Свидетельство о начале: реальность первородного греха.

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 8Следующая ⇒

33. Упоминание о первородном грехе мы находим в свидетельстве о начале, содержащемся в Книге Бытия¹²⁵. Это грех, который, согласно явленному в Откровении Слову Божьему, образует начало и корень всех других грехов. Мы находимся здесь у первоисточника греха в человеческой истории и одновременно во всей совокупности домостроительства спасения. Можно сказать, что в этом грехе берет свое начало «тайна беззакония», но также и то, что это есть именно тот грех, в отношении которого особенно отчетливо проявляется и обретает действенность искупительная сила «тайны благочестия» Это выражает ап. Павел, когда «непослушанию» первого Адама он противопоставляет «послушание» Христа, второго Адама, Который «был послушен даже до смерти»¹²⁶.

Согласно библейскому свидетельству о начале, первородный грех совершается по воле – и в совести – человека, проявляясь прежде всего как «непослушание», то есть как противление воли человека воле Божьей. Это первоначальное непослушание предполагает отвержение или, по меньшей мере, отклонение от истины, содержащейся в Слове Бога, сотворившего мир. Это то самое Слово, Которое «было в начале у Бога», Которое «было Бог» и без Которого «ничто не начало быть, что начало быть», ибо «мир через Него начал быть»¹²⁷. Это Слово есть также и вечный закон, источник всякого закона, которому подчинен мир, и особенно деяния человека. Следовательно, когда накануне своих страстей Иисус Христос говорит о грехе тех, что «не веруют в Него», в этих Его исполненных скорби словах слышится как бы далекий отзвук того греха, который в своей первоначальной форме запечатлелся мрачной тенью в тайне творения. Ибо Говорящий есть не просто Сын Человеческий, но и Тот, Кто «рожден прежде всякой твари», «ибо Им создано все… все Им и для Него создано»¹²⁸. В свете этой истины становится понятно, что «непослушание», имевшее место в тайне начала истории, в определенном смысле предполагает такое же «неверие», то же самое «не уверовали», которое повторится в Пасхальной Тайне. Как уже сказано, речь идет об отвержении, или, по меньшей мере, об отклонении от истины, заключенной в Слове Отца. Отвержение выражает себя на практике как «непослушание», в деянии, совершаемом в результате искушения, исходящего от «отца лжи»¹²⁹. Посему у истоков человеческого греха лежит ложь как полное отвержение истины, заключенной в Слове Отца, через Которое выражает себя любящее всемогущество Создателя: всемогущество и любовь «Бога Отца, Творца неба и земли».

34. «Дух Божий», Который по библейскому описанию сотворения «носился над водою»¹³⁰, обозначает того самого Духа, что «проницает… глубины Божии»: Он проницает глубины Отца и Слова-Сына в тайне сотворения. Он не только непосредственный Свидетель Их взаимной любви, благодаря которой появляется творение, но Он Сам есть эта Любовь. Он, как Любовь, есть вечный несотворенный Дар. В Нем – исток и начало всякого ниспослания даров творениям. Свидетельство о начале, которое мы находим во всем Откровении, начиная с Книги Бытия, в этом пункте однозначно. Сотворить – это значит призвать из небытия к бытию; следовательно, сотворить – это значит даровать существование. И если видимый мир создается для человека, тем самым мир даруется человеку¹³¹. И в то же самое время этот человек в своей человечности получает в дар особые «образ и подобие» Божие.. Это означает не только разумность и свободу как определяющие свойства человеческой природы, но также и изначальную способность человека находиться в личных отношениях с Богом, как «Я» и «Ты», а значит, и способность войти с Ним в завет, который будет заключен через спасительное сообщение Бога человеку. На фоне этого «образа и подобия» Божия «дар Духа», по существу, означает призыв к дружбе, в которой каким-то образом открываются трансцендентные «глубины Божии», дабы человек мог приобщиться к ним. II Ватиканский Собор учит: «… Невидимый Бог по изобилию Своей любви обращается к людям, как к друзьям, и говорит с ними, чтобы пригласить их к общению с Собой и принять их в это общение»¹³².

35. Поэтому Дух, Который «проницает все, и глубины Божии», изначально знает, «что в человеке»¹³³. И потому лишь Он может полностью «обличить о грехе», имевшем место в начале, о том грехе, который есть корень всех иных грехов и неугасимый очаг греховности человека на земле. Дух Истины знает первоначальную реальность греха, порожденного в воле человека «отцом лжи», который «уже осужден»¹³⁴. Поэтому, в связи с этим «осуждением», Святой Дух обличает мир о грехе, но направляя его при этом к «справедливости», которая была открыта человеку с Крестом Христовым: через Его «послушание даже до смерти»¹³⁵.

Лишь Дух Святой может обличить грех, совершенный в самом начале человечества – именно Он, Который есть Любовь Отца и Сына, Он, являющийся Даром, – поскольку этот первоначальный грех состоит во лжи и в отвержении этого Дара и этой Любви, определяющих начало мира и человека.

