ФАКТОРЫ И ПРИЧИНЫ СОЦИАЛЬНОЙ НАПРЯЖЕННОСТИ

Под факторами понимаются объективные условия, причинно воздей­ствующие на социальный процесс (явление) случайным образом, в созна­тельно неустановленном никем направлении.

Необходимость их изучения сегодня обусловлена сохраняющимся обо­стрением социальной напряженности в крупных городах и на про­мышленных предприятиях. Причинами этого являются: форсированное из­менение прежних экономических институтов общества; политическая ли­берализация, вызванная расширением уровня демократизации общества. Обе причины относятся к числу макросоциальных факторов, практически одинаково воздействующих на все трудовые коллективы, организации и социальные группы и в этом смысле являющихся неуправляемыми, если под субъектом социального управления подразумевать администрацию конкрет­ной организации (предприятия, учреждения, города). Иначе говоря, пред­приятия втянуты в экономическую реформу, в экономическую нестабиль­ность, в процессы демократизации и не могут ничего изменить собственны­ми силами. Макрофакторами считаются объективные, действующие независимо от данного коллектива и его администрации факторы со­циальной напряженности.

Кроме них существуют среднеуровневые факторы, которые являются уп­равляемыми и субъективно, и объективно. К ним относятся: авторитарный стиль руководства, низкий уровень доверительности к подчиненным, не­справедливое распределение заработной платы, недостатки в организации труда и т.п. Эти факторы практически полностью зависят от администрации, ее умелого или неумелого руководства. На них можно воздействовать, уст­ранять или смягчать. Именно среднеуровневые факторы, которые можно на-

155

звать дисфункциями в социальной организации труда, выступают непосред­ственным поводом (ибо причиной на самом деле могут быть макрофакторы) к обострению трудового конфликта и возникновению забастовки.

Как показывает статистика, от 60 до 80% промышленных предприятий страны находятся в крайне неблагоприятных социальных, технических, фи­нансово-экономических условиях, но не везде возникают забастовки. Они происходят там, где к действию макрофакторов (общей напряженности в стране) добавляется действие среднеуровневых факторов (равнодушие к лю­дям, злоупотребление служебным положением и т.д.). Негативные факторы как бы аккумулируются, возникает «накопленный эффект», т.е. напряжен­ность в собственном смысле слова. Когда она достигает критического уров­ня (по нашим предположениям, это означает, что готовность участвовать в забастовке и неудовлетворенность положением дел на предприятии выска­зывают более ²/₃ коллектива), потенциальная напряженность становится ре­альной, т.е. разрешается в: рестрикционизме (сознательном ограничении нормы выработки); стихийном неорганизованном протесте (волнении); в организованном коллективном приостановлении работы (забастовке).

Кроме макро- и среднеуровневых факторов выделяют микросоциальные факторы — межличностные нормы и правила, социально-психологический климат в малой группе, совокупность социальных ценностей и психологи­ческий тип личности. По своей природе человек может быть конфликтоген-ным и с этим ничего не поделаешь. Психологический темперамент и харак­тер мало поддаются изменению, хотя социальное окружение, несомненно, оказывает влияние. Так, «оптимист» по своей природе в меньшей степени склонен участвовать в конфликтах и фрустрировать, чем «пессимист». Хотя качество быть оптимистом и пессимистом — не только врожденное, но и приобретенное. Микрофакторы относятся к числу малоуправляемых, они в значительной степени поддаются изменению.

Таким образом, можно выделить три типа факторов или причин возник­новения социальной напряженности: 1) макросоциальные неуправляемые факторы (зависят от ситуации в обществе); 2) среднеуровневые управляемые факторы (зависят от администрации предприятия); 3) микросоциальные ма-лоуправляемые факторы (зависят от субъективно-ценностной ориентации и психологического склада человека).

КОНТИНУУМ АНОМИИ

Как было выяснено раньше, в буквальном переводе аномия (греч. а — от­рицательная частица, nomos — закон; отсюда фр. anomie — отсутствие зако­на) обозначает беззаконие, отсутствие норм. Этим термином можно описы­вать как поведение отдельных индивидов, так и состояние всего общества.

Но мы не обратили внимание на следующее. Отрицательная частица «а» означает два состояния: 1) отрицание норм со стороны людей; 2) отсутствие законов в обществе. Первая сторона отражает субъективный аспект аномии, вторая — объективный. Это означает, что социологам следует разводить от­ношение людей к законам и состояние институтов общества. Одно дело, когда законы есть, но население — в силу самых разных причин — не стре­мится их соблюдать. И совсем другое дело, когда общество — в лице испол-

156

нительной или законодательной власти — не создало эффективных законов, а те, что существуют, либо не действуют, либо не отвечают интересам боль­шинства населения, а поэтому не соблюдаются им. Обе стороны аномии характерны для российского общества. Причем не только нынешнего, но и прошлого.

Ни Мертон, ни Дюркгейм, к сожалению, не выделяли и не различали две стороны аномии. Дюркгейм, считающийся пионером подобного рода иссле­дований, поставил проблему, но не раскрыл ее сущность. Мертон описал не формы проявления аномии, а типы реакции индивидов на нее — конфор­мизм, инновацию, ритуализм, ретритизм, мятеж.

Строго говоря, первые три формы вообще не имеют отношения к аномии. Действительно, если люди соглашаются и с целями, и с средствами, то без­закония и отчуждения людей от власти нет. Таков конформизм. Когда цели принимаются, а средства отклоняются лишь для того, чтобы одни, устарев­шие, заменить другими, более совершенными, не разрушая существующе­го положения, но, напротив, обновляя и укрепляя его, то и здесь об аномии нельзя вести речь. В самом деле, инновационное поведение к аномии не имеет отношения, поскольку обновление происходит всегда — и в стабиль­ном обществе, и в нестабильном. Если Мертон имел в виду нечто другое, то нужно было сделать оговорки и обосновать их⁶⁰. Наконец, ритуализм, пред­полагающий отклонение целей, но соблюдение средств, также не имеет прямого отношения к беспорядкам, хаосу и анархии в обществе, которые четко маркируют глубокую стадию аномии общества.

Остаются два индикатора, с которыми нельзя не согласиться. Ретритизм означает индивидуальный — тихий, молчаливый и незаметный — побег оди­ночек из общества, которое им не нравится, цели (заодно и ценности) и средства (институты) которого ими не признаются. У него существует иное название — эскапизм. Отшельники и строители утопических коммун — яр­чайшие представители эскапизма, мирного бунта одиночек.

Пятая форма реакции — мятеж или бунт — прямое свидетельство того, что большинство населения доведено до крайности. При этом по формам своего проявления мятеж может серьезно варьироваться: забастовка и стач­ка — это, несомненно, проявление мятежа, но в слабой форме; еще слабее рестрикционизм — сознательное ограничение нормы выработки. Но рево­люция и бунт демонстрируют максимально сильную форму мятежа.

Современные антиглобалисты, съезжающиеся со всех сторон мира на саммиты «Большой восьмерки», выражающие свое несогласие с целями и ценностями развитых стран, находят экстремальные формы выражения сво­его протеста: устраивают шумные демонстрации, громят витрины, поджи­гают автомобили и т.п. Это мятеж в международном масштабе. При мятеже не просто отклоняются цели и средства, но заменяются другими, противо­положными тем, что существуют в обществе. Именно на таких принципах основаны контркультуры — преступная, большевистская, фашистская или сатанинская. Они противостоят существующему обществу, отвергают его, борются с ним и разрушают его.

Правда, после внесения оговорок, которые в методологическом смысле носят характер ad hoc условий, призванных приспособить научную теорию к контраргументам и сохранить ей жизнь, сама теория теряет прежнюю научную ценность.

157

Учитывая все формы проявления аномии, даже те, которые только внеш­не похожи на нее, получим некий континуум аномии, на котором между двумя полюсами, самым слабым и самым сильным, а именно конформиз­мом и мятежом, расположились три промежуточные формы (см. рис. 25).

Рис. 25. Континуум форм аномии

АНОМИЯ И КРИМИНАЛИЗАЦИЯ РОССИИ⁶¹

Можно утверждать, что аномия — такое состояние общества, в котором значительная часть населения, зная о существовании обязывающих их норм, относится к ним негативно или равнодушно. Подобная дефиниция как нельзя лучше подходит к российскому обществу.

В настоящее время наше общество пребывает в состоянии аномии: одна ценностно-нормативная система отброшена, другая еще не сформировалась. Политическая система не устоялась, нет общей идеологии, экономическая политика непонятна большинству населения. Люди не доверяют ни одно­му социальному институту (кроме церкви) и в то же время страдают от того, что никому и ничему нельзя верить. Многие не находят своего достойного места в обществе, отчуждаются от него и этим деморализуются. Вслед за Р. Мертоном некоторые наши социологи считают, что в таких условиях про­являются два типа массовой реакции на аномию — ненормативная и нор­мативная.

Ненормативнаяпроявляется в нигилизме по отношению к нормам как законным средствам достижения целей и может выражаться как в социаль­ном цинизме (все средства приемлемы для достижения цели), так и в экстре­мизме (особенно эффективны насильственные средства). Нормативнаяре­акция выражает потребность в установлении хоть каких-нибудь норм. Она проявляется как в традиционализме (ностальгия по прошлому, желание вер­нуть старую привычную систему), так и в авторитаризме (тоска по твердой руке, которая бы навела новый, но строгий порядок). Определите, какая форма реакции является наиболее распространенной среди населения на­шей страны в настоящее время.

Переход России от тоталитарного общества к демократическому освобо­дил население страны от необходимости соблюдать старые, советские нор­мы, но не создал условий для выполнения новых законов и правил. Объек­тивно народ оказался в ситуации, когда нормы гражданского общества и правового государства формально провозглашены, но ни законодательная, ни исполнительная, ни судебная ветви власти соблюдать их не собирались. Они готовили новое правовое поле не для себя, а для других. Развязав себе

⁶¹ Материал подготовлен в соавторстве с проф. М.В. Романенко и проф. К.Х. Ипполитовым.

158

руки, власти фактически освободили народ от необходимости подчиняться закону. Так сформировались условия для возникновения аномии грандиоз­ных масштабов.

В частности, происходит разрушение изживших себя норм в обращении с имуществом, деньгами, землей и другими материальными и нематериаль­ными объектами государственной и колхозно-кооперативной собственно­сти. Пока не возникли и не прижились новые законы, в обществе наблюда­ется феномен «ничьей собственности»: собственностью государства она уже перестала быть, а частной собственностью граждан она еще не стала.

Правовую пустоту заполняют наиболее активные, беспринципные и алч­ные люди, способные обогащаться только в ситуации всеобщей неразберихи и попустительства, использующие метод: «бери все, что плохо лежит».

В конце 1980-х — начале 1990-х гг. началось разрушение структуры орга­нов государственной безопасности. Однако, разрушая старую структуру органов государственной и общественной безопасности, правительство не успело или не сумело создать новую систему, в результате чего практически не работают или работают очень неэффективно режим охраны границы, таможенный режим, режим въезда—выезда, режим перемещения иностран­цев по территории России, режим проживания и прописки, паспортный режим, режимы и инструкции, регулирующие разрешительный характер контактов высших должностных лиц с представителями иностранных госу­дарств, и т.д. Все это вместе взятое привело к тому, что сегодня уровень го­сударственной и общественной безопасности снизился ниже критической отметки, а государственные институты этой сферы оказались столь слабы­ми, столь дезорганизованными и аморфными, лишенными наиболее про­фессионально подготовленных кадров, что они уже перестали выполнять свою главную задачу — обеспечивать безопасность общества и личности.

