Источники правового регулирования контрактных отношений в международной торговле. 2 страница

Г.М. Вельяминов предлагает следующим образом класси­фицировать методы унификации и гармонизации на правовые и неправовые методы.

А. Правовые методы:

А. 1. Двух- и многосторонняя облигаторная унификация.

А.2. Односторонняя факультативная унификация.

А.З. Односторонняя факультативная гармонизация.

Правовые методы предполагают инкорпорацию или приня­тие в двух и более государствах определенных правил и положе­ний в качестве национальных правовых норм либо идентичных (унифицированных), либо сходных (гармонизированных) по со­держанию.

Примечание: под термином «инкорпорация» в данном значе­нии понимают: включение в свой состав, присоединение.

А. 1. Двух- и многосторонняя облигаторная унификация

АЛ-а. Международные соглашения, обязывающие государ­ства:

1) либо инкорпорировать в свою национальную правовую систему соответствующее соглашение с приданием ему силы за­кона;

2) либо принять внутренний закон, воспроизводящий нормы данного соглашения.

Этот метод, по существу, единственный эффективно обеспечи­вающий унификацию. Формы международных соглашений различ­ны: наиболее распространена форма многосторонней конвенции. Это могут быть также принимаемые на межгосударственном уровне так называемые общие условия (поставок и т. п.). Примеров «абсо­лютно» универсальных, на «глобальном» уровне унификационных частно-правовых актов, к сожалению, привести невозможно. Имеет место либо унификация на региональном уровне, либо в достаточно широком охвате ряда стран. Наиболее наглядна Венская конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. с участием (2003 г.) 62 государств.

Первоначальным, сохраняющим свое значение опытом было заключение в 1930 г. Женевских конвенций об унификации национальных норм вексельного права и в 1931 г. Женевской конвенции о чеках (все названные платежные и кредитные ин­струменты подпадают под регулирование соответствующих на­циональных законов. Но еще в 1930 г. в Женеве были заключены три конвенции об унификации национальных норм вексельного права. На основе одной из конвенций страны-участницы согла­сились ввести в своих странах в действие Единообразный век­сельный закон, в частности рецепированный в законодательстве и бывшего СССР, и в сегодняшней России (Закон 1997 г. о пе­реводном и простом векселях). Другая конвенция имела целью разрешение коллизий национальных законов о переводных и простых векселях. И наконец, в третьей конвенции согласова­ны были унифицированные нормы в отношении переводных и простых векселей. Кроме того, в 1988 г. в Нью-Йорке заключе­на была находящаяся в процессе ратификации Конвенция ООН о международных переводных векселях и международных про­стых векселях (Россия участвует). Что касается чеков, в 1931 г. была принята Женевская чековая конвенция с приложением Единообразного чекового закона для принятия его странами, а в 1988 г. - Конвенция о международных чеках, разработан­ная ЮНСИТРАЛ). При этом использован был способ принятия внутреннего закона, воспроизводящего нормы Единообразного вексельного закона.

В русле этого опыта в 1964 г. ЮНИДРУА были подготовлены и приняты Гаагской конференцией по международному частно­му праву две гармонизационного значения Гаагских конвенции: о Единообразном законе о заключении договоров международной купли-продажи товаров и о Единообразном законе о международ­ной купле-продаже товаров. В обеих конвенциях участвуют (2003 г.) лишь Великобритания, Гамбия и Сан-Марино. Эти страны не участвуют в Венской конвенции ООН 1980 г. о договорах между­народной купли-продажи товаров.

Указанные конвенции соединяют в себе методы обязываю­щей унификации, что касается общих международно-правовых норм в части действия конвенций, а также односторонней унификации посредством принятия приложенных к конвенциям едино­образных законов.

