Опыт воссоздания утраченного текста 1 страница

О молитве Иисусовой. Аскетический трактат. Составлен на основе келейных записей священника Антония Голынского. / авт.-сост. Новиков Н.М. – М.: «Отчий дом, 2011. – (Серия «Путь умного делания»).

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

от составителя

 

Исихазм как образ жизни

«Стяжи мирный дух», — призывает нас свято­отеческая заповедь. Но «тихое и безмолвное житие», тот внутренний мир, о котором мы молимся за каждым богослужением, не рожда­ется сам собой — он завоевывается в тяжелой невидимой брани.

 

(8)Два пути открываются пред каждым рожденным в мир человеческим существом: жизнь и смерть предложил Гос­подь Бог Своему творению — благословение и проклятие Дав полную свободу самоопределения, Он вместе с тем повелел: Избери жизнь. Выбор всегда остается за нами — оказать послушание своему Творцу или подпасть под проклятие, низринувшись в бездну вечной погибели. На чем же основан благословенный путь жизни? Господь разъясняет и это: необходимо, чтобы человек постоянно обращался за помощью к Богу, слушал глас Его и прилеп­лялся к Нему, иначе говоря, всегда пребывал бы в молит­венной связи со своим Творцом — ибо в этом жизнь твоя².

¹  Втор. 30, 19.

²  Втор. 30, 19-20.

 (9)Это знание, данное ветхозаветному человечеству, во всей глубине раскрывается воплощенным Спасителем: Я есмь путь и истина и жизнь. Сам став путем, ведущим в жизнь, Христос преподает Свое учение: никто не приходит к От­цу, в Его Небесное Царство, как только через Меня, ибо Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется³. Это Мною и через Меня означает не что иное, как путь крестный и в то же время путь молитвы Его святым именем.

Христиане — те, что избрали жизнь, — едва вступив в нее из крещальной купели, уже поставляются перед но­вым выбором, вынужденные на каждом шагу различать добро и зло⁴. Так до конца земного странствия будет ис­пытываться человек, постоянно оказываясь на распутье, перед двоящимися стезями. Дар Святого Духа, таинст­венно полученный нами в крещении, усвояется, как ска­зано прп. Григорием Синаитом, «двумя способами», оба возводят к единственной высшей цели — спасению души в вечном Царстве Отца, но очень многое будет зависеть от того, какому из способов отдадим мы свое предпочте­ние. Первый есть «исполнение заповедей с помощью ве­ликого и долговременного труда», когда по мере совер­шенствования во внешних добродетелях уподобляется человек своему Спасителю. Второй — есть «познание и непрерывное призывание Господа Иисуса, то есть па­мять о Боге», стяжаемая во внутреннем подвиге умно­сердечной молитвы Иисусовой⁵. И хотя одно из этих

³Ин. 14,6; 10, 9; ср.: Мф. 7,14.

⁴ См.: Втор. 30, 15, 19.

⁵   Григорий Синаит, прп. Творения. М., 1999. http://hesychasm.ru

В постраничных ссылках литературные источники указаны в сокращенном виде, полные сведения об изданиях приводятся в Библиографии. См. с. 224.

 

(10) деланий не исключает другого и надлежит, как сказано, сие делать, и того не оставлять⁶, однако второму в свято­отеческой традиции исихастского направления оказыва­ется безусловное предпочтение. Что и неудивительно, ибо при первом спасительная цель достигается труднее и медленнее, при втором же — ощутимо скорее и надежнее: «и если мы желаем найти и познать истину не блуждая, то будем стремиться иметь лишь одно сердечное действие». Посему величайшими из отцов мы призваны, не остав­ляя хранения добродетелей внешних, «заботиться только об одном: чтобы совершалось в сердце действие молит­вы, согревающее и радующее ум и воспламеняющее душу к невыразимой любви к Богу и людям»⁷.

