Использование силы для защиты
Когда использование силы неизбежно
Когда спорят две стороны и обе имеют возможность полного выражения того, что они наблюдают, чувствуют, в чем нуждаются и о чем просят, и при этом эмпатизируют друг другу, решение обычно достижимо через удовлетворение потребностей обеих сторон. По крайней мере, они могут либо согласиться, либо разойтись по доброй воле.
Однако в некоторых ситуациях возможность такого диалога может не представиться, и тогда может понадобиться применить силу, чтобы защитить жизнь или права личности. Например, другая сторона может не желать общения или может возникнуть какая-либо смертельная опасность, не оставляющая времени для контакта. В этих ситуациях нам может понадобиться сила. Если это случается, ННО призывает уметь различать защитное и карательное использование силы.
Мышление, стоящее за применением силы
За применением силы ради защиты стоит намерение предотвратить несправедливость или причинение вреда. Мотивация применения силы ради наказания — заставить людей страдать за совершенные проступки. Когда мы хватаем ребенка, который выбегает на улицу, чтобы он не попал под машину, — мы применяем силу ради защиты. Использование же силы ради наказания являет собой физическое или психологическое нападение; ребенок будет отшлепан или получит выговор: «Как ты мог вести себя так глупо! Тебе должно быть стыдно!»
|
|
|
Когда мы применяем силу ради защиты, мы сосредоточиваемся на жизни или правах, которые мы хотим защитить без предварительного осуждения человека или его поведения. Мы не обвиняем и не осуждаем ребенка, мчащегося на улицу; наша мысль направлена только на защиту ребенка от опасности. (О применении этого вида силы в социальных и политических конфликтах см. книгу Роберта Ирвина «Ненасильственная социальная защита».) За использованием силы ради защиты стоит посылка, что люди наносят вред себе и другим, пребывая в состоянии той или иной степени невежества. Таким образом корректирующий процесс становится обучением, а не наказанием. Невежество подразумевает: а) недостаточное понимание последствий своих действий; б) неспособность видеть, как наши потребности могут быть удовлетворены без нанесения ущерба другим; в) веру, что мы имеем «право» наказать или причинять боль другим, потому что они «заслуживают» этого; г) состояние бреда, в котором, например, человек слышит «голос», приказывающий ему убить кого-то.
Применение силы ради наказания, напротив, основывается на том постулате, что люди совершают проступки потому, что они плохие или злые, и для исправления ситуации их надо заставить раскаиваться. Их «исправление» совершается через карательные действия, направленные на то, чтобы: 1) сделать их достаточно несчастными, чтобы они увидели, как ошибались; 2) заставить раскаиваться; и 3) заставить измениться. Но на практике карательные действия куда чаще вызывают не раскаяние и извлечение уроков, а негодование, враждебность и усиленное сопротивление тому самому поведению, которого мы хотим добиться.
|
|
|
Типы карательных действий
Физическое наказание — например, шлепки — является одним из видов применения силы ради наказания. Я обнаружил, что идея телесного наказания вызывает сильные эмоции у родителей. Некоторые ее непреклонно защищают, обращаясь к Библии: «Жалея розгу, испортишь ребенка. Родители не отшлепали его за проступок, и теперь он неуправляем». Они убеждены, что порка детей показывает им нашу любовь тем, что устанавливает четкие границы. Другие родители не менее настойчиво заявляют, что шлепки не несут любви и не приносят должного эффекта, поскольку показывают
детям, что, потерпев неудачу во всем остальном, всегда можно обратиться к физическому насилию.
Лично меня беспокоит, что детский страх телесного наказания может заслонить от ребенка восприятие сопереживания, лежащего в основе родительских требований. Родители часто говорят мне, что они «должны» использовать физическую расправу, потому что не видят другого способа влиять на своих детей «им же во благо». В подтверждение своего мнения они рассказывают истории о детях, которые «прозрели» после наказания. Воспитав четырех детей, я глубоко сочувствую родителям в связи с тяжелейшими задачами, которые приходится ежедневно решать, обучая детей и оберегая их от опасностей. Это, однако, не уменьшает моего беспокойства относительно использования физического наказания.
|
|
|
Прежде всего меня интересует, знают ли люди, превозносящие пользу такого наказания, бесчисленные истории о детях, которые восставали против «своего же блага» только потому, что не желали уступить принуждению. Во-вторых, очевидный успех телесного наказания в смысле влияния на ребенка не означает, что: другие методы влияния срабатывают хуже. Наконец, я разделяю беспокойство многих родителей относительно социальных последствий физического наказания. Когда родители решают применить силу, они, вероятно, выигрывают одну битву за то, чтобы заставить выполнять их указания. Но разве в процессе мы не увековечиваем социальную норму, которая оправдывает насилие как средство устранения разногласий?
|
|
|
Помимо физического есть и другие способы использовать силу как наказание. Один из них — выдвигание обвинений, дискредитирующих другого человека: например, родитель может назвать ребенка «нехорошим», «эгоистичным» или «незрелым», когда ребенок не ведет себя определенным образом: Другая форма карательных действий — усечение обычных средств вознаграждения, типа сокращения карманных денег или запрета на выход из дома. В этой форме наказания изъятие знаков заботы или уважения — одна из самых мощных угроз.
Цена наказания
Когда мы соглашаемся выполнить что-либо исключительно ради того, чтобы избежать наказания, наше внимание отвлечено от ценности действия как такового. Вместо этого мы сосредоточены на последствиях того, что может случиться, если мы не сможем выполнить требуемое действие. Если рабочий трудится под страхом наказания, работа будет сделана, но пострадают его чувства; рано или поздно это приведет к потере качества. При использовании силы ради наказания страдает и чувство собственного достоинства. Если дети чистят зубы потому, что они терпят страх, стыд и насмешки, здоровье их зубов и десен улучшается, но самоуважение терпит урон. Кроме того, как всем известно, частая цена за наказание — добрая воля. Чем больше известно наше пристрастие к наказанию, тем сложнее будет окружающим ответить на наши потребности с сопереживанием.
Я навещал друга, директора школы, и был в его кабинете, когда он заметил в окно, как ребенок постарше бьет младшего. «Извини», — сказал он, вскакивая с места и устремляясь во двор. Схватив старшего ребенка, он ударил его и прикрикнул: «Я научу тебя не сметь бить тех, кто меньше тебя!» Когда он вернулся в кабинет, я заметил: «Не думаю, что ты научил ребенка тому, о чем говорил. Я подозреваю, что вместо этого он узнал: не стоит бить младших на виду у тех, кто постарше тебя самого, — например, на глазах у директора! В любом случае, теперь он скорее всего укрепился во мнении, что лучший способ добиться от кого-то того, что нужно, — это врезать ему».
В таких ситуациях я рекомендую сначала отнестись с эмпатией к ребенку, который проявляет жестокость. Например, если я вижу, что ребенок ударил кого-то в ответ на обидную кличку, я мог бы сказать: «Я ощущаю, что ты очень сердит, потому что хочешь проявления большего уважения». Если бы мое предположение оказалось верным и ребенок признал бы, что это так, я продолжил бы тем, что выразил бы собственные чувства, потребности и просьбы в этой ситуации, не пытаясь его обвинить: «Мне очень печально, потому что я хочу, чтобы мы нашли способы добиваться уважения, не превращая людей во врагов. Я хотел бы, чтобы ты сказал мне, не хочешь ли попробовать исследовать со мной другие способы получить то уважение, которого ты так жаждешь».
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 216; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!