Параллельно развивался и в настоящее время получил широ­кое применение метод принятия многосторонних облигаторных для государств конвенций, прямо включающих в свой текст ма­териально-правовые или коллизионные унификационныс нормы. Среди такого рода документов следует отметить конвенции колли­зионного характера, хронологически первоначально разрабаты­вавшиеся под эгидой Гаагской конференции по международному частному праву, в том числе:

• Конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей), Гаага, 1955 г., действует (2002 г.) для восьми государств (половина - североев­ропейские);

• Конвенция о праве, применимом к переходу права собст­венности при международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей), Гаага, 1958 г., в силу не вступила;

• Конвенция о праве, применимом к агентским договорам, Гаага, 1978 г., действует (2002 г.) для четырех государств;

• Конвенция о праве, применимом к договорам междуна­родной купли-продажи товаров, Гаага, 1986 г., в силу (2002 г.) не вступила. Для государств - участников упомянутой Конвен­ции 1955 г., которые признают для себя обязательную силу Кон­венции 1986 г., последняя заменяет Конвенцию 1955 г.

Как видно из сказанного выше, названные Гаагские конвен­ции не получили сколько-нибудь широкого применения, тем не менее, их действие во времени, пространстве и по кругу лиц в должной степени сохраняется и применение таковых в практике реализации контрактных правоотношений корректно. Необходи­мо также отметить, что вообще международных конвенций о при­менимом праве, т. е. действительно «конвенций о международ­ном частном праве», сравнительно немного.

Региональная международная унификация торгово-контрактного права на конвенционной основе происходила и происходит параллельно с универсальной. Можно при этом выделить две ос­новные конвенционные формы: традиционный международный договор (конвенция) и так называемые общие условия поставок. Примерами региональных унификационных договоров являются:

• Соглашение 1992 г. об общих условиях поставок товаров между организациями государств - участников СНГ (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Россия, Таджики­стан и Украина). Соглашением регулируются поставки между хозяйствующими субъектами государств-участников, но только по межгосударственным экономическим связям, т. е. с учетом за­ключаемых соглашений об экономическом сотрудничестве;

• Конвенция о праве, применимом к договорным обязатель­ствам 1980 г., Рим. Действует для стран Евросоюза;

• Межамериканская конвенция о праве, применимом к меж­дународным контрактам 1994 г., Мехико. Действует для Венесу­элы и Мексики.

Гораздо больше международных конвенций «о частном пра­ве». Хотя международные конвенции унификационного значения для частного права именуются иногда в доктрине в целом «конвенциями международного частного права», считается более пра­вильным называть их «международными конвенциями о частном праве».

Важным этапом развития международных торговых отноше­ний и наглядным успехом унификации в конце XX в. стало при­нятие в 1980 г. подготовленной в рамках ЮНСИТРАЛ Венской конвенции ООН о договорах международной купли-продажи то­варов. По существу, Конвенция, обобщив огромный опыт усло­вий международной торговли, представляет собой целый раздел гражданско-правового регулирования, ставший единым для более чем 60 государств (включая Россию, с сентября 1991 г.). Успех Конвенции определяется тем, что в ней удалось совместить под­ходы континентальной и англо-американской правовых систем в части правовых условий заключения и исполнения сделок купли-продажи в международной торговле, а равно отразить торгово-политические установки государств различного уровня развития и социально-экономических систем. Конвенция эта во многом стала своего рода «пилотным» проектом для заключения ряда по­следовавших унификационных конвенций, составивших вместе «связку» для целого унифицированного комплекса международ­ных частных торговых отношений. Причем характерной для этих документов является детальная разработка публично-правового режима их действия и применения. В связи с принятием Венской конвенции и в целях приспособления к ее условиям был подписан в 1980 г. протокол к Конвенции ООН 1974 г. об исковой давности в международной купле-продаже товаров.

В 1983 г. в ЮНИДРУА была разработана и на дипломатиче­ской конференции под эгидой ООН в Женеве заключена Конвенция ООН о представительстве при международной купле-продаже товаров. Конвенция служит своего рода дополнением к Венской конвенции ООН 1980 г. о договорах международной купли-прода­жи товаров. В силу, однако, Конвенция еще не вступила.

