ПРОБЛЕМАТИКА РОМАНА М. А. БУЛГАКОВА «БЕЛАЯ ГВАРДИЯ» 13 страница

Повесть А. И. Солженицына «Раковый корпус? была выбрана мной для рецензирования потому, что она помогла мне понять смысл жизни, вопросы истины и добра. Это произведение, как ни­какое другое, научило меня, что надо в жизни ценить, за что нести ответственн ость.

НРАВСТВЕННАЯ ПРОБЛЕМАТИКА В ПОВЕСТИ

А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА «ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА»

Имя Александра Солженицына, долгое время бывшее под запре­том, наконец-то по праву заняло свое место в истории русской ли­тературы советского периода.

Александр Исаевич родился в декабре 1918 года. После средней школы Солженицын заканчивает в Ростове-на-Дону физико-мате­матический факультет университета, одновременно поступает заоч­ником в Московский институт философии и литературы. Не закон-

185

чив последних двух курсов, уходит на войну, с 1942-го по 1945-й командует на фронте батареей, награжден орденами и медалями. В феврале сорок пятого в звании капитана арестован из-за подсле-женной в переписке критики Сталина и осужден на восемь лет. За­тем был в Казахстане. Однако с февраля 1957 года последовала реа­билитация. После появления в 1962 году произведения «Один день Ивана Денисовича» был принят в Союз писателей. В семидесятом году он удостоен Нобелевской премии по литературе. В 1974 году в связи с выходом первого тома «Архипелага ГУЛАГ» насильственно изгнан на Запад.

Таков нелегкий жизненный путь писателя.

Чем притягивает творчество Солженицына? Правдивостью, бо­лью за происходящее, прозорливостью.

«Один день Ивана Денисовича» задуман автором на общих рабо­тах в Экибастузском особом лагере.

«Я таскал носилки с напарником и подумал, как нужно бы опи­сать весь лагерный мир одним днем*.

Сам Солженицын называл это произведение рассказом. Пове­стью предложили назвать в «Новом мире». Образ Ивана Денисови­ча сложился из солдата Шухова, воевавшего с автором на фронте, общего опыта пленников и личного опыта автора в особом лагере каменщиком.

Рассказ получил Нобелевскую премию.

Солженицын рассказывает час за часом об одном дне заключен­ного, от подъема до отбоя. И там работают, спят, едят, ссорятся и мирятся, спорят, подшучивают.

На первых страницах автор отправляет читателя вместе с Шухо­вым в барак, санчасть, столовую. Мы узнаем жизнь заключенного изнутри. Здесь иная шкала ценности вещам и отношениям. Восемь лет лагерной жизни приучили Шухова быть внимательным ко вся­кой мелочи, ибо от этого зависит благополучие, здоровье и сама жизнь заключенного. Когда мы читаем в конце повести, что Шухов засыпал «вполне довольный», это приносит нам чувство сострада­ния. Удачи Шухова проявились в том, что он избежал лагерных напастей: «не посадили... не выгнали... не попался... не заболел...»

Герои повести, разделившие одну судьбу с Иваном Денисови­чем, появляются в повести незаметно. Это бригадир Тюрин, кавто-ранг Буйновский, герой Бухенвальда Сенька Левшин, Цезарь Мар­кович , мальчонка Гопчик... Крестьяне, солдаты, интеллигенты, они думают о многом по-разному.

До войны Шухов работал в колхозе, кормил семью. После ране­ния не пошел в медсанбат, вернулся в строй. После окружения ар­мии бежал из плена, выбрался к своим. Тут его и обвинили в изме­не: мол, задание немецкой разведки выполнял. Если бы не подпи­сал приговор с такой формулировкой, его бы расстреляли. Опыт не прошел для Шухова даром. Он соблюдал лагерный режим, покло­нялся надзирателю, не препирался с конвоем. Но при этом он мало поступался своей гордостью, совестью, честью. Шухову помогают его житейская мудрость, лукавство и знание, что чего стоит.

В лагерных условиях обнаруживается ценность простейших «материальных» элементов жизни: еды, одежды, крыши над голо-

186

вой. Новым ботинкам Ивана Денисовича посвящено большое пояс­нение. Обстоятельно рассказывается о табаке, о каше. Еду автор описывает подробно. «Не считая сна, лагерник живет для себя только утром десять минут за завтраком, да за обедом пять, да пять за ужином». Лишняя пайка хлеба — не просто поддержка, но и средство независимости от начальства. Пока сыт и силы еще есть для работы — и в голову не придет унижаться и выпрашивать.

