Глава 13. БАШНЯ ИЗ ОСЕННЕЙ ПАУТИНЫ 15 страница
– Никакой это не «риммергардский демон», – зарычал Айнскалдир, – мы правоверные эйдониты.
Джошуа проигнорировал замечание северянина.
– Есть правда в твоих словах, лорд Этельферт, но боюсь, что те, кто знает Элиаса, согласятся, что у него есть собственные планы.
– Он и без всякого ситхи‑демона собирался украсть мою землю, – с горечью сказал Изгримнур.
– Как бы то ни было, – продолжал Джошуа, – я нахожу Ярнаугу, Бинабика из Йиканука и юного Саймона, ученика доктора Моргенса… огорчительно достойными доверия. Я хотел бы не верить им. Я хотел бы сказать, что я не верю в эти россказни. Я еще не совсем уверен, что верю всему сказанному, но у меня нет основания не доверять рассказчику. – Он снова повернулся к Ярнауге, ворошившему огонь в ближайшем камине железной кочергой. – Если эти страшные вещи, о которых вы говорили, действительно готовы произойти, скажите мне только одно: чего хочет Инелуки?
Старик молча смотрел на догорающие угли, потом снова энергично помешал кочергой.
– Как я уже говорил, принц Джошуа, я был глазами Ордена. Оба погибших, и Моргенс, и наставник молодого Бинабика, больше, чем я, знали о том, что может таиться в мыслях хозяина Пика Бурь. – Он поднял руку, как бы предостерегая от новых вопросов. – Но если бы мне пришлось угадывать, я сказал бы вот что: подумайте о той ненависти, которая сохранила Инелуки живым, о той ненависти, которая вырвала его из огня страшной смерти…
|
|
|
– Так значит то, чего хочет Инелуки, – слова Джошуа тяжело падали в гробовом молчании затаившего дыхания зала, – это отмщение?
Ярнауга только смотрел на угли.
– Тут есть о чем подумать, – сказал господин Наглимунда. – И нам нечего ждать легких решений. – Он встал, высокий и бледный, тонкое лицо казалось только маской его потаенных мыслей. – Мы вернемся сюда завтра на заходе солнца. – Он вышел, сопровождаемый двумя стражниками в серых плащах.
С его уходом люди в зале впервые за время рассказа Ярнауга стали поворачиваться друг к другу, затем поднялись с мест, сбиваясь в маленькие безмолвные группки. Саймон увидел Мириамель, которой так и не представился случай высказаться, выходившую из зала между Айнскалдиром и прихрамывающим Изгримнуром.
– Пойдем, Саймон, – сказал Бинабик, дергая его за рукав. – Я питаю намерение пустить Кантаку очень немного бегать, потому что дождь сейчас уменьшался. Мы имеем должность пользоваться этими моментами. Я все еще не потерял своей любви к думанью, когда ветер ударяется мне в лицо… и очень много о чем я имею должность думать.
– Бинабик, – сказал Саймон, измученный этим ужасным днем. – Ты помнишь тот сон, который мне снился… всем нам снился… в доме Джулой? Пик Бурь… и эта книга?
|
|
|
– Да, – мрачно сказал маленький человек. – Это тоже относится к тревожностям. Слова, слова, виденные тобой, не оставляют мне покоя. Я питаю страх, что среди них скрывается ужасно важная загадка.
– Ду… Ду Свар… – Саймон боролся со своей измотанной, запутавшейся памятью. – Ду…
– Ду Сварденвирд это было, – вздохнул тролль. – Заклятие Мечей.
Горячий воздух беспощадно жег незащищенное безволосое лицо Прейратса, но он не подавал виду, что ему это неприятно. Проходя по литейной в своей развевающейся красной сутане, он с удовлетворением отметил, что рабочие, одетые в маски и плотные плащи, испуганно расступаются при виде его. Озаренный пульсирующим светом горна, он даже усмехнулся, представив себя архидемоном, шагающим по плитам ада, перед которым лебезят и суетятся подручные дьяволята.
