гробу не бывати сколи капелин с ножин моих во могилу твою просочилося упроси стоко мне годочков отмерить перемерить жизни мне покуда толику отмерить. Таково и будет!». Ножины пусти омоет водицею, что припасена толики во мешке была да уходит во избу да в обрат не зыркнет, а то на месте и помрет. Коли портретинка мала-мала вражины заимелося, так муку ему мастырити можно да мука такова будет, что вражина власа на собе рвати зачнет да волчарою выти да зубами скрежотати, а для того портретину взяв, поди во церквину да порядок блюди да свечу купив, сорокоуст вражине заупокоен закажи, а под канун заупокоен тихи немаятно портретинку суни да свечину выстави запалив, глаголя: «Как люд упокоиников тута поминает, слезу проливает, речи скорбны молвит, причетает да так те речи рабину имярек коробют да ломают муку на него посылают каки люд мертвяков тут поминает свечи возжигает, так свечи коптят, а дыма да рабины имяреклетят его дурят, с ума разуму ведут да сведут да опяти мучати его зачнут. Абара! Абара! Абара!». С церквины проч ступаи да порядок блюди как велено нам. Коли бабина как младости возымети хотит да не богомолина, а душою чорна так, как девята ночина в месяце июне от луны токо-токо, как наливатси зачнет обоидет три колодца соседских во полуночи да три ключа да три озера все в одну ночину да ко утру намаявшися водицу в избину добыв, приняся, до нага пусти раздеватся да тряпицею белою в водицу силину сию макая молвит: «Вся вода не бога да не моя да юда божиего да не церковна, а самого Княже Аспида да в неи силина силиная молодилиная, она с трех клодцев набрана да с трех родников уготована да с рех озер собрана да свежа она да чиста она все жилы пожилы мои да телеса она омывает да кажду мою кровинушку молодит, а Княже Аспид на меня зрит, глядит на мои телеса да на мои волоса да не молебна моя глава, а ему отдана ему верна да душа моя черна да разум не молебен как вода вечна свежа, так и мне свежестя да младостя на долги года. Таково и будет!». Коли на погост ступиш да Хозяюшку пятаком воздобриш да ко часовне отпевалиною поидеши да пылины с дороженике ко входу ее ведущеи возымееши да пылину енту прибереги да с теста колобок сктаи да в пылине сеи катаи яко слиплося на него она да поди ко избине вражине да к крылицу его катни колобок сеи да глаголи: «Катиси да вертиси, ко избине рабины имярек докатиси, а как кто тобя от избине пнет, так дороженику рабине имярек в отпевалиню распахнет, а та дороженика рабину имярек на погост поведет, закружит, затужит да уведет, заберет, во могилу сведет. Заклято!». Чапаи во избину свою да порядок блюди. Коли совет да сказ верен нужон, то свечину черну готови да миску да на погост чапаи, пятачину прихвативши во полуночи пути веди да на погост ступив, пятак поклади да молви Смертине то, что за советом притопала да лужицу сыщи да с нее немутя водицы в миску черпани да место удобно сыскав среди могилин миску на земи стави да рядом свечу черну возожги да с головы своею проч помыслы все, а токмо вопрошаи Хозяюшку казати тобе ясно дела верны, ведимачи подсказы, черны поступи да зри, зри долго и все во воде явитси яко ясно как дома то не увидити ни враз каки все что вопрошала явитси да смотри не пужаиси, что бы то не увидела, а то в раз полегеш туто де мертвяка алиже Бесины погостного напужавшися ну и как смотр кончен водицу назем туто же и слеи, а миску припряче в углу постном, что ко Западная стронушке ближе и чапаи во избину совою порядок ведимач блюдя. Репеиник, что на погосте в полуноч на исходе лунины талою силу велику погану имеет да коли тринадцати репиев во хату чрез окно кинути али будучи покласти, то в ентою избе семие живущеи ладу не будет вовек, а кидаючи али кладя сказ таков глаголити надобно: «Яко репи погостны сухи да колки, тако раздоры в избине ентою отыне верны будут рабина имярек с рабицею