В 1988 г. на международной конференции ООН в Оттаве на основе подготовленного ЮНИДРУА проекта была принята Кон­венция ООН о международном финансовом лизинге. Конвенция действует для немногих стран, в том числе для России. В этой Кон­венции удалось выработать единый правовой режим в отношении одного из наиболее сложных видов коммерческих сделок. В финан­совой лизинговой операции участвуют минимум 3 стороны: арен­датор (лизингополучатель); поставщик (продавец) и арендодатель (лизингодатель); сочетаются отношения поставки, аренды (лизин­га), финансирования (кредитования), а предметом сделки обычно служит разнообразное оборудование в качестве недвижимости.

Одновременно с вышеназванной Конвенцией ООН о меж­дународном финансовом лизинге в Оттаве в 1988 г. принята была также разработанная в ЮНИДРУА Конвенция ООН о междуна­родном факторинге; действует также пока лишь для немногих стран (Россия не участвует). В факторинговой операции участву­ют поставщик (продавец), факторинговый агент (фактор) и долж­ник (покупатель). Операция предполагает взятие на себя факто­ром (обычно банк) финансовых сторон сделки международной купли-продажи - кредитование поставщика, расчеты с покупате­лем-должником и т. д.

Доктрина рассматривает все названные выше конвенции, связанные с международной куплей-продажей товара, как составляющие комплексного регулирования, которому свойственны об­щие правовые подходы, в том числе эти конвенции:

• подлежат применению не только в отношениях между госу­дарствами, подписавшими ту или иную конвенцию, но и когда со­гласно нормам международного частного права применимо право договаривающегося государства данной конвенции. Иначе говоря, если по сделке между контрагентом из страны А (участницы кон­венции) и контрагентом из страны Б (не участвующей в конвенции), применимым правом будет (по нормам международного частного права) признано право страны А, нормы конвенции будут примени­мы к данной сделке, хотя страна Б в конвенции не участвует;

• материально-правовые нормы конвенций диспозитивны (за исключением норм о соблюдении письменной формы соответ­ствующей сделки, если оговорка о письменной форме была сдела­на при вступлении в конвенцию государства - контрагента такой сделки). По существу, действует принцип свободы воли сторон при определении применимого к сделке права, включая возможность исключения действия и самих соответствующих конвенций;

• общим для конвенций является правило о толковании их предписаний, исходя из достижения единообразия их примене­ния и соблюдения добросовестности;

• общий подход действует и для решения проблем пробелов в положениях конвенций с использованием критериев соответст­вия общим принципам, на которых основаны конвенции, а при отсутствии таких принципов в соответствии с правом, примени­мым в силу норм международного частного права.

Следует подчеркнуть, что хотя действительно материально-правовые нормы названных конвенций, рецепированные в качест­ве норм внутреннего права, диспозитивны (за упомянутым изби­рательным исключением для письменной формы) для применения контрагентами соответствующих частно-правовых сделок, сами эти конвенции, безусловно, императивны для государств-участ­ников, которые обязаны инкорпорировать эти конвенции в свою внутреннюю систему права и поддерживать унифицированные нормы, не изменяя их в одностороннем порядке.

Неверно рассматривать нормы унификационных конвен­ций, в том числе рассмотренных выше, в качестве так называе­мых норм «прямого» действия, аргументируя это тем, что част­ные, физические и юридические лица могут прямо ссылаться на нормы конвенций при рассмотрении, к примеру, споров в суде или в арбитраже. Такая ссылка в практически-процессуальном смысле действительно выглядит как «прямая» ссылка непосред­ственно на норму конвенции. Строго юридически, однако, такого рода конвенционные нормы, хотя и остаются «автономными» и «генетически» международно-правовыми, действуют в нацио­нальном правопорядке в качестве норм национальных, не «пря­мо» конвенционных, но опосредованных, ставших национальны­ми для каждой из стран - участниц конвенции, причем иногда с оговорками.