В Бога Шутов не верит. Он верит в себя, в свой труд, в товари­щей по бригаде, в бригадира Тюрина. Шухов знает, как относиться к конкретной работе. Бережно относится он и к инструменту.

Как бы был нужен Шухов в своей деревне. Получая письма от жены, Шухов переживает, как там с сенокосом.

В Шухове сохранились сердечное отношение к людям, доброта, отзывчивость. Ему платят тем же.

Второй главный герой повести — бригада. Чувствуется гордость коллективным трудом. Когда Татарин уводит Шухова мыть пол в надзирательской, тот уверен, что товарищи приберегут ему завтрак.

Повесть Солженицына сохраняет свое познавательное значение и по сей день. Она поражает жестокостью и прямотой своей правды.

СТРАШНАЯ ПРАВДА О РОССИИ XX ВЕКА

(А. И. Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»)

Имя А. И. Солженицына у многих из нас ассоциируется с на­званием произведения, которое открыло правду о событиях, кото­рые имели место в нашем государстве во время правления великого тирана, который увековечил себя и дела свои в шестидесяти шести миллионах убитых и замученных (именно такую цифру называет Солженицын) и навсегда остался самой загадочной и жестокой пер­соной, когда-либо стоявшей у власти на Руси. «Архипелаг ГУЛАГ» — произведение не только о тюрьмах и лагерях, это еще и глубочайший анализ периода в истории государства Российского, который позднее получил название «эпохи культа личности».

Основной темой «Архипелага» я бы назвал правду. Правду о том, что творилось в Советском Союзе в тридцатые и сороковые го­ды. В преамбуле своего повествования Солженицын так и говорит: «В этой книге нет ни вымышленных событий, ни вымышленных лиц. Люди и места названы их собственными именами. Если назва­ны инициалами, то по соображениям личным. Если не названы во­все, то лишь потому, что память людская не сохранила имен, — а все было именно так». Солженицын пишет саму жизнь, и она пред­стает перед нами во всей ее наготе, в мельчайших подробностях. Она балансирует на грани смерти. Личность человека, его достоин­ство, воля, мысль растворяется в элементарных физиологических потребностях организма, находящегося на грани земного существо­вания. Солженицын срывает пелену лжи, которая застилала глаза многим, в том числе и самой сознательной части нашего обще­ства — интеллигенции. Солженицын подшучивает над их бело-ро­зовыми мечтами: «Если бы чеховским интеллигентам, все гадав­шим, что будет через двадцать — тридцать — сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие, будут

187

сжимать череп железным кольцом, спускать человека в ванну с кислотами, голого и привязанного пытать муравьями, клопами, за­гонять раскаленный на примусе шомпол в анальное отверстие («секретное тавро»), медленно раздавливать сапогом половые час­ти, а в виде самого легкого — пытать по неделе бессонницей, жаж­дой и избивать в кровавое мясо, — ни одна бы чеховская пьеса не дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом». И, обра­щаясь прямо к тем, кто делал вид, что ничего не происходит, а ес­ли и происходит, то где-то стороной, вдалеке, а если и рядом, то по принципу «авось не меня», Солженицын бросает от всех «туземцев Архипелага»: «Пока вы в свое удовольствие занимались безопасны­ми тайнами атомного ядра, изучали влияние Хойдегерра и Сартра и коллекционировали репродукции Пикассо, ехали купейными ва­гонами на курорт или достраивали подмосковные дачи, — а ворон­ки непрерывно шныряли по улицам, а гебисты стучали в двери» — «органы никогда не ели хлеба зря»; «пустых тюрем у нас не быва­ло никогда, а либо полные, либо чрезмерно переполненные». Инте­ресен тот факт, что в своем повествовании Солженицын не выводит героя, а как бы ббобщает в своем исследовании миллионы реаль­ных судеб, характеров. Автор воссоздает общую психологию обита­теля тоталитарного государства. За дверями — террор, и уже по­неслись неудержимые потоки в лагеря, «схватывались люди ни в чем не виновные, а потому не подготовленные ни к какому сопро­тивлению. Создавалось впечатление... что от ГПУ—НКВД убежать невозможно. Что и требовалось. Мирная овца волку по зубам».

