Подготовка текста и перевод Т. Ф. Волковой, комментарии Т. Ф. Волковой и И. А. Лобаковой 39 страница
О первом же начале царства Казанскаго — в кое время или како зачася — не обрѣтохъ в лѣтописцех рускихъ, но мало в казаньских видѣхъ. Много же и рѣчию вопрошахъ от искуснѣйших людей, рускихъ сыновъ. Глаголаху тако, инии же инако, ни един же вѣдая истинны.
Об основании же Казанского царства — в какое время или как возникло оно — не нашел я в летописях русских, но немного видел в казанских. Много же и расспрашивал я искуснейших людей, русских сынов. Одни говорили так, другие иначе, ни один не зная истины.
Грѣх же моихъ ради случи ми ся пленену быти варвары и сведену в Казань. И данъ бысть в дарѣх царю казанскому Сат-Серею.[5] И взятъ мя к себѣ царь с любовию служити во дворъ свой, и сотвори мя пред лицемъ своимъ стояти. И удержану ми бывшу тамо у него двадесятъ лѣтъ в пленении. Во взятие же Казанское изыдохъ ис Казани на имя царя и великаго князя. Онъ же мя ко христовѣ вѣре обрати и ко святей церкви приобщи, и мало земли удѣла даде ми, яко да живъ буду, служа ему.
За грехи мои случилось мне пленену быть иноверцами и сведену в Казань. И отдан я был в дар царю казанскому Сафа-Гирею. И взял меня к себе царь с любовью служить при дворе своем и назначил мне перед лицом его стоять. И был я удержан там, у него в плену, двадцать лет. Во взятие же Казанское вышел из Казани на милость царя и великого князя. Он же меня обратил в Христову веру, и приобщил к святой церкви, и немного земли дал мне в удел, чтобы жил, служа ему.
|
|
|
Мнѣ же живущу в Казани, часто и прилѣжно от царя вопрошахъ в веселии, и при бесѣде со мною и мудръствующих честнѣйшихъ казанцев — бѣ бо царь по премногу и меня любя, и велможи его паче мѣры брегуще мя — и слышахъ слово изо устъ от царя самого многажды и отъ велмож его о войне Батыеве на Русь и о взятии от него великаго града столнаго Владимира, и о порабощении великих князей.
Живя же в Казани, часто и прилежно расспрашивал я царя, когда он бывал весел, и мудрых честнейших казанцев во время бесед их со мною — ибо царь сильно меня любил и вельможи его сверх меры берегли меня — и слышал много раз из уст самого царя и от его вельмож о походе Батыеве на Русь, и о взятии им великого города стольного Владимира, и о порабощении великих князей.
ГЛАВА 2
ГЛАВА 2
Рекоста ми сице, яко двадесять лѣтъ мину по Батые царѣ, пленившемъ вашу Рускую землю, и по взятии оного великаго столнаго и славнаго града рускаго Владимира и со всѣми его благими узорочьи, и по убиении великаго князя Георгиа Всеволодича Владимирскаго и со двема сыньми его и з братаничи,[6] и со многими рускими князьми. И приятъ по немъ в Новѣ граде великое княжение Рускаго царства Владимирскаго Ярославъ Всеволодичь, от Великаго Нова града пришед со осмью сыньми своими,[7] владѣвшу ему тамощними людми время нѣкое, остави же имъ в свое мѣсто княжити болшаго сына своего Александра.[8] И бѣ той князь Александръ силенъ и славенъ в Руси и во многихъ странахъ.
|
|
|
И рассказали мне о том, что произошло через двадцать лет после того, как царь Батый пленил нашу Русскую землю и взял великий стольный и славный город русский Владимир со всеми его богатствами, и после гибели великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского с двумя сыновьями его и с племянниками и со многими русскими князьями. После Георгия Всеволодовича великое княжение Русского царства Владимирского принял Ярослав Всеволодович, находившийся в Новгороде. Пришел он с восемью сыновьями своими из Великого Новгорода, где некоторое время владел тамошними людьми, оставив им вместо себя княжить старшего сына своего Александра. И был тот князь Александр силен и славен на Руси и во многих странах.