То, что материально-правовой нормативный состав, к при­меру, Венской конвенции, регулирующий в каждой стране-уча­стнице частноправовые отношения по международным сделкам купли-продажи, представляет собой часть национального (торгово-контрактного) права каждой страны-участницы, хорошо иллюстрирует практика: в тех случаях, когда одна из сторон (а возможно, и обе стороны) сделки международной купли-про­дажи товара не является предприятием страны - участницы кон­венций, но в силу норм международного частного права приме­нимым к сделке правом оказывается право страны - участницы конвенции, будут применяться нормы этой конвенции. Однако не как таковой, а в качестве составной части национального пра­ва страны - участницы конвенции.

Гипотетическим примером может служить ситуация по сдел­ке между двумя сторонами, одна, скажем, - из Великобритании, другая - из Армении (оба государства на 2003 г. не участвуют в Венской конвенции). Применимым правом в силу соответствую­щих использованных судом или арбитражем коллизионных норм признано национальное право, скажем, России (страна - участ­ница Венской конвенции). Эта конвенция и будет фактически использована, ибо национальное право России для такого рода правоотношений - Венская конвенция. Совершенно очевидно, что при этом конвенция будет применяться не как таковая, с «пря­мым» действием, но как часть национального права России.

Общие условия поставок, имеющие правовое значение меж­государственного акта, успешно использовались в качестве эффек­тивного инструмента унификации материальных и коллизионных норм бывшими социалистическими странами. Речь идет, прежде всего, об Общих условиях поставок между организациями стран -членов СЭВ (ОУП СЭВ), действовавших с 1958 по 1991 г. в каче­стве облигаторного документа с высокой степенью унификации и регламентации контрактов внешнеторговой купли-продажи. В на­стоящее время ОУП СЭВ сохраняют значение действующего доку­мента для хозяйствующих субъектов России, Вьетнама, Монголии и Кубы, а в отношении других стран, входивших ранее в СЭВ, при­менимы в качестве факультативного документа.

ОУП СЭВ оставили заметный след как пример углубленной, детальной правовой разработки условий международной купли-продажи, опередивших по ряду технико-юридических параметров, аналогичные современные разработки (базисные условия перехода права собственности при основных способах транспортировки то­варов, обязательный порядок разрешения споров и т. п.). Остается достоянием и истории, и науки тот факт, что ОУП СЭВ были первым успешным опытом региональной комплексной унификации норм договора международной купли-продажи (поставки) товаров, вклю­чая и коллизионную привязку. Следует отметить также, что кроме ОУП СЭВ, применимых к поставкам товаров обычной номенклату­ры, действовали также Общие условия монтажа и оказания других технических услуг, связанных с поставками машин и оборудования между организациями стран - членов СЭВ (ОУМ СЭВ), а также Общие условия технического обслуживания (ОУТО СЭВ). Назван­ные документы вместе составляли единую нормативную систему, применительно к договорным правоотношениям из купли-продажи товаров.

Наряду с многосторонними ОУП СЭВ Советским Союзом практиковалось согласование на международном уровне двусторонних условий поставок: ОУП между организациями СССР и СФРЮ 1977 г.; ОУП СЭВ - Финляндия 1978 г.; ОУП СССР с КНДР 1981 г. и ОУП СССР с КНР 1990 г. По своей правовой природе и содержанию перечисленные общие условия довольно различны, что иллюстрирует диапазон соответствующих возможностей тако­го унификационного метода.

ОУП СССР - Югославия, изначально носившие факульта­тивный характер для применения по договоренности хозяйствую­щими субъектами, сохраняют это значение и сегодня.

ОУП СЭВ - Финляндия были разработаны для применения на факультативной основе при заключении договоров купли-продажи товаров между хозяйствующими субъектами из Финляндии, с одной стороны, и из стран - членов СЭВ, с другой. Эти Общие условия в качестве факультативного документа формально сохранили свое действие и сегодня. Хотя, как и упомянутые ОУП СССР - Югосла­вия, реально уступили свое место Венской конвенции 1980 г.

