Вторник. 1 января. Анжеро-Судженск.
Михаил Блинов: Новый год мы с Лизой и дочкой Машенькой были в гостях у родителей на моей малой родине в Анжеро-Судженске Кемеровской области. Городок этот небольшой. Раньше тут действовало множество шахт, добывали черное золото, теперь по велению Бориса Николаевича и Амана Гумировича всё закрыто, блин.
Борис Николаевич: Чё они на рельсы-то сели?.. Ну-у… Что за бардак! Подумаешь, зарплату на полгода задержали. Кто-кому по тем временам зарплату платил? Положение в стране тяжелое было.
Папа: Не нужно без толку на рельсах сидеть, бастовать. А то, видишь ли, взялись! Американцы нас победили без оружия, сынок. Работать людям негде. Проживает в Анжерке чуть более ста тысяч человек, по большой части пенсионеры, в том числе и мы с мамой. Валентина Ивановна и Сергей Михайлович.
Михаил Блинов: Папа, ну ты же сам сидел на рельсах… в первую рельсовую войну… каской стучал?
Папа: Дурак был, вот и стучал.
Михаил Блинов: Ну и что?
Папа: После того, как Тулеев нам рты закрыл подачками, меня с почетом проводили на пенсию. Шахты все затопили, к чертовой матери, на американские деньги.
Михаил Блинов: Вы же любили Тулеева, верили ему…
Папа: Как отцу верили… А он…
Михаил Блинов: Чё он?
Папа: Ничего он не сделал. Только теперь значится наш Губернатор в большом списке богатых людей России. А я поросят развожу и коров. Землю копаю, под которой уголек, не уголек, а золото. Сплошной кокс. Стратегической важности уголь.
|
|
|
Михаил Блинов: Вы заслужили это – получается, пап?
Папа: Выходит, что так. Ельцина в первую рельсовую войну возвели к власти. Во второй войне Ельцин нас затопил, затопил наши шахты водой, а нас в водке затопил… Ты ешь-ешь, сынок.
Михаил Блинов: Ем-ем.
По телевизору всю ночь показывают лошадиные морды. Лошади повсюду. Якобы начинается год Лошади. Мы решили его встречать именно сейчас – 1 января. Хотя многие прекрасно знают, что настоящий год Лошади начнется в феврале.
Мама, моя любимая мама сожгла в духовке гуся, отчего я очень расстроился.
Потомственный кочевник Аман Тулеев, губернатор Кузбасса, без пятнадцати двенадцать по второму каналу зачитал поздравление с Новым годом. Гениально. Превосходный вид – с лошадкой под узду. Почему Тулеев с коняшкой? Всем известна любовь губернатора к лошадям. Пятнадцать подаренных ему на день рождения коней пасутся, по-моему, в Топках. Тулеев – азиат. А что такое азиат без коня? Президент Путин без пяти двенадцать тоже поздравил нас всех с Новым годом по Первому и Второму каналу! Достаточно прозаично.
Новый год прошел на трезвую голову. Отрадно. Но скучно без водки. Однако есть и свои плюсы. Во-первых, это был первый новый год за последние десять лет, когда я был сыт. В основном я только пьян до упаду, до потери сознания, до блевотины.
|
|
|
Мама счастлива. Такого трезвого праздника у неё не было ни разу. Заслужила к пятидесяти годам.
Было странно, что ничего не случилось. Четыре года назад, в ночь с 31-ого декабря на 1-ое января погиб мой друг Цыпа. Мы сначала выпили всё пойло, потом пошли искать дальше… на жопу приключений. Цыпа с Лисиным ушли в одном направлении, мы с Андрюхой Длинным в другом. Оказалось потом, что Цыпа в Новогоднюю ночь напросился.
Цыпа: Он попал мне в шею, сука!.. Ножом… моим ножом, сука… Ты вызвал скорую? Наверное, меня положат в больницу. Обидно, Новый год, а я больнице.
Лисин: Ты только не двигайся. Держи рану рукой, а то, когда отпускаешь, кровища хлещет. Он тебе, блин, какую-то артерию перебил… Мы его замочим, Цыпа, завтра замочим. Сейчас поедем, тебе швы там, в больнице, сделают. Укол поставят… И всё. Выздоровеешь.
