Глава 2. Лучший день на свете 15 страница
-О чем вы тут говорили?
-О всякой ерунде, - отмахнулась Лана. – Офисные дела, скучные обязанности. Как твои приятели?
-Как всегда прекрасно, - безэмоционально выдала Трейси и сделала глоток чая, чуть не поперхнувшись. – Как вы это пьете? – она мигом выпрямилась, и на ее лице читалось сильное отвращение.
Выбора у девушки не было. Трейси наклонилась к столу и через силу пила чай, понемногу привыкая к вкусу. Впрочем, было даже нечто ободряющее. Лана оказалась права. Сьюзен рассказывала об идеях для альбома. Лана что-то говорила о точках, где они будут играть на недели. Трейси их не слушала и не отвечала. Она ни о чем не думала. Ее жизнь так сильно изменилась. Раньше… Трейси не могла вспомнить, что было до Джянховета. Другая жизнь? Пожалуй, только то, что она помнить не хочет. Она была хищником: убивала ради жизни. Трейси не любила размышлять об этом. До Джянховета все были другими. Первые года на самом деле выдались тяжелыми. Эксперименты, борьба… Ходили слухи, не все выжили. Трейси сидела в клетке одна, после ее перевели в палату, а еще позже к ней явился человек. На его виске мигам диод:
-Привет. Ты меня понимаешь?
Заговорить сразу не получилось. Из горла вырывались рыки, но через минуту они преобразовались в членораздельные слова. Голос в голове, чужой голос в голове озвучивал чужие мысли. Учеба не прошла бесследно. Трейси только подумала, а мысли материализовались.
|
|
|
-Да.
-Хорошо.
Мужчина средних лет в круглых очках присел на койку рядом с ней. Он улыбался и выглядел приветливо. Фланелевая рубашка в тонкую голубую клетку на нем и темные брюки с отполированными туфлями были спокойными. Мужчина держался весьма расслабленно, но не слишком. Очевидно, наготове была охрана. В ухо был вставлен наушник: одно слово – ввалятся военные, ударят шокером, захватят, вырубят, и кто знает, что будут творить дальше. На бейджике было выведено черной ручкой имя: Бенедикт.
-Ты знаешь, что здесь происходит?
-Да.
Трейси была напугана, говорила сдержано, голос дрожал и звучал странно. Наверно потому, что раньше она его не слышала. То был первый день, когда она заговорила. Третье февраля тысяча девятьсот девяностого года.
-Нам надо пройти с тобой обучение. Это не займет много времени. Меньше месяца, если уложимся по программе. Ты готова пройти обучение?
Ее растерянный взгляд забегал по белой пустой палате, где стояла одна-единственная койка да пустой стул, на который надо было садиться во время планового осмотра.
-Ты готова пройти обучение?
-Да.
-Хорошо. Сейчас к тебе придет Шарлотта, поможет подобрать одежду.
Он улыбался. Эта улыбка действительно успокаивала и снимала напряжение. Мужчина поднялся.
|
|
|
-Кстати, совсем забыл представиться: я Бенедикт. Ты готова выбрать себе имя?
-Трейси, - после заминки ответила она.
-Приятно познакомиться, - Бенедикт чуть ли не расплылся от радушия. – Надеюсь, мы подружимся. Ты ведь будешь с нами сотрудничать, Трейси?
-Да.
-Хорошо, тогда я займусь оформлением твоей внутрикомплексной карточки. После обучения тебя надо будет сдать экзамен. Потом мы оформим тебе документы, и ты сможешь зажить так, как захочешь.
Бенедикт вышел из палаты, закрыв за собой дверь. Трейси осталась сидеть на койке, тяжело дыша. Она была в смятении, и мысли не укладывались в голове.
Вспоминать об этом дне всегда было тяжело. Эпизоды прошлой жизни сами всплывали в голове, и от них уже невозможно было просто так избавиться. Трейси встряхнула головой и сделала глоток терпкого зеленого чая. Хоть ей и не нравилось, но она успокаивала себя, что после чашка кофе будет еще лучше. Во всем можно найти положительное, если постараться. Лана продолжала мелодично говорить. Ее голос был сказочным. Удивительно, что она не пела, могла бы сражать толпы наповал. К столику кто-то подходил. Некоторых Трейси узнавала: видела пару раз на импровизационных бюджетных концертах, общалась в кофейни или где-нибудь на улице, случайно столкнувшись. У фанатов необычное отношение к кумиру. Они их любят. Бескорыстно, честно, безвозмездно и целиком – настоящей любовью.
|
|
|
-Где вы сегодня выступаете, девчонки?
