Тема в когнитивной психологии 77 страница
Уничтожение отношений частной собственности уничтожает эту противопоставленность значений и смыслов в сознании индивидов; их несовпадение, однако, сохраняется.
Необходимость их несовпадения заложена уже в глубокой предыстории человеческого сознания, в существовании у животных двух видов чувственности, опосредствующих их поведение в предметной среде. Как известно, восприятие животных ограничено воздействиями, сигналь-но связанными с удовлетворением их потребностей, хотя бы только эвентуально, в возможности3. Но потребности могут осуществлять функцию психической регуляции, лишь выступая в форме побуж-
дающих объектов (и, соответственно, средств овладения ими или защиты от них). Иначе говоря, в чувственности животных внешние свойства объектов и их способность удовлетворять те или иные потребности не отделяются друг от друга. Вспомним: собака в ответ на воздействие условного пищевого раздражителя рвется к нему, лижет его4. Однако неотделимость восприятия животным внешнего облика объектов от его потребностей вовсе не означает их совпадения. Напротив, в ходе эволюции их связи становятся все более подвижными и до чрезвычайности усложняются, сохраняется лишь невозможность их обособления. Они разделяются только на уровне человека, когда во внутренние связи обеих этих форм чувственности вклиниваются словесные значения.
|
|
Я говорю, что значения вклиниваются (хотя, может быть, лучше было бы сказать “вступают” или “погружаются”), единственно для того, чтобы заострить проблему. В самом деле: ведь в своей объективности, т. е. как явления общественного сознания, значения преломляют для индивида объекты независимо от их отношения к его жизни, к его потребностям и мотивам. Даже для сознания утопающего соломинка, за которую он хватается, все же сохраняет свое значение соломинки; другое дело, что эта соломинка — пусть только иллюзорно — приобретает в этот момент для него смысл спасающей его жизнь.
Хотя на первоначальных этапах формирования сознания значения выступают слитно с личностными смыслами, однако в этой слитности имплицитно уже содержится их несовпадение, которое далее неизбежно приобретает и свои открытые, эксплицированные формы. Последнее и делает необходимым выделять в анализе личностный смысл в качестве еще одной образующей систему индивидуального сознания. Они-то и создают тот "утаенный”, по выражению Л. С. Выготского, план сознания, который столь часто интерпретируется в психологии не как формирую-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. С. 432.
2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 122.
|
|
3 Это и послужило основанием для немецких авторов различать окружение (Umwelt) как то, что
воспринимается животными, и мир (Welt), который открывается только сознанию человека.
4 См.: Павлов И. П. Поли. собр. соч.. Т. III. Кн. 1. С. 157.
396
щийся в деятельности субъектов, в развитии ее мотивации, а как якобы непосредственно выражающий изначально заключенные в самой природе человека внутренние движущие им силы.
В индивидуальном сознании извне усваиваемые значения действительно как бы раздвигают и одновременно соединяют между собой оба вида чувственности — чувственные впечатления внешней реальности, в которой протекает его деятельность, и формы чувственного переживания ее мотивов, удовлетворения или неудовлетворения скрывающихся за ними потребностей.
В отличие от значений личностные смыслы, как и чувственная ткань сознания, не имеют своего “надындивидуального”, своего “непсихологического” существования. Если внешняя чувственность связывает в сознании субъекта значения с реальностью объективного мира, то личностный смысл связывает их с реальностью самой его жизни в этом мире, с ее мотивами. Личностный смысл и создает пристрастность человеческого сознания.
|
|
Выше говорилось о том, что в индивидуальном сознании значения “психологизируются”, возвращаясь к чувственно данной человеку реальности мира. Другим, и притом решающим, обстоятельством, превращающим значения в психологическую категорию, является то, что, функционируя в системе индивидуального сознания, значения реализуют не самих себя, а движение воплощающего в них себя личностного смысла — этого для-себя-бытия конкретного субъекта.
Психологически, т. е. в системе сознания субъекта, а не в качестве его предмета или продукта, значения вообще не существуют иначе, как реализуя те или иные смыслы, так же как его действия и операции не существуют иначе, как реализуя ту или иную его деятельность, побуждаемую мотивом, потребностью. Другая сторона состоит в том, что личностный смысл — это всегда смысл чего-то: "чистый”, непредметный смысл есть такой же абсурд, как и непредметное существо.
