Изменение словарного состава языка. Утрата слов 15 страница

Как двусоставные, так и односоставные предложения мо­гут быть полными или неполными. Неполными называют­ся такие предложения, в которых отсутствует главный или второстепенный член и имеется указание на его структурную необходимость. Необходи­мость опущенного члена часто (выражается нали­чием в предложении слова, зависимого от опущенного члена, например, в ответе на вопрос: Какую Вам шляпу? может быть опущено слово шляпа, «о на его необходимость укажет наличие и форма определения: Дайте черную — ср. у Чехова: Сегодня с курьерским вышлю святочный рассказ (т. е. с курь­ерским поездом) и т. д.

Неполные предложения особенно характерны для разгово­рной речи; в диалогической речи, они широко представлены в разных языках.

В конструктивном плане очень важно различение простого и сложного предложения. Простое предложение имеет в основе одну предикативную единицу, один предикативный центр, вокруг которого строится, формируется предложение. В сложном предложении таких, центров несколько, оно представляет собой объединение нескольких предикативных единиц. В понимании сложного предложения в языкознании отчетливо выявились две противоположные точки зрения. Одни исследователи (А. А. Шахматов, А. А. Пешковский) рас­сматривали сложное (предложение как соединение, сочетание простых предложений, другие (В. А. Богородицкий, Н. С. Пос­пелов) считали сложное предложение особой единой синтак­сической конструкцией, единым предложением, части которо­го не являются предложениями в полном смысле слова. В сов­ременном языкознании большее распространение получила вторая точка зрения.

Рассматривать сложное предложение как особое единое синтаксическое целое позволяет, во-первых, наличие у него значения, не сводимого к сумме значений частей сложного предложения, во-вторых, то, что сложное предложение имеет свое собственное строение, свои особые средства связи. Сложное предложение характеризуется единством и в комму­никативном плане. Части сложного предложения не являются самостоятельными коммуникативными единицами, так как не обладают смысловой целостностью и интонационной закон­ченностью.

Таким образом, сложное предложение представляет един­ство и по своему значению и по грамматическому оформлению. Предложения, входящие в него, связаны друг с другом инто­национно, с помощью особых сочинительных и подчинитель­ных союзов, союзных слов, выбора определенных форм ска­зуемого в придаточном предложении, порядка расположения частей и т. д. Основными средствами оформления сложных предложений являются интонация, союзы и союзные слова.

Предложения, в которых нет союзов, а связь осуществля­ется прежде всего средствами интонации, называются бес­союзными: Сыр выпал — с ним была плутовка такова. Вьются весело дымки: всюду топят печи; английские: It was cold; we had to return home (холодно, мы вернулись домой), I know you were there (я знаю, вы были здесь).

По характеру отношений между входящими в их состав предложениями союзные сложные предложения делятся на сложносочиненные, состоящие из равноценных частей, и сложноподчиненные, состоящие из неравноценных частей. Сложносочиненные предложения могут передавать соединительные (Дул сырой, холодный ветер, и с темного неба моросил мелкий дождь), сопоставительные (Березы распустились, дубы же стояли обнаженные), (разделительные отноше­нии (То холодно, то очень жарко, то солнце спрячется, то светит слишком ярко). Отношения, выражаемые сложноподчиненны­ми предложениями, более сложны и разнообразны. Придаточ­ные предложении могут содержать указание на цель, причину, следствие того, о чем идет речь в главном; могут дополнять мысль главного, определять какой-либо из членов главного предложения и т. и. Многогранность выражаемый в сложно­подчиненных предложениях отношений приводили к разнооб­разию оформления, затрудняя их классификацию.

В структуре сложных предложений всегда получают отра­жение особенности грамматическго строя данного языка. На­пример, в узбекском языке, в котором широко развита кате­гория принадлежности, выражаемая с помощью шециального аффикса (с)и, есть особый тип придаточного предложения, оформляемый с помощью того же аффикса: Саволлар-и бор укувчилар кул кутарсинлар —Ученики (укувчилар), у которых есть (бор) вопросы (саволлар), пусть поднимут (ку­тарсинлар) руку (кул), где аффикс -ислова саволлари елужит оформителем придаточного предложения (саволлар-и бар).