И егда прииде оттуду великий князь Ярославъ Всеволодичь и видѣ столный свой великий град Владимиръ погаными взятъ и весь начисто огнемъ попаленъ и хитрыя его здания вся разрушишася, и красота его вся погибша, и брата своего, великаго князя Георгиа Всеволодича, убита и с первопрестольником тогдашним, иже нареченнымъ митрополитом Антонием,[9] и со всѣмъ священническим чиномъ, и восплакася в горести своего сердца и рече: «Господи, вседержителю и творче всеа твари, видимых и невидимыхъ, сие ли угодно твоему человѣколюбию, да стадо, еже ценою изкупи своею кровию, и сих предалъ еси кровопийцемъ и сыроядцамъ и поганым человѣком симъ, звѣринъ нравъ имущим и не знающимъ тебе, истиннаго Бога нашего, ни страха твоего никогда же имущимъ? Увы мнѣ, Господи, священники твоя заклаша, имъ же не достоинъ весь миръ, олтари твоя раскопаша, и святая твоя в попрание скверными ногами ихъ быша, и всѣх людей твоихъ остриа меча поразиша! И остахъ азъ единъ, и ищутъ мене поглотити. Но избави мя, Господи, от рукъ ихъ и спаси душы раб своихъ, избиенныхъ от безбожных, имени твоего ради, покой со святыми во царствии твоемъ, и помилуй, ими же вѣси судбами, и спаси ихъ яко человѣколюбецъ». И предаде всѣхъ земному погребению честнѣ.
|
|
|
И когда пришел оттуда великий князь Ярослав Всеволодович и увидел, что стольный его великий город Владимир взят погаными и весь начисто спален огнем, и прекрасные его здания все разрушились, и красота его вся погибла, и что брат его, великий князь Георгий Всеволодович, убит с первопрестольным тогдашним митрополитом Антонием и со всем священническим чином, то зарыдал он, охваченный горем, и сказал: «Господи, вседержитель и творец всех созданий, видимых и невидимых, это ли угодно твоему человеколюбию, чтобы паству, которую искупил ты ценою своей крови, предал ты кровопийцам, и сыроядцам, и поганым людям этим, звериный нрав имеющим и не знающим тебя, истинного Бога нашего, и страха перед тобой никогда не имеющим? Увы мне, Господи, священников твоих, которых недостоин весь мир, убили, алтари твои разрушили, и святыни твои попраны скверными ногами их, и всех людей твоих острые мечи поразили! И остался я один, и хотят меня уничтожить. Но избавь меня, Господи, от рук их и спаси души рабов своих, убиенных безбожными, имени твоего ради, упокой со святыми в царствии твоем и помилуй, ибо ведаешь их судьбами, и спаси их как человеколюбец». И предал всех земле с честью.
|
|
|
А самъ живяше во граде Переаславле, иже нынѣ зовется Залѣской, доколѣ обновляше градъ Владимиръ во утѣснении и в великомъ неустроении и мятежи земли своея. Осиротѣ бо тогда и обнища великая наша Руская земля, и отъяся слава и честь ея, но не вовѣки, и поработися богомерску царю и лукавнѣйшю паче всеа земли, и предана бысть, яко Иерусалимъ в наказание Навходоносору, царю вавилонскому, яко да тѣм смирится.[10]
А сам, пока обновлял город Владимир, жил в городке Переяславле, что ныне зовется Залесским, в притеснении и в великом беспорядке и смятении земли своей. Осиротела тогда и обнищала великая наша Русская земля, и отнята была у нее слава и честь, но не навеки, и была она порабощена более всех земель богомерзким и лукавейшим царем, и была отдана ему в наказание, так же как Иерусалим Навуходоносору, царю Вавилонскому, дабы тем смирилась.
И от того времени обложися и нача великий князь Ярославъ Всеволодичь Владимирский царю Батыю во Златую Орду дани давати. И изнеможение видя людей своихъ и конечныя ради погибели земли своея опустѣние, еще же и злобы царевы бояся, и властемъ его дары дающе, насилиа терпѣти не могуще. По нем же державнии наши рустии, сынове и внуцы его, много лѣтъ выходы и оброки даваху[11] царемъ в Золотую Орду, и повинующеся имъ, и приимаху власть от нихъ вси ни по колѣну, ни по роду, но яко хто хощетъ и какъ которого царь возлюбитъ.
И с того времени покорился великий князь Ярослав Всеволодович Владимирский и начал платить дань царю Батыю в Золотую Орду. И, видя изнеможение людей своих и окончательную погибель в запустение пришедшей своей земли, еще и злобы царской боясь и не в силах терпеть насилия, он и вельможам его дары приносил. И после него наши русские князья, сыновья и внуки его, многие годы выходы и оброки платили царям в Золотую Орду, повинуясь им, и все принимали от них власть не по колену, не по роду, но те, кому удастся, и те, кто полюбился царю.
