Ю.М. Днтанян Преступление и раскаяние
Что представляют собой самые опасные убийцы? В 1996 г. в одной из исправительных колоний Вологодской области я обследовал осужденных, которые отбывали там пожизненное лишение свободы, — 107 человек. Трое из них были моложе 25 лет, 101 человек в возрасте от 26 до 55 лет, трое в возрасте от 56 до 60 лет, старше 60 лет не было ни одного. Впервые отбывали уголовное наказание только 30 человек, во второй раз — 25 человек, в третий — 22, четвертый — 20, пятый — 11, шестой — 8, один человек отбывал в восьмой раз. Таким образом, большинство не впервые преступило уголовный закон, а 62 человека сделали это не менее чем в третий раз. На одного осужденного «приходится» в среднем 2-3 трупа. Религиозно-этические возражения против смертной казни часто сводятся к тому, что в случае казни осужденный лишается возможности пока-
яния. Но, во-первых, покаяться вполне можно до казни; во-вторых, оставлять жизнь только для покаяния неправильно. Однако самое главное состоит в том, что покаяние, действительное
раскаяние в содеянном совсем не характерно для преступников, в том числе для убийц. Из сотен убийц, которых я обследовал в своей практике, только двое действительно раскаялись. К Богу обращаются не так уж много, хотя верующих там
314
вой коллектив, сфера общения и досуга. Продуманная социальная политика государства, включающая помощь семье в воспитании детей, улучшение воспитания в школе, совершенствование трудового воспитания, создание условий для проведения содержательного досуга — все это содержит значительный антикриминогенный потенциал. Центр тяжести в профилактической работе с несовершеннолетними должен быть перенесен с субъектов из правоохранительной системы на государственные и общественные организации.
|
|
Социальная значимость проблемы подростковой делинквентности обусловливается особым местом подрастающего поколения в обществе. Задача охраны жизни, физического и нравственного здоровья будущего нации, всемерная социальная и правовая защита законных прав и интересов несовершеннолетних и молодежи является приоритетной во внутренней политике любого цивилизованного государства. Всякое нормальное общество особо болезненно реагирует на пораженность преступностью именно социальной группы несовершеннолетних.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ
И ДЕЛИНКВЕНТНАЯ СУБКУЛЬТУРА
Теоретических концепций девиантного поведения за рубежом создано очень много. Они зародились в XIX в. Сначала такие теории формировались в русле дарвинизма и евгеники (учения об унаследованных чертах). На них влияла френология (учение, связывающее характер и умственные способности с формой черепа) Ч. Ломброзо (1835—1909) — девианты застряли на ранних стадиях эволюции. В. Шелдон (1949) связывал склонность к девиации со строением тела.
|
|
сейчас больше, нежели раньше. Причем обращаются к разному Богу, даже Кришне. Но надо ответить на вопрос: почему им это понадобилось? Дело в том, что, как только человек совершает преступление, он чаще всего думает о том, чтобы не попасться. А как только попадается, все его внимание переключается на собственную защиту. Человек устроен таким образом, что он старается защититься от возможной агрессии. Так, оказавшись в колонии, он думает о том, как ему защититься от новой ситуации, от окружающих его там людей. Отсюда обращение к Богу, у которого он тоже ищет защиту, а не перспективу для покаяния. В чем заключается отношение убийц к совершенному? Многие из них в принципе осуждают убийство, но применительно к себе они рассуждают так: у меня были особые обстоятельства, я не мог не убить. Как только убийцу берут под стражу, он весь в защите, вытесняя всякие мысли о покаянии. Покаяние заключается не в том, чтобы признать убийство ни с чем не сравнимым грехом. А в том,
чтобы человек осознал свою вину, понял, что он должен за нее понести наказание и нет ему никакого оправдания. Чтобы он принял кару и постарался хоть как-то искупить вину. Вместо этого практически все осужденные за убийство невольно сравнивают наказание свое и других за аналогичное преступление и почти всегда приходят к выводу, что они достойны большего снисхождения, чем те, кому назначено менее строгое наказание. Это постоянное сравнение приводит человека к выводу, что он наказан несправедливо. Это тоже закрывает путь для покаяния. Разве покаялся Чикатило, убивший 53 человека? Разве покаялся Мак-Вэй (казненный 11 июня 2001 г. в США), совершивший террористический акт, унесший 168 человеческих жизней? Разве покаялся хоть один нацистский или большевистский палач?
|
|
Сокращено и адаптировано по источнику: Анто-нян Ю.М. Человек и Бог, творящие друг друга. М., 2003.
315
Психологические теории объясняют девиацию умственными и психологическими нарушениями, применяют тесты. Современные теории объясняют ее недостатками социализации в детстве.
