С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 74 страница
Был знаком с Толстым с 1901 г., когда защищал сектантов-штундистов «павловцев», разгромивших в 1901 г. церковь в селе Павловки Сумского уезда (дело очень интересовало Толстого). Впоследствии по просьбе Толстого вёл дела близких к нему А.Н. Агеева и В.А. Молочникова.
12 мая 1908 г. был в Ясной Поляне, много рассказывал «о военных судах и их приговорах», о «павловцах», которых защищал на процессе, «про палачей» и т.п. Под впечатлением от рассказов Муравьёва на следующий день Толстой начал статью, позднее получившую название «Не могу молчать».
В 1909-1910 гг. Муравьёв принимал участие в составлении завещания Толстого, имевшего целью после его смерти все его литературные произведения сделать общим достоянием; позднее состоял членом «Комитета по исполнению воли Толстого в отношении его писаний».
В 1916 г. Муравьёв был защитником по делу толстовцев, обвинявшихся в составлении и распространении воззвания против войны.
В.М. Бокова
МУРАВЬЁВ-АПОСТОЛ Матвей Иванович (1793-1886) –декабрист, старший брат С.И. Муравьёва-Апостола, воспитывался вместе с ним в Париже в пансионе Hix’a, а по приезде в Россию в Корпусе инженеров путей сообщения. Участвовал в военной кампании 1812-1814 гг., участник Бородинского сражения; в 1818-1821 гг. был адъютантом малороссийского генерал-губернатора Н.Г. Репнина, в 1822-1823 гг. служил в Полтавском пехотном полку, потом вышел в отставку. Один из основателей Союза спасения и Союза благоденствия, член Южного общества; принял участие в восстании Черниговского полка. Осуждён по первому разряду, приговорён к 20 годам каторжных работ, этот срок был сокращён до 15 лет. Николай I заменил ему каторгу поселением. Из тюрьмы в Рогенсальме был отправлен на поселение в Якутию, затем жил в Омской и Тобольской губ. Амнистирован в 1856 г.; с 1857 г. жил в Московской губ. и Твери. С 1863 г. получил право жить в Петербурге и в Москве, где и умер. Автор воспоминаний (опубликованы в 1922 г.). Толстой мог знать отрывок из его воспоминаний о восстании Черниговского полка (Русский архив. 1871).
|
|
|
Толстой познакомился с М.И. Муравьёвым-Апостолом в Москве 9-10 февраля 1878 г. Интерес писателя к личности М.И. Муравьёва-Апостола возник в связи с работой над романом «Декабристы» в начале 1860-х гг. В 1878 г, написано другое начало этого романа. После 1884 г. Толстой к работе над романом о декабристах не возвращался, но сам замысел продолжал интересовать писателя, и он общался с декабристами П.Н. Свистуновым и М.И. Муравьёвым-Апостолом. О знакомстве с ними Толстой писал А.А. Толстой в середине апреля 1878 г.: «Свистунова, Муравьёва я знаю». В некрологе М.И. Муравьёва-Апостола В.Е. Якушкин так рассказывал об этом: «Когда гр. Л.H. Толстой собирался несколько лет тому назад писать роман о декабристах... он приходил к Матвею Ивановичу для того, чтобы расспрашивать его, брать у него записки его товарищей и т.д. И Матвей Иванович неоднократно тогда высказывал уверенность, что гр. Толстой не сможет изобразить избранное им время, избранных им людей: “для того, чтобы понять наше время, наши стремления, необходимо вникнуть в истинное положение тогдашней России; чтобы представить в истинном свете общественное движение того времени, нужно в точности изобразить все страшные бедствия, которые тяготели тогда над русским народом; наше движение нельзя понять, нельзя объяснить вне связи с этими бедствиями, которые его и вызвали; а изобразить вполне эти бедствия гр. Л.H. Толстому будет нельзя, не позволят, если бы он даже и захотел. Я ему говорил это”. И Матвей Иванович, по-видимому, не рассчитывал, чтобы знаменитый романист обратил достаточное внимание на указываемую сторону дела, как он обвинял автора “Войны и мира” и в совершенном непонимании 1812 года, сильные впечатления которого были так свежи для Матвея Ивановича до самого конца» (17: 476). Это
|
|
|
332
«неприятие» «Войны и мира» представителями Александровской эпохи выражено и в статьях П.А. Вяземского и А.С. Норова. Людям этого поколения Толстой казался непатриотичным, разрушителем героической славы прошлого. Этим объяснялось мнение М.И. Муравьёва-Апостола, что и декабристов Толстой не поймёт, как не понял он 1812 год.