Бысть же злогордая та и великая власть варварьская над Рускою землею от Батыева времени по царство тоя Златыя Орды царя Ахмата, сына Зелед-Салтанова,[12] и по благочестиваго великаго князя Иоанна Васильевича Московскаго, иже взя и поработи под ся Великий Новъ град.[13]
Длилась же злогордая та и великая власть варварская над Русскою землею от Батыева времени до царствования в той Золотой Орде царя Ахмата, сына Зеледсалтанова, и до благочестивого великого князя Ивана Васильевича Московского, который взял и покорил себе Великий Новгород.
О ВЗЯТИИ ВЕЛИКАГО НОВА ГРАДА ОТ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ИОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА, И ПОХВАЛА ТОМУ ЖЕ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 3
О ВЗЯТИИ ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ ИВАНОМ ВАСИЛЬЕВИЧЕМ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА И ПОХВАЛА ТОМУ ЖЕ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 3
Новогородскимъ бо людемъ не хотѣвшим его над собою имѣти и великим княземъ звати. Изначала же и исперва едино царство и едино государьство, едина держава Руская: и поляне, и древяне, и новгородцы, и полочане, и волыняне, и подолье — то все едина Русы единому великому князю служаху, тому же и дани даваху, и повиновахуся киевскому и владимирскому.
Новгородцы же не хотели подчиняться ему и звать великим князем. Вначале ведь, в первые времена, было единое царство и единое государство, единая держава Русская: и поляне, и древляне, и новгородцы, и полочане, и волыняне, и подолье — все это была единая Русь: служили они одному великому князю киевскому и владимирскому, которому платили дани и повиновались.
Они же, неразумнии, приведоша себѣ, призвавше от Пруския земли, от варяг, князя и самодержца[14] и землю свою всю ему предаша, да владѣет ими, яко же хощетъ. И в тыя же горкая Батыева времена отвергошася они ига работнаго: видяще в державныхъ рускихъ нестроение и мятежъ, и отступиша тогда и отдѣлишася от Рускаго царства Владимирскаго. Осташа убо сии новъгородцы от Батыя не воеванны и не пленены: и дошед бо онъ за сто верстъ до Нова града и заступлениемъ премудрости Божии обратися вспять. И того ради ничтоже скорбных и бѣдныхъ от него не прияша, тѣм же и возгордѣшася, и восчаяшася, яко силни и богати, не вѣдуще, яко Господь богатит и смиряетъ, и выситъ, и гордым противится, и смиренныя милуетъ.
Новгородцы же, неразумные, привели себе из Прусской земли, от варягов, князя и самодержца и отдали ему всю свою землю, чтобы владел ими, как хочет. И в те горькие Батыевы времена избежали они рабского ига: видя среди правителей русских несогласие и вражду, отошли они тогда и отделились от Русского царства Владимирского. Поэтому и остались новгородцы Батыем не завоеваны и не пленены: не дошел он ста верст до Новгорода и, благодаря заступничеству Божьей премудрости, повернул вспять. Поэтому они ни скорби, ни бед от него не испытали, оттого и возгордились и возомнили себя сильными и богатыми, не ведая, что Господь обогащает, и смиряет, и возвышает, и гордых наказывает, и смиренных милует.
Они же забывше своихъ великихъ князей владимирских, презрѣша и преобидѣша, и ни во что же вмѣниша, и воеватися с ними почали, мало нѣкако худе нѣчто помогающе, сребромъ подаяху ему, во своей воли живуще и сами собою властвующе, и никому же покаряющеся, и паки надѣющеся невѣгласи на богатство свое, а не на Бога. И не воспомянуша апостола, глаголюща: «Братие, Бога бойтеся, а князя почитайте, творяще пред нимъ всегда благо во страсе Господни. Божий бо слуга есть и отмститель злымъ злое воздати тѣм же благимъ во благое: не туне бо мечь носитъ в рукахъ своих, но на противляющияся». Еще же и вѣрою християне и подобием первымъ работы вернаго своего князя християнска быти не восхотѣша, но держащаго латынскую вѣру короля литовскаго держателя себѣ восхотѣша имѣти.[15] Но аще не бы ускорилъ борзо ратию приити на них великий князь Иоаннъ Васильевичь, Богу его воздвигшу и пославшу за уничижение и ихъ презрѣние к нему, яко Тита, римскаго царя, Еуспасиянова сына, разорити градъ Иерусалимъ[16] и разсѣяти жиды за беззаконие ихъ по всей вселенней. Тако же и сему покори Богь под работное его иго крѣпкия и жестосердыя люди новъгородския тезоименитому своему слузе, благовѣрному и великому князю Иоанну Васильевичу Московскому.