Сложное предложение—явление более позднее, чем про­стое. Оно развивалось разными путями, в том числе и путем соединения простых предложений (Лес рубят. Щепки летят дало: Лес рубят — щепки летят) или трансформации (измене­ния) отдельных оборотов, входивших ранее в состав простого предложения (ср.: древнерусское Восходящу сълньцу приидо-хомъ въ град и современное Когда взошло солнце, пришли в город).

Развитие сложного предложения — один из показателей развитии грамматического строя языка, вызванного развитием мышления и усложнением общественной жизни человечества.

 

 

ЛИТЕРАТУРА

В. Г. Адмони. Основы теории грамматики. М.-Л., «Наука», 1964.

Г. А. Климов. Фонема и морфема. М., «Наука», 1967.

Г. В. Колшанский. Логика и структура языка, М., «Высшая школа», 1965. Изд. 2. М.: КомКнига/URSS, 2005.

Е. С. Кубрякова. Что такое словообразование. М., «Наука», 1965.

П.С.Кузнецов. О принципах изучения грамматики. М„ Изд-во МГУ, 1961. Изд. 2. М.: URSS, 2003.

И. И. Мещанинов. Структура предложения. М.-Л., Изд-во АН

СССР, Ш63.

В. М. Н и к и т е в и ч. Грамматические категории в современном рус­ском языке. М., Учпедгиз, 196Э.

И. П. Распопов. Строение простого предложения в современном рус­ском языке. М., «Просвещение», 1970. (ч. II, «Предложение как коммуника­тивная единица языка»).Изд. 2. М.: Книжный дом *JlH5POKOM»/URSS, 2009.

Э. Сепир. Язык, М., Соцэкгнз, 1934.

И. А. С и з о в а. Что такое синтаксис. М., «Наука», 1966.

О. П. Сун и к. Общая теория частей речи. М.-Л., «Наука», 1966.

Вопросы грамматического строя. М., Изд-во АН СССР, 1955.

Вопросы теории частей речи (на материале языков разливных типов). Л., «Наука», 1968.

Исследования по общей теории грамматики. М, «Наука», 1968.

Грамматика современного русского литературного языка, М., «Наука», 1970.

Статьи по отдельным вопросам

В. Г. А д м они. Развитие структуры простого предложения в индоев­ропейских языках. — «Вопросы языкознания», 1960, М» 1.

Ю.Д.Апресян. О сильном и слабом управлении —«Вопросы языкознания», 1964, № 3.

Н. Д. Арутюнова. О понятии системы словообразования. — «Фило­логические науки», 1960, Wi 2.

В. В. Виноградов. Словообразование а его отношении к грамма­тике и лексике. — В сб.: Вопросы теории и истории языка. М., 1952.

Б. Н. Г о л о в и и. К вопросу о сущности грамматической категории. — «Вопросы языкознания», 1955, № 1.

Б. Н. Головин. Заметки о грамматическом значении. — «Вопросы языкознания», 1962, № 2.

Е. В. Г у л ы г а. Проблема грамматической категории. — Уч. зап. МГПИИЯ, т. 5, 1953. -

Е. А. Земская. Об одной особенности соединения словообразова­тельных морфем в русском языке. — «Вопросы языкознания», 1964, № 2.

Н. Н, К о р о т к о в, В. 3. П а н ф н л о в. О типологии грамматических категорий. — «Вопросы языкознания», 1965, № 1.

М. Г. К р а в ч ей к о и Т. В. С т р о е в а. К вопросу о слове и слово­сочетании. — «Вопросы языкознания», 1962, № 2.

Т. П. Л омтеш. О спорных вопросах теории синтаксиса.—НДВШ, Фи­лологические науки, 1958, № 4.

И. А. Мельчук. О внутренней флексии в индоевропейских н семит­ских языках. — «Вопросы языкознания», 1963, № 4.

В. Н. Мнгнрин. Отношения между частями речи и членами пред­ложения. — НДВШ, Филологические науки, 1959, № 1.

Н. С. Поспелов. О грамматической природе сложного предложе­ния. — В сб.: Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., Уч­педгиз, 1950.

Н. С. П о сие л о в. Учение о частях речи в русской грамматической традиции. Изд-во МГУ, 1954.

Н. С. Поспелов. Сложноподчиненное предложение и его струк­турные типы. — «Вопросы языкознания», 1959, № 2.

И, П. Р а с п о п о в. К вопросу о предикативности. — «Вопросы языко­знания», 195В, № 5.

