МЕСТО И ВРЕМЯ ИСПОЛНЕНИЯ. ПРОСРОЧКА

Место исполнения обязательства

311. Значение места исполнения. По мере роста Рима, завоева­
ния им средиземноморского бассейна и связанного с этим разви­
тия торговых операций приобретает значение вопрос о месте ис­
полнения. Появляются сделки типа: Romae stipulatur Carthagine
dari (D. 13. 4. 2. 6), т. е. договор заключен в Риме с тем, чтобы ис­
полнение последовало в Карфагене. Иногда сделка еще больше ос­
ложняется: заплатить десять в Эфесе или дать раба в Капуе. Юри­
сты в эпоху развившейся морской торговли отмечают, что особое
значение определения места исполнения обусловлено экономиче­
скими соображениями, условиями рынка:

Varia sunt pretia rerum per singulas civitates regionesque, maxime vini, olei, frumenti (D. 13. 4. 3). - Цены на товары различны в отдельных общинах и областях, в особенности на вино мас­ло, зерно.

Равным образом и стоимость кредита была различная в разных местах.

312. Способы определения места исполнения. Место исполнения
определялось прежде всего договором сторон.

Если место исполнения было обусловлено альтернативно, на­пример, в Эфесе или в Капуе, то выбор места исполнения принад­лежит должнику, а при неисполнении, выбор места суда принад­лежит истцу (D. 13. 4. 2. 3).

Если место исполнения не было обусловлено, надлежащим ме­стом исполнения, locus opportunus, считалось то место, где может быть предъявлен иск по данному обязательству. «Cum... neque adscriptum, quo loco detur, quocumque loco petetur, dari debet» -(если (в сделке, например, в завещании) не добавлено, в каком ме­сте должно произойти исполнение, то оно должно иметь место в том месте, где будет предъявлен иска.

А место подсудности определяется принадлежностью лица к той или иной общине, либо местом жительства должника. Кроме

-252-

того, любой иск может быть, независимо от гражданства или мес­та жительства, предъявлен в Риме по принципу Roma communis nostra patria est — Рим наше общее отечество (D. 50. 1. 33).

Если в договоре обусловлено место исполнения, допустим Эфес, а иск предъявлен в соответствии с только что приведенным правилом в Риме, то истец обязан в своем исковом требовании упомянуть о месте исполнения, Эфесе, в противном случае счита­лось, что он допустил в своем исковом требовании стеснение прав ответчика в виде plus petitio loco (излишнее, неправильное требо­вание истца в отношении места), а это влекло за собой отказ в ис­ке (Гай. 4. 53-а).

313. Значение места исполнения для оценки предмета обязатель­ ства. Место исполнения играло роль в отношении оценки спорно­го предмета. Поскольку присуждение (кондемнация) производи­лась в денежном выражении, важно было знать, по какому месту произвести оценку. Этот вопрос решается аналогично с вопросом о месте, а именно: прежде всего принимается во внимание оцен­ка по тому месту, которое обусловлено в соглашении сторон, а при отсутствии такового оценка производится по тому месту, где предъявляется иск.

«Я спросил, — говорит Юлиан, — цену какого места следует принять во внимание. Он (надо полагать, учитель Юлиана, Яво-лен) ответил: если по договору предусмотрено определенное мес­то исполнения, то цену, существующую в этом месте, а если дого­воренности не было, то по месту предъявления искового требованиях (D. 12. 1. 22). Это имело значение в том отношении, что при исчислении истцом цены с нарушением указанного пра­вила истцу угрожала опасность plus petitio re, превышенной оцен­ки предмета и, стало быть — отказ в иске.

Претор пошел на помощь истцам в этом вопросе. В эдикте бы­ло установлено особое правило de eo quod certo loco dari oportet, т. е. для предметов, подлежащих сдаче в определенном месте. А именно, в этих случаях на усмотрение (arbitrium) судьи предостав­лялось право вносить изменение в кондемнацию, т. е. в формули­ровку присуждения, в случае расхождения с ценой, из которой ис­ходил истец. Таким образом для истца отпадала угроза проиграть дело из-за plus petitio (излишнее требование) (С. 3. 18; D. 13. 4. 2).

