Глава 2. Дом без мезонина, или Sex-a-trois
Nbsp; Олег Шелепников «Как ты, детка?» (аннотация) (отдельная страница) Все персонажи и события, описанные в романе — вымышлены. Все совпадения автор просит считать случайными. (отдельная страница) Автор просит не повторять некоторые описанные в книге трюки. Автор считает курение, употребление наркотиков и алкогольных напитков вредным для здоровья. Посвящается любителям быстрой и красивой жизни, кто смог найти себя и не потерять друзей. (отдельная страница) Огромное спасибо Багирову Эду, молодой, но мегаталантливой писательнице Маше Свешниковой и Николаю Алешину, за архиважный вклад в рождение этой книги. А также особая благодарность La fidele и Старшей музе. (Оглавление + отрывки из книги на обложку в конце рукописи) «Здравствуйте, у вас можно дорожку заказать? Что значит сколько грамм? Разве это не боулинг?!? Извините...» (анекдот)
Пролог
03 часа 42 минуты
— Але, ты стоишь?! — Никита был взволнован.
— Стою, — сказал Алик.
— Лучше сядь.
— Никит, что случилось, скажи уже! — волнение Никиты передалось Алику.
— Кристина тут! — выпалил Никита.
— Кто?
У Алика, казалось, земля ушла из-под ног.
— Никит, ты ничего не путаешь?
— Да не путаю, Кристина тут!
— Кристина мертва, она — труп!
— Она тут, она жива!
— Не гони, Никита, она не может быть живой. Ты же сам знаешь… — Алик осекся, вспомнив, что на его кровати лежит раздетая Лена.
|
|
|
Глава 1. Жизнь — тусoffка, или Tragedy club
00.37
В клубе было невыносимо жарко. Полураздетые тела кружились в жестком ритме танца. Он не воспринимал ритм на слух, только вибрация от стоящих рядом колонок давала знать, что ритм невыносим. А не воспринимал ничего по одной простой причине — не мог. Последняя дорожка явно оказалась лишней. От нее заложило уши так, что не только голоса рядом стоящего и что-то орущему ему Никиты не была слышно, но и музыки в принципе. Только вибрация…
Народу набилось немеряно. Они расплывались в одну шевелящуюся картинку, словно каракули. Каракули же рассыпались и вновь собирались в пеструю мозаику, словно в старом калейдоскопе, в который он любил смотреть давно, нереально давно, — в детстве. Он неожиданно почувствовал легкое прикосновение, словно на плечо села бабочка. Он даже представил себе красивую яркую бабочку, которая кружила по залу и вдруг прилетала ему на плечо.
«Будто больше места другого нет. Но я же не лилия! — он представил, как его плечо превращается в цветок, — Да и как они могут порхать по залу, здесь же невозможно летать, здесь шумно и бабочкам не место».
Он нереально медленно начал поворачивать голову, чтобы посмотреть на бабочку, но увидел лишь женскую руку, то есть кисть. Сама рука и ее обладательница оставались невидимыми. Постепенно образ стал проясняться, словно в объективе фотоаппарата: сначала волосы, черные, как его зрачки, потом глаза, неестественно голубые и яркие, даже казалось, что они светятся в темноте, затем полные губы, что-то говорившие ему.
|
|
|
— Я вас не слышу! — попытался он сказать, но язык не слушался.
«Вот сушняк», — подумал он, чувству, что его шершавый язык прилип к небу и высох, словно упавший с дерева осенью серый высохший лист. Потом он увидел в ее руке стакан с соломкой для коктейля, наполненный наполовину темной жидкостью с пузырьками, наверняка с колой. Он жестом попросил ее разрешения отпить из стакана. Она несколько удивленно подняла бровь, но протянула стакан к его пересохшим губам. Он стал ловить губами соломку, но долго не мог справиться с нею. Соломка явно не хотела попадать к нему в рот. Тогда она убрала руку с его плеча, взяла соломку и сунула ему в рот.
«Как же классно что-нибудь выпить, — он чувствовал, как мягкое тепло медленно разливается по его телу, словно орошая каждую его клеточку, — Вискарь с колой — в самый раз», — он благодарно посмотрел в глаза незнакомки.
|
|
|
«А в целом неплохая мне села на плечо бабочка, — он принялся рассматривать девушку, как ему показалось, пристально и долго, хотя это заняло от силы секунды три, не больше.
Девушка и на самом деле была красивой. Невысокая, с красивой грудью, едва скрытой полупрозрачной темно-синей блузкой с низким декольте. Кружевное белье плотно облегало и приподнимало грудь.
«Отличная бабочка с чудесной грудью села на мое плечо», — следующая мысль, словно быстролетящая бабочкой в кружевном белье, пронеслась в его голове.
Не вынимая соломки изо рта, он сделал еще глоток и посмотрел вниз. Ее стройные ноги плотно облегали джинсы, держась на бедрах так, что слегка открывали кружевные трусики в тон блузке. Пупок был проколот сережкой в форме сердечка, усыпанного сверкающими в бликах цветомузыки камнями, а из-под трусиков виднелась какая-то татушка, но рисунок он не разглядел.
«Блин буду — смогу разглядеть тебя попозже», — он представил, как снимает руками джинсы, потом трусики и…
— О! Я смотрю…ты тут пьешь без меня! — Никита стоял рядом и улыбался, поедая глазами незнакомку, держащую стакан виски с колой, соломка из которого по-прежнему была во рту его друга.
|
|
|
— Чувак, ты бы нас познакомил, что ль, а то как-то неудобно получается…
— А…да… — он вынул соломку, посмотрел на девушку, понимая, что слух снова вернулся к нему, — Никита, а …это….м-м-м-м…
— Кристина,— девушка, также улыбаясь, и глядя ему в глаза, подала руку Никите, — а как зовут вашего друга?
— А его никогда не зовут, он сам приходит, — пошутил Никита, — но я думал, вы знакомы, а оказывается, нет. Как же так получилось?