А. А. Холодович. О второстепенных членах предложения. Из исто­рии н теория вопроса. — НДВШ, филологические науки, 1959, М 4.

Е. И. Шендельс. О грамматической полисемии. — «Вопросы языко­знания», 1962, № 3.

Е. И. Шендельс. Понятие о грамматической омонимии. — НДВШ,

филологические науки, 1959, № 1.

Л. В. Щ е р б а. О частях речи в русском языке. — В сб.: Избранные работы по русскому языку. М., 1957.

 

 

ГЛАВА V

ЯЗЫКИ МИРА И ИХ КЛАССИФИКАЦИЯ

 

§ 64. Многообразие языков мира. Языки и диалекты. Живые и мертвые языки.

 

В настоящее время в мире насчитывается около двух с по­ловиной тысяч языков. Число языков точно не установлено и установить его трудно. До аих нор есть территории, слабо изученные в языковом отношении. К ним отно­сятся некоторые районы Австралии, Океании, Южной Амери­ки. Население таких районов обычно немногочисленно, живет небольшими изолированными друг от друга группами, язы­ки их изучены слабо и не всегда можно решить, говорят такие группы на разных языках или на разных диалектах одного и того же языка. В странах с разноязычным населением также не (всегда легко разграничить языки и диалекты. В Индии, например, по данным 1951 г., насчитывается 720 языков и диалектов, в Непале при населении в 9,5 млн. человек — око­ло 60 языков и крупных диалектов.

Диалект-вариант языковой системы, кото­рым пользуется какая-то труппа племени, (народа, нации, жи­вущая на одной территории. Такие щналекты называются тер-роттори ал иными диалектами. От языков они отличаются огра­ниченностью своих (функций: ими пользуются как средством по­вседневно-бытового общения, они не вьшолвдяют функций госу­дарственного языка (см. § 79), языка науки и т. д. Письмен­ность на диалекте обычно отсутствует или развита очень слабо. Различия между диалектными системами носят более частный характер, чем различия между языковыми система­ми. Системы разных диалектов имеют много общих звеньев. Тенденции развития диалектных систем оо многом за­висят от тенденций развития системы того языка, в состав ко­торого они входят.

Однако не всегда легко отличить диалект от языка, так как, во-первых, структуры некоторых родственных языков очень близки друг к другу, различия между языками иногда меньше, чем различия между диалектами (некоторые диалек­ты немецкого языка больше отличаются друг от друга, чем украинский и русский языки; население Северного Китая поч­ти не понимает говорящих на южнокитайских диалектах, тогда как говорящие на различных тюркских языках — татарском, башкирском, казахском и т. д. — обычно понимают друг дру­га). Во-вторых, в отдельные исторические периоды (см. § 79) диалекты могут выполнять функции, близкие к функции языка: использоваться при деловой переписке в государственных де­лах, на диалектах может возникать письменность. Такое по­ложение наблюдается, например, в Индии и Пакистане и в настоящее время, что объясняется раздробленностью страны в прошлом и препятствиями развитию общеиндийского языка со стороны английских колонизаторов. В-третьих, некоторые языки, особенно на ранних этапах своего развития, по выпол­няемым функциям не отличаются от диалектов. Так, племен, ные языки обычно используются только для повседневно-бы­тового общения, не имеют письменности, т. е. мало отлича­ются от диалектов. Поэтому в отношении многих малоизучен­ных языков трудно установить границы между языками и диалектами. Например, в Новой Гвинее почти в каждом селе­нии свой язык и уверенно сказать — действительно ли это язык или только диалект — очень трудно.

