Леонардо Бруни. О научных и литературных занятиях
Я не считаю, что женщина должна довольствоваться [только] священными книгами, и поведу ее к светским знаниям. Пусть она познакомится с тем, что говорили выдающиеся философы о добродетельной жизни, о воздержании, об умеренности, о скромности, справедливости, храбрости, щедрости... К знаниям, названным мною выше, надо прежде всего добавить историю, предмет, которым никоим образом не должны пренебрегать обучающиеся. Из истории мы узнаем как о происхождении и развитии своего народа, так и о военных и мирных деяниях свободных народов и великих государей. Знание прошлого дает благоразумные советы, исход подобных событий в прошлом побуждает нас в зависимости от обстоятельств к действию или к отказу от него... Я посоветую женщине не пренебрегать и чтением ораторов. Кто обычно более пылко возвеличивает добродетели и более сурово обличает пороки? У ораторов мы научимся восхвалять благодеяния и проклинать злодейства, ободрять, убеждать, волновать, устрашать. Хотя все это делают и философы, однако (не знаю, каким образом) именно во власти оратора вызывать гнев, милосердие, возбуждение и подавленность души... Я считаю, что, помимо этого, женщина должна читать и понимать поэтов... По моему мнению, кто не узнал поэзии, тот в известной мере несовершенен в знании языка. Поэтами многое весьма удачно и мудро сказано о жизни и нравах, у них находят основы и причины природных явлений, зародыши и словно бы начала всех наук; они имеют большой авторитет благодаря своим мудрым суждениям и древности, исключительную славу благодаря красоте и благородство, достойное свободных людей...
|
|
|
Вообще же то превосходство, о котором я говорю, заключается в знании многих и различных вещей. Надлежит, следовательно, многое увидеть и прочитать, посвятить время изучению философов, поэтов, ораторов, историков и всех других писателей. Только в результате этого в нас отразится нечто полное и достаточное для того, чтобы быть в любом вопросе красноречивыми, содержательными и изящными, а не пустыми и невежественными. К этому надо добавить основательное и глубокое знание языка. Эти две области знаний помогают друг другу и оказывают взаимные услуги. Ведь и язык без знания фактов бесплоден и пуст, и фактические знания, сколь бы ни были они значительны, если лишены литературного блеска, оказываются недоступными и темными...
Леонардо Бруни. Предисловие к переводу «Политики» Аристотеля.
Среди предписаний морального учения, с помощью которых устраивается и наставляется человеческая жизнь, виднейшее место занимают те, которые сообщают о государствах, управлении ими и их сохранении. Ведь это учение стремится к тому, чтобы добыть людям счастье, если же прекрасно добиться счастья для одного человека, но сколько славнее будет стремление к блаженству всего государства. Ибо чем шире простирается благо, тем боле превосходным следует его считать, и так как человек слабое животное и приобретает достаточность и совершенств, которые он не имеет сам по себе, из гражданского общества, то, действительно, никакое учение не может более соответствовать человеку, чем понимание того, что такое общество и государство, и знание того, благодаря чем сохраняется и от чего гибнет гражданское общество...
|
|
|
Такова, следовательно, тема этой работы. Причина же перевода была та же, что побудила меня 18 лет тому назад к переводу «Этики»[194]. Ибо когда я увидел, что книга Аристотеля, написанные на греческом языке изящнейшим стилем, по вине плохого переводчика доведены до смешной нелепости и что, помимо этого, в самих вещах, и притом высшей степени важных, много ошибочного, я взял на себя труд перевести их заново, чтобы быть в этом деле полезным нашим людям. В самом деле, что более полезное, более достойное похвалы я мог бы принести своей работой, чем дать возможность прежде всего моим гражданам и за тем прочим, которые пользуются латинским языком, не зная греческого, увидеть Аристотеля не посредством темных иносказаний и бессмыслицы нелепых и ложных переводов, а лицом к лицу и прочитать его на латыни так, как он писал на греческом. Люди же хорошо образованные, которых вначале отталкивали от чтения нелепость и грубость старого перевода, так усиленно занялись затем книгами [заново переведенными], что в знании тех вещей достигли величайшей ясности. Надеюсь, что то же самое произойдет и с книгами, о которых теперь ведем речь, а именно с «Политикой», тем более что гражданская тема настоятельно требует и других слов для ее выражения, чем те, которые используются в схоластических диспутах, и большего красноречия, а старый переводчик не мог не только передать то и другое, но даже догадаться об этом.
|
|
|
11. Поджо Браччолини. Письмо к Гуарино из Вероны[195]
...Как известно тебе, много было латинских авторов выдающихся искусством совершенствовать и украшать речь; среди них знаменитым и превосходным был Марк Фабий Квинтилиан[196], который так ясно и полно и с такой обстоятельностью рассказывает о дарованиях, необходимых для того, чтобы создать совершенного оратора, что ему самому, как мне кажется, вполне достаточно всего для достижения вершин этой науки, или выдающегося красноречия. И если бы дошел до нас только он, а также отев красноречия Цицерон, мы достигли бы совершенного умения в искусстве красноречия. Но Квинтилиан у нас, латинян, был так истерзан и искалечен, думаю, по вине времен, что потерял человеческий облик и форму... И действительно, клянусь, что если бы я не пришел ему на помощь, то он был бы теперь уже наверняка близок к смерти...
|
|
|
Там[197], среди большой массы книг, перечислять которые было бы слишком долго, мы и нашли «Квинтилиана», цельного еще и невредимого, но покрытого плесенью и пылью. Эти книги, действительно, содержались в библиотеке не как того требовало их достоинство, но словно в печальной и темной тюрьме, а именно в глубине одной башни, в которую не бросали даже осужденных на смерть. Мы нашли, кроме этого, три первых книги и половину четвертой «Аргонавтики» Гая Валерия Флакка и комментарии на восемь речей Цицерона...
12. Поджо Браччолини. Письмо Никколо Никколи[198]
Я, дорогой Никколо, немного устал от этих мучительных поисков новых книг. Должно, наконец, настать время пробудиться от сна и приложить труд к тому, чтобы те предписания, которые мы имеем [в книгах] и о которых ежедневно читаем, принесли мне какую-то пользу в жизни. Ведь собирать все время куски дерева, камни, обломки может показаться очень глупым, если из этого ничего не построишь. Здание же, которое мы должны построить для того, чтобы хорошо жить, такое высокое, так тяжело в сооружении и требует так много труда, что едва ли оно может быть завершено, даже если мы начнем в молодые годы. Что касается меня, то у меня есть желание...
Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 408; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!