Но настроение тут же упало, и он нахмурился. Что‑то не то происходило с этим негодным мальчишкой колдуна – Прейратс чувствовал это так же ясно, как если бы кто‑нибудь ударил его в спину кинжалом. Какая‑то невидимая связь была между ними со времени Ночи камней; это грызло его и мешало сосредоточиться. Свершившееся в ту ночь было слишком важным, слишком опасным, чтобы допустить любое вмешательство. И вот теперь мальчишка снова думает об этой ночи – вероятно, рассказывает что‑нибудь Ллуту, Джошуа или кому‑нибудь еще. Пора принимать серьезные меры к этому отвратительному, сующему повсюду нос мальчишке.
|
|
|
Священник остановился у огромного тигля и встал, скрестив руки на груди. Он стоял так довольно долго, и чем больше проходило времени, тем больше он свирепел. Наконец один из литейщиков поспешил к нему и преклонил колено, обтянутое плотной брючиной.
– Чем мы можем служить вам, господин Прейратс? – спросил он. Голос был приглушен мокрой тканью, закрывавшей нижнюю часть лица рабочего.
Священник молча смотрел на него, выдерживая паузу, пока выражение частично открытого лица не изменилось, от услужливой неловкости к откровенному страху.
– Где ваш надсмотрщик? – прошипел Прейратс.
– Здесь, отец, – человек указал на одно из черных отверстий в стене пещеры‑литейной. – На лебедке сломалось ослабевшее колесо, ваше высокопреосвященство.
Титулование было безосновательным, потому что официально он все еще оставался простым священником, но прозвучало очень гармонично.
– Ну?.. – спросил Прейратс. Человек не ответил, и священник сильно лягнул его по затянутой в кожу голени. – Так приведи его тогда! – завопил он.
|
|
|
Склонив трясущуюся голову, человек заковылял прочь, походкой едва научившегося ходить ребенка в подбитой ватой одежде. Капли пота катились по лбу священника, выплюнутый горном воздух немилосердно жег его легкие, но тем не менее быстрая довольная улыбка растянула его худое лицо. Ему случалось испытывать и худшие муки: Бог… или кто‑бы‑там‑ни‑был… знает, что он видел и худшее.
Наконец подошел надсмотрщик, огромный и неторопливый. Когда он наконец дотащился до места и навис над Прейратсом, священник подумал, что за один только непомерный рост этого человека можно было бы расценить как ходячее оскорбление.
– Я думаю, ты знаешь, почему я пришел сюда? – Черные глаза священника яростно сверкали, рот вытянулся в тонкую Полоску.
– Насчет машин, – ответил надсмотрщик голосом тихим, но по‑детски капризным.
– Да, насчет осадных машин, – рявкнул священник. – Сними эту проклятую маску, Инч, нечего прятаться, когда с тобой разговаривают!
Надсмотрщик протянул заросшую грубой щетиной руку и сдернул маску. Его изувеченное лицо, покрытое чудовищными шрамами от ожогов, с пустой правой глазницей, снова вызвало у священника ощущение, что он находится в передней верхнего ада.
– Машины не готовы, – упрямо сказал Инч. – Потерял трех человек, когда большая развалилась в последний дрордень. Медленно идет дело.
– Я знаю, что они не готовы. Достань еще людей. Эйдон свидетель, что их в достатке шатается по Хейхолту. Мы и некоторых благородных приставим к делу, не вредно им заработать несколько мозолей на свои нежные ручки. Но король хочет, чтобы они были готовы сейчас! Он отправляется в поход через десять дней. Десять дней, будь ты проклят.
Одна бровь Инча медленно поднялась, напоминая подъемный мост.
– Наглимунд. Он идет на Наглимунд, так ведь?
– Не твоя это забота, ты, паленая обезьяна! – презрительно сказал Прейратс. – Ты делай свое дело! Ты знаешь, за что получил это место, но мы можем и отнять его.
Уходя, Прейратс чувствовал на себе каменный взгляд Инча, его молчаливое присутствие в задымленном зале. Он опять задумался, стоило ли сохранять жизнь этому животному, а если нет, нужно ли исправить ошибку.
Священник дошел до площадки перед следующим лестничным маршем, от которой в обе стороны уходили темные коридоры. Внезапно из тьмы выскользнула темная фигура.
– Прейратс?
Священник спокойно мог не закричать после удара топором, но сейчас он почувствовал, как его сердце забилось быстрее.
– Ваше величество, – сказал он ровно.
