Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 26 страница
— Это он.
Он развернул ноутбук к Кроллю, который нагнулся к экрану. Затем Россен подвинул ноутбук к себе:
— Есть кое-что еще.
Россен продемонстрировал фотографии троих мужчин, входивших в тот же дом и выходивших из него.
— Бернар, Сико, Рамон. Фамилий у них, похоже, нет. На всех имеется досье в полиции.
— Мне Сико больше всех нравится, — сказал Кролль, глядя на самого мускулистого и устрашающего из троицы.
— Когда были сделаны эти снимки?
— Вчера.
— Хорошая работа. Записи есть?
Россен открыл новое окно и зачитал:
— Соломон вошел в три тридцать, вскоре после этого появились остальные трое. Похоже, все живут в квартире на девятом этаже. Соломон ушел в восемь. Мы проследили за ним до небольшого отеля на улице Марселена Бертло, это примерно в четырех километрах оттуда. Он зарегистрировался там как Зайед Трахоре, вполне алжирское имя. Однако через час вернулся в тот дом, и я уверен, что он еще там.
Россен позволил себе триумфальную ухмылку, затем продолжил. Дима подумал: «Вот человек, который любит свою работу».
— А теперь самое интересное. Вчера в девять тридцать вечера к дому подъехал фургон «ситроен» с эмблемой компании «Карготрак», занимающейся воздушными грузоперевозками. Должен добавить, это не самое лучшее время для прогулок в том районе. Сико и Рамон выгрузили коробку размером с небольшой холодильник и унесли ее в дом.
Дима посмотрел на Кролля:
— Он перевез ее на грузовом самолете.
|
|
|
Кролль вздохнул:
— Это удобнее, чем тащить с собой в качестве багажа.
Россен поднял палец:
— У «Карготрак» долгосрочный контракт с ЦРУ по перевозкам в Афганистан и на близлежащие территории. Как я уже сказал, это умный парень.
Кролль запустил навигатор.
— Это что такое? — внезапно забеспокоился Россен.
— Наша страховка.
Кролль проверил координаты по карте Парижа на одолженном у Оморовой айпаде.
— Неплохо.
Дима нахмурился:
— Надо пошевеливаться. Где Владимир?
— В отеле.
— Надеюсь, это недалеко от Клиши.
Россен улыбнулся:
— В трех кварталах от отеля Соломона. Там можно прекрасно прочувствовать местную атмосферу.
— У него есть все необходимое?
— Все в порядке.
79
— Ты что, никогда не спишь?
Прежде чем открыть дверь, Владимир тщательно рассмотрел их в глазок.
— Я придавил подушку сорок пять минут назад.
Дима по-братски обнял товарища:
— Где же твоя подушка?
Он оглядел номер. Их ждал небольшой арсенал: три пистолета-пулемета «Глок», коробка светошумовых гранат, три мощных фонаря, приборы ночного видения, любимые канаты Владимира.
Дима взял канаты:
— Это тебе пригодилось, чтобы выбраться из Ирана?
— Амара уговаривала меня остаться на похороны. Веревки мне понадобились, чтобы спуститься из окна ее спальни.
|
|
|
— Значит, она уже смирилась со своей потерей.
— Она чертовски разозлилась, когда я не взял ее с собой в Париж.
— Ты же ничего ей не рассказал, да?
— Я сибиряк, а значит, не идиот.
— Ты уже протрезвел для новой операции?
— Если надо, то да.
Дима обернулся к Россену:
— Если ты нам понадобишься…
Россен покачал головой:
— Ближайшие пару дней меня в городе не будет.
— А по-моему, ты говорил, что ушел в отставку.
Россен пожал плечами:
— Ты был прав: никто из нас не уходит в отставку.
Они поехали в грязном «ситроене-ксантия», раздобытом для них Россеном. В три часа ночи машина с тремя мужчинами вполне могла вызвать любопытство полиции, не говоря уж о багажнике, полном оружия. Кролль изо всех сил старался не превышать скорость, пока не сообразил, что в такой час никто особенно не следит за соблюдением правил.