36. Согласно свидетельству о начале, которое мы находим в Писании и в Предании, вслед за самым первым (а также наиболее полным) описанием в Книге Бытия, грех в его изначальной форме понимается как «непослушание», что, попросту говоря, означает нарушение запрета, наложенного Богом¹³⁶. Но из всего контекста очевидно также, что корни этого непослушания следует искать во всей глубине реальной ситуации человека. Призванный к жизни человек – мужчина и женщина – есть творение. «Образ Божий», заключающийся в разумности и свободе, говорит о величии и достоинстве человеческого субъекта как личности. Но этот личностный субъект есть лишь творение: в своем существовании и в своей сущности он зависит от Творца. Согласно Книге Бытия, «древо познания добра и зла» было выражением «предела», непреодолимого для тварного существа, и должно было постоянно напоминать о нем человеку. Запрет со стороны Бога следует понимать так: Создатель запретил мужчине и женщине вкушать от плодов древа познания добра и зла. Слова подстрекательства, как об этом говорится в Священном Писании, вводят в искушение преступить этот запрет, то есть перешагнуть через этот «предел»: «В день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло»¹³⁷.

«Непослушание» – это и есть выход за пределы, которые должны оставаться неприкосновенными для воли и свободы человека как тварного существа. Ибо Бог-Создатель является единственным и определяющим источником нравственного порядка в сотворенном Им мире. Человек не может сам по себе решать, что есть добро, а что – зло, он не может, «как Бог, знать добро и зло». Да, в сотворенном мире, Бог остается первым и наивысшим источником суждений о добре и зле, через внутреннюю истину бытия, являющегося отражением Слова, вечного Сына, единосущного Отцу. Человеку, сотворенному по образу Божьему, Дух Святой дарует совесть, чтобы образ мог верно отражать в ней свой прототип – Премудрость и вечный Закон, источник нравственного порядка в человеке и мире. «Непослушание», как первичное измерение греха, означает отвержение этого источника, посредством притязания человека на то, чтобы самому стать независимым и исключительным источником суждений о добре и зле. Дух, Который «проницает и глубины Божии», и вместе с тем есть свет совести человека и источник нравственного порядка, знает во всей полноте это измерение греха, запечатленное в тайне человеческого начала. И не перестает «обличать» в нем мир, соотнося с ним Крест Христов на Голгофе.

37. Согласно свидетельству о начале, Бог явил Себя в творении как Всемогущество, которое есть Любовь. В то же время Он открыл человеку, что как «образ и подобие» своего Творца он призван к участию в истине и любви. Это участие означает жизнь в единении с Богом, Который есть «жизнь вечная»¹³⁸. Но под влиянием «отца лжи» человек отстранился от этой причастности. В какой мере? Конечно же, не в меру греха свободного духа, не в меру греха Сатаны. Такой степени человеческий дух достичь не способен¹³⁹. В том же описании Книги Бытия легко увидеть разницу в степени между «дыханием зла» со стороны того, кто «сначала согрешил (или «пребывает во грехе»»)¹⁴⁰ и который «уже осужден»¹⁴¹, и злом непослушания со стороны человека.

Однако и это непослушание всегда означает, что человек отвернулся от Бога и, в определенном смысле, замкнулся в своей человеческой свободе по отношению к Нему. Оно означает также определенное раскрытие этой свободы – ума и воли человека – навстречу тому, кто есть «отец лжи». Этот акт осознанного выбора есть не только «непослушание», но он несет с собой определенное согласие с мотивацией, содержащейся в первом подстрекательстве ко греху и постоянно возобновляющейся в течение всей земной истории человека: «Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло».

Здесь мы находимся в самом средоточии того, что можно было бы назвать «анти-Словом», то есть «анти-истиной». Ибо истина о человеке подменяется ложью в том, что касается того, кто есть человек и каковы непреступаемые пределы его бытия и его свободы. Эта «анти-истина» становится возможной благодаря тому, что одновременно полностью искажается истина о том, Кто есть Бог. В сознании твари Бог-Творец ставится под подозрение, и даже становится объектом обвинения. Впервые в человеческой истории здесь появляется извращенный «дух подозрительности». Он пытается фальсифицировать само Благо, абсолютное Благо, которое именно в акте творения явило Себя как Благо, несказанным образом дарующее Себя: как bonum diffusivum sui, как благо, которое изливается само из себя, как творящая Любовь. Кто еще может полностью «обличить о грехе», обличить это побуждение к изначальному непослушанию человека, если не тот, Кто есть единственный дар и источник всякого воздаяния даров, если не Дух, Который «проницает и глубины Божии» и Который есть Любовь Отца и Сына?

38. Действительно, вопреки всем свидетельствам творения и связанному с ним домостроительству спасения, дух тьмы¹⁴² способен выставить Бога как врага Его собственного творения, и прежде всего как врага человека, как источника опасности и угрозы для человека. Таким путем Сатана насаждает в психологию человека семя противостояния по отношению к Тому, кого он, Сатана, «от начала» рассматривает как врага человека, а не как Отца. Он бросает человеку вызов стать противником Бога!

