Год. Подавление советскими танками пражских волнений. 23 страница
Так, в Китае применяют самые жёсткие меры. Вплоть до смертной казни (при этом семья чиновника-коррупционера получает счёт за израсходованную пулю – 10 юаней). За последние 12 лет в Китае по обвинению во взяточничестве расстреляли 13 000 (!) чиновников, включая главу города Сучжоу и заместителя мэра Пекина, вице-спикера парламента, десятки министров и губернаторов (Драконовские меры.).
Противостояние коррупции всё более становится функцией гражданского общества (и индикатором наличия такового). Почему? Что этому способствует? Индийский пример – Дургу Шакти Нагпал (девушка 1985 года рождения). См. Durga Shakti Nagpal, Corruption in India (2G spectrum scam, 2013 Thane building collapse, 2013 Indian helicopter bribery scandal и др.).
452-456, I
Фотографии. Ахломов, Жутовский, Комар и Меламид, Сидур, Целков, Зверев.
Семидесятые:хроника культурной жизни - Уварова И.П.
Современное искусство России: Государственный центр современного искусства, artists - Alexandre Gertsman Contemporary Art, Динамические пары - Галерея Марата Гельмана и др.
Проект художников-концептуалистов Виталия Комара и Александра Меламида «Выбор народа» (1994-97). На основании социологических опросов, проведенных в разных странах, художники написали два цикла картин: «Любимая картина» и «Нелюбимая картина».
Gwenn Seemel's artist blog: Survey says…: In the 1990s, artists Vitaly Komar and Alexander Melamid created People’s Choice, a series of paintings based on surveys about what people like and do not like in art. The polls were conducted in China, Denmark, Finland, France, Germany, Holland, Iceland, Italy, Kenya, Portugal, Russia, Turkey, Ukraine, and the United States, and they asked questions like: What’s your favorite color? Do you prefer modern or traditional styles? A natural setting or a portrait? An outdoor or an indoor scene? What season? Do you like paintings related to religion? Should paintings teach a lesson? Should they be realistic or different-looking? Should they have a bold and stark or a playful and whimsical design? Sharp angles or soft curves? Brushstrokes visible or smooth-looking? Colors blended or separate? Should paintings be serious or festive? Busy or simple? Large or small?
|
|
|
457-502, I
Митьки.
Тема: «Перестройка».
Документальный фильм Р.Хессман «Моя перестройка».
А.Юрчак Поздний социализм и последнее советское поколение:
С объявлением гласности в конце 1985 года мало кто ожидал, что последуют какие-то радикальные изменения. Новая кампания не воспринималась чем-то отличным от бесчисленных предыдущих инициатив государства; кампании приходили и уходили, а жизнь текла своим чередом. Однако довольно скоро появилось ощущение, что происходит нечто прежде невозможное. Вспоминая те годы, люди говорят о «переломе сознания» и «сильнейшем шоке», на смену которым у многих пришло воодушевление и желание вникнуть в то, что происходит. Школьная учительница Тоня, родившаяся в Ленинграде в 1966 году, помнит даже приблизительный момент, в 1987 году, когда она вдруг осознала, что происходит «что-то, чего раньше было не представить»: «Я ехала в метро и читала журнал “Юность”. И вдруг испытала крайнее потрясение. Я очень хорошо помню этот момент… Я читала только что опубликованный роман Льва РазгонаНепридуманное. До этого я не могла представить, что нечто подобное могут напечатать». […] Поток новых публикаций стал нарастать с невероятной быстротой. Возникла новая практика чтения всего подряд, обмена текстами с друзьями и обсуждения недавно прочитанного. Эта практика превратилась во всеобщую одержимость. В течение 1986-1987 годов тиражи многих газет и журналов подскочили в десятки раз. Многие издания раскупались с такой быстротой, что их стало трудно найти в киосках. В письмах в редакцию читатели «Огонька» жаловались, что им приходится занимать очередь в киоск с пяти утра, за два часа до открытия, чтобы купить журнал. Многие не переставая читали прессу, смотрели прямые телетрансляции заседаний Верховного Совета и общались с друзьями, делавшими то же самое. […] В этих дискурсивных практиках формировались новый язык, темы, сравнения и идеи, которые довольно быстро повлекли за собой изменения не только дискурса, но и сознания. В результате к началу 1990-х годов возникло ощущение, что государственному социализму, который еще недавно казался чем-то незыблемым, возможно, приходит конец. Итальянский социолог Витторио Страда, подолгу живший в Советском Союзе до начала и во время перемен, вспоминает, что в те годы у советских людей возникло ощущение ускорившейся истории. По его словам, практически никто из тех, с кем он сталкивался, не мог представить себе, что крушение системы может произойти так рано и с такой стремительностью... Рогов показал, что между дневниками, которые велись советскими людьми в 1970-е годы, и воспоминаниями о советской жизни, которые были написаны в перестройку и после нее, существует