ЧАСТЬ 4. БУДНИ ДУРДОМА 2 (NEW) 18 страница
Но деваться некуда, жрать-то охота, и придурок, движимый, к сожалению, не духовной частью, стремящейся к развитию, а животным желанием набить свое брюхо, стал включать все свои самые лучшие качества: терпение, усидчивость, старательность и упорно приклеивать долбанутый кружавчик к злосчастным газетным трусам, так как хорошо всосал, что если он не выполнит задание, то еще будет голодать хуй знает сколько.
И так живут большинство людей, беспробудных мышей. Вроде смотришь на монаха и на обычную мышь и думаешь: «Ну, в чем же разница между этими людьми, вроде и тот, и этот терпеливо работают, вроде тот и тот стирают ладони до мозолей, принимают все трудности жизни»? Но только монах делает все это ради Бога, служит Высшему, а обычная мышь делает все ради программы, ради семьи, ради выпиздышей, ради того, чтобы оставаться зомби. И монах страдает, преодолевая трудности, и мышь страдает. Но у монаха святые страдания, в которых он взращивает душу, а у мыши бессмысленные страдания, которыми она губит душу, уничтожает все самое светлое в себе.
***
Вечером все рулониты собрались на веселый разбитной костер. Ученики еще не успели рассесться по местам и накрыть на стол, как в зал вприпрыжку забежал Гуру Рулон и, запрыгнув в кресло, закричал:
— Я узнал, что нашей стране нужна армия! И чем скорее вы выйдите замуж, тем больше сможете нарожать солдат! Тогда будет кому защитить жопу правительства! А это, я вам скажу, самое важное! — выкрикивал Рулон, размахивая в воздухе деревянной дубиной. От такой неожиданности рулониты немного опешили, выпучив глаза, а, врубившись в прикол, взорвались громким смехом.
|
|
|
— Обязательно, обязательно надо много рожать, тогда родина наша будет защищена! Никто ее не свергнет! Будет, кому воевать в Чечне! Это великолепно! Надо защищать наше правительство! — еще больше разбушевался Просветленный, выпучив глаза и буквально выпрыгивая из своего кресла.
Рулониты, видя как Мастер утрирует глупость всех правительственных идиотов и других дураков, не могли остановиться от смеха.
— И вы знаете, мне тут на днях пожаловался Ельцин. Говорит: «Это невыносимо! Сколько людей сейчас косят от армии, уже все лежат в дурке! Что это такое?!».
— И вот теперь, по заданию Бориса Николаевича, — коверкающим голосом говорил Рулон, — мы-таки решили сделать Дурбат Российской Федерации, — хором произнесли жрицы вместе с Мастером.
Ученики встретили эту новость бурными аплодисментами и радостными возгласами.
— Дурацкий-то батальон тоже должен существовать. Я назначаю Гну главнокомандующим Дурбата РФ, — кое-как коверкая языком, выкрикнул Рулон, указав рукой на хихикающего в углу лося.
|
|
|
— Есть будет сделано! — выпрямился тот по стойке смирно, приложив указательный палец к виску и скосив глаза, чем вызвал новое веселье.
А тем временем Рулон продолжал:
— И завтра Гну проведет учение прямо на утренней пробежке: «Дурбат РФ! Равняйсь! Вольно! В атаку!» — отождествлено стал выкрикивать Рулон, сильно выпучив глаза и вытянувшись по стойке «смирно».
— «Вольно!» — это значит подкоситься и упасть как куль с говном! — стала пояснять Венера всем присутствующим.
— А потом, набрав палок, шишек, веток, камней, они ринутся в атаку! — продолжила Элен.
— Вот так завтра всех новоприбывших и не только, обучим командам, и каждый будет готов идти в Армию, — сказал Рулон, — и все они хором запоют песню:
«Сумасшедший дом,
Я прописан в нем.
Я живу в палате N 6,
А может 7…» — пьяным голосом, картавя и коверкая слова, забазлал во всю глотку Гуру Рулон, а вместе с ним и все остальные. Веселье стояло бурное.
— Они будут петь эту строевую песню и маршировать задом наперед, чтобы готовиться вступать в дурбаты и достойно защищать наше отечество, — бесновался Рулон. И, снова встав из кресла, стал маршировать задом наперед, корча дебильные рожи, пока не врезался в стенку.
|
|
|
— Ха-ха-ха, — угорали ученики, в буквальном смысле обоссываясь от смеха.