Время исполнения обязательства

314. Время исполнения. Вопрос о времени исполнения решался прежде всего в зависимости от договора сторон: обязательство должно быть исполнено в срок, предусмотренный в договоре сто-

-253-

non ponitur, praesenti die debetur» — «во всех обязательствах, в ко­торых срок не предусмотрен, долг возникает немедленное» (D. 50. 17. 14). Или, как это выражено в своеобразной терминологии, ут­вердившейся в наследственном праве, ubi pure quis stipulatus est, et cessit et venit dies — если договор заключен без срока и условия, то момент возникновения обязательства и срок исполнения совпада­ют (D. 50. 16. 213). Такое положение, понятное в деликтном пра­ве, применялось к договорам, надо думать, на более ранней стадии их развития.

315. Подразумеваемый срок исполнения. По мере роста торгово­го оборота и расширения круга сделок, основанных «на доброй со­вести», возникает необходимость сделать более гибким правило о договорах, в которых срок не предусмотрен. В самом деле, уже Юлиан устанавливает, что договор, заключенный в Риме, не мо­жет быть немедленно, сегодня же, исполнен в Карфагене'— qui Romae stipulatur hodie Carthagine dari, inutiliter stipulari (D. 13. 4. 2. 6). А потому обязательство «уплатить в Эфесе сто» (Ephesi centum dari) толкуется Юлианом так, что в этом обязательстве молчаливо подразумевается наличие срока — Julianus putat diem tacito huis stipulation! inesse (там же). Это умозаключение Юлиана («putat») лет через сто излагается у Папиниана, как бесспорно действующее право.

Ту же мысль и на том же традиционном примере уплаты в Эфе­се (Ephesi dari) развивает младший современник Юлиана, Венулей. Он ставит вопрос о том, каким требованиям должен удовлетворять подразумеваемый срок, в особенности в тех случаях, когда договор заключен в одном месте, а подлежит исполнению в другом. Ответ на этот вопрос Венулей дает с тем тактом и учетом потребностей жизни, который был присущ лучшим представителям римской юриспруденции. Определение срока должно быть предоставлено, по мнению Венулея (D. 45. 1. 137. 2) судье, который в качестве до­брого мужа (vir bonus) соображает, какой срок потребовался бы за­ботливому хозяину (diligens paterfamilias) для исполнения. При этом не требуется, чтобы должник с подорожной грамотой в руках продолжал путь днем и ночью, не взирая на погоду, но, с другой стороны, он не должен передвигаться с прохладцей (neque tarn del­icate progredi); нужно учесть время года, возраст, пол, состояние здоровья и принять во внимание тот срок, который потребовался бы нормально большинству людей, удовлетворяющих тем же усло­виям.

Такое же мерило применяется и в тех случаях, когда исполне­ние производится в месте заключения договора, но срок диктует­ся самой обстановкой, например, когда заключен договор на по-

-254-

стройку доходного дома или на ремонт его, без указания срока окончания работ. Допустим, что римский домовладелец-эксплуа­татор нанял подрядчика. «Берешься подпереть жилой дом? Insulam fulciri spondes»? (D. 45. 1. 98. 1). He без юмора Марцелл замечает: конечно, нечего тянуть дело, пока этот дом развалится (utique non est exspectandum ut mat). Но вместе с тем, заявляет Венулей, под­рядчик не обязан отовсюду согнать плотников и, набрав значи­тельную рабочую силу, проявить спешку (D. 45. 1. 137. 3). Сквозь юридическую формулировку вопроса о сроке исполнения Дигесты донесли через века красочную бытовую картину.

В результате развития первоначальное, широко формулирован­ное положение о том, что «все договоры, не содержащие срока, подлежат немедленному исполнению» (D. 50. 17. 14, Помпоний к Сабину), воспроизводится Ульпианом, жившим лет на 80 позднее Помпония, и опять же в комментарии к Сабину, почти в тех же выражениях, но уже с существенной оговоркой о сроке, молчали­во вытекающем из самой обстановки. Quotiens in obligationibus dies non ponitur, praesenti die pecunia debetur, nisi si locus adiectus spatium temporis inducat, quo illo possit perveniri — когда в обязательствах не предусмотрен срок, то исполнение может быть потребовано не­медленно, за исключением однако случая указания такого места ис­полнения, из которого можно сделать вывод о времени, необходи­мом для прибытия на место.

В этом более гибком определении уже не говорится решитель­но о всех обязательствах, и, кроме того, автор находится уже в кру­ге понятий морской торговли традиционного типа «Рим — Эфес».