Воплощение смысла в значениях — это глубоко интимный, психологически содержательный, отнюдь не автоматически и одномоментно происходящий процесс. В творениях художественной литературы, в практике морального и политического вос-
питания этот процесс выступает во всей своей полноте. Научная психология знает этот процесс только в его частных выражениях: в явлениях “рационализации” людьми их действительных побуждений, в переживании муки перехода от одной мысли к слову (“Я слово позабыл, что я хотел сказать, и мысль бесплотная в чертог теней вернется”, — цитирует О. Э. Мандельштама Л. С. Выготский). <...>
|
|
Более пристальный анализ такого перевоплощения личностных смыслов в адекватные (более адекватные) значения показывает, что оно протекает в условиях борьбы за сознание людей, происходящей в обществе. Я хочу этим сказать, что индивид не просто "стоит” перед некоторой “витриной" покоящихся на ней значений, среди которых ему остается только сделать выбор, что эти значения — представления, понятия, идеи — не пассивно ждут его выбора, а энергично врываются в его связи с людьми, образующие круг его реальных общений. Если индивид в определенных жизненных обстоятельствах и вынужден выбирать, то это выбор не между значениями, а между сталкивающимися общественными позициями, которые посредством этих значений выражаются и осознаются. <...>
Не исчезает, да и не может исчезнуть, постоянно воспроизводящее себя несовпадение личностных смыслов, несущих в себе интенциональность, пристрастность сознания субъекта и “равнодушных” к нему значений, посредством которых они только и могут себя выразить. Потому-то внутреннее движение развитой системы индивидуального сознания и полно драматизма. Он создается смыслами, которые не могут “высказать себя” в адекватных значениях; значениями, лишенными своей жизненной почвы и поэтому иногда мучительно дискредитирующими себя в сознании субъекта; они создаются, наконец, существованием конфликтующих между собой мотивов-целей.
Нет надобности повторять, что это внутреннее движение индивидуального сознания порождается движением предметной деятельности человека, что за его драматизмом скрывается драматизм его реальной жизни, что поэтому научная психология сознания невозможна вне исследования деятельности субъекта, форм ее непосредственного существования.
397
В заключение я не могу не затронуть здесь проблемы так называемой “жизненной психологии”, психологии переживаний, которая в последнее время вновь обсужда-ется в нашей литературе1. Из того, что было изложено, прямо вытекает, что хотя научная психология не должна выбрасывать из поля своего зрения внутренний мир человека, но его изучение не может быть отде-лено от исследования деятельности и не составляет никакого особого направления научно-психологического исследования. То, что мы называем внутренними пережива-ниями, суть явления, возникающие на поверхности системы сознания, в форме кото-рых сознание выступает для субъекта в своей непосредственности. Поэтому сами переживания интереса или скуки, влечения или угрызений совести еще не откры-вают субъекту своей природы; хотя они ка-жутся внутренними силами, движущими его деятельностью, их реальная функция состоит лишь в наведении субъекта на их действительный источник, в том, что они сигнализируют о личностном смысле событий, разыгрывающихся в его жизни, застав-ляют его как бы приостановить на мгновение поток своей активности, всмотреться в сложившиеся у него жизненные ценности, чтобы найти себя в них или, может быть, пересмотреть их.
Итак, сознание человека, как и сама его деятельность, не аддитивно. Это не плоскость, даже не емкость, заполненная образами и процессами. Это и не связи отдельных его “единиц”, а внутреннее движение его образующих, включенное в общее движение деятельности, осуществ-
ляющей реальную жизнь индивида в обществе. Деятельность человека и состав-ляет субстанцию его сознания.
Психологический анализ деятельности и сознания раскрывает лишь их общие системные качества и, понятно, отвлекается от особенностей специальных психических процессов — процессов восприятия и мышления, памяти и научения, речевого общения. Но сами эти процессы существуют только в описанных отношениях системы, на тех или иных ее уровнях. Поэтому, хотя исследования этих процессов составляют особую задачу, они отнюдь не являются независимыми от того, как решаются проблемы деятельности и сознания, ибо это и определяет их методологию.
И наконец, главное. Анализ деятель-ности и индивидуального сознания, конечно, исходит из существования реального телесного субъекта. Однако первоначаль-но, т. е. до и вне этого анализа, субъект выступает лишь как некая абстрактная, психологически “не наполненная” целостность. Только в результате пройденного исследованием пути субъект открывает себя и конкретно-психологически — как личность. Вместе с тем обнаруживается, что анализ индивидуального сознания, в свою очередь, не может обойтись без обращения к категории личности. Поэтому в этот анализ пришлось ввести такие понятия, как понятия о “пристрастности сознания” и о “личностном смысле”, за которыми скрывается дальнейшая, еще не затронутая проблема — проблема системного психологического исследования личности.