В системе иерархии обеспечения безопасности ее верхними элементами являлись органы государственной безопасности (КГБ) и общественной бе­зопасности (МВД). Решая свои задачи, они опирались не только на свои системы, но и на разветвленную систему административно-правовых режи­мов: режим охраны границы, таможенный режим, режим государственной тайны, режим допуска к секретным материалам и секретному производству, режим регистрации граждан, режим миграции и перемещения и т.п. Все режимы выполняли двоякую роль: с одной стороны, они обеспечивали в соответствии со своими задачами безопасность страны, а с другой — высту­пали в качестве сигнальной системы для КГБ и МВД в получении необхо­димой информации и одновременно как часть системы проверки сигнала (информации). Разрушая общегосударственную систему безопасности, но­вый режим разрушил и систему административно-режимных органов и мер.

В конце 1980-х гг. процесс криминализации общества стал выходить из-под контроля государства. Одновременно начался процесс дестабилизации всей правоохранительной системы и спецслужб. Кроме того, формировалось общественное мнение, что сама эта система и спецслужбы, образованные в годы советской власти, являются консервативными, тормозят политическое и экономическое реформирование, следовательно, их надо сломать.

Результатом ошибочной стратегии экономических реформ 1990-х гг. ста­ли не только массовое обнищание населения и рост преступности, измене­ния в системе административно-правовых режимов, но и разрушение самих

159

правоохранительных органов как государственных институтов власти и уп­равления. Это сказалось на финансовом и материально-техническом обес­печении как системы органов обеспечения общественной безопасности в целом, вследствие чего снизилось до самого низкого уровня денежное со­держание сотрудников, наиболее подготовленные профессиональные кад­ры увольняются (в органах МВД и ФСБ, по официальным данным, ²Д со­трудников имеют опыт работы менее трех лет, во многих следственных под­разделениях МВД работают стажеры, практиканты и лица, не имеющие в прошлом опыта следственной работы). Как правило, их уход — следствие бесконечных реорганизаций, ничего общего не имеющих с реформой сис­темы, и слабое финансово-материальное обеспечение.

Период 1989—1999 гг. — это годы, когда вместо действительной рефор­мы системы обеспечения государственной и общественной безопасности и приведения ее в соответствие с демократическими принципами правового государства происходили бесконечные реорганизации. Они имели откро­венно политическую цель и стали причиной массовых увольнений и ухода из правоохранительной системы и спецслужб наиболее квалифицированных кадров, полного разрушения системы административно-правовых режимов, которые во всем мире были и остаются необходимой частью системы обес­печения безопасности личности, общества и государства, выступая одновре­менно для правоохранительных органов и спецслужб как первая, основная сигнальная система получения сведений о фактах преступлений или подо­зреваемых на совершение преступления. По сути дела, именно в этот пери­од были заложены основные позиции и сформировались основные факто­ры резкого роста преступности во всех ее проявлениях и все более активно­го вовлечения населения в преступную деятельность, прежде всего корыстную. Таким образом, конец 1980-х — начало 1990-х гг. характеризу­ется началом слома системы экономического и социального контроля в об­ществе, который был активно продолжен в период либеральных реформ с 1992 г., а также слома системы обеспечения общественной и государствен­ной безопасности (включая и систему административно-правовых мер). Все это накладывалось на отсутствие законодательной базы, регулирующей но­вые экономические отношения и отношения по поводу собственности.

Можно считать, что с середины 1980-х гг. наше общество прошло три этапа криминализации. Первый — партийно-государственная элита (номен­клатура) превращает государственную («ничейную») собственность в «свою». Второй — в идущий передел собственности включается преступный мир. Третий продолжается и сейчас. На очереди распродажа пахотных земель, собственности естественных монополий, железных дорог, учебных заведе­ний, спортивных сооружений и др. Все очевиднее становится стремление криминальных и теневых структур приватизировать целые территории от Эвенкии до Чукотки, особенно в тех регионах, где обнаружены стратегиче­ские ресурсы, являющиеся национальным достоянием.

В процессе осуществляющейся с грубейшими нарушениями законов приватизации образовались так называемые «большие семьи», основу кото­рых составляли родственники и лица, лично им преданные. Эти «семьи» скрывали налоги от государства, переводили прибыль за границу, органи­зовывали «теневое» производство, в том числе преступное — производство наркотиков, оружия, порнографии и др. Постепенно образование полукри-

160

минальных и криминальных «малых семей» по типу «больших семей» стало способом выживания многих слоев населения. Эти «семьи» охватили сферу малого и среднего предпринимательства. Особенно легко подобные «семьи» создаются среди молодежи. Большая часть общества стихийно структури­руется по новому принципу, где первичной ячейкой становится «семья» по­лукриминального и криминального типа.

В стране, где, по словам Президента В.В. Путина, буйствует «произвол чиновников и разгул криминала», наряду с «официальным обществом» функ­ционирует и расширяет свои масштабы «криминальное общество», систе­мообразующим фактором которого служит организованная преступность как система институализированных, организованных преступных формиро­ваний и их криминальной деятельности. Организованная преступность включает 60—70 тыс. (за границей примерно 10 тыс.) преступных банд, шаек, клик, групп, объединенных в более чем 5 тыс. крупных бандформирований и преступных сообществ, которые в свою очередь включены в 150 ассоциа­ций. По данным МВД, оргпреступность контролирует более 40% валового национального продукта, 41 тыс. предприятий различных форм собствен­ности, почти все предприятия сферы услуг и торговли (500—550 тыс. фирм), свыше 80% банков.

Социологические исследования показывают, что абсолютное большин­ство населения считает неправильным направление изменений в обществе с начала перестройки. По данным Фонда общественного мнения, только 6% респондентов считают, что Россия идет по «верному пути»⁶², 73% граждан обладают протестным потенциалом, из них 15% готовы взяться за оружие, 42% настроены революционно, их полностью не устраивает существующая политическая система⁶³. Поданным НИИ МВД, 23% граждан готовы к край­ним методам борьбы.

Оргпреступность ныне институционализирована, т.е. сформировались устойчивые преступные социальные группы. За ними закреплены функции (роли), которые они реализуют, моральные нормы, традиции и обычаи, ко­торым они следуют, культурные символы взаимодействия, сложилась сис­тема санкций — поощрений и наказаний, завершается процесс групповой идентичности, формируются связанный с ней образ жизни и своеобразная криминальная субкультура. Преступные группировки вооружены самым со­временным оружием и средствами связи. В стране насчитывается более 3 тыс. «воров в законе»; они участвуют в сходках, съездах местного, регио­нального и общероссийского (ныне и мирового) уровня, где определяется стратегия и тактика преступной деятельности, решаются конфликтные си­туации, вопросы подготовки смены (кадров), а также «денежного общака». Оргпреступность ставит своей задачей постепенно подчинить своему влия­нию неорганизованную, прежде всего уличную, преступность, а также про­фессиональную. По оценкам экспертов-криминологов, оргпреступность на­считывает 5-6 млн человек, из них 1 млн активных.

Оргпреступность превратилась в относительно самостоятельную, самовос­производящуюся социально-политическую и экономическую силу, отчужден-

⁶² Власть. 2000. № 7. С. 56.

Левашов В.К., Локосов В.В. и др. Как живешь, Россия? Вып. 8. М., 1998. С. 18-21; Советская Рос­сия. 2002. 14 марта. С. 3.

В1

ную от общества и находящуюся с ним в непримиримом конфликте. Она спо­собна конкурировать с официальными органами власти, подчинять их сво­им интересам, навязывать им свою волю в решении экономических, полити­ческих и культурных задач. Экс-президент Б.Н. Ельцин констатировал: «Кри­минальные группировки уже настолько сильны, что способны реально влиять на положение дел в отдельных регионах и отраслях экономики, в том числе и ключевых»⁶⁴. Это в первую очередь следующие регионы: Северный Кавказ, Красноярский край, Урал, Дальний Восток, города: Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Екатеринбург («Новая газета» писала недавно, что в Екате­ринбурге все — от уличной проститутки до губернатора, ходят под «автори­тетом» — Федулевым).

По уровню преступлений наше общество, в котором с 1950 по 1985 г. была самая низкая преступность в мире, догнало и перегнало развитые страны. С учетом латентной преступности на 100 тыс. населения ныне совершается 6,5 тыс. преступлений. Эксперты считают, что ежегодно совершается более 10 млн преступлений, а регистрируется на уровне 3 млн. В исправительных учреждениях на 100 тыс. человек около 1000 заключенных — это самый вы­сокий показатель в мире. Россия занимает первое место в мире по количе­ству умышленных убийств — в 2,5 раза больше, чем в США. Каждый четвер­тый взрослый россиянин имеет судимость.

Наряду с традиционными появились новые виды преступлений в хозяй­ственной, финансово-кредитной и банковской сферах, наркобизнесе, в кон­трабанде, в автобизнесе и нефтебизнесе, в торговых организациях и товаро­проводящих сетях, во внешнеэкономической торговле, в топливно-энерге­тическом комплексе, добыче и переработке полезных ископаемых, особенно в добыче драгкамней и цветных металлов, в туристическом бизнесе, в эко­логической сфере, в области передовых технологий, выборных кампаниях и т.д. — практически во всех ячейках функционирования общества. Это так называемые «кооперативная», «компьютерная», «информационная», «фи­нансовая», «беловоротничковая» и другие виды преступности. Рэкет пыта­ется контролировать поведение крупных отрядов представителей наемного труда как в частном, кооперативном, акционерном секторе, так и на госу­дарственных предприятиях. Вне правового регулирования функционирует «теневая экономика», составляющая 45—50% (на Кавказе до 80%) ВНП и в которой занято более 30 млн человек. Криминализация тесно сопряжена с коррупцией, которая, по словам С. Степашина, «беспредельна»⁶⁵. «Россий­ская газета» сообщает, что рядовой гражданин «сталкивается с коррупцией и продажностью чиновников едва ли не на каждом шагу». На I Всероссий­ском социологическом конгрессе в Санкт-Петербурге в сентябре 2000 г. при­водились примеры из местных газет, где напечатаны прейскуранты взяток в зависимости от ранга «благодетеля».

В результате тотальной криминализации (мафиезации) общества и госу­дарства в криминальную, противоправную деятельность вовлекается все большее число граждан из всех слоев, классов, страт общества, в том числе

⁶⁴ См.: Российская газета. 1999. 31 марта.

⁶⁵ Характеризуя «качество и количество» российской коррупции, В.В. Путин заметил, что «уровенькоррупции в стране такой, что если к каждому таможеннику приставить по милиционеру, то итого купят» (Московский комсомолец. 2000. 27 авг. С. 1).

1G2

и из ранее благополучных слоев (врачи, инженеры, учителя, деятели куль­туры, научные сотрудники, военнослужащие⁶⁶, работники суда и прокура­туры, ФАПСИ, ФСБ, ФПС, СВР, МЧС, таможни, налоговой службы, пре­подаватели вузов⁶⁷, сотрудники МВД). Замминистра МВД Е. Соловьев от­мечал: «Мы сталкиваемся с прямым участием сотрудников в совершении тяжких преступлений в составе организованных преступных групп».

Трагически складываются судьбы выпускников сиротских учреждений. По данным Генпрокуратуры, 40% из них становятся алкоголиками и нарко­манами, 40% совершают преступления, 10% кончают жизнь самоубийством и только 10% сирот адаптируются к нормальной жизни. В 1991 г. удельный вес представителей разных социальных слоев в общем числе преступлений выглядел следующим образом: рабочие — 52,3%, служащие — 6,5%, колхоз­ники — 5%, учащиеся 9,7%. В 1998 г. по сравнению с 1997 г. в составе выяв­ленных лиц, совершивших преступления, прирост женщин составил 17,3%, не имеющих постоянного источника дохода — 11%, безработных — 4,9%, ранее судимых — 3,8%. В 1993—1998 гг. снизился удельный вес рабочих, со­вершивших преступление, с 31,6 до 25,8%, служащих — с 4,2 до 3,8%. В то же время увеличилось количество преступлений, совершенных лицами, не имеющими постоянного источника дохода, с 34 до 53,9%, наблюдался рост количества преступлений среди предпринимателей, в финансово-кредитной сфере, среди госслужащих, среди представителей исполнительной и зако­нодательной ветвей власти, суда и прокуратуры.

