Опыт воссоздания утраченного текста 10 страница
Многие другие провели всю жизнь в изумительных подвигах поста, а когда питались, то еще надо пояснить, что это была за пища. Обычно это смоквы и финики, самые простые овощи без приправ, разве только с солью, очень редко с растительным маслом. Ели пустынники то, что называлось сочивом: вареные зерна пшеницы, ячменя и чечевицы. В монастырях питались и хлебом, в скитах — преимущественно сухарями, которыми запасались на несколько дней, месяцев, а то и лет. Прп. Марк Фракийский, 95 лет не видевший лица человеческого, признался посетившему его Серапиону, что голод иногда принуждал его наполнять чрево землей и пить морскую воду. В лесных пустынях Руси обыкновенно питались Дикими растениями, корнями трав, мхом или дубовой
(136) корой. На пищу смотрели как на лекарство. Многие киево-печерские затворники питались раз в сутки одной просфорой. Ночи святые постники выстаивали на молитве с земными поклонами, а весь день проходил у них в тяжелой работе. Спали час-два в сутки на голой земле, претерпевая летний зной и зимнюю стужу, иные вовсе не ложились, но только дремали, сидя или стоя.
Иногда задаются вопросом: какое же влияние оказывало такое беспощадное воздержание на здоровье людей, не вредило ли это организму? Ответом служат данные о продолжительности жизни святых. Так, Симеон Столпник только на столпе простоял 80 лет, а всего прожил 103 года, Кириак Отшельник жил 109 лет, Алипий Столпник — 118, Иоанн Молчальник — 104, Антоний и Феодосий Великие — по 105, Павел Фивейский — 113, Павел Комельский — 112, Макарий Александрийский — 100. Марк Фракийский только в пустыне провел 95 лет, да еще сколько прежде прожил в миру. Многие другие подвижники жили по 100 лет, а до 90 доживало большинство21. При этом столь высокий образ жизни, более «свойственный горним силам», чем человеку, не чужд был и женам, «они, как и мужи, вступают в брань с диаволом и властями тьмы; и в сей брани естественная слабость пола вовсе не служит им препятствием... Посему жены часто превосходили подвигами своих мужей»22. Суровость же аскезы, вопреки опасениям некоторых скептиков, обычно не только не наносила ущерба здоровью, но способст-
|
|
2[1] Никон (Рождественский), архиеп. Меч обоюдоострый. СПб., 1995. С. 77-79.
22 Иоанн Златоуст, сет. // Казанский П. С. История православного монашества на Востоке. М., 2000. Т. 1. С. 398.
(137) вовала долгожительству пустынников, которые к тому же не обращались ни к медикам, ни к медикаментам. Их укрепляло единственное лекарство — всевосполняющая благодать Святого Духа.
Но не всякому христианину бывает понятен смысл аскезы. Заблуждения, связанные с чрезмерной заботой о телесном здравии, вынужден был в свое время разъяснять прп. Паисий Молдавский. В письме к собратьям он истолковывает мотивы воздержания от мясной пищи: «После потопа Господь по слабости человеческой допустил ядение мяса, но порядок монашеской жизни соответствует жизни в раю, где не было ядения мяса». В VI веке прп. Савва Освященный окончательно «утвердил неяде- ние мяса» для иночествующих. «И таков стал общий порядок во всех странах», на все времена. И уж совсем превратно представление о том, что якобы «воздержание от мяса вредит здоровью»23.
|
|
Отцу Иоанну Кронштадтскому тоже приходилось увещевать не в меру озабоченных нуждами плоти: «Удивительная вещь: сколько мы ни хлопочем о своем здоровье, как ни бережем себя, каких самых здоровых и приятных кушаний ни едим, каких здоровых напитков ни пьем, сколько ни отгуливаемся на свежем воздухе, а все в конце концов выходит то, что подвергаемся болезням и тлению. Святые же, презиравшие плоть, умерщвлявшие ее беспрестанным воздержанием и постом, лежанием на голой земле, бдением, трудами, молитвою непрестанною, обессмертили и душу, и плоть свою; наши тела, много
23 Паисий (Величковский), прп. // Четвериков Сергий, прот. Правда христи анства. М., 1998. С. 203.