— Алик, — собственный голос он слышал словно издалека, но вполне отчетливо, — май нэйм из Алик.
Он сам удивился, что сказал фразу на английском. «Блиин...я снова могу говорить», — он явно обрадовался.
— Кристина, — она протянула руку и ему. Ладонь оказалась нежной, мягкой, просто бархатной. «Какая красивая бабочка», — он снова вообразил, как медленно снимает с нее джинсы, потом трусики, пытаясь представить, какой именно рисунок татушки скрывался там.
— Ребята, можно я кое о чем у вас спрошу? На ушко…
Она поставила стакан на стойку. Положила ладонь на плечо Алику, другой рукой взяла Никиту за руку, подтягивая его к себе ближе, так, что ее голова оказалась вровень с их плечами, и им пришлось пригнуться, чтобы расслышать ее слова.
— Ребята, — сказала она, — вы такие красивые… скажите, а у вас есть че? А?
Оба резко выпрямились, посмотрели друг на друга, словно спрашивая, как ответить.
— В смысле, детка…? Что ты имеешь в виду? Покурить? — Алик сделал интонацию вполне невинной, четко понимая, чего именно хочет Кристина.
— Нет… не покурить, — она, все также белозубо улыбаясь, смотрела прямо ему в глаза, — вы же под кокосом… не отмазывайтесь… за километр понятно, да и… — она смахнула из-под носа Никиты едва заметную белую крошку.
— Ну, так что?
— Э-э-э...как бы тебе сказать, — голос Никиты прозвучал слегка неуверенно, — это…м-м-м.. пена от коктейля, ванильного…точно! Какой кокос? Не придумывай…
Никита беспомощно посмотрел на Алика. Тот недоуменно пожал плечами, размышляя, как бы использовать эту ситуацию в свою пользу. Из головы не выходила сцена, где он медленно стягивал с нее джинсы, пытаясь узнать рисунок татушки.
Вообще-то его уже начало отпускать. И это ощущение легкого беспокойства и дискомфорта начало постепенно овладевать им, сигнализируя, что пора принять очередную дозу. Выхода на самом деле рисовалось всего два. Напиться так, чтобы вообще ничего не чувствовать, и отходняка наверняка не появится, либо он окажется не столь ощутимым. Либо нюхать еще, ведь в кармашке его джинсов лежало грамма полтора, оставшихся от трех, которые они с Никитой взяли в пятницу.
«Второй день куража, — подумал Алик, — как я буду выглядеть в понедельник? Да по фиг…» — он посмотрел на стоящую рядом Кристину, продолжавшую, все также улыбаясь, смотреть то на одного, то на другого.
— Детка, ты же знаешь, что кокос вреден для детского здоровья. Но…Но я вижу, что тебе уже продают алкоголь и пускают в клубы, так почему нет? — он посмотрел на Никиту.
Тот хмыкнул одобрительно.
— Ну что ж…тогда…пойдем? — она взяла их под руки, и они медленно направились к очереди напротив туалета.
У туалета толпился молодняк, целующиеся парочки, пританцовывающие колбасеры. Любой туалет клуба — это не только место, где можно собственно облегчиться, но также позаниматься сексом. Там нюхают или колются, в общем, занимаются всем, чем можно и нужно заняться, чтобы никто тебе не помешал.
— Чувак…ты бы видел глаза охранника, смотревшего, как мы заходим сюда…ха ха, — Алик начал доставать кокаин.
— Не ссыте, мальчики, я ему сотку всучила, когда мимо проходили, так что нас здесь точно никто не потревожит. А камер тут сто пудов нет…Проверено! — Кристина вытянула из сумочки стодолларовую купюру и пудреницу, — а сейчас попудрим носики, мальчики.
Купюру она отдала Никите, и он немедленно принялся скатывать ее в трубочку, присела на корточки, положила сумку на колени, а сверху — крышку с зеркальцем от пудреницы. Алик высыпал часть кокаина на зеркальце, оставшийся порошок отдал Никите. Достал из кармана кредитку.
— На, нарезай, — он протянул ей карту, — делай небольшие.
— Але, пупсик, не учи отца… и баста, — Кристина со знанием дела начала делить кучку порошка на ровные дорожки.
Всего получилось шесть ровных дорожек из кристаллов, поблескивающих в тусклом свете лампы туалета. Свет также тускло отражался от кафельных грязно-красных стен. — Ненавижу нюхать в сортире, — сказал Никита, протягивая Кристине скатанную трубочкой купюру.
— Ничо…потом поедем ко мне, — вдыхая кокаин, сказала Кристина, — там шампанское… гашека есть немного… и спокойно все… Поедем?— она втянула в себя вторую дорожку и посмотрела на Алика.
— Да не вопрос, — промычал Алик, садясь на корточки рядом с Кристиной.
Он резко вдохнул в себя сначала одну, потом также резко вторую дорожку, зажал нос рукой, а купюру протянул Никите.
— На, чувак, вдохни полной грудью, — прогундосил Алик.
Никита тоже присел, взял зеркальце с оставшимися дорожками, поднес к носу свернутую купюру и вдохнул порошок. Закинул голову назад секунд на пять, закрыл глаза, потом резко открыл и вдохнул последнюю дорожку.
— На! — он протянул Кристине сотню и зеркальце.
Та невозмутимо сняла пальцем остатки кокаина с зеркальца и начала втирать его себе в десны. Также спокойно развернула купюру и слизнула с нее едва видимые кристаллики.
— Неплохой кокос, дети, но у меня дома лучше, — она медленно встала и подошла к зеркалу.
Внимательно, словно изучая саму себя, посмотрела на отражение, собрала пудреницу, сверху положила сотню и сунула все в сумку.
— М-м-м… Кристин, скажи, а у тебя какая татушка там, — Алик потянулся к ней, но она вдруг резко ударила его по руке.
— Руки! Мыл? — она улыбнулась, смотря на него сверху вниз, потом медленно опустилась на корточки, взяла в ладони его лицо, притянула к себе и поцеловала в губы.