Особенно опасно увеличение преступности в среде молодежи, подрост­ков и детей. В 1997 г. среди выявленных преступников молодежь и подрост­ки (от 14 до 29 лет) составляли 54%, среди осужденных — 54,6%, в 1999 г. последних было 56,7%. В докладе Генерального секретаря ООН говорится, что Россия стала рынком торговли детьми, рассадником детской проститу­ции и местом расцвета детской преступности. В стране 2 млн беспризорных детей, около 1 млн — не учатся, каждый третий — вовлечен в криминальные группировки. Две трети подростков, отбывших наказание в колониях, воз­вращаются в преступный мир. В 1998 г. 6,5 тыс. правонарушений соверши­ли дети младше 14 лет. В 1999 г. по сравнению с 1998 г. рост преступности несовершеннолетних увеличился на 10,2%, а подростков — на 11,3%. По данным ГУВД Москвы, сегодня подростки убивают в 20 раз чаще, чем их родители 20 лет назад. Специалисты мрачно шутят: преступность омолажи­вается такими темпами, что скоро злодеев будут забирать в тюрьму прямо из песочницы. Создаются условия для наращивания «девятого вала» волны преступлений в будущем.

Криминализация всех общественных отношений в условиях девальвации моральных ценностей, резкого снижения духовно-нравственного потенци­ала социума, правового беспредела, циничного беззакония, невысокого уровня раскрытия преступлений (более 40 тыс. уголовных дел приостанов-

В 1999 г. каждый девятый военнослужащий совершил преступление, из них офицеров и старших офицеров более 50%. (Убийства, коррупция, хищение оружия и военного имущества, разбой, гра-оеж, взятки, похищение людей — таков неполный список преступлений в армии.) «Комсомольская правда» от 28 июня 2000 г. сообщала о взятках в вузах г. Ульяновска: «Почти все Ульяновские вузы поражены коррупцией». В Кабардино-Балкарском университете «криминал «патронирует» даже студенческие стипендии. В день их выдачи можно по мордасам схлопотать и остаться без стипендии».

1G3

лены, поскольку преступники не были установлены и найдены, каждое вто­рое особо тяжкое преступление остается нераскрытым), снижения порога ответственности за совершенные преступления и мораторий на смертную казнь (в своем Послании к Федеральному Собранию 2002 г. Президент ра­тует за дальнейшую гуманизацию наказаний за преступления), катастрофи­ческое понижение ценности человеческой жизни привели к тому, что пове­дение и деятельность граждан, в том числе и трудовая, начинает проходить на грани нарушения норм права и морали, что свидетельствует об институ-ционализации неправовой свободы. Решающую роль в поведении приобре­тают такие неправовые факторы, как сила денег, сила власти, тайные согла­шения, давление прессы, политические отношения и др. Правовые нормы составлены так, что допускают различную интерпретацию. Исход уголовного дела часто зависит от ловкости юристов (оправдание криминальных дей­ствий влиятельных лиц, криминальных групп). В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации 2001 г. отмечается, что наряду с «теневой экономикой» «у нас уже формиру­ется и своего рода "теневая юстиция"».

Рис. 26. Наряду с 'теневой экономикой» в России уже формируется и своего рода «теневая юстиция

Социологические исследования показывают, что с точки зрения отноше­ния людей к совершению преступлений можно выделить три типа личностей, рекрутируемых из всех слоев общества. Первый тип — человек убежден, что может избежать наказания, и совершает преступление. Второй тип — чело­век пришел к выводу, что потенциальные выгоды от сознательного наруше­ния норм права и морали перевешивают потенциальное наказание, и он го­тов совершить преступление. Третий тип — человек совершил преступление и не осужден, и он не чувствует себя преступником («не пойман — не вор»), при этом никакие моральные нормы не удержат его от совершения нового преступления. Рецидив во всех видах преступлений в 1999 г. составил 33,6%. Криминализация менталитета характерна и для молодежи. Поданным социо­логической лаборатории МГУ им. М.В. Ломоносова, каждый пятый моло­дой россиянин (от 17 до 19 лет) мечтает о взятке, каждый четвертый считает нормой уклонение от уплаты налогов, 38% рассматривают обман как «самый

164

что ни на есть подходящий путь для приобретения материальных благ». Со­гласно результатам опросов Научно-исследовательского института молодежи, _в 1993—1999 гг. каждый десятый опрошенный считал, что участие в крими­нальных группировках — нормальный способ заработать деньги, а каждый пятый указывал, что, если жизнь прижмет, можно временно этим заняться.

Главная причина нарастания криминализации всех чрезвычайно поляри­зованных и дезинтегрированных классов, слоев, групп, их менталитета и дея­тельности — это обнищание народа и усиление безработицы, процессы экс­плуатации и угнетения, люмпенизации и маргинализации, фрустрации и социально-психологической депрессии населения. Российский независи­мый институт социальных и национальных проблем в октябре 1999 г. на основе социологических исследований сообщал, что «более половины рос­сиян находится в состоянии подавленности и страха». Даже по явно зани­женным данным Госкомстата, доходы ниже прожиточного минимума — бо­лее чем у половины населения страны, т.е. люди не могут прокормить себя и свои семьи. Результаты социологического опроса Общероссийского ин­ститута социальных национальных проблем показали, что 62% граждан в декабре 2000 г. были материально низко обеспеченными, 14,1% жили за чер­той бедности. По данным Академии естественных наук, в марте 2002 г. 860 человек из 1000 жили на 2 долл. в день и менее, из них 550 человек на 1 долл. в день, 130 человек — на 37 центов. В сентябре 2000 г. размер пенсии составлял 46,8% прожиточного минимума. Полностью подтверждается об­щесоциологическая закономерность — максимум преступлений при мини­муме благосостояния. Безработица (явная и скрытая) составляет 15—17% (в Чечне 90%) трудоспособного населения, т.е. более 20 млн человек. Среди молодежи безработица достигает 45—46%, среди женщин, например, Псков­ской области — 67%. Свыше 40% опрошенных безработных согласились бы совершить преступление за высокую плату.

По данным американских экспертов, в «сером» и «черном» рынке Рос­сии занято около 83% населения, где процветают обман, воровство, обмер, обсчет, обвес, шулерство. Как утверждает газета «Уолл-стрит джорнал» (США), «сегодня в глазах большей части мира слова "россиянин" и "вор" практически стали синонимами». Кражи составили почти половину всех за­регистрированных преступлений в 1999 г.: из 3002 тыс. 1414 тыс. плюс к этому 139 тыс. грабежей. По данным газет земли Нижняя Саксония (Германия), около 30% всех краж в магазинах совершают выходцы из России.

Крайне низкая оплата труда (3—4% от уровня США), задержки с выпла­той заработной платы, отсутствие источников для получения средств суще­ствования, невозможность достичь успеха, прославляемого как высшая цен­ность, особенно у молодежи, некриминальными средствами, толкает людей на нарушение морали и норм права, неумолимо влечет их на дно общества. «Для среднего российского ребенка вероятность оказаться на социальном дне, не получив хорошего образования и высокооплачиваемой работы в будущем, составляет не менее 50%», — отмечал С. Глазьев («Советская Рос­сия». 8 мая 2002 г.). По данным Института социально-экономических про­блем народонаселения РАН, обитателями «социального дна» являются 14 млн человек: 4 млн бомжей, 3 млн нищих, 4 млн беспризорных детей, 3 млн уличных и привокзальных проституток. Астрономически увеличива­ется число наркоманов, алкоголиков, больных СПИДом, инвалидов. По-

1G5

следних только учтенных около 10 млн. В Концепции охраны здоровья до 2005 г. говорится, что потребляют наркотики более 3 млн человек, из них две трети составляет молодежь до 30 лет. По мнению экспертов, наркозависи­мых в России около 10 млн человек. Процент курящих людей поднялся с 45 до 70% взрослого населения.

Криминальному «заражению» всех слоев общества активно и целеустрем­ленно способствуют масс-медиа: газетные и телевизионные духовные «кил­леры», которые в условиях социальной аномии и амбивалентности соци­альных ценностей навязывают обществу культ жестокости и насилия, порно­графии и пошлой «культуры кока-колы» американского образца⁶*, проповедуют индивидуализм и закононенаказуемую вседозволенность, фор­мируют и пропагандируют облик современного героя-дельца теневой эконо­мики и лидера уголовной среды, умеющего «делать деньги» и строить свое благополучие всевозможными аморальными способами, в том числе крими­нальными. Согласно опросу среди школьников, свыше 50% готовы добывать деньги любым способом, а более 15% готовы идти ради этой цели на риск. Более трети 15-летних школьников считают допустимыми при определенных обстоятельствах воровство и рэкет. По данным Комитета молодежи при Пра­вительстве РФ, 6%, т.е. 2 млн молодых людей готовы убить человека, если им хорошо заплатят, а 30% студентов готовы за большие деньги строить предприя­тия, которые экологически очень опасны для окружающей среды и людей. Таким образом, население буквально приучают к антисоциальному, антипра­вовому и антигуманному поведению и действию, особенно в области трудо­вых отношений. Труд перестает быть общественно значимой ценностью. От­чуждение труда стало тотальным — только 2% россиян считают, что работа приносит им счастье. У молодежи сложился устойчивый стереотип — честным трудом богатым не будешь. Отсюда ориентации на внешнее обогащение.

Проникновение рыночных отношений, коммерциализация практически всех сфер деятельности подорвали мораль даже в тех сферах (например, твор­чество), где общество не может без нее обойтись, ибо там, где поведение диктуется соображениями выгоды, успеха и направлено на максимизацию прибыли, человек пренебрегает требованиями морали, профессиональной этики и социальными ценностями⁶⁹.

Вот уже более 10 лет мы живем как бы вне и без морали и настолько при­выкли к этому, что, кажется, даже и не нуждаемся в ней — и в политике, и в экономике, и в повседневном обиходе. Все большее проникновение рынка, рыночных отношений в сферы деятельности юриста, врача, политика, пе­дагога, ученого, работника искусства, не говоря уже об экономической дея­тельности, приводит к тому, что нормальная жизнь россиян начинает про­ходить на грани нарушения правовых и моральных норм, т.е. приобретает полукриминальный характер. Некоторые слои населения (они составляют одну треть) практически уже не мыслят своей жизни (или не хотят, или не могут) без противоправной и криминальной деятельности. Из их лексики

⁶⁸ Если в 1985 г. отечественная кинопродукция составляла 74%, а зарубежная — 25%, то в 1994 г.отечественные фильмы — только 14%, а остальную часть — зарубежные, в том числе 71% — аме­риканские. Каждый второй кинозритель в возрасте 11 — 18 лет является страстным поклонникомкино США, а в возрасте 11-25 лет таких две трети (Молодежь: будущее России. М., 1995. С. 142).

⁶⁹ Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. М, 1999. С. 222.

166

начинает исчезать понятие «законность», оно заменяется отнюдь не сино­нимичным ему словом «легитимность».