-Сегодня в переходе между Центральной авеню и Пятой.
-Я обязательно приду!
-Будем ждать! – Трейси подняла кружку чая и улыбнулась. – Они нас любят, - сказала она, наклонившись к Сьюзен через стол.
-Любят, - согласилась она. – Но таких, как мы, много.
-Они любят нас. Остальных, конечно, тоже, возможно. Но нас-то точно. Ты сосчитала, сколько уже к нам подошло фанатов?
-Сбилась со счету, как перевалило за тридцать.
-Вот видишь! А мы тут не больше… сколько мы тут?
-Не знаю, - Сьюзен пожала плечами. – Мы просто заказали чай и чизкейк. Прости, ты ведь знаешь, я стараюсь не следить за временем.
Трейси закивала головой. Ей нравилась ее жизнь. У всего есть цена, и она свою уже заплатила, ни капли не жалея. Лана вновь начала что-то говорить. Чем больше людей становилось в кофейне, тем больше узнавали их великое уличное трио. «Реверс океана» начал играть уже давно, звучала шестая песня с их мини-альбома – «Погляди, кем мы стали». Трейси была первой, кто услышал эту песню. Она тогда пришла на репетицию к старым приятелям и поняла, что ей невероятно повезло. Музыка была отличной. Сьюзен встретилась взглядом с Трейси и улыбнулась. Чай уже почти остыл, как и кофе у подруг.
|
|
|
Когда Сьюзен присоединилась к Трейси, было здорово. С каждым днем становилось только лучше. Трейси учила ее играть, писать. Сьюзен оказалась способной. Она освоила игру на гитаре за два месяца, хотя ей и было тяжело. Она не сдавалась, занималась днями напролет все свободное время. Стихи у нее получались невероятными. Они написала целый альбом, все четырнадцать песен, всего за три недели. Идеи так и метались из нее. Вдохновение не иссякало. Трейси была в восторге. Она бы никогда не предположила, что найдет кого-то, кто будет подходить к ней так идеально. Друг, с которым можно было пройти через тьму и быть вместе на свете – что бы ни случилось, они оставались вместе. Навсегда.
-Это кто, Роджер?
-Какой Роджер?
-Роджер Джонс. С кем это он?
-Я слышала, он встретил невероятную девушку на первом курсе, и они вместе. Она, вроде как, самая умная на потоке.
-Джессика Уильямс? Погляди, правда она!
Трейси ударила Лану вбок и осекла: не прилично смотреть на кого-либо слишком долго, лучше подойти и сказать или спросить, о чем думаешь, или уж не смотреть вовсе, если недостаточно храбр.
-Не пора ли нам идти? – спросила Сьюзен, разряжая обстановку.
-Да, точно.
Девушки подозвали официанта, расплатились, и уже через четыре минуты садились в зеленую машину, которая снаружи казалась больше, чем была внутри. На улице стояла хорошая теплая погода. Лана села за руль, игнорируя ворчания Трейси, завела мотор и тронулась с места.
Дорога оказалась быстрой. У девушек как раз оставалось время на установку аппаратуры. Не то, чтобы они придерживались расписания, графика, но соблюдение какого-никакого режима значительно облегчало жизнь как артистам, так и слушателям. В основном, аудиторию составляли те, кто проходил мимо, спешил домой, в магазин, навстречу, просто сокращал путь. Немногие из щедрости оставляли деньги или что-нибудь съестное. Как-то положили в знак благодарности кусок тыквенного пирога. Работать уличным музыкантом – весело. Однако, несмотря на немногочисленный процент успеха, главным было то, что у дуэта набралась постоянная аудитория. Кто-то даже специально приходил послушать именно их песни, хотя мог бы слушать чьи угодно. Это несказанно радовало и давало понять, что у всего свои плоды. Даже самое незначительное действие одного сильно влияет на кого-то другого.