Итак, немедленного исполнения можно потребовать лишь тог­да, когда в договоре срок не указан и притом срок не вытекает из обстановки. Но когда срок предусмотрен в договоре, или когда молчаливо подразумевается разумный срок, то это значит, что до наступления срока исполнение не может быть потребовано, dies adiectus efficit, ne praesenti die pecunia debeatur (D. 45. 1. 41. 1). В этом смысле следует понимать положение о том, что «назначе­ние срока имеет в виду интересы должника, а не кредитора» — «diei adiectio pro reo est, non pro stipulatore» (D. ibid.).

316. Досрочное исполнение. Это широко формулированное поло­жение не означает, что во всех случаях срок установлен в интере­сах должника. Наоборот, источники отмечают, что срок нередко устанавливается в интересах обеих сторон или в интересах креди­тора; поэтому досрочное исполнение (repraesentatio) не всегда до­пускается. Так, например, были запрещены (во II в.) мировые сдел­ки, направленные на досрочную выплату предстоящих алиментных повременных взносов, поскольку это может повести к тому, что

-255-

9-463

пускается. Так, например, были запрещены (во II в.) мировые сдел­ки, направленные на досрочную выплату предстоящих алиментных повременных взносов, поскольку это может повести к тому, что «досрочно выплаченные деньги будут проедены» — ut quis reprae-sentatam pecuniam consumat (D. 2. 15. 8. 6). Во всяком случае миро­вые сделки по алиментам требуют утверждения претора.

При ответе на вопрос о допустимости досрочного исполнения юрист отчетливо ставит вопрос о том, в чьих интересах этот срок установлен. Пример: завещатель обязал наследника выплатить ле­гатарию деньги через десять лет. Наследник выплатил досрочно. Яволен решает вопрос так: если срок был установлен из опасения, что легатарий растратит и не сбережет имущества (тт егв интере­сах кредитора), то досрочная выплата остается на риске должни­ка-наследника; если же срок был установлен в интересах должни­ка-наследника, чтобы дать ему возможность пользоваться доходами за промежуточное время (commodum medii temporis sen-tire), то досрочная выплата допускается (D. 33. 1. 15). Наряду с са-биньянцем Яволеном вопрос ставил таким же образом юрист стар­шего поколения, прокульянец Пегас, который проводил дистинкцию (т. е. различие), в зависимости от того, установлен ли срок в интересах наследника должника или легатария-кредито­ра. — Pegasus solitus fuerat distinguere, cuius causa tempus dilatum sit, utrumne heredis, an Legatarii (D. 31. 43. 2. Pomponius ad Quintum Mucium).

Просрочка исполнения

317. Понятие созревшего требования. Сторона, не исполнившая обязательства в надлежащий срок по своей вине, считается про­срочившей. Чаще всего приходится иметь дело с просрочкой должника (mora debitoris, тога solvendi).

Для наличия просрочки должника нужно с объективной стороны, чтобы требование созрело для предъявления. Другими словами, нет просрочки должника, если кредитор не вправе предъявить исковое требование — nulla intellegitur mora fieri, ubi nulla petitio es^ (D. 50. 17. 88). При этом безразлично, по какой причине иск не может быть предъявлен, а таких причин может быть несколько. Прежде всего иск не может быть предъявлен, если срок еще не наступил: venire diem sigm'ficat eum diem venisse , quo pecunia peti possit — на­ступление срока означает, что наступил день, когда может быть предъявлено требование об уплате (D. 50. 16. 213).

Далее, возможность предъявления иска не наступает, когда речь идет о натуральном обязательстве, т. е. обязательстве, не за-

-256-

щищенном исковой санкцией, когда, например, несовершенно­летний обязался передать раба (D. 45. 1. 127). Наконец, иск может быть парализован перемпторной эксцепцией, т. е. правопоражаю-щим возражением (п. 67), чаще всего, соглашением о непредъяв­лении требования (pactum de non petendo). В этих случаях про­срочка не наступает. «Non in mora est is, a quo pecunia propter exceptionem peti non potest» — «не впадает в просрочку тот, с кого деньги не могут быть потребованы ввиду ссылки на соглашение о непредъявлении требования» (D. 12. 1. 40. i. f ). Итак, для наличия просрочки нужно прежде всего, чтобы требование созрело для предъявления.