Духовный беспредел, криминализация общественного сознания усугуб­ляется тем, что власть перестает считаться с населением, отчуждена от него, «неоднократно обманывала народ» (Г.А. Зюганов). В Послании Президен­та Федеральному Собранию 2001 г. также говорится о «недоверии к государ­ству, неоднократно обманывавшему граждан». По социологическим иссле­дованиям, только 1 % населения считает, что власти проявляют заботу о них, только 3% доверяют милиции. Преступники оказались лучше защищены правом, чем их жертвы. Резко снизилась степень охвата общества правовой защитой. Потерпевшие граждане часто обращаются не в милицию, а в кри­минальные структуры за решением возникающих проблем. В Послании Президента 2001 г. отмечено, что граждане, потерявшие надежду добиться справедливости в суде, ищут другие, далеко не правовые «ходы» и «выходы» и убеждаются, что «незаконным путем имеют шанс добиться по сути часто справедливого решения». Сами же правоохранительные органы во многом превратились в правонарушающие, репрессивные органы, в источник по­вышенной опасности для населения, обостряют отношения народа и влас­ти. Заместитель Генерального прокурора РФ В. Симученков в интервью га­зете «Труд» 15 декабря 2000 г. признал, что «в Алтайском крае (как и во всей России) растет число граждан с жалобами на незаконные действия сотруд­ников милиции. В 1999 г. это число превысило 5 тыс.». Выступая на колле­гии Генпрокуратуры, Президент РФ говорил о частых нарушениях достоин­ства и прав граждан. Более 1,3 тыс. человек были незаконно арестованы по постановлениям следователей прокуратуры, а по стране разгуливает более 7000 непойманных убийц, 606 815 преступлений до сих пор не раскрыто. В стране фактически идет криминально-гражданская «война» полукрими­нальных и криминальных структур с законопослушным населением.

Нарастающая криминализация социальных отношений, госструктур, по­литических и общественных организаций создала прямую, реальную угрозу безопасности личности, общества и государства⁷⁰. В новой редакции Концеп­ции национальной безопасности РФ говорится, что «криминализация обще­ственных отношений», сращивание «исполнительной и законодательной вла­сти с криминальными структурами... приобретает особую остроту». В Феде­ральной целевой программе борьбы с преступностью на 1999—2000 гг. признано, что несмотря на все усилия, преступность приобретает характер реальной угрозы национальной безопасности страны. Юристы с тревогой от­мечают, что «права на жизнь в России не существует, есть вероятность не по­гибнуть, некая вероятность выживания — не более того»⁷¹. Общество безза-

Первый заместитель министра внутренних дел В. Козлов, характеризуя современную преступность, сказал: «Я могу привести просто сотни примеров, когда руководителя предприятия, даже госпредприя­тия, «заказывает» его заместитель. Когда мужа заказывает жена. Человеческая жизнь сегодня ничего не стоит. У нас нет каких-то серьезных рамок порядочности. Я давно уже работаю в органах внутрен­них дел, но меня некоторые случаи просто ошарашивают. Когда пятилетние—шестилетние дети могут ₇₎ забить мужика на улице... Что происходит?!» (Московские новости. 2000. № 44. 7-13 ноября. С. 15). «Судя по всему, российское общество выходит на последний виток своей деградации... Точнее, его выводит на этот виток окончательно деградировавшая власть. Метастазы криминализации пора­зили уже все общество, начиная от первых лиц государства и заканчивая пенсионерами, которые получают пенсии ниже прожиточного минимума и потому сплошь и рядом выживают, только тем или иным способом нарушая законы», — писала «Новая газета» (27 марта — 2 апреля 2000 г. С. 4).

Б7

щитно перед преступным миром, оно, по словам В.И. Добренькова, «отдано на растерзание криминалу». Государство обеспечивает безопасность только узкой группе высших чиновников. В стране числится 300 тыс. детей до 16 лет пропавшими без вести, не посещает школу более 1 млн детей, в сиротских домах содержится 720 тыс. детей (после Великой Отечественной войны 680 тыс.), ежегодно пропадает до 80 тыс. человек, из них более 30 тыс. — бесслед­но, регистрируется более 30 тыс. убийств (из них 20 тыс. заказных), ежегодно только от водки (некачественной) погибает более 27 тыс. человек, любой из продуктов питания может оказаться опасным для здоровья. Страна занимает одно из первых мест в мире по количеству суицидов (в 1997 г. на 100 тыс. че­ловек населения 38 суицидов, предельно-критический уровень — 20).

Ситуация, сложившаяся в стране, способствует превращению крими­нального сценария общественного развития в наиболее реальный. Обще­ственное сознание граждан фиксирует этот феномен. Усиливается опасность прихода во власть финансово-коммерческих магнатов и их политических менеджеров, и некоторые из них уже сейчас занимают высокие должности во властных структурах⁷². Местные парламенты под видом «независимых депутатов» устроились как «воровские малины». Это приведет к тому, что в Государственной Думе будут заседать люберецкая, уралмашевская, северо­кавказская и прочие криминальные группировки и некому будет отстаивать общенациональные интересы.

В секретном докладе ФБР США в декабре 2000 г. «Евразийская органи­зованная преступность на территории США» говорится о задокументиро­ванных 317 встречах представителей «русской мафии» с высшими чиновни­ками из ближайшего окружения Б. Ельцина, а также 76 чиновников и со­трудников нынешнего правительства имели встречи с представителями оргпреступности. Особо обращается внимание на то, что некоторые пред­ставители Госдумы и Совета Федерации неоднократно проводили перегово­ры и ведут «бизнес» с лицами евразийских преступных группировок⁷³.

В докладе спецгруппы Центра стратегических и международных отноше­ний США констатируется опасность «скатывания России на путь уголовно уп­равляемого общества». Прошедшие в декабре 2000 г. выборы в Красноярске, где победил «Блок Анатолия Быкова», который в это время сидел в Лефорто­ве, подтверждают такую опасность. Депутат Госдумы третьего созыва С. Го­ворухин в книге «Великая криминальная революция» предупреждал, что мы можем получить «парламент, состоящий на две трети из ставленников кри­минальных структур, а в кресло Президента сядет настоящий стопроцентный пахан... Все это и будет победой Великой криминальной революции»⁷⁴.

Наблюдается усиливающийся процесс сращивания, слияния преступной среды с органами, ведущими борьбу с преступностью. Все чаще в газетах по-

⁷² При выборах депутатов в Государственную Думу III созыва было обнаружено более 50 человек с кри­минальным прошлым либо настоящим. Сегодня при выборах во многих областях РФ руководящих органов, как показывают наблюдения политологов, основная борьба за выборные должности развер­тывается между «левыми» силами и криминальными структурами. Нередки факты преступной дея­тельности депутатов на разных уровнях государственной власти. «Новая газета» (27.03—02.04.2000 г.) сообщала, что «полным ходом идет формирование региональных властных группировок. Среди них имеются уже полностью сформировавшиеся территориальные сообщества — приморское, свердлов­ское, башкирское, питерское, дагестанское... Они возглавляются губернаторами» (С. 4).

" Эти данные сообщила «Новая газета» от 5-11 февраля 2001 г.

⁷⁴ Говорухин С. Великая криминальная революция. М., 1993. С. 41.

168

являются такие строчки: «В банду торговцев оружием входили милиционе­ры и работники прокуратуры», «Банду автоугонщиков возглавлял автоинс­пектор» и более зловещие — «Криминал штурмует власть». За 1999 г., по данным МВД, свыше 14 тыс. сотрудников МВД были привлечены к адми­нистративной и уголовной ответственности. Главное управление кадров и кадровой политики МВД сообщило в январе 2001 г., что с начала 2000 г. из МВД уволены 100 тыс. сотрудников по «дискредитирующим причинам», а 16 тыс. привлечены к ответственности, в 2001 г. привлечены к ответствен­ности более 10 тыс. сотрудников МВД, из них 15 генералов. Выражая бес­силие в борьбе с преступностью, некото­рые представители МВД заявляют, что «мафия бессмертна», что ее ликвидиро­вать никогда не удастся, что мафия помо­гает обеспечивать порядок, успешно раз­решает конфликты, что с мафией можно и нужно договариваться. Подобные моти­вы прозвучали и в выступлениях на I Все­российском социологическом конгрессе (2001) на секции «Девиантное поведение и социальный контроль», в частности в докладе профессора Я.И. Гилинского, которого поддержали некоторые «соро-совские» участники Конгресса.

На массовом, обыденном уровне уже обозначился социально-психологиче­ский сдвиг, который вовлекает все боль­ше людей в полукриминальные и крими­нальные отношения, превращая делинк-вентное, преступное поведение и деятельность в необходимый и обычный, повседневный атрибут жизни. Происходит «криминализация русского язы­ка», зэковская философия, тюремные блатные песни, сленг, воровские за­коны, т.е. криминальная субкультура, проникли во все слои общества. Ныне ненормативную лексику использует в качестве обиходной треть населения, 47% прибегают к этой лексике иногда и только 19% исключают ее из своей речи. Даже Генеральный прокурор РФ, выступая по телевидению, исполь­зует в своем разговоре блатную терминологию — «кинули», «подставили» и др. В молодежной среде ненормативная лексика утвердилась как нормаль­ное средство общения. Абсолютное большинство СМИ способствуют это­му. Россия все более превращается в «уголовно-мафиозное государство» (А. Зиновьев), «олигархически-криминальное государство» (Г. Зюганов), в «бандитский капитализм» (Б. Немцов), «грабительский капитализм» (Дж. Сорос), «ублюдочно-бандитско-воровской капитализм» (Б. Лебедев). Страна при наличии ядерного оружия, при криминальном сценарии и его реализации в жизнь превратится в смертельную угрозу для всего человечества. В обществе произошло изменение криминальной деятельности, вырабо­тана ее новая стратегия. В недавнем прошлом для нее были характерны при­митивные, узконаправленные действия с целью изъятия и присвоения цен­ностей (кража, разбой, грабеж и т.д.), которые носили откровенно потреби­тельский характер использования преступного дохода. В советском обществе

169

при всех издержках, недостатках и даже провалах в антикриминальной борь­бе государства господствовали неприятие и осуждение преступности, особен­но в той ее части, которая была связана с насилием и хищениями в особо круп­ных размерах. В новой криминальной идеологии иная основа — производство благ (товаров и услуг), развитие его масштабов, совершенствование техноло­гий. Иначе говоря, воспроизводство с целью получения максимально возмож­ной прибыли. Характерной особенностью этого процесса является то, что за­конопослушный гражданин, он же жертва преступности, втягивается в этот процесс как клиент, как партнер по противоправной деятельности.

Сама же деятельность маскируется в форму законного бизнеса, чему в значительной степени способствуют правовые «дыры» в экономическом и финансовом законодательстве. Этому способствует и пропагандистская дея­тельность по героизации преступника и насаждению идеи ценности чело­века не в соответствии с какими-либо нравственными ценностями (долг и ответственность перед обществом, честь и достоинство гражданина, служе­ние Отечеству, совесть и справедливость), а в соответствии с его финансо­вым и материальным положением. Все это ведет к формированию новой преступной элиты, номенклатурного слоя уголовно-преступной сферы, для которой руководство, управление этой средой стало прибыльной сферой приложения интеллектуального и профессионального капитала. В резуль­тате возникает новый вид высокодоходного, престижного и наиболее безо­пасного сегодня в России криминального бизнеса — воспроизводство пре­ступности, борьба с которой только силами правоохранительных органов бесперспективна и в конечном итоге обречена на поражение.

 

СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ¹

События последнего десятилетия повергают в шок бесконечной чере­дой социальных конфликтов в странах Восточной Европы, Централь­ной и Средней Азии, многих регионах бывшего СССР, на окраинах Рос­сии — Пакистан, Афганистан, Ближний Восток, Югославия, Таджики­стан, Карабах, Абхазия, Чечня, Дагестан. Нет сомнения в том, что причины конфликтов скрыты в глубинах истории, в традициях и соци­альных проблемах, религиозных и мировоззренческих концепциях. В докладе ООН «О мировом социальном положении 1993 года» гово­рится: «После окончания «холодной войны» в мире произошло резкое увеличение числа кровопролитных конфликтов — в бывшем СССР, в Во­сточной Европе, в Азии и Африке. В 1989-1990 гг. произошло 33 во­оруженных конфликта, в каждом из которых было более 1000 погибших. Только один из них произошел между национальными государствами. Все остальные представляли собой гражданские войны — конфликты между этническими, религиозными или другими группами в одном и том же государстве. С окончанием «холодной войны» эти локальные конф­ликты стали самой распространенной непосредственной угрозой миру».