Социологические теориисосредоточивают внимание на следующих моментах: почему девиация существует во всех известных обществах; как люди становятся девиантами; какие механизмы социального контроля используются для обуздания девиантов. Выделяют два типа социологических теорий — теории структуры и теории процесса. Структуралисты изучают разницу в типе и объеме девиантного поведения в социальных группах с различным статусом — это макроуровень. Теории процесса концентрируют внимание на том, как индивид социализируется в девиантное поведение, — это микроуровень.
|
|
Социология девиантного поведения, социальная криминология и социология преступности, получившие особенно широкое развитие в последнее время, создали множество теоретических моделей, в рамках которых ученые дают объяснение причин, механизмов и последствий изучаемого нами явления.
К примеру, Юдит Блэйк и Кингслей Дэвис разработали четырехчленную модель девиации, понимая девиантность в широком смысле. Они утверждают, что возможны по меньшей мере четыре отношения между мотивами и поступками людей. Мотивы и поступки могут согласовываться или отклоняться от ожидаемых стандартов. На рис. 69 представлен адаптированный нами вариант схемы Ю. Блэйк и К. Дэвиса.
Рос: 69 Боамсжны-а сосчоьл-нип мсж/iy мотовата и поступками (источник- Blake J.. Davis К. Norms, Vahtoo. and 4,inrti,,:i? ■ Hoc inonk o< Mo'icm Sociology t\i. hy R.E.L Fans Chicago. 1964. P468)
Какое бы общество мы ни взяли, многие люди попадают в категории 1 и 4. Они хотят (это их мотивы) подчиняться существующим нормам и ведут себя (это их поступок) соответствующим образом либо они не хотят подчиняться нормам и нарушают их. Между категориями / и 4 возможны и промежу-
316
точные ситуации. Например, некоторые люди нарушают нормы, не осознавая того, т.е. делают это не намеренно (категория 2). Причиной может служить ошибка в суждениях, незнание правил или невозможность в данный момент выполнить конкретное правило (вынужденное нарушение). В категорию 3 попадают те, кто сознательно желает нарушить правила, но не делает этого, поскольку, возможно, испытывают страх перед наказанием или их останавливает здравое рассуждение о том, что соблюдение общественных норм сулит им больше выгоды, нежели их нарушение. «Как бы то ни было, попадающие в категорию 3 не отклоняются в своих поступках потому, что у них нет культурных и социальных возможностей нарушить правила»30. Например, далеко не все бедняки способны ограбить прохожего или магазин, хотя к этому их склоняет бедственное положение. Кого-то сдерживает страх наказания, кого-то нравственные нормы (внутренний контроль), кто-то боится, что не успеет убежать, и т.п.
Существует еще одно измерение девиации: некоторые девианты ложно обвинены, а другие являются скрытыми девиантами. Чрезвычайно важно не только то, кто индивид на самом деле, но и то, каким его считают окружающие. Ложное обвинение построено именно на том, что человек в действительности не нарушал правила, но окружающие считают его виновным. В связи с этим Говард Беккер выделил четыре возможные категории восприятия, или оценки, нарушений другими людьми.
Таблица 4 Возможные отношения между оценкой и реальным поведением при девиации
Категория восприятия | Согласующееся поведение | Отклоняющееся поведение |
Оцененные как девианты | Ложно обвиненные не-девианты | Действительные девианты |
Не оцениваемые как девианты | Действительные конформисты | Скрытые девианты |
Источник: Becker H.S. Outsiders: Studies in the Sociology of Deviance. N.Y., 1963. P. 20.
Поставив целью изучить многообразие форм проявления девиантного поведения, Р. Кевен построила теоретическую модель, описывающую взаимодействие индивида и общества. Она предложила континуум типов поведения от крайней девиации при недоконформизме, или низшем уровне конформизма (underconformity), через промежуточные формы правильного поведения до крайней девиации при сверхконформизме, или максимальном конформизме (overconformity). Схема Кевен представляет собой гауссову кривую на горизонтальной прямой, разбитой на семь равных сегментов (рис. 70)31.
Поведение, которое полностью одобряется и вознаграждается обществом, попадает в зоны С, D, Е. Им соответствуют сознательные, или законопослушные. Поведение в зоне D, находящейся в середине континуума, вполне регулируется и управляется существующими социальными институ-
30 Lowry R.P., Rankin R.P. Op. cit. P. 493. Cavan R.S. The Concepts of tolerance and contraculture as applied to delinquency // The Sociological Quarterly. 1961. Vol. 2. Oct. P. 243-258.
317
тами, которые задают официальные нормы и официальные средства контроля. Поведение подавляющего большинства людей в обществе группируется вокруг этой центральной зоны, т.е. является конформным.