Подъезжая к Клиши, они вынуждены были свернуть на боковую улицу: дорогу им преградили пожарные, тушившие горящий автомобиль. Группа полицейских запихивала в фургон упиравшихся молодых людей. Ночь на субботу была не самым лучшим временем для экскурсий в Клиши.
— Как жалко, что нельзя одновременно напасть на квартиру и номер Соломона.
|
|
|
— Сначала мне нужна бомба. Проверь навигатор.
Огонек мигал. Дима должен был испытывать облегчение, но что-то не давало ему покоя, а что именно — он не мог определить.
— Давайте надеяться на то, что на этот раз он от нас не уйдет.
Вход в дом зиял черной дырой, дверь давно была выломана. Лифт не работал.
— Девятый этаж. Мать твою!.. — выругался Владимир.
— Ничего, тебе полезно. Пошли.
На третьем этаже они чуть не наступили на двоих наркоманов, валявшихся в беспамятстве. Под ногами хрустели шприцы. В нескольких квартирах не было дверей, виднелись обгоревшие стены. А те немногие, у которых еще остались двери, судя по доносившемуся изнутри шуму, вскоре должны были с ними распрощаться. На восьмом этаже им встретилась компания гопников с капюшонами, надвинутыми до глаз; у каждого парня был пистолет.
— Давайте обратно, если хотите жить.
— Нам некогда, отвали, — сказал Дима и, почти не целясь, выстрелил в руку главаря.
Пистолет звякнул об пол. Юнец скрючился на полу, остальные шмыгнули в какую-то дыру.
Девятый этаж. Квартира шесть. Они в последний раз сверились с навигатором. Ярко-зеленый огонек по-прежнему мигал. Дима надел прибор ночного видения. Остальные двое последовали его примеру. Они тщательно осмотрели дверь. Затем Дима и Владимир встали по обеим сторонам от нее, готовые вломиться внутрь, а Кролль выстрелил в замок.
|
|
|
Вбежав в квартиру, Дима выстрелил несколько раз — на всякий случай вверх, чтобы не задеть бомбу. Квартира была примитивной: спальня, гостиная, кухня и ванная. Все стены были исписаны граффити. Воняло мочой. Никаких признаков жизни.
— Тьфу, пропасть. Не та квартира, — сказал Кролль.
— Именно та, — возразил Владимир.
Он стоял в ванной, указывая на маленький зеленый огонек — устройство слежения. Но бомбы рядом с ним не было.
80
Форт-Дональдсон, США
В следующий раз, услышав шаги, Блэкберн вскочил на ноги. Дверца, через которую ему подавали пищу, закрывалась неплотно, оставляя с одной стороны узкую щель. Через нее просачивался луч света из коридора. Блэкберну хотелось прижаться лицом к двери, чтобы разглядеть человека, который пел, но с потолка на него смотрела круглосуточно включенная камера. Шваб сказал ему, что они боятся, как бы он не покончил с собой. Сейчас Блэкберн уже был уверен, что песня ему приснилась. Как мог Дима прислать ему сообщение сюда? Откуда он узнал, где Блэкберн?
Но что, если этот человек действительно передал ему сообщение от Димы? Попытавшись заговорить с ним, Блэкберн его раскроет. Поэтому он принялся насвистывать.
Никакого ответа. Лишь скрежет стремянки о пол, затем шаги.
Он снова засвистел.
Ничего.
Джордж направился к своему грузовику. Он часто выезжал днем с базы за сигаретами. Но сейчас ему не нужны были сигареты. Он взял запасной телефон, которым можно было пользоваться только в чрезвычайной ситуации, и набрал номер Хэла.
— Он ответил свистом. Что мне делать?
— Ты туда еще пойдешь?
— Могу.
— Пой еще — только теперь «Я здесь, в Париже».
Прошло тридцать минут или около того — у Блэкберна не было часов. Снова послышались шаги. И скрип лестницы. А затем — песня.
«Я здесь, в Париже».
81
Париж
Дима попытался совладать с приступом ярости. Попытался, но это ему не удалось. Гнев ведет к ошибкам, он всегда говорил это своим ученикам. А ошибка может стоить тебе жизни.