Душе, устремленной к совершенству, «свойственно всегда предпочитать всему» основополагающую «запо­ведь о памяти Божией, гласящую: помни Господа Бога тво­его всегда^н», ту заповедь, «за нарушение которой люди по­гибли». Именно «забвение Бога» изгоняет из рая, низвер­гает с небес и оставляет «человека духовно совершенно обнаженным» перед силами зла: Если же ты забудешь Гос­пода, Бога твоего, то свидетельствую, что ты погибнешь⁹. И вместе с тем через ту же заповедь «люди могут спас­тись»¹⁰. По этой причине она становится стержневым на­чалом в учении исихазма, учении, подчиненном задаче стяжания благодатного внимания и удержания его в Боге ради возвращения человека к тому состоянию, что было

⁶          Ср.: Мф. 23, 23; Л к. 11,42.

⁷          Григорий Синаит, прп. Там же.

⁸          Ср.: Втор. 8, 18.

⁹          Ср.: Втор. 8, 19.

¹⁰         Григорий Синаит, прп. Там же.

 

(11) утрачено в грехопадении. Блаженное единение с Госпо­дом осуществимо лишь при Его же Божественном содей­ствии: Нет другого имени под небом, научает Священное Писание, кроме имени Господа Иисуса Христа, которым надлежало бы нам спастись". На этом, Им Самим указан­ном пути — через молитву Его именем, хранение запове­дей, аскетический подвиг и церковные таинства — люди устрояют себя в жилище Богу. Самую же сердцевину мис­тической традиции исихазма составляет практика свя- щеннобезмолвия, или умного делания — спасительного соединения ума и сердца в Иисусовой молитве.

Исихазм — это форма духовной жизни, которая вклю­чает в себя все стороны проявления человеческого духа, это учение о цельном подвижничестве ^п. Рожденное еван­гельским духом от самого начала христианства, это уче­ние со временем сложилось в стройную систему, то явно, то прикровенно влиявшую не только на религиозную жизнь, но на все сферы деятельности христианских наро­дов: на политику, экономику, культуру¹³. Учение исихаз­ма, являясь магистральным путем в христианской ас- кетике, последовательно и убедительно раскрывает сущность православия и является антитезой томизму — официальной идеологии Римской Церкви ¹⁴   

¹¹         Деян. 4, 12.

¹²         См.: Петр (Пиголь), игум. Прп. Григорий Синаит и его духовные преем­ники. http :// hesychasm . ru

¹³         См.: Мейендорф И.Ф. О византийском исихазме и его роли в культурном и историческом развитии Восточной Европы                в XIV в. // Труды Отдела древне­русской литературы. Л., 1974. Т. 29. С. 292—295.

¹⁴         Томизм (от лат. Thomas — Фома) — философское и теологическое учение, основанное крупнейшим схоластом католицизма Фомой Аквинским (1225-1274). Вначале доктрина томизма встретила рез­кую критику со стороны господствующего в то время августинизма (схоластическое учение св. Августина Иппонийского), последовало даже официальное осуждение (1277) церковно-университетскими инстанциями Парижа и Оксфорда, но уже к XIV в. томизм получил широкое признание.

 

 

(12) Изначально под исихазмом¹⁵ понимался уединенный образ жизни, сопряженный с практикой внутреннего де­лания, что уже на заре монашества, с III века, составляло сущность подвига анахоретов Египта, Палестины и Ма­лой Азии. В дальнейшем под понятием исихазм разуме­ется квинтэссенция христианского учения о спасении и совершенстве, достигаемых на пути внутреннего подвиж­ничества. Говоря конкретнее, исихазм означает стержне­вое духовное направление восточного созерцательного монашества, а вместе с тем — уникальный аскетический метод священного безмолвия, или умного делания, метод, зародившийся вместе с самим христианством и сохра­нившийся исключительно в православной традиции. Исихастский метод дает возможность, путем соединения в одно целое ума и сердца в умно-сердечной Иисусовой молитве, достигать состояния исихии, то есть «умствен­ного безмолвия», или «мысленной тишины», что откры­вает доступ к практике сердечного трезвения. В целом метод позволяет полностью очистить душу от греховных страстей и достичь состояния бесстрастия, стяжать бла­годать созерцательной молитвы и наивысший Божествен­ный дар личного обожения.

