Западная Римская империя Восточная Римская империя 49 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 49 из 55Следующая ⇒

Преемником Евфимия был избран Македоний, состоявший тогда скевофилаком Софийского храма. Евфимий потребовал выдачи охранной грамоты, очевидно ввиду того покушения, которое он благополучно пережил. Между новым патриархом и низложенным состоялось свидание в баптистерии Софийского храма, и наши источники сохранили упоминание о почтительном поведении Македония в отношении низложенного патриарха: отправляясь на свидание с Евфимием, Македоний приказал своему диакону снять с него омофор раньше, чем он встретится с Евфимием. Ручательство безопасности было выдано, и Македоний, заняв деньги у частных лиц под проценты, снабдил ими удалявшегося в изгнание Евфимия.^{^[1335]}

Подчиняясь воле императора, Македоний принял Энотикон Зенона^{^[1336]}, и таким образом, осуществился опять раскол между Восточной и Западной церковью, продолжавшийся во все царствование Анастасия. В Константинополе на защиту Халкидонского собора встали монахи монастырей Дия Вассиана, акимитов и Матроны. Они отказывались от общения с патриархом, и все усилия Македония восстановить согласие были тщетны. С соизволения императора он делал попытку соборного обсуждения халкидонских определений. В Соборе участвовали находившиеся в Константинополе «восточные» епископы. Но и после этой попытки раздор с монахами продолжался, и разные меры понуждения не приводили ни к каким последствиям, кроме еще большего раздражения.^{^[1337]}

Склоняясь к монофизитству по своим религиозным убеждениям, Анастасий не был вообще расположен преследовать людей за веру. Евагрий дает общую его характеристику в таких словах: «Будучи миролюбив по характеру и имея большую опытность в государственных делах, Анастасий не желал никаких новшеств, особенно в делах церковных. Его заботы были сосредоточены на том, чтобы устранить смуты и водворить глубокий мир между своими народами. Поэтому он был против всяких разделений и пререканий как церковных, так и гражданских».^{^[1338]} Но дух времени был иной, христианский мир пребывал в раздоре из-за Халкидонского собора, и крайние партии находились в ожесточенной борьбе. Патриарх Македоний поддерживал в мере возможности церковный мир и в течение нескольких лет жил в согласии с императором. Упорный протест столичного монашества, с акимитами во главе, ставил его в весьма трудное положение.

Отношения резко изменились с 506 года. Многие епископы стали публично заявлять осуждение Халкидонского собора, а в Сирии началась ожесточенная борьба против него. Евагрий, описывавший ее перипетии почти сто лет спустя после событий, констатирует, на основании современных свидетельств, наличность трех партий: 1) одни твердо стояли за Халкидонский собор и анафематствовали тех, кто его отвергал, 2) другие отвергали этот Собор и анафематствовали как Халкидонское вероопределение, так и «томос» папы Льва. Между этими двумя партиями стояла 3) третья, которую составляли те, кто более всего дорожил церковным миром. Их объединяло признание Энотикона. Но в этой партии не было единодушия, так как одни склонялись на сторону Халкидонского вероопределения, а другие более сочувствовали монофизитскому учению о тайне Воплощения. Эта третья партия имела своим представителем патриарха Антиохии Флавиана, который старался водворить мир и сдерживал борьбу против Халкидонского собора. Самым ожесточенным врагом патриарха в его усилиях водворить мир в церкви был Филоксен, талантливый проповедник и изящный писатель на родном ему сирийском языке. В ожесточенной борьбе против Халкидонского собора Филоксена поддерживали епископы: Элевзиний — города Сасима в Каппадокии, Никий — города Лаодикеи, Константин — Селевкии и другие. Во время поездки имп. Анастасия в Кизик в 507 году Филоксен нашел к нему доступ, и император привез его с собой в столицу, а вместе с ним одного художника, земляка Филоксена, которому поручил роспись храма св. Стефана во дворце Елены. Император потребовал от патриарха, чтобы он принял Филоксена в церковное общение. Но патриарх считал Филоксена еретиком и отказался исполнить волю императора. Живопись приезжего художника вызвала соблазн и была обозвана манихейской, как тогда честили всех врагов Халкидонского собора константинопольские монахи.^{^[1339]} В городе началось волнение, которое приняло такой тревожный характер, что император издал повеление, чтобы на всех крестных ходах при его особе присутствовал префект города. Не добившись уступки от патриарха относительно Филоксена, император вынужден был тайно выслать из столицы последнего. Среди всеобщего возбуждения некто Ахолий сделал покушение на жизнь патриарха, но тот выказал свое незлобие тем, что вознаградил покушавшегося на него, обеспечив ему существование, как и вообще в интересах умиротворения прибегал к этому средству. Таким образом, первая попытка императора воздействовать на Македония в смысле сближения с монофизитами не имела успеха.^{^[1340]}