Поцелуй получился таким сладким, что Алик на секунду поплыл, не чувствуя ничего, словно парил в невесомости.
— Все будет в свое время, не спеши…, — она медленно поднялась и пошла к выходу, — вставайте, пойдем выпьем…За знакомство!
Оба нехотя поднялись с корточек, мельком взглянули на свои отражения в зеркале, замечая черные, расширенные от наркотика зрачки. Впрочем, в целом они неплохо выглядели для людей, преуспевающих в жизни, не отказывающих себе ни в чем, и тусующихся уже второй вечер подряд.
Он чувствовал, что наркотик начал потихоньку действовать: немеют зубы, затем все лицо, вызывая, словно анестезия, сначала легкую эйфорию, затем чувство любвеобильности и всемогущества. Сейчас он мог все или почти все! Завоевать мир, написать поэму, говорить о чем угодно и с кем угодно. Не осталось барьеров, комплексов, существовал только он и гармония вокруг. Все лица казались приятным, они улыбались ему, словно старые знакомые, и он в ответ охотно улыбался им. Неторопливо, словно в замедленной съемке, они двигались к бару. Ему казалось, что они плыли по волнам музыки, проникавшей в каждую пору его кожи, и она покрылась мурашками, а волосы на голове начали шевелиться, вызывая приятные теплые приливы, опускавшиеся от макушки вниз, ниже и ниже до тех пор, пока не вызвали эрекцию.
«Абалдеть! Накрыло…» — он сунул руку в карман джинсов и поправил эрегированный член так, чтоб он не мешал идти, и окружающие ничего не заметили.
«Не хватало еще опозориться тут», — он улыбнулся сам себе, представляя, как все присутствующие смотрят на его торчащий член.
Ему казалось, что они шли к бару целую вечность: сначала Никита, холодный и неприступный, как ледокол, потом Кристина, в контраст ему яркая и горячая, покачивающая бедрами, потом он, не отрываясь глядящий на ее упругие ягодицы, представляя, как снимает с нее джинсы…потом трусики…и…Тут кто-то резко хлопнул его по плечу. Так резко, что боль отдалась в ключице.
«Блин…так же руку сломать можно, что за фигня?» — он резко развернулся и увидел хмурую рожу охранника, того самого, что смотрел на них, когда они заходили в туалет.
«Абалдеть… шкаф…» — подумал Алик. Лицо охранника расплывалось перед глазами, но ощущение исходящей от него враждебности было очень ярким.
— Молодой человек, — сказал охранник, не снимая тяжелой руки с его плеча, — вы ничего не забыли?
Алик увидел в руке охранника свою кредитку. Ту самую, которой Кристина нарезала дорожки в туалете.
«Как это она оказалась у него? — мысли нехотя ворочались в голове, — выпала, что ли? Ни фига не помню», — вторая волна прихода накрыла его так, что уши снова заложило. Охранник что-то говорил ему, указывая кредиткой в сторону туалета. Но Алик не слышал, сосредоточившись на том, чтобы удержаться стоя, не упасть или не закрыть глаза. Он просто стоял и кивал, мечтая, чтобы охранник поскорее ушел, и можно было просто присесть где-нибудь в уголок и переждать немного. Охранник снова сказал Алику что-то, сунул ему в руку кредитку, развернулся и ушел.
«Блин…как же хорошо, что он свалил! — думал он, ища глазами место, чтобы присесть. Краем глаза он заметил незанятый диванчик у гардероба: «Дойти бы…». Пошатываясь и едва держась на ногах, АВТ.! Почему? Кокаин обессиливает? он поплелся туда. Вдруг на диванчик присела парочка шустрых девчонок. Алик разозлился: «Вот сучки, сейчас вставлю!»
У него не получалось рассердиться но, как ему казалось, он угрожающе двинулся к диванчику и парочке, принявшейся целоваться, не обращая на него никакого внимания. Подойдя поближе, он понял, что перед ним совсем не девчонки, а два гея, ярко накрашенные и, похоже, сильно пьяные. Он ничего не имел против голубых, но только не сейчас.
— Эй вы, пидоры, свалили отсюда с дивана, будьте так добры… — его голос был хриплым и прозвучал словно нож по стеклу.
— Ой, какой симпа-а-а-тичный, — протянул один из геев.
— Угу, ла-а-а-почка, — с такой же интонацией протянул второй, — зайка, что с тобой, ты почему такой грубый, а?
— Эээ…маль…девчонки, свалите, плиз, на время, я присяду, — Алик еле держался на ногах.
— Ой, зайка, мы все поняли, может, тебе водички принести? — оба встали, участливо рассматривая его, — ты ска-а-ажи, чего тебе принести, а?
— Ничего ему не надо… мы все уже взяли, — это были Никита с Кристиной с шампанским в руках. Никита протянул ему слегка запотевший бокал.
— А есть сигарета? — Алик плюхнулся на диван, глядя, как парочка голубых уходит, оглядываясь и тыча в него пальцами, — курить …блин… хочется, свистец как, — он взял протянутую Кристиной тонкую сигарету, быстро сунул ее в рот и прикурил.
— Садитесь!
Он сделал глоток шампанского, откинулся на спинку дивана, затянулся, выдохнул облачко дыма вверх и закрыл глаза, — в ногах правды нет… Его снова накрыла приятная волна, прокатившаяся от самых корней волос до кончиков пальцев на ногах… Он даже на мгновение отключился от происходящего. Из головы не выходил непонятный разговор с охранником.
«Как я мог потерять карту? И главное, когда? Ничего не понимаю… да и неважно. Все хорошо, нет паранойи, все просто замечательно…», — он снова глотнул холодного шампанского, не открывая глаз.
«Как приятно… Сигарета, шампанское… Кстати... а где мои сладкие?» — он открыл глаза, оторвал голову от спинки дивана и огляделся. Сидевшие справа Кристина с Никитой вовсю целовались.