бранитси да лаитси не житии, а маитси да якоже репии погостны цепки, таки и слова мои верны, сцепятси да вовек не отцепятси, во рабину имярек да рабицу имярек чернота вцепитси, во стены избяны вживетси да во век не изведетси. Таково и будет!». А коли на погосте еля рост имеет, так нож свои готови да полтину серебра да петушину черного да когда луна талостию изоидет во полуночи на погост чапаи да полтиною Смертину Хозяюшку воздобри да елю сыщи, под которою петушине голову сяки ножом ведимачим да кровину леи путушину как битси затихнет под елю покласти, а с ели тринадцати веток возымеи да пути держи ко избине вражины да от корылица задом пятяся ветки еловы покладаи поперек пути, одна за другои да глаголи на кажду: «Как еловы ветки похорона кличут да ведут, так и дорожину рабине имярек на погост стелют да мостят, скору погибелю рабине имярек вестят. Таково и будет!». Коли головина али нутро дюже силино болит у людины да тама алиже порчина кака стара засела алиже чо ино, так три месяца к ряду вынос творят да переклад на нищего, а для того три пятачины готовят да как луна совсем уж тала на место болино пятачину тканию белою приматывают на всю ноч, а утрем пятак, как тока проснувшися, нищему к церквине сносят в шапку и кинути, а тканию на перекресте сжечи, глаголя три раза: «Болезтю отдала да подмот спалила, сожгла. Нищему в прок, да Бесу оброк. Закляла!». И тако еще два раза в месяцах, ходом идущих подряд. Колиже мужичина али молодец пятак начистит да блеску, яки злат да кажду луну полну с девяти месяцев кряду во полуночи семя свое добыв, его до суха в пятак сеи вотрет вмазывоя неустано да его хранит под ложем своим да в очеред каки девяти месяцев проидет да пятак сеи пусти во кармане своем носит и на того мужичину бабины яко пчелы на мед тянутси зачнут да сами яго во сеновал да во луг тянути соблазном теша да похотию ублажая. А славов таиных туто и надоти нет. Коли клубок шерсти болишои бабина берет да пред тем днями, когда лунина дюже силою налиетси на погост поидет да Хозяюшку хмеликом почтит да с вечере пришедши да за ноч одну на погосте баба сия носки милому свому свяжет, глаголя неустанно: «Вяжу да пряду да то носки непросты, а ходилиники верны, они тока ко мне рабину имярек ведут да влекут ходом дивным скорым ведут, на сторону не уведут, ко другои бабе идти воспретят да от избы моеи далече рабине имярек ходити запретят токо ко мне однои ведут да влекут, зовут, верно ведут. Таково и будет!». Да носки енти на следущ ден, как с погоста вернулося, надети и надобно, что мол на зиму студену заготовила да примерити надобно. Коли порог бабине на мужиков закрыти глухо надобно да так, чтобыти не один неприжилси да коли ужилси ко, так мер, яко муха да кажд год таки для того надобно с тринадцати крестов старых погостных рабице соимяных по щепочке ножом ведимачим состругати да икону святу в щепу сколоти опосля да икона рабице тои соимяна должна быти да все енто перемелица да ножом ведимачим булатным покрошив на крылицо рабице сыпанути, глаголя тринадцати разов глаголя: «Тыном смертным да делом Бесоугодным тын вечен яко булат крепок да нетлен вершу да рабицу имярек на век ее за него сажу да не один мужик ко неи не придет да с нею не уживет, а придет да поживет да за год помрет. Заклято!». Сотворив, пути держи во избину совою да порядок ведимач блюди. Коли нитку шерсти красною скрашенои имеш, так мужичину собе нуженого зазвати могеши, а для того нитину сию на погосте будучи на крест могилины ему соимяною да старою повяжи бантом да пред этим Хозяюшку воздобри да мертвяка хмелиным да пусти провесит, пока луна растет девяти днев нитя сия, а как минуло девяти днев, так сыми поди да на избины дверю нитю сию повяжи да шепоток девяти раз поклади: «Вяжу нитю крепку да красну да не просту, а ведимовску да не вяжу, а привязываю, рабину имярек ко собе