Следует учесть и то, что число языков не постоянно, так как в процессе исторического развития происходит исчезнове­ние языков и появление новых. Языки исчезают, если исчезают коллективы — носители этих языков. Так, в результате насиль­ственной немецкой ассимиляции исчез полабский язык, один из славянских языков, на котором почти до XVIII в. говорило население, жившее на реке Эльбе (старое название ее — Ла­ба). Иногда языки перестают употребляться в живом обще­нии (так как исчезают коллективы людей, которые ими поль­зовались), но сохраняются в письменных памятниках. Такие языки принято называть мертвыми. На территориях, где раз­вертывались в прошлом бурные исторические события, где од­ни народы сменяли другие, часто сохранялось как бы несколь­ко пластов таких мертвых языков. Например, на территории Передней Азии известен шумерский язык, памятники которо­го относятся к концу IV тысячелетия до н. э., а «мертвым» шумерский язык стал, очевидно, к середине II тысячелетия до н. э. Рубежом IV и III тысячелетия до н. э. датируются древ­нейшие эламские памятники, но эламский язык просущество­вал долго, возможно, следы его отмечались до X в. н. э. К се­редине III тысячелетия до н. э. стал мертвым и хуррийский язык, хотя отдельные группы хурритов сохранились в долине верхнего Ефрата и в горах Армянского Тавра до VII в. до н. э-Близкий к хуррийскому хаттский язык исчезает к середине II тысячелетия до н. э. Эти языки сменились ко II тысячелетию до н. э. аккадийским, господствовавшим в стране приблизи­тельно полторы тысячи лет, но примерно с середины I в. до н. э. и аккадийский язык становится мертвым, ему на смену приходят диалекты арамейского языка. Арамейский язык до­жил до средневековья, когда его сменил арабский язык, но его следы сохранились до наших дней. На близком к арамей­скому языке говорит население нескольких поселков в Сирии и более 20 тысяч айсоров, живущих на территории Армянской ССР. История сохранила сведения и о других мертвых язы­ках, когда-то распространенных в Передней Азии: хеттском (II тысячелетие до н. э.), фригийском, ликийском.

Некоторые мертвые языки используются другими народа­ми как языки культуры, науки. В таком качестве, например, долгое время выступал латинский язык, который был государ­ственным языком многих стран Западной Европы (см. § 79). Подобную же роль на Востоке играли мертвые древнетибетский, древнемонгольский языки.

Современные живые языки далеко не одинаковы по рас­пространению: на одних говорят десятки и даже сотни мил­лионов людей, на других — несколько тысяч или даже не­сколько сотен человек. По данным последнего времени, на 10 крупнейших языках современности говорит около 60% все­го человечества. Наиболее распространенными языками явля­ются: китайский, на котором говорит свыше 690 млн. че­ловек (китайцы и некоторые группы национальных меньшинств Китая), английский — 270 млн. человек (Анг­лия, США, Канада, Австралия, Новая Зеландия и другие бывшие колонии Англии), русский — около 150 млн. чело­век (-примерно для 430 млн. человек он оказывается родным, остальные широко пользуются им, как языком межнациональ­ного общения в СССР), испанский — 150 млн. (Испания, страны Центральной и Южной Америки, Северная Африка), языки хинди и урду, представляющие собой разные ли­тературные разновидности общего языка — хиндустани, обслуживают, по одним данным, около 150 млн. человек, по другим — даже 180 млн. человек.

Характер распространения этих языков далеко не одина­ков. Если русский, китайский, хиндустани распространены на территориях коренного заселения, являются родными языка­ми для большинства говорящих на них, то английский и не панский языки распространялись главным образом за счет ко­лониальных захватов. В Европе, на старой территории рас­пространения английского и испанского языков, живет лишь около 20% от общего числа говорящих на данных языках. В основном эти языки распространены в бывших колониях Анг­лии и Испании, где они вытеснили местные языки, порой весьма жестокими мерами.

Такой же характер имеет и распространение порту­гальского языка, на котором говорит около 85 млн. чело­век в Португалии, Бразилии и некоторых других странах, и французского, обслуживающего свыше 60 млн. во Фран­ции, Бельгии, Швейцарии, Канаде, Северной Африке. К широ­кораспространенным языкам относятся также японский — 95 млн., немецкий (распространен в ГДР, ФРГ, Австрии, Швейцарии, говорит около 90 млн. человек), арабский (в Северной Африке и Передней Азии, около 85 млн.).

Наряду с крупными языками встречаются языки неболь­шие, на которых говорит лишь несколько тысяч человек. Та­кие языки особенно характерны для стран, где еще сохрани­лись племенные языки. Например, на некоторых из бантоидных языков (см. § 68) в Африке говорит всего по нескольку тысяч человек. Жестокая колониальная политика империали­стических государств привела многие африканские народы к вымиранию, вместе с племенами вымирали и языки. Так, в 1870 г. численность племени бонго, живущего в долине Нила, составляла 100 тыс., а по данным 1931 г. на языке бонго го­ворило лишь 5 тыс. человек. Такое же положение наблюдается и в Америке. Одна из крупных языковых групп — ирокез­ская — включала 5—6 племенных языков, на которых говори­ло около 110 тыс. человек. В настоящее время ирокезов оста­лось менее 20 тыс. человек. Племена, жившие в пределах Правобережья Миссисипи, входили в группу кэддо; на языках этой группы говорило около 25 тыс. человек, сейчас ос­талось не более 2 тысяч.