|
|
|
Толстой высоко оценил жизненный подвиг и внутреннее благородство декабристов. Духобору И.Е. Конкину 24 февраля 1901 г. он писал: «Довелось мне видеть возвращённых из Сибири декабристов, и знал я их товарищей и сверстников, которые изменили им и остались в России и пользовались всякими почестями и богатством. Декабристы, прожившие на каторге и в изгнании духовной жизнью, вернулись после 30 лет бодрые, умные, радостные, а оставшиеся в России и проведшие жизнь в службе, обедах, картах, были жалкие развалины, ни на что никому не нужные, которым нечем хорошим было и помянуть свою жизнь. Казалось, как несчастны были приговорённые и сосланные и как счастливы спасшиеся, а прошло 30 лет, и ясно стало, что счастье было не в Сибири и не в Петербурге, а в духе людей и что каторга и ссылка, неволя были счастье, а генеральство и богатство и свобода были великие бедствия».
И.А. Трифаженкова
|
|
|
МУСИН-ПУШКИН Михаил Николаевич (1795—1862) — председатель Санкт-Петербургского цензурного комитета; в бытность Толстого студентом Казанского университета — попечитель Казанского учебного округа и Казанского университета; светский знакомый Юшковых и Толстых по Казани: молодой Толстой не раз танцевал на балах в доме Мусиных-Пушкиных. С именем Мусина-Пушкина связана печальная цензурная судьба рассказа Толстого «Севастополь в мае»: в первые дни августа 1855 г. августовская книжка «Современника», где должен был появиться второй севастопольский рассказ, была уже свёрстана и отпечатана, как вдруг, почувствовав что-то неладное, председатель цензурного комитета потребовал представить лично ему «севастопольскую статью». Ознакомившись с первой корректурой рассказа, цензор пришёл в ярость. С карандашом в руках он прошёлся по корректуре, вычеркнув целую главу (на перевязочном пункте), большие куски текста, отдельные фразы, строчки, делая на полях многочисленные отчёркивания, пометы NB и жёлчные замечания. «Можно ли дозволить печатать такое <...> на наших храбрых офицеров?» — вопрошал карандаш Мусина-Пушкина на полях рядом с разговором офицеров на квартире у Калугина о том, что едва ли «люди в грязном белье» и «с неумытыми руками» могут быть храбры. «Вздор!» — заключил цензор рядом с рассуждениями Непшитшетского об «этом ужасном народе» (гл. 7). Около описания перевязочного пункта Мусин-Пушкин вывел: «Невероятно, к чему эта картина». Порой он восклицал: «И всё это г. цензор пропустил!» — что относилось к третьему листу корректуры. Читая четвёртый лист, снова негодовал: «Как весь этот вздор <...> г. цензор пропустил!» Расправившись с корректурой, председатель цензурного комитета начертал на обороте первого листа своим экстравагантным неразборчивым почерком: «Читал эту статью и удивлялся, что редакция решилась оную представить, а г. цензор дозволить к напечатанию. Вся статья — насмешка над нашими храбрыми офицерами, храбрыми защитниками Севастополя. Запретить и оставить корректуру при деле». На этом же листе чиновник комитета записал распоряжение председателя: «Статью эту “Ночь весною 1855 года в Севастополе” <так в корректуре назывался будущий «Севастополь в мае». — Н.Б.>, назначавшуюся для “Современника”, г. председатель приказал, 5 августа 1855 г., оставить при деле и не дозволять печатать» (Бурнашёва Н.И. Раннее творчество Л.Н. Толстого: текст и время. М., 1999. С. 200). Распоряжение Мусина-Пушкина заставило редакцию «Современника» уже из готовой восьмой книжки журнала срочно изымать листы с рассказом Толстого. Рассказ появился лишь в следующем, девятом, номере, причём в том виде, как он был переделан цензором, т.е. изуродованным до крайности, почему Панаев даже не решился поставить под ним имя автора — известные читателям инициалы Л.Н.Т. Это самая мрачная страница в писательской судьбе молодого Толстого; в дальнейшем фигура Мусина-Пушкина не появлялась в творческой жизни Толстого.