— Эй... эй! Деточки! Может, хватит, а? — голос Алика был уже не таким хриплым.
— А может, наоборот, продолжим? Втроем… у меня дома кровать большая… Поедем? — Кристина оторвалась от губ Никиты и сладко и одновременно вызывающе посмотрела на него.
Алик посмотрел на Никиту и понял, что тому уже все равно, куда ехать и с кем.
— Ладно… Куда едем? — Никита, казалось, плохо понимал происходящее.
— Ко мне на Рублевку, — Кристина резко встала, взяла Никиту за руку и потянула его на себя, — давай вставай, поехали… пока не передумала.
— А меня? — Алик протянул Кристине руку (в другой тлела сигарета), — Я тоже хочу, чтоб ты меня подняла.
Кристина взяла и его руку, потянув парней на себя. Оба встали, не сговариваясь, обняли девушку за талию и потянулись к выходу.
На улице, несмотря на позднюю весну, было тепло, с набережной дул теплый ветер, приводя их в чувство.
— Молодые люди, куда едем? — к ним подошел один из таксеров, дежуривших у входа в клуб.
Сюда они приехали на машине, и оставлять 220-й Мерс выглядело делом неблагоразумным, но ехать на нем с Кристиной в таком состоянии представлялось делом еще более тупым.
— Зачем я водилу отпустил, — соврал Никита, закуривая очередную сигарету, — сейчас бы не парились и поехали куда угодно.
— Ну так что, ребята, куда едем? — не успокаивался таксист.
— Да нет, мужик... мы на своей.. — это была Кристина.
— Как на своей? — изумился Алик — ты не гони, ты же невменозе, детка.
— Дети, у меня водитель личный, я же говорю, не ссыте, — и она уверенно пошла в конец улицы, где стоял черный «Шевроле-Тахо».
Алик с Никитой переглянулись.
— Ну как тебе цыпочка? — произнес Никита — хороша, да?
— Да-а-а…— протянул Алик, — было бы неплохо…
Они снова переглянулись, поняв друг друга с полуслова.
— Только я первый, окэ? — Алик хитро посмотрел на Никиту.
— Да не вопрос, можно и вместе, — Никита щелчком выкинул окурок под колеса «Шевроле».
Внутри теплого салона пахло кофе. Запах был приятным и располагал к размышлениям. О жизни, о любви, о вечном… Кристина села впереди, смотрела телевизор и курила, выпуская дым в приоткрытое окно. За стеклом проносились огни большого города, расплываясь в одну линию, словно огненный дракон, чье тело прерывали перекрестки с зелеными светофорами. Никита молчал, думая о чем-то своем, так же курил, выпуская дым кольцами, но почему-то не в окно, а в затылок водителя. Водитель за все время не проронил ни слова, лишь только посмотрел на них, и как показалось Алику, хмыкнул, закрывая дверцы. Водиле на вид было лет 35. Коренастый, в кожаной куртке, коротко стриженный, с глазами, казалось, бесцветными или выцветшими. Его лицо не отражало никаких эмоций, и, словно вырубленное из топора, лишь изредка освещалось светом проносящихся встречных машин.
Они быстро проехали Поклонку, потом как-то незаметно, — Алик так и не понял, с какой скоростью они шли, — свернули на Рублевку, оставляя позади шум Москвы, музыку клуба и весенний свежий ветер с набережной.
Алик вспомнил недавний день рождения приятеля на Рублевке. Весело, шумно… Там и она была, совсем не похожая на Кристину. С нею были связаны все самые лучшие воспоминания его жизни, самые приятные воспоминания и в тот вечер.
Зеленый бархат бильярдного сукна притягивал его взгляд, а в голове проносились эротические картины, одна за другой. Он посмотрел на нее прищурившись, их глаза встретились. Ее синий взгляд теплого льда возбуждал и отталкивал одновременно. Он никак не мог к нему привыкнуть.
— Играем! — чей-то крик отвлек его.
Отрывки воспоминаний проносились в голове Алика.
Виски «Jack Daniels», компания совсем не старых, но очень позитивных людей, день рождения... Все были знакомые, незнакомых очень мало, новенькие легко влились в общую компанию. Сумрак. Парни вскоре заняли бильярдный стол. Никто не умел играть в русский бильярд профессионально, но, как в любом спорте, здесь главное — не победа, а участие. И поучаствовать в игре старались все. Получилось очень весело. Он поглядывал на нее, и их взгляды неизменно встречались. О чем думала она — непонятно. Загадочный, одновременно обжигающий холодом и зовущий огнем ее взгляд... От виски становилось тепло, от ее взгляда — еще жарче. Ему хотелось грубо взять ее за волосы, оттянуть голову назад и нежно поцеловать. Такое желание возникало периодически, и он подходил к ней, спрашивая, как у нее дела, едва сдерживаясь от желания. Танцы были такими же дикими, как и его желание. Это походило то ли на танго, то ли на марш, но всем было весело и жарко. Кто-то фотографировал, кто-то смеялся.
— Может, в туалет? А? Не хочешь? — он прижал ее к себе в танце.
— Ха! — она оттолкнула его, но он крепко держал ее за руку и ловко дернул ее назад, к себе.
— А че? Не думала?
Она снова оттолкнула его.
— Пошли…
— Нет! — он сам резко оттолкнул ее, держа за руку, крутанул вокруг себя, — Да не очень-то и хотелось.
Она попыталась выдернуть руку:
— Сволочь!
«О да..!» — он ухмыльнулся, снова дернул ее к себе, прижал... Гардероб! Эта мысль резко промелькнула у него в голове.
— Ну-ка, пошли, — он силком потащил ее к гардеробу, — я те че-то покажу.
Она сопротивлялась, но ему было все равно. В гардеробе он прижал ее к стене, просунул ногу между ее бедер, взял за волосы и, оттянув их немного вниз так, что голова запрокинулась назад, поцеловал в шею.
И вдруг — вспышка!