Рис. 70. Континуум форм взаимодействия индивида и общества по Кевен; А — контркультура недоконформизма (отклонение от принятых норм является настолько ярко выраженным, что совокупность новых норм образует девиантную культуру, находящуюся в оппозиции к господствующей культуре); В — крайняя степень недоконформизма; С — минимальный уровень недоконформизма; D — нормальный конформизм; Е — минимальный сверхконформизм; F — крайняя степень сверхконформизма; G — контркультура сверхконформизма
Тех, чье поведение попадает в зоны В и F, называют маргинальными индивидами. Это недоконформисшы. Они вечно спорят, конфликтуют и даже враждуют с родителями, учителями и полицией. Но это не значит, что они должны покинуть общество или быть изолированными от него. Общество предупреждает их и делает все возможное, чтобы исправить неправильный образ жизни. Сверхконформная молодежь в зоне /'расположена вдоль наружной границы приемлемого поведения и рискует быть исключенной из нормальной социальной деятельности. Взрослые пытаются убедить их в необходимости быть более непринужденными, веселыми, непосредственными. Молодых людей из зон В и ^окружающие люди либо принимают в свой круг, либо отталкивают вовсе. Если индивиды из зоны В ощущают отчуждение, они проявляют враждебность, агрессивность, вандализм. Напротив, индивиды из зоны /"начинают заниматься самокопанием и критикой. Кевен писала:
Формальные стандарты, доминирующие в зоне D, это социальные нормы. Они связаны, но не тождественны ценностям. Ценности суть идеалы или конечные цели, которые остаются недостижимыми. Это абстракции. Социальные нормы —это специальные формулы, помогающие перевести ценности в практически достижимую форму. Вместе они конституируют ожидания общества и часто утверждаются в таких терминах, которые подразумевают, что просто невозможно не достичь согласия с нормами в повседневном поведении. Однако можно выявить еще и третий уровень — рабочие планы, или модальное поведение большинства людей.
Чтобы общество нормально функционировало, необходим баланс между жесткими социальными нормами и более мягким модальным поведением. Абсолютное согласие (конформизм) с социальными нормами, проявляющееся у всех и всегда, редко требуется. Надо делать уступку человеческой природе — трудности постоянной концентрации на том,
318
чтобы следить за каждой нормой и своими действиями. Определенная уступка институционализирована в знакомом нам ритме смены священного и карнавального. Так, после религиозных ритуалов, связанных с Рождеством, мы идем домой и отмечаем светский Новый год... Делаются и другие уступки, особенно самым молодым и самым старым. Поведение в зоне D, таким образом, нельзя считать жестко конформным. Ему делаются некоторые уступки в отклонении от нормы. Зона D — это область гибкого и толерантного поведения, но лишь до определенных границ, переход за которые угрожает социальной стабильности и порядку32.
Самые экстремальные зоны А и G — это больше, чем только отклонение от принятых норм. Здесь концентрируются проявления отчужденного и противостоящего поведения. Молодежи с таким поведением не так много, она
всегда в меньшинстве, но она создает контркультуру со своими ценностями, иерархией отношений, методами контроля, механизмами распределения ролей. В этих меньшинствах есть «твердое ядро», включающее наиболее последовательных противников ценностей официальной культуры. Представители подростковой контркультуры со временем пополняют ряды взрослой криминальной контркультуры. Так делинквентная контр культура перерастает в криминальную контркультуру. Мальчиков из зоны Gобзывают «очкариками», «бананами», «любимчиками учителей», «тюхтями» и т.п. О мальчиках из зоны А говорят иначе: «трудновоспитуемые», «хулиганы» и т.п. На полюсахЛ и С сосредоточены те, кто нарушает рутинное течение жизни, но делает это по-разному.
Такова в общих чертах концепция Кевен. Ей удалось связать степени отклонения от среднего стандарта с социальным положением девиантов. Например, поведение, которое низший класс оценивает как попадающее в зону D, средний класс может поместить в зону С либо в зону В. В частности, беспорядочные сексуальные отношения подростков из низшего класса представители этого класса считают нормальными, но они же выглядят как де-линквентные с точки зрения представителей среднего класса, учителей и полицейских.
Можно сказать, что оценки одних и тех же поступков представителями разных классов редко совпадают. Поэтому схематически континуумы среднего и низшего классов смещены относительно друг друга; если шкалы расположить друг над другом — низшего класса наверху, а среднего внизу, то зона А среднего класса окажется под зоной В низшего, В — под Си т.п., т.е. все будут смещены на один сегмент вправо. Исследование показало, что проступки мальчиков и девочек из школы-интерната более серьезные и совершаются чаще, чем у мальчиков и девочек того же возраста, посещающих
32 Cavan R.S. Op. cit. P. 255-256.
319
гимназии и лицеи. Кражи более чем на 50 долл. встречаются у 90% первых и лишь у 5% вторых31.
Когда Р. Мертон писал о конформизме и девиантности, он указывал на два вида последней — заблуждение (aberrant behavior) и нонконформизм. Заблуждение можно расположить на левом полюсе шкалы Кевен. Заблуждающийся знает и принимает норму, но ради собственной выгоды склонен ее нарушать. Он ведет себя безответственно по отношению к обществу. Напротив, нонконформист займет крайний правый фланг шкалы. Он знаком с общественными нормами, но считает их несправедливыми и открыто попирает их, призывая других к изменению существующего строя. Нонконформист ищет новую
мораль и действует вполне ответственно, хотя и отклоняется от существующих ожиданий. Это социальный реформатор, намного опередивший свое время. С точки зрения долговременной перспективы подобную форму девиации следует назвать конструктивной. А заблуждение как форму девиации надо признать деструктивным34.