огромная разница. Она заключается не просто в авторской манере или языке, а, в первую очередь, в оценке советской действительности (которая проявляется как в явных высказываниях, так и в фоновых, несформулированных посылках). Мемуары, в отличие от дневников, описывают советскую систему и отношение к ней автора в терминах, которые появились уже после распада системы, и тяготеют при этом к гораздо более критической оценке социалистической жизни. Швейцарский социолингвист Патрик Серио показал на примере множества текстов, что к концу перестройки те, кто писал воспоминания и комментарии о советском прошлом, особенно представители интеллигенции, оказались в новом политическом контексте, в котором необходимо было подчеркивать вновь сформулированную идею о том, что в доперестроечный период их собственный язык никоим образом не смешивался с «языком власти», а, напротив, представлял из себя «пространство свободы, которое они отстаивали в борьбе». Однако, если вновь сравнить мемуары этого времени с материалами более ранних лет, оказывается, что сама модель разделения советского языка на «их» тоталитарный язык и «наш» свободный язык является, в значительной мере, продуктом перестройки или постперестроечных лет... Очевидно, что одним из главных условий функционирования авторитетного дискурса была монопольная власть государства на публичную репрезентацию. Однако всеобщее и повсеместное воспроизводство застывших форм этого дискурса происходило не столько из-за этого монопольного контроля и не из-за угрозы наказания, а в первую очередь из-за того, что перформативная составляющая этого дискурса приобрела особую освобождающую функцию в повседневной жизни советских людей. Повторение стандартной формы высказываний и ритуалов и относительная неважность их буквального смысла давали возможность участникам этого процесса создавать новые, непредвиденные смыслы, интересы, виды деятельности и типы существования. Чем больше костенела форма авторитетного дискурса, тем активнее шел этот творческий процесс проявления личной агентности по отношению к советской повседневности. Этот процесс не следует отождествлять лишь с сопротивлением официально насаждаемым нормам и смыслам. Как отмечает антрополог Саба Махмуд, агентность субъекта – гораздо более широкое понятие, чем просто способность сопротивляться социальным нормам. Напомнив тезис Фуко о том, что «возможность сопротивления нормам [содержится] в структуре самой власти, а не в сознании автономного индивида», Махмуд добавляет важную деталь: «Если способность вызывать изменения в мире и в себе самом имеет историческую и культурную специфику (и с точки зрения того, что считается изменением, и с точки зрения того, чем оно может быть вызвано), тогда ни смысл этой способности, ни форма ее проявления не могут быть определены заранее… Агентная способность присуща не только тем актам, которые приводят к (прогрессивным) изменениям, но и тем, которые направлены на поддержание статики и стабильности»... В 1989 году около 90 миллионов советских человек – почти треть населения страны – находились в возрасте между 15 и 34 годами, то есть принадлежали к последнему советскому поколению. По словам Марины Князевой, у этого поколения, которое она назвала «детьми застоя», в отличие от предыдущих и последующих поколений, не было общего знакового события, через которое поколение осознает себя таковым. Самосознание более старших поколений формировалось по отношению к вполне конкретным событиям – революции, войне, критике культа личности; самосознание более младшего поколения связано с событием распада СССР. В отличие от этих групп идентичность последнего советского поколения формировалась не по отношению к некому событию, а по отношению ко всему опыту существования в особый период позднего социализма.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
503-504, I
Ерофеев, «Москва-Петушки».
Венедикт Ерофеев и КГБ | Colta.ru. Павел Матвеев исследует взаимоотношения писателя с «органами». COLTA.RU
Из книгиИ.Скоропанова. Русская постмодернистская литература:
А.Зорин, «Пригородный поезд дальнего следования».
«В поэме «Москва – Петушки» нашла своеобразное преломление традиция карнавальной культуры, столь популярная в эти годы у советской интеллигенции благодаря книге Михаила Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», интерпретировавшейся, в оппозиционном духе. Своего рода современным заменителем карнавала оказывается в поэме алкоголь. Раблезианские масштабы питейных подвигов, сквернословие и т. п. создают на страницах поэмы стихию универсального, свободного и связанного с «неофициальной народной правдой» смеха, который так выразительно описал Бахтин. Но смех «Москвы – Петушков» не победителен и не перекрывает присущего произведению трагизма, побуждающего вспомнить «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева. Идиллическим мифам официальной пропаганды Вен. Ерофеев противопоставляет чудовищно-гротескную картину спившейся страны».