Анализ греха в его первоначальном измерении показывает, что через деяние «отца лжи» на человека в течение всей истории человечества будет оказываться постоянное давление с тем, чтобы он отвергал Бога, даже вплоть до ненависти к Нему: «Любовь к себе вплоть до презрения к Богу», как говорит об этом св. Августин¹⁴³. Человек в таком случае склонен видеть в Боге прежде всего ограничение для себя, а не источник своего освобождения и полноту блага. Мы встречаем подтверждения этому в современности, когда атеистические идеологии пытаются искоренить религию на основе предположения, что она будто бы обуславливает радикальное «отчуждение» человека, что человек как бы лишается собственной человечности, когда, принимая идею Бога, приписывает Богу то, что принадлежит человеку и только человеку! Отсюда берет начало такое развитие мышления и историко-социологической практики, в ходе которого отвержение Бога завершается заявлением о Его «смерти». Это самый настоящий концептуальный и вербальный абсурд! Но идеология «смерти Бога» угрожает, скорее, самому человеку, на что указывает II Ватиканский Собор, когда рассматривает вопрос о «независимости дел земных» и говорит: «Ведь без Творца творение обращается в ничто… Вследствие забвения Бога меркнет и само творение»¹⁴⁴. Последствия идеологии «смерти Бога» со всей очевидностью доказывают, что в «теоретической и практической» области она является идеологией «смерти человека».

4. Дух, преображающий страдание в спасительную любовь

39. Духа, «испытующего и глубины Божии», Иисус на Тайной Вечере именует Параклитом, Утешителем. Он «призывается» с самого начала,¹⁴⁵, чтобы «обличить мир о грехе». Окончательным образом Он призывается через Крест Христа. «Обличить… о грехе» – это значит указать на зло, заключенное в грехе, и это тождественно обнаружению тайны беззакония. Невозможно понять зло греха во всей его болезненной реальности, не «проницая глубин Божиих». С самого начала мрачная тайна греха появилась в мире на фоне соотнесения к Творцу человеческой свободы. Грех появился как акт воли сотворенного человека, противоречащий воле Божьей – спасительной воле Божьей; более того, грех появился как противоречие истине, на основе лжи, которая теперь окончательно «осуждена»; лжи, которая подвергла обвинению и постоянному подозрению саму творящую и спасительную любовь. Человек последовал за «отцом лжи», противопоставляя себя Отцу жизни и Духу истины.

Не должно тогда «обличение о грехе», означать также и выявление страдания? Выявление невообразимой и невыразимой боли, которая, согласно рассказу Книги Бытия, со свойственным ей антропоморфным видением, появляется из-за греха в «глубинах Божиих», и в некотором смысле – в самом сердце непостижимой Троицы? Церковь, вдохновляемая Откровением, верит и исповедует, что грех есть оскорбление Бога. Что в непостижимом бытии Отца, Сына и Святого Духа является ответом на это «оскорбление», на отвержение Духа, Который есть Любовь и Дар? Понятие Бога, как Лица непреложно наисовершеннейшего, безусловно, исключает в Нем всякую боль, которая происходила бы из недостатков или ран; но в «глубинах Божиих» пребывает любовь Отца, которая, встречаясь с человеческим грехом, согласно языку Библии, отзывается на него столь глубоко, что говорит: «Я раскаялся, что создал их»¹⁴⁶. «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле… и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем… И сказал Господь: …Я раскаялся, что создал их»¹⁴⁷. Но чаще Священное Писание говорит нам об Отце, сострадающем человеку и как бы разделяющем его боль. Наконец, эта непостижимая и несказанная Отеческая «боль» приведет, прежде всего, к удивительному домостроительству искупительной любви во Христе Иисусе, дабы посредством тайны благочестия любовь оказалась бы в истории людей сильнее, чем грех. Дабы восторжествовал «дар»!

Дух Святой, Который, по словам Иисуса, «обличит мир о грехе», есть Любовь Отца и Сына, и в силу этого Он есть Троический Дар и одновременно вечный источник всех божественных даров творению. Именно в Нем мы можем постичь то олицетворенное и действующее трансцендентным образом милосердие, которое Отцы Церкви и богословская традиция, вслед за Ветхим и Новым Заветами, приписывают Богу. Милосердие в человеке подразумевает скорбь и сострадание к бедам ближнего. Милосердие в Боге выражается в том, что Дух, который есть Любовь, превращает рассмотрение человеческого греха в новое излияние спасительной любви. От Него, в единстве Отца и Сына, рождается домостроительство спасения, наполняющее историю человека дарами Искупления. Если грех, отвергая любовь, породил человеческое «страдание», повлиявшее некоторым образом на все творение¹⁴⁸, то Дух Святой войдет в человеческое и космическое страдание с новым излиянием любви, которое искупит мир. И из уст Иисуса Искупителя, в Человечестве Которого конкретизируется «страдание» Бога, прозвучит слово, выражающее полную милосердия вечную любовь: «misereor» – «жаль мне» ¹⁴⁹. Таким образом, осуществляемое Духом Святым «обличение о грехе» превращается в возвещение перед творением, «подчинившимся суете», и прежде всего в глубинах человеческой совести, того, что грех побежден благодаря жертве Агнца Божьего, Который «даже до смерти» стал послушным рабом, и, возмещая людское непослушание, совершил искупление мира. Так Дух истины, Параклит, «обличает о грехе».