Вспышка фотоаппарата отрезвила и возбудила их одновременно.
— Папарацци! — они смеясь выскочили из гардероба.
— Поехали в клуб! — закричал кто-то.
— Ура! Все в клуб! — все помчались к машинам
Алик посмотрел на мелькающие огни. «Да… именно так все и было», — подумал он.
Кадры воспоминаний сменялись один за другим как в немом кино. Красочные огни, теплое дыханье, смех, виски с колой, музыка. Клуб принял их шумными басами музыки, обжиманиями и поцелуями. Люди, лица, знакомые и чужие…
— А торт? Мы забыли про торт!
— Поехали…!
— Сонц, я через 10 минут приеду, и все… Посиди тут без меня, о’кей?
Опять огни, супермаркет, торт, свечки. Телефон окончательно сдох. Когда он вернулся в клуб, ее уже не было…
Алик вздохнул.
— Ребята, как вы? — голос Кристины вывел его из полудремот, — Как себя чувствуете? Нормально?
Никита перестал залипать.
— Да, да…неплохо…есть что-нибудь попить? — он осмотрелся, ища бутылку воды.
— На, держи! — водила правой рукой протянул ему воду, продолжая левой держать руль, пристально следя за дорогой.
— Спасибо, — Никита открутил крышку и жадно глотнул.
— Дай тоже… сушняк, — сказал Алик, доставая очередную, непонятно какую по счету, сигарету.
Время для него перестало существовать совсем. Он сидел и думал, зачем он едет непонятно куда, причем с девочкой, которую знает лишь пару часов. Ведь кроме имени, он не знал о ней ничего.
«Да и пофиг..» — он снова затянулся и выпустил дым в приоткрытое окно.
Ему было реально все равно, кто он, где и с кем. Главное, что рядом Никита, и это немного отгоняло паранойю.
— Никит..
— А? — отозвался тот, не отрывая взгляда от проносящихся за окном пейзажей.
— Как ты? — он снова затянулся, не глядя на Никиту.
— Да нормально. Как сам? — Никита продолжал смотреть в окно.
— Да лучше всех, — он нажал на стеклоподъемник, подождал, пока стекло почти неслышно опустится, выкинул бычок, наблюдая, как медленно закрывается окно.
Волна воспоминаний захлестнула его с головой, оставляя один на один с событиями прошлого года. Алик расслабился и закрыл глаза.
Он любил весну и все, что с нею связано. Особенно год назад. Майский вечер забирал тепло, солнце быстро садилось за деревья парка, окрашивая их в оранжево-желтую гамму.
«Странно как-то видеть это …таким», — подумал он.
Ослепительно яркие цвета, усиленные действием экстази, не утомляли глаза, а наоборот, расслабляли и завораживали. Она бесшумно подошла сзади совершенно неожиданно и встала почти вплотную… Казалось, Алик до сих пор помнит исходящий от нее аромат. Он вздохнул.
— А ты ничего… Я давно за тобой наблюдаю, — сказала она, — как тебя зовут?
Он повернулся к ней, нехотя отрываясь от завораживающей картины весеннего заката.
Ярко-красная куртка, светлые волосы, голубые глаза, чувственные губы, приятное лицо. Постепенно ее образ начинал становиться все четче и четче, затмевая краски вечереющего неба.
«Ничего себе заява… Я — и ничего…», — он с интересом и легким недоумением посмотрел в ее глаза.
— В смысле — ничего хорошего? — вопрос получился грубоватым, и он улыбнулся, чтобы смягчить интонацию.
— В смысле ты интересный, — ее голос звучал тихо, расслабленно. Ему показалось, что она немного волнуется.
— И долго ты меня разглядывала? — ему совершенно не хотелось разговаривать, настолько он расслабился.
— Давно. Часа три уже.
— И?
— Что «и»? Как все-таки тебя зовут? Хочешь шампанского? — два вопроса слились в один.
Он не понял, ответил ли на первый. Она протянула пластиковый стаканчик.
— Выпьем за знакомство! — они чокнулись и пригубили шампанское, глядя друг на друга.
— За знакомство… — сказал он, недоумевая и не помня, назвал он свое имя или нет.
— Стоп… А как, ты сказала, тебя зовут? — он уже отчетливо видел каждую черточку ее лица. Музыка волнами обволакивала его, лаская звуками house.
— А я не говорила…
— Да?
— Да.
— А я?
— Что ты?
— Я сказал, как меня зовут?
— Да.
— Да?
Их диалог прервал Денис.
— Чу-у-у-в-в-в-а-а-к! Вот ты где? Как самочуха? — глаза Дениса скрывали большие солнцезащитные очки — наверняка зрачки такие же черные, как сами стекал.
— Парни, а что вы в очках? — спросила она, — солнце село давно.
— А так надо, — улыбнулся Денис — а че пьете? У… Шампанское… Дай глотну!
Он взял стаканчик и сделал глоток.
— Ох, блин… супер! … накрыло... уууу!! Движ, движ, движ! Что стоите, пошли поколбасимся, да скоро уже двинем! — Денис отдал стаканчик и быстро двинулся в сторону, откуда доносилась музыка.
— Че-то не хочется, — сказал Алик, — давай постоим, поболтаем.
Он допил шампанское, оглянулся, ища, куда бы его выкинуть, и бросил на землю.
— Давай… — сказала она, приблизившись к нему почти вплотную, стараясь разглядеть выражение его глаз за стеклами очков.
Он видел страсть в ее глазах, дикое, почти животное желание.
— Хочешь меня? — спросил он.
— Да… — прошептала она, страстно впившись в его губы поцелуем.
— Ч-шш, тихо-тихо-тихо… не так быстро, моя хорошая, не так быстро…
Он обнял ее одной рукой, другой расстегнул куртку и просунул ладонь под кофточку. Жар ее тела обжег его холодные пальцы, его снова накрыло теплой волной, заставляя сердце биться все быстрее и быстрее. Плотная, упругая грудь, нежная кожа, отливавшая в сгущающихся сумерках серебром, губы, страстные и горячие… Ее стоны заглушали музыку, возбуждая его.
