С тех пор прошло сорок пять лет.
«…Коты прекрасно уживаются друг с другом, если у них нет детей. В конце своей жизни Коты или покидают Родину, или кончают жизнь в сумасшедшем доме…»
Журнал «Наука и жизнь». 1963 год. Китайский гороскоп.
(«Редакционная фальшивка в рубрике «Знаете ли вы…»)
По этому же липовому гороскопу Зоя неожиданно и доверчиво вычислила, что по датам своего рождения и она, и Кирилл – КОТЫ.
Это несмотря на внушительную разницу в возрасте.
В первый же год последовали один за другим два аборта. У Кирилла сердце разрывалось от любви, вины и жалости…
Потом Зоя, не без наивного фрондерства, блестяще защитила диссертацию – «Русский реалистический пейзаж 1880‑х годов». Но ее оставили работать на кафедре, а три документальных фильма, снятых по сценариям Кирилла, получили все возможные и невозможные премии. Один фильм даже был в Канаде и отхватил какую‑то международную премию!
Теплова сразу же пригласили на две студии научно‑популярных фильмов – Московскую и Ленинградскую. Работы стало невпроворот.
Любовный быт входил в сытую колею.
Было решено предохраняться изо всех сил и жить только друг для друга. Что, в общем‑то, очень неплохо и удалось…
Огромный, широкий, чистый холл университетской «Neuperlach Klinikum» с автоматически открывающимися и закрывающимися дверями был оборудован самым толковым образом. Впрочем, так же, как и холлы всех больших клиник Мюнхена.
|
|
|
Во‑первых, никаких халатов для посетителей. Никаких шаркающих, уродливых, одноразовых бахил ядовито‑зеленого цвета, натягивавшихся на собственную обувь. Никакого гардероба для верхней одежды. Пришел с улицы? Вытри ноги о жесткий щеточный половик. Жарко в пальто или теплой куртке? Сними их, положи на руку и иди куда надо.
Во‑вторых, в холле есть специальный отдел – «Информация». Там все объяснят в лучшем виде. Не без помощи вездесущего компьютера и достаточно толково.
Тут же цветочный магазинчик. Чего желаете? Орхидеи, герберы, розы, гвоздики, ромашки, хризантемы? Нет проблем! Не нужно тащить больному или доктору букет через весь город…
Здесь же в холле – книжно‑газетно‑журнальный киоск с мелкими сувенирами и маленьким отделом детских игрушек.
А еще – небольшая уютная лавочка с любыми предметами, как говорится, «личной гигиены». Зубные пасты, щетки, шампуни, лосьоны, бритвы, косметика… Кстати! Если больного сюда привезли на «Скорой» и у него с собою ничего нет, к его услугам здесь небольшой выбор пижам и вполне приличных халатов. И мужских, и женских…
Ну, и конечно, кафе! Отгороженное от холла прозрачной стеной из толстого стекла. С добротным ассортиментом вин, коньяка, виски. Не говоря уже о пиве и кофе. Ибо в Мюнхене кафе без пива и кофе может даже и не открываться! Прогорит в первые же пару дней.
|
|
|
Прямо здесь, в кафе, выпекают знаменитые национальные баварские брецели – что‑то типа русского кренделя, но более витиеватой формы и посыпанные крупной кристаллический солью.
Здесь вы можете позавтракать, пообедать и поужинать точно так же, как в любом городском недорогом симпатичном ресторанчике.
И, пожалуйста, не удивляйтесь, если рядом, за соседним столиком вы увидите перебинтованного «сидячего» больного, в пижамных брюках, домашнем халате и мягких тапочках на босую ногу. Рядом с ним будет стоять этакая штанга на треноге с колесиками. Наверху штанги будет висеть капельница с чем‑то целебным. Оттуда в вену левой руки этого человека будет тянуться тонкая прозрачная трубочка с методично капающим лекарством из перевернутой бутылки. Другой рукой этот больной, дисциплинированно не прерывая процесса лечения, будет держать в руке «масс» – литровую кружку пива и, задумчиво оглядывая посетителей кафе, тихонько потягивать какой‑нибудь «Paulaner» или «Augustiner». Очень популярные марки пива в Мюнхене!