Среди факторов, которые сделали возможным весь тот ужас, Солженицын указывает на «отсутствие гражданской доблести» у русского человека. Эта извечная покорность, которая воспитыва­лась в "русском мужике веками крепостного права, и дала возмож­ность для культа личности. Органы также были сильны тем, что сделали ставку на самое сильное в человеке — природные инстинк­ты. Подросток, чье взросление было не простым процессом, кото­рый имел проблемы с противоположным полом, кто ощущал себя слабым, — вот идеальный кандидат в следователи ГПУ. Нет более жестокого человека, чем человек слабый, получивший власть над телами и судьбами других людей. Органы культивировали все самое низменное в человеке. Зверь в чекисте не был ограничен какими-либо рамками. С людьми эти индивидуумы не имели ничего обще­го. Ибо то, что отличает человека от зверя, в органах не очень цени­лось. Плюс стройная социалистическая теория. Плюс власть блат­ных в лагерях. И результат — чудовищный по своим масштабам ге­ноцид против русского народа, который уничтожил лучшую его часть и последствия которого будут заметны еще несколько веков (во время Отечественной войны 1812 года французов называли «ба­сурманами» — как же сильны были предания о татаро-монгольском иге).

В художественном плане «Архипелаг ГУЛАГ» также весьма ин­тересен. Сам автор называет свой труд «опытом художественного исследования». При строгой документальности это вполне художе­ственное произведение, в котором наряду с известными и безвест­ными, но одинаково реальными узниками режима действует еще

188

одно фантасмагорическое лицо — сам Архипелаг, по «трубам» ко­торого «перетекают» с острова на остров люди, переваренные чудо­вищной тоталитарной машиной.

«Архипелаг ГУЛАГ? оставляет неизгладимое впечатление. Раз­мышлять о его значении как о «еще одном гвозде в крышку гроба коммунизма советского образца» можно долго, но я считаю, что главная ценность «Архипелага» в воспитании той самой «граждан­ской доблести», носителем которой является сам автор, который до глубокой старости сохранил способность видеть суть вещей, за что он и страдает до сих пор (новая власть, разглядев в Солженицыне «вечного борца», задвинула его, закрыла его передачу на телевиде­нии). Но мы, знающие правду, донесем ее до других.

ПРОБЛЕМА ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ГЕРОЯ В ТВОРЧЕСТВЕ А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА

Солженицын родился и вырос в Ростовской губернии. До войны работал учителем математики. Во время Великой Отечественной войны на фронте он переписывался с приятелем. Переписку регу­лярно прочитывали. Друзей посадили в лагерь. Солженицын про­был там пять лет. В конце пятидесятых годов он вышел на волю и стал писать. Во время «оттепели» напечатал в журнале «Новый мир» повесть «Один день Ивана Денисовича» и рассказ «Матренин двор». После отставки Хрущева «оттепель» постепенно закончи­лась, и обличительные произведения уже не поощрялись. Однако Солженицын продолжал свое творчество. «Раковый корпус» он от­дал в печать за границей. В то время это считалось преступлени­ем, и писатель стал врагом народа, его исключили из Союза писа­телей. Однако он продолжал печататься и собирать документаль­ный материал для книги «Архипелаг ГУЛАГ». Ее публикация за рубежом произвела сильное впечатление, изменившее мнение мно­гих людей о Советском Союзе. После этого Солженицын был вы­нужден уехать из страны, куда вернулся лишь в девяностых го­дах.

Произведения «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» были важным этапом в творчестве Солженицына. После пуб­ликации этих обличающих советскую действительность произведе­ний на писателя обратили внимание.

На первый взгляд «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» — совершенно разные произведения. О теме повести автор сам сказал, что хотел «описать весь лагерный мир одним днем <.,.> одного среднего, ничем не примечательного человека с утра до вечера». Тема рассказа — изображение жизни простой старой крестьянки Матрены, которая живет на «184-м километре от Моск­вы, по ветке, что идет к Мурому от Казани». Но сближает повесть и рассказ то, что жизнь обоих героев чрезвычайно сложна. Выжить в таких условиях очень трудно.