Н.И. Бурнашёва
МЭЛЛОРИ Люси (Mallory Lucy А.; «Малори»; 1843-1919) — американская писательница, редактор и издатель журнала «World’s Advance Thought and Universal Republic»; корреспондент и адресат Толстого. В «Круге чтения» из американских авторов Толстой чаще всего обращался к высказываниям журналистки Мэллори, хотя она была мало кому известна даже в Америке. К пятой главе статьи «Неизбежный переворот» он взял
333
эпиграфом слова Мэллори. 27 мая 1905 г. Д.П. Маковицкий записал слова Толстого: «Будет удивительно, когда в “Круге чтения” возле Канта и других часто будет Люси Малори, незнакомая особа из штата Орегон». Мэллори писала Толстому 8 августа 1904 г.: «Вы – один из тех бессмертных, которые живут вечно в сердцах народа. Ваше столь смелое слово и дело в пользу мира послужит к освобождению России и, я надеюсь, в конце концов к основанию всеобщей республики» (55: 478). 21 августа 1904 г. Толстой в письме к Мэллори замечал: «Хотя я не могу согласиться с вашей верой в медиумов и оккультизм, я всё же высоко ценю ваше нравственное учение и всегда с большим интересом читаю ваш журнал, за который сердечно благодарю. Я нахожу в нём истинно здоровую духовную пищу и высоко ценю вашу деятельность». Толстой действительно высоко ценил журнал «World's Advance Thought», регулярно его читал, оставляя многочисленные пометы, многие мысли из журнала помещал в свои книги мудрости. Летом 1906 г. Толстой послал Мэллори в подарок свою фотографию, в ответном письме от 8 ноября 1906 г. Мэллори прислала Толстому свою фотографию, и Толстой её благодарил. Для Международного Толстовского альманаха Мэллори написала статью «Вождь человечества», в которой восторженно размышляла о Толстом: «Лев Толстой заслужил своё бессмертие. Он стал бессмертным ещё при жизни. Он дал миру ту сущность самого себя, которая и в телесной оболочке не перестанет проявлять себя до тех пор, пока существует сама вечность» (МТА. С. 108).
В яснополянской библиотеке сохранились экземпляры журнала «World’s Advance Thought and Universal Republic».
Г.В. Алексеева
МЮЛЛЕР Фридрих Максимилиан (Müller; 1823-1900) — немецкий и английский филолог, специалист по общему языкознанию, индологии, мифологии, профессор истории литературы и религии Оксфордского университета. Толстой считал, что «лестно быть профессором Оксфордского университета. Там был Мэтью Арнольд. <...> Там был Макс Мюллер, свободомыслящий немецкий эмигрант 1848 года» (ЯПЗ. 1. С. 372).
Имя Мюллера упоминается в дневниках и письмах, публицистических работах писателя («В чём моя вера?», «Царство Божие внутри вас», «Религия и нравственность» и др. Впервые с трудами учёного Толстой познакомился в 1877 г.: Н.Н. Страхов регулярно присылал в Ясную Поляну книги, среди них и многие работы Мюллера по индийской философии. В разные года внимание Толстого привлекали исследования Мюллера по сравнительному религиоведению и мифологии, христианству, верованиям китайцев. Толстой хорошо изучил его работы по индологии. В 1886 г. он отмечал: «О браминизме я знаю всё, что написал Макс Мюллер» (85: 370). У Толстого даже появилось желание помогать философу Н.Я. Гроту переводить труды Мюллера на русский язык (26: 774).
В 1901 и 1910 гг. Толстой обращался к одному из самых значительных трудов учёного – исследованию «Шесть систем индийской философии». На страницах этой книги, хранящейся в яснополянской библиотеке (русское издание – М., 1901), имеется немало помет Толстого. Его отношение к этому труду было неоднозначным. Так, В. Ф. Булгаков приводит следующий отзыв писателя: «Я читал сегодня книгу Мюллера “Шесть систем индийской философии”. В них столько чепухи, и он серьёзно во всей этой чепухе разбирается» (Булгаков. С. 334). Очевидно, излишняя академичность этого труда отталкивала Толстого. Тем не менее работы известного учёного неоднократно получали его высокую оценку. Часто Толстой рекомендовал своим корреспондентам, интересующимся религиозными вопросами, читать исследования Мюллера. По свидетельству Д.П. Маковицкого, о Мюллере Толстой «говорил с уважением и любовью» (ЯПЗ. 1. С. 372).
