Прежде всего проявите эмпатию
Но в большинстве случаев до того, как другая сторона войдет в контакт с нашими чувствами, требуется сделать еще один шаг. Если мы хотим, чтобы нас слышали в таких ситуациях, нам следует сначала проявить эмпатию, поскольку другим часто бывает трудно увидеть наши чувства и потребности. Чем больше эмпатии мы проявим к тому, что вынуждает их вести себя так, что наши потребности не находят отклика, тем более вероятно, что впоследствии они смогут отплатить нам взаимностью.
За прошедшие тридцать лет у меня был богатый опыт ненасильственного общения с людьми, которые свято придерживались определенных убеждений относительно превосходства одних рас и этнических групп над другими. Однажды утром в аэропорту я подсел вторым пассажиром в такси, отправлявшееся в центр города. Таксисту по рации пришло сообщение от диспетчера: «Подберите мистера Фишмана у синагоги на Мэйн-стрит». Первый пассажир пробормотал: «Жиды встают с утра пораньше, чтобы разводить нас на деньги».
Не менее двадцати секунд я мысленно выпускал пар из ушей. Несколькими годами раньше первой моей реакцией было бы желание ударить такого человека. Потом я сделал несколько глубоких вдохов и дал себе некоторое время для эмпатии боли, страху и гневу, кипевшим во мне. Я проявил внимание к своим чувствам. Я осознал, что мой гнев исходит не из моего попутчика и не из утверждения, которое он только что сделал. Его комментарий вызвал во мне целую бурю, но я знал, что мой гнев и глубокий страх имеют куда более давнюю и застарелую причину, чем те слова, которые он произнес. Я откинулся на сиденье, позволив жестоким мыслям охватить меня целиком.
|
|
|
Я даже наслаждался, воображая, как бы расквасил ему нос. Проявление эмпатии к себе позволило мне сосредоточить внимание на выражении общечеловеческих ценностей в том, что он сказал, и первые мои слова были: «Вы чувствуете, что ...?» Я попытался эмпатизировать ему, чтобы услышать его боль. Почему? Потому что я хотел видеть красоту в нем и для него, чтобы полностью понять то, что я испытал, когда он высказался. Я знал, что я получил бы это понимание, если бы он сам был в состоянии бури. Моим намерением было войти в контакт и выказать почтительную эмпатию жизненной энергии в нем, которая стояла за его комментарием. Мой опыт говорил мне, что, если бы я смог эмпатизировать ему, он впоследствии смог бы усльпыать меня. Ему это было бы нелегко, но возможность появится.
— Вы чувствуете, что расстроены? — спросил я. — Кажется, вам довелось сильно пострадать от евреев.
Он оглядел меня и ответил:
— Да уж! Отвратительный народец: за деньги они на все готовы.
|
|
|
— Вы чувствуете недоверие и потребность защитить себя, когда вам приходится иметь с ними финансовые дела?
— Именно! — воскликнул он.
Мой попутчик продолжал выносить одно суждение за другим по мере того, как я озвучивал чувства и потребности, стоящие за каждым из них. Когда мы фиксируем внимание на чувствах и потребностях других людей, мы пропускаем через себя общечеловеческие ценности. Когда я слышу, что кто-то боится и хочет защитить себя, я признаю, что тоже имею потребность в защищенности, я тоже знаю, каково испытывать страх. Когда мое сознание сосредоточено на чувствах и потребностях другого человека, я вижу общность нашего опыта.
Мой основной конфликт касался того, что творилось у него голове, но я знал, что сильнее рад человеческому существованию, когда не слышу, что люди думают. Когда речь идет о людях с подобным образом мышления — я научился больше наслаждаться жизнью, когда слышу то, что происходит в их сердцах, и не обращаю внимания на содержимое их голов.
Этот человек продолжал изливать свои печали и горести. И не успел я глазом моргнуть, как он покончил с евреями и обрушился на чернокожих. Множество самых разных вещей и людей . были повинны в его несчастьях. Я просто слушал его не менее десяти минут — и только тогда он остановился: теперь его поняли. Теперь я сообщил ему, что происходило со мной.
|
|
|
Я:
Знаете, когда вы начали говорить, я почувствовал сильный гнев, я был расстроен, опечален и ошеломлен, потому что у меня совсем другой опыт общения с евреями, и мне очень жаль, что у вас нет такого опыта, как у меня. Вы можете сказать мне, что сейчас услышали из моих слов?
Попутчик:
О, я не говорю, что все они...
Я:
Извините меня, но остановитесь на секунду. Вы можете сказать мне, что услышали из моих слов?
Попутчик:
О чем вы говорите?
Я:
Я повторю, что я пытаюсь сказать. Я очень хочу, чтобы вы услышали ту боль, которую я чувствую в ваших словах. Мне действительно важно, чтобы вы услышали это. Я говорил, что почувствовал большое огорчение, потому что мой опыт общения с евреями был совсем не таким, как ваш. Мне очень жаль, что с вами не произошло ничего, кроме тех событий, которые вы описывали. Вы можете сказать, что услышали из моих слов?
