Обязательства из неосновательного обогащения по праву отдельных государств.

Во Франции, как уже отмечалось выше, обязательства из неосно­вательного обогащения представлены иском об обратном истребо­вании недолжно уплаченного (repetition de I'indu), урегулированным ФГК, и общим субсидиарным иском о неосновательном обогащении (action de in rem verso), выработанным судебной практикой.

Уже в главе ФГК о погашении обязательств содержится норма о том, что «всякий платеж предполагает долг: все недолжно уплаченное подлежит обратному истребованию» (ч. 1 ст. 1235). Конкретизируют это положение ст. 1376-1377 ФГК, в соответствии с которыми для предъявления иска о возврате недолжно уплаченного необходимо одновременное наличие следующих условий: 1) факта имуществен­ного предоставления, совершенного с целью уплаты долга; 2) отсутст­вия предполагаемого долга в отношениях между лицом, совершившим такое предоставление (solvens — плательщиком), и принявшим его (accipiens — акципиентом); 3) ошибки плательщика в существова­нии долга (тот, кто сознательно произвел платеж недолжного, в силу ст. 1377 ФГК не вправе истребовать уплаченное обратно, причем бремя доказывания наличия ошибки лежит на плательщике).

Следует отметить, что последнее условие не требуется для обрат­ного истребования того, что было передано по недействительной сделке, поскольку в этом случае французские суды не применяют ст. 1377 ФГК, а, руководствуясь концепцией недопустимости неосно­вательного обогащения, выводят реституцию напрямую из общей нормы ч. 1 ст. 1235 ФГК о возврате недолжно исполненного. По тем же соображениям судебная практика допускает обратное истребование недолжно уплаченного, хотя бы причиной такого платежа и не было заблуждение плательщика, в следующих случаях: 1) получение недолж­ного являлось недозволенным или безнравственным для акципиента; 2) лицо уплатило свой долг вторично, так как потеряло расписку кредитора в получении первого платежа и опасалось предъявления требования по суду — найдя впоследствии расписку, оно может потребовать возврата суммы вторичного платежа.

Напротив, согласно ч. 2 ст. 1377 ФГК плательщик, ошибочно упла­тивший чужой долг, не имеет права обратного истребования не­должно уплаченного от кредитора, если тот после получения платежа, считая обязательство прекращенным, уничтожил свой долговой доку­мент — в этом случае плательщик может истребовать уплаченное от того, чей долг был им погашен, с помощью иска de in rem verso. Судебная практика также исключает обратное истребование, когда безнравственная цель недолжного платежа порочит обе стороны, а не только акципиента. Не подлежит обратному истребованию то, что было добровольно уплачено во исполнение натурального обязатель­ства — не обеспеченного исковой защитой (ч. 2 ст. 1235 ФГК).

Объем подлежащего возврату по иску об истребовании недолжно уплаченного в соответствии со ст. 1378-1380 ФГК зависит от того, был акципиент добросовестен или недобросовестен в получении недолжного. В случае добросовестности акципиента возврату подле­жит лишь полученное: соответствующая денежная сумма, то же коли­чество родовых вещей, индивидуально-определенная вещь в натуре (или ее стоимость, если вещь уничтожена или повреждена по вине акципиента). Если вещь, полученная добросовестно, продана акципиентом, возврату подлежит лишь цена, за которую вещь была продана, но не ее стоимость. Если же имеется недобросовестность акципиента в получении недолжного, то он обязан возвратить как полученное, так и проценты на соответствующую денежную сумму или доходы, извлеченные им из вещи.

Плательщик, в свою очередь, по возвращении ему вещи должен, вне зависимости от того, был ли акципиент добросовестен или нет, возместить его расходы, которые были необходимы для сохранения вещи, а также полезные расходы в той мере, в которой они повысили ее стоимость (ст. 1381 ФГК).