Зоя Теплова уже допивала свой кофе, когда сквозь прозрачную стеклянную стенку увидела в холле клиники Полину. У которой несколько лет тому назад, еще в России, Рифкат Алимханов за тысячу долларов купил фамилию «Коган».
|
|
|
Вопреки категорическому запрету пользоваться в стенах клиники мобильными телефонами, о чем повсюду гласили небольшие плакатики со схематичным изображением мобильного телефона, перечеркнутого жирным красным крестом, Полина разговаривала по такому телефону, трусливо, неловко и глуповато прикрывая его плечом и плоским пластиковым пакетом магазина «Lidl».
Зою совершенно не привлекала сейчас встреча с этой несимпатичной ей женщиной, и поэтому она не торопилась расплачиваться с официанткой. Даже подумывала – а не заказать ли еще что‑нибудь, чтобы хоть как‑то протянуть время и не сталкиваться с Полиной.
Не прекращая телефонную болтовню, Полина так же трусливо огляделась вокруг – не видит ли кто‑нибудь ее, нарушающую запрещение администрации клиники, – и сквозь прозрачную стену кафе узрела Зою Теплову, сидящую за столиком. Она быстро закончила разговор, спрятала телефон и направилась к Зое.
Подошла, поздоровалась и постаралась вежливо улыбнуться. Тут же став пугающе похожа на артиста Мартинсона в гриме продавца пиявок Дуремара из старого фильма «Золотой ключик».
|
|
|
От Рафика Зоя знала, что фрау Полине Коган всего шестьдесят один год, но еще неделю назад Кирилл сказал на ухо почти семидесятилетней Зое, что внешне Полина запросто могла бы сойти за Зоину бабушку…
«Чур меня, чур от такой бабушки!» – шепнула ему тогда Зоя, но комплимент оценила и благодарно поцеловала Кирилла Петровича в нос.
– Слушайте!.. Можно к вам присесть? – спросила Полина.
– Да, пожалуйста, – ответила Зоя.
Подошла официантка, положила перед Зоей тарелочку со счетом.
– Момент… – сказала ей Зоя и спросила у Полины: – Вы что‑нибудь закажете? Кофе, чай…
– Я знаю? А вы шо пили?
– Я пила кофе.
– И сколько это стоит?
– Понятия не имею. Но здесь это вполовину дешевле, чем в любом другом кафе. Сейчас посмотрим…
Официантка попросила у Зои разрешения подойти позже.
– Да, да! Конечно… – Зоя посмотрела на свой счет, сказала Полине: – Евро семьдесят центов.
– Ой! Вообще‑то я с кофе так плохо сплю…
– До сна еще целый день, – заметила Зоя Теплова и почувствовала, что в ней поднимается мутная волна ненависти к этой женщине.
– А чай?
– Немногим меньше. Евро полтора.
– С ума сойти! За полтора евро я в «Альди» могу целую пачку купить!
– Я заплачу за вас, – холодно проговорила Зоя. – Что вы хотели мне сказать?
– Тогда лучше кофе.
– Это понятно. – Зоя заказала проходящей мимо официантке еще одну чашку кофе и спросила у Полины: – Вы, наверное, хотели поговорить со мной о вашем муже?
– Ой! Я вас умоляю! Какой он мне муж?! Сосед. У нас даже холодильники разные. Это уже я потребовала! Кстати! Вы – еврейка?
– Нет. Кстати, я русская.
– То‑то я не вижу вас в синагоге. Муж – еврей, да?
– Муж тоже русский.
– Шо вы говорите?! Как же вы здесь оказались?
– Долгая история.
Официантка подала Полине кофе и молоко. Сахар уже был на столе.
– Сколько здесь можно брать сахара? – спросила Полина.
– Сколько угодно. Вы что‑то хотели сказать о Рафике.
– Да! Так вот… Причем, если говорить откровенно, то свой холодильник я получила из социала за бесплатно, а он таки купил себе за собственный счет! Он же до последнего работал на Севере, а там, знаете, сколько платят?! Сумасшедшие деньги!