-Красиво сегодня, - сказала Лана, паркуясь.
-Да уж, красиво, а нам еще тащить все это на себе обратно, если ты уедешь!
-Успокойся, Трейси, Лана никуда не уедет. Так ведь?
-Посмотрим, девочки, - Лана закусила нижнюю губу, и ее ушки припали к голове.
Трейси ворчливо закатила глаза и отстегнула ремень безопасности, выбралась на улицу. Девушка открыла багажник и заглянула внутрь. Она достала гитары и протянула их в сторону, зная, что Сьюзен их сейчас заберет. Так и случилось. Дальше Трейси достала колонки, аккуратно свернутые провода. Микрофоны всегда таскала Лана. Их было не жалко, если уж на то пошло. Помимо их низкой цены, они не имели души. Вся сила была в голове исполнителя. Уже не раз микрофоны подводили юных девушек, и они пели сами, во всю силу, со всеми чувствами. Получалось не хуже, если даже не лучше.
Солнце близилось к горизонту. Небо, пятнами, по краям, окрашивалось в розовые тона, переходило на персиковые переливы и таяло от мягкого теплого свечения. Стало немного прохладно. Благо, снег уже растаял. На парковке никого не было, только немного машин. Кто-то уже с улыбками ездил на велосипедах. Джянховет всегда был счастливым городом, и это не могло измениться. Сьюзен подняла голову и с прищуром разглядывала облака на небе. Каждое было разной формы. Одно напоминало сахарную вату с мятным вкусом – ее за милю пахло от парка аттракционов на побережье в летний сезон. Второе походило на телефонный аппарат, который функционировал ныне только в корпорациях, компаниях и офисах. На работе у каждого на столе стоял такой, Сьюзен не исключение. Очертания машины «пожарной помощи» разглядывались в третьем. Девушка могла провести вечность, разглядывая облака.
Установка аппаратуры со временем занимала совсем ничего. Нужные провода вставить в нужные отверстия. Сьюзен могла сделать это с закрытыми глазами. Пока Трейси и Лана разбирались с микрофонами и переносными стойками, девушка перекинула через голову ремешок и настраивала гитару. Кое-кто их прохожих уже останавливался у противоположной стены перехода, прославленного игрой «Далеко» и памятными надписями, стрит-артами творческих натур.
Девушки всегда играли с удовольствием. Они становились одним целым друг с другом и с музыкой. Слова лились подобно клятвам ангелов, музыка струилась как прикосновения матери. Будто бы под властью древней магии все останавливались послушать. Хотя бы пару строк, хотя бы пару песен. Нельзя было пройти мимо столь чудесного дуэта, прославленного не только в определенных узких кругах, но и по городу. Не удивительно, что некоторые считали, словно Джянховет без «Далеко» - не Джянховет. Этот город… этот славный город! Неужто он стал вдохновением для этих дивных песен, что возносили души к небесам? Их песни любили. Действительно любили. Не просто слушали. Да и песни не просто заедались в голове, цепляясь когтями в память. Они летели стрелой в самое сердце, сражая наповал.
-Сыграйте вашу первую! – выкрикнули из небольшой толпы.
-Первую? – Трейси посмотрела на Сьюзен, отодвинув микрофон ото рта.
-«Осенняя гроза»? – Сьюзен прикрыла микрофон ладонью.
-А не «Зимняя гроза»? Ее мы написали раньше.
-И когда впервые исполнили? – Сьюзен сдобрил растерянный взгляд подруги, она ответила. – Позже. – Потом она сказала уже в микрофон: - О какой вы песне просите?
-«Летняя пурга»! – раздались крики из толпы. Кто-то начал хлопать, кто-то свистеть. Вскоре толпа скандировала название песни, отбивая ритм ногами. Фанаты – в самом деле, та еще сила. Пока они любят и мыслят, их не сломить.
Трейси и Сьюзен улыбнулись друг другу и начали играть.
Я никогда не забуду твои тени в третьем часу.
Ты вошла в мою жизнь словно летняя пурга,
Будто зимние цветы под звездами в лесу.
Ты осталась в моем сердце навсегда, навсегда…
Когда солнце взойдет, улыбнешься ли ты?
Поцелуешь ли меня, будто в первый раз?