подвязываю, бытии ему моим силою погостною, могилиною заказываю да ко собе зову да влеку да свое получу, рабину имярек ко собе привяжу. Таково и будет!». С крылица прочи да торописи во избу свою, порядок блюдя. Перед началом делиса любого ведимачего что замол черен: «Княже Велик Сотана благости мне вразумеи да подмогни мне ведимине вернои тобе упомоги свершити делесо сие черно мною начинаемо во славу Твою Велику устами твоими пречистыми да помыслами да упомоги вели Бесам помогати творити мне делиса черные верою всеобемлимо воиско твое несметное да не во имя отца сына да духу святого пакостного да во имя тобе, Сотана да делу Бесовского. Верно да твердо»! А опосля делиса какого то либо ни было ведимачего чти: «Да будет приисполнено верно делесо сие Бесоугодоно да мною свершене во благо Бесовско да самим Сотанаю подкреплено да не будет попрано людом божиим да старцами молебными не в дни не в ночи не в полудено не полуночно силою Великою Бесовскою подкреплено. Верно да твердо»! Да при ентом свечу черну возожги пред иконою Троицы черною. Гречихи чистою шолупонену набери стакан да кашу добру вари, а когда во горшок ее кидаш да водиною заливаш, так глаголи трижоды: «Яко гречихи во горшке считати да за ноч не пересчитати, таки и денег у меня во избине несчитано будет да яко водица гречиху заливает, таки и водица ко мине да моею избе денигу да достаток намывает. Таково и будет!». Кашу сваря сиеши всю одна, маслом созаправив. Коли с рабицы платие какои неполоскано покрадеши, так ее на погот спровадити верно можно, а для ентого платие ееиное на тринадцати лоскутов длинных рви да на погост чапаи хмелины щедро взявши да на земелю мертву ступя, Смертину Хозяюшку погостону владычицу едро хмеликом воздобри, совет от нее держа, тринадцати могилин обоиди вражине рабице соимяных, забытых людом да на кажд крест могилин лоскут ее платия повяжи да хмеликом мертвячку воздобри на каждою могиле единожды глаголи: «Тобя мертвячка хмеликом угощаю, тобя почитаю, заклинаю, выкликаю во подмогу зову рабицу имярек ко тобе вяжу, в могилу ее свести хочу, тобя кликаю да зову, подмоги товоею прошу, сестер мертвячек твоих созываю, в круг вас собираю, ваши могилины отмыкаю вам сорока днеи гуляти да рабицу имярек искати, а еи не спрятатси да от вас не укрытси, каки не битси да не хитритси, всеровен час с вами еиво землине мертвою поселитси. Таково и будет!». С погосту молча да без огляду чапаи во избину совою. Мёду толику в горшечек мал налеи да тряпицею тонкою подвяжи в замот да на погост сняси на могилину мужичине соимяну да забыту людинами да Хозяюшку хмеликом воздобри да мертвяка тожеди да лунина вприбыти должна быти да на три ночны горшечек сеи и прикопаи на могилине, а как три ночины минет, его выняи да порядок блюди, на погост пути держа, да наглаголи на мед трижоды: «Сила мертвяка верна да крепка да мед сладок да тягуч силою ентою рабину ямярек ко рабице имярек привяжу да накрепко да яко мед сладок, таки и рабица имярек рабине имярек сладка будет да любови иха тягуча будет на век их. Таково и будет!». С медку ентого рабица сияже медовуху мутит пусти да милого свого и опоит. Коли достатку надобно, так воску нового с сот нажоват да рыбину свежу налима имают в реку полтину подав да хмелины четвертю славного да во избину придя на стол кладут на доску нову да нож остр готовят да чешую с налима начисто снимат да при ентом глаголят трех разов: «С водчин Княже Аспида ловлено да на потребу щедрую, да верную мне ведимине, делу Бесовому верною, да сколи чешуи снято да добыто, столи и полтин мне в карманы да сундуки придет, коли чешуя сия под моею избою живет да как заживет, от меня не уидет, якиже от рыбы сама чешуя не ушла, а мною взята, за дело Бесово да почет в мои карманы да сундуки серебро ручием потечет, яки река вечно течет яко и ко мне серебро поидет. Таково и