Исихазм — это также мистическое богословие христи­анства, разработанное святыми Дионисием Ареопаги- том, Максимом Исповедником, Иоанном Дамаскиным,

¹⁵ Термин исихазм (^стихаоцб?) образован от грен. f | ouxta — покой, безмолвие.

 

(13) Симеоном Новым Богословом, практически воплощен­ное в деятельности прп. Григория Синаита и догматичес­ки оформленное в учении Григория Паламы. Учение о нетварных энергиях утверждает возможность непосред­ственного богообщения, реального богопознания и до­стижения состояния обожения в период земной жизни человека. Исихастские Соборы XIV века в полноте рас­крыли христианский идеал обожения человеческой лич­ности, на богословско-догматическом уровне обоснова­ли необходимость стяжания благодати Святого Духа ради просвещения и перерождения души, возрастающей до степени подобия Божия.

Идеология исихазма с самого начала, еще со времен прп. Антония Киево-Печерского, была преемственно воспринята на Руси, где впоследствии образовались ве­ликие духовные центры. Они возникли в обителях прп. Сергия Радонежского и его последователей, на ост­ровах Валаама и Соловков, в пещерах Пскова и лесах Волока Ламского, в скитах Заволжья и Брянска; множе­ство подобных духовных цитаделей, от лавр до пустын­ных келий, покрывали и освящали всю русскую землю. Термином исихазм не пользовались на Руси, но в своем учении и методах русское подвижничество всегда держа­лось исихастских принципов: пустынножительства и безмолвничества, предпринятых ради тайного поучения^|6. Эти понятия, которые, по существу, есть синонимы иси-(14) азма, стали корневой системой русской традиции. По- своему преломляясь в каждом поколении аскетов, древ­нейшая практика воплощалась в их личном опыте, явля­ясь миру в соответствующих своему времени формах.

Исихастом становится тот, чья жизнь всецело подчи­нена внутреннему подвигу умного делания, кто возжаж­дал созерцательного богообщения, взалкал молитвенно­го единения с Господом, чьи силы и чаяния поглощены стремлением к «стяжанию Духа Святого, к харизматичес­кому настрою»¹⁷. Свой ум исихаст предает в доброволь­ный плен, заключая его в сердечном затворе, приковывая к имени Иисуса Христа и удерживая во вращении на по­стоянной молитвенной орбите. Покаянный плач, возно­симый из объятого священным безмолвием сердца, попаляет демонические прилоги и истребляет корни по­рочных страстей, постепенно возводя душу в область благодатных состояний. Очищая сердце в деятельном по­двиге аскезы и трезвения, исихаст, по мере усвоения бла­годати Святого Духа, возрастает до созерцания нетварных Божественных энергий Фаворского света, того света, что изливался на учеников Господа в чуде Его преображения. Деяние и созерцание не являются, как полагают иногда, двумя различными, самостоятельными путями к спасе­нию; они суть внешняя и внутренняя составляющие од­ного процесса, оболочка и наполнение единого целост­ного пути духовного подвига. «Исихия — это собственно (15) христианское выражение бесстрастия, когда деятель­ность и созерцание рассматриваются не как два разных образа жизни», но «сливаются в осуществлении умного делания»¹⁸.

 

¹⁶Тайное поучение ([хе^тг] хргттц — сокровенное поучение) — это синоним таких понятий, как внутреннее, или умное, делание, свя- щеннобезмолвие, или подвиг исихии, умно-сердечная Иисусова мо­литва, или священное трезвение, блюдение ума, или сердечное вни­мание, противоречие помыслам, или хранение сердца. Поучением традиционно именовалась Иисусова молитва; тайным оно названо потому, что трезвение при сердечной молитве может совершаться во время любого занятия и оставаться неприметным для окружающих.