ОУП СССР - КНДР, будучи подписаны в качестве междуна­родного межведомственного договора, имеют формально обяза­тельный характер. В отличие от этого ОУП СССР - КНР, имею­щие также форму межведомственного договора, изначально но­сили диспозитивный или рекомендательный характер".

А. 1-6. Международные соглашения, обязывающие государ­ства-участники ввести в свое законодательство нормы, соответст­вующие положениям, обусловленным в данных соглашениях, но не обязательно текстуально идентичные.

Метод унификации посредством такого рода соглашений в наибольшей степени свойственен для норм публично-правового характера. В сфере международного торгового права это отно­сится особенно ко всему нормативному массиву, содержащему­ся в конвенционных документах, подпадающих под эгиду Все­мирной торговой организации, начиная с основного документа - Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ). Так, к примеру, ст. V ГАТТ устанавливает принцип свободы транзит­ных перевозок грузов и освобождения их от всех таможенных пошлин, транзитных сборов, кроме сборов, соразмерных административным расходам и стоимости предоставляемых услуг. Кроме того, на транзитные перевозки распространяется режим наибольшего благоприятствования. Соответственно страны - участницы ГАТТ обязаны в своем национальном внешнеэконо­мическом правовом регулировании отразить предусматривае­мые ст. V ГАТТ положения.

В области международного имущественного права, в том числе международного права интеллектуальной собственности, данный унификационный метод - практически основ­ной. Примером может служить ст. V Всемирной (Женевской) конвенции об авторском праве 1952 г. В этой статье предусмат­ривается: «Авторское право включает исключительное право автора переводить, выпускать в свет переводы и разрешать пе­ревод и выпуск в свет переводов произведений, охраняемых на основе настоящей конвенции». Исходя из облигаторности этой конвенции суть процитированного положения ст. V состоит в том, что государства-участницы обязаны трансформировать ее в свое национальное законодательство, но не обязательно тек­стуально.

А.2. Односторонняя факультативная унификация

Это - издание, промульгация государством в одностороннем порядке национального законодательного акта, инкорпорирую­щего положения международного унификационного документа.

Примером может служить включение в Кодекс торгового мореплавания СССР 1968 г. основных положений Брюссельской конвенции об унификации некоторых правил о коносаментах (документах, содержащих условия договора морской перевоз­ки), хотя СССР не являлся участником этой Конвенции. Другогой пример: придание силы национального закона в Испании и Ира­ке Международным правилам толкования торговых терминов - Инкотсрмс. Хотя эти правила, разработанные Международной торговой палатой, представляют собой юридически вообще неправовой документ факультативного значения, принятие его двумя государствами в законодательном порядке означает самую на стоящую правовую унификацию их соответствующего правовой регулирования.

А.3. Односторонняя факультативная гармонизация

А.З-а. Принятие государством правового акта в силу добро­вольного исполнения международных рекомендательных прин­ципов и норм.

Наиболее показательным примером может служить реко­мендация Женевской конференции ООН по торговле и развитию 1964 г., направленная на предоставление развивающимся странам со стороны развитых стран режима преференциальных таможен­ных льгот (скидок с таможенного тарифа), но без распростране­ния таких льгот на сами развитые страны. Эта рекомендация по­служила отправной точкой для укоренившегося сегодня принципа преференциальности торговых условий для развивающихся стран. Конференция именно «рекомендовала» предоставление развиты­ми странами для развивающихся стран преференциальных льгот в определенных, отнюдь не в строго очерченных параметрах как по предметам льгот, так и по их размерам, но на основе некоторых правовых условий, общей «схемы» соответствующего преферен­циального режима.