Цыпа: Чё-то хреново мне, Лисин. Слабость какая-то. Скорая долго едет… Говорил, надо было пацанов с собой взять…
Михаил Блинов: Его зарезали собственным же ножом. Вытащили из кармана и зарезали. Он умер до приезда скорой. Цыпа был хорошим другом. Это был новогодний праздник четыре года назад.
|
|
|
Позапрошлый Новый год в два часа ночи я уже бил посуду о стенку. Тоже весело было. В первый день двадцать первого века своими выходками я довел до истерики Лизу. Потом неделю ползал перед ней на коленях, вымаливал прощения.
Михаил Блинов: Лизонька, Лизок! Прости меня, пожалуйста! Прости а… Всё будет хорошо. Ну, не плачь. Не надо плакать.
Лиза:Ты меня измучил своими выходками, Миша. Тебе нельзя пить… Вообще, нельзя пить.
Михаил Блинов: Прости, Лиза. Я больше не буду пить.
Лиза: Ты каждую неделю после запоя просишь у меня прощенья, обещаешь бросить.
Михаил Блинов: Прости. Не буду больше…
И теперешний новый год… Странно. Всё было тихо. Бить посуду о стенку не хотелось. Я был трезв. Россия оставалась пьяной. Правда, Ельцин уже тоже не пил, и папа мой не пил.
Сегодня я лег спать в три часа ночи. Проснулся в десять утра. Весь день наслаждался салатом «Селедка под шубой». Пялился в телевизор. О будущем боялся думать. Боялся вопроса, где брать денег. Мама боялась, что за мной придет милиция.
Среда. 2 января. Анжеро-Судженск.
|
|
|
Михаил Блинов: Сегодня мы пошли к моему брату в гости.
Старший брат: Хорошо, что пришли. Людмила! Наливай, хозяйка, щей, я привел товарищей! Люда!
Люда: Кто там?
Старший брат: Людочка, брат ко мне пришел. Братуха! С женой! Забыл, как вас зовут?
Диза: Лизавета.
Старший брат: С Лизаветой. Раздевайтесь, разувайтесь, проходите. Люда, собирай на стол. Проходите-проходите. Будьте как дома, но не забывайте, что в гостях. Ха-ха-ха! Садитесь. Рассказывай, Мишанька, как дела?
Михаил Блинов: Работаю сейчас на NTSC.
Старший брат: Что это такое?
Михаил Блинов:Телекомпания.
Старший брат: Сколько платят?
Михаил Блинов: Не получал еще зарплату.
Старший брат: Ты же на какую-то зарплату шел?
Михаил Блинов: Я пока внештатный сотрудник.
Старший брат: Мишанька, это ерунда. Работать надо. Вот смотри у меня – 15 человек, три бригады, заказов полно, все хотят сделать ремонт в квартире. Вот это бизнес! Зачем тебе это телевидение? Люда, ну чё там со жратвой?
Люда: Несу-несу. Разбирайте стол.
Старший брат: Давай, Мишка, стол принесем…
Значит, ты работаешь, и не знаешь в итоге, сколько за это получишь?
Михаил Блинов: У тебя-то, как дела?
Старший брат: Как сажа бела.
Михаил Блинов: Так плохо?
Старший брат: Забегался совсем, Мишанька. Того не хватает, этого не хватает. Двух человек выгнал. Ищу мастеров. Домашний кинотеатр купил. Машину новую.
Михаил Блинов: Ого, молодец! У тебя всё хорошо!
Люда: Ешьте. Вот пельмени, голубцы, огурчики…
Старший брат: Бутылочку?
Люда: Миша же не пьет.
Старший брат: Я пью. Гм. Жена его пьет. Тебя, как зовут? Забываю…
Лиза: Эвелина!
Старший брат: Сложное имя. Вот, Мишка, ты вроде у нас в семье, как Иван-дурак. Чё ты смеешься? Правда. А в любви тебе повезло. Смотри, какая видная, красивая, интеллигентная. Ты совсем не дурак, Мишка! Смеешься, сидишь… Смотри, отобьют. Иди работать!
Михаил Блинов: Квартиры ремонтировать?
Старший брат: Я тебе подарок сейчас сделаю. Вот у меня рубашка шелковая. Хорошая, блин. Дарю тебе! Тут только дырочка маленькая, но баба твоя зашьет. Носи на здоровье!