— Хочешь, чтоб я тебя прямо здесь трахнул?— он уже не выбирал выражений.
— Да! Да! Трахни меня прямо здесь, сзади, я хочу сзади, — она уже изнемогала от нетерпения.
Он расстегнул ее джинсы, просунул руку между ее ног, обняв ее сзади, залез в трусики и пальцем проник вглубь. Там было нестерпимо влажно.
— Хорошо… Еще ! — она стонала, изгибаясь в его объятьях. — Пожалуйста, еще … — она обеими руками оперлась о дерево, изогнувшись, как кошка, подставив ему свою упругую попку.
«Блин…так и кончить можно», — подумал он.
Он резко развернул ее лицом к себе, поцеловал в губы остужающим пыл поцелуем и бесстрастно сказал:
— Не здесь, и не сейчас… дорогая…
Она резко опустила руки, застегивая джинсы, и на ходу, уже убегая, резко бросила, как пощечину:
— Сука!
Он ухмыльнулся: «Еще какая…»
Он посмотрел ей вслед, улыбаясь одними глазами под очками, думая, о том, чего не произошло.
«Как же все-таки ее зовут? — подумал он, — пойду, познакомлюсь».
Он поправил очки, посмотрел на улыбающуюся луну, и тихонько двинулся на звук ритмичной house music.
«Ее звали…а впрочем, какая разница, как ее звали», — подумал Алик, открыв глаза.
В общем, у него уже не впервой случалось приключение, когда после клуба или еще какой-нибудь тусы он уезжал в ночь или под утро с какой-нибудь девочкой или компанией. Обычно все это заканчивалось быстрым сексом на кухне или в ванной. Но в этот раз он чувствовал что ситуация какая-то особенная, непохожая на все предыдущие. Кокаин обострял ощущение этой особой «нереальности» и он смотрел на происходящее с ним словно со стороны.
Вот они сидят в машине. Никита о чем-то мечтательно думает, глядя в окно, Кристина смотрит телевизор, но вряд ли понимает, что там показывают. Водитель все также сосредоточенно смотрит на дорогу, не обращая на них никакого внимания, видимо, уже привыкнув к тому, что Кристина отлавливает мальчиков и везет их к себе. Или не к себе. Непонятно.
Зазвонил сотовый. Телефон определил знакомую девушку.
— Але!
Голос Алика звучал расслабленно.
— Привет! Как дела?
— Нормал, как сама?
— Я — нормально… А что не звонишь? Совсем меня забыл? На эсэмэски не отвечаешь…на звонки тоже..
— Я…? — Алик изобразил удивление, — не знаю, наверно, занят был и не успел ответить. Какие новости?
— У меня? Я наконец-таки переспала с другим мужчиной.
— Ты?? С други-и-им?? Наконец-то! Ура! Браво! И кто он?
— Оннн… Он начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Так во-о-о-от… — в голосе звучала печаль.
— Ну, супер… Где его нашла-то?
— На улице. Я с работы шла. Он ко мне привязался. Говорит, девушка, какая вы сексуальная и красивая. Ты же знаешь, я год ни с кем не спала. После того…После того, как мы с тобой…В общем, я получила все, что хотела…И даже больше — голос звучал по-прежнему безрадостно.
— Ну вот…а ты боялась…
— Ну все равно, не то это…не так…и вообще…все равно я тебя хочу.
— Выкинь меня из головы, давно уже пора. И не думай. Сейчас-то что тебя держит? Ни-че-го абсолютно. — Алик протянул слово по слогам. — Барьер преодолен — вперед, к счастливой жизни!
— Не понимаешь ты меня. Ладно. Я уже устала тратить на тебя деньги и нервы. Все…целую тебя. Позвоню. Пока.
— Пока..
— Кто там? — спросил Никита.
— Да так, знакомая…одна…не моя, — Алик захлопнул телефон.
Глава 2. Дом без мезонина, или Sex-a-trois
02.35
Машина свернула на второстепенную дорогу и через несколько минут остановилась перед домом. Впрочем, домом это назвать было трудно. Скорее всего, дома такого плана принято называть особняками. Трехэтажное здание терялось очертаниями в темнеющих кронах. Деревья что-то шептали листвой, и кроме этого шороха слышался только отдаленный лай собаки, иногда переходивший в завывания, от чего становилось жутко, причем как-то особенно привлекательно жутко.
— Ну, мальчики, вот мы и дома, — Кристина резко открыла дверь и выпрыгнула из машины. — Марат, завтра в двенадцать у меня!
Водитель, не говоря ни слова, кивнул, завел двигатель, подождал, когда парни нехотя вылезут из машины, прибавил звук радио «Мегаполис» и медленно уехал.
Парни словно зачарованные смотрели вслед удаляющим красным огням «Тахо».
— Ма-а-альчики, вы что, отморозились? Быстро в дом! — Кристина открыла дверь особняка, что удивительно, не освещенного. Никак.
«Странный дом, — подумал Алик, — без охраны, без забора…»
И действительно, соседние дома стояли на весьма значительном расстоянии от особняка.
— Неплохой у тебя домик, — Никита вошел в холл, с интересом осматриваясь, — на стипендию купила?
— Не-а… не гони... какая стипендия, папа подарил на совершеннолетие.
— Хороший у тебя папик, мне б такого, — Алик вошел в дом вслед за Никитой, также с интересом осматриваясь вокруг.
— Ну а что… Папик как папик, дом как дом. Восемь комнат, три спальни, сауна в цоколе с бассейном и всякая другая муть… В общем, все как обычно… Дети! Располагайтесь, устраивайтесь поудобнее и не забывайте, что вы в гостях… А я пока музыку включу… Если что, туалет направо, найдете… да… и переоденусь, наверное, — Кристина нажала кнопку дистанционки и холл наполнился звуками все того же «Мегаполиса». Зазвучала изрядно заюзанная «Push me… And then just touch me … till I can get my… Satisfaction…».
