Западная Римская империя Восточная Римская империя 48 страница
СТОЛКНОВЕНИЕ С ТЕОДОРИХОМ И СНОШЕНИЯ С ФРАНКАМИ И БУРГУНДАМИ
В то самое время, когда Анастасий был занят войной с Персией, на северо-западных границах империи вышло осложнение в мирных доселе отношениях с державой Теодориха. Упрочив свое положение в Италии, Теодорих завязывал сношения и вступал в союзы с разными германскими племенами. Так, эрулы, сидевшие на Дунае в соседстве с гепидами, вступили с ним в союз, и царь их Радульф был признан сыном Теодориха по оружию. Так как Теодорих вступил в обладание наследием западного римского императора, то в его державу должна была войти часть префектуры Иллирика. Области к северу от течения Савы давно уже вышли из непосредственной зависимости от центра империи, а город Сирмий, лежавший на старой дороге, по которой прошел и Теодорих в Италию, был тогда и оставался позднее в обладании захвативших его гепидов. В первые годы VI века там сидел сын царя Фравстилы, Тразерик. В 505 году Теодорих послал войска в область Савы под начальством комита Пиции Гердуика, чтобы отвоевать этот крайний пункт Западной империи на востоке. Пиция разбил Тразерика, выгнал его из Сирмия, и с этого времени этот город был занят готским гарнизоном.[1304]
В это время начал свою историю некий Мунд. Иордан называет его гунном и родственником Аттилы.[1305] Но гораздо вероятнее сообщение Малалы, по которому Мунд был гепид, племянник царя Фравстилы.[1306] Мунд создал себе самостоятельное царство в запустевших местностях северной части Иллирика и сделал центром своих владений город Гетру (Hetra) на Дунае.[1307] Когда Пиция вступил в долину Савы, Мунд завязал с ним сношения и заключил союз с готами, чтобы иметь опору в своем неопределенном положении. Пост магистра армии Иллирика занимал в это время Сабиниан, сын соименного отца, убитого в 481 году. Чтобы покончить с захватами Мунда, он собрал 10 тысяч войска и большой обоз, привлек на помощь себе болгар и двинулся против Мунда. Узнав о грозившей ему опасности, Мунд обратился к Пиции с просьбой о помощи, и тот немедленно явился на место событий с отрядом в две тысячи пехоты и 500 человек конницы. Сражение произошло на берегах реки Марга (Морава) близ крепости, носившей имя Хлебный амбар Марга (Horrea Margi). Римское войско и болгары понесли тяжкое поражение, и Сабиниан с остатками своих сил бежал в укрепление Натум.[1308] Епископ Еннодий, прославлявший Теодориха и Пицию за дела в Иллирике, не упомянул о победе Пиции над войсками императора, и только славил его за поражение диких, свирепых и храбрых болгар. Несмотря на блестящий успех, Мунд предпочел, однако, перейти со своими людьми на службу к Теодориху в Италию и оставался там до его смерти.[1309]
|
|
|
Занятый другими важными делами, Анастасий оставил за Теодорихом Сирмий. Но три года спустя он снарядил эскадру в сто военных кораблей и сто грузовых (дромонов) и послал ее под начальством комита доместиков Романа и комита схол Рустика в воды южной Италии. На суда было посажено 8 тысяч воинов. Эскадра грабила побережье, захватила и разорила город Тарент.[1310] Имперский флот невозбранно вернулся в Константинополь, а Теодорих с тех пор усилил заботы о развитии морских сил своего государства.[1311] Быть может, выбор времени для этой экспедиции стоял в связи с тем, происходило тогда в Галлии.[1312]
|
|
|
Самым могущественным властителем в Галлии был в ту пору царь франков Хлодвиг, унаследовавший царство от своего отца в 482 году. Ему удалось расширить свою державу за счет той области, которая находилась под властью Сиагрия, носившего титул магистра армии, и вскоре затем он начал войну с вестготами, которые старались распространить свою власть до течения реки Лигера (Луара). В 506 году он разбил в большой битве близ города Пиктавы (Пуатье) царя вестготов Алариха, и сын последнего, Аталарих, бежал в Испанию, где и утвердил свою власть по смерти отца. Хлодвиг провел зиму в городе Бурдигале (Бордо) и перевез к себе из Толозы все сокровища Алариха. Теодорих остготский выступил в защиту своих соплеменников за Альпами, и в хронике Кассиодора под 508 годом записано об его успешных военных действиях против франков.[1313] Так как к тому же самому году относится морской набег византийского флота на юг Италии, то возможно предположить, что Анастасий избрал время для этой экспедиции, будучи осведомлен о делах в Галлии, и воспользовался замешательством на севере, чтобы отомстить Теодориху за нарушение границ в Иллирике. Сношения византийского двора с Хлодвигом не подлежат сомнению ввиду той высокой чести, которую оказал Анастасий повелителю франков вскоре после этих событий.