Г.Померанец. «С одной стороны, отталкивает авторская позиция – сдача на милость судьбе, стремление быть «как все», добровольное погружение в грязь, паралич воли. С другой – потрясает пафос, который можно назвать старыми словами: «срывание всех масок». И энергия бунта: хоть в канаву, но без вранья... И еще: написанное звучит эпитафией по тысячам и тысячам талантливых людей, которые спились, потому что со своим чувством правды в атмосфере всеобщей лжи были страшно одиноки».
Ю.Левин. «Предмет изображения в поэме – «низкая жизнь», ее персонажи – люмпены и алкоголики, весь антураж сугубо «плебейский»; при этом поэма отличается исключительной изысканностью стиля, укорененного главным образом в русской литературной традиции XIX в., и имеет почти центонный характер, т. е. текст в значительной своей части составлен из цитат, аллюзий и других готовых фрагментов – литературных и историко-культурных, в частности библейских (что также составляет часть русской литературной традиции). Это противоречие имеет для поэмы фундаментальный характер».
Н.Верховцева-Друбек. «Веничкина «алкогольная философия» эквивалентна философии страдания, присущей русскому народу, как бы «повторяющему» в своей трагической судьбе Страсти Христа. Parodia sacra Вен. Ерофеева подвергает сомнению сам смысл этой жизненной философии, преломляющей мазохистский тип сознания как характерную черту личности тоталитарного государства».
В.Муравьёв. «Поэма Ерофеева продолжает ряд произведений русской литературы, в которых мотив путешествия реализует идею правдоискательства («Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова, «Чевенгур» Платонова и др.). Она воскрешает восходящую к Козьме Пруткову, А.К. Толстому, позднему Салтыкову-Щедрину традицию использования так называемой противоиронии, являющейся важнейшим качеством ерофеевского художественного сообщения».
Виктор Соснора. АЛКОГОЛИАДА:
От восхода до заката,
от заката до восхода
пьют
мускаты
музыканты
из гнусавого фагота.
За кулисною рутиной,
под Сикстинскою мадонной
спирт
лакают
балерины
из картонного бидона.
В дни торжеств, парадов алых
под самой Дворцовой Аркой,
ветераны – генералы
из фуражек
пьют
солярку.
Улыбаясь деликатно
после конференций кратких
дилетанты – делегаты
дуют
хинные экстракты.
За сазанов, за покосы,
за сезонную декаду,
председатели колхозов
пьют
одеколон
«Эллада».
Бросив рваный рубль на стойку,
из занюханных стаканов
пьют
чесночную
настойку
Аджубей с Хачатуряном.
Ткнувшись в яму за вагоном,
в состоянии хорошем,
пьют министры самогонку
из малиновой галоши.
Опустив сиденье «ЗИМа»
своего,
ликуя ликом,
пьет свинарка тетя Зина
сладко-липкую наливку.
У окошка понемножку
ром, стоградусности старой,
тянет внук матроса Кошки,
кочегар с буксира «Сталин».
В голубых апартаментах –
восемь комнат, кухня, ванна –
грузчик
пьет
портвейн
и вермут
из бокала и стакана.
Пьет ликер ассенизатор
из хрустального графина.
Лишь пропойцы
пьют
нарзаны
с баклажаном сизо-синим.
О, вожди алкоголизма!
Красноклювые фазаны!
Стали крепче обелисков
вы, пропойцы, от нарзанов.
Тема: «Дневники».
Знаменитый дневник принадлежит цензору Никитенко. Николай II вел личный дневник с 1882 по 1918 гг.
М.Пришвин – единственный советский писатель, ведший ежедневный 50-летний дневник. Вёл дневник Л.И.Брежнев («Встретился с Черненко – забили козла. Поздравил Громыко с днём рождения. Смотрели футбол: Динамо-Киев – Тбилиси»). «Дневник» Ю.Нагибина («Альфред де Мюссе, «второй величайший поэт Франции», как окрестил его Виктор Гюго, оставив тем самым первое место за собой, написал замечательную прозу «Исповедь сына века» – не событийную, а духовную историю молодого человека середины девятнадцатого столетия. Смешно было бы мне претендовать на столь глобальную задачу. Но мои записки тоже принадлежат сыну века, нынешнего, идущего столь бесславно к своему завершению, и в этом их объективная, пусть незначительная, ценность, не связанная с моей личностью, ибо через меня, как и через каждого человека, отваживающегося жить, а не тлеть, говорить, а не молчать в тряпочку, отражается время, эпоха, хочешь ты того или нет»; «29 января 1984 г. Весь мир болен - не в переносном, а в прямом смысле слова. Болен (похоже, безнадежно) и наш правитель. Не завершит он своей великой преобразовательной деятельности, хотя успел немало: окончательно испортил отношения с Америкой, приблизил войну, повысил стоимость почтовой марки на одну копейку, выпустил дешевую водку, которой народ присвоил его имя, напомнив о славной «рыковке», расстрелял директора Елисеевского магазина и снял вора Щелокова. Больше он ничего не успел, даже закончить дела Колеватова»).