Ю.В. Прокопчук
МЯСОЕДОВ Григорий Григорьевич (1834-1911) – русский живописец, с 1893 г. – действительный член Академии художеств. Учился в Академии художеств в Петербурге. Получил золотые медали за картины «Поздравление молодых в доме помещика» (1861) и «Бегство Григория Отрепьева из корчмы на литовской границе» (1862). В 1863-1868 гг. в качестве пансионера Академии жил и работал в Италии, Германии, Франции, где написал «Похороны у испанских цыган», «Две судьбы» и др. Звание академика получил за картину «Заклинание».
Новые тенденции в искусстве, главным образом в литературе, привели вернувшегося из Италии Мясоедова в артель, организованную И.Н. Крамским. В картинах художника всё заметнее проявлялись гражданственность, демократический взгляд на современность («Чтение манифеста», «Самосожжение»). «Земство обедает» (1872) – одно из произведений, где показано бесправное положение пореформенно-
334
го крестьянства. Трудная жизнь русской деревни с её нищетой, суевериями, стихийными бедствиями отражена в картинах «Засуха» (1878-1881), «Опахивание» (1876), «Дорога во ржи» (1881), «Страда» (1887). Скульптор С.Д. Меркуров позднее говорил об этих картинах: «Смотрю вот я на мясоедовский пейзаж, неоглядное поле, рожь волнуется под ветерком, фигуры косцов, и помогает мне пейзаж этот ощутить мощную силу земли, ту самую, что у Толстого была» (цит. по: Киселёва Е.Г. Гиляровский и художники. Л., 1965. С. 135).
С работами Мясоедова Толстой был знаком с 1870-х гг. На 6-й выставке художников-передвижников в 1878 г. была выставлена картина Мясоедова «Молебствие во время засухи», но Толстой не успел посетить выставку, а прочитал о ней в статье В.В. Стасова. 6 апреля 1878 г. в письме Стасову он впервые упомянул имя художника: «Фельетон ваш хоть немного поправил то дело, — писал Толстой, — что я не успел быть на выставке, — дал мне понятие о ней, но тем более жалко, что не видал картин Мясоедова и Савицкого. Содержание этих картин для меня интересно; но обоих художников этих я помню по их произведениям, и у обоих, мне кажется, один недостаток холодности, ничего им особенно не хочется сказать» (62: 404). В 1885 г. Толстой познакомился с художником; 20 ноября он сообщал из Москвы жене, что «целый день были посетители», среди которых «Количка Ге с Мясоедовым». Художник не раз бывал в московском доме Толстых в Хамовниках, в Ясной Поляне, в 1901-1902 гг. дважды посетил Толстого в Гаспре (и Толстой, находясь в Гаспре, бывал в Ялте у Мясоедова): общение с писателем оказало большое влияние на мировоззрение Мясоедова. По совету одного из толстовцев он уехал в Полтаву, где организовал свою школу рисования и живописи, успешно работавшую несколько лет.
Толстому нравились некоторые произведения Мясоедова. В середине 1880-х гг. В.Г. Чертков предложил для издательства «Посредник» идею «народного издания хороших русских картин» (87: 51). В отборе этих 10 картин принимал участие и Толстой; одной из картин была работа Мясоедова «Чтение манифеста 19 февраля 1861 года» (1873), она была издана «Посредником» с объяснительным текстом без подписи составителя, но, судя по всему, в составлении этого текста участвовал и Толстой.
В 1887 г. была написана картина «Сеятель», навеянная художнику общением с Толстым. «В картину “Сеятель” я заложил аллегорический портрет Л.Н. Толстого, — говорил Мясоедов. — Не случайно я придал “Сеятелю” черты великого писателя, полагая в нём того сеятеля добрых начал, какого мы знаем в лице Толстого. Я пришёл к этой мысли давно, но лишь в последнее время постарался придать лицу и фигуре сеятеля черты Толстого, тем самым усилив аллегорический характер картины» (Оголевец В.С. Воспоминания о Г.Г. Мясоедове. М., 1981. С. 64). С воздействием Толстого связаны картины «Вдали от мира» (1889), «Встреча» (1891).
