Глава 13. БАШНЯ ИЗ ОСЕННЕЙ ПАУТИНЫ 17 страница
Герцог Элвритсхолла подошел к кедровому шкафу, стоявшему возле стола Джошуа, и нашел там кувшин пирруинского красного вина.
– Вот, – сказал он, протягивая Таузеру наполненный кубок. Старик сделал глоток и широко улыбнулся.
Не вина он хочет, подумал риммер, а внимания. Эти времена тяжелы и для молодых, чья сила нам так нужна, что уж говорить о старом трюкаче, хозяин которого уже два года как умер.
Он смотрел на сморщенное лицо шута, и на мгновение ему показалось, что из‑за завесы морщин проступает другое, детское лицо.
Боже, даруй мне быструю достойную смерть, взмолился Изгримнур, не допусти меня стать одним из этих старых дураков, которые, сидя по ночам у костра, рассказывают молодым, что в этом мире никогда уже не будет так хорошо, как прежде. И все‑таки, думал герцог, возвращаясь к своему креслу и прислушиваясь к волчьему вою ветра за окном, все‑таки на этот раз в этих рассказах может быть и есть доля истины. Может быть, мы и на самом деле видели лучшие времена. Может быть, впереди и вправду нет ничего, кроме проигранной битвы с наступающей тьмой.
– Видите ли, – говорил Таузер, – меч Камариса не сгинул в океане вместе с ним. Сир Камарис отдал его на сохранение своему оруженосцу Колмунду из Ростанби.
– Отдал свой меч? – удивленно спросил Джошуа. – Судя по тому, что я о нем слышал, это очень не похоже на Камариса са‑Винитта.
– Ах, но вы ведь не знали его в тот, последний год. Да и как вы могли? Вы тогда только что появились на свет! – Таузер сделал еще глоток и задумчиво уставился в потолок. – Сир Камарис стал странным и даже жестоким после того, как умерла ваша мать, королева Эбека. Он был ее рыцарем, вы знаете, и готов был поклоняться даже каменным плитам, по которым она ступала, – как будто она Элисия, Матерь Божья. Мне всегда казалось, что он винил себя в ее смерти, словно он мог излечить ее болезнь силой оружия или частичкой своего сердца… несчастный безумец.
|
|
|
Заметив нетерпение Джошуа, Изгримнур наклонился вперед:
– Итак, он отдал звездный меч Торн своему оруженосцу?
– Да, да, – раздраженно ответил старик, недовольный тем, что его прерывают. – Когда Камарис пропал в море у острова Хача, Колмунд взял Торн себе. Он вернул земли своей семьи на Фростмарше и стал бароном довольно большой провинции. Торн был известен всем, и когда враги видели этот меч – а его нельзя было ни с чем спутать: черный, блестящий, с яркой серебряной рукояткой, красивое, страшное оружие – ужас поражал их и никто не смел обнажить клинка. Колмунду редко приходилось вынимать его из ножен.
– Так значит он пребывается в Ростанби? – возбужденно спросил из своего угла Бинабик. – Это два дня пути от места, где мы сейчас сиживаем.
|
|
|
– Нет, нет, нет! – рявкнул Таузер, передавая Изгримнуру кубок, чтобы тот налил еще вина. – Если ты наберешься терпения и немного подождешь, тролль, я расскажу вам все до конца.
Прежде чем Бинабик, принц или кто‑нибудь другой успели ответить, Ярнауга, сидевший на корточках перед очагом, встал и склонился над маленьким шутом.
– Таузер, – сказал северянин, и голос его был тверд и холоден, как лед на соломенной крыше, – мы не можем ждать. С севера надвигается смертоносная тьма, холодная, роковая тень. Нам необходим этот меч, ты понимаешь? – он наклонился к самому лицу Таузера; клочковатые брови маленького человека тревожно взлетели вверх. – Мы должны найти Торн, потому что скоро сам Король Бурь будет стучаться в нашу дверь.
Таузер ошалело смотрел, как Ярнауга так же спокойно опускается на корточки у очага, выставляя острые костлявые колени.
Что ж, подумал Изгримнур, если мы хотели, чтобы эти новости кочевали по всему Наглимунду, то теперь мы этого добились. Однако похоже, что старик все‑таки засунул репей под седло Таузеру.