— Все примут присягу. Все! Боже царя храни! Вот как будет умно! — выкрикивал Мудрец, — Поэтому, в честь 10 мая, дня Дурбата, они все это будут делать! А приняв присягу, они пошьют себе форму из коробок от телевизоров, от холодильников, от утюгов, стиральных машин. Это очень важно! В Атаку! — закричал Гуру Рулон, схватил в руки сковородку и, начав ей размахивать над головой, словно на коне, поскакал к выходу под радостные возгласы рулонитов.
Получив порцию такой бешеной энергии, рулониты с нетерпением ожидали завтрешнего веселья.
На следующий день дурбат РФ в полном составе прибыл на назначенное место в лесу. Рулониты стали беситься и прикалываться: кто-то рассказывал анекдоты, кто-то лазил по деревьям, а кто-то просто ебал вола, лежа на травке. Но тут на горизонте, прихрамывая на одну ногу и корча рожи, появился главнокомандующий отряда Гну.
— Ра-а-а-в-няйсь! — бодро рявкнул командир.
Дурбатовцы немедленно исполнили команду, извращаясь, кто как может: Мудя, расслабив мышцы лица, облокотился на рядом стоящего Гуруна, тот, подогнув колени от такой тяжести, состроил осоловевший ебальник. Гнилой харчок и Вонь Подретузная резко наклонились вбок, навстречу друг другу, ебнувшись кочанами. Пидор Сельский обнял рядом стоящее дерево, состроив умиленную рожу.
|
|
|
— Вольно! — пидоростическим фальцетом произнес Гну.
И рядовые рухнули на землю, как мешки с говном, образовав беспорядочную кучу тел.
— А-а-а, с-с-суки, яйца мне отдавили, — заверещал Гурун, пытаясь вылезти из-под туши Пидора Сельского и Вони Подретузной.
— Ха-ха-ха, — заржали рулониты.
— Бегом марш! Передом назад! — на сей раз пьяным голосом выкрикнул командир следующую команду.
Пытаясь вылезти из-под друг друга, дурбатовцы передавили друг другу ноги, руки. И, кое-как встав на свои ходули, стали соображать, как же выполнять команду.
У Муди возник жуткий стопор:
«Это как так, передом назад, — стал он соображать, закатив в небо глаза и ковыряя в носу — то есть я должен бежать обратно на то место, откуда мы только что прибежали, что ли? — подумав так, Мудя побежал обратно к дому.
— Эй, Муд, ты че делаешь? — закричал ему Гну.
— Выполняю команду «передом назад», — с недоуменным ебальником ответил тот.
— Ха-ха-ха! Ты бы хоть посмотрел, как другие ее выполняют, — посоветовал дураку командир.
— А-а-а, точно! — обрадовался Мудя, увидев, как другие дурбатовцы бегут вперед спиной, врезаясь то в деревья, то в машины, то в прохожих.
«Ух ты, как классно! Кажется, моя точка сборки совсем съехала», — радостно подумал про себя Гурун и тут же врезался задницей в столб.
«Круто все-таки служить в дурбате РФ, — сделал вывод Гнилой харчок, — и в припрыжку, корча рожи и улюлюкая побежал вместе со всеми, — где бы я еще так побесился и оторвался».
Добежав до большой дороги, где ездило много машин, главнокомандующий дурбата РФ крикнул:
— Слушай мою команду! Предпринимаем действия для дезориентации сил противника!
И тут же рулониты бросились врассыпную, используя свой индивидуальный метод передвижения: Гурун сел на корточки и, состроив дебильную рожу, поковылял на своих коротких, Мудя припал к земле и по-пластунски, как партизан пополз прямо по асфальту, брюхом счищая грязь, чу-Чандра решила поэкспериментировать технику кувырков, помогая Муде своими длинными патлами подметать городскую дорогу, а Гнилой харчок плюхнулся на зад, чуть не отдавив свои яйца, и стал продвигаться вперед, прыгая на жопе. Увидев такое скопище придурков, шедшие на работу мыши с ужасом в глазах старались за три километра обойти ненормальных.
Веселье стояло подлинное!
Таким макаром рулониты приблизились к морю.
— Кто первый доползет до моря, будет объявлен самым первым и почетным дурбатовцем мира! — заявил Гну, но не успел он договорить, как тут же был свален бешенными рядовыми, которые без промедления принялись выполнять команду.