40. Искупительная ценность жертвы Христа выражена в многозначительных словах автора Послания к Евреям, который, напомнив о жертвах Ветхого Завета, в коих «кровь тельцов и козлов» очищает «тело», добавляет: «Кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому!..»¹⁵⁰. Хотя нам и известно об иных возможных толкованиях, наши рассуждения о присутствии Духа Святого во всей жизни Христа позволяют нам увидеть в этом тексте приглашение к размышлению о присутствии этого Духа также и в искупительной жертве Воплощенного Слова.

Рассмотрим, прежде всего, начальные слова, относящиеся к этой жертве, а затем, отдельно, сказанное об «очищении совести», которое она совершает. Ибо это жертва, принесенная «(…) действием Духа Святого», Который «черпает» от нее силу, чтобы ради спасения «обличать о грехе». Это Тот же Дух Святой, Которого, согласно обетованию, данному в Сионской Горнице, Иисус Христос «принесет» апостолам в день Своего Воскресения, явившись им со Своими крестными ранами, и Которого «Он даст им» – «во искупление грехов»: «Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся»¹⁵¹.

Мы знаем, что «Бог Духом Святым и силою помазал Иисуса из Назарета», как говорил Симон Петр в доме сотника Корнилия¹⁵². Из Евангелия от Иоанна мы знаем о Пасхальной Тайне Его отшествия. Теперь слова Послания к Евреям объясняют нам, как Христос «принес Себя непорочного Богу» и как Он сделал это «Духом Святым». В жертве Сына Человеческого Дух Святой присутствует и действует так же, как Он действовал в Зачатии Иисуса, в Его пришествии в мир, в Его сокрытой жизни и в Его общественном служении. Согласно Посланию к Евреям, на пути Своего отшествия через Гефсиманию и Голгофу Иисус Христос в Своем Человеческом естестве всецело открылся этому действию Духа-Параклита, Который благодаря страданию позволяет рассвести вечно-спасительной любви. Посему Он «услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию»¹⁵³. Таким образом, это Послание показывает как человечество, подчинившееся греху в потомках первого Адама, в Иисусе Христе полностью подчиняется Богу и соединяется с Ним, будучи, вместе с тем, исполненным сострадания к людям. Таким образом, это новое человечество, возвратилось во Христе Иисусе и через Его Крестные страдания к любви, которую Адам предал грехом. Эта новая человеческая природа обретает себя именно в божественном источнике изначального ниспослания даров: в Духе, Который «проницает… и глубины Божии» и который Сам есть Любовь и Дар.

Сын Божий Иисус Христос, как человек, в горячей молитве Своего страдания предоставил Духу Святому, уже проникнувшему в самые глубины Его человеческого естества, соделать это естество через Свою смерть совершенной жертвой, жертвой любви на Кресте. Он Сам принес эту жертву. Как единственный Священник, Он «принес Себя непорочного Богу»¹⁵⁴. В Своем Человечестве Он был достоин стать такой жертвой, ибо лишь Он был «непорочен». Но Он принес ее «Духом Святым», и это означает, что Дух Святой особым образом действовал в этой совершенной самоотдаче Сына Человеческого, чтобы преобразить Его страдания в искупительную любовь.

41. В Ветхом Завете неоднократно говорится об «огне с небес», который сожигает жертвы, принесенные людьми¹⁵⁵. По аналогии можно сказать, что Дух Святой есть «огонь с небес», действующий в глубине тайны Креста. Исходя от Отца, Он устремляет к Отцу жертву Сына, включая ее в божественную реальность Троического общения. Если грех породил страдание, то боль Бога обретает теперь через Духа Святого свое полное человеческое выражение во Христе распятом. Такова парадоксальная тайна любви: во Христе страдает Бог, отвергнутый собственным творением, – «не веруют в Меня», – но одновременно из глубины этого страдания, и, косвенно, из глубины того же греха «неверия» Дух извлекает новую меру для дара, ниспосланному человеку и всему творению от начала. Во глубине тайны Креста действует Любовь, которая возвращает человека к участию в жизни, которая в Самом Боге.