Попутчик:
Вы говорите, что я не имею никакого права говорить подобное.
Я:
Нет, я хотел бы, чтобы вы услышали меня иначе. Я действительно не хочу обвинять вас. У меня нет ни малейшего желания обвинять вас.
|
|
|
Я намеревался свернуть разговор: из моего опыта следовало, что, если люди слышат хотя бы малейший оттенок обвинения, они не в состоянии услышать нашу боль. Если бы этот человек сказал: «Я наговорил тут ужасные вещи, мои заявления были настоящим расизмом», — он тоже не услышал бы мою боль. Коль скоро люди думают, что они сделали что-то не так, они не могут полностью прочувствовать нашу боль.
Я не хотел, чтобы он услышал обвинение; я хотел, чтобы он понял, что произошло внутри меня, когда он начал высказывать свои замечания. Обвинить легко. Люди привыкли слышать обвинения; иногда они соглашаются с этим и ненавидят себя, что не мешает им и дальше вести себя по-прежнему, а иногда они ненавидят нас за то, что мы назвали их расистами или бездушными людьми, что тоже никак не влияет на их поведение. Если мы чувствуем, что в голове у них поселилась мысль об обвинении, как я почувствовал это, сидя в такси, то нам, возможно, следует остановиться, вернуться к началу и послушать их еще.
Умение не торопиться
Вероятно, самая важная часть изучения внутренней динамики того процесса, который мы обсуждаем, — это умение не торопиться. Мы можем чувствовать себя неловко, когда отходим от своего обычного поведения, автоматически созданного условиями, в которых мы находимся, но если мы намерены сознательно жить в гармонии с нашими ценностями, то мы не станем торопиться.
Мой друг Сэм Уильяме кратко записал основные компоненты процесса ННО на карточке размером три на пять дюймов, которую использовал как «шпаргалку» на работе. Когда у него случались противостояния с боссом, Сэм останавливался, вынимал карточку и какое-то время вспоминал, как ему построить ответ. Когда я спросил, не сочли ли его коллеги немного странным из-за того, что он постоянно смотрит в карточку и тратит так много времени, чтобы сформулировать каждое предложение, Сэм ответил: «На самом деле не так уж много времени это и занимает. Но даже если бы занимало, оно того стоит. Мне важно знать, что я отвечаю людям так, как действительно хочу ответить». Дома он был более откровенен, объясняя жене и детям, почему так медлителен и почему каждый раз сверяется с карточкой. Когда бы в семье ни случались ссоры, он всякий раз доставал карточку и не спешил. Примерно месяц спустя он уже освоился настолько, что мог больше не сверяться с карточкой. И вот однажды вечером он и четырехлетний Скотти поспорили по поводу телевизора, и разговор принял нехороший оборот. «Папа! — закричал Скотти. — Где твоя карточка?»
Тем, кто хочет на практике применять ННО, особенно в таких трудных ситуациях, как приступы гнева, я предложил бы следующее упражнение. Как мы уже видели, источник гнева лежит в суждениях, ярлыках и чувстве вины, в определении того, что люди «должны» и чего они «заслуживают». Перечислите суждения, которые чаще всего возникают у вас в голове при словах: «Я не люблю людей, которые...» Соберите все эти отрицательные суждения и затем спросите себя: «Когда я так думаю о человеке, в чем я нуждаюсь и чего не получаю?» Так вы научитесь мыслить категориями неудовлетворенных потребностей, а не категориями оценочных суждений других людей.
Практика играет важную роль, потому что большинство из нас выросло если и не на улицах Детройта, то где-то в таком месте, где насилия было, быть может, меньше, но ненамного. Оценка и обвинения стали нашей второй натурой. Практикуя ННО, мы должны продвигаться медленно, тщательно думать, прежде чем говорить, и часто глубоко вздыхать и не говорить вообще ничего. Изучение и применение этого процесса занимает много времени.
Итоги
Обвинение и наказание других — это поверхностные выражения гнева. Если мы хотим полностью выразить свой гнев, первый шаг состоит в избавлении другого человека от какой-либо ответственности за наш гнев. Вместо этого мы проливаем свет осознания на наши собственные чувства и потребности. Выражая потребности, мы получаем гораздо большую вероятность их удовлетворить, чем если пытаемся это сделать через выражение осуждения, обвинения или наказания других. Четыре шага выражения гнева:
1. Остановиться, подышать.
2. Отметить собственные оценочные мысли.
3. Войти в контакт со своими потребностями.
4. Выразить свои чувства и неудовлетворенные потребности.
Иногда между шагами 3 и 4 мы можем решить проявить эмпатию к другому человеку, чтобы он смог лучше услышать нас, когда мы приступим к выражению себя на шаге 4. Мы не должны торопиться ни в изучении, ни в применении процесса ННО.
ННО в действии >>
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!