Люда: Тебе беленькую или вина?
Старший брат: Водки. Лей-лей. Краев не видишь? Ну, братец мой, за вас! Чтобы в наступившем году ты перестал быть Иваном-дураком. И бросай пьесы писать!
Михаил Блинов: Мы поели, вышли от брата, пошли к другу Виктору.
Лиза: Я так ненавижу твоего брата!
Михаил Блинов: Почему? Он хороший! Рубашку подарил красивую.
Лиза: Рубаху, которая ему мала. Он машины меняет, а у тебя ботинки дырявые.
Михаил Блинов: Это уже зависть, Лиза.
Лиза: Просто, подонок он. Не видит что ли, что ты на краю? Всё он видит.
Михаил Блинов: Всё видит. Просто хочет, чтобы я сам поднялся.
Лиза: У тебя вся семья, как с топора, рабоче-крестьянская…
Михаил Блинов: А у тебя? Интеллигенция сратая! Зато мой брат на «Тойоте» ездит, а твои пешком ходят.
Лиза:Мои пешком…
Михаил Блинов: Вот, здесь Виктор живет. Заходи.
Лиза: Какой этаж?
Михаил Блинов: Пятый.
Лиза: Высоко.
Виктор: Кто там?
Михаил Блинов: Я, Витя, открой.
Виктор: Здорово, зашитый. Проходите. Ой, я чё-то в трусах выперся… Проходите. Я сейчас трикушки надену. Ирка ушла к теще…
Михаил Блинов: А чё?
Виктор: Да, я вчера её погонял маленько.
Лиза: Как погонял?
Виктор: Руками. Ноги не применял.
Михаил Блинов: Ну, блин!
Виктор: Чё-то настроение хреновое… Она тут жужжит под ухом, просит. Налей, говорю, рюмочку!.. Нет, говорит. Я пошел, занял денег у соседа, выпил бутылочку и погонял… её.
Лиза: Как это?
Виктор: Руками. Стучит кто-то. Пойду, открою. О, Ирка пришла, пивка принесла.
Ирка: Пошел ты! Я с тобой не разговариваю. Привет, Лиза! Привет, Мишка!
Лиза: Привет, Ира! С Новым годом!
Ирка: Ага! Этот, кобель, мне вчера устроил праздник!..
Виктор: Ну, а чё ты не смирная такая?! А?
Ирка: Да, ты уже замучил всех своей водкой. Только её любишь одну!
Виктор: Ладно, Ира, тебя я люблю больше водки. Пиво ты мне принесла? Ой, спасибо! Ты у меня золото! Золото мое, мягкое на ощупь!
Михаил Блинов: Ну, ладно мы пойдем, Витя…
Виктор: А пивка? Или ты вшитый? Ну, приезжайте, заходите, посидим.
Ирка: Даже чаю не попьете?
Лиза: Спасибо, Ира, мы сыты, напоены. У брата Мишиного были.
Виктор:Чё приходили-то?
Михаил Блинов: Просто так. Мы же друзья.
Виктор: Ого-го! Блин! Мы еще какие друзья! Не одну литру вместе выкушали…
Воскресенье. 13 января. Кемерово.
Михаил Блинов: На NTCS (есть такая телевизионная компания в Кемерове) меня не любят за то, что я не такой, как они.
Димка-репортер: Ты слишком неспособный, Мишка, для такой репортерской рутины. Тебе нужно долго думать, общаться с Музами прежде, чем что-либо создать.
Михаил Блинов: Дима, мне нужно ночь переспать с новостью, а потом уже писать.
Димка-репортер: Это уже эротика какая-то… Ленка на тебя смотрит, как на потенциального самца. Она тебя хочет…
Михаил Блинов: Я хочу денег, а не Ленку.
Они меня ненавидят все. Или практически все. Вот Димка только по-человечески ко мне… Масса сжимает всё непохожее, недюжинное, личностное и лучшее. Мне постоянно кажется… Блин! Ничего не кажется. Я просто всё делаю для того, чтобы казаться и быть особенным. Я, видимо, обманываю себя, что живу в свободном обществе.
Понедельник. 14 января. Кемерово.