506-509, I
Наше.
510-517, I
Мавзолей – музей или храм?
Эвакуация могил. Тело Ленина в 1941 году было перевезено в Сибирь – в обстановке строжайшей секретности. На В.Ленина совершались неоднократные посмертные покушения. Так, в марте 1934 года в труп Владимира Ленина стрелял крестьянин Митрофан Никитин (застрелился при попытке задержания, имел при себе предсмертную записку).
Вокруг Света | Авторы | Алексей Ханютин:
Вопрос на засыпку: сколько их было? Больших и маленьких, в полный рост и в формате бюста, из бронзы и крашенного серебряной краской гипса, украшающих главную площадь города и спрятанных на каких-то промышленных задворках? По некоторым оценкам, к исходу 1991 года на территории СССР стояло около 10 000 памятников Ленину. Другие источники говорят о 40 000 (цифра, сравнимая с 70 000 православных храмов, числившихся в Российской империи в канун 1917 года)... В местах компактного проживания научной интеллигенции – закрытых советских наукоградах – и Ленин, как правило, выглядел поинтеллигентнее. Вместо народного вождя с пролетарской кепкой советских ученых вдохновлял Ленин-мыслитель. Яркий образ такого Ленина-интеллигента был создан скульптором Мерабом Мерабишвили в канун 100-летнего юбилея основателя советского государства. Ленин размашисто идет вперед, при этом взгляд его обращен в книгу, которую он держит перед собой в вытянутой руке. Памятник, удачно сочетавший черты вождя (стремительно шагает) и мыслителя (читает книгу), стоял до недавнего времени возле научного центра в Зеленограде и до сих пор сохранился в подмосковном Фрязино... Памятники Ленину делались как из долговечных (камень, бронза), так и из мягких материалов (гипс, бетон, мраморная крошка). Материал служил показателем статуса и административного ресурса заказчика. Республиканские и областные центры вкладывали в строительство «кафедрального» памятника серьезные средства. Проект должен был быть оригинальным (обычно приглашался один из ведущих советских монументалистов). Материалом для памятника служила бронза или большие монолиты гранита... Рабочие железнодорожных мастерских обычно ставили Ленина на пирамиду из паровозных деталей. Символика таких композиций очевидна: «первый машинист социалистической революции» опирается на рычаги (партию) и поршни (рабочий класс), передающие двигательную силу колесным парам (колесам истории), стоящим в основании пирамиды. Часто Ленин венчал конструкции из элементов, символизирующих индустриализацию. В Сталинграде, к примеру, памятник вождю был установлен на постаменте в виде огромного болта. Рабочие подмосковного Высоковска поставили обелиск с бюстом Ленина на шестеренку. На судостроительном заводе в Астрахани Ленин – «штурман революции» – стоял на капитанской рубке, снятой с речного буксира... К началу 1950-х годов памятник Ленину окончательно становится рутиной: стандартные постаменты, стандартные позы. Лениниана оживляется лишь в 60-е – эпоху «оттепели», возвращения к «ленинским нормам партийной жизни» и романтическим идеалам Октябрьской революции. Излюбленным приемом скульпторов становятся развевающиеся на ветру революции складки ленинского пальто. При этом сам образ Ленина все более отдаляется от эталона, лежащего в Мавзолее. Именно в эти годы появляется Ленин-богатырь с могучим торсом и шеей тяжеловеса на площади Ленина в Смоленске (1967, скульптор Л.Е. Кербель) и тонконогий попрыгунчик на Московской площади Ленинграда (1970, скульптор М.К. Аникушин)... В советское время Ильич мог украшать двор жилого дома наряду с фонтаном и вазонами.
Нина Тумаркин «Ленин жив! Культ Ленина в Советской России» (http://www.plam.ru/cultur/lenin_zhiv_kult_lenina_v_sovetskoi_rossii/p1.php):
Мифология сталинского культа превращала его в связующее звено между Лениным и народом; дух Ленина становился доступным всем через посредство личности Сталина, через его слова и дела. «Гений Ленина продолжает пылать в Сталине», – провозглашал казахский поэт Джамбул Джабаев. Но если Сталин был живым Лениным, тогда посылка ленинского культа – бессмертие Ленина как такового – теряла смысл. В 1938 г. в детском журнале «Мурзилка» появилось стихотворение, само название которого констатирует факт кончины живого Ленина:
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 982; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!