Обращение Мясоедова к толстовским сюжетам не случайно. Художник преклонялся перед Толстым, и, хотя они расходились в некоторых религиозных вопросах, ему во многом были близки взгляды Толстого на крестьянство и церковь, призыв к нравственному самосовершенствованию.
Мясоедов вёл переписку с близким другом Толстого В.Г. Чертковым. В 1891 г. художник писал ему: «Вчера мы читали “Крейцерову сонату”, и она возбудила массу пререканий, обо всём этом очень хотелось бы поговорить. <...> Лев Николаевич говорит, что знать Бога нельзя, всякая попытка определить его только от него удаляет, и даже знать его теперь и не нужно (а когда будет нужно?). <...> Знание это получается любовью, и что его (Бога) только можно любить более всего. Не понимаю, как можно любить, что не знаешь, чего знать нельзя и не нужно. Мы обыкновенно любим только то, что знаем, что ценим, уважаем и понимаем, и любовь эта приходит только через знание. <...> Вот, например, Л.Н. Бога любит, а я ничуть, пусть-ка он меня заразит этой любовью <...>. Очень может быть, что всё написанное есть результат моего недомыслия и об этом бы хорошо поговорить, готов покаяться» (Мясоедов Г.Г. Письма, документы, воспоминания. М., 1972. С. 106). В 1893 г. Мясоедов закончил картину «Чтение “Крейцеровой сонаты” Л.Н. Толстого». На ней представлены участники петербургского художественного кружка, который собирался у Н.А. Ярошенко и И.Е. Репина. Среди слушателей здесь изображены И.И. Мечников, Н.Н. Ге, В.В. Стасов, химик Д.И. Менделеев. В 1911 г. эту картину вместе с авторским повторением картины «Сеятель» (большего размера; 1908) Мясоедов подарил Толстовскому музею, организованному после смерти писателя в Петербурге.
А.А. Аленина
335
Н
НАГОРНОВА Варвара Валерьяновна (рожд. Толстая; 1850-1921) - племянница Толстого, старшая дочь Марии Николаевны и Валерьяна Петровича Толстых. Родилась в имении Покровское Чернского уезда Тульской губ. Крёстным отцом Варвары стал Толстой.
Детство прошло в Покровском. Там впервые увидела И.С. Тургенева, соседа по имению (Спасское-Лутовиново находилось в 20 верстах от Покровского): в октябре 1854 г. он приехал в Покровское, чтобы познакомиться с прототипами повести Толстого «Детство». Его дружеские чувства распространились и на детей М.Н. Толстой. Старший брат Николай писал Льву в ноябре 1854 г., что Тургенев - «большой друг с Варенькой» (ПТСБ. С. 176). Вареньке в то время... четыре года.
По причине несчастливой семейной жизни М.Н. Толстая с детьми с 1857 г. жила зимой в Москве с братьями, а лето проводила в Ясной Поляне и в Пирогове Крапивенского уезда. В Москве Толстой много занимался с племянниками, всесторонне развивал кругозор детей: возил их в цирк, зоопарк, театр. 12 ноября 1857 г. в дневнике записал: «В театр с детьми». После одного из посещений театра он сочинил «Сказку о том, как другая девочка Варинька скоро выросла большая», посвятив её племяннице. Дядя Лев устроил для детей и совместное обучение танцам в доме своих друзей Берсов. Их общение переросло в прочную семейную дружбу. Лучшей подругой на всю жизнь для Тани Берс стала Варенька. «Всегда оживлённая, с вьющимися тёмными волосами, она была очень хорошенькой. Отсутствие самомнения и кокетства, удивительно уживчивый характер делали её привлекательной и необыкновенно приятной в жизни» (Кузминская. Ч. II. Гл. XIV).
В 1860-1864 гт. М.Н. Толстая с детьми жила за границей, а с 1864 г. Варенька подолгу гостила в Ясной Поляне. Толстой в то время работал над «Войной и миром». Ночной разговор Тани Берс и Вари Толстой (там же. Ч. ПI. Гл. VIII), возможно услышанный Толстым и перенесённый в роман, обогатил его ярким, незабываемым описанием ночи в Отрадном, восторга Наташи и сонного ворчания Сони, прототипом которой в данном эпизоде послужила Варя.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 176; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!