Ожесточенная борьба в Сирии продолжалась, и с соизволения императора в 509 году состоялся Собор в Антиохии под председательством патриарха Флавиана. На Соборе было выработано новое вероопределение. В нем были осуждены учения Нестория и Евтихия, сочинения Диодора, Феодора Мопсуестийского, принят Энотикон Зенона, помянуты первые три Вселенских собора и в заключение выставлены четыре положения (κεϕάλαια), формулировавшие осуждение диофизитов. Флавиан изложил соборные peшения в пространном послании к императору. На Соборе не было достигнуто полного единомыслия, и Филоксен, настаивавший на анафематствовании Халкидонского собора, послал императору свое изложение веры со включением и этого пункта. Анастасий склонился к точке зрения Филоксена.

С целью воздействия на Константинопольскую церковь и ходатайства перед императором в Константинополь явилась депутация от сирийских монахов, числом 200 человек. Среди них был образованный, энергичный и убежденный исповедник монофизитства Север. Уроженец города Созополя в Писидии, Север изучал право в юридической школе Берита, имея в виду вступить на практическое поприще. Но, приняв крещение, он отдался аскетическим подвигам и жил в монастыре Триполиса неподалеку от Майюмы. Епископом Газы был тогда Петр Ивер, с которым Север имел живое общение.^{^[1341]} Переход императора на сторону врагов Халкидонского собора воздействовал на патриарха в обратном смысле, и он сблизился с правоверными акимитами. На требование анафематствовать Халкидонский собор Македоний заявил, что такое решение может быть принято только на Вселенском соборе под председательством римского папы. Он отказался принять апокрисиариев Александрийского патриарха, ополчился на Флавиана, не принял и анафематствовал его апокрисиариев. Борьба затянулась на целый год. По свидетельству Феодора Чтеца волнения в столице приняли такой резкий характер, что Анастасий лишил права убежища храм св. Софии и сохранил его только для тех церквей, клир которых склонялся к монофизитству.^{^[1342]} С особой энергией против патриарха Македония выступали епископ Галикарнасский Юлиан и монах Север, возбудившие против него обвинение в противоестест- венных пороках. На поддержку патриарха Македония в его борьбе с врагами Халкидонского собора стали являться в большом числе православные монахи из Палестины. Император был вынужден принять строгие меры охраны, чтобы не допускать их в столицу. Патриарх Македоний представил при посредстве племянницы Анастасия Магны целую книгу в защиту Халкидонского собора с обильными ссылками на свидетельства из писаний святых отцов. Но император приказал книгу сжечь и сослал на оазис в Египет ее автора, монаха Дорофея. Император требовал от патриарха выдачи актов Халкидонского собора. Но Македоний держал их под печатью на престоле храма св. Софии. Евнух Калоподий, эконом храма, доставил акты императору, и они были уничтожены. Открытый переход Анастасия на сторону монофизитов выразился в том, что в одно воскресенье певчие во время богослужения в церкви Архангела Михаила запели Трисвятое с прибавкой «распныйся за ны». В следующее воскресенье то же самое повторилось в Софийском храме. Этого было достаточно, чтобы брожение перешло в открытый бунт. Возбужденная толпа, собиравшаяся на площадях и улицах, честила императора кличкой манихея, раздавались требования низложить его. Анастасий заперся во дворце и приготовил даже корабли на случай необходимости бежать из города. Хотя он прекратил общение с патриархом, но ввиду крайности положения вынужден был устроить свидание с Македонием и пригласил его к себе. Патриарх повиновался, был встречен с почетом, и дворцовая гвардия, между рядами которой он проходил, выражала ему свое сочувствие восторженными кликами в его честь.^{^[1343]} После этого свидания волнение в городе улеглось, вероятно, благодаря строгим полицейским мерам; но борьба между патриархом и императором не прекратилась. В заседаниях сената 27 и 31 июля император обеспечил себе сочувствие высших сановников, а также командиров армии и настроение солдат. 7 августа произошла шумная манифестация народа против Македония во время церковной службы. После этого магистр двора Келер получил приказание арестовать патриарха. По просьбе близких к нему людей, опасавшихся насилия толпы над патриархом, он исполнил это поздно вечером, а ночью Македония перевезли на азиатский берег Босфора.^{^[1344]}