ТЕОРИИ КОНФЛИКТА

Для социолога конфликт — прежде всего модель поведения с особым распределением ролей, последовательностью событий, способами выражения взглядов и ценностных ориентации, мо­тиваций и формами отстаивания интересов.

Изучение конфликтов началось еще в античности. Одним из первых обратил на них внимание Аристотель,который выявил со­циально-психологические причины возникновения конфликта. Они выражены в следующих максимах: 1) недостаток природы человека состоит в том, что его никогда нельзя до конца удовлет­ворить; 2) нет предела человеческим желаниям и большинство людей тратит свою жизнь на то, чтобы удовлетворить их.

Материал подготовлен в соавторстве с проф. В.Н. Шаленко.

171

Положение о человеческой природе как постоянном источнике недо­вольства служит одним из важных тезисов социально-психологической те­ории революции. Согласно Аристотелю, страсть к уравниванию всех людей в обществе, где нет равенства, выступает одной из причин «стасиса». Так уж устроены люди, рассуждал античный философ, что если они убедились в том, будто равны другим в одном аспекте, они обязательно будут считать себя равными и во всех других. И еще: если кто-то нашел, что он превосходит других людей в каком-то одном качестве, то он обязательно будет считать, что превосходит их и во всех других.

В конце XIX — начале XX в. благодаря трудам М. Вебера, Г. Зиммеля, В. Парето и Э. Дюркгейма произошла смена взглядов на роль конфликтов в обществе: мир перестал рассматриваться как конечная цель общественных отношений. Конфликт — неотъемлемый элемент жизни обществ в той же степени, как «согласие» или «компромисс»².

На социетальном уровне рассмотрение конфликта представлено в рабо­тах К. Маркса (теория классовой борьбы), Э. Дюркгейма (концепция деви-антного поведения и солидарности), Г. Зиммеля (теория органической взаи­мосвязи процессов ассоциации и диссоциации), М. Вебера, К. Манхейма, Л. Козера (функциональность конфликта), Р. Дарендорфа (теория поляри­зации интересов), П. Сорокина (теория несовместимости противоположных ценностей), Т. Парсонса (теория социальной напряженности), Н. Смелзе-ра (теория коллективного поведения и инновационного конфликта), Л. Крисберга, К. Боулдинга, П. Бурдье (различавшего два основания и две формы конфликтов: борьба классов и конкуренция в рамках одного социаль­ного поля), Р. Арона, Э. Фромма, Э. Берна, А. Рапопорта, Е.Й. Галтунга и др. Сегодня социальные конфликты — активно развивающаяся область социо­логии. Ее истоки восходят к работам М. Вебера, К. Маркса, Э. Дюркгейма. Карл Маркссчитается создателем социальной теории конф­ликта, в которой главную роль играло понятие классовой борь­бы. Маркс определял противоречия и конфликты как важней­ший фактор социальных изменений, как движущую силу исто­рии. Динамика социального развития, по Марксу, обусловлена постоянно возникающим противоречием, конфликтом между развивающимися производительными силами, с одной сторо­ны, и производственными отношениями — с другой. В свою очередь и производственные отношения (базис) оказываются в постоянном конфликте с надстройкой и различными формами осознания этого базиса в обществе. Когда неустойчивое равно­весие между двумя сторонами способа производства нарушается и производст­венные отношения из средства развития общества превращаются в препятст­вие, они подвергаются революционному преобразованию.

Смена формаций — это непрекращающаяся череда социальных конф­ликтов, которые способны принимать две экстремальные формы: социаль­ной революции — пограничного, находящегося на стыке двух формаций глобального конфликта, и классовой борьбы — внутриформационного конф­ликта. Нарастание классовой борьбы, например между пролетариатом и буржуазией, свидетельствует о приближающейся революции. Она выпол-

² FreundJ. Sociologie du conflict. P., 1983. P. 49.

172

няет функцию ассенизации — очищает воздух и разряжает накопившееся в атмосфере общества напряжение. В послереволюционный период побе­дившим социальным группам и институциям дышится легче. Однако по­степенно обостряется противоречие между старым, до конца не уничто­женным и существующим в статусе исторического пережитка, и новым по­рядком, не успевшим набрать сил, а поэтому неустойчивым, конфликтным, реформационным. С сохраняющимися в качестве постепенно отмирающих пережитков консервативными силами классовая борьба ведется в форме политической и идейной борьбы. На определенных этапах строительства нового общества возможно не угасание социальных конфликтов, как ожи­далось, а их обострение.

Конфликт Маркс оценивал двоя­ко — как позитивное и негативное яв­ления. Социальный конфликт свиде­тельствует о том, что общественные от­ношения вступили в высшую стадию противоречия, антагонистическую, из которой есть только один выход — пе­реход общества на более высокую сту­пень развития, скажем, от феодализма к капитализму или от капитализма к социализму, через социальную револю­цию. Таким образом, конфликт обна­жал социальную патологию и вместе с тем показывал путь к решению об­щественных проблем. Вместе с тем социальные противоречия, конфликты и противоборство общественных сил — источник социального развития. Нет конфликтов — нет и развития общества.

Американский социолог Дж. Тернер, который справедливо считал Марк­са создателем теории конфликта, на основе изучения его работ внес в нее новые элементы³:

♦ конфликты чаще всего происходят из-за недостаточности ресурсов и особенно власти;

♦ конфликт — главный источник изменений социальных систем;

♦ чем более неравномерно распределены в системе дефицитные ресур­сы, тем глубже конфликт интересов между господствующими и подчи­ненными сегментами (социальными группами) системы;

♦ чем глубже подчиненные группы осознают свои интересы, тем более ве­роятно, что они будут сомневаться в законности и справедливости су­ществующей формы распределения дефицитных ресурсов;

♦ чем больше подчиненные группы внутри системы сомневаются в за­конности распределения дефицитных ресурсов, тем более вероятно,что они сообща вступят в открытый конфликт с доминирующимигруппами системы;

♦ чем сильнее поляризация господствующих и подчиненных, тем более насильственным будет конфликт;

♦ чем более насильственным является конфликт, тем больше структурные изменения системы и перераспределение недостающих ресурсов.

Тернер Дж. Структура социологической теории. М, 1985.

173

Английский социолог Герберт Спенсер(1820—1903) рассматри­вал конфликт с позиций социал-дарвинизма, считая его неизбеж­ным явлением в истории и стимулом социального развития. Конф­ликт (слово употреблялось взаимозаменяемо со словом «война») становится обычной формой жизнедеятельности общества. Влия­ние конфликта сказывается не только вовне, но и внутри конфлик­тующих обществ. В древности военные конфликты отбирали в ка­честве вождей особенно храбрых и способных людей, сплачивали племя в борьбе с общим врагом, регулировали численность населе­ния соразмерно с имеющимися ресурсами, воспитывали, помогая людям находить общий язык при несходстве интересов и целей. Таким образом, на заре истории конфликт, по Спенсеру, сыграл громадную роль в социализации человека. Организованный конфликт, направляемый во­вне политической или религиозной властью, — «милитаризм», объединяя малые общественные группы во все более крупные, неизбежно расширял про­странство, где воинами могли быть не все и часть человечества получала воз­можность жить в мире и производительно трудиться, незаметно формируя ро­стки новых, «промышленных» отношений. «За доказательное обоснование ин­теграционной роли межплеменных и межнациональных конфликтов в сплачивании и объединении малых групп в большие, в создании межплемен­ных союзов, в начатках «кооперации», первоначально служившей для защиты и нападения (т.е. исполнявшей чисто военные функции, но от этого вида сотруд­ничества произошли все другие виды кооперации), и т.д. и т.п. — Спенсера мож­но считать основоположником «конфликтного функционализма», развиваемо­го в наши дни на Западе», — совершенно справедливо полагает А.Д. Ковалев⁴. Примерно так же рассматривал конфликт Макс Вебер,назы­вавший его борьбой. Немецкий социолог Леопольд Визе (1876— 1969), отвергая дарвинистский подход, выдвинул идею регуляции конфликтов через дружеское соглашение или с помощью соци­альных институтов. Людвиг Гумплович (1838—1909), опираясь на учение Ч. Дарвина, считал конфликт универсальным фактором социальной жизни, называя его единственной формой взаимо­отношения человеческих групп, ведущих борьбу за существова­ние. Густав Ратценхофер (1842—1904), как и Гумплович, говорил о конфликте как о главном социальном процессе и утверждал, что во взаимоотношениях между людьми царит абсолютная враждеб­ность вследствие борьбы за пропитание.

Как и Маркс, Георг Зиммель(1858—1918) считал, что конфликт в обществе неизбежен и неотвратим. Он представлял социальную структуру общества в виде неразрывно взаимосвязанных процес­сов социации (Vergesellschaftung) и диссоциации — объединения (взаимодействия) и разъединения. Различия между людьми — вполне естественное явление. И в конфликте нет ничего страш­ного для общества, ибо благодаря конфликту люди обнажают различие интересов, потребностей и желаний, сталкиваются, вступают в противоборство и в конечном итоге стремятся преодо-

⁴ История теоретической социологии: В 5 т. Т. 2: Социология XIX века (Профессионализация соци­ально-научного знания). М, 1997. С. 259.

174

леть свои разногласия. Таким образом, конфликт несет в себе конструктив­ное начало.

Конфликт у Зиммеля динамичен и имеет разную степень интенсивнос­ти (силы); крайними точками шкалы интенсивности выступают «конкурен­ция» и «борьба». Борьбу Зиммель определил как беспорядочную битву сто­рон, а конкуренцию — как упорядоченное противоборство, приводящее к взаимному обособлению.

Можно сказать, что у конфликта немало положительных черт — сохра­нение и укрепление социальной системы как целостности, сплочение и мо­билизация социального организма. Постоянные конфликты, большие и малые — неизбежные моменты на пути становления общественных связей людей. Преодолевая их, люди учатся жить в согласии друг с другом. Конф­ликт разряжает накопившееся напряжение в отношениях членов общества. Следовательно, его конечная цель — достижение мира. Это своеобразный синтез элементов, противоборствующих друг с другом и существующих друг для друга. Скорее надо бояться индифферентности и равнодушия людей, а не попытки, пусть и в конфликтной форме, выяснить свои отно­шения.

Каждый человек — исключительная личность, не похожая на другую. Не­возможно достичь социального единства (Einheit) между такими «единица­ми общества», взывая к дружбе, гуманности, разуму и логике, требуя со­блюдения религиозных и этических норм. Социация может быть только аб­страктной. Исторический реализм придает социальным отношениям как раз признание того, что интересы и цели людей могут не совпадать, а то и про­тивоборствовать. Таким образом, у Зиммеля противоречие и конфликт вы­полняют роль операционализации социальных отношений, ставя их на по­чву реальной жизни, где ассоциация и диссоциация, конвергенция и дивер­генция, счастье и несчастье, добро и зло, успех и поражение идут рука об руку. Чередование таких волн, приливов и отливов придают обществу каче­ство пульсирующей жизни.

Исключите конфликты — и вы уничтожите самую жизнь. Социалисты пытались создать идеальное общество, для чего убрали из жизни все нега­тивное и конфликтное, думая установить лишь братство, справедливость и гармонию, но добились лишь того, что уничтожили само общество. Устра­няя одно, мы лишаем жизнь ее полноты, ибо она может существовать, го­ворил Зиммель, только как единство противоположностей.

Этого делать нельзя так же, как нельзя унифицировать людей, унич­тожить их различия. Хотя такие унифицированные микрообщества есть, например армейское сообщество, монастырь, преступная группа, школь­ный класс. Чем более они однообразны, тем менее они способны к само­развитию. Идеальный пример — общество Отцов церкви или общество святых, где нет конфликтов. Но нет и реальности, ибо это выдуманные сообщества.