Малочисленные языки встречаются и в Советском Союзе, особенно на Кавказе и в Сибири. Так абазины, живущие в 16 селениях Карачаево-Черкесской автономной области (в пределах Ставропольского края), насчитывают всего лишь 20 тыс. человек (поданным переписи 1959 г.). На распростра­ненном преимущественно в Дагестане агульском языке гово­рит 8 тыс. человек, рутульском — 7, цахурском — 6 тыс. че­ловек. Много малочисленных языков встречается на севере Европейской части СССР и в Сибири: саамский обслуживает 1,8 тыс. жителей Кольского полуострова, селькупский — 3,8 (население по берегам реки Таз —между Обью и Енисеем), ительменский — 1,1 (на Камчатке), юкагирский (север Якут­ской АССР) — 0,4 тысячи и т. д.

Ленинская национальная политика обеспечила возмож­ность развития языкам всех народов Советского Союза. В Со­ветском Союзе не происходит существенного сокращения чис­ла говорящих на том или ином языке, так как идет не умень­шение, а даже увеличение малочисленных народов. Так, агулов в 1895 г. было зарегистрировано 7185 человек, в 1926 г. — 7653, а в 1959 г. — 8000 человек.

Языки народов мира очень различны и по структуре и по материальному составу (звуковому составу, корням слов). Од­ни из них имеют большое сходство между собой, образуют группы близких языков, другие — существенно различаются. Все это выдвигает вопрос о классификации языков мира.

§ 65. Классификация языков. Типы классификаций

 

К XVI—XVII вв. в результате важных географических от­крытий европейцы познакомились со многими новыми языка­ми. Среди этих языков были и такие, в которых обнаружива­лось сходство с европейскими языками (санскрит и другие языки Индии), и такие, которые не имели сходства с прежде известными языками (языки центральной и южной частей Африки, языки Америки, Океании). Это вызвало интерес не только к изучению языков, но и к систематизации их. Попыт­ки классификации языков начинаются с XVI в. В 1538 г. выш­ла работа Гвилельма Постеллуса «О родстве языков». В 1610 г. выходит работа И. Ю. Скалигера «Рассуждение о ев­ропейских языках», в которой автор пытается наметить основ­ные группы европейских языков. Вопросами классификации языков занимаются Э. Гишар, Г. В. Лейбниц и другие линг­висты

Больших успехов в попытках группировки европейских языков достиг М. В. Ломоносов. В XIX в. уже выявились ос­новные принципы классификации языков, в соответствии с которыми и были намечены основные группы и типы языков.

К классификации языков можно подходить с различных то­чек зрения. Можно, например, подойти с географической точки зрения, т. е. группировать языки по их территориальному рас­пространению: языки Америки, языки Океании, языки Австра­лии и т. п. Так поступают в тех случаях, когда языки слабо изучены, сведения о них недостаточны для другого, более глубокого подхода. Например, Д. Бринтон в 1891 г. предло­жил разделить все языки Америки на 5 основных групп: се­вероатлантическую, северотихоокеанскую, центральную, юж­нотихоокеанскую и южно атлантическую. Бринтон учитывал различия в грамматическом строе языков, но в основе его классификации все же оказался внешний, чисто географиче­ский принцип. Географический подход используется и при других типах классификации для выделения более мелких групп (опять-таки когда сведения о языках еще недостаточ­ны). Например, внутри семьи (см. ниже) языков банту (Цент­ральная и Южная Африка) обычно выделяют семь групп, час­то по территориальному признаку: северо-западная группа, северная группа, юго-восточная группа и т. д. В каждую из групп включается значительное число языков, имеющих общие признаки; например, для северо-западных языков характерна односложная форма префиксов, отсутствие у глаголов инкор­порированных (см. § 74) местоименных указателей, наличие исходных носовых звуков в конце слога и т. д. Но степень внутренней близости языков этих групп, отношения между группами таким подходом до конца не раскрываются.

---

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 270; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!