Тибетская книга мертвых» верна - наше дело это доказать. 3 страница
«В самом деле? Ты не перестаешь меня удивлять», — сказала моя любимая. Я не мог понять, было ли ее восхищение притворным или нет.
«Да. У Эйнштейна была интересная точка зрения на смерть. Он полагал, что на каком-то уровне прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, хотя люди не могут путешествовать во времени в прошлое из одной системы отсчета времени в другую. Когда умер его близкий друг Микеланджело Бессо, Эйнштейн утешал его жену, говоря буквально следующее: "Для нас, убежденных физиков, различие между прошлым, настоящим и будущим — это только иллюзия, хотя и стойкая". Эйнштейн интуитивно догадывался, что люди действительно продолжают жить в своих собственных системах отсчета времени; я просто придаю этой догадке научный смысл. Люди действительно продолжают жить, но в разных воплощениях, которые представляют собой скоррелированные возможности в разных системах отсчета времени. Понимаешь?»
«Я стараюсь, я стараюсь», — сказала моя дорогая супруга, сосредоточенно сдвинув брови.
«Но помни, мой дорогой скептик, все скоррелированные прошлые и будущие события в опыте — это непричинные совпадения. Смысл помнишь? Речь идет о смысле смерти — существует в уме переживающего, в отдельном индивидуальном сознании, которое настраивается на что- то из нелокального пула тем — в конкретной мелодраме этого человека. И этот человек волен игнорировать любой нелокальный опыт, отбрасывать его как галлюцинацию — или же принимать его всерьез как благоприятную возможность для роста. Так поступают дети, чьи умы относительно открыты; с взрослыми это бывает нечасто. Это не означает никакого нарушения для причинного мира, где правит от- носител ьность».
|
|
|
«Ты всегда умеешь найти подходящий ответ!»
«Нет, милая. Я просто перестал бояться задавать вопросы — любые вопросы. Вернемся к смыслу. Надеюсь, ты начала видеть своего рода сложную иерархию между прошлыми, настоящими и будущими событиями. Это не простая иерархия, где прошлое порождает настоящее, а настоящее порождает будущее; взамен каждое из них влияет на другое, образуя переплетенную сеть событий. Возможно, каждое нелокальное разделение увеличивает вероятность дальнейшего разделения и так далее».
Внезапно моя жена, поднеся руку ко лбу, изобразила притворный обморок: «Я подхожу к пределу. У меня кружится голова...»
«Видишь, что с тобой сделает неопределенность, — настаивал я, со смехом ловя ее. — Поэтому вместо детерминизма то, что мы имеем на самом деле, носит полностью творческий характер и полно новизны — это возможность возникновения нового порядка из творческого хаоса. Мы совершенно свободны в выборе одежды, которую мы надеваем на человека-невидимку! Аллилуйя! В том, что касается сознания, во вселенной происходит постоянное творчество».
|
|
|
«Тогда творчество — это итог умирания?»
«Да. Лучшее, что есть в пределах колеса кармы, — это внешнее творчество, наши искусства и науки. А когда творчество направлено внутрь, когда это внутреннее творчество, мы даже можем спастись от колеса кармы. Если мы умираем сознательно, то в момент смерти можем быть способными распознавать иллюзорную природу всего опыта; даже темы, включая творчество — это иллюзии, создаваемые сознанием для игры. Это распознавание — то, что люди называют освобождением. После этого больше нет никакого отождествления с темами; больше никакого перерождения».
«Со всем этим я согласна; у меня вызывает затруднения твоя научная теория. Кто-нибудь еще поддерживает эту безумную теорию?»
«Ну, Сет говорил сходные вещи о том, что наше прошлое, настоящее и будущее влияют друг на друга».
«Кто такой Сет?»
«Бестелесное существо, предположительно из иного мира, говорившее через покойную писательницу и медиума Джейн Робертс»[19].
«Бестелесная душа! — задохнулась от возмущения моя жена. — Амит, если это выйдет наружу, твои коллеги ученые тебя выпотрошат. Они распнут тебя за то, что ты слишком забавляешься!»
|
|
|
«Думай нелокально, женщина. Ладно, возможно, ты права насчет реакции моих коллег. К счастью, мои коллеги-физики не читают популярных книг, тем более книги о перевоплощении».