Источником конфликта у Зиммеля выступает не только столкновение интересов, но и проявление людьми «инстинктов враждебности», способ­ных усилить остроту конфликта. Смягчить конфликт можно благодаря гар­монии отношений между людьми и «инстинкту любви». Обществом и людь­ми движет универсальная потребность «любить и ненавидеть», притягивать и отталкивать, сотрудничать и конкурировать. Вопрос лишь в количествен-

175

ной мере, в том, чего больше присутствует в конкретный момент времени. Задача социолога — не строить идеальное общество, а изучать реальных людей.

Наблюдая межличностный уровень развития конфликта, Зиммель при­шел к весьма любопытным выводам. Конфликт тем острее:

♦ чем больше групп вовлечены в конфликт эмоционально;

♦ чем лучше «сгруппированы» группы, втянутые в конфликт;

♦ чем выше относительная сплоченность участвующих в конфликте групп;

♦ чем прочнее было раньше согласие участвующих в конфликте сторон;

♦ чем менее изолированы и обострены конфликтующие группы благо­даря широкой социальной структуре;

♦ чем больше конфликт становится самоцелью;

♦ чем больше (с точки зрения участников) конфликт выходит за преде­лы индивидуальных целей и интересов.

Следовательно, более сильные эмоции, вызванные конфликтом, с боль­шей вероятностью ведут к применению насилия. В межличностных конф­ликтах чувства, порожденные прежней близостью, враждой или ревностью, усиливают остроту конфликта. В межгрупповых конфликтах внутренняя сплоченность групп, внутренняя гармоничность отношений участвующих в конфликте групп с большей вероятностью вызывает насилие.

Позитивизмсчитал конфликт социальной болезнью. Общество — это целое. состоящее из функционально взаимодействующих частей. Данное направление в социальных науках исходит из утверждения, что стабильность, устойчивость, гармония и порядок являются фундаментальной основой человеческого общества. Конфликт может возникнутьлишьтогда, когда целостность наруша­ется. Чем сильнее конфликт, тем глубже социальная патология. Позитивист­ский подход оказал решающее влияние на трактовку конфликта как нега­тивного явления. Односторонне отрицательная трактовка конфликта как об­щественной деформации на долгое время сохранилась только в советской социологии, в большинстве течений социальной мысли конфликт оценивает­ся как диалектическое единство позитивных и негативных сторон.

У современных западных социологов нет единства в понимании сущ­ности и роли социального конфликта в обществе (скорее всего потому, что такого единства в принципе быть не должно). Для Г. Зиммеля конф­ликт представлял средство социализации, для Т. Парсонса он выступает скорее патологией, для Р. Парка — формой ассимиляции, для Р. Дарен-дорфа — результатом сопротивления и элементом в системе господства и подчинения.

Один из основателей Чикагской школы социальной экологии Роберт Парк(1864—1944) включил конфликт в число четырех ос­новных видов социального взаимодействия наряду с соревновани­ем, приспособлением и ассимиляцией. В этой концепции конф­ликт и консенсус рассматривались как взаимосвязанные и взаи­модополняющие стороны единого эволюционного процесса, что подчеркивало естественное происхождение конфликта и законо­мерность его трансформации в оптимальное состояние консенсу­са. Стачки, революции, войны Парк считал продуктом эволю­ционного процесса, а социальное изменение рассматривал как

176

движение от конфликта к согласию, обусловленное естественными законо­мерностями. С его точки зрения, соревнование, являющееся социальной формой борьбы за существование, будучи осознанным, превращается в конфликт, который благодаря ассимиляции призван привести к прочным взаимным контактам, к сотрудничеству и способствовать лучшему приспо­соблению.

Ральф Дарендорф(род. 1929) назвал свое учение теорией конф­ликта. Под конфликтом он понимает «все структурно произведен­ные отношения противоположности норм и ожиданий, институтов и групп»⁵. Отсюда вытекает новая для социологии трактовка клас­сов как «конфликтующих социальных групп», одни из которых участ­вуют в системе социального господства, а другие исключены из нее⁶. При этом само господство истолковывается довольно широко или, можно сказать, либерально — как данное обществом право создавать нормы и принуждать других людей их выполнять. Когда одна соци­альная группа формулирует нормы и законы, а другая вынуждена им подчиняться, то рано или поздно в обществе накапливается со­циальная напряженность, которая способна прорваться в конфлик­те. Наличие господства и подчинения ведет к конфликту, который порождается теми же структурами, что и интеграция (к интеграции ведет стратификация, нормополагание, социальный контроль, равновесие).

Конфликт Дарендорф считает результатом сопротивления существу­ющим во всяком обществе отношениям господства и подчинения. Подав­ление конфликта ведет к его обострению, а рациональная регуляция — к контролируемой эволюции. Хотя причины конфликтов неустранимы, ли­беральное общество может улаживать их на уровне конкуренции между ин­дивидами, группами и классами. Перевести конфликт в плоскость конку­ренции — вполне экономичный подход, который выработал рациональный капитализм еще на классической стадии своего развития (XVIII-XIXвв.). Такая вполне мирная трактовка сущности конфликта очень близка рас­судочному гуманизму Зиммеля. У Дарендорфа конфликт оказывается не раз­рушительным, а способствующим поддержанию равновесия, тем более что в любой системе, по его мнению, существуют стабильность и изменение, интеграция и конфликт, функция и дисфункция. Он разграничивает конф­ликты между различными ожиданиями применительно к одной роли (ожи­дания бывают ожиданиями строгого долженствования, нестрогого должен­ствования и возможности поведения), между ролями, внутри социальных групп, между группами, конфликты на уровне всего общества и конфликты между странами. Ранжируя конфликты (конфликт противников одного ран­га, конфликт противников, находящихся в отношении подчинения одного другим в важном аспекте, конфликт целого и части), Дарендорф получает 15 их типов.

Дарендорфу подвластны все уровни социального конфликта — от социе-тального до индивидуального, от небольшой группы или учреждения до общества в целом, которое он называет «императивно координированная ассоциация». Для этой организации характерно четкое разделение ролей и

₆ ^D"^hrendorfR. Gesellschaft und Freiheit. Munchen, 1961. S. 125.

ahrendorfR. Soziale (Classen und Klassenkonflikt in der industriellen Gesellschaft. Stuttgart, 1957. S. 139.

177

статусов ее членов, а основными ролевыми позициями являются позиции, обусловленные дифференциацией властных отношений. Иными словами, в любой организации индивиды и группы выполняют определенные роли согласно своей принадлежности к властным структурам.

Власть и авторитет для Дарендорфа — те дефицитные ресурсы, за кото­рые идет борьба и развивается конкуренция между структурами организа­ции. Отсюда основными источниками конфликта и изменений в организа­ции является дефицит власти и авторитета. Особенности протекания конф­ликта зависят от того, каково отношение к власти и насколько близка принадлежность к ней у тех или иных социальных групп и индивидов.

Дарендорф Отмечает, что в любой организации можно выделить два типа ролей — «правящих» и «управляемых». Правящие субъекты заинтересова­ны в сохранении своего положения, а управляемые — в перераспределении власти. При известных условиях осознание противоположности интересов достигает максимума и организация делится на две конфликтующие груп­пы. Решение конфликта влечет за собой перераспределение ресурсов влас­ти, новую расстановку социальных сил, легитимирует претензии победите­лей. Но через некоторое время новый расклад сил не устраивает те группы, которые оказались обойденными. Возникает очередной виток конкуренции. Таким образом, развитие социальной организации — это цепь повторя­ющихся конфликтов по поводу отношений власти.

Взгляды Дарендорфа оказались близки позиции Маркса. Они предложи­ли схожие модели развертывания конфликтной ситуации и процесса соци­альных изменений, хотя понимание источников конфликта у них суще­ственно различается. Маркс в качестве источника называет неравномерность распределения собственности и соответствующей доли экономической вла­сти, т.е. в первую очередь экономические причины. Дарендорф такими

Врезка

Первые в мире конфликты

Этот инцидент произошел... 36 тыс. лет назад. Возможно, возникшее разногласие касалось пищи, а может быть, всему виной оказалась жен­щина. Этого наука установить не может. Но из­вестно наверняка: в ходе возникшей схватки один неандерталец ранил другого, ударив сопер­ника камнем по голове. К такому выводу пришла группа французских и швейцарских ученых, ис­пользовавших метод компьютерной графики для воссоздания черепа древнего человека из имев­шихся у них останков.

В ходе исследования ученые выдвинули предпо­ложение о том, что столкновение произошло между представителями одной и той же группы неандертальцев, поскольку на обнаруженных фрагментах черепной коробки отчетливо видны следы успешного лечения ранения. Более всего ученых удивил сам факт «жестокого столкновения»: до недавнего времени у науки не было ни единого подтверждения того, что неан­дертальцы «выясняли отношения» друг с другом,

используя оружие (в те времена, как полагают ис­следователи, им являлись камни и папки). Тем не менее ученые пришли к двум выводам. Во-первых, насилие как метод доказательства пре­имуществ или правоты, так же старо, как и соб­ственно род человеческий.

Во-вторых, сострадание и стремление оказать медицинскую помощь соплеменнику, получивше­му ранение в схватке с животным или в споре с «братом» — признак высоких моральных устоев древнего общества. Источник: www.ancient.holm.ru.

178

источниками считает социально-ролевые отношения и неравномерное рас­пределение власти, вытекающее из ролевых позиций и не обязательно свя­занное, как у Маркса, с долей собственности, т.е. фиксирует внутри-организационные субкультурные причины.

Рис. 28. В любой система существуют стабильность и изменение, интеграция и конфликт.

функция и дисфункция

Двух мыслителей различает трактовка конкретной схемы возникновения конфликта. Дарендорф выдвинул три ключевых вопроса, на которые при­звана была ответить его теория. Каким образом в структуре общества воз­никают конфликтующие группы? Какие формы принимает их борьба? Как влияет групповой конфликт на изменение социальной структуры? Пытаясь построить концептуальную модель конфликта, он выделил три типа пере­менных: группа, вид разногласий, причина. Как правило, он рассматривает конфликт в рамках социального контекста, затрагивая также функциональ­ные и нормативные аспекты, отражающие структуру ценностей. Поэтому со­циальный контекст и ценности выступают главными элементами в его тео­рии конфликта.

Если группа понимается как совокупность людей с реальными или по­тенциальными взаимоотношениями, включая цели, потребности и ресур­сы, то конфликтующая группа — как объединения, прямо или косвенно включенные в конфликт и ставящие перед собой социально значимые цели. К основным агентам конфликта Дарендорф причисляет:

♦ первичные группы, цели которых объективно или субъективно несовме­стимы, которые непосредственно взаимодействуют, стремясь удовлетво­рить эгоистические интересы. Если конфликтующие стороны — сложные организации, то они могут состоять из менее крупных единиц (атомов), различающихся по степени включенности и вкладу в конфликт;

♦ вторичные стороны вносят косвенный вклад в разжигание конфликта и не стремятся быть замешанными в нем непосредственно. В период нарастания конфликта могут стать первичными;

179

♦ третьи силы, заинтересованные в конфликте, — те, кто заинтересован

в успешном для себя решении конфликта. Теория конфликта американского социолога Льюиса Козера(1913—2003), получившая название конфликтного функционализма, наиболее полно ох­ватывает факторы, агентов и элементы, составляющие внутреннюю струк­туру этой формы социального взаимодействия, а именно: причины конф­ликта, остроту конфликта, длительность конфликта и функции конфликта. В своих работах «Функции социального конфликта» (1956), «Исследования социального конфликта» (1967) Козер дополняет и развивает многие поло­жения теории Парсонса. Считая, что стабильность не может исчерпывать со­стояние общества, он полагает, что кроме стабильности обществу для раз­вития необходим и конфликт. Поскольку социальная система предполагает неравное распределение власти, богатства, статуса, то под конфликтом Ко­зер предлагает понимать борьбу за власть, за определенный социальный статус, за недостаточные для всех мате­риальные и духовные блага. Нив од­ном обществе и ни в одну историче­скую эпоху не существовало согласия в отношении справедливости распреде­ления ресурсов. Конфликт возникает из-за попыток отдельных лиц или со­циальных групп увеличить свою долю ресурсов.