|
|
(138) питаемые и сластопитаемые, издают смрад по смерти, а иногда и при жизни, а их тела благоухают и цветут, как при жизни, так и по смерти. Удивительное дело: мы, созидая, разрушаем свое тело, а они, разрушая, созидали... Братья мои! Поймите задачу, цель своей жизни. Мы должны умерщвлять многострастное тело, или страсти плотские, чрез воздержание, труд, молитву»24. А в дневнике своем отец Иоанн записывает: «Чем более держишь себя в постели поутру или днем, тем более хладеет сердце к Богу и молитве, к духовной жизни; то же бывает, когда человек кушает и пьет с наслаждением более надлежащего. Плоть всегда нужно держать в узде, в повиновении духу... Как легко бывает на душе, когда желудок пуст»25.
Чудеса воздержания праведников не раз были явлены в последние два столетия. Необычайной умеренности в пище и сне всегда держались подвижники святогорцы. Так, наш соотечественник старец Тихон Калягрский, живя в пещере, питался раз в три дня, а нередко и раз в неделю, единственно сухарями. Уже будучи глубоким старцем, он запасал на Рождественский пост одну-единственную редьку, очистки от нее не выбрасывал, а сушил на веревке. Во дни больших праздников, когда разрешается за трапезой рыба, старец, нагрев воду в консервной банке, опускал в нее сушеную кожуру, потом снова сушил для следующего праздника. Добавив щепотку риса, он, вкушая это блюдо, осуждал себя за великое окаянство: живя в пустыне, позволяет себе «рыбный суп»! Перед кончиной отец Тихон, завещая свою келью духовному
|
|
24 Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе. 1991. Т. 2. С. 24.
25 Иоанн Кронштадтский, прав. Неизданный дневник. М., 1992. С. 39, 51.
(139)чаду старцу Паисию Святогорцу, оставил ему и съестные запасы: «Вот видишь, здесь провизии на целых три года». Это были консервы: шесть маленьких баночек с сардинами и четыре с кальмарами, кем-то давным-давно принесенных и оставшихся нетронутыми. «Для меня, — замечает отец Паисий, — этих консервов хватило бы всего на неделю»26.
А вот какими словами старец Даниил Катунакский встречает новоприбывшего послушника: «Чадо мое, здесь у нас еда бывает лишь один раз в день и без масла... Большую часть ночи мы молимся. Спим мало, днем должны трудиться, чтобы иметь хлеб... Здесь у нас нет источника. Дождевую воду, которая собирается, необходимо использовать с величайшей бережливостью. Среди этих скал невозможно устроить сад, потому мы не едим ни фруктов, ни овощей... Вместо хлеба у нас сухари... У нас не бывает ни молока, ни сыра, ни яиц. Даже на Пасху». В каливах Керасии также круглый год не употребляли яиц, рыбы и растительного масла, а «вместо пасхальных яиц отваривали картофель, красили в красный цвет и этими картофелинами христосовались». Еще одна особенность подвига — не мыться, не умываться, не стричься и не расчесывать волос. Старец Каллиник Исихаст, тела которого не касалась вода, говорил: «Здесь мы моемся только слезами и потом». Старец знал и по Лествичнику, и по личному опыту, что «усохшая плоть не дает вместилища бесам». Так жили и многие другие отцы, в пещерах которых даже зимой не бывало печки. В келье старца Игнатия Катунакского хотя и была кровать, но он на нее
26 Иоанн (Коган), иеромон. Отец Тихон... ТСЛ, 1997. С. 20, 37.