Дух Святой, как Любовь и Дар, нисходит определенным образом в самое сердце жертвы, принесенной на Кресте. Обращаясь здесь к библейской традиции, можно сказать: Он сжигает эту жертву огнем Любви, соединяющей Сына с Отцом в Троическом общении. И, поскольку жертва Креста – это собственное деяние Христа, также и в этой жертве Он «принимает Духа Святого». Он принимает Духа Святого так, что потом лишь Он вместе с Богом Отцом может «дать Его» апостолам, Церкви, человечеству. Он один «посылает» Духа от Отца¹⁵⁶. Он один является апостолам в Сионской Горнице, «дует на них» и говорит: «Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся»¹⁵⁷, согласно с пророчеством Иоанна Крестителя: «Он будет крестить вас Духом Святым и огнем»¹⁵⁸. В этих словах Иисуса Дух Святой объявляется и соделывается присутствующим как Любовь, действующая в глубине Пасхальной Тайны, как источник спасительной силы Креста Христова и как дар новой и вечной жизни.

Эта истина о Святом Духе каждый день находит свое выражение в Римской Литургии, когда перед обрядом Причащения священник произносит эти знаменательные слова: «Господи Иисусе Христе, Сын Бога Живого, по воле Отца, при содействии Святого Духа смертью Своею оживотворивший мир». И в Третьей Евхаристической Молитве, имея в виду все тот же спасительный замысел, священник просит у Бога, чтобы Дух Святой «соделал нас вечным даром Тебе».

5. Кровь, очищающая совесть

42. Мы уже говорили, что на вершине Пасхальной Тайны Дух Святой является окончательно и становится по-новому присутствующим. Воскресший Христос говорит апостолам: «Примите Духа Святого». Так является Святой Дух, ибо слова Христа служат подтверждением того, что Он обещал и о чем возвещал во время Своего слова в Горнице. Это явление становится и новым присутствием Параклита. В действительности Он действовал с самого начала в тайне творения и во всей истории Ветхого Завета, заключенного между Богом и человеком. Его действие обрело полное подтверждение когда Сын Человеческий был послан как Мессия, пришедший в силе Духа. В наивысший момент мессианской миссии Иисуса Святой Дух полностью проявляется в Пасхальной Тайне как божественное Лицо: как Тот, Кто теперь продолжит спасительное дело, основанное на жертве Креста. Несомненно, Иисус доверяет это дело людям: апостолам, Церкви.

И тем не менее, действуя в этих людях и через них, именно Дух Святой остается основным совершителем этого дела в человеческом духе и в истории мира: незримый, но в то же время вездесущий Параклит! Дух, Который «дышит, где хочет»¹⁵⁹.

Слова Воскресшего Христа в «первый день недели» особо подчеркивают присутствие Параклита-Утешителя как Того, Кто «обличит мир о грехе и о справедливости и о суде». Ибо лишь с этой точки зрения можно объяснить слова, которые Иисус прямо связывает с «дарованием» Духа Святого апостолам. Он говорит: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся»¹⁶⁰. Иисус наделяет апостолов властью прощать грехи, с тем, чтобы они передавали ее своим преемникам в Церкви. Эта власть, хотя и даётся людям, однако предполагает и включает в себя спасительное действие Святого Духа. Став «Светом сердец»¹⁶¹, то есть Светом совести, Дух Святой «обличает о грехе», то есть приводит человека к пониманию совершенного им зла и вместе с тем направляет его ко благу. Благодаря множеству даров Духа, в связи с чем Он называется «семикратным», любой род грехов человека может быть настигнут спасительной силой Бога. На самом деле, по словам Св. Бонавентуры, «благодаря семи дарам Святого Духа разрушается все зло и порождается всякое благо»¹⁶².

Таким образом, обращение человеческого сердца, являющееся непременным условием прощения грехов, совершается под влиянием Утешителя. Без истинного обращения, включающего внутреннее сокрушение, и без искренней и твердой готовности к перемене, грехи остаются «неотпущенными», как говорит Иисус, а вместе с Ним все Предание Ветхого и Нового Заветов. Ведь первые слова, сказанные Иисусом в начале Его служения, согласно Евангелию от Марка, были такими: «Покайтесь и веруйте в Евангелие»¹⁶³. Подтверждением этого увещевания является «обличение о грехе», которое по-новому осуществляет Дух Святой, благодаря Искуплению, совершенному Кровью Сына Человеческого. Поэтому в Послании к Евреям говорится, что эта «Кровь… очищает совесть»¹⁶⁴. Она, так сказать, отворяет Святому Духу дверь в глубину человеческого существа, то есть в святилище человеческой совести.