Целями состоящих в конфликте сторон являются нейтрализация, нане­сение ущерба или уничтожение сопер­ника. Ценность конфликтов Козер видит в том, что они предотвращают окостенение социальной системы, от­крывают дорогу инновациям. У соци­ального конфликта несколько пози­тивных функций: 1) функция разрядки напряженности между враждующими группами; 2) коммуникативно-информа­ционная функция (в результате конф­ликта люди лучше узнают друг друга, через конфликт люди проверяют друг друга); 3) функция созидания, конст­руирования общественного объединения, нового союза (противоборство с общим врагом сплачивает группы); 4) функция поощрения и инициирова­ния социальных изменений. Разрешая назревшую проблему, конфликт по­рождает новые нормы и тем самым препятствует оскудению и стагнации общественного порядка.

Козер выделял четыре главные фактора, или переменных, конфликта: власть, статус, перераспределение доходов, переоценку ценностей⁷. Другие социологи выделяли только две — разногласие и доминирование.

⁷ Coser L.A. The Function of Social Conflict. Glance. 111., 1956.

180

Разногласие описывает состояние и ориентацию взглядов, интересов и целей участников, выраженных в требованиях или специальной декларации о намерениях. Социологи спорят о том, что служит почвой для возникно­вения конфликта — устранимое или неустранимое разногласие. Каким бы ни был ответ, ясно одно: разногласие формирует противоборствующие типы поведения, описываемые процессуальной моделью конфликта (У. Томас, Л. Козер, А. Обершалл).

Ориентации поведения могут быть трех типов: « достижение целей за счет другой группы; » частичная или полная уступка своих позиций другой группе; « взаимное и равное удовлетворение интересов обеих сторон. Доминирование предполагает социальную иерархию в человеческих сооб­ществах и борьбу за приоритетные позиции. В иерархических системах фор­мируются определенная степень статусного притяжения, мотивирующая людей к борьбе за приоритетные позиции, и определенная степень статусного напряжения как следствие соперничества за право обладать лучшей по­зицией. Доминирование — система челове­ческих действий, основанная на стремлении применять силу.

В свою очередь сила определяется как воз­можность прилагать к чему-либо эффектив­ное по результативности действие. Категория силы описывается через термины «власть», «статус», «деньги», «воздействие», «ресурсы», «агрессия».

Цель конфликта (в рамках поведенческой теории) заключается в достижении собствен­ного интереса за счет интересов других. Если интересы четко демонстрируются (нагляд­но манифестируются), выявлены субъекты, объект и средства конфликта, а также стрем­ление и тактика поведения, то говорят о пол­номасштабном, или открытом конфликте. У неполного конфликта слабо структурированы интересы, меньшая численность участников, он в меньшей степени легализован и характе­ризуется скрытым поведением. Примером служит рестрикционизм — сознательное ограничение нормы выработки, а также абсентеизм — нарушение трудовой дисциплины, невыходы на ра­боту. Социальную напряженность можно интерпретировать либо как на­чальную фазу открытого (массового) конфликта, либо как самостоятельный тип, т.е. вялотекущий, скрытый конфликт.

Между понятиями «противоречие» и «конфликт» существует тесное род­ство. Первое выражает статический аспект явления, а второе — динамиче­ский. Конфликт — борьба противоречивых интересов, ценностей и сил. Но для того чтобы противоречие перешло в конфликт, т.е. в подвижное равно­весие противоположностей, оно должно быть осознанным.

181

На первой стадии конфликта противодействующие группы находятся в состоянии конфронтации, т.е. потенциального, скрытого конфликта. Но когда вербализованное противоборство интересов переходит в практическое действие по устранению, ограничению или ликвидации ролей, позиций или потенциала другой группы, речь идет об открытом конфликте. Формиру­ется особый тип взаимодействия — негативная кооперация: объединение ради отрицания других. Разрешение конфликта — это всегда переход в фазу позитивной кооперации или взаимовыгодного сотрудничества сторон.

Козер первым применил в социологическом анализе четыре переменные социального конфликта — власть, статус, перераспределение доходов, пе­реоценка ценностей.

Концепция социального конфлик­та заставляет думать, пишет Марк Ха-гопьян,что человеческое общество ни­когда окончательно не будет интегри­ровано. Его нельзя мыслить наподобие гармоничного целого. Общество со­стоит по меньшей мере из трех подси­стем: 1) социальная подсистема включает три системы стратификации, а так­же систему родства и первичные/вторичные группы притяжения; 2) культур­ная подсистема — совокупность оценок и целей, проявляющихся в обычаях, традициях, верованиях, изящных искусствах, философии и иных формах жизнедеятельности социальных групп; 3) технологическая подсистема — способ, посредством которого люди удовлетворяют свои потребности при помощи искусственно созданных вещей, прежде всего орудий труда⁸.

В примитивном обществе все подсистемы были увязаны друг с другом, а в современном они существуют достаточно автономно. Более того, темпы их формирования и развития разное. Поэтому общества, имеющие сходные технологические базы, формируют различные культурные и социальные системы. И наоборот, общества с различными технологиями имеют множе­ство сходных черт в культуре и социальном устройстве.

Американский антрополог Грегори Бейтсон⁹описал логику конфликта в своей теории схизмогенеза (гр. schisma — расщепление, genesis — происхож­дение). Он предложил различать два типа схизмогенеза. В случае симмет­ричного схизмогенеза каждая из сторон реагирует на любые проявления силы противника. Всякий раз, когда противник демонстрирует свою силу и реши­мость, в ответ он получает еще более убедительную манифестацию силы и решимости. Больше всего обе стороны не хотят показаться слабыми и нерешительными и действуют в соответствии с лозунгами «Устрашение должно быть убедительным» и «Агрессору надо показать, что агрессия будет наказана».

Симметричный схизмогенез подпитывает самоуверенность обеих сторон конфликта и фактически разрушает всякую возможность выхода из тупика. Если в конфликте супругов каждая сторона хочет добиться своего и не со­гласна на компромисс, и полагает, что только демонстрация силы, а не про­явление слабости, способствует достижению цели, то даже незначительное

⁸ Hagopian M.N. The Phenomen of Revolution. N.Y., 1975. P. 130.

⁹ Бауман 3. Мыслить социологически: Учеб. пособие. М., 1996.С. 57—58.

182

различие во мнениях разрастается и приводит к полному расколу, причем настолько глубокому, что ни одна из сторон уже не может его преодолеть. Участники конфликта уже забыли его причину. Они помнят только свою обиду. Взаимные упреки и агрессия выходят из-под контроля, брак закан­чивается разводом.

Назовем такой механизм спиралью конфликта. Незначительная причина спора кругами поднимается вверх, на каждом витке разрастаясь в масшта­бах. Чем больше витков, тем дальше участники от первоначальной причи­ны и тем больше накопленная отрицательная инерция движения. Спорщи­ков поглотил процесс спора.

Феномен спирали основан на кумулятивной природе конфликта: агрессив­ное действие приводит к ответному действию или возмездию, и более силь­ному, чем первоначальное. Конфликт обостряется и захватывает все больше людей. Простая обида может в конечном счете привести к проявлению жес­токости в отношении противника.

Взаимодополняющий схизмогенез противоположен симметричному в на­чальной фазе, но одинаков в конечной и ведет к тем же результатам — к пол­ному разрыву отношений. Но в отличие от конфликта первого типа спор­щики не равны: один слабее другого.

Представим такую ситуацию: банда молодчиков терроризирует населе­ние небольшого городка или группа рэкетиров держит в страхе мелких пред­принимателей городского района. Подчинившая себе слабую сторону, бан­да, не встретившая достойного сопротивления, настолько уверена в своей силе, что даже не скрывается от сотрудников правопорядка, действуя у нее на виду. Она предъявляет своим жертвам новые и более высокие требования. Безысходность может заставить жертвы либо взбунтоваться, либо просто по­кинуть территорию, шантажируемую бандой. Сходным образом иногда по­ступают авторитарные руководители, которых называют начальниками-са­модурами. Они издеваются над подчиненными, зная, что те не могут ни пожаловаться в суд, ни уйти на другую работу (судьи подкуплены, везде без­работица). Эта ситуация не лучше первой.

Назовем вторую модель иерархией неравенства. Действительно, один из участников конфликта занимает превосходящую позицию, т.е. в социальной иерархии находится наверху. На его стороне сила. Другой участник находит­ся в зависимом положении и вынужден соглашаться с предложенными пра­вилами игры. Однако его терпение имеет границы. Когда они перейдены, следует уход или взрыв возмущения.

Беззащитным можно стать не только вынужденно, но и добровольно, на­пример в такой ситуации: вначале подчиненный соглашается с руководите­лем, затем, привыкнув, потворствует ему, славословит и превращается в под­халима. Руководитель может терпеть возле себя работника, не приносящего пользы организации, в обмен на некоторые услуги и уступки. Вначале незна­чительные, а затем все более серьезные. Рано или поздно подчиненному на­доедает зависимое положение. Но уже поздно: руководитель контролирует ваше поведение и при этом, чувствуя собственную бесконтрольность, может подчиненного предать или «продать», понизить в должности, уволить, не за­платить и т.д. Наиболее вероятный исход — разрыв отношений с ним.

Современные взгляды на природу и формы конфликтов настолько мно­гообразны, что уместить их в рамках одной научной школы или направле-

183

ния, даже одной дисциплины, не представляется возможным. Хотя в по­следнее десятилетие активно формируется специальная отрасль знания — конфликтология, занимающаяся этим вопросом в первую очередь, конфлик­ты рассматриваются в рамках практически каждой социальной науки — от психологии до управления персоналом.

Конфликтология — комплексная научная дисциплина, изучающая природу, сущность, причины возникновения конфликтов, закономерности их функ­ционирования и развития, пути преодоления конфликтов. Она интегрирует знания философии, истории, социологии, правоведения, политологии, пси­хологии, этнологии, этнографии, биологии, географии, экономики и других

дисциплин, изучающих различные ас­пекты человеческой деятельности. Конфликтологические исследования опираются также на математическое моделирование и современные средства обработки информации.

В отечественной социологии на протяжении долгого времени к соци­альным конфликтам относились нега­тивно. Считалось, что при социализме их быть не должно. Отношение к ним стало меняться в конце 1970-х гг., ког­да появились публикации о том, что социально-психологические конфлик­ты на производстве могут играть конструктивную роль, выявляя слабые места в организации и помогая обнаружить скрытые резервы роста произ­водительности труда. Конфликты признавались как неизбежные, более того, как оправданные и целесообразные. Таким образом, отрицая позитивизм как идеологически чуждое явление, советские социологи, тем не менее, придер­живались его трактовки социального конфликта.

СТРУКТУРА И КЛАССИФИКАЦИЯ КОНФЛИКТОВ

Конфликт(от лат. conflictus — столкновение) — это спор, столкновение двух человек или групп за обладание одним и тем же социальным благом, ценность которого одинаково высока для обеих сторон. Иными словами, конфликт возникает только тогда, когда это благо (деньги, власть, ресурсы, престиж и т.д.) нельзя поделить. Если его можно было разделить, то ссоры, драки и войны не возникали. И это главное: две стороны делят то, что неде­лимо. В автобусе конфликт возникает из-за свободного места, между наро­дами — из-за жизненно важной территории, между религиями — из-за сим­вола веры или интерпретации этого символа. Свыше 1 млн индусов и мусуль­ман было убито при разделе Индийского полуострова на Индию и Пакистан.