Кроме здоровенного дивана черной кожи в холле стоял небольшой стеклянный столик, два огромных также черных кожаных кресла, плазма громадного размера, висящая на стене, здоровенные колонки, небольшой ковер с мягким ворсом непонятного цвета — и все. Справа от входа стояла барная стойка, буквой «Г» отделявшая холл от кухни. В общем, как-то пустовато, от чего комнаты казались не просто большими, а неимоверно огромными. В конце холла находилась винтовая лестница, по которой Кристина поднялась наверх.
— Выбор — афигеть! — Никита принялся хозяйничать за барной стойкой. — Ты что будешь? Чего налить?
— А что есть?
— Блин, да все! Вискарь, вино, водка… О! Самбука, твоя любимая, текила… Трындец просто — стратегический запас! У меня бы дома такого фиг бы осталось… Столько вкусного… О-о-о, глянь еще что — волшебная коробочка…
Он достал из бара нечто, напоминавшее пудреницу или блестящую визитницу квадратной формы, но с инкрустированной камнями крышкой, сверкавшей бриллиантовым блеском.
— Не удивлюсь, если это брюлики… — Никита осторожно начал открывать шкатулку.
— Так… Ма-а-альчики! Всему свое время… — сверху спускалась Кристина в черном вечернем платье, эффектно подчеркивающем ее шикарную фигуру.
— Все будет, не торопись, — она подошла к немного ошалевшему Никите и взяла из его рук шкатулку, — Да… и рот закрой.
— А, да! Что это я! — Никита и вправду стоял с открытым ртом.
— Ну что будем пить, мальчики?
— Мы, наверно, текилу… — Никита с хрустом сорвал крышку с литровой бутылки «Олмека Голд» — А тебе что налить?
— А я буду шампанское… Там в холодильнике «Асти»…Слева смотри…вот…Доставай.
Никита открыл шампанское, поставил бутылки на стеклянный столик, вернулся к стойке, взял рюмки для текилы и хрустальный фужер.
— А соль у тебя есть? — вступил Алик, глядя на Кристину.
— Нет конечно, откуда? …Ну ты спросил…Возьми там солонку, в шкафчике, рядом с холодильником…а в холодильнике лайм…нож в выдвижном.
Кристина давала четкие указания.
Пока Алик доставал соль и нарезал лайм, Никита разливал.
— Ну что, пупсики, попудрим носики? Карту дай! — слова Кристины прозвучали скорее утверждением, чем вопросом.
Она открыла шкатулку, достала пакетик с кокосом, высыпала на столик так, что образовался вполне приличный холмик эдак на пару граммов. Рядом положила уже свернутую тысячную купюру.
— Как снег в Альпах, — сказал Алик, протягивая Кристине кредитку.
— Не, это лучше снега… — Никита придвинул ребятам спиртное. Кристина сидела в середине дивана, деля кокаин на ровные дорожки, глаза ее блестели, а губы она периодически облизывала.
— Ну что, дети… За знакомство! — Кристина резко вдохнула кокос, зажала нос пальчиками и прикрыла глаза.
— Я вот думаю, сначала выпить, потом занюхать, или сначала нюхнуть, а потом запить? Что скажете?
Никита подсел к Кристине с левой стороны.
— Да пофиг! Псле первой не занюхивают…, — Алик, сидя на диване справа от Кристины, высыпал на ладонь немного соли, лизнул ее и вылил в рот текилу, поморщившись, закусил лаймом, взял купюру и вдохнул кокос, — а я не такой, как все…
Он протянул тысячную Никите. Время снова начало замедлять свой ход. Мысли поплыли тягучим неровным потоком, тепло потекло по всему телу приятными волнами. Кристина сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку дивана. Ее ресницы слегка подрагивали. Никита, втянув дорожку, тоже откинулся на диван, закрыл глаза и замер. Потом он резко открыл глаза, словно вспомнив нечто важное, непонимающе посмотрел на всех, глотком опрокинул текилу и с громким стуком поставил рюмку на столик.
— Дайте сигарету, а? — от стука Кристина открыла глаза и потянулась к шампанскому.
— Какое у тебя любимое число? — она странным пронзительным взглядом посмотрела в глаза Алику.
— Двенадцать, тринадцать… — мои любимые числа, — автоматически выдал Алик, — Они мне деньги приносят. А у тебя?
— У меня пять и семь… и еще три… иногда… когда в казино играю. Никит, а у тебя?
— А у меня, Кристина, много любимых чисел, и чем больше в них нолей — тем лучше…
Никита снова откинулся на диване и закрыл глаза. Алик тоже смежил веки, чувствуя, как постепенно немеют зубы и лицо. Мыслей не было, только яркая пустота, и вспышки света, как цветомузыка, мигали где-то внутри головы, ритмично отзываясь на звуки радио. Алик почувствовал, как теплая рука Кристины тихонько коснулась его лица, затем кончики пальцев скользнули вниз, слегка касаясь шеи, потом ниже, немного задержались на вырезе расстегнутой рубашки, и, не останавливаясь на животе, замерли у медленно, но верно встающего члена, пытаясь расстегнуть джинсы.
— Помоги… — голос Кристины послышался словно издалека.
Алик открыл глаза, расстегнул пуговицы и позволил ее руке медленно залезть к нему в трусы.
— М-м-м…как у тебя все прочно…отлично…твердо…— Кристина произносила слова медленно и в такт им также медленно гладила его стоящий член. Алик только сейчас заметил, что другой рукой Кристина держит тоже напрягшийся член Никиты и также медленно гладит его.
— Как приятно, мальчики… держать ваши члены… а еще я хочу взять их в рот… по очереди… сначала твой, Алик… потом твой, Никита…
Алик почувствовал, что Кристина отпустила его мужскую гордость, а она открыла глаза, глотнула шампанского, поставила фужер на стол, быстро опустилась на колени между столиком и диваном, резко вдохнула следующую порцию кокоса, также резко раздвинула ноги Алика и взяла его член в рот.