Прошло несколько мгновение, и шут, наконец, оторвал взгляд от свирепых глаз северянина. Когда он повернулся к остальным, стало ясно, что старик больше не наслаждается своей неожиданной значительностью.
|
|
|
– Колмунд, – начал он. – Сир Колмунд слышал рассказы о великой сокровищнице дракона Игьярика высоко на вершинах Урмсхейма. Говорили, что там лежит величайшее сокровище мира.
– Только житель равнины может иметь желание искать горного дракона – да еще из‑за золота, – с отвращением сказал Бинабик. – Мой народ большую давность уже живет возле Урмсхейма, но только в благодарность тому, что мы не ходим туда.
– Но, видите ли, – отозвался Таузер, – многие поколения считали дракона просто старой сказкой. Никто его не видел, никто не слышал ничего о нем, кроме рассказов путешественников, потерявших рассудок в снегах Урмсхейма. А у Колмунда был меч Торн, волшебный меч, и с ним он не боялся идти на поиски тайного сокровища волшебного дракона.
– Что за глупость! – сказал Джошуа. – Разве у него не было всего, чего только можно желать? Могущественное баронство? Меч героя? Почему он погнался за этим бредом сумасшедшего?
– Будь я проклят, Джошуа, – выругался Изгримнур. – А почему люди вообще что‑то делают? Почему они повесили нашего Господа Узириса вверх ногами? Почему Элиас бросает в тюрьму родного брата и заключает договор с мерзкими демонами, когда он уже Верховный король всего Светлого Арда?
|
|
|
– Есть что‑то в натуре смертных мужчин и женщин, что заставляет их мечтать о несбыточном, – сказал Ярнауга от очага. – Иногда то, чего они ищут, находится за пределами понимания.
Бинабик легко спрыгнул на пол.
– Слишком очень много разговариваний о том, на что никогда не хватит нашего понимания, – сказал он. – Наш вопрос все еще один и тот же: где меч? Где Торн?
– Он потерян где‑то на севере, вот где, – сказал Таузер. – Я никогда не слышал, что сир Колмунд вернулся из путешествия. Говорили, правда, что он стал королем гюнов и до сих пор живет там, в ледяной крепости.
– Похоже, что к этой истории примешаны древние воспоминания об Инелуки, – задумчиво сказал Ярнауга.
– Колмунд дошел по крайней мере до монастыря Святого Скенди в Хетстеде, – неожиданно вмешался отец Стренгьярд. Он выходил и успел вернуться так быстро, что никто не заметил его недолгого отсутствия; на впалых щеках архивариуса играл легкий румянец удовольствия. – Слова Таузера вызвали одно воспоминание. Мне казалось, что в архиве были некоторые монастырские книги ордена Скенди, уцелевшие во время пожара времен войны на Фростмарше. Вот приходно‑расходная книга на год основания 1131. Видите, здесь перечислено снаряжение экспедиции Колмунда. – Он гордо передал книгу принцу. Джошуа поднес ее ближе к свету.
– Сушеное мясо и фрукты, – с трудом прочитал он, силясь разобрать выцветшие строки, – шерстяные плащи, две лошади, – он поднял глаза. – Здесь говорится об отряде из «дюжины и одного» – тринадцати, – он передал книгу Бинабику. Тролль примостился рядом с Ярнаугой и углубился в чтение.
– Значит, с ними случилось несчастье, – сказал Таузер, снова наполняя свой кубок. – Я слышал, что когда они вышли из Ростанби, их было более двух дюжин отборных бойцов.
Изгримнур наблюдал за троллем. Он, конечно, умен, думал герцог, хотя я все равно не доверяю этому племени. И почему он имеет такое влияние на этого мальчика? Не уверен, что мне это нравится, хотя истории, которые они оба рассказывают, видимо, по большей части правда.
– Ну и что в этом толку? – спросил он вслух. – Если меч потерян, так тут уж ничего не сделаешь. Нам бы лучше подумать об обороне.
– Герцог Изгримнур, – сказал Бинабик, – вы не имеете понимания: у нас нет выбора. Если Король Бурь действительно наш общий враг – с чем, я думаю, мы все с несомненностью согласились, то вся наша надежда – это владение тремя мечами. Два находятся в недоступности. Остается только Торн, и мы имеем должность найти его, если только нахождение возможно.