Социологические теории ювенальной делинквентности базируются на общетеоретическом фундаменте концепции преступности. Одну из них — теорию делин-квентной субкультуры— построил американский социолог и ученик знаменитого Мертона — Альберт Коэн. А. Коэн распространил известную со времен Мертона теорию аномии на делинквентное поведение. Делинквентная и криминальная субкультура имеет своим истоком различие между ожиданиями и трудностями их реализации на структурном уровне. Обычно эта субкультура распространена среди бедняков, неквалифицированных работников, не имеющих шансов соревноваться за богатство и успех законными путями. Они организуют банды, где находят признание и удовлетворение. Ее истоки кроются также в расхождении между надеждами, которые дает культура, и ограниченными возможностями добиться успеха. Существуют три типа делинквентной субкультуры, и каждая из них имеет свою карьеру и источники притяжения:
1)для криминальной — собственность и богатство;
2)для конфликтно ориентированной — насилие;
3)для отступления (ретритизма) — уход от девиантного и конформистского давления.
33 Short J.F. Jr., Nye I.F. Extent of Unrecorded Juvenile Delinquency: Tentative Conclusions // Journal ofCriminal Law, Criminology and Police Science. 1958. Vol. 49. P. 296-309.
34 Lowry R.P., Rankin R.P. Op. cit. P. 499.
320
Коэн обнаружил, что питательной средой ювенальной делинквентности выступает классовая дифференциация общества, неравные жизненные старты для молодежи из высшего, среднего и низшего классов35. Молодых делинквентов поставляет, как правило, низший класс, а преобладающей формой их организации являются подростковые банды. Ценностные ориентации и нормы ювенальной делинквентности противостоят ценностям господствующей культуры. Она формируется в трущобах больших городов. Факторами, которые поощряют развитие такой субкультуры, по Коэну, выступают: классовые различия, родительские практики воспитания и ожидания относительно будущего своих детей, школьные стандарты и качество обучения.
Коэн выделил три категории подростка с тремя различными типами социальной судьбы — corner boy, college boy, delinquent boy.
Уличные мальчишки {corner boys) рождаются у родителей, представляющих верхний слой низшего класса и нижний слой среднего класса. Для их поведения характерны пассивные стратегии мобильности, конформизм и конвенциональные стили жизни. Высшая точка на их социальном пути — средний слой среднего класса. Чем-то они напоминают взрослых мещан: если и хулиганят, то вполне в пределах допустимых норм. Они никогда не совершают серьезных уголовных преступлений. Пройдет время, и они превратятся в законопослушных граждан. Delinquent boys — выходцы из социального дна. 11очти все свое время они проводят не в школе и не с родителями, а на улице с такими же, как они сами, оторвиголовами. Поначалу они могут курить в подвалах, играть здесь в азартные игры и распивать спиртное. Они устраивают уличные драки и даже воруют. Со временем уровень агрессивности у них повышается, растет и уровень организованной преступности. От отдельных нападений на граждан и покушения на чужое имущество они переходят к формированию подростковых банд. Они организуются в уличные банды для того, чтобы отстоять свой статус «хозяина улицы». Их поведение импульсивно и агрессивно, они опираются на групповую солидарность и физическую силу, не планируют свое будущее, полагаясь на ценности текущего момента. Делинк-вентная субкультура формируется по поводу решения статусных проблем низшего класса и сводится, по мнению Коэна, к выворачиванию наизнанку системы ценностей среднего класса, т.е. предполагает явное и полное отрицание стандартов среднего класса и принятие их крайней антитезы.
Книга Коэна «Делинквентные подростки: культура бандформирований» прочно вошла в золотой фонд мировой криминалистики и считается самым значимым исследованием социологии девиантного поведения. Исследова-
35 Cohen Л.К. Delinquent Boys: the Culture of the Gang. Glencoe, II.; 1955.
321
ние Коэна продолжает методологические традиции знаменитой Чикагской школы, особенно идеи социальной дезорганизации Эдвина Сазерленда.
Концепция делинквентной субкультуры получила развитие в работах Р. Клоуарда и Л. Оулина, которые выделили криминальную субкультуру (рэкет), конфликтную субкультуру (активные шайки) и субкультуру «ухода в себя» (наркомания). Криминализирующие функции субкультуры заключаются в сохранении и передаче традиций определенной социально-культурной делинквентной среды, которая способна противостоять социальным институтам, занимающимся воспитанием детей, и прежде всего семье и школе.
Наряду с Коэном значительный вклад в изучение делинквентных, или асоциальных, субкультур внес американский криминолог В. Миллер. Согласно теории субкультур, у преступников складывается своя особая асоциальная субкультура,т.е. своя мораль, своя система ценностей и норм, противостоящая ценностям общества, в которой даже преступление является морально оправданным. В этой субкультуре возможно, например, такое противоречивое понятие, как «честный вор». Личность развивается и действует в соответствии с ценностями и нормами своего криминального окружения, не воспринимая ценностей культуры общества. В делинквентной
Врезка
Между волком и пасюком
Дискуссию о высшей мере наказания пора переводить с идеологических рельсов на научные. И если уж у нас имеются специалисты, которые способны математически просчитывать социальные процессы (или говорят, что способны), то они могли бы кое-что для общества посчитать. Например, сопоставить два показателя: 1) количество судебных ошибок в делах об убийстве; 2) число убийц, которым была сохранена жизнь и которые после этого снова пролили человеческую кровь.