1 См.: Еассин Ф. В. “Значащие переживания” и проблема собственно-психологической закономерности // Вопросы психологии. 1972. № 3. С. 105—124; Бойко Е. И. В чем состоит “развитие взглядов”? // Вопросы психологии. 1972. № 1. С. 135—141; Ветров А. А. Замечания по вопросу о предмете психологии (психология и кибернетика) // Вопросы психологии. 1972. № 2. С. 124—127; Ярошевский М. Г. Предмет психологии и ее категориальный строй // Вопросы психологии. 1971. № 5. С. 110—121.
398
В.В.Давыдов
[СОЗНАНИЕ И ПРОБЛЕМА ИДЕАЛЬНОГО]1
С деятельностью человека неразрывно связаны идеальное и сознание. Исходным или всеобщим видом всех видов деятель-ности является материальное производство (труд). Вместе с тем производство предполагает потребление. Характеризуя их единство, К. Маркс писал: “...Производство доставляет потреблению предмет в его внешней форме, ...потребление полагает предмет производства идеально, как внутренний образ, как потребность, как влечение и как цель”2. Потребление служит “двигателем” производства (тру-да) постольку, поскольку имеет образ предмета, потребность в нем, которые по-зволяют человеку ставить цель получения этого предмета. “Внутренний образ”, “потребность”, “влечение”, “цель” хотя и отличаются по содержанию друг от дру-га, однако могут быть объединены единым понятием идеального как способом обозначения той стороны трудовой деятель-ности человека, которая предшествует про-изводству предмета, осуществляемому уже посредством реальных действий.
“В конце процесса труда, — отмечал К. Маркс, — получается результат, кото-рый уже в начале этого процесса имелся
в представлении человека, т.е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как за-кон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинить свою волю”3.
Многие специалисты в области исторической социологии и психологии полагают, что все виды материальной и духовной де-ятельности имеют принципиально общее строение с трудом. Так, А.Н. Леонтьев об-щую структуру деятельности связал <...> со строением трудовой деятельности (потребность — цель — действие). Поэто-му любой вид деятельности содержит при своем осуществлении идеальную сторону. В каждой деятельности процессу получения ее предметного результата предшеству-ет возникновение потребности в этом предмете, внутреннего его образа, или цели, которые позволяют человеку в идеальном плане предвидеть, предусматривать и опробовать возможные действия, направлен-ные к реальному достижению результата, удовлетворяющего потребность.
В истории философии с античного вре-мени и до сих пор проблемам идеального уделяется много внимания. Напомним, что сам термин “идеальное” был использован для обозначения одного из основных философских направлений — идеализма (так же как термин “материя” послужил основанием названия другого основного философского направления — материализма). Диалектико-материалистическая философия признает наличие идеального и, более того, полагает, что оно служит су-щественной стороной человеческой деятельности. В русле этой философии разрабатываются фундаментальные проблемы идеального. На наш взгляд, наиболее глу-бокое их понимание содержится в трудах Э.В. Ильенкова (хотя иные представления об идеальном изложены в работах дру-гих авторов)4. Остановимся кратко на его понимании идеального <...>.
Давыдов В.В. Теория развивающего обучения. М.: ИНТОР, 1996. С. 33—44.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 28.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 189.
4 См.: Ильенков Э. В. Проблема идеального // Вопросы философии. 1979. № 6—7; Ильенков
Э.В. Диалектическая логика. Дубровский Д. И. Проблема идеального. М., 1983; Лифшиц Mux. Об
идеальном и реальном // Вопросы философии. 1984. №10; Елассен Э. Г. Идеальное: концепция
К. Маркса. Красноярск, 1985.
399
Идеальное — это отражение внешнего мира в общественно определенных формах деятельности человека. “Когда Маркс оп-ределяет идеальное как “материальное, пе-ресаженное в человеческую голову и преобразованное в ней, — писал Э.В. Ильенков, — он отнюдь не понимает эту “голову” на-туралистически, естественнонаучно. Здесь имеется в виду общественно развитая голова человека, все формы деятельности которой, начиная с форм языка, его сло-варного запаса и синтаксического строя и кончая логическими категориями, суть продукты и формы общественного развития. Только будучи выражено в этих формах, внешнее, материальное превращается в общественный факт, в достояние общественного человека, т.е. в идеальное”1.