– Не надо меня учить, маленький человек, – зарычал Изгримнур, но Джошуа устало махнул рукой, чтобы прекратить разгорающийся спор.
– Теперь потише, – сказал принц. – Пожалуйста, дайте мне подумать. У меня голова трещит от всех этих безумных идей, наваленных одна на другую. Мне нужно немного тишины.
Стренгьярд, Ярнауга и Бинабик изучали монастырскую книгу и манускрипт Моргенса, переговариваясь шепотом, Таузер потягивал свое вино; Изгримнур тоже налил себе кубок и угрюмо прихлебывал из него. Джошуа сидел неподвижно, глядя в огонь. Усталое лицо принца выглядело, как натянутый на кость пересохший пергамент, герцог Элвритсхолла с трудом мог смотреть на него.
Его отец выглядел ничуть не хуже в последние дни перед смертью, размышлял Изгримнур. Хватит ли у него сил выдержать осаду, которая, по всей видимости, скоро начнется? Хватит ли у него сил выжить самому? Он всегда был ученым, беспокойным человеком… хотя, честно говоря, с мечом и щитом он тоже молодец. Не раздумывая, герцог встал, подошел к Джошуа и положил медвежью лапу ему на плечо.
Принц поднял глаза.
– Ты сможешь выделить мне хорошего человека, старина? У тебя есть кто‑нибудь, кому знакомы северо‑восточные земли?
Изгримнур задумался:
– У меня есть два или три таких человека. Фрекке, пожалуй, слишком стар для такого путешествия, о каком ты думаешь; Айнскалдир не уйдет от меня, пока я не выкину его из ворот Наглимунда на острие пики. К тому же, его свирепость понадобится нам и здесь, когда битва станет горячей и кровавой. Он как барсук – дерется лучше всего, когда загнан в нору, – герцог помолчал. – А вот пожалуй Слудига я могу тебе дать. Он молод и здоров, а кроме того очень неглуп. Да, Слудиг – это тот, кто тебе нужен.
– Хорошо, – Джошуа медленно наклонил голову. – У меня есть три или четыре человека, которых можно послать, а маленький отряд лучше, чем большой.
– Смотря для чего, – Изгримнур оглядел теплую, надежную комнату и снова подумал, не гонятся ли они за призраком, не заморозила ли зимняя погода их мозги, мешая принять правильное решение.
– Для того, чтобы отправиться на поиски меча Камариса, дядюшка Медвежья Шкура, – сказал принц, и тень улыбки промелькнула по его бледному лицу. – Это, конечно, безумие, и все, на что мы опираемся, это старые сказки и несколько слов в пыльных потускневших книгах, но этой возможностью нельзя пренебрегать. Месяц ювен, а на дворе зимние бури. Этого не могут изменить никакие сомнения. – Он тоже оглядел комнату, задумчиво сжав губы.
– Бинабик из Йиканука, – наконец позвал принц, и тролль поспешил к нему, – поведешь ли ты отряд на поиски Торна? Ты знаешь северные горы лучше всех присутствующих, кроме, разве что, Ярнауги, который, надеюсь, тоже пойдет с вами.
– Я был бы полон чести, принц, – сказал Бинабик и упал на одно колено. Даже Изгримнур был вынужден улыбнуться.
– Я тоже благодарен за честь, принц Джошуа, – сказал Ярнауга, вставая. – Но не думаю, что мне следует идти. Здесь, в Наглимунде, я принесу больше пользы. Ноги у меня старые, но глаза все еще остры. Я помогу Стренгьярду в архивах, ибо много еще вопросов, требующих ответа, много еще неясного в истории Короля Бурь и меча Миннеяра. Кроме того, могут возникнуть и другие обстоятельства, при которых вам понадобятся моя помощь.
– Ваше высочество, – вступил Бинабик, – если в остаточности есть незаполненное место, могу ли я иметь ваше разрешение брать с собой юного Саймона? Моргенс просил в последнем послании, чтобы за мальчиком присматривал мой наставник. С его смертью это становилось моей обязанностью, и я не имею желания от нее уклоняться.
Джошуа был настроен скептически:
– Ты думаешь присматривать за ним, взяв в опаснейшую экспедицию в не нанесенные на карты северные горы?
Бинабик поднял брови:
– Большими людьми ненанесенные, это возможно. Но это общий двор моего народа, кануков. Кроме того, я не питаю уверенности, что более безопасно оставить его в замке, готовом к воеванию с Верховным королем.