Я никогда не забуду твои опасные черты.
Ничего не существует кроме нас сейчас!
Слушатели пели вместе с Трейси и Сьюзен. Они знали текст наизусть, и когда певицы замолкали, песня продолжала играть. Девушки счастливо улыбались. Невероятно сильно трепеталось нечто внутри, прямо в районе солнечного сплетения. Ради этого чувства кто-то сворачивал горы и переплывал океаны, подпрыгивал до неба и перебегал страны, а Сьюзен и Трейси было достаточно взять гитару в лапы, выйти на улицы и начать играть одну из своих песен. Их бы подхватили и понесли бы, будто бы речной поток. Как ветер, как солнечный свет они изменяли жизни, творили судьбы.
-Прекрасно! Давайте еще! Замечательно! – кричали из толпы.
Девушки посмотрели друг на друга и улыбнулись. Здесь и сейчас они были счастливы. Друг с другом, с музыкой, со слушателями. Играли песню одну за другой и не собирались останавливаться. Только в перерывах, длившихся не дольше тридцати секунд, когда пересыхало в горле. Лана следила за бутылками воды и время от времени бегала в магазин, пополняла запас. Без верного друга и отличного менеджера ни одна группа не продержится долго. Чехол из-под гитары Трейси пополнялся. Там, помимо денег, мелочи и не совсем, лежали конфеты, фрукты, соки в упаковках. Кто-то даже кинул медиаторы. Толпа слушателей у противоположной стены росла, и когда в толщину было уже некуда, начала растягиваться по периметру перехода.
Музыка продолжала литься, ничто не могло ее остановить.
Одним летним вечером вернешься ты домой,
Уставшая, родная душа с одиночеством внутри,
И ты уже забыла, какого же быть живой.
Позволь спасти тебя, позволь тебя спасти!
Мы там одни в тени сгоревшего дома.
Холодный ветер звезды за собою зовет…
Ты мне скажи, когда кончится эта зима?
И счастья мы когда познаем полет?..
Музыка, звучавшая громче всех людских бед, смолкла лишь под вечер, когда силы совсем покинули. Неохотно слушатели начали расходиться. Трейси и Сьюзен собрали аппаратуру, Лана не отходила от них. Они добрались до машины и, пока упаковывались, немного отдохнули, ничего не говоря. В этот вечер они выложились на полную. Впрочем, как и всегда. Дрожащим голосом, переступая на одном месте с ноги на ногу, Лана отвечала девушкам, но те чувствовали: что-то не так. Они молчали, выжидали, и, наконец, спросили напрямую.
-Нам сделали предложение, от которого мы не можем отказаться!
Голос Ланы слегка дрожал от волнения, и хоть девушка пыталась держаться серьезно и профессионально, из нее летел детский восторг. Трейси и Сьюзен переглянулись.
-Мы тебя слушаем, - сказала Трейси, держа одну лапу на крышке багажника.
-Нам предложили стать настоящей группой! – затаив дыхание, выпалила Лана.
Трейси и Сьюзен снова переглянулись.
-Мы и сейчас настоящая группа.
-Да нет, вы не понимаете! Официальной! Мы будем зарабатывать тем, что нам нравится! Разве это не здорово?
-Нет! – четко ответила Трейси и шумно закрыла багажник.
-Ч-что? – детский восторг Ланы поутих, она с надеждой посмотрела на Сьюзен. – Ты ничего не скажешь? Это же…
-Отвратительно, - кивнула Сьюзен. Трейси присела на закрытый багажник, протягивая ноги вперед и складывая руки на груди. Она согласно кивнула. – Хобби не может стать работой.
-Но это не хобби! Это – ваша жизнь!
-Все верно, - согласилась Сьюзен. – Но это не вся наша жизнь.
-Послушай, - вмешалась Трейси, - нам обеим нравится то, что мы имеем, и мы не хотим этого лишаться.
-Но о вас может узнать весь мир, а не парочка местных зевак!
-Весь мир? – Трейси не сдержала усмешки. – Милочка, оглянись и вспомни, где мы. Закрытый город, закрытая жизнь, закрытый мир.