Элиас, как будто в насмешку над своими литейщиками, надел черный плащ с капюшоном, прикрывая лицо. В эти последние дни он всегда одевался так – по крайней мере когда покидал свои комнаты, – и никогда не вынимал меч из ножен.
Обладание этим мечом принесло королю такую власть, которой немногие из смертных когда‑нибудь обладали, но груз этой власти был очень тяжел.
Красный священник был слишком умен, чтобы не понимать, какой может быть расплата в подобных сделках.
– Я… я потерял сон, Прейратс.
– Это и понятно, мой король. Такой тяжкий груз лежит на ваших плечах.
– Ты помогаешь мне… во многом. Ты проверял осадные машины?
Прейратс кивнул и только потом сообразил, что закутанный в черный капюшон Элиас может не заметить этого жеста в темноте лестницы.
– Да, сир. Я с радостью поджарил бы эту свинью Инча на одном из его горнов. Но так или иначе, они будут у нас, сир.
Король долго молчал, постукивая по рукояти меча.
– Наглимунд должен быть разрушен, – сказал он наконец. – Джошуа ни во что не ставит меня.
– Он больше не брат вам, сир, он только злобный враг, – сказал Прейратс.
– Нет, нет, – медленно произнес Элиас, глубоко задумавшись. – Он мой брат. Вот почему нельзя допустить, чтобы он пренебрегал мной. Мне это кажется очевидным. Разве это не очевидно, Прейратс?
– Конечно, ваше величество.
Король еще плотнее завернулся в плащ, как будто защищаясь от ветра, но воздух, поднимающийся снизу, был обжигающе горячим от жара горнов.
– Ты еще не нашел мою дочь, Прейратс? – спросил Элиас, внезапно поднимая глаза. Священник с трудом различал блеск глаз и тень лица короля в пещере его капюшона.
– Как я говорил вам, сир, если она не отправилась в Наббан, к родным своей матери, а наши шпионы так не думают, значит, она в Наглимунде у Джошуа.
– Мириамель, – выдохнутое имя плыло вниз по каменному проему лестницы. – Я должен вернуть ее. Должен! – Король вытянул перед собой раскрытую ладонь и медленно сжал ее в кулак. – Она – единственный кусок доброй плоти, который я должен спасти из разбитой скорлупы дома моего брата. Остальное я сотру в порошок.
– У вас есть теперь сила для этого, мой король, – вставил Прейратс. – И могущественные друзья.
– Да, – медленно кивнул Верховный король, – да, это правда. А что с этим охотником Ингеном Джеггером? Он не нашел мою дочь, но и не вернулся. Где он?
– Он все еще охотится за мальчишкой колдуна, ваше величество. Это стало чем‑то вроде… навязчивой идеи, – Прейратс махнул рукой, как бы силясь отогнать неприятное воспоминание о черном риммере.
– Масса усилий потрачена на поиски дрянного мальчишки, который, как ты говоришь, знает несколько наших секретов. – Король нахмурился и резко продолжил: – И гораздо меньше сил положено на мою плоть и кровь. Я недоволен. – Глаза его злобно сверкнули из тени капюшона. Он повернулся, чтобы идти, потом задержался.
– Прейратс? – голос короля снова изменился.
– Да, сир?
– Так ты думаешь, я буду спать лучше… когда Наглимунд будет разрушен и я верну свою дочь?
– Я уверен в этом, мой король.
– Хорошо. Я буду наслаждаться еще больше, помня об этом.
Элиас скользнул прочь по темному коридору. Прейратс не двигался, но прислушивался к удаляющимся шагам короля, сливавшимся с молотами Эркинланда, монотонно грохотавшими глубоко внизу.
Глава 5. ЗАБЫТЫЕ МЕЧИ
Воршева сердилась. Кисточка дрогнула в ее руке, и красная полоска протянулась по подбородку.
– Смотри, что я сделала! – от гнева усилился акцент тритингов. – Жестоко с твоей стороны торопить меня. – Она промокнула рот салфеткой и начала все сначала.
– Во имя Эйдона, женщина, меня занимают множество более важных предметов, чем раскрашивание твоих губ. – Джошуа встал и снова принялся расхаживать взад‑вперед.