Принц поднес ладонь ко лбу, как к источнику невыносимой боли.
– Наверное, ты прав. Если бы наши слабые надежды оказались тщетными, не нашлось бы безопасного места для тех, кто сражался на стороне лорда Наглимунда. Если мальчик согласится, можешь взять его. – Принц опустил руку и похлопал Бинабика по плечу. – Что ж, хорошо, маленький человек – маленький, но отважный. Возвращайся к своим книгам, а завтра с утра я пришлю тебе трех добрых эркинландеров и Слудига, человека Изгримнура.
– Приношу все благодарности, ваше высочество, – серьезно кивнул Бинабик. – Но я думаю, что очень лучше будет уезжать завтра ночью. Это будет очень маленький отряд, и наша лучшая надежда – это не призывать недоброе внимание.
– Да будет так, – сказал Джошуа, вставая и поднимая руку как бы в благословении. – Кто может знать, совершаем ли мы безумство или встаем на путь к спасению? Вас следовало провожать звуками фанфар и оваций. Но безопасность важнее славы, и отныне «тайна» будет вашим паролем. Знайте, что в мыслях мы с вами.
Изгримнур помедлил, потом наклонился и пожал маленькую руку Бинабика.
– Чертовски странно все это, – сказал он, – но да хранит вас Господь. Если Слудиг поначалу будет сварливым, не сердитесь на него. Он вспыльчив, но сердце у него доброе, а преданность его сильна.
– Спасибо вам, герцог, – ответил тролль. – Мы имеем нужду в благословениях вашего бога. Мы отправливаемся в неизвестность.
– Как и все смертные, – добавил Джошуа. – Рано или поздно.
– Что?! Ты сказал принцу и всем им, что я пойду… куда? – Саймон в ярости сжал кулаки. – Какое ты имел право?!
– Саймон, друг, – спокойно ответил Бинабик. – Ты совершенно не имеешь обязанности никуда идти. Я только спрашивал разрешения Джошуа на твое участвование в этом поиске, и оно было получено. Ты имеешь выбор.
– Проклятое древо! Ну и что мне теперь делать? Если я скажу нет, все будут думать, что я попросту струсил.
– Саймон, – маленький человек успокоительно покачал головой. – Очень пожалуйста, не посылай при мне свежеизученные солдатские проклятия. Мы, кануки, вежливый народ. Не очень хорошо так волноваться о чужих мнениях. В любом случае много смелости понадобится, чтобы оставаться в Наглимунде, когда здесь будет осада.
Саймон с шипением выдохнул облачко морозного воздуха и обхватил руками колени. Он смотрел на мрачное небо, на размытое тусклое пятно солнца, скрытого облаками.
Почему все всегда все решают за меня? Разве я младенец?
Некоторое время он молчал, и лицо его было красным не только от холода, когда Бинабик протянул маленькую руку.
– Друг мой, я полнюсь скорбью, что это не кажется тебе той честью, о которой я думаю, – честь ужасной опасности, но все‑таки честь. Я уже объяснялся, какими важными мы считаем эти вот поиски и что судьба Наглимунда и всего Светлого Арда находится в зависимости от них. И еще, что все могут погибать, не имея славы и песен, в белой северной пустыне. – Он торжественно похлопал Саймона по локтю, потом поискал что‑то в кармане меховой куртки. – Здесь, – сказал тролль и вложил маленький холодный предмет в ладонь друга.
На мгновение отвлеченный от своих тягостных раздумий, Саймон взглянул. Это было кольцо, тонкий обруч из какого‑то золотистого металла. На нем был выгравирован странный рисунок: длинный овал с острым треугольником на одном конце.
– Рыбий знак Ордена Манускрипта, – сказал Бинабик. – Моргенс привязывал это к ноге воробья вместе с запиской, о которой я говаривал раньше. Конец записки разъяснял, что это для тебя.
Саймон поднял кольцо, пытаясь поймать отблеск тусклого солнечного света.
– Я никогда не видел этого у Моргенса, – сказал он, слегка удивленный, что кольцо не вызывает никаких воспоминаний. – Такие были у всех членов Ордена? И как я могу носить его? Я едва могу читать. И пишу не очень‑то грамотно.