-Но они могут устроить это! Эта компания, она…
-Чтобы на нас выливали массу агрессии и негатива? Мы не первый день живем, - Сьюзен вздохнула, - знаем, что творится за пределами Джянховета: людям не нравится то, что здесь происходит. Они недовольны, потому что не понимают этого. И никогда не поймут.
-Они еще не готовы.
-Но мы можем попытаться! – настаивала Лана.
-Послушай, - Трейси поднялась, - мы говорим «нет». Хочешь – ищи других музыкантов. Благо, нами город полнится. А нам со Сьюзен уже пора.
Она обошла машину и открыла дверь со стороны водителя.
-Да, конечно, я понимаю: вам надо подумать, - Лана сдержанно улыбнулась, когда девушки садились в машину. – Позвоню вам завтра!
Трейси раздраженно и отчаянно выдохнула, закатив глаза. Двигатель заработал. Сьюзен тянула ремень безопасности, руки почти что не слушались.
-Уверена, что мы поступаем правильно?
Их взгляды встретились.
-Да. Пока это все, что нам надо.
Машина выехала с парковки, залитой закатным светом. Это был не конец. Возможно, это лишь начало чей-то истории. Лана смотрела вслед зеленой машины, опустив плечи. Она желала лишь лучшего, но стоять на месте ей не хотелось… Всем нужно время. Небо темнело. Облако горели, за ними появлялись маленькие звезды. На горизонте выглядывал месяц. Подул холодный ветер. Смеркалось. Начало чего-то не всегда означает, что чему-то придется непременно закончиться.
Глава 8. Буря
Мир менялся каждый день. Обстановка не была спокойной. Люди бунтовали. Всех что-то не устраивало. Небо уже не было столь чистым, а солнце не светило так ярко. Улыбки стали натянутыми, приветствия машинальными, общение шаблонным. Постоянно разряженное напряжение парило в воздухе. Двигаться становилось сложно, будто нечто вязкое и липкое хватало за части тела и тянуло на себя. Новости старались пускать с более оптимистичным настроем, но правду не получалось скрывать долго. Старые эфиры кончились, а фильтр загрязнился. На экранах все чаще звучали тревожные известия. Забастовки, митинги, поддерживающие разные позиции, разгорались по всему свету. Город будто бы жил на пороге бедствий в умертвляющем ожидании долгой холодной войны.
Роджер это чувствовал.
Все это чувствовали.
Невидимый купол над Джянховетом не смог уберечь жителей от этой напасти. Он тоже справлялся не со всем. Покрылся трещинами, хотя и держался. Жители, как могли, заклеивали его, ставили подпорки, уплотняли. Ночами становилось особенно неспокойно. Ветер, прорывающийся с того берега океана, через границу, нес с собой запах недовольства, выбора и сражений. Особенно яро это чувствовалось ранним утром, когда город только-только возвращался к жизни, и последствия темноты не ушли окончательно. На нежных переливах неба угасали звезды, луна медленно закатывалась за горизонт. По ночам мало кто спал хорошо, никто не мог взять в толк, почему. На всех давило молчание. Правительство пытались скрыть проблемы от жителей, но, очевидно, в этом была их проблема. Родители недооценивали своих детей, слишком их опекали, а дети рвались на свободу.
Изо дня в день, будто по заученному сценарию, все повторялось.
-Что такое, милая? – обеспокоенно спрашивала мама за завтраком.
-Ничего, мам, - вяло отвечала Амелия.
-Переживаешь из-за экзаменов? Уже конец школы, это очень важный период в тво-…
Обеспокоенная речь всегда прерывалась безразличным кивком Амелии:
-Ага.
После она уходила, взяв рюкзак. Добиралась до школы, отсиживала уроки и возвращалась домой, проводя несколько часов за учебой и после прячась в кровати. Но она знала: так не должно быть. А что же следовало изменить? Несмотря на выпускной год и возложенную ответственность, скорее, даже давление, она чувствовала себя всего лишь маленькой девочкой, что верит в единорогов, драконов, магию и чудеса. Иногда, это случалось все чаще и чаще, когда Амелия ложилась в кровать, умывалась, учила предметы, сидела на уроке или делала что-то еще, к чему уже привыкла, осознание неправильности происходящего падало на нее холодным дождем. Было бы странно, если бы девушка начала что-то предпринимать, но именно так все и случалось.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 39; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!