Если бы он не так сильно устал, если бы не провел несколько суток без сна, если бы мысли его не были заняты молодым человеком с фотографий, то у него, скорее всего, хватило бы ума ничего не трогать. Он увидел все, что нужно. Теперь следовало уходить.
Но он совершил ошибку. Он протянул руку и взял «маячок».
Только после этого он заметил провода. А потом мелькнула ослепительная вспышка.
82
Форт-Дональдсон, США
По выходным в медицинском центре Дональдсона было пустынно. Джеки Дуглис, временно замещавшая врача в Сент-Элизабет, была дежурной медсестрой. О боже, какая же здесь была тоска! Джеки мечтала работать врачом в отделении экстренной помощи. Она решила это еще в школе, и осуществление мечты близилось. Но торчание на полупустой базе морпехов в жаркий уик-энд не соответствовало ее представлениям о карьерном росте. Вдобавок ее подруга Стэйси устраивала пикник, а ей пришлось его пропустить.
Вой сирены заставил ее подскочить на месте. В дверь вразвалку вошел Уэйн, здоровенный, вечно сонный санитар:
— У нас срыв на гауптвахте.
Джеки не поняла, что значит «срыв», да и насчет значения слова «гауптвахта» тоже не была уверена. Но это звучало интересно, и ей хотелось отвлечься. Поэтому она вышла из медпункта на заасфальтированную площадку и последовала за Уэйном. В коридоре возилась группа мужчин. Заметив решетки, Джеки поняла, что такое гауптвахта. Некоторые мужчины опустились на колени. «Может, кто-то в обмороке, нужно сделать искусственное дыхание?» Она начала вспоминать нужный ритм.
Но молодой человек на полу не нуждался в искусственном дыхании. Двое охранников заставили его опуститься на колени, а третий старался надеть ему на ноги металлические обручи.
Один из них, обернувшись, заметил Уэйна:
— Готово?
Джеки увидела, что Уэйн неловко возится со шприцем.
— Эй, пустите меня! Я врач! — закричала она в первый раз в жизни. Она так долго ждала, когда можно будет наконец произнести эти слова.
83
Париж
Запах мочи заставил Диму очнуться. Он вспомнил, что так пахло в квартире. Вонь застряла у него в глотке и вместе с пылью мешала думать. Но он не видел квартиру — он ничего не видел. Он не мог пошевелиться. Был и другой запах — запах гари. Затем Дима вспомнил, что произошло, и от этого воспоминания окончательно пришел в себя. Его охватила злоба на самого себя за то, что он допустил такую глупую ошибку. Нет, хватит, теперь будем делать все по правилам. Все по очереди. Дима пошевелил пальцами ног, затем пальцами рук. Из носа текла кровь: он чувствовал на лице теплую липкую жидкость, во рту стоял металлический привкус. Дима был в ловушке, он был похоронен заживо.
— Мне надо выбраться отсюда, — произнес он вслух. Собрав последние силы, Дима позвал на помощь, но, очевидно, его никто не слышал. Он попытался вытянуть ноги и при этом обнаружил, что может двигать головой. Но затем поморщился от новой боли — в бедре и левой руке. В его рабочей руке. Ну что ж, он может неплохо стрелять и правой. Нужно думать о хорошем. Это единственный выход. От негатива никакого толку.
Соломон, очевидно, знал, что они придут. Знал, что они ищут бомбу и что у них есть навигатор, чтобы отслеживать сигнал. Диму снова захлестнула ярость, и он рванулся вверх. На этот раз что-то подалось, и облако штукатурки заставило его закашляться. В груди горело.
Доски или балки, лежавшие сверху, приподнялись, и луч света, упавший прямо на лицо, ослепил Диму.
— Мать твою!.. Он здесь! — воскликнул Кролль. Дима уставился на друга, похожего на призрак — не только из-за царившей вокруг темноты, но и из-за слоя белой пыли, покрывавшей его лицо.
— Ты какого хрена это сделал, а? Хотел нас всех убить?
— Давай-ка вытаскивай меня отсюда, ладно?
С улицы доносился вой пожарных сирен. Этот звук придал Диме сил. Кролль и Владимир извлекли его из «могилы» и помогли встать на ноги. Ноги были как желе.