(140) не ложился, ночами простаивая на молитве и удерживаясь веревками на крючках шкафа в борьбе со сном. Старец Савва, все ночи проводя в молитве, «всегда стоял прямо и неподвижно, как столп непоколебимый, держа в руке четки с тремястами узлов». Чтобы не сдаться сну и не рухнуть, он пропускал под мышки ремни, привязанные веревками к потолку. О пути подвига старец Кодрат из Каракалла сказал так: «Монах — это тот, кто хочет спать и не спит, кто хочет есть и не ест, кто хочет пить и не пьет. Монаха отличает постоянное смирение плоти»27.
Надо сказать, что достаточно суровая уставная жизнь встречается и в наше время, например в афонских киновиях, находящихся под опекой духовных чад старца Иосифа Исихаста. День в них по-византийски начинается вечерней, после ужина повечерие, затем отдых, зимой это примерно два часа. После отдыха келейное правило: Иисусова молитва в течение четырех часов. В два часа ночи начинается богослужение — полунощница, утреня, часы, литургия. Затем трапеза и двухчасовой отдых. Далее весь день, до вечерни, братия проводит на послушаниях. Таким образом, спят монахи не более четырех часов в сутки, питание двухразовое, по понедельникам, средам и пятницам держат строгий пост, то есть практически не едят. На молитве в общей сложности проводят около десяти часов28.
Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его29, но это усилие не ограничивается
27 См.: Херувим (Карамбелас), архим. Современные старцы Горы Афон. М., 1998.
28 Афонские разговоры // Беседа. 1988. № 7. С. 225.
29 Мф. 11, 12; ср.: Лк. 16, 16.
(141) лишением сна и пищи — по новозаветной заповеди, подвижники воздерживаются от всего30. Подлинное воздержание «простирается на все внутренние и внешние действия и движения наши». А потому, по совету отцов, «делай все вопреки хотению плоти: хочется лечь покойнее — принудь себя на противное; хочется облокотиться сидя — воздержись; и так во всем... Для приятия Святого Духа необходимо изнурить плоть; даждь плоть и приими Дух». Но при этом «не изыскивай особенных путей; не налагай на себя особенных подвигов; а как придется, как пошлет Господь силу, так только непрестанно и нещадно нудь себя на все благое»31. Ради охранения внешних чувств, без чего невозможно проводить жизнь духовную, надлежит «не рассеивать взоров по сторонам, без нужды не смотреть ни на какие предметы, особенно на соблазнительные, ходить с потупленным взором», на все окружающее «смотреть без страсти, без помысла, видя не видеть»; если же нечто внешнее завладело вниманием, то соблазн этот надо «как можно скорее пресекать». Последнее и означает: Если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его32, «то есть прерви опасное видение». Также необходимо хранить и слух: «худая речь, хотя не тотчас возбуждает страсть в сердце, однако же оставляет в душе семена, которые, долго оставаясь, со временем возрастут и принесут горькие плоды». Не менее важно оберегать прочие чувства, особенно при восприятии произведений искусства. «Надобно опасаться гармонических звуков, изнеживаю-
30 1 Кор. 9, 25.
31 Парфений Киево-Печерский, прп. // Старческие советы. XVIII—XIX вв. М., 1994. Кн. 2. С. 478-480.
32 Мф. 5, 29.
(142) щих душу и увлекающих от пустой забавы слуха к греховным удовольствиям сердца или раздражающих чувства и возбуждающих страсти». Надо беречься и того, «чтобы собственного тела не осязать с небрежностью». А чревоугодливое лакомство пищей неизбежно «притупляет остроту ума в разумении небесных предметов, подавляет расположение к молитве, изнеживает, расслабляет тело, обыкновенно располагает его к бездеятельности, к чувственному увеселению и разжигает похоть». Наконец, «воздержание должно простираться на отсечение желания даже духовных утешений, сердечных услаждений, которые строгие подвижники называют духовным прелюбодейством, когда кто слишком жаждет их и из-за них только хочет заниматься делами благочестия», то есть заниматься корыстно, ради себя, а не Христа ради33.