«Я хочу знать, это твоя карма — писать все это или это творческий выбор? Что проявляется в данный момент — нелокальные темы из будущего или из прошлого?»
«Почему не те и другие? Прошлое, настоящее и будущее сплетаются, смешиваются, формируя волнующееся сознание, — прошептал я в меру взволнованным голосом, склоняясь к ней, — которое хочет сменить тему на любовь».
«Ты, наверное, шутишь, — фыркнула моя жена. — У меня болит голова. Такова твоя участь».
НЕЛОКАЛЬНОЕ ОКНО: ИЗЛОЖЕНИЕ «ТИБЕТСКОЙ КНИГИ МЕРТВЫХ» СОВРЕМЕННЫМ ЯЗЫКОМ
ООО
Я надеюсь, что предыдущая глава пробудила в вас живое любопытство в отношении объяснения данных о перевоплощениях с помощью квантовой нелокальное™. В этой главе я буду придерживаться более строгой манеры изложения для построения такого рода объяснения.
Весь мир представляет собой различные формы и индивидуальности сознания и их взаимодействия. Все феномены, все вещи, все события выражают эту игру сознания. Самые очевидные игры — это формы движения материи и ума, наши мысли. При тщательном наблюдении можно увидеть еще одно движение в игре: формы движения, лежащие в основе проявленной жизни, — то, что жители Востока называют праной, ци или чи, то, что вы иногда ощущаете в своем теле после хорошего массажа или находясь во власти сильных эмоций, и что вы, возможно, называете жизненной энергией. Однако все это существует в сознании и образует физические, ментальные и жизненные объекты, переживаемые сознанием.
|
|
|
Ясно, что между переживаниями физических, умственных и жизненных объектов существуют качественные различия. Это обусловлено тем, что они возникают из разных контекстов. Для проявления своих физических и жизненных идеальных форм и умственных значений в своих переживаниях сознание использует промежуточное интерпретационное поле. Это поле состоит из контекстов — за
конов и принципов, которые управляют движением физических, жизненных и умственных объектов.
Здесь важно понимать различие между контекстом, значением и содержанием. Лексическое значение — это значение, которое мы приписываем самим словам. По контрасту с этим субъективное значение слова меняется в зависимости от контекста. Возьмем две фразы: «мы все умираем» и «умирай до того, как ты умрешь». Значение слова «умирать» во втором предложении изменилось, поскольку оно используется в другом контексте.
Содержание — это подробности, собственно повествование. Содержание двух историй может быть разным, но их смысл, их значение могут быть одинаковыми. Таковы любовные романы; в двух романах могут быть разные персонажи, события и обстановка, но они всегда передают один и тот же смысл — романтическое представление о любви.
Что представляют собой контексты, используемые сознанием для действия неживых материальных объектов? Большинство из них нам уже известны. Это сила, энергия, импульс, электрический заряд и т. д.; это контексты, которые определяются математическими законами физики (вроде закона тяготения и квантовой механики) и их производными. Но контексты для проявлений жизни и ума имеют более тонкую, более неясную природу отчасти потому, что их крайне мало исследовали. Но все равно эти контексты, несомненно, существуют.
Платон перечислял некоторые из контекстов ментальных проявлений — истина, красота, любовь, справедливость. В соответствии с идеей, предложенной в предыдущей главе, их можно считать темами сознания. Нетрудно видеть важность этих контекстов в работе ума. Наш ум развивается через чередующиеся стадии творчества и гомеостаза. В детстве у нас бывали вспышки творчества, когда мы открывали новые контексты для жизни; между вспышками мы исследовали значения различных усвоенных контекстов. Можно легко видеть, особенно в воспоминаниях детства, игру таких контекстов, как красота и любовь, в том, как выражается наше собственное творчество, в том, как нашу жизнь наполняют исследование истины и стремление к справедливости.
Общий древний способ изображения контекстов движений ума и жизни состоит в том, чтобы ассоциировать их соответственно с богами или богинями и с бесами или демонами. На протяжении тысячелетий это делали все культуры. Известны пантеоны богов древнеегипетской, древнеиндийской, древнегреческой и древнеримской культур, культур древних кельтов и майя. Некоторые культуры заменяют богов ангелами, выполняющими аналогичные функции. Некоторые культуры, вроде тибетской, изображают демонов как яростных богов.