будет!». Чешуя сию с воском в шар, яко яблоко скатати да под избу свою закопати с налиму уху сварити да семию своею накормити, а печени жарити да самои всю вкушати. Коли коса до задку отросла, то срежи да припаси да тын собе крепок твори. Мешечек длин, яко коса срезана пошеи нитями белыми да ее в него заправи да зашие с обоих концов да нитеи шерстяных и черных и белых и во цвет красен крашоных да и сини и зелен и жел припаси с аршин кажда да их покрути, навеи вокруг мешечка со косою своею родною веи, крути, наматываи да глаголи трираза к ряду: «Кручу, верчу, плету, мотаю, тыном собя соукрываю, сетю плету, любо зло отведу, кто глазом недобро поведет али говорок пошлет, кто проклянет али порчину нашлет, усе нитя шерстя во собя вберет, все в замот наперекос поидет до меня родною до телу моего не доидет, мою голову сберегет. Таково и будет!». Мотаню сию под ложе собе поклади да пусти там и почиват усегда. Как месяц сентябрь придет да Семин дени насупит, так как в ентот дени стемнеет, на погост поди, петушину черного взяв да первачу четвертю полтину серебром да медку толику да Смерть Хозяюшку погостону воздобри да упроси удачно дела свои вершити веси год ведимач поклади все енто на перекресте погостоном, что перв попалси да глаголи семи разов: «Смерть, Велика Хозяюшка погостна, что Вдовушкою черною тобя кличут, одинока ты да жестока да ты меня ведимаху не губи, а право суди, тобя сам Сотана почитает да боже привечает, ты строга да верна велики твои дела, ты меня не губи, а мне, кода прошу, говори, верно сули, помоги. Таково и будет!». Как отглаголила, чапаи неспешно во избину совою, порядок ведимач в пути блюдя. Яицо свежо с куры черною припаси да хмелины толику, а якоже полуноч придет, поди на погост да могилину стару безымяну соищи да яицо куратно прикапаи да хмелину на нею да проч с погосту, а чрез три дня вертаися да всек забираи да глаголи: «Со мною пошли, тобя отведу, плотю живую укажу»! Ко избе вражины чапаи да порядок ведимач блюди, а придя, подле крылица вражиего и прикопаи куратно яичко сие да хмелиною полеи да глаголи единожды да тикаи без оглядку слова не молвя во избину совою ведимачу: «Мертвяк незнам да безымян лежал, тосковал да стродал да сюды прибежал, туто будет лежати да рабину имярек поджидати, а как рабине имярек сюды ступати, мертвячина подле него начнет ступати, по ночам его пугати, кровину его сосати, якоже паучина с мушины кровину сосет, таки и мертвяк с рабины имярек усюже кровину высосет. Таково и будет!». Коли же мужичина бабищу приворожити желат, так пусти подол али платок ее покрадет неполоскан да на девяти лоскутиев длиных яго же рвет да хмелины четвертю готовит да на погост чапат, когда лунина полона да полуноч подошла, на погост ступив пусти на колени падат да поклонится да хмелины в чарку выставит на серед перекреста первого да далее девяти могил соимяных бабине старых да неухоженых ищет да на кажду хмелины щедро с четверти лиет да лоскут на крест крепко вяжет да глаголит девяти разов тихо: «Мертвячка тута лежиш да тобя никто не почитат да никто не привечат, а я приметил да почтил, а ты сдобрися да мине помоги, рабицу имярек ко мне привяди, да яко лоскут крепко к твому кресту вяжу, такиже и ты ко мне рабицу имярек привяжи, мине во деле ентом не откажи. Таково и будет!». Такиже девяти енти могил усеже обоидя, неспешно пусти во избу ко собе чапат да в обрат не смотрит да помалкиват. Коли мужичина какои собе в услугу потешну похотну деваху каку заполучити хотит, так пусти ремешек зашеин да цепину с суки цепною дворовю возымет да воску пасечнго да платие неполоскано девице тои покрадет да с платия в лоскуты мелки его драв да воску куклину лепит да водою колодезною ее трижоды окатит с ведра глаголя:
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Яко рабицу имярек нарекли, таки и тобя яе имеем нарекаю».