43. II Ватиканский Собор указал на католическое учение о совести, когда говорил о призвании человека и, особенно, о достоинстве человеческой личности. Именно совесть определяет особым образом это достоинство. Ведь совесть – «самое потаенное ядро человека, его святая святых, где он остается наедине с Богом, Чей голос звучит во глубине его души». Она «отзывается, когда нужно, в его сердце: вот это делай, а вот этого избегай». Такая способность избирать благо и препятствовать злу, заложенная Творцом в человека, есть главное свойство личностного субъекта. Но в то же время, «в глубине своей совести человек открывает закон, который не сам он себе дал, но коему он должен повиноваться»¹⁶⁵. Поэтому совесть не является независимым и исключительным источником способности решать, что есть добро, а что – зло. Скорее, в ней глубоко запечатлен принцип послушания по отношению к объективной норме, которая обосновывает и обуславливает соответствие ее решений повелениям и запретам, лежащим в основе человеческого поведения, как ясно следует из текста Книги Бытия, который мы уже рассматривали¹⁶⁶. Именно в этом смысле совесть есть «потаенная Святая Святых», где «звучит голос Божий». Совесть остается «гласом Божиим», даже тогда, когда человек признает ее не более чем принципом нравственного порядка, который несомненен для человека даже вне всякого непосредственного соотнесения с Творцом. Именно в этом контексте совесть всегда находит свое основание и оправдание.

Евангельское «обличение о грехе» под влиянием Духа истины может совершиться в человеке не иначе, как через его совесть. Если совесть честна, она позволяет «решать столь многочисленные нравственные вопросы, которые возникают как в жизни отдельных людей, так и в жизни общественной», так что «отдельные личности и сообщества отходят от слепого произвола и стремятся сообразоваться с объективными нормами нравственности»¹⁶⁷.

Плод чистой совести – это, прежде всего, умение называть добро и зло их подлинными именами, о чем мы читаем в той же Пастырской конституции: «то, что направлено против самой жизни – как, например, всякого рода человекоубийство, геноцид, аборт, эвтаназия и даже добровольное самоубийство; все то, что нарушает неприкосновенную цельность человеческой личности – как членовредительство, телесные или нравственные мучения, попытки поработить саму душу; все то, что оскорбляет человеческое достоинство – как нечеловеческие условия жизни, заключение в тюрьму по произволу, ссылки, рабство, проституция, торговля женщинами и детьми, а также недостойные условия труда, при которых к трудящимся относятся как к орудиям наживы, а не как к свободным и ответственным личностям». Назвав своими именами многообразные грехи, столь часто встречающиеся и распространенные в наше время, Конституция прибавляет: «Все это и все подобное этому воистину отвратительно. Искажая человеческую цивилизацию, все это позорит скорее тех, кто так поступает, нежели тех, кто терпит несправедливость, и в высшей степени противоречит достоинству Творца»¹⁶⁸.

Называя своими именами грехи, более всего позорящие человека, и показывая, что они являются нравственным злом, которое лежит тяжким грузом на чаше весов человеческого прогресса, в какой бы то ни было области, Собор также описывает все это как этап «драматической борьбы между добром и злом, между светом и тьмою», которая характерна для «всей жизни людей – и индивидуальной, и коллективной»¹⁶⁹. Ассамблея Синода Епископов в 1983 г., посвященная примирению и покаянию, еще яснее указала на индивидуальную и общественную значимость человеческого греха¹⁷⁰.

44. Итак, в Горнице, накануне Своих Страстей, а затем – в вечер дня Пасхи, Иисус Христос говорит о Духе Святом как о Том, Кто свидетельствует, что в человеческой истории продолжает существовать грех. Однако грех подчинен спасительной силе Искупления. «Обличение мира о грехе» не ограничивается тем, что грех называют своим именем и определяют весь присущий ему масштаб зла. Обличая мир о грехе, Дух истины встречается с голосом человеческой совести.

Следуя по этому пути, мы приходим к обнаружению корней греха, находящихся в глубинах человеческого существа, как описано в той же Пастырской конституции: «В действительности тот разлад, от которого страдает современный мир, связан с другим, более глубоким разладом, коренящимся в сердце человека. Ибо в самом человеке противоборствуют различные стихии. С одной стороны, он в качестве сотворенного существа ощущает свою многообразную ограниченность; с другой стороны, он чувствует себя неограниченным в своих желаниях и призванным к высшей жизни. Влекомый многими вожделениями, он постоянно принужден выбрать какое-то из них и отказаться от других. Мало того: немощный и грешный, нередко он делает то, чего не хочет, а что хотел бы сделать – не делает»¹⁷¹. Соборный текст ссылается здесь на хорошо известные слова ап. Павла¹⁷².

Таким образом, «обличение о грехе», сопровождающее человеческую совесть во всяком углубленном размышлении о самой себе, ведет к открытию как корней греха в человеке, так и обусловленности самой совести в ходе истории. Так мы обнаруживаем ту изначальную реальность греха, о которой уже говорилось. Дух Святой «обличает о грехе» в связи с тайной начала, показывая, что человек есть тварное создание и потому находится в полной онтологической и этической зависимости от Творца, напоминая в то же время о наследственной греховности человеческой природы. Но Дух Святой, Утешитель, «обличает о грехе» всегда в связи с Крестом Христовым. В контексте этой связи христианство отвергает всякий «фатализм» в отношении греха. Как учит Собор, «Вся история человечества полна ожесточенной борьбы против сил тьмы – борьбы, которая началась от сотворения мира и, по слову Господню, продолжится до самого последнего дня»¹⁷³. «Но сам Господь пришел, чтобы освободить и укрепить человека»¹⁷⁴. Поэтому человек, “вовлеченный” в этот бой, в сражение с грехом, полагаясь на голос своей совести «должен постоянно бороться, чтобы держаться добра. Но без упорных трудов и без помощи благодати Божией он не сможет обрести единство в себе самом»¹⁷⁵. Собор по праву рассматривает грех как фактор отчуждения, сильно отягощающий личную и общественную жизнь человека. Но в то же время он неустанно напоминает нам о возможности победы.

