Кнут для доносчика и прочие закозявки
Стоим с родительницами, ждем детей. Выскочил Федя и подбежал к маме Димы.
– А вашего Диму Гриша ударил. Прямо в этот, как его, хап.
– Куда? – спросила мама Димы.
– Мама, меня Гриша в пах ударил, – со ступенек школы слетел сам Дима. Орал так, что заглушал звонок.
– Потому что Дима Гришу обозвал, – объяснил Диминой маме Федя.
– Это он меня первый обозвал, – рыдал Дима. – Я давал сдачи. Сдачи можно давать.
– Нет, это Дима начал. – Федя по‑прежнему спокойно и рассудительно обращался к родительнице. – Я все видел. И свиньей тоже первый обозвал.
– А он меня, он меня! – всхлипывая, кричал Дима.
– А почему ты друзей закладываешь? – спросила я у Феди.
– Я не закладываю, – ответил мне мальчик, – я правду говорю. И Гриша мне не друг. Но я про друга правду скажу. Хотите? Вот вчера Антон задание не сделал. А сказал, что сделал. Я знал, что он неправду говорит, и все рассказал учительнице.
– Странно, что тебя еще не отлупили, – проговорила я, обращаясь к Феде.
– Антон меня ударил. В грудь, – подтвердил как ни в чем не бывало Федя, – я ему не дал сдачи, а учительнице рассказал, что Антон дерется. Светлана Александровна Антону замечание сделала. А Диме, – обратился правдолюбец к маме Димы, – придется на выходных задание делать. Никому не задали, только ему.
– Мне не задали, не задали! – Дима тем временем уже с остервенением колотил мешком со сменкой об землю.
– Задали‑задали, – не замолкал Федя.
|
|
|
– А почему только ему? – спросила ошалевшая от информации мама Димы у Феди.
– Потому что он сначала не слушал, потом играл, а потом плакал.
– А почему плакал?
– Потому что не успел.
– А как Вася себя вел? – поинтересовалась я у Феди. Так, ради любопытства.
– Вася? – Федя задумался. – Вася сегодня хорошо себя вел. Даже блин с вареньем съел на завтрак.
– Ты про всех все знаешь? – уточнила я.
– Да. Вам про кого рассказать?
Тут наконец пришла Федина бабушка.
– Ну что? Опять доносишь? – спросила она строго.
– Опять! – радостно воскликнул Федя.
– Я же тебе говорила: «Доносчику – первый кнут», – устало сказала бабушка.
– Мама, а почему вы меня Васей назвали? – спросил сын после школы.
– Потому что нам с папой очень понравилось это имя. А что?
– Знаешь, вот бывают такие имена, которые разные. Вот у нас мальчик есть. Вообще‑то его Денис зовут, но он говорит, что Дэн. И все зовут его Дэн, даже мама. Только учительница Денисом называет. А еще есть мальчик Филя. Я забыл, как его зовут по‑настоящему.
– Филипп?
– Да. Только его мама зовет Филей, а он хочет, чтобы Фил. А учительница его тоже Филиппом зовет.
– Ты хочешь, чтобы у тебя было тоже необычное имя?
|
|
|
– Нет. Не хочу. Только иногда хочу. Когда с Настей дружу.
– А при чем тут Настя?
– Ну, ни при чем. Только она, как выздоровела, с Дэном желуди собирала, а не со мной.
Да, я помню это вечное мучение с именами‑фамилиями. У нас в классе был мальчик Федя – Федя Морковкин. Так с ним никто не хотел дружить. Его дразнили – «Федя съел медведя, а морковкой подавился». А Ленку Кашеварову как только не обзывали – и Овсянкиной, и Гречкиной, и Кашкиной, и Манкиной, и Перловкиной. А Ирку Похлебину исключительно Похлебкой звали.
Конечно, каждой девочке в детстве хочется быть не Машей или Светой, пятой по счету в классе, а одной‑единственной Аэлитой или Матильдой. И куда‑то в далекое прошлое ушли прозвища. Сережу никто не называет Серым, Андрея – Дроном, Сашу – Саньком, Диму – Димоном, а Гену – Гендосом…
На следующий день у Васи из портфеля вместе с огрызком вывалилась записка: «Прасти пажалута» и сердечко вместо точки. На обратной стороне бумажки было написано: «Некагда непращюу».
– Вася, это тебе Настя записку написала? – спросила я.
– Ну да.
– А почему ты написал, что никогда ее не простишь?
– Это не я, это Дима написал. Вместо меня.
– А почему ты сам не написал?
– Мне некогда было. Я в прописях всякие закозявки писал.
|
|
|
– Может, закорючки?
– Да, точно.