Михаил Блинов: День рождения у Лизы, а у нас опять будний день. Не сказать еще хужей. У Лизы завтра ответственный экзамен. У меня нет ни копейки денег. Досада. Я нищий, люблю красивую жизнь, люблю красивую женщину. Не могу ничего для неё сделать. Мука смертная.
Я нищ и убог. Но я выживу и сделаю Лизу счастливой. Она того стоит.
Лиза: Миша, я так ненавижу свой день рождения. Почему-то… Всегда на мой день рождения, что-то случается. Это так ужасно, когда в твой день рождения нужно сдавать экзамен, потом готовиться к следующему…
Михаил Блинов: Лиза, можно я тебе потом подарок подарю?..
Лиза: Конечно, можно… А же тебя понимаю…
Михаил Блинов: Что ты понимаешь?
Лиза: Всё понимаю.
Михаил Блинов: Что – всё?
Лиза: Не надо повышать голос. Не надо портить настроение в мой день рождения. Всё хорошо! У меня пять лет не было нормального дня рождения…
Михаил Блинов: Мы пять лет вместе. У тебя не было ни одного нормального дня рождения…
Лиза: Слушай, чего ты добиваешься?
Михаил Блинов: Чувствую, между нами напряжение.
Лиза: У меня сессия. Оставь меня в покое.
Михаил Блинов: Я не хочу дарить, что попало. На что-либо хорошее у меня пока денег нет. Но они будут, Лизонька, непременно будут.
Лиза: Конечно, будут, Миша. Не переживай. Прости, но мне пора идти. Ты не скучай дома один. Книжки читай. Друзья-то твои Дениска с Серегой что-то перестали к тебе захаживать.
Михаил Блинов: Водку не бухаю, вот и перестали.
Лиза: Дружба ли это, Миша?
Михаил Блинов: Не могу я на них обижаться, Лиза. Они мне плохого ничего не делали. Только, что реже стали заходить, так причины на то нет, наверное, чтобы заходить. Они люди занятые, работают. Я бездельник – без денег.
Вторник. 15 января. Кемерово.
Михаил Блинов: Получил сегодня свой заработанный на NTSC прожиточный минимум. 1500 рублей за месяц изматывающей работы. За месяц ежедневной репортерской рутины. Епонский Бог! По двенадцать часов в день с одним выходным в неделю. Три командировки по области вместе со свитой Амана Тулеева: в Мариинск, Ленинск-Кузнецкий, Прокопьевск. Неблагодарные! Ленка Ровдина месяц только главный редактор, а уже борзеет. Белобрысая, вислозадая сука! Она понимает, пройдет пять лет, её привлекательность пропадет. Сейчас лыбится передо мной, уставилась на меня большими голубыми гляделками. Думает, что я ей когда-нибудь вдую.
Ровдина: Ты сегодня будешь что-нибудь делать, Миша?
Михаил Блинов: Нет, я сегодня книгу пишу дома.
Ровдина: Как называется?
Михаил Блинов: «Бедные люди».
Ровдина: Достоевский же уже написал такую книгу?
Михаил Блинов: Ну и что?
Ровдина:Пиши, Миша, пиши дорогой.
Михаил Блинов: Пишу.
Учит меня делать новости. Виляет своим массивным задом. Я же не студент, чтобы держать меня на сухом пайке. У меня семья. Да и нахер мне эти новости! Новости интересны потом, когда они из прозы превращаются в поэзию жизни, спустя годы.
Поругался-поругался про себя, получил в кассе деньги и пошел. А куда деваться?
Ровдина: Чё – получил? Счастлив?
Михаил Блинов: Отличная зарплата. Тебе бы такую, Лена!
Ровдина: Всё начинается с малого…
Михаил Блинов: Только я не малый, Лен… У меня семья.
Ровдина: Жалко…
Михаил Блинов: Мне не надо жалости… Мне бы зарплату побольше.
Ровдина: Поговорю сегодня с генеральным, чтобы тебя взять в штат. Только должен будешь…
Михаил Блинов: Я отработаю, Лена.
Ровдина: Всё у тебя будет, Миша…
Михаил Блинов: Лена Ровдина напоследок мне опять улыбнулась, повела бровями, поморгала большими голубыми гляделками, мол, смотри, я готовая… Сука! Я улыбнулся. Блин!