|
|
|
Из Константинополя прибыло посольство к Хлодвигу в его резиденцию, Тур, которое привезло ему императорскую грамоту с назначением консулом и доставило соответствующий орнат. Хлодвиг облачился в роскошные, блиставшие пурпуром и золотом тунику и плащ и с царским венцом на голове совершил верхом на коне консульский выезд от атрия базилики св. Мартина и до главной церкви города.[1314] Как настоящий консул, он бросал в народ золотую и серебряную монету, на которой было изображение императора, так как другой в то время не было вовсе в обращении. Консулат Хлодвига был только титулярным и не значился ни в каких фастах. Но этот призрачный консулат вводил варвара в круг имперской знати и давал ему престиж в среде подчиненного силой оружия римского населения Галлии. Сам Анастасий сохранял в своем официальном титуле, когда обращался с манифестом на Запад, старый победный титул Francicus.[1315] Как в этом титуле императора, так и в той радости, с которой варвар принимал свой мнимый консулат, сказывалась жизнь идеи единства империи в тех пределах, какие она охватывала в давние, невозвратно минувшие времена.
|
|
|
В византийских источниках за время правления Анастасия нет свидетельств о сношениях византийского двора с Западом, как нет вообще упоминаний даже о сношениях с Теодорихом, хотя несомненное свидетельство о непрерывности сношений Византии с Римом и Равенной дают консульские фасты, в которых большинство годов помечены именами двух консулов, одного в Константинополе, другого в Риме. Если византийские источники молчат даже о сношениях с Теодорихом, которые должны были поддерживаться непрерывно, то тем более в них нет ни одного намека на сношения двора с какими-либо царями в пределах Западной империи. И однако такие сношения, несомненно, были, и Анастасий понимал во всей широте свое положение главы римского мира. В бургундском царстве преемники царя Гундиоха[1316] Гильперих и Гундобад, оба пользовались титулом vir illustris, саном патриция и званием магистра армии. Эти титулы и звания были приобретены еще до падения Западной Римской империи. Когда же в 516 году умер Гундобад, сын его Сигизмунд получил царское достоинство и обратился с письмом к Анастасию, которое написано на изысканном латинском языке того времени епископом Вьенны Авитом. Теодорих не пропустил посла. Тем не менее, в Константинополе знали, что происходило в Галлии. Из другого письма, составленного тем же автором, видно, что Анастасий соизволил на дарование желанного титула vir illustris бургундскому царю и сам известил его об этом. Сигизмунд изливался красноречивым пером Авита в благодарности императору, заявляя, что для него более лестно то, что он служит императору, чем то, что он правит своими соплеменниками.[1317] В этой условной лести жила старая традиция той зависимости от императора, которую признавали над собой германцы, утверждаясь в пределах империи и разрывая ее на части. Это мерцание старых идей и отношений не имело при Анастасии практического значения, но его преемник сумел дать жизнь этому призраку.