Октября
Лишний папа
Последний учебный день. Детей отправляют на недельные каникулы согласно новой, триместровой схеме обучения. Вчера позвонила активистка родительского комитета и велела прийти помочь разгрузить шкафы – они будут ремонт делать.
– Хорошо, приду, – согласилась я.
– А у вас папы лишнего нет? – уточнила с надеждой активистка.
– Лишнего нет.
– А жаль. У нас есть два водителя, один дедушка, только папы нет.
– А зачем вам папа?
– Так шкафы же перетаскивать…
– Нет, у нас ни лишнего папы, ни водителя, никого нет. Только я.
– Ладно, – разрешила активистка, – давайте хоть вы.
Пошла разгружать. Руководила всеми активистка.
– Так, родительницы, выносим книги, тетради, цветы. Мужчины ждут, пока родительницы все вынесут. Мужчины ждут. Ждут мужчины! – кричала она одному прыткому папе, который пытался вытащить шкаф вместе с содержимым.
– Кто здесь главный? – зашел в класс еще один мужчина.
– Я – главный, – отозвалась активистка. – А вы кто? Папа?
– Ну, что‑то вроде того, – засмущался мужчина.
– Проходите, подключайтесь, – радостно пригласила активистка.
|
|
|
Мы бойко таскали книги в коридор.
– Ровнее кладем, ровнее, – руководила активистка, – не сваливаем в одну кучу, нам это потом разбирать. Так, мужчины, выносим шкаф. Выносим!
Мужчины подхватили шкаф и понесли.
– Куда ж вы его? Бочком надо. Он же в дверь не пройдет! – кричала активистка.
– Пройдет, – буркнул один папа.
– Так, поставьте шкаф, переверните и несите боком…
Мужчина так на нее посмотрел… Его удержало от убийства активистки только то, что та не была его женой. Наверное, он об этом и подумал. А была б своя, так давно бы шкафом прибил.
– Отойдите, – сказал он активистке и добавил: – Пожалуйста.
Шкаф действительно не прошел в дверь.
– Вот я же говорила, говорила же… – обрадовалась активистка.
Шкаф наконец вынесли, поставили к стене, мы его опять загрузили книгами. Из соседнего кабинета вышла учительница.
– Надо было его к стене повернуть. Тут же вещи, – сказала она.
– Правильно, – подхватила активистка. – Мужчины, поворачиваем шкаф лицом к стене. Родительницы, отойдите. Мужчины, куда вы поворачиваете? Не тем боком.
Мы забежали в кабинет, потому что мужчины поставили шкаф и недобро смотрели на активистку.
– Так, нам нужны еще мужчины, – ворвалась она в класс.
В классе остался только один папа. Тот, который на первом собрании шкаф пытался сдвинуть. Ему было поручено снимать со стены цветочные горшки и картины. Папа стоял на маленьком стульчике и все равно с трудом дотягивался. Еще две мамы стояли рядом, чтобы в случае чего подхватить или горшок, или папу.
Активистка посмотрела на страдальца – тот никак не мог отцепить картину от стены, – поняла, что он под шкафом не выживет, и убежала опять руководить процессом.
Папа, которого активистка за мужчину не держала, улыбнулся, как бы извиняясь, и покачнулся на стульчике. Две мамы схватили его за талию в четыре руки и больше не отпускали. Папа опять улыбнулся – благодарно.
– Ее бы энергию да в мирных целях, – буркнула первая мама в адрес активистки.
– Да ладно, кричит и кричит, я уже привыкла, не реагирую, – ответила вторая.
– Так, надо воду вынести, – опять ворвалась в класс активистка. Речь шла о больших баллонах с водой для кулера.
Папа, спустившийся со стульчика, взял баллон и понес. Нес медленно. Ему было тяжело. Активистка схватила вторую бадью, как дамскую сумочку, и шла следом.
– Так, пропустите папу с водой, – повторяла она, расчищая дорогу. – Еще чуть‑чуть, вон в тот угол ставьте, – говорила она папе, который держал баллон из последних сил. До угла папа не дотянул – уронил.
– Все сама, все сама должна делать, – повторяла активистка. Догнав покатившийся баллон в два прыжка, она легко подхватила и поставила его на место.
– Вроде бы все? – спросила я. Другие мамы закивали головами.
– Все только начинается, – радостно отозвалась активистка. Ее уже обступили замерщик, маляр и электрик. – Так, родительницы, всем спасибо. Значит, так… – переключилась она на ремонтную бригаду.
Мы тихо выскользнули из класса. Кажется, кто‑то из мам сказал, что в туалет, папа – покурить, а я сделала вид, что увлечена телефонным разговором…
– Я буду звонить! Будем убирать класс после ремонта! – крикнула активистка. – Не расслабляйтесь!
Октября
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 165; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!