Бинабик улыбнулся:
– У моего наставника не было такого кольца, по крайней мере я никогда его не видел. Но Моргенс имел желание, чтобы оно было у тебя, и такого разрешения с несомненностью достаточно.
– Бинабик, – сказал Саймон, прищурившись. – Там внутри что‑то написано. – Он поднес кольцо к глазам, чтобы рассмотреть получше. – Я не могу прочитать.
Тролль сузил, глаза.
– Это было написано на каком‑то языке ситхи, – сказал он, поворачивая кольцо, чтобы разглядеть его внутреннюю сторону. – Это трудно прочитывать, потому что очень мелко, и еще я не знаю этого стиля. – Бинабик посмотрел еще раз. – «Дракон» означивает это, – прочитал он наконец. – А этот, я предполагаю, «смерть»… Смерть Дракона?.. Смерть и Дракон? – тролль посмотрел на Саймона и пожал плечами. – Я не имею понимания, что это может означивать. Я не имею такого знания. Это какая‑то выдумка твоего доктора, я предполагаю, или, может быть, фамильный девиз? Ярнауга может иметь в прочитывании больше успеха.
Кольцо легко скользнуло на третий палец правой руки Саймона, как будто было нарочно сделано для него. Но Моргенс был таким маленьким! Как он мог это носить?
– Ты думаешь, это волшебное кольцо? – внезапно спросил Саймон, нахмурившись, словно заклятья летали вокруг золотого ободка, как роящиеся пчелы.
– Если и так, – с насмешливой мрачностью сказал Бинабик, – Моргенс не вкладывал никакой инструкции для его употребления. – Он покачал головой. – Я предполагаю, что это имеет малую вероятность. Просто подарок от человека, который любил тебя.
– А почему ты отдал его мне именно сейчас? – спросил Саймон, чувствуя, что у него щиплет в глазах, и изо всех сил пытаясь подавить слезы.
– Потому что я имею должность уходить завтра и продвигаться на север. Если ты захочешь оставаться здесь, у нас может не быть случая снова видеть друг друга.
– Бинабик! – Напряжение увеличилось. Сейчас Саймон чувствовал себя маленьким мальчиком, которого толкают то в одну сторону, то в другую ссорящиеся взрослые.
– Это только правда. – Круглое лицо тролля теперь было совершенно серьезным. Он поднял руку, останавливая дальнейшие расспросы и протесты. – Теперь тебе надо иметь решение, мой дорогой друг. Я еду в страну, где много снега и льда, чтобы выполнять дело, которое может оказаться просто глупостью и может стоить цену жизни для дураков, взявшихся за него. Те, кто будет оставаться в этом месте, будут очень испытывать большую злость армии короля. Я питаю страх, что это пагубный выбор. – Бинабик мрачно покачал головой. – Но, Саймон, выберешь ты идти с нами или останешься здесь, биться за Наглимунд – и принцессу, – мы все равно будем очень добрыми друзьями, да?
Он поднялся на цыпочки, чтобы похлопать Саймона по плечу, потом повернулся и пошел через двор к архивам.
Саймон застал ее в одиночестве. Она бросала камешки в замковый колодец. На ней был хорошо защищающий от холода тяжелый дорожный плащ с капюшоном.
– Здравствуйте, принцесса, – сказал он. Она взглянула на него и грустно улыбнулась. Сегодня она почему‑то выглядела гораздо старше своих лет, совсем как взрослая женщина.
– Привет, Саймон, – облачко дыхания морозным туманом закрыло ее лицо.
Он начал было сгибать колено для глубокого поклона, но она уже отвернулась. Еще один камешек со стуком упал в колодец. Он решил сесть рядом, что было бы вполне естественно, но единственным пригодным для этого местом был край колодца, так что Саймон мог либо оказаться в неловкой близости к принцессе, либо сидеть, повернувшись к ней спиной. Лучше уж было оставаться на ногах.
– Как вам тут живется? – спросил он наконец.
Она вздохнула.
– Мой дядя обращается со мной так, как будто я сделана из яичной скорлупы и паутинок и могу разбиться вдребезги, если подниму что‑нибудь тяжелое или кто‑нибудь толкнет меня.
– Я уверен… Я уверен, что он просто хочет, чтобы вы были в безопасности. Вы совершили очень рискованное путешествие, прежде чем попасть сюда.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 93; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!