СОСТОЯНИЕ СЕВЕРНЫХ ОБЛАСТЕЙ ИМПЕРИИ
Положение придунайских областей в пору правления Анастасия было весьма печально. Старые города по Дунаю и крепости внутри страны были заняты по-прежнему гарнизонами, а среди туземного населения во многих местах были расселены на правах федератов готы, гунны, аланы, проникавшие в разное время еще до Аттилы, а затем в большой массе после разгрома гуннской державы. Там же жили и мирные готы, принятые в империю с Ульфилой еще при Констанции. В пограничных местах федераты состояли на положении пограничных солдат и сами занимали и охраняли крепости. Многократные нашествия варваров, еще с середины III века, обезлюдили страну, изменили состав населения, сократили число земледельцев, вызвали возвращение к скотоводческому быту и пастушеству, которое долго держалось здесь и после среди романизованной части населения.
Прямое свидетельство о печальном положении фракийских областей в ту пору сохранилось в указе имп. Анастасия от 505 года.[1318] Регламентируя общие для всей империи условия экстренной доставки хлеба в случаях чрезвычайной необходимости, император освобождает от действия этого закона Фракию. Указав на то, что в этой области налоги не взимаются полностью ввиду уменьшения земледельческого населения вследствие нашествий варваров и местного хлеба далеко не достаточно для прокормления жителей и многочисленных размещенных в этой области полков, законодатель сохраняет здесь прежний порядок, а именно: хлеб для солдат доставляют купцы за наличные деньги, которые уплачивает правительство в полновесной и полноценной монете, покупая также за деньги хлеб у местного населения, где оказывается его излишек.
С выходом значительной массы готов в Италию с Теодорихом в 488 году положение местного романизованного населения должно было стать легче; но вместе с тем стала слабее охрана Дуная. Сведения о нашествиях с севера исчерпываются краткими заметками летописцев. Так, под 493 годом сохранилось известие о том, что командир Юлиан пал в ночном бою, сражаясь с варварами во Фракии.[1319] Под 499 годом записано нашествие болгар. Борьба с ними шла во Фракии, но вел ее магистр армии Иллирика, Арист, который выступил с 15 тысячами воинов и обозом в 520 телег. Битва была дана на реке Цутре (Tzutra) и окончилась страшным поражением римского оружия. Четыре тысячи человек погибли в бою или утонули во время бегства, пало много офицеров, и «слава армии Иллирика погибла навеки», как замечает летописец.[1320] О вторжении болгар записано также под 504 годом.[1321] С уверенностью можно сказать, что бедствия придунайских областей не исчерпывались этими записанными в хрониках случаями. Нашествий было гораздо больше, и они имели характер стихийного бедствия для местного населения, на которое обрушивались убийства, грабежи и пленение. Хотя были как на Дунае, так и внутри страны крепости с гарнизонами и по-прежнему назначались магистры армии во Фракии и Иллирике, хотя войска, вызываемые из Фракии, успешно сражались с исаврами, персами и арабами, но, очевидно, прибалканские области в значительной степени запустели, и центральное правительство вынуждено было признать себя беспомощным в охране северных границ. Это признание определенно сказалось в coopужении «Долгой» стены. Она шла от Мраморного моря до Черного в 50 верстах от столицы и имела протяжение 420 стадий, т. е. около 70 верст. Конечными пунктами были Силимврия и Деркос.[1322]
В конце правления Анастасия появился новый враг на северо-западной границе империи. То были славяне, к которым в ту пору применяли старое имя «геты». Этот этнический термин в давнюю пору обозначал племена, жившие к северу от фракийцев. Фальшивая quasi-ученость Кассиодора связала судьбу гетов с историей готов, и Иордан перенес в свой труд эти искажения. Теперь имя геты применилось к новому, дотоле неведомому народу который в огромной массе надвинулся к Дунаю в направлении Иллирика. В 517 году совершилось первое вторжение этого нового врага империи. Славяне прошли по той самой дороге, по какой ходил на разорение империи Аттила, и направились к югу. Они опустошили обе Македонии, Фессалию, дошли до Фермопил на юге, а на западе прошли в Старый Эпир. В этих полчищах было много конных воинов. Огромное множество людей попало в плен, и император послал тысячу фунтов золота префекту претория Иллирии Иоанну на выкуп пленных. Славяне проявляли страшную жестокость, и если не получали выкупа, то убивали пленных под стенами городов, или жгли их, запирая в жилищах. Летописец, давая краткий отчет об этом событии, вспоминает об огненных стрелах с севера, о которых вещал когда-то пророк Иеремия.[1323] Так началось знакомство империи со славянами.