По существу, и такие конвенционные международно-право­вые принципы, как наибольшее благоприятствование, националь­ный режим, недискриминация, взаимная выгода, наравне с прин­ципом преференциальности – суть принципы рекомендательные, нацеленные на гармонизацию общего режима международной торговли в широком смысле.

Издание государством национального правового акта, зако­на, воспринимающего положения принятого на международной основе типового (модельного) закона факультативного характера.

Метод разработки так называемых типовых (модельных) за­конов был применен впервые ЮНСИТРАЛ и получил широкое признание со стороны государств. В ЮНСИТРАЛ были разрабо­таны типовые законы:

• О международном коммерческом арбитраже 1985 г. (почти полностью рецепирован в Законе РФ 1993 г. о международном коммерческом арбитраже);

• О международных кредитовых переводах 1992 г.;

• О закупках товаров, строительных работах и услугах 1994 г.;

• Об электронной торговле 1994 г.;

• О трансграничной несостоятельности 1997 г.;

• Об электронных подписях 2001 г.

Модельный закон никаких международных обязательств (кроме - самое большее - рекомендательного характера) на го­сударства не налагает. И в том случае, когда государство вводит у себя закон, соответствующий модельному, - опять же межго­сударственных обязательств не возникает. Поэтому строго юри­дически данный метод нельзя отнести к международному право­творчеству. Единственное, что придает модельным законам «ме­ждународно-правовой» флер - это коллективное государственное творчество при их разработке.

Данный метод представляет собой наиболее гибкую, «мягкую» гармонизационную форму, однако ориентированную на правоустановительный (односторонне внутринациональный) эф­фект. Можно сказать - это правовая гармонизация в чистом виде. Государство в своем национальном законе может полностью тек­стуально инкорпорировать типовой закон, может взять из него лишь отдельные положения, может видоизменить отдельные формулировки, может, наконец, вообще не использовать типо­вой закон. Возможно, именно благодаря такой гибкости этот ме­тод находит наглядное применение. Например, Типовой закон об электронной торговле воспринят был в основных индустриально развитых странах.

Б. Неправовые методы

Такие методы гармонизации не предполагают при их ис­пользовании принятия государствами каких-либо национальных правовых актов, но позволяют коммерсантам (хозяйствующим субъектам) в рамках действующего законодательства и в силу действия принципа автономии воли при осуществлении своих гражданских прав использовать на факультативной основе гармонизационные документы в правоприменительном формате. Тако­го рода документы, хотя обычно именуются унификационными, правильнее рассматривать как гармонизационные. О действитель­ной унификации логически (в правовом смысле) говорить трудно, если стороны конкретных сделок на базе такого рода неправовых документов могут менять их условия каждый раз по своему ус­мотрению.

При этом их гармонизационный характер имеет предметом не право международной торговли в объективном смысле, но лишь вспомоществование закреплению субъективных прав и обя­занностей участников торгового оборота.

Речь может идти не о правоустановительной гармонизации, но о правоприменительной, т. е. использование, применение в силу национальных норм о частнодоговорной свободе неких «об­разцов», «моделей», факультативно, свободно выбираемых сто­ронами условий сделок. Но эти гармонизированные «образцы» ни в коей мере не являются правовыми нормами, как междуна­родными, так и национальными.

В этой связи определение такой гармонизации в качестве «частноправовой унификации» представляется некорректным. Это действительно частная, скорее гармонизация, чем унифика­ция, но - не правовая. Гармонизация частных субъективных пра­воотношений - не то же самое, что унификация частного права как такового.

Современным системам частного права, особенно регулиро­ванию обязательственных отношений, свойственна высокая сте­пень диспозитивизации, что выражает интересы свободного рын­ка и лежит в русле концепции торговой глобализации. Именно такие концептуальные факторы, по существу, служат стимулом и международных усилий в направлении унификационного как правоустановительного, так и правоприменительного движения.