А как лунина полна будет, так ремени суки зашеин куклине на шею пусти мотат да на цепю целят да глаголит девяти разов:
«Яко сука на цепи томилася да летом от жару изводилася, таки и ты рабица имярек под гнет мои поидеши да от жару подо мною изводитси в муки страстоною зачнеши да яко я твои подол во лоскуты рвал, таки тобя, яко суку кобелина драти неустанно зачну да яко сука на цепи сидела да сбежати не смогла, таки и тобе от меня, твого господина, не уити да не скрытси. Таково и будет!».
Куклину сию в мешек со цепиною да во избе своею пусти подвесит в месте сукромом.
Коли вражину насмертно сурочити да быстро надобно, тогдати лапотину яго крадут да икону святу, вражине соимяну, болишу да шило ковано, ждут, когда лунина совсем тала будет да в ночи стол черною тканию устелают да иконы черны расставляют да мелом круг чертют, свечи черны возжегши, да шило с права подле собя кладут, а икону святу ликом верх подле собя да лапотину вражию на лик свят ставют да глаголют тринадцати разов:
«Икону святу хулю под пяту кладу, Бес воззрился Иуда удавился, а исус издох черным словом глаголю да хулою покрываю Беса погибилиного ко рабине имярек прибиваю яко шило ковано да калено во лик святои сквози лапотину проидет, так Бес душегуб рабину имярек наидет да его изведет. Нима! Нима! Нима!».
Как отглаголила, свечи туши да быстро на двор церковен чапаи да тама енто дело и прикапываи да в обрат чапаи, порядок ведимач блюдя.
Коли бабища одинока хотит, чтобыти ее Бес по ночинам, когда она почиват жарко лобзал да еб нещадно да сладко, яко мужичина ебати не могет, усладу еи неслыхану даря, таки пусти, когда лунина в полуноч полна будет, на стол зеркало ставит да стол прежде скатерою черною устелит да под ноги собе икону святои троицы ликом к лапотинам покладет да на него и ступит, дале сидя таки иглу не забывши остру да свечу красну с воску пасечного да отжиму свеколиного толики фитиля красною шерсти крашеною пред зеркалом ставит да свечу возжегши иглою палец собе колит на правою ручине безымянои да на зеркало мажет да глаголит девяти разов:
«Бес разгулиник Похотнои, радостю плотску дарящии выходи пиходи тобя выкликаю, наран, вызываю, приходи, выходи, по ночинам мое тело бери, лобзаи его да балуи страстоно насилуи да милуи, тобе кровушкою своею плачу да образ свят хулю счастия бабского хочу, тобя зову, приходи да на меня поди наран. Таково и будет!».
Свечину пусти оставит до утра горети, а образ свят в мешек да под печ прячет и спати ложится, Бес отныне по ночинам ее баловати начнет, но и задавити могет во утехах похотных.
Коли людине дениги не хватат да достаку во избине, таки пусти, когда луна полна будет на перекрест идет да свечу церковну припасет да поджиг верныи да иглу остру на перекрест придя пусти свечину в центр перекреста ставит да куверх ножинами да запалит ее да глаголит девяти разов:
«Хулу чрез свечу веду и Беса Огневого зову, Бес Огневик, приди, мине рабине имярек подсоби, мне дениги во карманы накати да избину достатком одари, тобе кровию своею плачу, тобе душу свою отдаю, девяти лет живу, достаток кую, денигою без счёту сорю, а на десят годок Бес Огневик придет, в огне мою душу заберет. Таково и будет!».
Иглою палец безымян на правою ручине колит пусти да кровину щедро на свечно пламечко крапит да коли потушит, якоже не принимат его душу Огневик, а коли горит, то богатети на глазах людина начнет, но чрез девяти годков помрет, душенику его Огневик заберет. Как наглаголил да кровину пролил людина, пусти чапат во избу свою да молчком да без оглядку.