Вообще, «воздержание есть первый шаг во всех добродетелях». Любите врагов ваших34, говорит Господь, люби, «то есть, злословящих тебя и укоряющих. Как же это сделать? Он злословит тебя в лицо, не можешь же ты вдруг возлюбить его сейчас. Во-первых, воздержись, чтобы не ответить тебе тоже бранью. Далее воздержи свой помысл от дурной мысли об этом человеке и так дальше. Значит, первый шаг к любви — воздержание». К аскезе надо себя приучать, человек входит в подвиг постепенно. Воздержание в пище избавляет от «чувства вкуса», от пристрастия, которым «повреждается сердечная чистота», от которого «восстают плотские страсти, отяжелевает ум» и оживляются прочие страсти. А «когда научимся держать глаза,
33 Петр (Екатериновский), еп. Указание пути к спасению, http :// psylib . org . ua
34 Мф. 5, 44.
(143) тогда не будем впадать так часто в осуждение, сохранимся от соблазна на ближних, от зависти. Зрение — такое чувство, которое приносит в сердце много греха и дурных чувствований». Ведь «внешние чувства — это окна души, которыми входит в сердце грех». Однако истинное воздержание — это отречение от самого себя. Этому и учил Господь: «отречению даже до отвержения души своей. Это отречение необходимо, потому что в душе нашей так много нечистоты, страстей, противных духу Христову, что без отречения от них невозможно общение со Христом». А достигается самоотвержение через «любовь к ближнему. Чтобы исполнить долг любви к ближнему, необходимо оставить себя, отречься от души своей». Ради этого Господь «учил прощать врагам, иметь милосердие к немощным, не осуждать грешных, жертвовать собою для пользы ближних. Эту заповедь о любви к ближним невозможно исполнить без отречения от пристрастий к земным благам. Можно отречься от себя, можно все уступить ближнему только тогда, когда будем искать вечной жизни, когда будем стремиться возлюбить единое вечное, неизменное Благо, единое полное Совершенство — Бога»35.
* * *
Святоотеческое учение о православной аскезе указывает на две главные причины порабощенности человеческого ума страстными влечениями36. Первая и основная — это грехопадение Адама, вследствие чего природа челове-
35 Арсения (Себрякова), игум. // Путь немечтательного делания: игум. Арсения и схимон. Ардалиона. М., 1999. С. 95, 249, 306, 406.
36 См.: Никодим Святогорец, прп. О хранении чувств. М., 2000.
(144) ка в каждом из нас повреждена от рождения. Вторая обусловлена первой и связана с антропологическими особенностями. Человек в детские годы, по несовершенству своего ума, еще не способен руководить чувствами, примерно до пятнадцати лет чувства сами всецело управляют развивающимся умом: «глаза привыкают пристрастно смотреть на красоту телесную, уши услаждаются приятной мелодией, нос привыкает обонять сладость ароматов, язык и уста стремятся к изысканным блюдам, кожа привыкает к осязанию мягких, приятных для тела одежд». И как потом, когда уже сформированы навыки, «убедить человека в том, что не в этом состоит истинная радость, что это не духовное услаждение, а плотское, животное»? Ум, с детства воспитанный под властью чувств, «оказывается скованным, как железными оковами, пятью чувствами». Сотворенный царем над телом, он «стал рабом ему» и подневольно «склоняется к услаждению чувств». Мало того, наша душевная сфера доступна воздействию демонических сил, а потому «сам сатана, господин всех телесных похотений, щекочет и ум, и сердце, и все чувства».