Пошел по проспекту Ленина до пересечения улицы Ворошилова, в книжный магазин. Хочу купить "Сексус" Генри Миллера. Встретил там свою старую знакомую по поэтическим кругам Двойнис. (Забыл, как зовут) Молодая, небольшого роста, симпатичная девица, с которой в былые времена я пытался как-то переспать. Но она не любила пьяных мужчин, а я трезвым практически не бывал. Потому у нас с ней, видимо, не вышло, или может, плохо просил. Зато теперь не пью. Но и желание совокупляться с Двойнис пропало бесследно. Остыл, блин.
Двойнис: Как твои дела?
Михаил Блинов:Превосходно. Сегодня зарплату получил…
Двойнис: Большую?
Михаил Блинов: Очень… большую.
У неё был час лишнего времени. Она помогала мне выбирать книгу. Я делал вид, что тщательно всматривался, листал различные издания. У меня была твердая уверенность, что куплю «Сексус», но я всё равно скрупулезно листал пахнущие типографией книги. Не знаю даже, что мной двигало. Я пытался вытащить из ящика памяти что-то возбуждающее воображение, что-то трогательное, романтическое, эротичное, что бы сближало нас. Ничего не было потрясающего: провожал её пару раз домой, гуляли вдоль парка Победы по берегу вонючей речушки, беседовали о смысле жизни по дороге, и, однажды, в подъезде я целовал её в губы. Целовалась она словно в первый раз. Никак не целовалась. Всё было без вдохновения, как будто написанный на заказ стих.
Мы с Двойнис обошли весь магазин, она мне советовала купить Пелевина, Ницше, еще что-то.
Двойнис: Купи Пелевина. Или Ницше. Или еще вот, смотри, какая замечательная книга. Купи. Рекомендую.
Михаил Блинов: Нет. Вот что куплю.
Я взял Миллера и пошел к кассе. Двойнис по ходу прихватила календарь на текущий 2002 год. Мы подошли к кассе. Я предоставил Двойнис первой рассчитаться за календарь, она подала десятку. Приятная девушка-кассир не могла найти сдачу с 10 рублей.
Кассир: Купите тогда два календаря по 5. Один подарите бабушке.
Двойнис: Мне не нужно два календаря. У меня нет бабушки.
Кассир: А у меня нет сдачи.
Двойнис: А мне не нужно два календаря…
Михаил Блинов: Подождите. Я рассчитаюсь за календарь.
Я купил ей календарь. Рассчитался и за её покупку, и за Генри Миллера. Она на меня с какой-то тайной благодарностью посмотрела. Меня её взгляд опять-таки не вдохновил.
Почему же она так и не вышла замуж? Двойнис. Как же, черт побери, её зовут? Хоть убей, не помню.
Безотцовщина плотно вошла в её жизнь. Она не знает, что делают с мужчинами. Ей становиться неуютно, когда в её доме пахнет самцом. Она не знает, что мужчины-папы, мужчины-мужья, мужчины-братья иногда описивают край унитаза, иногда громко чавкают за обедом, иногда от них пахнет перегаром. Подчас их грязные носки можно найти под диваном. Но зато с мужчиной всегда исправен бочек в туалете, настроен телевизор и не так страшно дома, когда рядом с вами мужчина. Она этого не знает. И поэтому её удел одиночество. Она может быть в конце концов родит себе ребенка… Почти случайно, как от святого духа. Никто из соседей так и не узнает от кого. Но мужчину в свой дом она не пустит. К нему ведь надо привыкнуть, а это не меньше года жизни. Она боится мужиков, но её иногда к ним тянет и она бросает им благодарные взгляды.
Видит Бог, мне пять или шесть лет назад казалось, что я её мог полюбить. Мы вместе с неё общались в поэтических кругах. Я был уверен, что я поэт. Она была уверена, что поэтесса. Какая дурь! Последний поэт в Кузбассе умер год назад. Это был Макс Уколов. Он нарочито передозировался ханкой. Он нашел своего Бога, нашел себе новый Мир, в котором, может быть, не так тоскливо. Жаль, что российская поэзия потеряла Макса Уколова.
Когда я начал говорить, вокруг гудел вокзал!
Но я так сладко говорил железным поездам,
Пока тебя не убедил (зачем, не знаю сам),
Что не доехать, не дойти по шпалам к островам,
Где ты должна меня узнать по алым парусам.