Только при подсчетах желательно обойтись без шулерства. «Судебной ошибкой» называть именно судебную ошибку, т.е. осуждение невиновного, а не ситуации типа: убивали втроем, а присяжные потом месяц гадали, какой из 10 ударов оказался смертельным. И убийством называть всякое умышленное и преступное лишение жизни другого человека, включая те случаи, когда реальные обстоятельства специально маскируются более мягкой статьей.
Если ставится вопрос о пересмотре (или сохранении?) либерального курса, стоило бы зафиксировать для современников и потомков его результаты. Тогда оценочные суждения и практические рекомендации будут более убедительны. Особо отметим популярнейший шулерский прием: статистическими данными, полученными в Бельгии, обосновывается мероприятие в Колумбии или Шри-Ланке. Посылка: отмена смертной казни не привела к ухудшению криминальной статистики. Малозначительная подробность, спрятанная в рукаве: в этой стране и до официальной отмены
смертная казнь применялась исключительно редко ввиду традиционно низкого уровня бытовой преступности и отсутствия организованной. «Научный» вывод: то же должно сделать государство, у которого тысячи граждан ежегодно становятся жертвами террористов и наркомафии. Отмена смертной казни в Латинской Америке выразилась в широчайшем распространении самых диких ее форм: «эскадроны смерти» (из по-
лицейских, военных и судейских чиновников, которые в свободное время делают то, что им не позволено на работе); «народные трибуналы» левых повстанческих движений; организованный массовый террор наркокартелей; убийства в тюрьмах и при задержании. Говорить о какой-то отмене смертной казни в «бывшем СССР» в 1990-е гг. тоже можно только в жанре черного юмора. Число убитых только в результате открытых вооруженных конфликтов и этнических чисток, инспирированных властными элитами на местах, измеряется сотнями тысяч, и в это число не входят жертвы повседневного криминального террора, которых трудно даже подсчитать, поскольку статистика заведомо недостоверна.
322
субкультуре асоциальное поведение считается нормой, а следование законам и ценностям общества — отклонением. Подобная субкультура наиболее распространена в бандитских шайках, преступных группировках, в мар-гинализированных слоях общества.
Миллер считал, что асоциальная субкультура чаще развивается в низших слоях общества. Ее ценности и установки возникают в результате иммиграции из других стран, внутренней миграции из сельской местности в город, перемещения из одной социальной группы в другую, когда мигрант не может (или не хочет) быстро освоить ценности новой среды. Субкультура развивается постольку, поскольку существует проблема адаптации (приспособления) к другой культуре, но это приспособление носит конфликтный характер. Можно сказать, что возникновение субкультуры обусловливается потребностью в адаптации к непривычной среде, а ее носителями являются маргиналы— лица, утерявшие (или сознательно отвергшие) старую культуру, но не сумевшие (или нежелающие) усвоить новую.
Теория субкультур широко используется при изучении рецидивной и профессиональной преступности, особенно в пенитенциарной криминологии — при изучении преступности в местах лишения свободы. Считается, что основным фактором, продуцирующим преступность в исправительных учреждениях, является именно асоциальная субкультура осужденных: большинство преступлений связано или с нарушением норм сообщества осужденных, или со стремлением отстоять или повысить свой статус в этом сообществе.
В отечественной и зарубежной социологии и криминологии выдвигались различные гипотезы по объяснению причин возникновения асоциальной субкультуры осужденных. Некоторые ученые видят причины этого явления в остаточном действии воровских традиций. Конечно, социальное наследие играет свою роль, однако сам факт существования традиций не объясняет ни причин их возникновения, ни того, почему в них заложено то или иное содержание.
Теория власти и контроля Джона Хегана36сосредоточила внимание на женской девиантности". Хеган утверждает, что уровень преступности и делинк-вентности зависит от двух факторов: 1) классовой позиции (власть) и 2) функции семьи (контроль). Автор полагает, что властные отношения, которые родители воспроизводят внутри семейной ячейки, отражают их место, занимаемое на рынке общественного труда.
Отец, занятый физическим трудом, и мать-домохозяйка, ухаживающая за многодетным семейством, обычно прибегают к патриархальному стилю воспитания, мелочной опеке и авторитарному давлению на детей. Внимание родителей главным образом сосредоточено на социализации девочек, воспитании их нравственности и строгих правил поведения. Между тем мальчики предоставлены сами себе и перенимают во взаимоотношениях со сверстниками авторитарные замашки отца. Из дочерей воспитывают послушных помощниц матери, хранительниц домашнего очага и семейных
Джон Хеган (John Hagan) (род. в 1946 г.) живет в Канаде, трудится на факультете социологии университета Торонто. В 1960-е гг. он переехал из США, опасаясь, что его призовут воевать во Вьетнаме. По совместительству он также профессор нескольких американских вузов. Hagan J. Structural criminology. Cambridge, 1988.