Они же, забыв своих великих князей владимирских, пренебрегали ими, наносили им обиды, и ни во что их не ставили, и начали с ними воевать; мало и плохо помогая великому князю, платили ему дань серебром, живя по своей воле, сами собой управляя, никому не покоряясь и больше надеясь на свое богатство, а не на Бога. И не вспомнили они апостола, говорящего: «Братья, Бога бойтесь, а князя почитайте, всегда творя для него добро в страхе Господнем. Ибо он — божий слуга и отмститель, злом воздающий злым, а добрым — благом: не напрасно ведь он держит меч в руках своих, а против тех, кто противится». Хоть и были они христиане по вере и по обличию, но не захотели служить правоверному своему христианскому князю, а захотели иметь своим правителем литовского короля, исповедующего латинскую веру. Но вовремя подоспел с войском великий князь Иван Васильевич, которого Бог призвал и послал наказать их за их презрение к нему и за его унижение, так же как послал римского царя Тита, Веспасианова сына, разорить город Иерусалим и рассеять евреев за беззаконие их по всей вселенной. Также и этому тезоименитому своему слуге, благоверному и великому князю Ивану Васильевичу Московскому, покорил Бог крепких и жестокосердных новгородских людей.
Онъ же, елико бѣ в людех тѣх крамолниковъ болшихъ, тѣх изыскавь, избравъ и желѣзы тяжкими окова ихъ, и з женами, и по далнимъ своимъ землямъ, и по селомъ расточи, и пресѣлницы на земли чюждей быти ихъ учини. И овѣхъ осуди горкою смертию умрети, не умѣвших жити в воли своей и великим началиемъ самодержцемъ своимъ гордящихся. И сего ради благовѣрный сей великий князь Иоаннъ Васильевичь восприятъ великое дерзновение, поборая по християньстѣй вѣре, и презрѣ, и преобидѣ прещение царя Ахмата Златыя Орды и страхъ и боязнь всѣх варваръ в плюновения худыя вмѣнивъ, и скрегчюще вооружися, и мужественъ ста противу неистовства царева и гордаго шатания, пословъ его от него не восхотѣ. И до конца отложи дани и оброки давати, ни сам во Орду приходити к нему поставления ради на великое княжение и своея державы и вотчины у царя в честь просити, дающе дары великия, и власти руския купити.
Он же, разыскав и собрав всех главных крамольников, заковал их в тяжелые оковы и вместе с женами разослал по дальним своим землям и селам и заставил их стать переселенцами в чужую землю. Некоторых же осудил горькой смертью умереть, ибо не умели они жить по своей воле и возгордились великой властью над своими правителями. И тогда благоверный этот великий князь Иван Васильевич наполнился великой дерзостью и, борясь за христианскую веру, презрел и попрал угрозы царя Золотой Орды Ахмата, обычный страх перед всеми варварами худым плевкам уподобил, и, негодуя, вооружился, и мужественно встал против неистовства и гордости царевой, не захотев принять от него послов. И окончательно перестал он платить дани и оброки, и приходить к нему в Орду для поставления на великое княжение, и просить у него, как чести, своей державы и вотчины, и, принося великие дары, покупать русское правление.
При семъ же царѣ Ахмате божиими судбами до конца Болшая Орда запустѣ. Изведошася царие от родовъ своихъ образомъ сицевымъ.
При этом же царе Ахмате, по божьей воле, окончательно пришла в запустение Большая Орда. Перевелись в ней цари, а случилось это так.
О ПОСЛѢХ, ОТ ЦАРЯ ПРИШЕДШИХЪ К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МОСКОВСКОМУ, И О ЯРОСТИ ЦАРЕВЕ НА НЕГО, И О ГРУБОСТИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ НА ЦАРЯ. ГЛАВА 4
О ПОСЛАХ, ПРИШЕДШИХ ОТ ЦАРЯ К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МОСКОВСКОМУ, И О ЯРОСТИ ЦАРЯ, И О ТОМ, КАК НАГРУБИЛ ЕМУ ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ. ГЛАВА 4
Царь Ахматъ восприимъ царство Златыя Орды по отце своемъ, Зелети-Салтанѣ царѣ,[17] и посла к великому князю московскому Иоанну Васильевичю послы своя по старому обычаю отецъ своихъ и з басмою парсуною просити дани и оброковъ на прошлая лѣта. Великий же князь ни мало убояся страха царева,[18] но приимъ базму — парсуну лица его,[19] и плевавъ на ню, и излама ея, и на землю поверже, и потопта ногама своима. И гордых пословъ его избити повелѣ всѣх, пришедших к нему дерзостно. Единаго же отпусти жива, носяща вѣсть ко царю, глаголя: «Яко же сотворихъ посломъ твоимъ, так же имамъ и тебѣ сотворити, да престанеши, беззаконниче, от злаго начинания своего, жесточати намъ».