Что невозможно жить на «пять»,
на треть глотнув стакан.
Что все пути ведут не в Рим. А мимо. В ресторан,
Где посидим до без пяти, потом сорвем стоп-кран.
Двойнис – симпатичная, скромная, тихая девушка. Но в тихом омуте черти водятся. Не по мне. Всё, что я мог для неё сделать – это купить календарь. Мы вышли из магазина. Я спросил – в какую ей сторону, чтобы потом сказать:
Мне, увы, в другую.
В какую бы сторону ей не было нужно, мне в противоположную. Мне её даже не жалко. Поэтессой она была скверной. Она была умненькой девочкой, но этого так мало, иногда даже мешает. Мне нравилось в ней то, что вокруг неё витала какая-то тайна. Но тайна однажды становиться не актуальной, не нужной. Тайна открывается или изживает себя, стареет. Остаешься один на один с человеком. А как человек она мне не интересна. Я вышел из магазина, попрощался с Двойнис, пошел в противоположную сторону к Бульвару Строителей. Двойнис… Как же, черт побери, её зовут?
Михаил Блинов: Пока!
Двойнис: Увидимся!
Среда. 16 января. Кемерово.
Михаил Блинов:
Мысль дня: я persona non grata. Господи, до чего же теперь всё мне кажется ясным! Никакой возможности свободного выбора: бери, что дают, и учись довольствоваться этим. Учись жить среди подонков, учись плевать, как канализационная крыса, а не то захлебнешься в нечистотах. Если решишься примкнуть к стаду, ты спасен. Я уже понимаю, но что-то сопротивляется внутри меня. Чтобы тебя признали и оценили, ты должен уничтожить себя под ноль, должен слиться со стадом. Можешь мечтать, если будешь мечтать в ногу со всеми.
Я решил завязать с новостями. Какого черта я вообще здесь делаю, на NTSC? Выхожу на набережную Томи, дышу зимним воздухом, ем недорогой горячий бутерброд, который я еще могу себе позволить. Не мое это – новости, беготня, суета, треть дня на телефоне, час на съемки, полчаса на написание сюжета, пятьнадцать минут на монтаж. Рутинный хлеб, неблагодарный. Не могу, не умею включить себя в массовое сознание.
Димка-репортер: Ну, и правильно… Большому кораблю, как говорится, большое плавание.
Михаил Блинов: Ты надолго тут остаешься?
Димка-репортер: Мы с Танюшкой, наверное, тоже скоро свалим…
Михаил Блинов: Куда?
Димка-репортер: Только ни кому не говори. В Москву поедем, после свадьбы.
Михаил Блинов: В Москву?
Димка-репортер: В Москву.
Михаил Блинов: Молодцы. Работа там есть?
Димка-репортер: Завались.
Михаил Блинов: Денег туда сколько надо?
Димка-репортер: Чем больше, тем лучше.
Михаил Блинов: Понятно. Мне пока не до этого.
17 января. 2002 год. Кемерово. Четверг.
Михаил Блинов: Был у Владимира Козинца. Он видеооператор на Кемеровском коррпукнкте ОРТ. Он мой друг, без «как бы». Он один из немногих, кто не отвернулся от меня, когда меня настигли проблемы. Он, наоборот, стал гораздо ближе ко мне.
Блин, Вовка, оборудование прикольное… для телевизионного монтажа…
Вовка: Betacam SP.
Михаил Блинов: Тишина… Тишина несвойственная для телевидения.
Вовка: Так вот и живем.
Михаил Блинов: Вова, мне нужна профессиональная камера…
Вовка: Без оператора?
Михаил Блинов: С оператором.
Вовка: Я могу, в принципе, договориться…
Михаил Блинов: А ты? Сам?
Вовка: Когда?
Михаил Блинов: В понедельник.
Вовка: Пока вроде день свободный.
Михаил Блинов: Поработаем, Вовка?
Вовка: Поработаем.
Михаил Блинов: Я надеюсь на тебя, Вов. Чё ты не спрашиваешь – сколько это будет стоить?
Вовка: Я верю тебе… Сколько дашь, столько и хорошо.
18 января. Пятница. 2002 год. Кемерово –Тайга.
Михаил Блинов: Самое важное! Людей не люблю.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 397; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!