Не считая удобным оставить дело Македония без формального суда, Анастасий послал в город Клавдиополь в провинции Гонориаде префекта и несколько других сановников. Здесь, при участии епископа города Кизика, произошел суд, окончившийся формальным постановлением о низложении Македония. Подсудимый протестовал, называя своих судей севастианами и македонианами.^{^[1345]} Приговор был приведен в исполнение и Македоний отправлен в ссылку. Преемником его был поставлен скевофилак Софийского храма Тимофей, который действовал по указаниям императора и удержался на престоле до самой своей смерти. Он относился с большой нетерпимостью к памяти своего предшественника и, являясь в храмы столицы на церковные службы, не приступал к началу богослужения раньше, как убедившись в том, что устранен со своего почетного места портрет Македония.^{^[1346]} По аналогии с давним обычаем рассылать по всей империи изображения императора при вступлении его во власть возник обычай ставить портреты патриарха в церквах его епархии, которые затем оставались в храме. Тимофею принадлежит одно нововведение в церковном обиходе. Раньше Символ веры читался только раз в год, в пятницу перед Пасхой, когда епископ наставлял крещаемых. Тимофей установил чтение Символа во время каждой службы (σύναξις).^{^[1347]}

В Константинополе продолжалась ожесточенная борьба между врагами и приверженцами Халкидонского собора. В ней принимали участие и некоторые благочестивые знатные женщины. Такова была Юлиана, дочь кратковременного римского императора Олибрия и Плацидии, внучки Феодосия. Она была в замужестве с Ареобиндом, сыном Дагалайфа и внуком того Ареобинда, который положил начало своей карьеры единоборством с персидским витязем во время войны с персами в 422 году. Юлиана отличалась большой преданностью православию и высоким благочестием.^{^[1348]}

Административные преследования, к которым был вынужден император, простирались прежде всего на монахов. Много акимитов было сослано в оазис в Фиваиде, другие бежали и рассеялись по Финикии, а некоторые направились в Рим. В течение 512 года в Константинополе нередко случались кровавые столкновения на улицах и происходили пожары.

В начале ноября, в воскресенье, префект города Платон и комит царских щедрот Марин объявили в храме св. Софии с амвона приказ императора петь Трисвятое с прибавкой «распныйся за ны».^{^[1349]} Среди собравшихся в церкви произошло большое волнение и кровавая свалка, много людей было арестовано и заключено в тюрьму. Такое же замешательство и волнение произошло и на следующий день в церкви св. Феодора с еще большим числом жертв. Так в течение двух дней росло всеобщее возбуждение, а на третий, 6 ноября, когда правилась в Триконхе на Форуме Константина лития в память пепельного дождя, напугавшего население Константинополя в 472 году, разразился страшный бунт. Всю ночь толпа ходила с пением псалмов по городу и, собравшись на Форуме Константина, бесчинствовала, поносила императора и, низвергнув его статуи, провозглашала императором мужа благочестивой Юлианы, Ареобинда. Сенаторы Келер и Патрикий, сделавшие попытку подействовать на бушевавших, были прогнаны камнями. Толпа двинулась к дому Марина, разгромила его и подожгла. Сам Марин спасся бегством; но в его доме нашли одного восточного монаха. Он был зверски убит как виновник прибавки к Трисвятому, и его отрубленную голову толпа с торжеством носила на шесте как трофей победы. Префект города Платон, не располагая достаточными силами для обуздания разъяренной толпы, бежал и скрылся. Бунтовщики направились к дворцу Юлианы, чтобы провозгласить Ареобинда императором. Ареобинд уклонился от этой чести и бежал на азиатский берег Босфора.