— Фу, как не вкусно! — заорал Пидор Сельский, выныривая из мокрого песка, в который его вогнал своей тушей Мудя, когда летел вниз с высоты своего роста. Рулониты, с головой зарывшись в песок, как ниндзя ползли с осоловевшими глазами к своей цели, толкая друг друга.
«Ну, что за идиотизм, — психовала про себя Синильга, пытаясь стряхнуть налипший песок со своих распущенных волос, — ну, как я сейчас выгляжу, это же просто ужасно».
Заметив надувшуюся пачку дуры, Гурун ей сказал:
— Войди в состояние ребенка и просто радуйся, это же весело, что ты так отождествляешься со своим внешним образом. В детстве-то поди радостно ползала в грязи и говно жрала. Тем более принцев здесь нет, тебе ловить все равно нечего, так что расслабь булки и отдыхай. Ха-ха-ха!
— Пошел нахуй, лысый пень, — огрызнулась Синильга еще сильнее надувшись, но тут же получила по башке от Вони Подретузной, которая в отличие от нее радостно ползла, сметая все и всех вокруг.
Мудя же настолько целостно вошел в практику, что, пробороздив весь берег, даже не заметил, как его измазанный в песке ебальник плюхнулся в морскую волну. Хлебанув водички, Муд радостно зачавкал и захрюкал. За первопроходимцем последовала и остальная орава дураков. И прямо в одежде, в ботинках, дурбатовцы ныряли в волны бушующего моря.
— А теперь мы будем принимать присягу в дурбат РФ! — шатаясь и еле выговаривая слова, объявил командир дурбата, когда рулониты выползли как мокрые курицы на берег, — Итак, хто первый?
Гурун с Мудей тут же ринулись к командиру, схватили его правую руку, выставив ее вперед, типа для посвящения в воины дурбата.
— Та-а-а-к дер-р-р-жать! — заорал командир, косыми глазами посмотрев на свою вытянутую кем-то руку.
Гурун с Мудей так и держали, полностью подчинившись.
Первым кандидатом оказался Душка ебаная в рот. Рухнув на колени, он подполз к командиру и, состроив утрированно патриотичный ебальник, слезно произнес:
— Клянусь любить маму до самой смерти, клянусь защищать родину до самой смерти, не жалея своей жопы, клянусь впахивать на дядю Карло до седьмого поту и до самой смерти, тока возьмите меня в дурбатовцы.
Тяжелая рука Гну под весом поддерживающих его Гуруна и Муди ебнула Душку по тыкве так, что тот нырнул рылом в песок:
— Пр-р-р-р-инят! — рявкнул командир.
Отпнув посвященного ногой, Гну продолжил:
— Один готов! Следующий!
Тут из шеренги вывалил Хуйло, боязливо посматривая на огромный кулак командира, который грозил обрушиться и на его кочан. Состроив дебильную морду, заплетающимся языком идиот попытался чеканить:
— Я Вася Писькин. Готов служить Советскому союзу! Готов быть пушечным мясом! Готов прикрывать толстые зады партийцев!
Произнеся пламенную речь, Хуйло с ревом припал к грязной вонючей рубахе командира и стал неистово целовать ее, как флаг, попав под артобстрел слюнями командира:
— Принят, хуй! Ха-ха-ха, — закричал Гну, громко разразившись смехом.
Следующими в очереди за посвящением в дураки были два голубых недоделка: Пидаро и Карыч. Пидаро, состроив жалобную мину и опустив глаза, заныл:
— Честное пидорское, я обещаю быть хорошим мальчиком и во всем слушать только маму, и папу, и дедушку, и бабушку, и сестренку, и братишку, и тетю Машу и соседку Сонечку, — твердил он без остановки. А в это время с не менее пидорастической рожей рядом стоящий Карыч ласково лил ему на голову грязную водичку из лужи и натирал песочком грудь.
Вдруг неожиданно из отряда вне плана выпрыгнула Вонь Подретузная, встала на четвереньки и дико загоготала, введя всех дурбатовцев в некоторый шок. В следующее мгновение Вонь, как обезумевшая, набросилась на Гну. Гурун с Мудей, поддерживающие командира, пересрались и ринулись бежать, оставив командира наедине с прелестной дамой. Тем временем Подретузная пролезла своей тушенцией между ног Гну, сбивая его с равновесия. Последний, не удержавшись, ебнулся ей на хребтину, и они радостно поскакали по всему побережью. Сняв на скаку рубаху, командир стал ей размахивать над головой, как атаман шашкой. Рота дурбата, свистя и улюлюкая, бежала вслед за вожаком.