Для общего иска о неосновательном обогащении (action de in rem verso) французские суды также выработали ряд необходимых усло­вий его предъявления: 1) обогащение одного лица за счет другого; 2) отсутствие законного основания для этого; 3) субсидиарный харак­тер иска de in rem verso — ему нет места, если лицо могло бы получить удовлетворение с помощью другого иска, основанного на договоре, совершенном ответчиком деликте или на законе (в том числе и иска об обратном истребовании недолжно уплаченного). Последнее условие приобретает практическое значение в случаях, когда требование истца из договора или иного законного основания уже не может получить судебную защиту (из-за пропуска давностного срока, при сознатель­ной уплате недолжного или по какой-либо иной причине) — иск de in rem verso не должен служить средством обхода установленных законом ограничительных условий. Субсидиарность общего иска о неосновательном обогащении означает как недопустимость его конкуренции с виндикационным, договорным и деликтным исками, так и его восполнительную функцию по отношению к иску об обрат­ном истребовании недолжно уплаченного.

В Германии в отличие от Франции, где общий иск о неоснователь­ном обогащении носит субсидиарный (восполнительный) характер, как уже отмечалось, легально закреплена конструкция генерального иска из неосновательного обогащения. Параграф 812 ГГУ гласит: «Лицо, которое без законного основания вследствие исполнения обя­зательства другим лицом или иным образом за счет последнего при­обрело какое-либо имущество, обязано возвратить этому лицу полу­ченное. Эта обязанность имеет место и в том случае, если правовое основание отпало впоследствии либо если не достигнут результат, на который направлено исполнение в соответствии с содержанием сделки». Модель генерального кондикционного иска означает, что в основании всякого требования о возврате неосновательно получен­ного лежит общая норма § 812 ГГУ, согласно которой условиями его предъявления являются: 1)приобретение имущества одним лицом за счет другого; 2)отсутствие для этого правового основания. Наряду с этим общим правоположением ГГУ содержит ряд специальных норм, конкретизирующих правовую регламентацию отдельных типов обя­зательств из неосновательного обогащения.

Параграф 812 ГГУ различает неосновательное приобретение «вследствие исполнения обязательства другим лицом» и возникшее «каким-либо иным образом». На этом основана разработанная немец­кой юридической доктриной и утвердившаяся в судебной практике типология о возврате неосновательного обогащения, выделя­ющая соответственно кондикции из исполнения (Leistungskondik-tionen) и кондикции не из исполнения (Nichtleistungskondiktionen). Под исполнением (Leistung) понимается осознанное и целенаправ­ленное увеличение чужого имущества (денежный платеж, передача права собственности на вещь, освобождение другого лица от долга, принятие долга на себя в пользу другого лица, оказание услуги и т. д.). Таким образом, в соответствующих случаях неосновательное обо­гащение возникает в результате действий лица, за счет которого оно происходит.

В рамках кондикции из исполнения, в зависимости от того, в чем именно выражается неосновательность истребуемого обогащения, выделяются следующие случаи:

• возврат исполненного изначально в отсутствие правового основа­ния (предл. 1 абз. 1 § 812 ГГУ) — когда цель исполнения не дости­гается, поскольку либо соответствующее обязательство вовсе не существует, например в силу ничтожности договора, либо произве­денное исполнение не соответствует содержанию существующего обязательства;

• возврат вследствие последующего отпадения правового основания произведенного исполнения (предл. 2 абз. 1 § 812 ГГУ) — напри­мер, в будущем не возникает обязательства, в погашение которого исполнение было произведено заранее;

• возврат вследствие недостижения результата, на который было направлено исполнение в соответствии с содержанием сделки (предл. 2 абз. 1 § 812 ГГУ) — например, имущество передавалось в качестве приданого, а свадьба не состоялась;

• возврат вследствие недостойности цели исполнения, приняв кото­рое получатель (но не тот, кто произвел исполнение) нарушил закон или добрые нравы (предл. 1 абз. 1 § 817 ГГУ) — примером является передача денег вымогателю.

В то же время возврат исполненного исключается в случае, если лицо произвело исполнение, заведомо зная об отсутствии у него такой обязанности, либо в силу морального долга или для соблюдения приличий (§ 814 ГГУ). При этом, в отличие от французского права, где на лице, предъявившем иск об обратном истребовании недолжно уплаченного, лежит бремя доказывания того, что он уплатил оши­бочно, в Германии, наоборот, ответчик для защиты от кондикционного иска должен доказать, что истец в момент исполнения знал об отсутствии обязательства.