Коли людина знатен хотит бытии да в почете житии над осталиным людом выше бытии, так пусти во лесу дуб, что других древов в огруге выше сышет да Хозяина прежде Янарея воздобрит полтиною да хмеликом, а подле дубу ножом новым палец безымянен на правою руке режет да кровину под дуб кропит, а с дубу коры толики срежет да нож в то место, где кровину кропил воткнет да девяти разов глаголит громко:
«Яко Царь Дуб высок да привыше других древов да дубов стоити, якоже и я привыше всего люда буду царити. Таково и будет!».
Вокруг дубу при ентом пусти обоидет по солонушку да проч идет, в обрат не гладя да молоча до самою избины совоею.
Коли на твоем ведимачем пути преграда кака во жизни товоею повелася, таки купи икону троицы святои во церквине по усему упорядоку купленною да на перекресте за деревнею ее во щепу ножом своим ведимачим потеши да костерок с ентою щепы поклади да подпали да единожды гласи:
«Яко Бес Огневик щепу иконы мною ведиминою хуленою пожирает, таки рати Бесовски мне все дороги расчищают, все прекрадины на пути моем ломают, ломают. Таково и будет!».
Нож прибери да проч ступаи с место сего да порядок ведимач блюди.
Во церквину порядок ведимач чтя неустанно воиди да иглу с сбою припаси остру да малу свечину малу купи да иглою собе палец коли неприметно чуток да кровину по свече размажи да вотри неприметно да свечину сию куверх во канун здравен выстави да глаголи девяти разов тихо:
«Не отцу сыну да духу святому кланяюсь, а Абару прошу Беса, ты мою кровину в усладу собе прими, а меня богатством да достатком одари да неподмани кажд месяц тобе радовати кровушкою буду. Абара!».
Кажд месяц твори сие же деиство, а то обедняш в момент.
Коли людина болет часто, так пусти иконину имяну вражины возимет во церквине купя для дела сего да во полуночи сорока плевков на ее смачно покладет да после каждого глаголит:
«Плевок на лик свят кладу, рабине имярек свою болезтю отдаю. Нима!».
Икону сию пусти на корылицо вражине кинет да бежит отсели, в обрат не глядя да молчком во избу свою.
Полотенец алиже веревку, на коих гробину в могилу спущали возымеи да лоскут с одежи вражины вырви да ихо вместе сложи да узлом крепко свяжи да подле избы вражины прикопаи да молви два раза:
«Яко лоскут с лоскутом смертным увязан, таки и ты смертию повязан, отныне не живешь, а Смерти ждеш. Таково и будет!».
и тикай без оглядку да молоча во избину совою.
Пятак на могилину поклади, а могилина пропоицы-мотуна да нищееба бытии должна, да чрез три дня забери да хмелику толики полеи на могилину ну и знамо кажд раз Хозяюшку чтиже хомеликом пятак сеи под избу вражины кини да прокрутися на левою пяте три раза супротя солонушка да молви: «Проклят да заклят на нищету да пиянку обрече рабина имярек. Заклято!» и тикаи порядок ведимач блюдя во избину совою ведимачу.
На воде, коею покоиника обмывали, тесто варгани да пирог пяки да на него читаи тринадцати разов:
«Мыли, обмыли да слезы кругом лили, хоронили да поминали, воду мне ведимине отдали, тесто подошло – время рабине имярек на пост готовитси пришло, рабина имярек ест, жует, в пути дорожину последнюю поидет, на погост уидет. Таково и будет!».
Да вражине ентот пирог и скорми.
На погост поди да полтину Хозяюшке в почет поклади да с тою стороны, где погост ужо у ворот земелицы горстю возымеи да землицу сию на крылицо вражины сыпи да глаголи единожды:
«Дорогу мертву стелю наступит рабина имярек на не да спотыкнетси поперхнетси да захлебнетси в пути задохнетси да загнетси в избу свою живым невернетси. Таково и будет!».
Тикаи молоча да без оглядку во избину совою ведимачу.
На погост поди да Смерть Хозяику погостную полтиною воздобри да молви:
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 355; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!