– А сколько там работают, вы знаете? – еле выговорила Зоя. – И в каких жутких условиях? Полгода – день, полгода – ночь!
Зоя никогда не бывала на Севере, но ей нужно было хоть как‑то противостоять этой гнусной бабе! И письма капитана Татаринова из советско‑классических «Двух капитанов» вдруг явственно всплыли из памяти ее детства.
Она даже вспомнила одну поразившую ее фразу из этой книги. О человеке, который шел, шел, шел через ледяные поля тундры и замерзшего океана. Пришел к людям и умер. Там было написано: «…он истратил слишком много сил для того, чтобы избежать смерти, и на жизнь уже ничего не осталось». Кажется, так. Или приблизительно так…
И подумала Зоя о том, что если в отделении онкологии, в их палате, не дай бог, и произойдет нечто ужасное, то фраза, когда‑то написанная Кавериным, вполне придется впору и Рафику Алимханову, и ее родному Кирюше Теплову…
– Так что вы от меня‑то хотели?
– Слушайте! Вы ж здесь давно живете… Вы ж интеллигентная женщина… Я совершенно замучалась! Вы знаете, сколько стоит здесь адвокат? Это же просто кошмар! А нотариус?! Умереть‑уснуть!
– От меня‑то вы что хотите, Полина? – нервно спросила Зоя.
– Может быть, достаточно, чтобы его подпись заверила больница и все?
– Какую еще подпись?!! – Зоя даже задохнулась от испуга и ярости.
Ей показалось, будто она вдруг догадалась – что произойдет дальше. Что еще скажет Полина. И не ошиблась.
Из пластикового пакета продуктового магазина «Lidl» Полина быстро достала тоненькую папочку с двумя листами бумаги.
– Вот! – она протянула Зое эти странички. – Я тут за него все уже написала, а доченька моей подруги с Мелитополя совершенно бесплатно отпечатала мне на этом… Ну, как его? На компьютере. Ему осталось только подписать. А больница пусть заверит. Шо ей стоит?
– Что это? – еле сдерживая себя, тихо спросила Зоя.
Полина пожала плечами, попила немножко кофе, держа чашку в руке с изящно отставленным мизинцем, и сказала, глядя в глаза Зое Тепловой:
– Ой, я вас умоляю! А то вы не понимаете, шо это такое! Вы же абсолютно в том же положении, что и я…
– Я вас спрашиваю, что это? – звенящим шепотом переспросила Зоя.
– Как «шо это»?! – поразилась Полина. – Ну, завещание это! Завещание!
– Чье?!
Зое показалось, что все кафе медленно сдвинулось с места и вокруг нее поплыли столики, стулья, угловые диванчики, буфетная стойка, больные, здоровые, сотрудники клиники, родственники больных…
Их движение вокруг потрясенной Зои все ускорялось и ускорялось…
– Как «чье»? Ну, Рафика, конечно! У него же какие‑то деньги, наверное, есть на счете. Вещи. Которые можно будет еще как‑то… – Полина попыталась найти слово «покультурнее» и сказала: – Реализовать. Я знаю? В конце концов, тот же холодильник. Зачем мне одной – два холодильника?
– Но Рафик ведь еще жив, – очень жестко произнесла Зоя Теплова.
Кружение кафе стало замедляться. Зоя почти пришла в себя.
Полина скептически улыбнулась такому типично интеллигентскому отсутствию практицизма, допила кофе, вытерла губы бумажной салфеткой:
– Готовь сани летом. Сегодня жив, а завтра? Кто мне это тогда подпишет? И шо вы на это скажете?
Зоя встала, вытащила из кошелька монету в два евро, бросила на стол и громко, никого не стесняясь, сказала:
– Пошла ты на хрен, сволочь вонючая!
…А потом долго рыдала, запершись в кабинке женского туалета приемного отделения клиники.
И только успокоившись, открыла сумку, достала косметичку, навела, как она сама говорила, марафет и, внимательно посмотревшись в зеркало, пошла к лифту, чтобы подняться на третий этаж. В отделение онкологии.
…Но в целом мире не было людей
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!