Существуют другие способы представления контекстов работы ума, нежели архетипы Платона или боги и демоны. Один из них — архетипы Юнга, как, например, герой, трикстер и так далее (Jung, 1971). Путешествие героя начинается с поиска, ради которого герой оставляет дом. Затем герой путем величайшего творчества находит ответ на свой поиск и возвращается, принося обществу мудрость откровения. Образцовыми примерами жизни в контексте героя служат Будда и Моисей, но многие из нас могут распознавать выражение этого же контекста в существенной части своей жизни.
МОНАДА ИЛИ СУТРАТМАН
Каждый бог или демон представляет отдельный контекст или тему сознания и выражает специфический аспект или атрибут, обладающий соответствием с некоторым движением или движениями ума или жизни. По контрасту, чувствующие существа проявляют много тем. Некоторые идеалисты (например, теософы) представляют себе еще один тип контекстуального существа, именуемого монадой, который представляет сочетания и совокупности тем (Judge, 1973).
Моей первой мыслью в разработке научной теории перевоплощения было то, что различные перевоплощения каждого человека представляют собой имманентные выражения различных тем трансцендентной универсальной человеческой монады. Мы имеем более одного воплощения потому, что имеется много тем, и невозможно выучивать и проживать их в одной жизни. Воплощения продолжаются до тех пор, пока каждый из нас не завершает проявление всех тем человеческой монады. Как объясняет Рэбби Симеон Бен Йохай в книге Зохар: «Души [монады] должны вновь входить в абсолютную субстанцию, откуда они возникли. Но для достижения этой цели они должны развивать все совершенства, зародыш которых в них заложен; и если они не исполнили это условие в течение одной жизни, то должны начинать другую, третью и т. д.».
Монада родственна индуистскому понятию сутрагп- ман. Санскритское слово сутратман буквально переводится как «нить жизни» — золотая нить трансцендентного контекста, на которую, как жемчужины на нитку, нанизываются все имманентные воплощенные тела каждого отдельного человека.
Интересно, что эта идея спрядаемой нити в связи с нашей жизнью и смертью присутствует также в древнегреческой и древнеримской мифологии. Там есть три старые женщины, прядущие судьбу человека. Клото — попечитель рождения, она вытягивает нить жизни из своей прялки. Ла- хезис скручивает нить и определяет ее длину. А Атропос, попечитель смерти, обрезает нить.
Некоторых людей беспокоит идея души, так как они замечают, что сейчас больше людей, чем в прошлые времена; они спрашивают: не противоречит ли это какому-либо сохранению душ? Но если души — это просто контексты, а не вещи, то в такого рода подсчетах нет необходимости.
Отметьте, что индивидуальный человек, определяемый таким образом, имеет и конечное начало, и конечное окончание. Конечное начало не должно удивлять; мы знаем, что сама жизнь имеет конечное начало. Конечное окончание тоже хорошо известно в духовной литературе. Оно именуется освобождением.
Мне нравилась картина, обретавшая форму в моем уме, — никаких дуалистических душ, никакой бухгалтерии душ. Я все больше убеждался, что именно монады, понимаемые как локус человеческих контекстов — это и есть перевоплощающиеся «души». Как же мало я знал тогда! Это была лишь часть куда более величественной истории.
МОНАДЫ КАК
ПЕРЕВОПЛОЩАЮЩИЕСЯ «ДУШИ»
Многие из нас интуитивно догадываются, что мы — не только тело, но и душа. На пике наших переживаний жизни мы способны чувствовать эту душу — например, когда мы говорим: «Моя душа довольна». Согласно обычным представлениям, считается, что эта душа выживает и ускользает из тела, когда мы умираем. В зависимости от кармической ситуации, душа затем возрождается в другом теле.
Теперь дополним эти разговоры о душе понятием мо- нады/сутратмана, сформулированным в предыдущем разделе. Предположим, что цель вашей жизни — проживать контексты или темы, которые представляет человеческая монада (темы одинаковы для всех людей). Таким образом, когда что-либо удовлетворяет душу, вы должным образом проживаете контекст, вы исполняете свое предназначение. Если вам не удается полностью проявить и прожить темы вашей монады в одной жизни, вы получаете еще один шанс в другой жизни.