45. Дух истины, «обличающий мир о грехе», выходит навстречу этим напряженным усилиям человеческой совести, о которых так наглядно говорят соборные тексты. Эти напряженные усилия совести определяют и пути обращения человека: отвращение от греха, дабы восстановить истину и любовь в самом сердце человека. Известно, как порой дорого обходится признание зла в себе самом. Известно, что совесть не только повелевает и запрещает, но в свете внутренних повелений и запретов также и судит. Это также источник угрызений совести – человек внутренне страдает из-за совершенного им зла. Не является ли это страдание как бы отдаленным эхом того «раскаяния в сотворении человека», которое, говоря антропоморфным языком, Священное Писание приписывает Богу? Того «отвержения», которое, запечатлевшись в «сердце» Святой Троицы, силой вечной любви, преображается в страдания Креста, в Христово послушание даже до смерти? Когда Дух истины позволяет совести человека разделить это страдание, муки совести становятся особенно глубокими, но также и особенно спасительными. В это время, посредством акта совершенного раскаяния, осуществляется истинное обращение сердца: это и есть евангельская «metanoia».

Напряженные усилия человеческого сердца, напряженные усилия совести, в которых достигается эта «metanoia», или обращение, есть отражение того процесса, в котором осуждение преображается в спасительную Любовь, способную сострадать. Незримым подателем этой спасительной силы является Святой Дух: Тот, кого Церковь называет «Светом совести», пронизывает и наполняет «глубины человеческого сердца»¹⁷⁶. Благодаря такому обращению во Святом Духе, человек открывается для прощения, для отпущения грехов. И весь этот удивительный процесс обращения и прощения подтверждает истину, о которой пишет св. Августин в связи с тайной человека, когда комментирует слова Псалма: «Бездна бездну призывает»¹⁷⁷. Именно в отношении этих «неизмеримых глубин» человека, человеческой совести, осуществляется миссия Сына и Святого Духа. Дух Святой «приходит» благодаря «отшествию» Христа в Пасхальной Тайне: Он приходит в каждой конкретной ситуации обращения и прощения, силою жертвы Креста. Ибо в этой жертве «кровь Христа… очищает совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому»¹⁷⁸. Таким образом постоянно исполняются слова о Духе Святом как о «другом Утешителе», слова, сказанные на Тайной Вечере апостолам, а через них – всем: «Вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет»¹⁷⁹.

6. Грех против Духа Святого

46. На фоне всего, что было уже сказано, легче становится понять другие слова Иисуса, которые потрясают и тревожат. Их можно назвать словами о «непрощении» («непростительности»). Они переданы нам авторами синоптических Евангелий в связи с особым грехом, которые именуется «хулой на Духа Святого». Вот как они были изложены в трех вариантах:

Матфей: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем»¹⁸⁰.

Марк: «… будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили; но кто будет хулить Духа Святаго, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению»¹⁸¹.

Лука: «Всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святаго Духа, тому не простится»¹⁸².

Почему же хула на Духа Святого непростительна? Что следует понимать под этой «хулой»? Св. Фома Аквинский отвечает, что это вопрос о грехе, являющемся «непростительным по самой своей природе, поскольку он исключает то, посредством чего осуществляется прощение греха»¹⁸³.

Согласно этому толкованию, «хула» состоит собственно не в оскорблении Духа Святого словами, но в отказе принять спасение, которое Бог уготавливает человеку через Духа Святого, действующего силой жертвы Креста. Если человек отвергает «обличение о грехе», которое исходит от Духа Святого и обладает спасительной силой, то тем самым он отвергает и пришествие Утешителя – то пришествие, которое свершилось в Пасхальной Тайне, в единстве с искупительной силой Христовой Крови: Крови, «очищающей совесть от мертвых дел».