В лагере «закон — тайга» — так учит Шухова лагерный старо­жил Куземин. И один день Ивана Денисовича, подробно описанный Солженицыным, доказывает справедливость этих слов. Люди рабо­тают на тридцатиградусном морозе, питаются дважды в день балан-

189

дои из гнилых овощей, за малейшее непослушание их отправляют в карцер, после которого «туберкулез и быстрая смерть гарантиру­ются». Человеческое достоинство зеков унижается каждую минуту.

Матрена живет в деревне Тальново, но и ее жизнь не балует. Она ест только картошку с собственного огорода да ячневую кашу, потому что ничего другого вырастить и купить не может. Пенсия ей, проработавшей в колхозе двадцать пять лет за палочки-трудо­дни, не полагается. Старуха больна, но не считается инвалидом. Рассказчик подробно описывает, как героиня добивалась пенсии за мужа: бесконечная бюрократическая волокита всяких ответствен­ных секретарей с печатями совершенно замучила ее.

Деревня Матрены находится рядом с торфоразработками, но жи­телям, кроме председателя, покупать торф не разрешается — зимой обогреваться нечем. Люди вынуждены воровать брикеты по ночам, за что могли и осудить. Сено для скота косить тоже не разрешалось. Поэтому все косили по ночам в разных дальних «неудобьях» и тас­кали на себе домой. Новый председатель первым делом обрезал у Матрены огород, и отрезанная половина пустовала за забором.

Иными словами, простые советские люди живут в нечеловече­ских условиях как в лагере, так и на воле.

Идеи повести и рассказа очень похожи: это произведения о со­противлении человеческого духа несправедливой жизни — лагерно­му насилию у Ивана Денисовича и античеловеческим порядкам у Матрены. Оба главных героя — положительные персонажи, они су­мели сохранить совесть и доброту. Обоих героев отличает чувство собственного достоинства: Иван Денисович хорошо запомнил науку Куземина: «в лагере подыхает тот, кто миски лижет, кто на сан­часть надеется, кто бегает к начальству доносить». И Шухов не ле­безит ни перед кем, своими силами преодолевает все трудности, со­храняя в душе высокие нравственные принципы. Матрена, одино­кая больная старуха, также живет своими трудами, не выпраши­вая милости у окружающих. Важнейшая черта, сближающая геро­ев, — их трудолюбие. Иван Денисович умеет делать все: дома он был первоклассным плотником, а в лагере стал прекрасным камен­щиком. Он умеет шить тапочки, латать ватник, делать перочинные ножи, чем зарабатывает деньги на табак. Матрена одна управляет­ся и в доме, и в огороде, и с козой, и с сенокосом. Оба героя нахо­дят удовлетворение в работе, забывают свои огорчения. (Шухов ис­пытывает настоящую радость, когда быстро и ловко выкладывает стену ТЭЦ, забывает о лагере, о времени.)

Отзывчивость и доброта характерны для героев Солженицына. Матрена, похоронив всех своих шестерых детей, не обозлилась на судьбу, но воспитала приемную дочь Киру, помогала соседям вспа­хивать и убирать огороды и никогда не брала за это денег.

Шухов с уважением относится к достойным людям из своей бригады: к справедливому бригадиру Тюрину, к «звонкому моря­ку» Буйновскому, к Алешке-баптисту. Он помогает новичку — ки­норежиссеру Цезарю Марковичу, совершенно неприспособленному к лагерной жизни. В своих героях автор ценит честность и беско­рыстие. Матрена ничего не нажила за свою жизнь, за что ее осуж­дают соседи. Но Кире она еще при жизни отдала половину избы.

190

Иван Денисович не пытается выслужиться, устроиться возле кухни или склада.

Второстепенные герои повести и рассказа оттеняют положитель­ные черты главных героев. Рядом с Шуховым живут другие члены бригады. Одни из них сохранили порядочность (Тюрин, кавторанг, Павло, эстонцы). Но есть и подлые людишки:_-Фетюков, любитель халтурить на работе, строительный десятник Дэр, все прихлебате­ли на кухне и в столовой. В деревне Матрену не понимали и осуж­дали: она не любила одеваться «культурно», не набивала сундуки добром, бесплатно помогала людям. Зато рядом с ней жили «прави­льные люди»: сестры, которые при жизне Матрены пытались запо­лучить ее избу, Фаддей, ничего не выпускающий из рук, из-за жад­ности которого погибли и Матрена и его сын.