Перефразируя восточно-индийского философа-мудреца Шри Ауробиндо, можно сказать, что фундаментальная необходимость нашей воплощенной жизни состоит в поиске бесконечного творчества на конечной основе. Но физическое тело, основа, по самой природе своей организации ограничивает творчество. Для того чтобы продолжать свой поиск творчества, у нас есть только одна возможность — по мере необходимости менять физическое тело. В этом смысл перевоплощения.
Заметьте, что вовсе не обязательно изображать монаду как сущность (душу), которая покидает одно умирающее тело и входит в другое, рождающееся. Вместо этого можно говорить, что две жизни связаны перевоплощением потому, что они отражают непрерывность того, как развертывается сущность — группа тем, представляющая собой монаду. В известном смысле именно монада живет нашей жизнью, соединяет нас в наших разных воплощениях, но монада — это не сущность, не вещь, состоящая из энергии или даже информации или любого другого модуса материального бытия. Это контекст, вокруг которого сознание перерабатывает энергию и информацию жизни. В процессе нашей жизни порождается содержание, но всегда вокруг этих контекстов[20].
Однако есть одна проблема. Каким образом соединяются друг с другом две разные жизни, два последовательных воплощения? Какова в точности природа сутры — нити сутратмана, связывающей одно воплощение человека с другим? Имейте в виду, что здесь необязательно требуется объяснение. Это можно было бы рассматривать как часть движения сознания, которая проявляется как синхроничность в творческом опыте. Но тогда мы упускали бы творческий процесс в смерти — смерть как преобразующий опыт.
Посмотрим на это под другим углом. Большинство из нас не приемлют идею перевоплощения потому, что мы не можем поверить в непрерывность содержания нашего эго. Эго-содержание так привязано к нашему телу-мозгу, к отдельному воплощенному опыту, что гораздо естественнее считать эго и память, с которой оно оперирует, уничтожающимися при смерти тела. Поэтому мы говорим, что после смерти остается жить только сущность, только монада. Но тогда возникает парадокс. Большая часть данных о перевоплощении, большая часть имеющихся у нас надежных данных касается людей, вспоминающих свои прошлые жизни, эго-содержание.
С этим приходится считаться. Если бы все, что связано с перевоплощением, касалось бы только монад, или сущностных контекстов, то мы вообще никак не могли бы знать о перевоплощении (за исключением интуитивных догадок). Истина состоит в том, что все мы живем в одних и тех же основных контекстах — и в этом чудо человеческого бытия, — хотя отдельные воплощенные сочетания контекстов различаются от жизни к жизни и от человека к человеку. Идея монады имеет смысл, но я отнюдь не говорю, что вспоминаю эго-содержание прошлой жизни из моей монады: монада, как я ее здесь определяю, не может делать записей воплощенных жизней, так как она неизменна.
Это похоже на парадокс. Посмотрите, как с ним борется философ Кен Уилбер:
Переселяется именно душа [монада], а не ум. Поэтому тот факт, что перевоплощение нельзя доказать ссылками на воспоминания прошлых жизней, в точности соответствует тому, чего следует ожидать: конкретные воспоминания, идеи, знания и так далее относятся к уму и не переходят в следующее воплощение. При смерти все это остается позади, вместе с телом. Возможно, время от времени могут просачиваться отдельные конкретные воспоминания, как в случаях, зарегистрированных профессором Яном Стивенсоном и другими, но это было бы исключением, а не правилом. Переселяется именно душа, а душа — это не набор воспоминаний, идей или убеждений (Wilber, 1990).
Затруднения Уилбера вполне понятны. Переселяется именно душа [монада] — здесь я согласен с Уилбером. Однако данные Яна Стивенсона относятся к воспоминанию прошлых умственных жизней, содержаний. Если быть философски мудрым, следует соглашаться с тем, что данные
Стивенсона (см. главу 5) не доказывают перевоплощение. И в то же самое время это надежные данные; Стивенсон заслуживает уважения. Поэтому Уилбер увиливает от прямого ответа, допуская, что отдельные умственные переживания могут время от времени «просачиваться» и переселяться вместе с монадой. Извините, Кен, но это ерунда. На самом деле даже идея переселения монады не представляется необходимой.