Мы знаем, что плодом такого очищения является прощение грехов. Посему тот, кто отвергает Духа и Кровь, продолжает пребывать в «мертвых делах» греха. И хула на Духа Святого состоит именно в радикальном отказе принять это отпущение, внутренним посредником которого Он является, и которое предполагает истинное обращение, совершаемое Им в совести. Когда Иисус говорит, что хула на Духа Святого не может быть прощена ни в этой жизни, ни в будущей, то причина этого состоит в том, что это «непрощение» закономерно связано с «нераскаянием», иными словами – с радикальным отказом обратиться. Это означает отказ напитать себя от источников Искупления, которые, тем не менее, «всегда» остаются открытыми в домостроительстве спасения, в котором совершается миссия Святого Духа. Дух-Утешитель обладает неограниченной властью черпать из этих источников: «от Моего возьмет», сказал Иисус. Таким образом Он завершает в душах людей свершенное Христом Искупление, даруя его плоды. Хула же против Духа Святого есть грех человека, который, ссылаясь на свое мнимое «право» упорствовать во зле – в любом грехе – тем самым отвергает Искупление. Такой человек затворяется во грехе, делая невозможным свое обращение, а значит, и отпущение грехов, которое он считает несущественным или неважным для своей жизни. Это самое настоящее духовное разрушение, поскольку хула на Духа Святого не позволяет человеку бежать из этого заключения, в которое он сам себя заточил, и открыться навстречу божественным источникам очищения совести и отпущения грехов.

47. Действие Духа истины, ведущее к спасительному «обличению о грехе» встречает в человеке, находящемся в таком состоянии, внутреннее сопротивление, как бы наталкивается на непроницаемую стену его совести, состояние души, которое может быть описано как неизменное по причине свободного выбора. Это то, что Священное Писание обычно называет «ожесточением сердца»¹⁸⁴. В наше время это состояние сердца и ума, видимо, соответствует утрате чувства греха, чему посвящены многие страницы в Апостольском обращении Reconciliatio et Paenitentia ¹⁸⁵. Еще Папа Пий XII утверждал, что «грех нашего века – это утрата чувства греха»¹⁸⁶, и эта утрата приходит вместе с «утратой чувства Бога». В упомянутом Апостольском обращении мы читаем: «В действительности Бог есть начало и высшая цель человека, и человек несет в себе божественное семя. Поэтому именно реальность Бога раскрывает и показывает тайну человека. Посему тщетно надеяться, что среди людей сможет укорениться чувство греха против человека и против человеческих ценностей, если не будет чувства, указывающего на нанесение оскорбления Богу, то есть подлинного чувства греха»¹⁸⁷.

Потому-то Церковь и молит постоянно Бога о благодати, дабы совесть человеческая не утратила своей прямоты, дабы в людях не притупилась их здравая чувствительность по отношению к добру и злу. Эта честность и эта чувствительность глубоко глубоко связаны с внутренним действием Духа Истины. Отсюда особое значение приобретает увещание ап. Павла: «Духа не угашайте», «не оскорбляйте Святаго Духа»¹⁸⁸. Но Церковь с величайшим усердием и непрестанно молит прежде всего о том, чтобы тот грех, который Евангелие называет «хулой на Духа Святого», не возрастал, но, напротив, отступал в душах людей – и соответственно в структурах самого общества и различных его формах – уступая место открытости совести, необходимой для спасительного действия Духа Святого. Церковь молится, чтобы опасный грех против Духа уступил священной готовности принять Его миссию Утешителя, когда Он приходит, чтобы «обличить мир о грехе и о справедливости и о суде».

48. В Своем прощальном слове Иисус связал эти три сферы «обличения» между собой в качестве составных частей миссии Параклита: грех, справедливость и суд. Они знаменуют собой область действия той тайны благочестия, которая в истории человечества противостоит греху, тайне беззакония ¹⁸⁹. С одной стороны, как говорит св. Августин, существует «любовь к себе вплоть до презрения к Богу», с другой – «любовь к Богу вплоть до презрения к себе»¹⁹⁰. Церковь постоянно возносит свою молитву и осуществляет свое служение, чтобы история совести и история сообществ внутри великой семьи человечества не опускалась к полюсу греха путем отвержения заповедей Божиих «вплоть до презрения к Богу», но скорее восходила к любви, в которой открывается Дух, дарующий жизнь.

Позволяющие Духу Святому «обличить себя о грехе», позволяют Ему также «обличать о справедливости и о суде». Дух истины, помогающий людям и их совести познать истину о грехе, одновременно позволяет им познать также истину той справедливости, которая вошла с Иисусом Христом в человеческую историю. Таким образом, тот, кто, будучи «обличенным о грехе», обратится через действие Утешителя, (…) в некотором смысле, выводится из сферы «суда»: того «суда», которым «князь мира сего осужден»¹⁹¹. В глубине этой бого-человеческой тайны обращение означает разрыв всех уз, которыми грех соединяет человека с тайной беззакония в целом.

Таким образом, обращенные выводятся Духом Святым из сферы «суда» и вводятся в ту справедливость, которая есть в Иисусе Христе, и пребывает в Нем именно потому, что Он принял ее от Отца¹⁹² как отражение Святости Троицы. Это – справедливость Евангелия и Искупления, справедливость Нагорной Проповеди и Креста, которая приводит к очищению совести через Кровь Агнца. Это та справедливость, которую Отец дает Сыну и всем тем, кто соединен с Ним в истине и любви.

В этой справедливости открывает себя Дух Святой, Дух Отца и Сына, который «обличает мир о грехе» и становится присутствующим в человеке как Дух жизни вечной.

Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!