Положительные герои Солженицына — зек Щ-854 и старая кре­стьянка — простые и внешне незаметные люди. Именно они и есть праведники, без которых, как сказал Солженицын, не стоит ни се­ло, ни город. Но жизнь этих людей действительно тяжела.

Изображение советских порядков у Солженицына не просто реа­листическое, но резко критическое. За что сидят в лагере толко­вые, умелые люди? Бригадир Тюрин — кулацкий сын. Кавто­ранг — вражеский шпион, потому что во время войны месяц жил на английском судне как офицер связи, а английский адмирал при­слал ему подарок в знак благодарности. Сенька Левшин дошел до Берлина и два дня жил с американцами — теперь же отбывает свой срок как вражеский агент. Коля Левшин — молодой поэт, студент литературного факультета. Эти люди не враги, они и есть народ.

Отличительной особенностью творчества Солженицына является переплетение реалистического изображения советской действитель­ности и философских исканий правды жизни. Поэтому практиче­ски все произведения писателя, в том числе, разумеется, и повесть «Один день Ивана Денисовича» и рассказ «Матренин двор», можно охарактеризовать как социально-философские. Такой сложный жанр позволяет писателю не просто правдиво описать современную ему жизнь, но и осмыслить ее, и вынести ей приговор. И в повести, и в рассказе мы видим глубокое изображение трагедии народа. Ав­тор не показывает никаких чрезвычайных ужасов, но тем страшнее вывод, следующий из такого описания советской действительности: Советское государство борется против собственного народа. Чест­ные, трудолюбивые, талантливые люди сидят в лагерях, а на воле простые люди не живут, а перемогают жизнь с огромным трудом.

Критики, признавая справедливость изображения советской жизни в произведениях Солженицына, упрекали писателя в отсутст­ вии оптимистического, жизнеутверждающего пафоса. Описание «почти счастливого» дня Ивана Денисовича оканчивается спокой­ным в своей безысходности рассуждением: «Таких дней в его сроке <...> было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных го­дов — три дня лишних набавлялось...» Жизнь Матрены — благород­ная жертва, которую никто из окружающих так и не понял, не оце­нил. Но с упреками трудно согласиться: оптимизм Солженицына ви­ден в том, что простые люди сохранили в себе человечность, нравст­венный закон, живую душу. Все это поможет России подняться.

191

ОБЗОРНЫЕ ТЕМЫ ПО ПРОИЗВЕДЕНИЯМ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕМА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Писать на историческую тему очень сложно. Дело в том, что за-. дача автора в этом случае — донести и выложить перед читателем то, чему тот не был свидетелем, поэтому этот автор должен обла­дать громадным чувством ответственности за то, что он написал. Чувство это появляется обычно в том случае, если он был участни­ком описанных им событий. В современной русской литературе наиболее профессиональным и знающим писателем-историком можно с уверенностью назвать Александра Солженицына. В совре­менной России очень много авторов разного качества создают боль­шое количество произведений по истории советской России, но из всех выделяется именно Солженицын — налицо глубокий профес­сионализм, огромный опыт и, главное, то, что он был участником или свидетелем того, что описал. Солженицын был замечен читате­лями, критиками и партийными чиновниками, что очень важно, когда была напечатана повесть «Один день Ивана Денисовича». Он не подвергся нападкам партийных критиков тогда только потому, что был в разгаре процесс разоблачения культа личности Сталина и было даже модно писать обличительные статьи и произносить громкие речи, используя при этом красивые, но высокопарные обо­роты, причем делали это подчас те, кто еще год назад радостно и с видимым участием прислушивался к известиям об ухудшающемся здоровье вождя по радио. Все эти статьи и речи, несмотря на высо­копарность, очень смахивали на яростные попытки глупой болонки смело облаять мертвого льва, при жизни нередко заставляющего ее выделывать фокусы, от которых у нее по ночам очень болели ноги. Солженицын был не из той категории людей и произвел настоящий фурор в отечественной литературе, которая к тому времени походи­ла на спокойное, устоявшееся болото. Он провел в своей повести прямую между отдельной личностью и историческим процессом, что до него не удавалось никому, несмотря на титанические усилия создать шедевр. Он был не только замечен высшим партийным ру­ководством, но и оценен как серьезный противник, на которого, правда, ни у кого не было зубов.

---

Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!