Проехав несколько сот метров, окосевший командир скомандировал:
— Дурбат РФ! Сто-о-о-о-ять!
Бежавшие рулониты застыли как вкопанные, и только конь несся как угорелый вперед.
— Тпрр-у! Тпрр-у! Еб твою мать! Кому говорю! Стой! — орал Гну, дергая Подретузную за шиворот вместо узды.
Конь резко остановился, а командир по инерции полетел дальше, пропахав рылом песок. Собрав свои кости, кое-как передвигая ногами, Гну поплелся к любимому отряду.
— Вольно! — скомандовал Гну и рухнул вместе со всеми.
Протерев глаза от песка, командир осмотрел своим зорким глазом всех присутствующих и заявил:
— Шо за непорядок?! Почему вы еще не приняли присягу дурбата? — обратился он к четырем особям женского полу.
Бабы охуевшими глазами смотрели на все происходящее и испуганно жались друг к дружке.
— Вы будете принимать присягу РФ? — угрожающе спросил командир, насупив брови и начав приближаться к ним пьяной походкой.
Самки испуганно молчали.
— А мы еще не готовы, — неожиданно нагло заявила самая сиськастая, напирая своими дойками на командира. От такого натиска Гну слегка охуел, вылупив на нее свои шары. И не зная, че сказать, заорал:
— Р-р-рота подъ-ем!!!
Раздававшийся на всю окрестность храп дурбатовцев замолк, и отряд вскочил на ноги.
— Где мой боевой конь? — закричал Гну, осматривая побережье.
— Тута я, — прискакала боевая Вонь и, подставив свой зад, подвалила к командиру. Гну запрыгнул на коня и поскакал вперед. Рулониты побежали вслед за ними.
— Стой, коняга! — затормозил Подретузную командир, когда они доскакали до перевала, — тута придется идти пешем. Отряд дурбатовцев, пыхтя, икая, запинаясь и пуская слюну, стал подниматься вверх, пытаясь облокотиться друг о друга. Кто-то, теряя равновесие, падал и катился вниз, затем снова вскарабкиваясь, а кто-то, встав на четвереньки, медленно и плавно полз вверх.
— Командир! А шо делать, если ноги не идуть?! — кривляясь и дурачась, спросил Пидор Сельский.
— Надо искать виноватого! — однозначно заявил Гну.
— А, если виноватого не найдем? — жалостливо спросил Пидаро, тяжело вздыхая.
— Значит, надо его назначить! — ответил командир.
И все громко заржали.
Выйдя на ровную поверхность, Гну, все еще запыхавшимся голосом сказал:
— А теперь вы будете рассказывать про себя самые гадкие истории, как и положено настоящим дурбатовцам! Услышав новое задание, рулониты сразу заткнулись и потупили взоры. Настала гробовая тишина.
«О, нихуя себе. Зачем это я буду гадости про себя рассказывать, — загрузился про себя Гнилой харчок, — меня же потом все обосрут. Послушаю-ка я сначала других».
«Так-так-так, — быстро начал соображать Душка ебаная в рот, — надо какую-нибудь безобидную историю вспомнить, чтобы и мне не дискомфортно было, и другим весело и главное, чтобы меня за это похвалили».
После получасового замешательства, гадко хихикая и потирая липкие ручонки, Душка принялся орать во всю глотку:
— Когда я был маленьким, я любил ссать в постель! Мне было просто лень вставать и идти в туалет! Уже тогда я был ленивым, как свинья! Я просто разворачивался к стене, доставал свою маленькую письку и ссал на стену! И однажды со мной улеглась спать моя маленькая сестренка! Потому что к нам приехали гости! И ночью! Я! Как всегда захотел ссать! И я! Как всегда! Достал свою маленькую письку и стал ссать! Прямо на рожу своей сестренки!
— Хе-хе-хе! — похихикивали дурбатовцы
Душка болезненно стал присматриваться и прислушиваться к реакции рулонитов и особенно командира, чтобы не дай бог, его не опозорили или не обосрали.
Гну хитро поглядывал на дурбатовцев. Уж он-то знал, что самую гадкую историю рассказать не так-то просто. И сразу просек, что Душка пытается убежать от полезного дискомфорта.
— Не-е-е, не пойдет, это хуйня! Кто расскажет более правдивую историю, да такую, чтобы она корежила вашу ложную личность? — спросил командир.