Этому могло быть только одно объяснение. Россен.
84
Форт-Дональдсон, США
Джеки Дуглис не понадобилось много времени на то, чтобы понять: молодой человек, лежащий на полу, нуждается в ее помощи. Во-первых, он страдал от обезвоживания — это было ясно по цвету его лица и желтоватым белкам глаз. И еще она видела, что он уже давно ничего не ел. Для нее было важно только это, а не то, что он якобы кого-то там убил; для нее человек был невиновен, пока его вина не доказана в Суде.
Старший охранник Хэлберри разозлил ее еще больше, называя малышкой. Конечно, он был в два раза старше и годился ей в отцы, но сейчас двадцать первый век, и она не собиралась никому спускать подобное.
В конце концов они пришли к компромиссу: задержанного переводят в лазарет для наблюдения и лечения обезвоживания. Но только в наручниках. Это не обсуждалось, и Джеки пришлось согласиться: она понимала, что ничего не знает о заключенном и что спорить с охраной бесполезно. Однако жизнь в медицинском центре базы Дональдсон внезапно стала гораздо более интересной.
Наконец Джеки выгнала всех охранников, и они с солдатом остались вдвоем. Она тщательно осмотрела пациента. Вдруг он заговорил:
— Доктор Дуглис.
Джеки еще не привыкла к такому обращению, но звучало это здорово. Она взглянула на молодого человека по имени Блэкберн и улыбнулась. Он оживился:
— Вы улыбнулись.
— Ну да.
Она улыбнулась снова.
— Спасибо, — произнес сержант. — Я уже не думал, что когда-нибудь увижу такую улыбку.
Четыре часа спустя Джеки неохотно вышла, оставив солдата на попечении ночной медсестры; голова у нее шла кругом от услышанного. Она легла спать, но не могла заснуть: ее преследовали мысли об атомных бомбах в чемодане, о русских спецназовцах и иранских террористах. Два часа спустя, так и не уснув, Джеки решила позвонить отцу.
— Простите, милая моя, но его комитет будет заседать всю ночь, — произнесла личный помощник сенатора Джозефа М. Дуглиса Шейла Перкис, также известная под именем Бронежилет, потому что никто не мог добраться до сенатора, минуя ее. Значит, она теперь принимает звонки и на его личный номер… Ну ничего, Джеки с этим разберется.
Она отправила отцу письмо по электронной почте с просьбой позвонить. Срочно!
Две секунды спустя он позвонил:
— Дорогая, с тобой все в порядке?
Возблагодарив Бога за увлечение отца смартфоном, Джеки передала ему историю сержанта Блэкберна.
— Не хочу тебя обидеть, доченька, но на свете полно людей, которые рассказывают подобные сказки. Особенно солдаты из горячих точек — у них часто сносит крышу.
— Тогда я звоню в «Нью-Йорк таймс» и говорю: «Дочь члена сенатского комитета по безопасности обнаруживает террористическую угрозу в Нью-Йорке, но отец не желает ее выслушать». Коряво, конечно, но я думаю, они придумают хороший заголовок.
Помощник прикоснулся к локтю Джо Дуглиса. Нужно было возвращаться к работе. Он тяжело вздохнул — спорить бесполезно. Она всегда была упряма как бык, даже хуже матери.
— Предоставь это дело мне, ладно, дочка?
— Ты мне обещаешь?
— Обещаю.
— Прямо сейчас?
— Я же сказал, что обещаю.
Когда на следующее утро Джеки Дуглис приехала на работу, сержанта Генри Блэкберна в лазарете не оказалось. Она смогла узнать лишь то, что за ним без предупреждения прилетела группа спецагентов и увезла его. В неизвестном направлении.
85
Париж
На этот раз машину вел Дима, а Кролль и Владимир пытались удержаться в вертикальном положении. Машина летела по парижским улицам, задевая другие автомобили, делая резкие повороты; Дима почти не касался тормозов. Он не знал наверняка, живет ли Россен по старому адресу, и сомневался, что тот сейчас дома.
Допустим, Тимофеев мог информировать Соломона, но Россен?