318. Напоминание. Кроме этого требуется, чтобы должнику сде­лано было напоминание. Напоминать об уплате носит техническое название interpellate (иногда appellare). Оба термина занимают су­щественное место в римском учении об обидах. «Si quis non deb-itorem quasi debitorem appellaverit iniuriae faciendi causa, iniuriarum tenetur» — «кто сделал напоминание лицу, не являющемуся долж­ником, как если бы он был должником, с целью нанести обиду, тот отвечает за обиду» (D. 47. 10. 15. 33).

Невидимому такое неосновательно произведенное напомина­ние могло вести к подрыву кредита. Поэтому, если мой кредитор, которому я готов был уплатить, сделает напоминание (inter-pellaverit) моим поручителям с целью причинить мне обиду, то он отвечает за нанесение обиды (D. 47. 10. 19).

Такие действия кредитора ставятся в один ряд с публичным объявлением о назначении в продажу залога, будто бы полученно­го от должника, такие приемы практиковались римскими заимо­давцами еще в эпоху Цицерона и осуждались его современником Сервием (D. 47. 10. 15. 32).

Должник, получивший напоминание, не должен прибегать к судебным проволочкам, в противном случае тот, кто предпочел су­тяжничать, а не уплатить, несет последствия просрочки. «Hie moram videtur fecisse, qui litigare maluit quam restituere» (D. 45. 1. 82. 2). Разумеется, если было основание довести дело до суда (мери­лом основательности является, повидимому, исход процесса), то нет налицо просрочки — «qui sine dolo malo ad iudicium provocat, non videtur moram facere» (D. 50. 17. 68).

Правовой эффект просрочки порождает только такое напоми­нание, которое сделано в надлежащем месте и в надлежащее вре­мя — mora fieri intellegitur... si interpellatus opportune loco non solver-it (D. 22. 1. 32). Напоминание, сделанное до наступлении срока (ante diem interpellatio), не влечет за собой последствия просрочки (D. 45. 1. 49. 3). '

-257-

минания. Это имеет место в отношении некоторых деликтов, пре­имущественно кражи. Римские юристы выработали довольно выра­зительное положение права: fur semper moram facere videtur — вор всегда находится в просрочке (D. 13. 1. 8. 1).

Из отдельных разрозненных положений источников некоторые исследователи римского права сделали впоследствии в отношении напоминания такой вывод: в тех случаях, когда по договору обус­ловлен определенный (календарный) день для исполнения, про­срочка наступает ipso iure (автоматически) без напоминания. Это правило, в римских источниках непосредственно не встречающее­ся, формулируется в виде афоризма, сложившегося впоследствии при глоссаторах и гласящего: Dies interpellat pro homine (опреде­ленно установленный день напоминает вместо человека).

Иногда напоминание невозможно сделать: за неизвестностью места нахождения должника или если наследство еще не принято наследниками. В таких случаях просрочка также наступала без на­поминания или, как выражаются источники, mora in re ipsa, mora ex re, в отличие от mora ex persona, которая наступала после напо­минания лицу, обязанному исполнить. Чем ближе к эпохе Юсти­ниана, тем число этих случаев (mora in re) возрастает.

§ 103.*Последствия просрочки

320. «Увековечение» обязательства. Просрочивший должник не­
сет риск случайной гибели вещи, т.е. гибели, происшедшей без его'
вины. Veteres constituerunt, quotiens culpa intervenit debitoris, perpet-
uari obligationem — юристы старых поколений установили положе­
ние: поскольку имеет место вина должника, обязательство упрочи­
вается, увековечивается (D. 45. 1. 91. 3). Отсюда выработался
афоризм: «Mora obligatio perpetuatur» — «в силу просрочки обяза­
тельство упрочивается, увековечивается». А потому, если после
просрочки должника предмет обязательства, раб погиб, то тем не
менее должник отвечает, как если бы раб был жив — si post moram
promissoris homo decesserit, tenetur nihilo minus, ac si homo viveret
(D. 45. 1. 82. 1).

321. Влияние просрочки должника на оценку убытков. Особен­
ность римского права состояла в том, что в случае просрочки в ис­
полнении договора должник обязан был, в отступление от общего
правила, уплатить высшую цену, какую имел предмет договора
между моментом заключения договора и днем присуждения (D. 19.
1. 3. 2).

В отношении возмещения неправомерно причиненных убытков действовало аналогичное правило в силу закона Аквилия (п. 587).

-258-

Вор обязан был возместить стоимость украденной вещи по выс­шей оценке в силу того соображения, что, как мы видели, он все­гда находится в просрочке (D. 13. 1. 8. 1).