– Не говорите со мной в таком тоне, сир! И не ходите так за мой спиной… – Она помахала рукой, подыскивая слова: – туда‑сюда, туда‑сюда. Если вы собираетесь выкинуть меня в коридор как последнюю маркитантку, я должна, по крайней мере, приготовиться к этому.
Принц поднял кочергу и поворошил угли.
– Вы не будете «выкинуты в коридор», моя леди.
– Если я действительно ваша леди, – сердито нахмурилась Воршева, – тогда почему я не могу остаться? Вы стыдитесь меня?
– Потому что мы будем говорить о вещах, которые вас не касаются. Если вы до сих пор не обратили внимания, то знайте, что мы готовимся к войне. Я очень огорчен, если это причиняет вам неудобства. – Он хмыкнул и встал, аккуратно положив кочергу на ее место у камина. – Займите время разговорами с другими леди и радуйтесь, что вам не приходится нести мою ношу.
Воршева резко повернулась и с вызовом посмотрела ему в лицо.
– Другие леди ненавидят меня! – сказала она, глаза ее сузились, непослушный черный локон упал на щеку. – Я‑то слышу, как они шепчутся о замарашке принца Джошуа из травяных земель. А я ненавижу их – северные коровы! В пограничных землях моего отца их бы нещадно высекли за такое… такое… – она боролась с языком, все еще плохо подчиняющимся ей, – такое неуважение. – Она глубоко вздохнула, чтобы унять дрожь. – Почему вы так холодны ко мне, сир? И зачем вы привезли меня в эту холодную страну?
Принц поднял глаза, и на мгновение его суровое лицо смягчилось.
– Я и сам задумываюсь иногда. – Он медленно тряхнул головой. – Прошу вас, если вам не нравится общество других придворных леди, ступайте и попросите арфиста сыграть вам. Пожалуйста. Мне сегодня не хочется пререкаться.
– И никогда, – огрызнулась Воршева. – Вы, кажется, совсем не хотите видеть меня – только глупые древности, да, да, ими вы интересуетесь! Вы и ваши старые книги!
Терпение Джошуа готово было иссякнуть.
– События, о которых мы будем говорить сегодня, произошли давно, но значение их мы познаем только сейчас, и это поможет нам в борьбе. Проклятие, женщина, я принц и не могу бесконечно уклоняться от своих обязанностей!
– Вы делаете это лучше, чем думаете, принц Джошуа, – ледяным голосом сказала она, отбросив на плечи капюшон. Подойдя к дверям, Воршева обернулась. – Я ненавижу ваши мысли о прошлом – старые книги, старые битвы, старая история… – Губы ее скривились: – Старая любовь!
Дверь захлопнулась за ней.
– Благодарствую вас, принц, тому, что вы принимали нас в ваших комнатах, – сказал Бинабик. Его круглое лицо было озабоченным. – Я не сделал бы такого предложения, если бы не предполагался, что это имеет важность.
– Конечно, Бинабик, – сказал принц. – Я тоже предпочитаю обсуждать серьезные дела в тишине.
Тролль и старый Ярнауга перетащили твердые деревянные стулья, чтобы сесть около Джошуа и его стола. Отец Стренгьярд, пришедший с ними, тихо бродил по комнате, разглядывая гобелены. За все годы, проведенные им в Наглимунде, он впервые оказался в личных покоях принца.
– У меня все еще голова кругом идет от того, что я вчера услышал, – сказал Джошуа. Потом он указал на листы пергамента, которые Бинабик разложил на столе, – А теперь вы говорите, что есть и еще что‑то, о чем мне необходимо знать. – Принц грустно усмехнулся. – Бог, должно быть, разгневался на меня. Ничего хорошего нет в управлении городом во время осады, а в довершение моих бед еще все это…
Ярнауга наклонился вперед:
– Если вы помните, принц Джошуа, мы говорим не о кошмарном сне, а об ужасной реальности. Мы не можем" позволить себе роскоши думать, что это всего лишь фантазия.
– Отец Стренгьярд и я во время дня занимались разысканиями в архивах замка, – сказал Бинабик. – Со времен моего прибытия мы питали надежду найти смысл Заклятия Мечей.
– Вы имеете в виду сон, о котором мне рассказывали? – спросил Джошуа” лениво перелистывая страницы разложенной перед ним рукописи. – Тот, который вы и мальчик видели в доме колдуньи?