Ум человека, миновавшего детский возраст, при правильном христианском воспитании обретает зрелость. Он «узнает из Священного Писания и от святых отцов, что есть иное, сродное ему, не плотское, а духовное наслаждение». Ум нормального человека не может мириться со своим рабским положением: «он, будучи боголюбивым по природе, не вынесет того, что чувства тела, в котором он обитает, порабощены страстями, что и сам он порабощен и из господина и царя стал рабом и пленником», лишен богообщения. Каким же образом искоренить многолетние привычки, избавиться от тирании
(145) страстей и подчинить чувства уму? «Когда какой-нибудь царь хочет без труда захватить город, окруженный стенами, он лишает его жителей всех источников питания и через это вынуждает их сдаться. Подобное средство использует и ум в борьбе с чувствами: он урезает понемногу у каждого из них привычные им похотения». Необходимо «овладеть своими пятью чувствами, предоставляя им только» самое необходимое «для телесных нужд и отсекая все лишнее и приводящее к услаждению». Такая блокада и составляет сущность аскетизма, вследствие чего страсти увядают, иссыхают и атрофируются, а исцеленные, очищенные от ядовитой страстности силы души способны теперь под руководством ума, напитываясь энергией Божественной благодати, устремиться навстречу своему Творцу. Особенно важно «живущим в миру среди соблазнов» понимать ту истину, что они «должны иметь большее внимание к себе, чем отшельники, для которых уединение служит стеной, ограждающей от неприличных сцен, пошлых разговоров и прочей скверны». Пустынножители «подобны сражающимся из укрытий», мирянин же воюет «с врагом в открытую, лицом к лицу, и пули летят со всех сторон, — везде ты встречаешь поводы ко греху». Подвизаясь в миру, «находишься у края пропасти», и «как только по небрежности расслабишь одно из своих чувств, близок ты к погибели».
Начиная брань за свою душу, «необходимо пресечь воззрение глаз на красоту телесную, приводящую душу к неподобающей страсти». Как сказано: Завет положих очима моима, да не помышлю на девицу37. К сожалению,
37 Иов. 31, 1.
(146) очень многие недопонимают всей серьезности этого завета. Наше зрение «подобно вору: скоро захватывает ум, так что во мгновение ока от страстного взгляда запечатлевается в памяти образ кумира, им услаждается душа и его вожделевает сердце, и человек грешит», ибо взглянувший с вожделением уже прелюбодействовал, и не только мысленно, но в сердце своем38. Напротив, «где не было воззрения, там и не возникает похотения», а посему «блюди тщательно глаза твои, ибо идолы зрения глубже, чем идолы, возникающие от действия других чувств, запечатлеваются в памяти». Зрительные образы на всю жизнь отпечатываются в подсознании, и «многими трудами мы не в состоянии бываем от них избавиться: если мы бодрствуем, они не перестают нападать на нас, а если спим, являются нам в сновидениях, и так мы с ними вместе и стареем, и умираем», проигрывая в битве за чистоту души. Желающий победить страсти обязан беречь и слух; не случайно, «по известной легенде, Одиссей заткнул уши воском, чтобы не слышать сладких песен сирен и не погибнуть». Это понимали и язычники, «потому и Ксе- нократ учил юношей носить затычки в ушах, чтобы сохранять свой слух от развращенных и неподобных бесед», тем более бдительны должны быть христиане. «Чувство вкуса хотя и является четвертым в перечне физиологов, но по силе влияния на человека есть первейшее среди других». Согласно прп. Григорию Синаиту, «существует три степени удовлетворения голода: воздержание, когда после еды остается еще чувство голода, доволь, когда не испытываешь голода, и сытость — когда отягощаешься
38 Мф. 5, 28.
(147) немного». Молодым подвижникам свт. Василий Великий советует держаться только на первой степени, не допуская себя до второй, и никогда «не есть досыта». Д прп. Никодим Святогорец к этому добавляет: «Сохраняя гортань от многоядения, храни ее и от осуждения, срамословия и празднословия», помня, что за всякое праздное слово придется дать ответ в день суда39. Не менее надлежит блюстись «и от смеха, как уготовляющего вечный плач», разумнее возлюбить ныне плач, дабы в пакибытии стал он «причиною нескончаемой радости». Надо учесть и то, что пристрастия в области чувств осязания «побуждают нас искать мягкой одежды и мягких постелей», комфорта и телесного ублажения, а все это «разнеживает тело, удлиняет сон и разжигает похоть». Памятуя все сказанное, «блюди все свои чувства», поскольку они есть двери, «которыми в душу входит или смерть, или жизнь».
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 90; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!