В зарубежных словарях социальный конфликт определяется как откры­тая борьба за ценности, собственность, ресурсы, доход, власть или за все это, вместе взятое. Источником конфликта служит неравное распределение вла­сти и престижа между социальными группами и организациями.

184

Под конфликтом B.C. Третьякова¹⁰ понимает ситуацию, в которой проис­ходит (1) столкновение (2) двух сторон — участников конфликта (3) по поводу разногласия интересов, целей, взглядов, (4) в результате которого одна из сто­рон ^сознательно и активно действует в ущерб другой (физически или вербаль-но), а (5) вторая сторона А, осознавая, что указанные действия направлены против ее интересов, предпринимает ответные действия против стороны S.

Для социологии важна ролевая и статусная природа конфликта. Конф­ликтные процессы могут заставить людей играть «не свои» роли, в которых они должны быть жестокими, хотя по характеру и не являются злобными;

например, мирные крестьяне, одетые в

_____________________________  солдатскую форму, в действительности

перевоплощаются в других людей. Воен­ная форма помогает им сжиться с новой социальной ролью — уничтожителей врага. На территории противника солда­ты не щадят мирное население и способ­ны совершать такие поступки, которые они не позволяют себе в другой социаль­ной роли — в мирной профессии строи­теля или прихожанина местной церкви. В широком смысле под социальным конфликтом понимают любой вид борь­бы между большими социальными груп­пами людей, если они преследуют какие-либо общественно важные цели. Если субъектом конфликтной ситуации выс­тупают индивиды или малые группы, то конфликт нельзя называть социальным: он может быть социально-психологическим, межличностным, индивиду­альным. Вовсе не обязательно, чтобы участников было неизмеримо много. Главное втом, ведутли они себя как типичные представители большой груп­пы, например профессиональной, выражают ли ее ценности, интересы и цели. В шахтерских забастовках конца 1980-х — начала 1990-х гг. их участ­ники выражали социально-групповые интересы, а не социально-психоло­гические.

Под социальным конфликтом надо также понимать макросоциологиче-ские процессы, имеющие кратковременные исторические последствия: из­менение соотношения сил в общественной иерархии или экономического статуса больших групп, политические катаклизмы, смена правительства, хо­зяйственная дестабилизация. Социальный конфликт — собирательное по­нятие, охватывающее множество форм проявления групповых столкнове­ний, располагающихся в определенном континууме. Они различаются мас­штабом, типом, составом участников, целями, причинами и вызываемыми последствиями.

Субъекты конфликта — это участники конфликтного взаимодействия, в качестве которых могут выступать отдельные лица, группы, организации.

ретьякова B.C. Конфликт глазами лингвиста // Юрислингвистика-2: русский язык в его есте­ственном и юридическом бытии. Барнаул, 2000. С. 127-140.

185

Оппоненты должны иметь возможность действовать от своего лица, а не выступать от третьего лица, не быть средством в реализации чьих-то инте­ресов. В этом случае речь может идти о посредниках, а не о самих конкрет­ных участниках конфликта.

Объект конфликта — то, на что претендует каждая из конфликтующих сторон, что вызывает их противодействие, предмет их спора, получение которого одним из участников полностью или частично лишает другую сто­рону возможности добиться своих целей. Например, право распоряжаться имуществом, право собственности на землю, выбор варианта приватизации государственной собственности.

Вопрос или благо, из-за которых разгорается конфликт, называют предме­том конфликта. Это могут быть территория проживания, деньги, жилище, власть и т.д. Причина и повод конфликта отличается от предмета конфликта.

Поводомдля конфликта может служить незначительное происшествие.

Причиной конфликта выступает фундаментальное противоречие инте­ресов или жизненных ценностей двух и более социальных групп (классов, сообществ, обществ).

В конфликтной ситуации всегда есть по крайней мере два пути, два вари­анта поведения; причем один из них или оба могут оказаться приемлемы. Пси­хологи считают, что конфликт — это прежде всего ситуация выбора. Пробле­му необходимо разрешить, пока ситуация под контролем. Если ничего не предпринимать в этот момент, наступит время, когда выбора уже не будет.

Исходя из субъектов конфликта можно выделить следующие типы конф­ликта: 1) межиндивидуальные; 2) межгрупповые; 3) конфликты между ассо­циациями; 4) внутри- и межинституциональные, 5) конфликты между госу­дарствами.

Врезка

Примеры конфликтов

1.В Бразилии были обнаружены богатые место­рождения золота и алмазов, что повлекло за собой активное освоение и заселение ее терри­торий выходцами из Португалии. После обнару­жения золота на Риу-Гранди в 1698 г. были раз­работаны богатые месторождения в Оуру Прету и годом позднее — в Сабаре. «Золотая лихорад­ка» вызвала кровавые столкновения между жи­телями Бразилии, которые прекратились лишь в 1720 г., когда золотодобывающая провинция Ми-нас-Жераис отделилась от Сан-Паулу. Индейцев, живших в золотоносных областях, колонизаторы истребляли, изгоняли, превращали в рабов, часть их ассимилировалась.

2. В 1992 г. в Индии после разгрома мечети в Ай-одхье (шт. Уттар-Прадеш) начались религиозные столкновения между мусульманами и индусами. Наибольшим числом жертв они сопровождались в Бомбее, где погибли 40 человек и были ранены 250. Всего же в столкновениях погибли 233 чело­века. Мечеть в Айодхье, построенная в 1528 г.,

долгие годы служила причиной раздоров между мусульманами и индусами. Ее разрушение стало отражением острейшего конфликта между при­верженцами этих двух религий. 3. В 1952 г. в Египте произошел военный перево­рот, возглавляемый ГА. Насером, с целью сверже-

ния короля Фарука, находившегося у власти с 1936 г. Причиной послужили растущая коррупция и бездарное правление короля. Источник: Энциклопедия «Хроника человечества».

186

Американский социолог К. Боулдинг предлагает подразделять конфлик­ты в соответствии с уровнем организованности сторон — это конфликты на уровне группы и организации. Его типологизация включает в себя: 1) конф­ликты между индивидами; 2) пограничные конфликты между изолирован­ными в пространстве группами; 3) конфликты между пересекающимися в пространстве группами; 4) конфликты между гомогенными организациями (например, между государствами); 5) конфликты между гетерогенными организациями (например, между государством и церковью); 6) конфлик­ты между индивидом и группой (например, в семье); 7) конфликты между индивидом и организацией (например, в государстве); 8) конфликты меж­ду группой и организацией. С ростом организованности конфликтующих сторон усложняется и сам конфликт.

Рис. 31. Серьезные (интенсивные) конфликты происходят редко

Самая распространенная форма конфликта — повседневная ссора друзей, родственников, незнакомых дома, на улице, в транспорте (рис. 31). Это меж­личностный конфликт. Более серьезная форма — размолвка, развод, забастов­ка. Бунт, мятеж — стихийная массовая форма протеста. Они могут завершить­ся революцией, войной, переворотом. Говорят о конфликте между разными этническим группами (русскими и кавказцами, американцами и индейцами), разными поколениями (конфликт отцов и детей), между законопослушны­ми гражданами и преступниками (ценности воровской, криминальной куль­туры и нормы доминирующей культуры).

Под масштабом конфликта понимают число участвующих людей и серь­езность последствий.

Разрешение конфликта — это переход конфликта из фазы неразрешимо­го противоречия в фазу взаимовыгодного сотрудничества сторон. Существу­ют следующие способы решения конфликтов: компромисс, переговоры, посредничество, арбитраж, применение силы, власти, закона.

Когда две группы стремятся к одной цели, причем ни одна из групп не может достичь этой цели до тех пор, пока другая пытается делать то же са­мое, между группами развивается конфликт: члены одной группы могут осу­ществлять только враждебные контакты с членами другой группы. В конф­ликте основная цель враждующих сторон состоит либо в полном уничтоже-

187

нии, либо в отстранении противников от эффективной конкуренции путем ограничения их ресурсов, свободы маневра, в снижении их статуса или пре­стижа.

Конфликт может сформироваться на индивидуальном уровне. Это озна­чает, что нормы и ценности одной роли, например матери, противоречат нормам и ценностям другой роли, скажем, работницы. Действительно, жен­щины, стремящиеся к деловой или научной карьере, как правило, поздно обзаводятся детьми, поскольку уход за ними не позволяет им оставаться эф­фективными работниками. Конфликты между индивидами чаще всего основаны на эмоциях и личной неприязни, в то время как межгрупповой конфликт обычно носит обезличенный характер. Конфликты классифицируются по нескольким основаниям. В первую очередь по числу участни­ков. Если в конфликте участвуют большие соци­альные группы, то речь идет о социальном конфлик­те;такой группой может быть профессиональная или экономическая, религиозная или политиче­ская, наконец, демографическая (этнос). Если в конфликте участвует несколько человек, то конф­ликт является межличностным.Бывают и личные конфликты — те, что происходят внутри нас, на­пример разлад со своей совестью. Для ситуации личное—межличностное психологи предлагают различать три типа конфликтов: 1) внутренние (проблему переживаем только мы) и внешние (проблему переживаем мы и, по крайней мере, еще один человек); 2) прямые (направленные на нас) и косвенные (не направленные непосредственно на нас); 3) индивидуальные (внутриличностные или межличностные) и коллективные (участвуют трое и больше).

Своеобразную типологию конфликтов предла­гает Р. Даль. Косновным разновидностям конф­ликтов он относит: 1) биполярные и мультиполярные (двусторонние и многосторонние) — в зависимо­сти от числа участников конфликта; 2) кумулятив­ные и перекрещивающиеся — в зависимости от сход­ства и различия состава участников конфликта; 3) конфликты, ведущие к поляризации (в которых противостояние участников носит антагонистический характер и может при­вести к расколу общества) и сегментации (при которых несмотря на усилива­ющуюся дифференциацию сохраняется социальная стабильность).

По характеру регулирования конфликты можно подразделить на инсти­туционализированные и неинституционализированные. Различия между ними заключаются в существовании или отсутствии общепринятых правил конф­ликтного поведения, взаимных обязательств сторон, согласия участников конфликта относительно символов победы или поражения, времени завер­шения конфликта.

188

А. Раппопортпредлагает рассматривать три типа конфликтов: 1) антаго­нистические (война), 2) игры, 3) споры. В конфликтах первого типа стороны необдуманно реагируют на поведение противника. Конфликтные взаимо­действия стихийны и неподконтрольны. Конфликт носит острый характер и развивается по спирали. Конфликты второго типа характеризуются рацио­нальным поведением участников, преследующих собственные интересы. Каждый поступок одной из сторон совершается с учетом возможных ответ­ных действий другой. «Игроки» оценивают свои ресурсы, соотнося их с ре­сурсами противоположной стороны. Раппопорт считает, что возможно мо­делирование подобных конфликтов и прежде всего на основе метода мате­матических игр. При третьем типе конфликтов возможно изменение намерений и интересов участников конфликта. Одна сторона может при­нять точку зрения другой либо обе мо­гут прийти к компромиссу".

Конфликт любого типа может про­являться прямо (сделанное или сказан­ ное имеет непосредственное отноше­ние к вам) или косвенно (сказанное или сделанное не касается вас лично, но задевает и расстраивает вас). При­мер прямого конфликта — спор между деловыми партнерами. Примером косвенного конфликта может быть несогласие работника с решением руко­водства, которое касается всего коллектива и не направлено непосредствен­но против данного работника, но задевает его.

Конфликт может проявляться внешне (какие-то неурядицы с другим человеком или людьми) либо внутренне (размолвка с самим собой)¹².

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 844; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!