323
ценностей. Напротив, сыновьям позволяется рисковать и, что называется, заниматься социальным экспериментированием. В результате участие девочек, находящихся под жестким контролем, в девиантном поведении почти исключено, чего не скажешь о мальчиках, которые отпущены родителями на свободу (рис. 72 и 73).
Рис. 72. Теория власти и контроля Л'е/ена. (источник: Над an J. Structural criminology. Cambridge. 1988. P. 151-153)
В противоположность им в так называемых эгалитарных семьяхм, представляющих средний класс, отмечается равное участие родителей в воспитании детей. Как правило, карьеры того и другого супруга равностатусные, оба заняты на работе полный день и несут равную ответственность за воспитание детей. Родители часто меняют место работы и место жительства, им присущи высокая социальная мобильность, нравственные ценности и передовые педагогические модели. Детям прививают самостоятельность, умение принимать рискованные решения и брать на себя ответственность, ориентацию на ценности успеха. Дочери и сыновья придерживаются одинаковых моделей девиантного поведения. В постиндустриальном обществе эгалитарной модели стали следовать также представители рабочего класса, уровень благосостояния которых заметно повысился. Кроме того, она спра-
38 Эгалитарный — равноправный.
324
ведлива и для монородительских семей. При отсутствии отца в семье матери начинают замещать его функции, но в разных типах семей результаты неодинаковы: в одном случае воспроизводится авторитарный стиль воспитания, в другом — эгалитарный.
Рис. 73. Уровни депинквентности детей в семьях 1 3. Ъ - сыновьи. 2,4.3 - дочери;
1. 2 -- патриарханьные семьи- 3. -1 — эгалитарные семьи. 5. 6 — семьи, возпавляомые матерями
(источник Надан J. Structural criminology. Canbndge. 1988. P. 183-135)
Результаты исследования оказались неожиданными. Так, девочки из среднего класса больше, чем представительницы рабочего класса, склонны к насилию и нарушениям, поскольку интеллигентная мать неспособна воспроизвести авторитарный стиль контроля, который, как показывают исследования, необходим девочкам гораздо больше, чем мальчикам. Если в семьях среднего класса оба родителя исповедуют авторитарную модель, то итог получается тот же, что и в семьях рабочего класса. Таким образом, принятие подростками делинквентного поведения зависит не от материального положения семьи, а от практикуемого в семье типа контроля и власти. В общем и целом теория власти и контроля Хегана утверждает парадоксальные вещи: уровень преступности подростков обоих полов в среднем классе выше, чем аналогичный показатель у рабочего класса. Вот почему ее автор призывает вернуться к патриархальным временам.
Представители другой точки зрения (Я. Курчевский) объясняют возникновение субкультуры сексуальной изоляцией, которая делит людей на активных и пассивных гомосексуалистов, позволяя первым морально оправдывать сексуальную эксплуатацию вторых. Из этой гипотезы следует, что
325
сексуальная изоляция должна вызывать проявления асоциальной субкультуры везде, где ограничена свобода разнополых сексуальных контактов.
Другие исследователи (А. Подгурецкий, Б. Холыст) подвергают критике эту гипотезу как весьма ограниченную. Действительно, условия сексуальной изоляции не всегда ведут к возникновению субкультуры (вспомним полярников на зимовке). В то же время она проявляется в закрытых учреждениях для подростков 11 — 12 лет, у которых сексуальные устремления еще не сориентированы. Поэтому представляется более естественным, что истоки возникновения субкультуры осужденных связаны с изменением характера жизнедеятельности личности в условиях лишения свободы, т.е. и субкультура
осужденных по своей социальной сущности является адаптивным, приспособительным механизмом.
Для мест лишения свободы асоциальная субкультура есть явление закономерное и объективное. Ее не следует считать продуктом «злой воли» преступников, объяснять социально-нравственной запущенностью осужденных. Специфичность субкультуры определяется уникальностью взаимосвязанных факторов, присущих в полной мере только наказанию в виде лишения свободы, а именно: принудительной изоляцией индивидов от общества; включением индивидов в однополые группы на уравнительных началах; жесткой регламентацией поведения во всех сферах жизнедеятельности. Действие этих факторов постоянно и принципиально неустранимо, поскольку они являются необходимыми элементами лишения свободы. Все это нарушает привычные способы жизнедеятельности, лишает или резко ограничивает человека в удовлетворении ряда элементарных потребностей, снижает возможность получения новых впечатлений, делает жизнь монотонной. Осужденные пытаются найти новые способы выполнения ведущих социальных функций или найти такие заменители, которые бы давали возможность реализоваться потребностям в общении, самоутверждении, самоуважении34.