Императрица Ариадна находилась во Влахернском дворце, который тогда был еще загородным местом. Анастасий пал духом и явился туда же. Но Ариадна ободрила мужа, и он решился на смелый поступок. Без диадемы, знака императорского сана, и без порфиры он направился на ипподром и воссел на кафизму. Народ повалил на ипподром. Величественный вид благообразного старца магически подействовал на толпу. Император обратился с речью к народу и выражал готовность сложить свой сан, убеждал не производить бессмысленных убийств и успокоиться. Настроение возбужденной толпы резко изменилось, раздались крики: Aὔγουστε ’Aναστάσιε τούβικας, и те же люди, которые только что низвергали Анастасия, с торжеством и радостными кликами повели его во дворец. Так окончился бунт 512 года. Ввиду той разнузданности, которую проявило столичное население, император принял затем очень строгие меры. В течение долгого времени шли аресты виновных в беспорядках. Было очень много казней (πλήϑους ἀπείρον ϕονευϑέντος), многие отделались заточением в тюрьме. «Немалый страх был в Константинополе и во всех городах Романии», — говорит Малала, и с тех пор столичное население держало себя спокойнее.^{^[1350]}

С наибольшим ожесточением борьба из-за Халкидонского собора шла по-прежнему в Сирии. По повелению Анастасия, в конце 511 года состоялся Собор в Сидоне, на котором присутствовало 80 епископов, под председательством Сотериха, епископа Кесарии Каппадокийской. Главное руководство принадлежало Северу и Филоксену, которые пользовались личным доверием императора. Патриарх Флавиан не соглашался открыто анафематствовать Халкидонский собор и томос папы Льва, чего добивались Филоксен и Север. Епископы Тира и Берита в Финикии, Дамаска и Бостры в Аравии, а равно и монахи в провинции Сирии Второй стояли за Халкидонский собор. Но монахи в провинции Сирии Первой ревностно отстаивали монофизитство. При их помощи Филоксен устроил демонстрацию, враждебную патриарху Флавиану. Но население Антиохии заступилось за него, и много монахов было убито или потонуло в Оронте.^{^[1351]} Собор был распущен (512 г.), и никакого решения принято не было. — Так изображает дело Евагрий. Феофан сохранил другую версию: Флавиан был вынужден анафематствовать Халкидонский собор. Но так как его обвинили в том, что он только устами, а не сердцем произнес анафему, то он был все-таки низложен и сослан в г. Петру в Аравии, где и умер через несколько лет.^{^[1352]} Антиохийскую кафедру Анастасий предоставил Северу (6 ноября 512 г.). Под его председательством в 513 году собрался многочисленный Собор епископов Сирии, Евфратезии, Аравии и Финикии. Филоксен доложил свое истолкование Энотикона, Халкидонский собор был единогласно осужден. Соборное решение было доведено до сведения патриархов Тимофея Константинопольского и Иоанна Александрийского.