Так что давайте пойдем на интеллектуальный риск и посмотрим, можем ли мы разобраться в восточной модели перевоплощения, которая в своей исходной форме (с использованием иллюстраций, допускающих истолкование в качестве переселения души), безусловно, выглядит дуалистической — модели, известной под названием Бардо Тёдол, или в переводе «Тибетская книга мертвых».
ИЗЛОЖЕНИЕ «ТИБЕТСКОЙ КНИГИ МЕРТВЫХ» СОВРЕМЕННЫМ ЯЗЫКОМ
Имелись две идеи, которые с самого начала помогали мне примирять «Тибетскую книгу мертвых» с моим научным скептицизмом. Первой была идея монады/сутратмана — трансцендентного средоточия контекстов, проходящего через различные воплощения. Второй была квантовая нелокальность. Я допускал, что тибетское описание посмертных состояний бардо — по крайней мере, как его перевел на английский Эванс-Вентц (1960) — вводит в заблуждение, поскольку оно приписывает миру душ понятия материального мира — душа как дуалистическое тело весьма похожа на материальное тело, движущееся по пространственным путям, расходуя на это физическое время и все такое. Вместо этого мы должны переинтерпретировать посмертные бардо как нелокальные переживания в неординарном состоянии сознания в момент смерти. (Полезно знать, что тибетское слово бардо означает «переход», а не «место».)
Момент смерти предлагает нам благоприятную возможность для творческого опыта прозрения, но то, есть ли у нас такой опыт, или какого рода прозрение у нас может быть, зависит от нашей подготовленности. Если мы готовы, то прозрение может быть опытом четвертого бардо, раскрытием к ясному свету, прозрением, что «моя реальная тождественность принадлежит к целому; я есть то». С этим прозрением я, естественно, становлюсь свободным, мое кармическое бремя уничтожается. И этот момент может быть вечным, поскольку он находится вне времени.
Если я еще не готов к этому творческому распознанию освобождения четвертого бардо, у меня все еще остается возможность для прозрения. Я могу распознавать свою тождественность с благостными или яростными богами, и эта тождественность освобождает меня от любого немедленного повторного отождествления с еще одним физическим воплощением. Это прозрение может вести меня к тому, что в просторечии именуется раем, но это отнюдь не вечная обитель. Я еще не полностью свободен.
В конце концов, я могу интуитивно угадывать свою конкретную ситуацию по отношению к человеческой монаде — к контекстам, которые я уже прожил, и тем, что я должен был бы проживать — и синхронически, отчасти в нелокальном и отчасти в обычном времени осознавать, как эта монада-тождественность возрождается во вновь зачатом зародыше, или даже разделять с ним осознание в первые годы его или ее жизни (разумеется, для новорожденного связанный с этим опыт пока что будет оставаться в потенции).
Если я умираю в особом состоянии сознания, имея подобное прозрение, то непосредственно осознаю, что развивающийся ребенок (квантово-механически) скоррелирован со мной, поскольку сознание время от времени коллап- сирует одну и ту же актуальность в ребенке, как и во мне (см. рис. 2.12). В таком случае я разделяю с ребенком его жизнь, что дает мне мимолетное впечатление о моем будущем воплощении. Точно так же ребенок может разделять со мной воспоминания о моей жизни (в потенции, актуализирующейся позднее) в том виде и когда они вспыхивают у меня в уме. И, разумеется, в подавляющем большинстве случаев следует ожидать, что ребенок будет так поглощен процес- сами и паттернами развивающегося эго, что будет по большей части невнимательным к процессам, которые могли бы раскрывать опыт прошлой жизни. Но даже если ребенок не обращает особого внимания на такие проблески его прошлых жизней в период развития эго, этот опыт будет оставаться в памяти и его можно будет извлекать позднее (например, в сеансах регрессии к прошлым жизням, проводимых опытным психотерапевтом).
Таким образом, в проявленной сфере, где мы живем, различные перевоплощения одной жизни выглядят совершенно несвязанными друг с другом. Но за сценой их соединяет нить квантовой нелокальности и темы сутратмана в сфере трансцендентного сознания. Сознание синхронически коллапсирует интенционально скоррелированные возможности в актуальные события индивидуальных воплощенных жизней. Корреляция распространяется не только в прошлое, но и в будущее; однако мы должны помнить, что скоррелированное будущее существует только в качестве возможностей, хотя и определенных. Это похоже на поведение фотонов в эксперименте Аспекта. Если один экспериментатор наблюдает фотон, тем самым коллапсируя его состояние, другой скоррелированный фотон немедленно примет это состояние, хотя оно будет оставаться в потенции, пока его не измерит другой наблюдатель.