Соломон был его лучшим учеником — лучшим за всю его жизнь. Он как губка впитывал все, чему мог его научить Дима, словно уже давно все знал и просто нуждался в небольшом напоминании. У него был готов ответ еще прежде, чем Дима успевал закончить вопрос, он схватывал все с первого раза, без всяких упражнений. Он действовал ножом, кулаками и ногами с большей точностью и силой, чем любой другой курсант. Он справлялся с любой задачей, предложенной Димой, с легкостью, унижавшей учителя. Не раз у Димы возникало чувство, будто Соломон может читать его мысли и предсказывать его действия. И сейчас оно возникло опять. Соломон всегда на шаг опережал противника.
Дима резко затормозил около фургона Россена. Машина еще не успела остановиться, а он уже выскочил на дорогу, рванул дверцу фургона и вытащил Россена наружу. Прежде чем француз рухнул на асфальт, Дима приставил к его горлу нож. Россен выпучил глаза. Дима быстро заглянул внутрь фургона. Салон был заставлен чемоданами.
— Должен тебе сообщить, что твой рейс только что отменили.
— Дима, пожалуйста, отпусти меня. Я… я не понимаю…
Дима сжал горло француза одной рукой, а другой покрепче ухватил нож.
— Не понимаешь, почему мы еще живы?
Дима едва сдерживался, чтобы не вонзить нож в горло Россену, но на сегодня было достаточно ошибок. Однако Россену надо было побыстрее дать понять, что дело серьезно. Дима отвел нож от его горла и срезал мочку уха.
Россен взвизгнул, как свинья, и продолжал верещать до тех пор, пока Дима не приставил нож к его губам, а острие не просунул в ноздрю.
— Где он, говори — БЫСТРО!
Слюна, стекавшая из уголка рта Россена, смешивалась с потоком крови, хлеставшим из раненого уха.
— Едет в аэропорт. Он собирается в Нью-Йорк.
— А как же Париж? Он взорвет Биржу?
Россен покачал головой:
— Биржа под усиленной охраной. Их предупредили.
— А бомбы? Их уже перевезли?
Россен кивнул, затем помотал головой:
— Я не знаю. Я не…
— Каким рейсом он летит?
— Компания «Атлантис» — это там, где только бизнес-класс…
— А откуда мне знать, что ты опять не лжешь?
Дима снова приставил нож к уху Россена.
— Он сам мне сказал. Сказал, что вылет в семь утра.
Кролль уже звонил Оморовой, чтобы проверить информацию.
— Под каким именем?
— Не знаю. Это истинная правда, Богом клянусь.
Дима приблизил к нему лицо:
— И последний вопрос: зачем?
Россен сглотнул ком в горле; по лицу его текли слезы, смешиваясь со слюной и кровью.
— Пожалуйста, не убивай меня! Он меня заставил. Дима, ты же знаешь, как он может. Я не мог отказаться. Ты же понимаешь, Дима! Ты меня знаешь. Я не гожусь для такой работы. Наружное наблюдение — это пожалуйста…
Усилием воли Дима поборол желание вонзить нож в горло французу и покончить с ним навсегда — это могло вызвать только новые проблемы. Он выпустил Россена, и тот повалился на асфальт. Дима посмотрел на свои часы — они остановились после взрыва. Сорвал часы с руки Россена. Пять пятнадцать. У них остался час сорок пять минут.
Он повернулся к Кроллю, который разговаривал по телефону.
— Тебе нужен список пассажиров? — спросил тот.
— Нет времени. Разберись здесь. Возьми его ноутбук, вытряси из него все. Допроси эту тварь как следует. Если откажется отвечать, убей. Я еду в аэропорт.
— Тебе не пройти мимо охраны.
— Возьму с собой Булганова. Я знал, что он нам пригодится.
86
— Это еще что такое? — скривился Булганов при виде побитого «ситроена».
Его только что вытащили из постели после трехчасового сна, и настроение у него было отвратительное.
— Это то, на чем ездят простые смертные. Залезай.
По дороге Дима рассказал ему о последних событиях.
Дата добавления: 2023-01-08; просмотров: 26; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!