322. Просрочка должника в договорах «доброй совести». Если правило о «перпетуации» (упрочении, увековечении) обязательст­ва возникло в сфере обязательств строгого права (structi iuris), a именно, при стипуляции, то в договорах «доброй совести» (пере­чень этих договоров и исков, на них основанных, см. I. 4. 6. 28) выработалось правило о том, что просрочка должника обязывает его уплатить проценты за время просрочки — in bonae fidei con-tractibus ex mora usurae debentur (D. 22. 1. 32. 2). Это применимо, например, к просрочке в уплате покупной цены. Для сделок же строгого права, например, при займе, эта цель достигалась други­ми средствами, более приспособленными для рабовладельцев рос­товщиков; к их услугам были особые «спонсии» (древнейшие фор­мальные словесные обещания) о штрафе в размере одной трети и одной половины данной взаймы и не возвращенной в срок суммы (Гай. 4. 171).

В исках «доброй совести» должник, впавший в просрочку, обя­зан был возместить плоды, как полученные, так и те, которые он мог и должен был получить, — fructus percepti et percipiendi.

323. Просрочка должника и право отступления от договора. Во­
прос о праве кредитора отступиться от договора в случае просроч­
ки должника в тех случаях, когда исполнение утратило вследствие
просрочки интерес для кредитора, а также в отношении сделок со
строго фиксированным сроком исполнения, у римских юристов не
был разработан. Право на отступление от сделки в случае просроч­
ки другой стороны могло быть обусловлено в договоре, в частно­
сти, на случай неуплаты покупной цены в срок (lex commissoria)
или на случай предложения третьим лицом более высокой покуп­
ной цены до определенного срока (in diem addictio) (см. п. 498).

324. Просрочка кредитора. Она наступает в тех случаях, когда
исполнение, предлагаемое должником, не принимается кредито­
ром без достаточного основания. Если просрочка должника явля­
ется просрочкой исполнения (mora debitoris, mora solvendi), то
просрочка кредитора есть просрочка в принятии исполнения
(mora creditoris, mora accipiendi). Пример: Si per emptorem steterit,
quo minus ei mancipium traheretur — обстоятельствам, зависевшим
от покупателя, проданный раб ему не был передан (D. 19. 1. 3. 8.
1). Или: должник предложил кредитору причитающиеся деньги, а
кредитор без достаточного основания отказался принять: Qui
decem debet, si ea optulerit creditori et ille sine iusta causa ea accipere
recusavit (D. 46. 3. 72).

-259-

1). Или: должник предложил кредитору причитающиеся деньги, а кредитор без достаточного основания отказался принять: Qui decera debet, si ea optulerit creditor! et ille sine iusta causa ea accipere recusavit (D. 46. 3. 72).

Итак, требуется наличие предложения уплаты (oblatio) со сторо­ны должника и непринятие со стороны кредитора без надлежащего основания. В другом же месте источников (D. 13. 5. 17) указывает­ся, что кредитор несет последствия непринятия, хотя бы это про­изошло без его вины, например, если он не явился по нездоровью, или вследствие насильственного задержания, или вследствие бу­ри — si valetudine impeditus aut vi aut tempestate petitor non venit.

325. Последствия просрочки кредитора. Просрочивший кредитор обязан возместить излишние расходы, связанные с непринятием; например, уплатить за прокорм раба, принятие которого было просрочено (D. 14. 1. 38. 1).

После просрочки кредитора должник отвечает только за умыш­ленно причиненный ущерб, а не за простую вину — iam non cul-pam sed dolum malum praestandum a venditore (D. 18. 6. 18). Риск гибели вещи падает на просрочившего кредитора.

Источники очень ярко описывают образ действий поставщика, у которого покупатель не принимает сдаваемых ему предметов. Продавец сдает проданные им кровати, но покупатель не прини­мает их; продавец оставляет их на улице. В дело вмешивается представитель городской полиции, эдил, который распоряжается изрубить кровати. Павел, со ссылкой на юриста конца республики из поколения так называемых veteres (старой школы) Алфена Ва­ра, возлагает убыток на покупателя, как допустившего просрочку в принятии (D.18. 6.13). В том же титуле Дигест рассказывается о покупателе вина, который не явился в назначенный день для при­емки вина. Юрист дает продавцу право вылить вино — licet vendi­tore eftundere vinum (D. 18. 6. 13), причем в этом фрагменте дела­ется ссылка на юристов старой школы времен республики, «veteres». Такой образ действий впоследствии, через пять веков, при Юстиниане вызывал изумление, и работавшие при нем ком­пиляторы Дигест смягчили это суровое правило. Вылить вино можно, но не тотчас, а лишь после предупреждения покупателя о том, что если он вина не заберет, то оно будет вылито. Но и это показалось слишком решительным, и поэтому добавляется: «Одна­ко если продавец, будучи вправе вылить вино, все-таки не вылил его, то он заслуживает похвалы» — «si tamen cum posset effimdere, non effudit, laudandus est potius».