И вовсе не обязательно допускать, что это нелокальное окно, соединяющее нас с нашими разными воплощениями, закрывается в остальное время, кроме рождения и смерти. Нелокальное «окно» открыто постоянно, только когда мы отождествляемся с нашим эго, мы в него не выглядываем; мы не можем этого делать. В момент рождения и (потенциально) в момент смерти мы лишены эго, и потому в эти моменты для нас существует наибольшая возможность восприятия нашей нелокальной связи с другими воплощениями. Но в открытое окно можно мельком заглядывать и в другие, особенно напряженные моменты, связанные, например, с травмой.
Сходным образом думает философ Михаэл Гроссо (Michael Grosso, 1994), который призывает нас исследовать следующий (посмертный) мир сейчас. Нелокальное окно открыто, если его не закрывает от нас эго. Освобожденные, живущие среди нас, не отождествляются со своими эго; так, говорят, что одним из признаков освобождения служит спонтанное вспоминание опыта прошлой жизни.
Можно ли в рамках этой схемы считать жизнь и смерть непрерывной матрицей? И да, и нет. Нет, потому что действительные сюжетные линии различны. Но да, потому что контексты непрерывны, и все воплощенные жизни человека соединяются нелокально скоррелированными переживаниями.
Если вас беспокоит, что этот нелокальный перенос информации подразумевает немедленное перевоплощение, подумайте еще раз. Временные рамки нелокального опыта совершенно отличны от системы отсчета «реального» физического времени. Это в некоторой степени можно видеть даже в сновидениях. Порой сновидение охватывает огромные промежутки времени, хотя в реальном времени оно проходит очень быстро. Хорошей иллюстрацией этого может служить фильм «Лестница Иакова»[21].
Поэтому вполне возможно, что умирающий человек проводит «годы» в раю (или в мире демонов, который необязательно представляет собой огненный ад), прежде чем перевоплотиться. Даосскому учителю Чжуан Цзы однажды приснилось, что он бабочка. Проснувшись, он задумался: «Снилась ли мне бабочка или я снился бабочке?» Подумайте об этом. Я умираю и в своем нелокальном сновидении переживаю себя душой, странствующей в небесах. С точки зрения души, душа в раю — это реальная сущность, которая в промежутках между своими переживаниями воплощается в качестве проявленных человеческих существ.
Однако доказательство пирожка заключено в возможности его съесть. Если таков смысл тибетского опыта бардо, то каковы экспериментальные следствия такой идеи? Они попросту таковы: в годы, когда складывается личность ребенка, являющегося продолжением предыдущего воплощения, он, при соответствующей стимуляции, может быть способен вспоминать эпизоды своей прошлой жизни. Тибетцы с успехом используют эту ситуацию, чтобы находить новые воплощения своих Ринпоче и лам. В главе 5 мы рассмотрим некоторые свидетельства этого, существующие вне тибетской традиции, — данные, собранные профессором Стивенсоном и другими. Мы также рассмотрим все данные, касающиеся выживания после смерти, и исследуем их с точки зрения новой теории.
К сожалению, беспристрастное рассмотрение данных было для меня разочаровывающим. Лишь часть данных согласуется с описанной выше простой моделью, с этой попыткой избавиться от дуалистических представлений о душе. Некоторые важные и подробно исследованные данные упорно не поддаются объяснению в рамках этой модели. Изучение литературы показало мне, что, предлагая квантовую нелокальность в качестве универсального решения вопроса выживания после смерти и перевоплощения, я примыкал к лагерю теорий, именуемых супер-пси или супер-ЭСВ, согласно которым все возможные данные о выживании чего бы то ни было личного (вроде личной индивидуальной души — монада, о которой здесь идет речь, не является по-настоящему личной) можно объяснить с точки зрения экстрасенсорного восприятия. Но исследования данных, проведенные в ряде недавних книг, свидетельствуют о том, что никакая теория супер-пси не может дать полного объяснения вопроса (см., например, Becker, 1993, и Gould, 1983).