Идеальная форма материального предмета обнаруживается в способности человека активно воссоздавать его, опираясь на слово, чертеж, модель, в способности превращать слово в дело, а через дело — в вещь. Материальное становится идеальным, а идеальное — реальным лишь в постоян-но воспроизводящейся деятельности, осу-ществляющейся по схеме: вещь — действие — слово — действие — вещь. В этих постоянных переходах внутри человеческой деятельности только и существует идеальный образ вещи. Идеальное — это бытие внешней вещи в фазе ее становления в деятельности субъекта, в виде ее по-требности и внутреннего образа. Поэтому идеальное бытие вещи отличается от ее реального бытия, как и от тех телесно-вещественных мозга и языка, посредством ко-торых оно существует внутри субъекта. “Идеальное есть... форма вещи, но вне этой вещи, а именно в человеке; в форме его активной деятельности...”2.
Однако человек в отличие от животного не сливается со своей жизнедеятельнос-
тью воедино, а благодаря общественному своему бытию отделяет ее от себя и превращает ее в предмет собственной особой деятельности, имеющей идеальный план. Человек обретает этот план только и исключительно в ходе приобщения к исторически развивающимся формам общественной жизни, только вместе с социальным планом своего существования, только вме-сте с культурой. “Идеальность, — писал Э.В. Ильенков, — есть не что иное, как аспект культуры, как ее измерение, определенность, свойство”3.
Превращение самой деятельности человека в особый предмет, с которым он может иметь дело, не изменяя до поры до времени реального предмета, является про-цессом формирования ее идеального пла-на, идеального образа. Измениться же иде-альный образ может тогда, когда человек будет опредмечивать его, например, в язы-ковых значениях, в чертежах и т.д., действовать с ним как с вне себя существующим предметом. Непосредственно идеальное проявляется через “тело” сло-ва, которое, оставаясь самим собой, в то же время оказывается “идеальным бытием” другого тела, его значением. Значение “тела” слова — это представитель другого тела, создаваемый человеком бла-годаря наличию у него соответствующей способности или умения. Когда человек оперирует со словом, а не создает предмет, опираясь на слово, то он действует не в идеальном, а лишь в словесном плане4.
Позиция Э.В. Ильенкова в истолкова-нии сущности идеального позволяет высказать нам гипотезу о происхождении идеальных форм деятельности человека. На наш взгляд, условия их происхождения внутренне связаны с процессом общественно-исторического наследования подрастающими поколениями умений
1 Ильенков Э.В. Диалектическая логика. С. 171.
2 Ильенков Э. В. Идеальное // Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2. С. 221.
3 Ильенков Э.В. Проблема идеального // Вопросы философии. 1979. № 7. С. 156.
4 Это обстоятельство было продемонстрировано нами на материале экспериментального иссле-
дования, направленного на изучение закономерностей формирования математического действия
сложения чисел у детей дошкольного возраста. Было показано, что с “идеальным бытием” словес-
но заданных чисел-слагаемых соотносится особая форма идеального действия сложения, связан
ная со своеобразным (“сквозным”) движением руки ребенка вдоль предполагаемого ряда предме
тов, которые создают требуемое слагаемое. Без такого движения (и, следовательно, без создания
слагаемого в идеальном плане) ребенок оперировал не с числом-слагаемым, а со словом-числитель-
ным (см.: Давыдов В. В., Андронов В. П. Психологические условия происхождения идеальных
действий // Вопросы психологии. 1979. №5).
400
(шире — способностей) производить ору-дия, различные вещи, реально-материаль-ное и духовное общение. Для того, чтобы одно поколение людей могло передать другим поколениям такие свои реально проявляющиеся умения (способности), оно должно предварительно создать и соответствующим образом оформить их общественно значимые, всеобщие эталоны. Воз-никает необходимость в особой сфере об-щественной жизни, которая создает и языковым способом оформляет эти эта-лоны — они могут быть названы идеаль-ными формами орудий, вещей, реального общения (т.е. формами вещей вне вещей). Это и есть сфера культуры. Присвоение новыми поколениями ее продуктов (эта-лонов умений как идеальных форм вещей) служит основой исторического на-следования ими реальных производствен-ных и прочих умений и способностей.
Подход к такому пониманию связи идеального и культуры содержится в ра-ботах Э.В. Ильенкова. Он, в частности, пи-сал: “Идеальность” вообще и есть в исто-рически сложившемся языке философии характеристика таких вещественно за-фиксированных (объективированных, ове-ществленных, опредмеченных) образов об-щественно-человеческой культуры, т.е. исторически сложившихся способов обще-ственно-человеческой жизнедеятельности, противостоящих индивиду с его сознанием и волей как особая “сверхприродная” объективная действительность, как особый предмет, сопоставимый с материальной действительностью, находящейся с нею в одном и том же пространстве (и именно поэтому часто с нею путаемый)”1.
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 202; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!