^[1]7        Киприан (Керн), архим. Духовные предки св. Григории Паламы: Опыт ми­стической родословной // Богословская мысль. Париж, 1942. Вып. 4. С. 111.

 

Что особенно важно для нас, движение исихазма, сформировавшись в иноческой среде, не стало, однако, привилегией исключительно монашеского сословия. Уже в Византии XIV века все социальные слои общества при­зывались стать причастниками Божественного света. Бе­жавшие от мipaвзяли на себя труд поведать мipy о внут­реннем мире исихии, и «пропасть между монастырем и мipoмбыла преодолена»¹⁹. А спустя столетия в лесной пу­стыни Сарова прп. Серафим проповедует все то же учение о внутреннем подвиге: при исихастском образе жизни «можно, и в миру живучи, получить такую же благодать, как и в отшельничестве». Это достижимо при определен­ном устроении, когда вся наша мирская деятельность освящена духовным подвигом и подчинена водительству Духа, — тогда «в жизни все духовное со светским» на­столько «тесно связано», что одно от другого «отделить нельзя». Старец провидит дальнейшее развитие подвиж­ничества в миру, предрекает, «что будущее человечество сим лишь путем пойдет, если захочет спастись»²⁰.

¹⁸ Лосский В.Н. // Вестник Русского Западно- Европейского патриаршего экзархата. Париж, 1967. № 58. С. 112.

¹⁹ Успенский Л. Исихазм и «гуманизм»: палеологовский расцвет // Там же. С. 127.

        ²⁰ Записки H . A . Мотовилова. М., 2005; См.: Петр (Пиголь), игум. Всему ми­ру во вразумление его. 2006. http://prokimen.ru

                                                        ***

 

Исихастская идея внутреннего подвига в миру оказа­лась нечуждой лучшим представителям русской право­славной мысли. Убежденные христиане, считает Кон-(16)стантин Леонтьев,

начиная с пустынника и заканчивая государственным деятелем, имеют одни сердечные идеа­лы, одни догматы, один нравственный критерий и одну общую цель: «поддержание в себе во время земной жизни близости ко Христу и к Его учению». В этом отношении монах есть «такой же православный христианин, как и не монах», только «поставленный в особые, благоприятные для строгой жизни, условия», а «мирянин верующий — тот же аскет». Остается всем пожелать стяжания «того ас­кетического духа, который может пронизать насквозь своими веяниями всю мирскую жизнь — придворную ли, деревенскую»²¹. Духовный образ жизни светского челове­ка в миру, по сути, тот же, что в постриге, — постоянное пребывание ума в Боге, всесторонняя борьба с греховны­ми страстями, неустанное возрастание в добродетели. Способности к этим подвигам Богом же и дарованы вся­кому человеку, ибо к каждому обращено реченное Им — Аз рех: бози есте²². Вот почему путь внутреннего делания и подступы к богообщению остаются всегда открытыми, и в наши дни открытыми не менее, чем когда-либо. По­сему каждый христианин, находясь на своем месте и в своем чине, призван сочетать светский образ жизни с духовным началом, совершать свое служение Богу и Отечеству, оплодотворяя его подвигом внутреннего дела­ния, а стало быть, с полным упованием на то, что может обрести у Господа не менее милости и благодати, чем ас­кеты пустынники.

***

(17)Исключительно этой теме — пути священного трезве ния и молитвы, тайного поучения, подвига исихии, или священнобезмолвия, — посвящена эта небольшая кни­га — книга простая, доступная пониманию любого хрис­тианина и вместе с тем приоткрывающая уходящую в беспредельную высь духовную перспективу. Всякая алчу­щая ныне²³ душа, взыскующая благодати богообщения, сумеет найти здесь практическую опору для восхождения на свой Фавор.

Те из читателей, кто возымеет расположение к углуб­ленному изучению этой темы, могут обратиться к пред­шествующим выпускам нашей серии, в которых среди прочего обсуждаются методы достижения начальной иси­хии и которые в целом посвящены главной задаче, стоя­щей перед каждым молящимся человеком: переходу от молитвы словесной к умной и стяжанию молитвы сер­дечной²⁴.