В правовой доктрине этот процесс находит отражение и в крайних взглядах. Под обаянием успехов торговой и коммуника­ционной глобализации и широкого применения принципа авто­номии воли сторон в частноправовых обязательственных отно­шениях высказываются идеи, что на смену системам националь­ного права приходит самостоятельное правовое пространство. Основой его мыслится глобализованное право международных контрактов, возникающее, в частности, на базе типовых законов, типовых контрактов и признающееся саморегулирующимся и самодостаточным правовым инструментом. Речь идет уже не об унификации или гармонизации существующих правовых систем, но о новом самобытном праве. Право полагается зиждущимся на полной автономности и независимости от государств. Своего рода образцом служит «купеческое право» - lex mercatorium.

В связи с возрастанием значения контрактов как регулятора правоотношений роль контракта абсолютизируется. «Контрак­туализация» в идеале понимается как полное автономное регули­рование правоотношений «контрактом без права» (selfcontained contract, «lawless contract»). За контрактом признается, иными словами, сила самодостаточного источника права для отноше­ний между сторонами.

Сторонники «контрактуализации» считают, что возник но­вый источник права, а международные экономические отноше­ния представляют собой особо плодотворную почву для преодо­ления этатистской теории источников права, что, по мнению про­фессора Г.М. Вельяминова, недостаточно перспективно. Отзвуки «контрактуализации» присутствуют и в отечественной доктрине. СВ. Бахин, рассматривая возможности унификации посредством международных документов (типовые контракты и т. п.), направ­ленных на регулирование частноправовых (невластного характе­ра) коммерческих отношений и применяемых участниками этих отношений, относит эти документы к «субправу», а соответст­вующие регуляторы к «квазиправовым». Но если это - особое «субправо», остается непонятным вопрос о правовой унифика­ции и что и с чем при этом унифицируется.

Необходимо признать, что для новых подходов есть отчасти и реальная почва, заключающаяся в довольно спонтанном воз­никновении нового вида обязательственных правоотношений, за регулированием которых не поспевает право как таковое. Появ­ляются такие феномены, как «net codex» (для регулирования от­ношений пользователей Интернета), «ciber lex», «lex electronica» (в виртуальной сфере) и т. п. Соответствующие, не укладываю­щиеся в традиционные правовые рамки правоотношения, обес­печиваются внеюридическими санкциями, такими как отключе­ние от пользования «сетью» и т. п. В этой атмосфере возникла и «мода» на ревитализацию lex mercatoria (так называемое все­общее внегосударственное «купеческое право»), которое тоже появилось в свое время на переломном историческом этапе, когда традиционное римское право перестало служить эффективным средством и эталоном регулирования отношений раннего капи­тализма. Но, несомненно, и эти новации будут раньше или позже охвачены традиционным правовым порядком.

Еще в XVIII в. Ш. Монтескье писал, что законы должны быть приспособлены именно для той страны, для которой они созданы, и крайне редко, чтобы созданные для одной нации законы подхо­дили к другой. Необходимо, чтобы они соотносились с существом и принципами управления, установленными или которые только хотят установить, независимо от того, выражены ли они в виде по­литических законов или в виде законов гражданских. Они должны подходить законам страны, холодному, жаркому или умеренному климату, качеству почвы, расположению территории страны, се величине, образу жизни народов, тружеников, охотников или пас­тухов; они должны соответствовать той степени свободы, которая может быть предоставлена конституцией, религией и наклонно­стям ее обитателей, их численности, богатству, их торговле, их правам и манерам.

Все это актуально и сегодня. Этатизм в праве вполне жив как в самых высоко индустриально развитых государствах, так и в наименее промышленно развитых. «Успехи» глобализации от­нюдь не идут далее универсализации торгово-коммуникационных связей и никак не посягают на этатистские устои национальной государственности.

Представляется не вполне корректным унификационно «контрактуализировать» один лишь сектор национальных правовых систем (договорно-контрактное право) в условиях наблюдаемой сохранности строгого этатизма национальных правовых систем в целом, тем более в условиях процветающих регионализма и на­ционализма в ряде районов мира.

---

Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!