Царь Ахмат, воцарившись в Золотой Орде после смерти своего отца, царя Зелед-Султана, по старому обычаю послал своих послов с царским ярлыком к великому князю московскому Ивану Васильевичу просить дани и оброков за прошлые годы. Великий же князь не испугался царского гнева, но, взяв ярлык с изображением его лица, плюнул на него, сломал, бросил на землю и затоптал ногами своими. И повелел он перебить всех надменных царских послов, дерзко явившихся к нему. Одного же оставил в живых, чтобы он мог передать царю такие слова: «То, что сделал я с твоими послами, сделаю и с тобой, чтобы ты, злодей, перестал творить зло и притеснять нас».
Царь же, слышавъ сие, великою яростию воспалився, огнемъ и гнѣвомъ дыша, и прещением аки огнемъ. И рече княземъ своимъ: «Видите ли, что творит раб нашъ! Како смѣетъ противитися державе нашей безумний сий». И собравъ в Велицей Ордѣ всю свою силу срацынскую, не вѣдый никоих же враг пошествиа и востания на свою Орду, тѣмъ ни малы стражи в нѣй остави запаса ради и прииде на Русь к рецѣ Угрѣ[20] в лѣта 6989-е, ноября въ 1 день,[21] хотя поглотити християньство все и царствующий градъ, преславную Москву, взяти, якоже и царь Тактамышъ лестию взялъ.[22] Рекъ то: «Аще не возму жива великаго князя московского, и аще не приведу его связана и умучю горкими муками, то чему есть живу быти ми, и царская власть держати ми».
Царь же, услышав это, воспылал великой яростью, дыша, как огнем, гневом и угрозой. И сказал он своим князьям: «Видите, что творит раб наш?! Как смеет этот безумец противиться власти нашей?» И, собрав в Большой Орде всю свою сарацинскую силу, не оставив даже небольшой охраны — ибо не знал он ни о каком предстоящем нападении врагов на его Орду, — пришел он на Русь, к реке Угре, в лето 6989 (1481), ноября в 1 день, желая уничтожить всех христиан и взять царственный город, славную Москву, как взял ее обманом царь Тохтамыш. И говорил он так: «Если не захвачу я живым великого князя московского, и не приведу его связанного, и не замучу горькими муками, то зачем мне жизнь и царская моя власть».
Слышавъ же князь великий неукротимое царево свирѣпство, и собрася такожде со всею областию рускою, и изыде без страха в лице нечестивому царю Ахмату, к той же рекѣ Угрѣ. И стояста оба об едину рѣку, русь и срацыни. Та бо река многа мѣста обходящи Руския земли с прихода пути поганыхъ варваръ, и могу то рещи — поясъ самыя пречистыя Богородицы, аки твердь очищающи от поганыхъ и защищающи Рускую землю.[23] Царь же, видѣвъ великаго князя, мнимаго раба своего, в велицей силе противъ его изшедша небоязнено и стояше при рецѣ со оружием, сердце его и главу мечемъ хотяше отсѣщи, и дивляшеся толикому новому дерзновению его. И покушашеся многажды прелѣсти реку ону во многих мѣстехъ, и не можаше,[24] воспрещением от рускаго воинства.
Услышал великий князь о неукротимой свирепости царя, и также собрал воинов со всей Русской земли, и вышел без страха навстречу нечестивому царю Ахмату к той же реке Угре. И стояли оба войска по берегам одной реки — русское и сарацинское. Та ведь река обходит многие места Русской земли, лежащие «а пути у приходящих на Русь поганых варваров, и могу сказать, что она, словно пояс самой пречистой Богородицы, как твердыня, очищает от поганых и защищает Русскую землю. Царь же, видя, что великий князь, мнимый его раб, вышел безбоязненно против него с большой силой и стоит, вооружившись, у реки, намереваясь поразить мечом его сердце и отсечь ему голову, подивился таковой новой его дерзости. И много раз пытался царь переправиться через ту реку во многих местах и не мог, так как препятствовало ему русское воинство.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!