— Абалдеть…девочка…м-м-м-м-м, — Алик застонал.
— Никит, подвинься ближе, мне так неудобно...
Кристина на секунду выпустила его изо рта, чтоб взяться за член Никиты. Слегка холодный от шампанского ее рот по сравнению с буквально пылающим членом составлял поистине незабываемый контраст! Она ласкала его языком, медленно спускаясь к основанию и резко поднимаясь вверх. Потом заглатывала его буквально целиком, отпускала на время и снова засасывала. Время перестало существовать, оно растянулось в одно невероятное удовольствие.
— Никит, еще …глубже… Да!.. Так...давай…еще…
Алик открыл глаза и увидел, как Никита, блаженно закатывая глаза, входит в Кристину сзади.
«И когда это он успел? — подумал Алик, — Лишь бы презик не забыл надеть…»
Кристина была уже почти голой, только черные кружевные чулки, такой же кружевной лифчик, — и все.
— Еще...не останавливайся… давай… Трахай меня еще! — она извивалась, как кошка, двигалась навстречу движениям Никиты, словно насаживаясь на него. Одной рукой она держалась за спинку дивана, другой — за член Алика, продолжая брать его в рот.
«Абалденская бабочка села мне на плечо…» — подумал Алик, ища взглядом татушку на теле Кристины.
— Кончи мне в рот…давай…давай… я хочу попробовать тебя на вкус…давай…Никит…еще...глубже…я сейчас кончу, — стонала Кристина.
Напряжение нарастало, Алик чувствовал, что вот-вот кончит, выплеснет ей в рот все скопившееся удовольствие…
— Давай…щас кончу…кончаю…эм-м-мм-м-ммм… — волна судорог пробежала по его телу, взорвавшись в голове миллионами огней. Он резко дернулся от взорвавшегося фейерверком наслаждения так, что Никита позади Кристины, чуть не потерял равновесие, тоже достигнув финала.
Кристина застонала, выпрямилась, замерла на мгновение, наконец-то позволив Алику рассмотреть татушку, и снова согнулась, взяв член Алика и охватив его мягкими губами.
«Так и думал…» — улыбнулся Алик сам себе: в самом низу живота пониже пупка на загорелой бархатной коже Кристины расправила крылья парящая бабочка…
— Блин, я чуть не завалился! — подал голос Никита.
Они втроем сидели на диване. Алик в спущенных до колен джинсах, Кристина, слегка раздвинувшая ноги, в черных чулках и в лифчике, и Никита, в рубашке и носках.
— А у тебя там бабочка? — спросил Алик Кристину, — дай посмотрю!
Он тихонько дотронулся рукой до татушки, немного погладил крылышки бабочки и так же медленно начал спускаться пальцами к ее гладко выбритой «киске». Кристина застонала и закрыла глаза. Алик посмотрел на Никиту, кивнув на Кристину. Тот отрицательно покачал головой, достал из кармана валяющихся рядом джинсов презерватив и положил на столик, где еще оставалось немного кокаиновых дорожек. Никита налил себе текилы, выпил, не закусывая, и откинулся на диван, блаженно закрыв глаза.
Алик принялся медленно ласкать Кристину. Он резко засовывал в нее палец, потом медленно вынимал его из нее и снова резко вводил его внутрь. Взяв со столика презерватив, он зубами разорвал упаковку, достал его, не прерывая ласк. Кристина со стонами двигалась всем телом навстречу движениям его пальцев.
— Хорошо…давай…еще …м-м-м… — стоны ее были настолько сладкими и призывными, что он мгновенно возбудился, надел презерватив, резко встал, раздвинул бедра девушки и вошел в нее.
Она застонала. От стона Никита открыл глаза, улыбнулся, подмигнул Алику, налил себе текилы, оценивающе глядя, как Алик трахает стонущую Кристину. Потом он махнул рукой (типа «делайте что хотите, а я, пожалуй нюхну»), внюхал дорожку кокоса, сел в кресло, нашел дистак от телевизора и включил MTV, и Джастин Тимберлейк запел «cry me a river…»
Алик со стонами продолжал двигаться уже в ритме песни, входя членом в Кристину то резко, то плавно, то наполовину, то полностью. Вскоре оба кончили и он, обессилев, лег на Кристину, вдыхая аромат ее духов.
«Какой сладкий запах… — подумал он, — надо не забыть спросить название».
— Да, мальчики, так хорошо я давно не трахалась… — Кристина встала, надевая трусики и платье, — помоги застегнуть, Никит…
— Ну а мы-то как рады! Ты даже не представляешь, — сказал Никита, застегивая молнию на платье, — А?...скажи?
— Конечно! — сказал Алик, наливая текилы.
— Ну что, мальчики… Еще по дорожке? Я сейчас еще насыплю… А то тут мало…
На столе оставалась одна небольшая дорожка кокаина. Она открыла шкатулку, высыпала из пакетика немного на стол, быстро сделала еще пару примерно одинаковых дорожек и втянула в себя одну.
— Ну что? Кто готов? На… пупсик, сделай ее … — она протягивала Алику тысячную, — Никит, подходи…
— Да иду я, иду, — Никита неохотно встал с кресла, подходя поближе. Алик резко втянул в себя дорожку, замечая, что вкус немного отличался от вкуса предыдущего стаффа.
— че-то как-то не так пахнет… На… — он протянул цилиндрик купюры Никите.
— Как не так? — спросил Никита, вдыхая последнюю дорожку, — Да все вроде так… Хотя…пойду присяду… я…
Это было последнее, что Алик услышал от Никиты в ту ночь. Сквозь сгущающуюся мутновато-белесую пелену он увидел улыбающееся лицо Кристины.
«Сука…чо-то не то…» — подумал он, уходя в туман.
Дата добавления: 2018-05-31; просмотров: 179; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!