Подобным же образом возврат не допускается, если лицо, произ­водя исполнение, заведомо знало о невозможности достижения результата, на который оно направлено, или недобросовестно воспре­пятствовало его наступлению (§ 815 ГГУ). Кроме того, не подлежит обратному истребованию то, что было предоставлено с целью, проти­воречащей закону или добрым нравам, если лицо, которое произвело такое исполнение, само виновно в этом нарушении (предл. 2 абз. 1 § 817 ГГУ).

Важнейшей разновидностью кондикций не из исполнения, приме­няемых для истребования неосновательного обогащения, возникшего не в результате собственных действий истца, а каким-либо иным образом (in sonstiger Weise), является так называемая кондикция из вмешательства (Eingriffskondiktion). По этому иску подлежит возврату обогащение, возникшее вследствие посягательства на права другого лица (использование либо извлечение выгоды из чужой вещи или права без разрешения на то собственника вещи или обладателя права). Речь идет о случаях неправомочного потребления или использования чужой вещи, создания новой вещи для себя посредством переработки чужих материалов, использования чужого изобретения, защищенного патентом, и т. д. Если такое посягательство носит виновный харак­тер, то потерпевший может взыскать убытки с нарушителя, предъ­явив деликтный иск. Но и при невиновном вмешательстве в чужие права лицо, получившее выгоду от их использования, обязано согласно § 812 ГГУ возместить ее эквивалент правообладателю.

Кондикция из вмешательства имеет место, в частности, при про­даже чужой вещи неуправомоченным лицом, в результате которой право собственности на вещь возникает у добросовестного приобрета­теля, а лицо, которому она ранее принадлежала, это право утрачивает. Этот случай неосновательного обогащения специально урегулирован нормой предл. 1 абз. 1 § 816 ГГУ, в соответствии с которой бывший собственник вправе требовать от лица, неправомочно распорядивше­гося его вещью, возврата всего полученного от ее продажи. Однако если неправомочное распоряжение чужой вещью носило безвозмезд­ный характер, то кондикционный иск может быть адресован непо­средственно ее приобретателю (предл. 2 абз. 1 § 816 ГГУ).

Наконец, кондикция из вмешательства может быть предъявлена к вору, похитившему чужую вещь. Он должен возвратить собственнику владение вещью, которое было приобретено в результате вмешатель­ства в право собственности. Такая кондикция владения в данном случае является альтернативой виндикации (§ 985 ГГУ), деликтному иску (§ 823 ГГУ) и иску владельческому (§ 861 ГГУ) — то есть в дан­ном случае немецкое право допускает в качестве исключения конку­ренцию исков.

Среди кондикций не из исполнения немецкие правоведы выде­ляют, кроме того, регрессную кондикцию (Riickgriffskondiktion), предъ­являемую к лицу, чей долг был погашен за него истцом; кондикцию из применения (Verwendungskondiktion) — о возврате понесенных расходов, улучшивших чужое имущество, а также ряд других.

Объем истребуемого по кондикционному иску определяется нор­мой § 818 ГГУ, в соответствии с которой возврату подлежит не только само неосновательно приобретенное имущество, но и извлеченные из него доходы (включающие согласно § 100 ГГУ плоды и выгоды, полу­ченные от использования вещи или права). При невозможности воз­врата имущества в натуре должна быть возмещена его стоимость.

Существенной особенностью обязательств из неосновательного обогащения в праве Германии является освобождение лица, полу­чившего имущество неосновательно, от обязанности его возврата (или возмещения стоимости), если это лицо «более не извлекает выго­ды» (абз. 3 § 818 ГГУ). Неосновательное обогащение рассматривается немецкими правоведами как положительная разница между всеми выгодами, вытекающими из факта приобретения имущества без пра­вового основания, и всей совокупностью связанного с этим ущерба. Поэтому неосновательно обогатившийся освобождается от обя­зательств полностью или частично, если полученное им имущество уничтожено, растрачено либо он понес в связи с этим имуществом ущерб. Однако эта льгота действует лишь в течение периода, пока обо­гатившийся добросовестно заблуждается в наличии правового осно­вания для приобретения имущества, и во всяком случае отпадает с предъявлением к нему кондикционного иска (абз. 4 § 818, § 819 ГГУ).