Следующим решил выебнуться Хуйло. Скаля зубы, он заорал:
— А меня в детстве звали Кирпич, потому что когда ко мне кто-то лез, и этот кто-то мне не нравился, я сразу хватался за кирпич и бросал им в морду ненавистника!!!
— Н-да, ты бы еще рассказал, как в три месяца в кроватку писялся. Хуйня! Не пойдет! — прокомментировал его рассказ Гну. — Ну, что это такое? Кто же меня сегодня порадует?
— А я проходил призывную комиссию! — набрался храбрости Муд, неистово начав чесать в жопе от волнения, — когда я зашел без трусов в кабинет, у меня заторчала писька! Врачиха дала мне стакан с водой и сказала — охладись, ну, я и выпил эту воду!!! А, оказывается, ее нельзя было пить, а надо было засунуть туда хуй, чтобы он охладился! И именно так до меня в этой воде уже мыли хуи! Охуевшая от моей тупости врачиха с перепугу немедленно сделала мне прививки от столбняка и сифилиса!
— Ха-ха-ха, — заугорали дурбатовцы.
— Ну-у-у-у, это уже получше, — сказал командир, — хотя у тебя, Мудя, есть что рассказать и похлеще.
Дохуя еще всякой тупости рассказывали дурбатовцы, но командиру все это мало нравилось, потому что никто не хотел обосрать себя по-настоящему.
Тут у одной кандидатки в дурбатовцы, Дырки, видно че-то клемануло в мозгах, и она, глумясь и прикалываясь над собой, стала рассказывать:
— Когда я лежала в больнице, мне сказали, что я должна каждый день сдавать анализы кала! А если я этого делать не буду, то мне будут ставить здоровые клизмы в жопу. А я, как завнушенная овца, думала, что если мне будут делать клизму — я опозорюсь! И я, блядь, тужилась, чтобы высерать хотя бы по маленькой какашечке в день, — у дурбатовцев, которые хотя и были дурбатовцами, но, видно, воображали себя охуенными принцами, все больше натягивались рыла от такого откровения дамы. — А так как в больнице кормят хуево, то ничего высрать у меня не получалось! И тогда я залазила себе в жопу и выковыривала говно, аккуратненько складывая его в коробочку, чтобы сдавать эти ебучие анализы, нахуй! А другие бабы, более разбитные, чем я, положили хуй на эти анализы, и никакие клизмы им никто и не ставил! — угорала над собой Дырка, оглянувшись на дурбатовцев, надеясь, что они порадуются вместе с ней, что она сбрасывает оковы ложной личности! Но рулониты, покраснев, спрятали глаза, охуевая до предела от такого неприятного откровения, сорвавшегося с уст дамы.
— Ого-го-го-го-го! Вот это я понимаю — история! — обрадовался командир. — А вы все говнюки! Скажу я вам! С завтрешнего дня, хто расскажет о себе историю похлеще, получит свой законный паек! А иначе будете голодать, как сукины дети!!!! А теперь марш в Рулон- холл — закричал разбесившийся командир.
«Да-а-а, какое же я ничтожество, — стал обличать себя Гурун по дороге обратно, — даже историю самую гадкую не могу про себя рассказать. Только воображаю о себе хуй знает что, а сам ни черта не хочу развиваться, не хочу выполнять практики, цепляюсь за свою говняную личность. Ну, ничего, главное, не опускать руки! Завтра я обязательно расскажу про себя все самое говно, которое тщательно скрывал от всех всю жизнь, а главное, от самого себя. Но теперь все, баста! Буду просветлевать!» — и приняв твердое решение, Гурун, радостный помчался вперед всех.
Тайна дурбатовской формы
И вот, наконец-таки настал «великий» день, когда обмундирование Нарады было полностью готово.
Как всегда шумная разбитная толпа рулонитов собралась на строевую.
— Ну, сегодня, говнюки, особый день, — обратился ко всем Гну. Все сразу же эмоционально включились, желая узнать новость.
— Каждый из вас получит, как и полагается в армии, соответствующую форму, — продолжил Гну, — Но так как вы не обычные солдаты, а члены, — сделал он акцент на этом звуке, хитро отследив нездоровую реакцию некоторых хихикающих учеников, и продолжил, — дурбата РФ, потому и форма у вас будет соответствующая. Итак, встречайте всем известного любимца публики Чахлоеба ебучего, он же Нарада.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 228; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!