Вскоре затем славяне заняли низменные местности левого берега Дуная от самых его устьев. Разбитые на множество племен, не знавшие над собой единой сильной власти и не имея своей знати, как было у германцев, славяне представляли массу, с которой империя не умела справляться и долго терпела лишь нашествия.
В жизни придунайских областей совершилось при Анастасии еще одно событие, а именно переход на правый берег Дуная части племени эрулов. Это многоскитальное племя, о котором мы слышим и на Рейне, и в Приазовье, где воевал с ними Эрменрих до появления гуннов, подалось к западу вместе с гуннами и остготами. С Аттилой побывали эрулы на Каталаунских полях, участвовали потом в разрушении гуннской державы в битве на реке Недао и оказались в обладании земель на левом берегу среднего Дуная между реками Мархом и Эйпелем. Воинственные и предприимчивые, они составили главную силу Одоакра, который иногда называется rex Herulorum, предпринимали походы в Паннонию и Норик и в 480 году взяли и разрушили город Ював (Juvavum — Зальцбург). Они имели, по-видимому, желание податься дальше на юго-запад, но были оттеснены ругами. По сообщению Прокопия, который знал их на поле брани в Африке, Италии и Персии, то был самый дикий из германских народов, отличавшийся необузданной храбростью. Царь их Радульф завязал сношения с Теодорихом и был удостоен титула «сына по оружию».[1324] Когда в придунайские страны надвинулись с севера лангобарды, они потеснили эрулов. Тяготясь миром и жаждая военных подвигов, эрулы без всякого повода начали войну с лангобардами, и, несмотря на свою дикую отвагу, потерпели страшное поражение, пал и царь их Радульф (508 г.). Будучи сильно ослаблены этой битвой, эрулы вспомнили о своей скандинавской родине, и часть племени выселилась туда. Пройдя через славянские народы в бассейне Одера и Эльбы, они дошли до местностей нынешней Гольштинии и перебрались затем морем в Скандинавию.[1325] Событие относится ко времени несколько раньше 512 года.
Эрулы, остававшиеся в придунайских областях, подались в земли, занятые ругами, но не смогли там удержаться. Вступив в сношения с гепидами, они перешли на низовья Тисы. Но гепиды были тогда в союзе с лангобардами.[1326] Это обстоятельство, а также и дикость эрулов не дали им возможности ужиться в тех местах. Их грабежи и насилия довели дело до того, что между ними и гепидами началась война. Спасаясь от окончательной гибели, эрулы перешли через Дунай на территорию империи в провинцию Дакию и отправили посольство к императору с просьбой дать им земли для поселения. Анастасий предоставил им захваченные ими земли.[1327] Вскоре, однако, они стали причинять такие бедствия местному населению, что против них пришлось направить войска. Эрулы были разбиты, смирились и отправили к императору посольство с просьбой о пощаде. Император оставил их на месте, но не зачислил в число «союзников».[1328] Хотя другие германские народы, близкие к империи, были христиане, но эрулы оставались и в ту пору язычниками. Впоследствии, во время Юстиниана, эрулы много потрудились во славу римского оружия на полях битв в Италии, Африке и на персидской границе.