Таким образом, источником возникновения асоциальной субкультуры осужденных является существенное отличие условий жизни на свободе от условий жизни в исправительном учреждении, и стремление их приспособиться к этим новым условиям, восстановить, насколько возможно, привычные формы жизнедеятельности (хотя это приспособление может осуществляться в необычных, на наш взгляд, формах). Указанные социальные факторы являются объективными, внешними по отношению к социальной среде мест лишения свободы.
19 Подробнее см.: Курганов СИ., Кравченко А.И. Социология для юристов: Учебное пособие для вузов. М., 1999.
326
Но существуют и внутренние социально-психологические факторы. Общество осудило и изолировало осужденных и тем самым противопоставило их основной массе законопослушных граждан. Благодаря общности социального положения, наличию общих ценностей (свобода, справедливость) осужденные начинают осознавать себя членами единого сообщества (Мы), имеющего общие интересы и противопоставленного людям, живущим на свободе (Они). А сообщество, имеющее особые интересы и ценности, вырабатывает и специальные нормы, направленные на защиту этих интересов и ценностей и сплочение самого сообщества.
Структурный подход к девиантности развивает К. Эриксон (1966). Он обнаружил, что пропорция девиантов в населении остается примерно постоянной во все эпохи. Она увеличивается только в периоды резких социальных изменений, когда пересматриваются критерии девиации. В спокойные времена, напротив, изменяется сама система социального контроля. Аномия возникает, когда нормы конфликтуют, ослаблены или отсутствуют, а также в том случае, когда провозглашают множество норм и целей, но людям закрывают доступ к ним.
Другой распространенной точкой зрения на девиацию является теория стигматизации(от греч. stigma — клеймо, пятно), т.е. навешивания оскорбительного ярлыка. Эта теория разработана в 1950-е гг., и ее корни надо искать в символическом интеракционизме, а также в теории культурного релятивизма. Ее основоположниками считаются американские социологи Э. Ле-мерт и Г. Беккер. Они ввели два важнейших допущения. Согласно первому, большинство индивидов постоянно нарушают некоторые социальные нормы. Однако при этом они не считают себя девиантами, их действия не замечают другие люди. Такой тип поведения получил название первичной девиации. В соответствии со вторым допущением, девиантным в собственном смысле становится только такое поведение, которое квалифицируется в качестве отклоняющегося не самим человеком, а окружающими его людьми, ставшими свидетелями проступка. С этого момента на правонарушителя навешивается клеймо девианта (стигма). Таким образом осуществляется переход от первичной девиации к вторичной.
Отсюда следует принципиальный для науки вывод: девиация определяется не поведением или конкретным поступком, а групповой оценкой. Кде-виантам повсюду относятся очень плохо: их презирают, изгоняют, калечат, изолируют, убивают. Самое страшное то, что сообщество может ошибочно заподозрить человека в проступке, присвоить обидный ярлык, от которого ему никогда не избавиться. Иногда община ошибается намеренно. Зная убивающую силу слова, соседи навешивают клеймо девианта на того, кто им не нравится по тем или иным причинам, например, он вызывающе одевается. Его называют сумасшедшим, избегают при встрече, дети издеваются открыто, а взрослые им не препятствуют. Вскоре объект стигматизации превращается из изолированного и одинокого человека в настоящего изгоя. Стигматизации подвержены даже профессионалы в своем деле. В каждом государстве существует статистика ошибочных решений прокуратуры, в результате которых у людей ломалась судьба, от них отворачивались люди. Даже после снятия неправомерного приговора за человеком тянется незримый след стигматизации — подозрительное отношение соседей.
Таким образом, девиация — интерактивный процесс между теми, кто нарушает нормы, и теми, кто интерпретирует и реагирует на нарушение. На-
327
пример, в Англии курение расценивается как девиантное поведение, в Кембридже запрещено курить во всех публичных местах. Если человек закурил в общественном месте, его считают правонарушителем, но если он курит в частном месте (в квартире) — никакого ярлыка он не получит.
Рис. 74. Теория стигматизации
Для социологов умственные расстройства — форма девиации, хотя менее очевидная и трудно распознаваемая, чем, скажем, убийство или двоеженство. Диагноз зависит от эпохи. В XIX в. гомосексуализм считался умственной болезнью, а привычка курить — нет. Сейчас — наоборот: девиантной считается привычка курить. Употребление алкоголя — культурно приемлемая норма в дружеских застольях и праздниках, но пьянка без причины, ставшая постоянной привычкой, ведет к алкоголизму, а это уже умственное расстройство. Алкоголизм — форма зависимого (аддиктивного) поведения и определенного отношения к миру, так как алкоголики стремятся убежать от неприятностей жизни, разрушают семьи, ролевую структуру воспитания детей и, переобременив функциями жен, усложнив им жизнь, толкают и их к алкоголизму. Негативный ярлык умственного расстройства следует присваивать тогда, считают современные медики, когда такое поведение становится угрозой для окружающих.