– И не одни они, – произнес Ярнауга, глаза его казались кусочками голубого льда. – Последние ночи перед тем, как оставить Танголдир, я тоже видел во сне огромную книгу. Ду Сварденвирд было написано на ней огненными буквами.
– Я, конечно, слышал о книге священника Ниссеса, – кивнув, сказал принц, – когда был студентом у узирианских братьев. Тогда она имела дурную репутацию и уже была утеряна. Надеюсь, вы не хотите сказать, что нашли копию в библиотеке моего замка?
– Не благодаря недостаточным поискам, – заметил Бинабик. – Если бы эта книга – была где‑нибудь, кроме, разве что, библиотеки Санкеллана Эйдонитиса, она отыскивалась бы здесь. Отец Стренгьярд собрал библиотеку огромной удивительности.
– Вы очень добры, – сказал священник, стоя лицом к стене, как бы изучая гобелен, чтобы еле заметный румянец удовольствия не повредил его репутации уравновешенного историка.
– Но, несмотря на все отыскания, мои и Стренгьярда, Ярнауга только и мог частично разрешить наши проблемы.
Старик наклонился и тощим пальцем постучал по пергаменту.
– Это было просто везение. Единственное из комнат Моргенса, что было спасено молодым Саймоном, оказалась эта книга. – Он схватил маленькой корявой рукой стопку пергаментов и помахал ею. – «Жизнь и царствование короля Джона Пресвитера, описанная Моргенсом Эрчестрисом» – доктором Моргенсом из Эрчестера. Итак, немного по‑другому, но доктор все еще пребывает здесь, с нами. Мы обязаны ему большим, чем можем сказать, – торжественно произнес Ярнауга. – Он предвидел наступление черных дней и успел сделать много приготовлений, о некоторых мы не знаем до сих пор.
– Но самое главнейшее в текущий момент, – перебил тролль, – вот это: «Жизнь Престера Джона», смотрите! – он впихнул бумаги в руку Джошуа.
Принц пролистал их, потом, слабо улыбаясь, поднял глаза.
– Архаический язык Ниссеса возвращает меня в дни моего студенчества, когда я рыскал среди архивов Санкеллана Эйдонитиса. – Он огорченно покачал головой. – Все это очень мило, и я молю Бога, чтобы мне когда‑нибудь довелось полностью прочитать работу Моргенса, но я все еще не понимаю. – Он поднял страницу, которую читал. – Здесь описано, как выковывалось лезвие Скорби, но обо всем этом нам уже рассказал Ярнауга. Чем это может нам помочь?
Бинабик с разрешения Джошуа снова взял манускрипт.
– Мы должны смотреть с великой пристальностью, принц Джошуа, – сказал он. – Моргенс цитировает Ниссеса – и это только подтверждает находчивость доктора, читавшего как минимум частичность Ду Сварденвирда – он цитировает Ниссеса, где он говаривает о двух других Великий Мечах, еще двух, которые кроме Скорби. Прошу позволения прочитывать то, что Моргенс называет истинными словами Ниссеса.
Бинабик откашлялся и начал:
Первый Великий Меч в своей истинной форме был ниспослан Небесами одну тысячу лет назад. Узирис Эйдон, коего мы, дети Матери Церкви, зовем сыном и воплощением Бога живого на земле, девять дней и девять ночей провел, пригвожденный к Древу казней на площади перед храмом Ювениса в Наббане. Ювенис был языческим богом правосудия, и император Наббана наказывал перед его храмом преступников по приговору своих продажных судей. Обвиненный в святотатстве и бунте за провозглашение Единого Бога, Узирис Озерный висел вверх ногами, подобно бычьей туше.
И вот, когда наступила девятая ночь, раздался страшный грохот, ослепительно вспыхнул свет, и посланная Небесами молния разбила нечестивый храм Ювениса, в руинах которого погибли все судьи и священники, бывшие в нем. Когда же дым и пыль рассеялись, тело Узириса исчезло с Древа казней, и люди стали говорить, что Господь забрал тело Его к себе и покарал Его врагов. Другие, впрочем, думали, что это терпеливые ученики и последователи Узириса сняли Его тело и удалились в смущении, но этих противоречивших быстро заставили замолчать. Слово о чуде разнеслось по всему городу. Так началось падение языческих богов Наббана.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 100; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!