В Швейцарии законодатель, следуя примеру Германии, построил регулирование обязательств из неосновательного обогащения по модели генерального кондикционного иска. Статья 62 ШОЗ содержит общую норму об обязанности возврата неосновательно полученного, аналогичную закрепленной в § 812 ГГУ. Уплате мнимого долга посвя­щена специальная ст. 63 ШОЗ, где в отличие от ГГУ на лицо, требу­ющее возврата недолжно уплаченного, как и во Франции, возложено бремя доказывания того, что оно, производя платеж, заблуждалось в существовании долга. В остальном ШОЗ в регламентировании обязательств из неосновательного обогащения принципиально не расходится с ГГУ.

Правом Нидерландов, наоборот, не была воспринята конструкция генерального иска из неосновательного обогащения. Само строение соответствующего раздела ГКН показывает, что в системе кондик-ционных обязательств главенствующее место занимает обязательство из недолжного платежа (ст. 6:203-211), а общая норма ст. 6:212 о не­обоснованном обогащении применяется субсидиарно и выполняет восполнительную функцию (в этом голландский законодатель следует французскому примеру). Особого внимания заслуживает то обстоя­тельство, что ГКН не ставит право обратного истребования недолж­ного платежа в зависимость от ошибки лица, совершившего такое предоставление. Эта новелла ГКН отличает голландское регулирова­ние отношений по неосновательному обогащению от других конти­нентальных правопорядков, порывая с давней традицией, устоявшейся еще в римском праве, где заблуждение плательщика было непререка­емым условием удовлетворения иска о возврате недолжно уплачен­ного (condictio indebiti).

В праве Англии и США, как уже отмечалось выше, получил при­знание принцип реституции неосновательного обогащения. Этот прин­цип вступает в действие при наличии следующих условий: 1) ответчик обогатился путем получения выгоды (benefit); 2) выгода получена за счет истца; 3) было бы неправомерно позволить ответчику удер­живать эту выгоду.

Англо-американская юридическая доктрина подразделяет рести­туционные иски на три основные группы. Первая объединяет случаи реституции выгоды, полученной ответчиком вследствие действия истца (from or by the act of plaintiff). В рамках этой группы выделяют следующие три вида исков:

• иск о деньгах, имевшихся у истца и полученных ответчиком (action for money had and received) — применимый для обратного истребования уплаченного по ошибке, под влиянием принужде­ния, угрозы или неправомерного влияния, а также для реституции исполненного по недействительному договору;

• иск о деньгах, уплаченных истцом в интересах ответчика (action for money paid) — предъявляемый в целях компенсации денеж­ных средств, уплаченных в погашение обязательства ответчика перед третьим лицом в силу юридической обязанности (например, при солидарном долге), под влиянием правомерного принуждения (под угрозой судебного иска, ареста имущества или иного призна­ваемого нравом давления) либо по просьбе ответчика (прямо выра­женной или подразумеваемой);

• иск о справедливом вознаграждении (quantum merit) — такое требование возникает при поставке товаров или оказании услуг одним лицом другому в обстоятельствах, дающих первому право на соответствующую компенсацию в виде уплаты разумной цены или вознаграждения.

Вторую группу реституционных исков составляют случаи получе­ния ответчиком выгоды от третьего лица — когда ответчик получил от третьей стороны выгоду, за которую он должен нести ответствен­ность перед истцом (where the defendant has acquired from a third party a benefit for which he must account to the plaintiff). Сюда отно­сятся, прежде всего, ситуации, когда истец, оплативший долг другого лица, наделяется в отношении последнего всеми правами кредитора по погашенному обязательству в силу доктрины суброгации (doctrine of subrogation). Например, поручитель после того, как он оплатил долг, может обосновывать свой регрессный иск к должнику пре­тензиями, которые кредитор имел к должнику до погашения долга. Аналогичным образом страховщик, выплативший страховое возме­щение, получает соответствующие права требования к лицу, ответст­венному за причинение вреда застрахованному имуществу.