Вскоре после Флавиана подвергся такой же участи Иерусалимский патриарх Илия. Когда Анастасий низложил Македония и возвел на константинопольский патриарший трон Тимофея, он потребовал, чтобы Флавиан и Илия вступили в общение с Тимофеем. Оба они приняли исповедание веры Тимофея, но не признали правильным низложение Македония. В предупреждение возмездия Илия снарядил посольство в Константинополь из видных монахов Палестины и в числе их отправил св. Савву, пользовавшегося огромным авторитетом во всей Палестине. Император любезно принял депутацию и с особенным вниманием отнесся к Савве. Согласно его просьбе, он разрешил ему провести зиму в столице и несколько раз удостаивал аудиенции, а перед отъездом подарил ему тысячу золотых на нужды его монастырей.^{^[1353]} Савва жил в Руфинианах на азиатской стороне Босфора. Своим пребыванием в столице он воспользовался для борьбы с монофизитством и, по словам биографа, имел в этом успех. В мае месяце 512 года Савва уехал в Палестину и поддержал Илию в его православном настроении.

Когда произошло низложение Флавиана и Север занял Антиохийскую кафедру, то, согласно обычаю, он послал Илии синодальную грамоту о своем возведении в сан епископа. Илия не принял послания и не пожелал вступить с ним в общение. Север вторично прислал синодальную грамоту Илии, и с привезшими ее монахами были уже и солдаты. Но Савва с огромным множеством монахов явился в Иерусалим, выгнал из города послов Севера и на лобном месте возгласил ему анафему. Получив известие об этом, Анастасий отдал приказ дуксу Палестины Олимпию низложить Илию и сослать его. Явившись с войсками в Иерусалим, Олимпий исполнил приказание императора и поставил на кафедру Иерусалима пресвитера Иоанна, который дал обязательство признать Севера (516 г.). Монахи убедили его не вступать в общение с Севером и обещали ему поддержку. Когда император узнал об этом, он отдал приказ дуксу Палестины Анастасию заставить Иоанна исполнить обязательство или низложить его. Вступив в город с войсками, Анастасий арестовал Иоанна и посадил его в тюрьму. По совету одного знатного антиохийца Иоанн прибег к хитрости. Он обещал исполнить царскую волю в ближайшее воскресенье в церкви, и дукс выпустил его из тюрьмы. Но поддерживавшие его монахи прибыли во множестве в город, и в воскресенье был переполнен обширный храм св. Стефана, сооружение Евдокии. В Иерусалиме находился в эту пору племянник императора Ипатий, который после плена у Виталиана (о чем будет речь дальше), приехал помолиться в Святой город. Присутствие такого гостя привлекло в храм еще больше народа. Когда патриарх вступил на амвон в сопутствии Саввы, Феодосия и других видных монахов, из толпы раздались крики с требованием утвердить Халкидонский собор и анафематствовать Нестория, Евтихия, Севера и Сотериха. Патриарх исполнил желание народа и анафематствовал всех, кто не признает Халкидонского собора, а Феодосий добавил: «Если кто не признает четырех соборов, как четыре Евангелия, да будет анафема». Присутствовавший в церкви дукс Анастасий, видя страшное возбуждение толпы, не счел возможным прибегать к мерам насилия и удалился в Кесарию, а Ипатий публично заявил, что он прибыл только помолиться и не имел никаких поручений насчет Севера. Он внес сто фунтов золота на святыни города, дал другие сто для раздачи монахам и уехал из Иерусалима (516 г.).

Император, узнав о случившемся, хотел вновь послать войска, чтобы изгнать Иоанна. Но Савва и Феодосий, собрав на совещание всех монахов, решили отправить к императору послание с изложением веры, обличением Севера и просьбой даровать мир палестинской Церкви. На это послание монахов император дал свой ответ, который сохранил автор жития Феодосия, его ученик, епископ Петры Феодор. Призывая Бога в свидетели, Анастасий снимает с себя всякую вину за происшедшие бедствия и дает такое объяснение: «Некоторые монахи и клирики, присвоив себе православие, возбудили эти соблазны, силою вынуждая признать свое первенство в знании тайны проповедания веры. Но так как это непонятно людям, то они являют себя не чем иным, как лжецами и клеветниками». В заключение император просит Феодосия молить Бога о ниспослании мира церковного.^{^[1354]} Никаких дальнейших мер воздействия на палестинскую Церковь Анастасий не принимал, быть может, потому, что имел в ту пору другие тяжкие заботы.

Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 265; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 44 45 46 47 484950 51 52 53 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!