Честно говоря, теория пока не дает даже полного объяснения «Тибетской книги мертвых». Возможно, вы заметили, что в описанном выше сценарии я перешел от объяснения опыта четвертого бардо прямо к опыту шестого бардо. Согласно тибетцам, если я еще не готов для полной свободы, у меня может быть прозрение, которое дает пятое бардо: я могу видеть путь нирваны, достижения освобождения в форме Самбхогакайи. Но что это означает? Наша простая модель не дает ответа. По правде говоря, наша простая модель даже не может ответить на вопрос о том, каким образом монада следит за тем, какие контексты уже усвоены, и какие еще предстоит усвоить, когда она перевоплощается.
Потребовалось много месяцев и несколько творческих переживаний, больших и малых прорывов, чтобы разработать подходящую модель для души — квантовой монады — которая способна заполнить все пробелы в объяснениях. Это будет темой глав 6 и 7.
ЕСТЬ ЛИ В ПЕРЕВОПЛОЩЕНИИ ЧТО-ТО ЕЩЕ, КРОМЕ КВАНТОВОЙ НЕЛОКАЛЬНОСТИ?
ООО
Несколько лет назад, до того как я начал исследовать перевоплощение, я был очень заинтригован, прочитав о молодом человеке из Шри-Ланки, который в детском возрасте, хотя и получал христианское воспитание, однако повторял необычные буддийские песнопения. Когда он немного повзрослел, родители стали возить его в различные буддийские монастыри, и он вспомнил, что жил в одном из них в своей прошлой жизни вместе со своим учителем. Родители записали его детские песнопения, и специалисты определили, что его произношение пали (вариант санскрита, использовавшийся в ранних буддийских текстах) сильно отличается от современного произношения. В то время я не верил, что можно создать науку перевоплощения, а также не сомневался в подлинности этой истории. Она побудила меня изучать другие данные о перевоплощении.
Истории, подобные упомянутой выше, не слишком необычны даже в западной культуре. Еще более распространены истории об околосмертном опыте (ОСО). Я лично знаю нескольких людей, переживших подобный опыт, который оказал на них глубокое влияние. Но многие ученые, привязанные к ньютонианской системе убеждений, сохраняют по этому поводу глубокий скептицизм. Я перефразирую поучительную историю, рассказанную Раймондом Моуди — первым исследователем, написавшим об ОСО. Однажды Моуди делал доклад о своей работе, и
один из слушателей, хирург, встал и стал его критиковать. «Вы перечисляете так много оживленных вами пациентов, переживших околосмертный опыт в результате остановки сердца. Я тоже сделал много таких операций, спасающих жизнь, но никто из моих пациентов никогда не сообщал о чем-либо похожем на подобный опыт». Но затем кто-то еще, сидевший позади него, сказал: «Мы не рассказывали вам потому, что вы бы не поверили нашим переживаниям».
Это напоминает мне один рассказ. Маленький мальчик нарисовал картинку. Когда он показывал ее взрослым, они хвалили его за то, что он хорошо изобразил шляпу. «Но это не шляпа — говорил маленький мальчик, — это удав, проглотивший карликового слона». Но, несмотря на протесты мальчика, взрослые могли видеть только мужскую шляпу.
Узнаете сюжет? Это из повести Антуана де Сент- Экзюпери «Маленький принц». Пожалуй, этот рассказ лучше всего иллюстрирует неспособность многих ученых признать, что в исследованиях смерти, умирания и перевоплощения, проведенных за последние несколько десятилетий, есть рациональное зерно — достаточное, чтобы направлять теоретические исследования. Эти ученые страдают от того, что иногда называется синдромом «Я увижу это, когда в это поверю». Быть может, эта книга поможет становлению другой системы убеждений, которая будет вызывать доверие к перевоплощению, ОСО и другим исследованиям жизни после смерти даже у самых скептически настроенных ученых.
Но у вас, непредвзятых читателей, данные и так вызывают достаточное доверие, так что я уверен, что вы не будете возражать, если я использую имеющиеся свидетельства в качестве ориентира в своих теоретических исследованиях. Существуют три типа свидетельств (хотя они не исчерпываются этим перечнем).
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 13; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!