Третья группа исков о реституции охватывает собой случаи полу­чения ответчиком выгоды в результате его собственного противо­правного действия (by his own wrongful act). Присвоение имущества, вымогательство денег путем угроз, нарушение владения недвижимо­стью, неправомерное использование чужого товарного знака, посяга­тельство на авторские права и т. д. — все подобные случаи составляют гражданское правонарушение (tort) и влекут ответственность за при­чинение вреда. Вместе с тем общее право предоставляет потерпевшему возможность отказа от деликтного требования о возмещении ущерба (waiver of tort) и предъявления вместо него реституционного иска об изъятии у ответчика в свою пользу экономической выгоды, полу­ченной в результате такого правонарушения.

Нетрудно заметить сходство изложенной классификации исков о реституции с описанной выше типологией кондикций, известной немецкому праву.

Наряду с перечисленными реституционными исками важное место в ряду юридических средств защиты против неосновательного обога­щения занимает в англо-американском праве институт подразумева­емой доверительной собственности (constructive trust). В этих право­отношениях обогатившееся лицо согласно праву справедливости признается обязанным распоряжаться полученным имуществом в качестве доверительного собственника (trustee) от имени и в интере­сах лица, за счет которого обогащение произошло, — признаваемого соответственно выгодоприобретателем. У последнего возникает квази­вещное право, позволяющее, среди прочего, требовать в судебном порядке выделения в свою пользу данного имущества или доходов от него. Для такого истребования необходимо, чтобы соответствующее имущество было индивидуализировано.

Однако и для тех случаев, когда оно смешано с имуществом довери­тельного собственника и индивидуализировать его невозможно, право справедливости выработало свои инструменты защиты. Например, деньги, входящие в состав доверительной собственности, находятся на банковском счете доверительного собственника вместе с его соб­ственными деньгами или использованы им в совокупности со своими средствами для покупки недвижимости. В этих ситуациях у выгодоприобретателя возникает залоговое право (equitable lien) в отношении банковского счета или объекта недвижимости на причитающуюся ему сумму из доверительной собственности.

Основанные на подразумеваемой доверительной собственности требования выгодоприобретателя об отыскании своего имущества (tracing) подлежат преимущественному удовлетворению в случае банкротства доверительного собственника. Таким образом, вещный характер этого средства правовой защиты делает его исключительно эффективным по сравнению с личным реституционным иском, тоже доступным в данных обстоятельствах (например, упоминавшимся выше иском об имевшихся и полученных деньгах).

Вопрос о том, может ли быть требование о реституции основано на подразумеваемой доверительной собственности, по-разному реша­ется в судебной практике Англии и США. Английские суды признают возможность возникновения доверительной собственности лишь при наличии отношений особого доверия (fiduciary relationship). Так, дове­рительным собственником (constructive trustee) может быть признан адвокат в отношениях со своим клиентом, исполнитель завещания — в отношении ближайших родственников завещателя, менеджер ком­пании — в отношении этой компании и т. п. В США, напротив, не требуется таких тесных доверительных отношений для признания подразумеваемой доверительной собственности по факту неосно­вательного обогащения. Согласно § 160 американского Свода права о реституции во всех случаях, когда лицо, владеющее имуществом, обязано передать его в соответствии с правом справедливости дру­гому лицу на том основании, что оно неосновательно обогатится, если ему будет разрешено это имущество удерживать, возникают отно­шения подразумеваемой доверительной собственности. Таким обра­зом, американские суды рассматривают в качестве доверительного собственника даже, например, того, кто получил чужое имущество путем обмана или угрозы. Это позволяет применять подобные вещные средства правовой защиты к максимально широкому кругу случаев неосновательного обогащения.

 

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

 

МОКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПРИБОРОСТРОЕНИЯ И ИНФОРМАТИКИ

 

 

Название лекции

---

Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 35; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!