                         

^2[1]        Ср.: Лк. 6,21.

²²         См.: Новиков Н.М. Молитва Иисусова. Опыт двух тысячелетий. М., 2008. Т. 3; Новиков Н.М. Меч воина: Внутренний подвиг миря­нина и инока. М., 2009. (Серия «Путь умного делания»).

***

Опыт воссоздания утраченного текста

(18)В этом выпуске серии «Путь умного делания» мы пуб­ликуем аскетический трактат «О молитве Иисусовой», знакомящий с практикой стяжания умной и сердечной молитвы¹. Текст был составлен на основе келейных запи­сей, которые велись в 1950-е годы подвижником, извест­ным под именем архиепископа Антония². В своих запи­сях, носящих черновой характер, автор предполагал дать в общих чертах обзор святоотеческого предания об ум­ном делании, рассмотреть основные положения учения об Иисусовой молитве. Подлинник рукописи не сохра­нился, текст дошел до нас в списках и имел существен­ные недостатки. С одной стороны, в записях недоставало некоторых важных моментов учения, с другой — имелись неточности в его интерпретации. Надо учесть, что автор (19) не готовил свои записи к публикации в печати, кроме то­го, текст явно пострадал от рук некомпетентных и недо­статочно грамотных переписчиков, привнесших свои ошибки и произвольные вставки. Требовалась основа­тельная переработка всего текстового материала, которая и стала попыткой довести труд, начатый отцом Антони­ем, до возможной завершенности. Была упорядочена те­матическая структура, восполнены недостающие поло­жения аскетического учения, устранены ошибочные и некорректные рассуждения, исправлены неясные и не­точные выражения, — вся работа выверялась путем сопо­ставления со святоотеческими писаниями. В результате воссозданный таким образом текст обрел нынешнюю форму трактата «О молитве Иисусовой».

Следует подчеркнуть, что записи отца Антония, кото­рые велись по причине крайнего дефицита духовной ли­тературы, были обращены не к массовому читателю, а к узкому кругу близких людей, которых пастырь знал лич­но, за которых нес определенную ответственность перед Богом. Нынешний читатель должен учесть это обстоя­тельство и, сообразуясь с реальностью, проявить рассу­дительность. Очевидно, что некоторые особенности наставлений подвижника связаны с тем исключитель­ным положением, в котором находились верующие на рубеже 50—60-х годов, когда после сорокалетних гонений на Церковь начиналась новая волна преследований. За­писи предназначались для мирян и монахов, подвизав­шихся в миру без наставников и старцев, вне монастыр­ских стен и уставных традиций, при отсутствии духовной литературы, в условиях враждебно настроенной окружа­ющей среды, при вынужденных заботах о своем матери-(20) альном и социальном положении. Этим могут быть обу­словлены некоторые рекомендации, которые не вполне приемлемы в иное время, в других условиях.

Нужно предостеречь читателя от соблазна видеть в публикуемой работе некое универсальное «средство» к овладению молитвой. Трактаты, напоминающие по форме учебные пособия, предлагающие своего рода ме­тоду, могут создавать впечатление надежного руководст­ва, давать иллюзию «гарантии» достижения благодатных состояний. Но специальных технологий по стяжанию благодати не существует, не может быть и «инструкций». С нашей стороны необходим личный подвиг, ведущий к обретению молитвы, но провести по этому пути может только Сам Господь. Хотя наша православная традиция знает исихастский метод и зиждется на аскетической практике, тем не менее молитвой нельзя «овладеть», как неким ремеслом, полагаясь на обучение, технику или метод, потому что молитва, по учению Вселенской Церкви и по слову апостола, есть действие Святаго Духа в человеке³. Потому многое на этом пути определяется индивидуально, по мере исполнения Божественных за­поведей, а само продвижение по нему есть синергийное⁴ творчество.

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 91; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!