ЦЕРКОВНЫЕ ДЕЛА
Жизнь Церкви в правление Анастасия была исполнена больших тревог. Раскол с римским престолом, вызванный Энотиконом Зенона, продолжался все время правления Анастасия. Геласий, преемник папы Феликса (с 492 г.), стоял на предъявленном его предшественником требовании исключить имя Акакия из церковных диптихов. Послы Теодориха к Анастасию, сенатор Фауст и Ириней, отправленные к нему после устранения Одоакра, имели поручение от папы оказать в этом смысле воздействие в Константинополе; но их старания оказались тщетными. После возвращения послов в Италию папа обратился сам с посланием к Анастасию, в котором выражал в весьма условной форме свои чувства верноподданности, заявлял о верховности духовной власти над светской и старался убедить императора подчиниться решению римского престола относительно Акакия.[1329] Послание это не имело успеха. В то же время папа обращался к епископам Иллирика, стараясь вызвать в их среде протест против константинопольского патриаршего престола.[1330] Преемником Геласия был Анастасий (496 г.), который немедленно оповестил императора о своем вступлении во власть обычным посланием. В это время Теодорих отправил к имп. Анастасию посольство, которое исправлял сенатор Фест. Его воздействию приписывается установление торжественного празднования в Константинополе дня памяти апостолов Петра и Павла.[1331]
Анастасий воспользовался пребыванием Феста, чтобы убедить его подействовать на папу в примирительном смысле, и Фест принял на себя это поручение. Но когда он вернулся в Рим, папы Анастасия уже не было в живых. Еще при жизни этого папы его примирительное в отношении Востока настроение вызвало в Риме раздор, и противная партия наметила ему преемника в лице Симмаха. Главой этой партии был сенатор Фауст, исправлявший первое посольство Теодориха к Анастасию. Дружественная Востоку партия имела своим главой Феста. Когда настали выборы нового папы, враждовавшие партии разделились, и каждая выбрала своего кандидата. То были Симмах и Лаврентий. Между приверженцами того и другого папы происходили схватки и кровавые столкновения на улицах Рима. Обе стороны обратились к Теодориху в Равенну, который решил дело в пользу Симмаха, и Лаврентий принял от Симмаха назначение в епископы города Нуцерии. Борьба партий продолжалась, и одно время Фауст и Фест были в открытой войне между собою. В отношении Востока Симмах придерживался прежней строгой точки зрения, и церковный раскол продолжался до самой смерти Симмаха в 514 году. Теодорих, арианин по исповеданию и стоявший поэтому лично вне этого спора, оказывал поддержку течению, враждебному Востоку, так как это было в его политических интересах.
При вступлении на царство Анастасий был заподозрен со стороны патриарха Евфимия в евтихианстве. Хотя в руках патриарха было собственноручное исповедание веры императора, но этот документ являлся лишь причиной взаимного недоверия и нерасположения. На третий год войны с исаврами Анастасий, желая поскорее привести ее к концу, просил патриарха снестись с епископами этой области, чтобы повлиять через них на настроение народа. Патриарх имел личные сношения с представителями исаврского движения и выдал мысли императора зятю Афинодора, одного из главных вождей восстания. Когда это стало известно императору, он обвинил патриарха в измене. Прежнее взаимное недоверие превратилось в открытую вражду. Считая за оскорбление своего царского достоинства то, что Евфимий держал его рукописание с признанием Халкидонского собора и выказывал тем недоверие к нему, Анастасий потребовал выдачи этого документа и исторг его силой.[1332] Вскоре затем произошло покушение на жизнь патриарха. Убийца проник в мутаторий храма во время разоблачения патриарха. Покушение не удалось, так как стоявший около Евфимия экдик церкви Павел, человек огромного роста, прикрыл патриарха.[1333] Удар пришелся в него, а один священник выхватил дверной ключ и убил им нападавшего. В 496 году собрался, по воле императора, Собор, в котором был наряжен суд над патриархом. Последний был обвинен в несторианстве, низложен и сослан в город Евхаиты на восточной границе империи.[1334]
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 254; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!