Некоторые ученые называют девиацией всякое неуместное или непристойное поведение. Соглашаясь с ними, Беккер четко выделил четыре категории: действительные девианты и конформисты и две промежуточные группы — ложно обвиненные и скрытые девианты. Ложно обвиненные — это те, кто, будучи конформистом, воспринимается обществом как девиант. Причиной может служить ошибка судебного приговора, сознательное искажение фактов следователем, распространение порочащих слухов, клевета и иные формы обмана общественного мнения. На практике с ложно обвиненным, или ложным девиантом, общество ведет себя так же, как с действитель-
328
ными: их судят, приговаривают, наказывают, подвергают остракизму, всеобщему презрению или осуждению. Бывает очень сложно различить истинных и ложных девиантов.
Социологи установили следующую закономерность: человек тем легче усваивает образцы девиантного поведения, чем чаще с ними сталкивается и чем он сам моложе.
Из этого исходит теория дифференцированных ассоциаций(1939) американского криминолога Эдвина Сазерленда40. Буквально выражение «Differential associations» надо переводить как избирательные восприятия, т.е. предпочтение человеком одних контактов и устранение от других, выбор одних моделей поведения, в том числе девиантных, и избегание других, в данном случае законопослушных. Основные положения теории Сазерленда сводятся к следующим41: ♦ криминальному поведению обучаются в процессе социального взаимодействия, у него нет особого биологического или генетического базиса;
♦ такое обучение происходит в первичной группе, а не в большом обществе. Мотивам и технике девиантного поведения обучаются в ходе преступлений;
♦ криминальное поведение усваивается в процессе интеракции с другими индивидами, когда имеет место обычная коммуникация;
♦ преступные мотивы усваиваются из легально существующего кодекса законов, но одни из них рассматриваются как предпочтительные для совершения проступка, а другие — как непредпочтительные;
♦ человек становится преступником, когда выгода от нарушения законов перевешивает предпочтительность их соблюдения, иными словами, когда факторов, благоприятствующих криминальной деятельности, больше, чем факторов, ей противостоящих;
♦ когда результаты преступления очевидны, они легко достижимы;
♦ механизмы обучения преступному поведению те же, что и обычному поведению. Например, люди, ценящие деньги, могут стать грабителями, брокерами или врачами. Не существует потребностей или ценностей, уникальных для преступного поведения. Человек становится преступником, когда поощрение нарушения законов сильнее, чем поощрение их соблюдения;
♦ дифференцированные ассоциации могут варьироваться по частоте, продолжительности, приоритетам и интенсивности.
Эта теория говорит о том, что преступному поведению, как и любому другому поведению, обучаются, причем у тех, с кем имеют более тесную
40 Эдвин Сазерленд (Edwin H. Sutherland) (1883-1950) — известнейший социолог девиантности и криминолог, профессор университета Индианы. Получивв 1904 г. степень бакалавра искусств, специализировался в греческой и древнеримской истории. К социологии приобщился в Чикагском университете, где в 1913 г. защитил докторскую диссертацию. Окончательная версия его знаменитой теории, продолжающей традиции Чикагской школы (символический интеракционизм, теория экологической и культурной трансмиссии, теория культурного конфликта), оформилась к 1947 г. и изложена в знаменитом учебнике «Principles of Criminology». Являлся 29-м президентом Американского социологического общества. Sutherland E.H. Principles of Criminology. 3rd ed. Philadelphia, 1939.
329
связь. (Иногда ее иронически называют теорией «дурной компании».) Степень влияния на человека тех или иных образцов поведения зависит от степени его связи с тем или иным лицом (или группой лиц): общаясь преимущественно с преступниками, человек скорее станет преступником, общаясь с законопослушными лицами — законопослушным (избирательность ассоциаций и межличностных связей). В бедных районах, пораженных преступностью, намного легче стать преступником — обучиться соответствующим приемам, выработать навыки, найти соучастников, сбыть краденое и т.д. Эмпирические исследования, проведенные М. Хинделангом (1973), показали, что слишком глубокая привязанность несовершеннолетних к сверстникам способствует правонарушениям, так как группы сверстников, действительно регулируя поведение своих членов, могут поощрять и преступное поведение.
Рис. 75. Общаясь преимущественно с преступниками, человек скорее станет преступником
Человек не наследует преступных наклонностей. Индивидуальные различия между людьми если и влияют на преступность, то лишь в той мере, в какой они обусловливают частоту и устойчивость контактов с образцами преступного поведения. Эмоциональные стрессы в семье значимы постольку, поскольку они гонят человека из дома и толкают его на контакты с правонарушителями.
Теория дифференцированной ассоциации является описательной, а не объяснительной: она описывает механизм усвоения образцов поведения, воздействию которых подвержен индивид, но не объясняет, откуда берется то преступное поведение, которому научаются. Теория Сазерленда была одной из первых, описывающих процесс воспроизводства преступности, она вызвала серьезные научные дискуссии и способствовала развитию криминологических теорий социологического направления. С тех пор в США проведено множество эмпирических исследований, которые подтвердили достоверность теории Сазерленда.
330
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 540; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!