Новейший автор Граденвиц в 1929 г., шокированный резкостью предложенной республиканскими юристами меры, предложил

-260-

смягченное толкование: речь, мол, идет не о том, чтобы совсем вылить вино, а о том, чтобы вылить его в чаны.

Думается, что в этом случае не учитывается социальный фон старого Рима. В деле с вином речь идет о землевладельце, прода­ющем вино из своих погребов. Дело происходит во времена рес­публики, когда тары для вина было не так уже много, а между тем, живы были сельскохозяйственные патриархальные заветы Катона старшего, и землевладелец чувствовал себя маленьким царьком в своем поместье. В книге Катона о сельском хозяйстве дается ука­зание, что вино должно быть взято покупателем не позднее 1-го октября. Если к этому сроку покупатель не вывезет вина, то пусть продавец поступает с вином как захочет — si ante non deportaverit, dominus vino quid volet faciet (Cato, De agricultura, 148. 8).

Но времена меняются; развивающаяся торговля делала непри­емлемым такой нехозяйственный способ разрешения вопроса о та­ре, и юристы уже выдвигают иную точку зрения.

Прекращение просрочки

326. Очистка («пургация») просрочки. Мы видели, что, в силу просрочки, обязательство, по учению старого поколения юристов (veteres), увековечивается, obligatio perpetuatur. Однако дальнейшее развитие права не могло остановиться на этом лапидарном поло­жении, выраженном в резкой и безоговорочной форме. Если по­сле допущенной просрочки должник все же исполняет обязатель­ство, то возникло сомнение (haesitatur), «век ли вековать» обязательству или же допустить, что предложенное исполнение погашает первоначальную просрочку (an extinguatur superior mora). Источники сохранили нам красноречивый отчет о формальных методах, какими достигалось проведение в жизнь новых правовых положений. Цельз-младший, один из наиболее оригинальных умов среди юристов-классиков, с присущей ему смелостью (ср. D. 28. 1. 27) заявил, что под покровом авторитетов права допускаются вред­ные ошибки — sub auctoritate iuris scientiae perniciose erratur (D. 45. 1. 91. 3), а потому надо, в отступление от ригоризма старого пра­ва, трактовать вопрос не de bono aequo, что в переводе на трезвый язык римского юриста означает — с учетом интересов возросшего делового оборота. Кто допустил просрочку в сдаче раба Стиха, мо­жет, по мнению Цельза, исправить эту просрочку последующим предложением исполнения — emendare earn moram postea offeren-do. К этому мнению присоединяется современник Цельза, знаме­нитый Юлиан (hanc sententiam lulianus sequitur). А Павел, живший на сто лет позднее Цельза и Юлиана, выражает эту мысль так:

-261-

Stichi promissor post moram offerendo purgat moram — обязавшийся дать раба Стиха может после допущения просрочки очистить ее, предложив исполнение (D. 45. 1. 73. 2).

Таким образом, в противовес «увековечению» обязательства (obligationis perpetuatio), стали говорить об «очистке» просрочки (morae purgatio).

Прекращение просрочки наступает также в тех случаях, ког­да после допущенной должником просрочки кредитор вс тупает с ним в соглашение о непредъявлении требования (pactum de поп petendo). Пример: должник обязался дать мне раба Стиха и до­пустил просрочку; после этого Стих умирает, затем заключает­ся соглашение о непредъявлении требования. Происходит «очист­ка просрочки»; считается, что просрочки не было, поп intellegitur тога fieri, а потому, в случае смерти Стиха, должник не отвечает, поскольку считается, что он не допустил просрочки: Mortuo Sticho puto поп teneri reum, qui ante pactum moram non fecerat (D. 12. 14. 54).

Наконец, просрочка может.отпасть в силу соглашения сторон о прекращении прежнего обязательства и замене его новым (так на­зываемая новация, ст. ниже п. 354).

-262-

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 220; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!